***
Хогсмид, канун Рождества. Гермиона проявляла себя как исключительно умелая волшебница. Многие восхищались ее умственными способностями, но самым первым (среди сверстников), кто это осознал, был, конечно же, Гарри Поттер. Он не только признавал ее таланты, но и старался помогать ей в совершенствовании. Если для Гермионы, Альбус Дамблдор был воплощением Мерлина, то Гарри был подобием Короля Артура. Он был благороден и добр, иногда неуклюж, воинственен но всегда милосерден. Гарри взял Гермиону под свое крыло с самого начала и провел ее через все четыре года их дружбы. Поэтому ей было трудно поверить в виновность своего друга. Она не принимала доводы старших. Гарри Поттер, которого она знала, не был убийцей, не был новым воплощением Волдеморта, как инсинуировали некоторые волшебники. Гермиона была готова к трудностям. Она была готова к тому, что ее никто не поймет, но удивительным образом первым, кто встал на ее сторону, оказался Невилл Лонгботтом. Рона она могла понять. Для него Гарри стал убийцей его сестры. Гермиона старалась понять, потому что каждый заслуживал понимания и прощения. Но как все обернулось таким образом? Как она оказалась в таверне «Кабанья Голова», окруженная учениками с бронзовыми и серебряными нашивками на зимних мантиях? Грейнджер понимала, что каждый из них следовал за Малфоем, и она прекрасно понимала, чем руководствуется Драко. Волдеморт вернулся, и его новый облик пугал даже прежних сторонников. Возможно, всё началось ещё в октябре, когда три гриффиндорца и три слизеринца оказались в пещерах у Тайной Комнаты. Страх, переходящий в агрессию, и, наконец, в потасовку, в которой, конечно, победили гриффиндорцы. Незамедлительно появился Альбус Дамблдор, направив бурю энергии учеников в более мирное русло, завершив всё несколькими намеками на их единство перед общим врагом. Гермиона не была наивной, и Драко тоже был весьма сообразителен. Новую картину союза им удалось осознать и принять к концу недели. Случайных встреч становилось всё больше. Общих тем для дискуссий хватало на целые часы увлечённых дебатов. Гермиона не верила в виновность Поттера. Драко считал, что у Поттера «кишка тонка убить ребёнка». Мотивы у всех были разные, но их цель была общей — Гарри нужно спасти. Им нужен волшебник, который не страшится Тёмного Лорда. Волшебник необыкновенной силы, который с показной легкостью прошел через тройку испытаний, которые представлялись сложными для других участников турнира. К тому же, ещё одного Тёмного Лорда Британия не переживет. Вера в Поттера или в силу, способную противостоять Тёмному Лорду, стала маяком надежды в сердцах детей Пожирателей Смерти. Они видели измученных родителей, возвращающихся с «бизнес-встреч». Знания о непростительных были тщательно вложены в умы учеников. Каждый из них мгновенно узнавал следы Круцио, и тот, кто мог безнаказанно применять такое проклятие, был явным. Так и появился клуб под странным названием «Нюхлеры». Члены клуба собирались в свободных кабинетах или в таверне «Кабанья Голова». После изучения магической ювелирной отрасли оставались только те, кто желал найти истинную ценность — свободу. Те, кто не стремился встать на сторону Лорда Судеб. — Сегодня мы разберём всю информацию, которую нам удалось собрать о Гарри. — начала Гермиона четвёртое секретное заседание клуба «Нюхлеры». На привычной белой доске с подписью «Гарри Поттер» начали прикреплятся новые вырезки из газет и редкие фотографии. Среди старых и новых новостных статей были упоминания о его первой игре в квиддич на первом курсе; о его защитном выступлении во время бунта на чемпионате мира по квиддичу; оглушительные статьи о четвертом чемпионе на Турнире Трех Волшебников и о щедрых пожертвованиях Поттера