Очерненный герой

— Ну, как моё судебное дело? Подали на апелляцию?       Гарри стоит за решёткой, ухмыляясь, глядя на директора. Прежде синие глаза смотрели на него с лицемерным сочувствием, лёгким укором, гордостью и радостью, но в этот момент в глазах директора бушует океан искренней ненависти и раздражения. Резкий взмах бузиной палочки окружает их куполом тишины. Ухмылка сползает с лица Поттера, но в его взгляде и позе не проскальзывает ни намека на страх или опасение. — Не играй со мной, мальчишка! — предупреждающе рычит директор. — Иначе… Гарри делает шаг к директору. Заключённый ощущает лёгкий аромат ванили и хвои. — Смерть? — продолжает Поттер, чей голос постепенно обретает веселье. — Любой исход, при котором я умираю, сулит тебе смерть, старик. А если условия заключения ухудшатся, то и цена спасения станет гораздо выше. Ты конечно можешь наклепать крестражи или одолжить эликсир жизни у Фламеля, но оно тебе надо? Жизнь в виде агонизирующего и гниющего куска мяса с костями - не занятная участь для бессмертного. — Чего ты хочешь? — спрашивает директор, проглотив ком, картина подобного существования мелькает перед его глазами. — Свободы, извинений и компенсации, — как само собой разумеющееся перечисляет Поттер. — Ты думаешь, люди поверят в невиновность убийцы тёмного мага?! — Тебе поверили и приняли. Шок проскальзывает во взгляде Дамблдора всего на секунду, но это не остаётся незамеченным для Гарри. — У тебя есть семь месяцев, — немного подумав, Гарри дополняет. — может год. А дальше тебя ждёт смерть. Думаю, за три месяца ты успеешь придумать интересную историю про подставленного Тёмным Лордом героя, который всё это время тайно готовился и сражался во благо страны.       Дамблдор прикрывает глаза. Здоровая рука приглаживает длинную бороду. Вздохнув, его лицо покрывается насмешливыми морщинами. Плечи сотрясает обречённый и смирившийся хохот. — Я прожил своё… — говорит Дамблдор. — и уйду по своим правилам.       Директор уходит, провожаемый ехидным взглядом Поттера. — В следующий раз, цена будет выше, — шепчет Гарри, возвращаясь к кровати.

***

Хогсмид, таверна «Кабанья Голова» арендованные покои 40 дней спустя…       Гермиона Грейнджер, облаченная в неудобный серый костюм, попробовала поправить плечи, но лишь развела руками, понимая, что это бесполезно. Костюм был на несколько размеров больше, чем ему полагалось, и ей предстояло смириться с этим новым, неудобным обликом. Серый цвет, который так неудачно обрамлял её фигуру, слегка нервировал девушку, но напоминал о серьезности ситуации, в которой они оказались. На Драко Малфое, был надет самый обычный коричневый костюм, который выглядел вполне прилично. Серая рубашка создавала образ сдержанной обыденной элегантности. Он стоял рядом с Гермионой, молча изучая записи на доске. За их спинами стояли Невилл и Панси, держа в руках блокноты и перья. Их взгляды были направлены на Гермиону и Драко.       На столике лежали мантии, головные уборы и неудобная для Грейнджер обувь на высоком каблуке. Сидя за столом, Крэбб и Гойл, не выказывая эмоций, ожидали развития событий. Их грозные силуэты предвещали, что они готовы внести «важные» замечания в ход беседы.       Доска, увешанная вырезками из газет, фотографиями и перечнями имен, служила своего рода картой в событиях последних лет, связанных с Гарри Поттером. Взгляды и мысли подростков наполняли комнату напряжением. — Итак, подведем итоги, — прикусив большой палец, Гермиона отступила на полметра, внимательно осматривая всю доску. — Давай, — ответил Драко, — начнем с поступления в Гриффиндор. Гарри Поттер сразу привлекает внимание всего магического сообщества, — он указывает на вырезки газет с фотографиями Хогвартс-Экспресса, — и, конечно же, умудряется представлять себя исключительно с положительной стороны. Поттер укрепляет образ поборника чести и справедливости. Дружелюбный и общительный Гарри, как ни странно, заводит дружбу с учениками всех факультетов. — Все как пчелы к меду. — замечает Панси. — Кто от души, а кто по указке родителей.       