Очерненный герой

      В мрачных коридорах Азкабана, под светом холодных зеленых факелов, четверо взрослых мужчин стояли перед одной камерой. Их хладнокровные взгляды направленные на самого молодого заключенного верхнего этажа, как и для всей темницы в целом не предвкушали ничего хорошего. — Поттер… — медленно произнес один из стражей, чьи темные, практически чёрные глаза сверкали жестокостью и презрением, — готов к урокам хороших манер?       Среди прочих смотрителей выделялся крупный волшебник, старший смотритель — Джон Диггори. В остальном он выглядел так же, как и его коллеги, в удобной и практичной форме серого цвета с высокими сапогами.       Гарри Поттер, оторванный от медитации, встал и подошел к решетке, снизу вверх встретив взгляд говорившего. — И сколько это будет стоить? — насмешливо спросил он. — Галлеон, который вы раздадите между собой?       Все остались поражены такой наглостью: смотрители зловеще ухмыльнулись и крепче ухватили свои серые дубинки, в то время как заключенные с интересом прижались к решеткам, пытаясь разглядеть и услышать все детали грядущего представления. — Добро пожаловать в мою скромную обитель! — отойдя на полметра, раскинув руки и поклонившись в приглашающем жесте, сказал Поттер, когда решетка его камеры начала исчезать.       Первый удар — ногой в затылок. Гарри слегка контузило, он запоздало отпрыгнул, чтобы принять следующий удар дубинкой по рукам, защищавшим голову. Затем удары по телу — почки, грудь, пресс. Удары по ногам казались самыми болезненными, принося острые вспышки боли. — Вот и не такой гордый, как прежде, верно? — замахиваясь для следующего удара, провозгласил Джон Диггори, дядя погибшего Седрика.       Удар. Кровь окрасила влажные стены, создавая кровавый узор в холодной темнице.       Каждый удар отзывался радостными криками Пожирателей. Гарри Поттер упал на колени, выдерживая удары без единого слова. Несмотря на безжалостные удары, он казался непоколебимым, словно скала, что веками выдерживает штормы времени.       Внезапно он уклонился от удара ноги. Схватив ногу Диггори, он рывком приблизил её к себе. Остальные замешкались всего на мгновение. Мгновение, которое обошлось старшему смотрителю падением, и чередой молниеносных ударов, выбивших передние зубы.       Краткий миг триумфа оборвался в единое мгновение. Смотрители, не желая допустить дальнейшего сопротивления, схватили Поттера и откинули в другой конец камеры. Обезумивший от боли и унижения старший смотритель, не обращая внимания на последствия и просьбы верхушки, беспощадно начал избивать Поттера, используя для ударов всю силу рук и ног. — Какая… — прошептал Гарри, стойко выдерживая удары, в-первую очередь защищая голову, — невообразимая мощь, — удары не давали сказать всю фразу целиком, — когда ты наедине со своим страхом… — удар по рёбрам заставил поморщиться, — … и знаешь, что за спиной есть защита. — Молчи, ублюдок! — кричал смотритель, — Ты убил его! Убил! — Молчать? — удары по рукам, защищающими голову, уже не отозвались болезненными импульсами. — Ты это слышал от своего любимого папочки? — гадкая ухмылка Поттера, к глубокому сожалению Гарри, осталась незамеченной — Тогда, когда Волан-де-Морт… — удар по спине отозвался дрожью по всему телу. — …буйствовал в ваших краях… — удар по ногам, и послышался хруст, который все решили проигнорировать, — папочка просил промолчать своего влажного сыночка. — Ааа!       Отбросив дубинку, старший смотритель набросился на Поттера, избивая его голыми руками. Поттер продолжал защищать голову руками. — Папочка просил промолчать, когда ты видел, как он изменял мамочке? — Замолчи, ублюдок! — Папочка просил промолчать, когда брат женился на любимой тобой Сарре? — Замолчи!       Не каждый удар смотрителя достигал цели. Чаще он промахивался, ударяя каменный пол. Иногда попадал по телу Поттера. Вскоре, Диггори отбил себе руки, из-за чего младшие коллеги поспешно остановили и увели его. Решетка в мгновение ока проявилась за их спинами, а Гарри, раскинув руки по сторонам, засмеялся заливистым смехом. — Поттер - чёртов псих… — пробормотал Долохов, чья камера находилась напротив, что позволяло ему лучше видеть всё происходящее, чем другим. — Мнение шавок не интересует… — рассмеявшись, бросил Поттер.       Спустя десять минут, Гарри медленно поднялся и прилёг на кровать. Игнорируя слова, направленные в его сторону Пожирательской верхушкой, и в особенности слова Долохова.       