мракоборческому отделу, школе чародейства и волшебства Хогвартс, отделу регулирования магических популяций и контроля над ними. Фотографии были удивительными, включая снимки с чемпионата, на одном из которых Гарри был среди важных персон в VIP-зоне, а на другом, где Поттер отражает атаки целой группы из десяти буйных болельщиков. Необычные снимки, сделанные Колином Криви, тоже вызывали интерес. Кроме того, были прикреплены краткие анкеты Гарри и перечень фамилий богатых семей, передавшие своё имущество в пользу Гарри Поттера. Просматривая фотографию, на которой третьекурсник Поттер пожимает руку главе отдела регулирования магических популяций и их контроля, Гермиону накрывают счастливые эмоции от воспоминаний об авантюре с акромантулами. Информации было предостаточно, и, глядя на переполненную доску, Гермиона осознала, что большинство из этого было бесполезным. Также была доска посвящённая Волан-де-Морту и Тому Марволо Реддлу, но о них информации было крайне мало, в основном из новостных газет. Следующим этапом были дебаты о личностях, которые могли знать что-то о Волдеморте, Гарри Поттере или Томе Реддле. Построив новый план на предстоящие две недели, ученики планомерно покинули паб, и в помещении остались только шестеро — Драко, Кребб, Гойл, Панси, Гермиона и Невилл. — Как ваши родители? — поинтересовалась Гермиона, когда последний человек покинул комнату. — Отец опять написал письмо прытко пишущим пером… — печальным басом ответил пухляк Крэбб. — Мой отец храбрится. — слабо улыбнувшись, добавила Панси в том же духе. В комнате воцарилась гнетущая тишина. — Я, наконец, нашел покупателя для шкур и клыков, — избегая ответа на вопрос Грейнджер, Драко сменил тему. — Хотя выручка не так впечатляюща. «Какой-то» тип два года назад переполнил рынок магических шкур на востоке и тем самым резко снизил цены на них. — Думаешь, что это был Гарри? — удивленно спросил Невилл. — Ну а кто ещё? — недовольно протянул Драко, словно оскорбился полученным вопросом. — Ну ладно, расскажи, что ты нашла в Запретной Секции, Грейнджер. — Нигде не упоминается проклятие, аналогичное тому, которое было на мне и других маглорожденных на втором курсе. — Ты заглядывала в отдел ментальной магии? — спросила Панси. — Конечно… но и там ничего однозначного. Жертвы подобных проклятий теряют рассудок, и это в лучшем случае, но у меня и у других нет описанных симптомов. — Значит, Уизли действительно была под чьим-то ментальным контролем? — озадаченно проговорила Панси. Гермиона кивнула. — Вероятно, — отметил Малфой. — Мы не можем быть абсолютно уверены ни в чем, понятно?! Все присутствующие кивнули, и, обсудив еще несколько деталей, разошлись по своим делам. У пятикурсников было ещё немало забот. Найти продавца запрещённого оборотного зелья. Аккуратно подобрать и сохранить волосы высокопоставленного чиновника Министерства Магии. Договориться с работником Азкабана об организации вне учётной встречи с заключённым из Азкабана.***
Вечер того же дня, Хогвартс, кабинет директора. Дамблдор чувствовал себя как никогда прекрасно. В этот вечер он впервые вышел в Большой Зал, удивив всех своим здоровым видом. Многие выглядели озадаченными, другие — счастливыми или печальными. Что касается последних, о них Дамблдор решил подумать чуть позже. С другой стороны, его настораживало столь простое и, по сути, безвозмездное исцеление. В глазах директора, Гарри Поттер был все-таки не наивным дураком. Возможно, можно было бы списать все на безумие, вызванное пребыванием в Азкабане, но ментальные щиты за все это время значительно укрепились. Дамблдор чувствовал подвох, но в эти прекрасные предрождественские дни он не собирался размышлять о множественности подводных камней. «Возможно, проклятие