Гермиона недовольно прижимает губы. В прошлом она не обращала внимания на многие мелочи, но теперь, рассматривая жизнь Поттера детальней, ей становится ясно, что друг оказывается гораздо более сложной и опасной личностью. — Верно, — кивает Малфой, — к концу первого курса у нас в руках Поттер, который каким-то образом дружит со всеми и, таким образом, завоевывает доверие учеников, чьи родители работают в различных структурах министерства магии.       Панси делает несколько заметок в блокноте, а взгляд Гермионы переходит на другую сторону доски, где прикреплена страница Пророка с известием о смерти выдающейся артефакторши. — Лето начинается с смерти Миранды Маккален, — продолжает Гермиона, — последней представительницы своего рода. Она завещала все свои богатства Гарри Поттеру. Ее мотивы просты — благодарность мальчику-который-выжил и желание передать свое искусство достойному наследнику. Поттер, последний представитель древней семьи, прославившей Британию своими артефактами и положившей начало этому искусству на островах, стал идеальным кандидатом. — взгляд падает на перечень фамилий. — В следующие четыре года становится известно, что многие семьи, находившиеся на грани исчезновения из-за Первой Магической войны, завещали свое имущество Поттеру. Мы точно знаем о семьях потомственных артефакторов Маккален, Кроуз и Фингл, о зельеварах Роули и Краштейна, а также о семьях боевиков — Блэки и Рэдлины. — Нам нужно выяснить, как и зачем он завладел имуществом Блэков, — замечает Драко, и Панси делает еще одну запись. — Не спорь, — суровый взгляд обращается к Грейнджер, — факт кражи очевиден. Особенно если Сириус на самом деле невиновен. Это ставит под сомнение искренность передачи всего имущества угасающими семьями.       Гермиона поджимает губы, но спорить не хочет. Все равно вскоре они узнают правду из первых уст. — Далее, второй курс, — продолжает Малфой. — Предположительно, именно в этот год Поттер узнает о Тайной Комнате и выходит с василиском на первый контакт. Появляется «Наследник Слизерина», который, как заявляет Поттер, был духом Тома Реддла. Он и взял под контроль василиска, или, может быть, проклинал всех, всё также со слов Поттера.       Оговорка «со слов Поттера» страшно раздражает Гермиону, но Малфой, зная это, постоянно вставляет её в своих суждениях. Вид злой Гермионы его развлекает, и даже умиляет, но последнее он не собирается признавать. — Отдельное внимание следует обратить на то, как Поттер помешан на усилении личной и общей мощи, — Драко недовольно передёрнул плечом, вспоминая о его первых попытках стать сильнее, что были позорными и жалкими. — Физические и магические тренировки стали неотъемлемой частью его и нашей жизни.       Невилл слегка улыбается. Именно благодаря этим тренировкам Гарри обратил на него внимание, и с тех пор, начался путь в котором он перестал быть «маглом с палочкой». — Тайная продажа кожи василиска, — недовольно продолжает Малфой. — Невероятное богатство, вероятно, миллионы галеонов. Куда девался яд и кому он продал, неизвестно.       Панси делает еще одну пометку. — Не совсем так, — замечает Невилл. — Яд василиска крайне токсичен, а тут речь идет о тысячелетнем василиске. Сомневаюсь, что ему удалось создать сосуд, который не расплавится под воздействием яда. — Ну да, — уважительно кивает Малфой.       Раньше они не задумывались до этого, завышая гений Поттера. — Кому как не тебе понять… — саркастично добавляет он, усмехаясь и избегая жалящего проклятья Грейнджер.       