Кровь на лезвие

Знакомые из вежливости могли спросить, почему он выглядит так помято, на что Вильгельм отвечал, что все в норме. Это не может так продолжаться. Все это словно тень преследовало его, больше не хотелось ощущать на себе чувство вины не пойми за что, не хотелось ощущать на себе вечное осуждение, не хотелось чтобы от собственных мыслей он не мог сделать элементарные вещи. Поэтому и решился на отчаянный шаг, о котором он точно не пожалеет. Многие говорили, что это не выход и можно будет выбраться из проблем. Но это явно не помогало, даже наоборот. После очередного приступа веревка как-то сама попалась в руки. С решением завязать в ее в узел он не медлил. Взяв в руки табуретку и верёвку, он вышел в зал и, встав на стул, принялся завязывать верёвку на балке. Перед глазами была петля, тут то он и промахнулся. Он боится боли. а если у него не получится, и он будет мучительно и долго задыхаться, а если он упадет, что-нибудь сломает себе и будет корчиться от болей без права на помощь.? Пот лился градом, руки еле удерживали в себе верёвку, а глаза метались по комнате. Переступив через себя, он все-таки прикрыл веки и медленно подносил петлю к голове. Мир как будто остановился, был слышен только звон в ушах. Немногие счастливые моменты проносились перед глазами. Прекрасная музыка, свежий ветерок, красивые сады, сейчас он все это потеряет. Нет, ему не стыдно. Страшно, но не хочет об этом сожалеть. Он никому не нужен, никто не вспомнит, никто не будет оплакивать, никто не навестит. С силой зажмурив глаза, продел голову через верёвку и, слегка веся на ней, пнул стул под собой, разжимая звуки. Все случилось слишком быстро. Щелчок, обвисшее тело и опустошённые глаза. Боли нет, горя нет, жизни тоже нет. Гриша входит в квартиру, бежит сразу в гостиную, не снимая своей обуви, но уже поздно. Слишком поздно. Сталинград пребывает в шоке. Дыхание стало чаще, сердце забилось сильнее. А ведь вса началось с того, что Григория попросили проведать Вильгема, а Гриша не отказался, ведь видел хрупкое тело блондина и его раны и синяки. Но он не успел. Все было слишком быстро. Пока он мог он быстро вызвал скорую, отойдя от шока. Она приехала почти спустя минут пять, но уже все. Нет больше Вильгема Твангсте. Нет больше таковых.