было предназначено для кого-то другого?» — неожиданная догадка засела в мозгу, настойчиво возвращаясь к разуму старика. Директор качнул головой и продолжил работу с бумагами. Догадок в его голове было достаточно, чтобы провести остаток дней в изучении каждой из них. Внезапно во вспышке пламени появился Фоукс. Феникс издал радостную трель, заметив здоровый вид своего хозяина, и, пролетев помещение по кругу, приземлился на бордовую подушечку, где тут же уснул. Ближе к девяти вечера, Альбус обратил внимание на камин, где начали пробиваться зеленые искорки. Директор отложил перо и направился к двум креслам и журнальному столику. Спустя пару мгновений камин вспыхнул зеленым пламенем, из которого появился лорд Малфой. Вид его был слегка помятый и болезненный. Темные мешки под глазами, искусанные губы и неидеальная укладка говорили о грядущих плохих вестях. Люциус Малфой сел в кресло, а на столике появились две чашки с чаем и угощениями. — Лорд, наконец, нашел союзников, — начал он разговор, не желая откладывать менее важные вопросы. — Самый молодой из Истинных или первородных вампиров, Карлус Фронштутер, и племя великанов под предводительством Угруха. — Всё не так уж и плохо… — с ухмылкой ответил Дамблдор. Люциус не разделял хорошего настроения Альбуса. Впрочем, ему неизвестно было, что среди союзников директора числились оборотни, кентавры и несколько влиятельных семей магической Европы. Также, Люциус не имел представления, что директор познакомился с Карлосом Фроншутером ещё в те времена, когда разделял идеологию Геллерта Грин-де-Вальда. Вместе они мечтали о величии своего народа. В те времена Карлос был всего лишь обычным вампиром из влиятельного немецкого клана. Грин-де-Вальд и Дамблдор внесли свой вклад в эволюцию Фроншутера в «Первородного». В благодарность новый Первородный присоединился к их компании, в будущем оставшись с Грин-де-Вальдом. Альбус провёл много исследований в те времена, в том числе тайных, касающихся Фроншутера. Как никто другой, Дамблдор знал весь потенциал Истинного вампира и его слабые стороны, поэтому новость о союзничестве его не так сильно напугала. — Надеюсь… — произнёс Люциус. — вы нашли целителя? — добавил он. — Верно, — ответил Альбус, не желая вдаваться в детали своего исцеления. Разговоры плавно перешли в другое русло. Люциус доложил о новостях и планах Волдеморта, рассказал о семьях, которые решили поддержать Дамблдора или покинуть страну, пока была такая возможность. За обсуждениями и планированием прошли часы. Люциус вернулся в свой роскошный манор ближе к полуночи. В эту ночь сновидения Директора были особенно счастливыми и беззаботными. Он видел себя в роли героя сказок и легенд — Повелителя Смерти. Жизнь продолжала свой ход. Альбус внимательно следил за действиями Амбридж. Директор не разделял недовольства родителей и учеников. Да, правила в школе стали строже, также как и наказания, но это все ещё не сравнимо с политикой наказаний предыдущего директора, Армандо Диппета. Те времена помнят гораздо более суровые наказания и ещё больше правил. Однако в жизни каждого гриффиндорца должен наступить вызов. Проблема, которая потребует от волшебника (будь он первокурсником или великим старцем) использование всех своих сил. Дамблдор разделял эту идеологию, ибо именно благодаря трудностям он двигался вперёд и постоянно становился сильнее. Но того, чего он не ожидал, так это проснуться рано утром от колющих болей в левой руке. Открыв глаза, Альбус посмотрел на свою левую руку и заметил тёмное пятно в центре ладони. Проклятье вернулось. В этот же день он оказался в Азкабане, стоя напротив ухмыляющегося Поттера, который встретил его словами: — Ну, как моё судебное дело? Подали на апелляцию?