Бесконечные попытки поддеть Невилла его анти-талантливости в зельях стали неотъемлемой частью общения между Малфоем и Лонгботтомом. — Лето перед третьим курсом! — возвращает всех к порядку Панси. — Верно, — кивает Гермиона, — перед побегом Сириуса из Азкабана Гарри начинает заниматься благотворительностью. — Отметьте Локхарта! — подмечает с места Гойл, все удивлённо поглядывают в его сторону. — Мне матушка все мозги проела его благотворительными акциями в Нью-Йорке. — Ты о чём? — спрашивает Малфой, пока Невилл и Панси готовятся записать новую сводку. — Ну, он продавал свои книги и заработанные деньги с его… эм, ну, новая книга, короче. — находит объяснение Гойл. — Вот эти деньги, с новой книги и пошли на благотворительность. То ли маглорождённым, то ли сиротам. — И какое отношение это имеет к Поттеру? — недоумённо спрашивает Драко, многие разделяют его недоумение. — Ну, я не читал, но книга вроде об ученичестве над Поттером… — М-да уж, но информация интересная, признаю. — вернувшись к доске говорит Малфой. — Что там дальше? — Ну, передачи круглой суммы отделу по контролю магических существ. — отвечает Гермиона. — Скорее всего в этот день он и начал реализацию своих планов насчёт акромантулов. Сразу после официального заявления о побеге Блэка, Поттер появляется в компании Фаджа… — Смею предположить, — говорит Панси, — что помимо Блэковских вестей, Гарри разузнал о структуре гильдий и их глав. Фадж всё бы ему рассказал, лишь бы поднять свои рейтинги перед выборами. — Не факт, но вполне допустимо. — кивает Малфой. — Третий курс. Дементор, уничтоженный Поттером прямо в поезде. Гарри отрекается от обвинений и поддерживает Фаджа, он блистательно выигрывает выборы. Сразу после победы разворачивается чистка Запретного Леса и перенос акромантулов в более благоприятные условия. — взгляд Малфоя обращён в газетную вырезку, с которой на него широко улыбаясь поглядывает лесник. — Хагрид выводит какую-то химеру, скорее всего, соплохвоста, и после пары бесед Поттера с министром в Британии признают гениального химеролога, которому присваивают третий ранг. Дружба Гарри с Хагридом всё крепчает, чувство долга полувеликана перед Поттером крепко, как скалы. Гарри, через Хагрида, получает доступ к новым биологическим материалам. — Я понять не могу, — прерывает всех пухляк Крэбб. — а для чего ему эти материалы? — Потом! — более резко отвечает Малфой. — У меня возникла мысль… — все с интересом поглядывают на Малфоя. — Что, если во время временной петли он и похитил имущество Блэков? — Ты о чём? — непонимающе протягивает Гермиона. — Ты сама говорила, что душа Сириуса на пару мгновений покинула его тело. Он был в шаге от смерти, если не погиб вовсе. В это краткое мгновенье, Гарри мог перехватить контроль над всеми активами Блэков! — Я по-прежнему не могу понять твоей логики… — нахмурено отвечает Гермиона. — Смотри, ты сказала, что в феврале 1995 года Гарри «находит» кольцо Блэков и передаёт его Сириусу, а что если он дважды воспользовался маховиком, ещё 6 Июня 1994 года, он нашёл кольцо Лорда и активировал его в тот самый момент, когда Сириус был мёртв! Зная момент смерти, имея в своём пользовании маховик времени, он вполне мог всё провернуть! — Но я бы запомнила… — Гермиона осеклась, смотря в почти что безумные глаза Драко.       Каждый из присутствующих знал о ментальной магии, и в зависимости от своего старания имел свой уровень оклюменции. Только обучал и направлял в этом искусстве всех Поттер. Какой бы хитроумной не была защита в сознании Грейнджер, но в тот отрезок времени, её доверие к Поттеру было абсолютным. Для того, кто знал и направлял развитие ментальных щитов, не составило бы труда обойти их, подчинить сознание и стереть нужный отрезок памяти. Всё же, Гарри был искуснейшим менталистом, которого знали только подростки. — Ты сам говорил, что не стоит приписывать наши догадки к фактам! — всё же взяв себя в руки, Гермиона пробудилась от тягостных мыслей. — Да и не казалось, будто Гарри был одержим этой идеей в тот самый момент! Что там дальше?!       