Пусть его тело кричало от боли, и большую часть накопленной магической энергии пришлось использовать для исцеления поврежденного позвоночника и перелома ноги, Гарри всё равно чувствовал себя вполне нормально.       Ведь всё познаётся в сравнении.       Последние десять лет, проведенные им как мутантом, Хантером Даркхолмом, были полны битвы за выживание. Нескончаемые битвы со Стражами, беспощадными роботами, созданными с единственной целью — истребление мутантов. Стражи проявляли выдающуюся эффективность благодаря своей способности постоянно адаптироваться к любым воздействиям и менять свою физическую структуру. Эта уникальная черта была заимствована из ДНК самого Хантера и его сестры. В отличие от Рэйвен, погибшей задолго до геноцида, Хантер, возглавляя сопротивление, стал самым опасным и неудобным противником для Стражей. Его пытались сжечь, заморозить, обездвижить, даже разорвать на части, но его адаптивность, смешанная с метаморфизмом, не давала Стражам справиться.       В этом мире метаморфизм проявлялся удивительным образом, превосходя свои прошлые возможности. Адаптивность было гораздо труднее использовать, хотя и являлась одним из проявлений метаморфизма. Гарри прошёл через множество ритуалов, чтобы хоть немного приблизиться к восстановлению своей прежней силы. Также он сохранил телепатию, придав ей две формы: защита — оклюменция и нападение — легилименция.              Но откуда в разуме мутанта, в мире которого не было и тени магии, такие глубокие познания в столь разнообразных магических искусствах? Откуда произошли его знания о забытом искусстве ритуалов? Множество сведений, которыми обладал Гарри, уходили корнями в шестой крестраж Волан-де-Морта (шрам). Не мгновенно, но Гарри смог впитать в себя отпечаток личности и все знания, хранившиеся в этом темном волшебнике. Разумеется, не все аспекты прошли без следа, идеи и мысли самого Волан-де-Морта стали частью Гарри Поттера, но он не уделял им особого внимания. В прошлой жизни, когда его сестра была жива, в уме Хантера блуждали ещё более радикальные мысли. Хотя многие из знаний самого могущественного тёмного волшебника своего времени могли показаться бесполезными для нынешнего Гарри, некоторые оказались весьма полезными, особенно с учетом новых открытий в магической науке и появлением новых книг в Запретной Секции. Знания проходили проверку времени, оттачивались до совершенства и становились актуальными согласно современным стандартам.       Поттер ни в первой и ни во второй из своих жизней не претендовал на звание гениального человека. Да, благодаря своим ментальным особенностям его ум работал в разы быстрее, чем у обычного человека, но это далеко не делало его гением. Как минимум, Азкабан не входил ни в один из его планов, даже самых худших. Но даже в столь экстремальных условиях, он смог построить план.       Одной из уникальных черт Азкабана были стены и чары, которые плавно поглощали магию заключенных. Магия исчезала так, чтобы заключенные не гибли от магического истощения, но при этом не теряли своей колдовской способности. Но, как обычно, люди всегда находили пути обойти чары Азкабана. Сириус Блэк превращался в собаку, запасая при этом каплю магической энергии. Рабастан Лестрейндж создавал огонь, который помогал согреться в холодных стенах тюрьмы. Беллатриса Лестрейндж каким-то образом влияла на свою кровь. Гарри Поттер направлял всю свою магию, которую его тело порождало каждую секунду, к укреплению своего тела. Эффект был скромным, но прогресс не всегда бежит, иногда он течет медленно, но верно.       Когда посетители навестили его, чары ослабли, и Поттер использовал все свои силы на накопление магии. После ухода гостей, чары, конечно, возобновились, но некоторые запасы магии, скрытые от Азкабана, остались. Половина этих запасов ушла на ментальное воздействие на смотрителя. Поглощённый местью, Джон Диггори даже не заметил, как терял контроль над собственными эмоциями и телом, но даже в самых ужасных планах Поттер не предвидел перелома позвоночника. К счастью, попытка увенчалась успехом, и перед тем, как покинуть Азкабан, старший смотритель Диггори ослабил антимагические чары в камере Поттера, что позволило Гарри медленно, но верно исцелять себя. — Ну что же, осталось только дождаться Тома…