Хорошо вместе.

Кавех крепче обхватывает Тигнари за талию, насаживая на себя, и ухо щекочет его тихий стон, а по рукам скользит мех мечущегося за спиной пушистого хвоста. Кавеху жарко и хорошо от такого Тигнари, еще мягкого и податливого, сидящего на его бёдрах и позволяющего неспешно толкаться внутрь, вздрагивающего от чувствительности и едва слышно похныкивающего. Кожа у него шёлковая, особенно на бёдрах, всегда скрытых под слоями одежды, будто он стесняется чуть женственного изгиба талии. Кавеха этот изгиб сводит с ума, и он скользит по нему ладонями, спускаясь ниже и подхватывая Тигнари под аппетитные ягодицы, приподнимая и опуская на себя снова. В загривок слегка впиваются когти, и это значит, что лису скоро надоест неторопливый темп, и он попытается перехватить инициативу, изматывая удовольствием до последней капли. Но Кавех этого допускать не собирается: у них есть еще планы на сегодняшнюю ночь, и быстро уставать он не хочет. Он вжимает Тигнари в себя крепче и поводит бёдрами, точно зная, что именно так заденет чувствительные места, заставит вскинуться и разжать пальцы на плечах, хватануть припухшими от поцелуев губами воздух. Рядом слышится тихое рычание и возня – секс Сайно и Аль-Хайтама всегда сопровождается именно этими звуками, а еще укусами и тычками на грани болезненности. Кавех не прислушивается, сосредоточившись на том, чтобы не дать Тигнари придти в себя – он мнёт ягодицы, гладит основание хвоста и толкается коротко и глубоко, заставляя с тихим всхлипом вдыхать и выдыхать шумно, на грани со стоном, даёт Тигнари по-звериному тереться об него всем телом, проезжаясь влажным напряжённым членом по животу, нежно – пока еще – прикусывать губы. Он толкается снова и снова, стараясь не сбиваться с темпа и не меняя угла проникновения, чтобы ощутить сладкую дрожь в податливом теле, почувствовать, как крепче сжимают мышцы внутри, и, наконец, опустить руку на подрагивающий член, доводя до пика. Тигнари коротко тявкает, кончая, этот звук кажется очень милым всем, кроме него, но они, конечно же, никогда ему не сообщают, предпочитая наслаждаться тем, как в момент оргазма всегда собранный Тигнари не может сдерживать природные повадки. Кавех еще раз проводит свободной ладонью по его талии, и Тигнари гнётся от лёгкой щекотки из-за того, что у Кавеха пальцы сухие и немного шершавые. Он быстро приходит в себя и возится, слезая с возбуждённого всё еще члена, оставляя его разгорячённым и жаждущим – Кавех знает, что это не надолго, он сладко долго потягивается, наконец переводя взгляд на Сайно и Аль-Хайтама. Их тела, как обычно, почти сплетены в запутанный яростный клубок, пальцы впиваются в волосы и плечи, и Кавех, кажется, даже видит кровь на местах укусов. Они всегда трахаются почти зло, вымещая друг на друге жестокость, которую не хочется проявлять к другим партнёрам. И им это определённо нравится, судя по тому, что шипение и ругательства смешиваются со стонами и вскриками, по звучанию далекими от болезненных. Тигнари подбирается к ним и кусает навалившегося на Сайно Аль-Хатайма под лопатку – опасно, так можно и лицу случайно получить – но Аль-Хайтам лишь дёргается и, кажется, кончает от неожиданной болезненной стимуляции. Пару секунд спустя он шумно выдыхает, и они с недовольно ворчащим Сайно начинают медленно расплетаться. Сайно пытается удержать его внутри, злой от того, что так и не получил разрядки, сжимает бёдрами талию и требовательно цепляется за плечи, но, почувствовал шлепок от руки Тигнари на ягодице, мгновенно обмякает и разжимает хватку. Тигнари он готов позволить всё, даже оставить его без желанного удовольствия. Или же оттянуть его до болезненного далеко. Сайно позволяет сладко мучить себя долго, очень долго, и это то, что так любит Тигнари, и то, почему они так подходят друг другу. Кавех любит нежность и ласки, и разморенный после оргазма Хайтам - то, что ему нужно после юркого лиса, так и пытающегося ускорить темп и получить своё. Кавех утягивает Аль-Хайтама к себе, вжимается носом в плечо, вдыхая пряный запах пота, зализывает следы от укусов и едва ли не урчит от того, как мягко ладони накрывают его спину, гладят осторожно, обводя каждую черточку, скользят, словно целуя кожу миллиметр за миллиметром. Даже неудовлетворённое желанием меркнет перед жаждой ласки и внимания, которыми его щедро одаривают, сминая губы медленным глубоким поцелуем, нежно касаясь и бережно вжимая в крепкое тело. Он тает в объятиях и почти неосознанно потирается пахом о втиснутое между его ног бедро. Ладони опускаются ниже, обхватывая ягодицы, помогая двигаться и сильнее ощущать контакт кожи с кожей. Хайтам весь влажный от пота, а Кавех почти течёт, и скольжение получается мокрым, пошлым и таким приятным, что перехватывает дыхание. Кавех тихо мычит в подставленное плечо, двигаясь снова и снова, беспорядочно целуя и вылизывая солоноватую кожу, и, наконец, ощущает, как медленно и очень сладко начинает накатывать оргазм. Он замирает, но Аль-Хайтам продолжает сжимать его, двигая уже самостоятельно, сильнее вжимая бедро между ног, и это так хорошо, что Кавеха трясёт, когда он кончает, окончательно разводя грязь между их телами и загнанно дыша. Он приподнимает голову, разнеженный удовольствием, еще более ласковый, чем обычно, и покрывает лицо Аль-Хайтама лёгкими поцелуями, от которых тот щурится и улыбается едва заметно. Кавех знает, что ему нравится. Отдышавшись, они переворачиваются, и Кавех устраивается на груди лежащего на спине Хайтама. Они оба поворачивают головы в сторону, глядя за пределы постели, на пол, туда, где на коленях стоит Сайно, неудовлетворённый физически, но явно получающий удовольствие от того, как Тигнари крепко держит его за волосы, насаживая на свой член ртом, заставляя давиться и шумно сглатывать. Сайно выглядит полностью отстранившимся от остального мира, сосредоточенным лишь на удовольствии Тигнари, а тот, намотав прядь светлых волос на аккуратную руку, двигает им так как нравится, урчит тихо и шепчет похвалы, упиваясь чужими покорностью и любовью, которые сквозят в каждом мельчайшем движении Сайно. Тигнари может мучить его долго, очень долго, до слёз, до умоляющего тона и срывающихся криков, и это представление только для них двоих, а также для Кавеха и Аль-Хайтама, которые, уставшие и удовлетворенные, обнимаются на постели, мягко поглаживая друга и любуясь открывающимся им видом. Потому что они знают, что им нравится, и дают это друг другу, и поэтому им так хорошо вместе.