Гермиона была страшна в гневе, но даже так, Невилл и Панси начертили парочку заметок по этому поводу. — И так, лето перед четвёртым курсом — вздохнув, говорит Малфой. — Самое интересное и запутанное… — Верно, — кивает Гермиона. — После очередного акта благотворительности ничего интересного не происходит. На чемпионате мира по квиддичу Гарри находит общий язык с министром Болгарии, главой французского Аврората, представителем Германии в МКМ и другими важными людьми. Во время празднования победы сборной Ирландии начинаются беспорядки, и Гарри Поттер единолично обезвреживает группу из десяти магов. Судебные разбирательства обходят его стороной. Рейтинги Поттера выше, чем у Фаджа и Дамблдора.       Сказав это всё на одном дыхании, Драко смотрит на товарищей, как бы спрашивая «ничего не забыл?», и после утвердительных кивков продолжает: — Турнир омрачается появлением четвёртого Чемпиона, и до сих пор не ясно, кто стоит за этим. С одной стороны и Поттеру, и сторонним лицам было выгодно такое подстрекательство. Ну а дальше всё идёт к чёрту. Первый этап: буйство дракона и зрелищная победа в небесах. Второй: оживление статуи Тритона, который самолично и доставил троих из четырёх «сокровищ». Третье: появление Поттера с трупом Седрика. — Сказал, словно ничего особенного и не произошло. — недовольно подметила Грейнджер. — Будешь съедать мозги из-за интонации, Грейнджер? — насмешливо выгнул бровь Малфой.              Гермиона лишь глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. — В итоге мы пришли к двум выводам, один хуже другого. — отойдя на полметра и поравнявшись с Грейнджер, отмечает Драко. — С раннего возраста Поттер стремился занять главенство в Министерстве, либо готовился к возвращению Того-Кого-Нельзя-Называть. — Почему это плохо? — непонимающе спрашивает Гойл. — Если бы за всеми этими событиями, — Драко обводит руками доску, — ну, не знаю, стоял бы пятикурсник, ладно, четверокурсник. Мысли о будущем, прагматизм или другие доводы могли бы подвезти Поттера к похожим действиям. Ведь слава победителя Тёмного Лорда это лишь одна из ступеней, которая поможет ему в будущем. Нужны друзья, знакомые… полезные связи, и Поттер начал их накапливать ещё с первого курса. Не может одиннадцатилетка думать о подобном! Велика вероятность, что за Поттером стоит или стоял кто-то ещё. — А если он готовился к битве с Волдемортом, тогда всё ещё хуже… — на всеобщее удивление, эти слова были произнесены Гермионой. — Да, уверенность, вера и стремление появились после встречи с Квиррелом, но всё слишком хорошо для него складывалось. К тому же, тренировался он ещё с первого курса…       Невилл и Панси переглянулись. В глазах помощников «мозгового центра» клуба «Нюхлер» проскальзовала одна и та же мысль. — Мы в обоих случаях, найдя ответ, получили ещё больше вопросов. — шёпотом пробормотала Панси. — Ага… — натянуто протянул Невилл. — Знать бы ещё, где правда, а где вымысел.       Тем временем, когда Гермиона и Драко завершили свои размышления, они взяли блокноты из рук своих помощников. Посмотрев на них, добавив или перечеркнув некоторые заметки, Гермиона и Драко потянулись к вещам на столе, надев мантии и шляпы на головы. — Ладно, — торопливо говорит Малфой, — время поджимает, так что можете возвращаться в Хогвартс. В случае чего, мы вас оповестим.       Гермиона кивнула в ответ на слова Малфоя. Драко достал из внутреннего кармана пиджака два флакончика. Один с красной лентой, а другой с синей. Он выпил содержимое флакона с синей лентой, а красный передал Гермионе. Она, чуть морщась, выпила его содержимое. Их тела начали покрываться волнами, черты лица слегка изменялись, цвет волос и глаз приобретали более тёмные или светлые оттенки. Оба слегка вытянулись. Вещи, которые до этого были велики, идеально легли на изменённые тела.       Мужчина тридцати лет достал из кармана стальную пластину, за которую ухватилась теперь слегка упитанная женщина. — Портус, — произнесли они оба, и в вихре телепортации исчезли.       Изменённые Гермиона и Драко появились на ветхом причале в порту Лононокс, прикрывшись мантиями от прохладного ветра, который играл с лепестками старых корабельных флагов. На причале уже ждал лодочник с ветхой, но стойкой лодкой, вырезанной из тёмного дерева. Взгляд лодочника был равнодушен, как и у всех работников этих мест, привыкших к частым посетителям Азкабана.       Лодка поплыла по волнам вдоль темных берегов. По мере приближения к острову Азкабан, облака стали гуще, а вода вокруг лодки казалась какой-то плотной. Гермиона оглядывала волнующийся мрак, ощущая, что это место как бы дышит собственной магией, полной боли, страха и чувства неизбежности.       На острове их встретили несколько чиновников, которые долго рассматривали переданные документы и бумаги. В сопровождении четырех работников Азкабана, они двинулись через остров в направлении высоких стен тюрьмы. Воздух был налит запахом моря и слабым шорохом темных волн. Путь к главному смотрителю был запутанным лабиринтом коридоров, ограниченных высокими стенами, на которых плавали тени прошедших здесь стражей.       Когда они, наконец, добрались до кабинета Джона Диггори, огромные двери отворились, пропуская их внутрь. Беглый осмотр документов и они пошли дальше.       Пройдя сквозь коридоры Азкабана, Гермиона и Драко оказались у металлических дверей, ведущих к камере, где содержался Гарри Поттер. Огромный холл с висячими темными фонарями создавал впечатление бескрайней пустоты, и лишь слабый свет свечей высвечивал тусклое освещение вдоль стен. — Здесь. — прошептал сопровождающий и ткнул ключом в замок двери.       Металлические створки заскрипели, и перед ними открылся узкий коридор, ведущий к камерам. Гермиона чувствовала на себе взгляды заключённых.       Драко взял Гермиону за руку, словно напоминая ей о том, что они здесь вместе. Потусторонний зелёный огонь факелов мерцал на стенах. Камеры для заключенных были высокими и мрачными, а заключённые безумны, жалки и опасны.       Подходя к камере Поттера, Гермиона медленно освободила свою руку от Драко. В конце концов, перед ними предстала маленькая комнатушка за стальными толстыми прутьями. Внутри виднелись очертания тесной деревянной кровати, на которой лежал заключённый, умывальник и дырка, значение которой не сразу дошло до умов подростков. — Нет. — знакомый голос с непривычной хрипотцой раздался со стороны камеры. — Что простите? — удивлённо протянула Гермиона.       Гарри медленно встал и подошёл к прутьям. Гермиона и Драко в ужасе посмотрели на Поттера. В свете факелов, серая роба с тёмными пятнами казалась зеленоватой. Кожа также казалась болезненно бледной, но глаза сияли как никогда прежде. Пронзительный и холодный взгляд прошёлся по их лицам, словно хищник, перед смертельным для добычи броском. Гермиона и Драко ни разу не встречали такого взгляда от своего друга.       Гарри слегка нахмурился и вскоре усмехнулся. — У вас есть барьеры? — после секундной заминки спросил он, и только тогда, Малфой о них вспомнил и поспешно активировал. — Чудно, — Гарри кивнул своим ощущениям. — Ну, так для чего меня навестила самая умная ведьма и самый хитрый колдун нашего поколения?       Драко и Гермиона взглянули друг на друга. Их глаза буквально кричали «как?». — Кто вас учил оклюменции? — забавляясь, протянул Гарри. — Думаете, я не узнаю знакомую структуру ментальных барьеров? В это же время… на пути в Хогвартс.       Панси и Невилл шли где-то впереди, обсуждая темы, интересные только им, в то время как Крэбб и Гойл шли где-то позади. Их карманы были забиты сладостями, а в руках были вкусные кексы с черничным вареньем. Вдруг Крэбб икнул и озадачено посмотрел на Гойла. — Слушай, а они так и не сказали, для чего Поттеру знания о материалах… — Кто его знает… — Гойл пожал плечами. — Может, Поттер в душе пекарь и хотел приготовить пирожки из нунду? — Ха! — пухлые щёки натянулись под улыбкой пухляка. — Тоже верно!