Дружба настоящих незнакомцев

      Когда же он влюбился в него? Мирослав помнил тот день во всех подробностях, ведь он полностью изменил его жизнь. Поломал все его принципы и понятия, так легко и просто. А для этого нужно было всего лишь увидеть своего друга в самый лучший момент в его жизни.       Вернувшийся из армии девятнадцатилетний Мир был полностью опустошен и потерян для внешнего мира. В армии все было понятно и просто: вставали по расписанию, ели по расписанию, занимались физической подготовкой по расписанию. Даже дрочили по расписанию, если уж на это была охота. Все было структурированно и продуманно заранее, напрягать мозг не требовалось. Только после отбоя парень иногда размышлял о своей бессмысленной жизни, да и то мимолетно. Слишком сильно он уставал, чтобы философствовать о высоких материях. Поэтому, когда он вернулся домой, почувствовал всю ненадежность собственного будущего. Что делать? За что взяться?       А главное — как ему вернуть своего лучшего друга? Думалось, что Рома вряд ли будет в восторге снова увидеть своего горе-дружка. Но хотелось верить в лучшее.       Будучи прямолинейным и простым, как три рубля, Мирослав решил действовать напрямую и тупо пойти к Ромычу на тренировку. Что он и сделал в итоге – дождался, когда у того кончится тренировка, а затем подкараулил друга возле додзё. Сказать, что Замин был удивлен от такого явления Менько — это ничего не сказать. Его удивление было столь сильно, что он выпалил на одном дыхании, совершенно не подумав:       — И что ты тут стоишь? Тебе делать нечего?       От такого внезапного напора Ромы Мир даже опешил. Действительно, они уже почти три года не виделись, чего бы ему тут стоять? Но вопрос все равно казался каким-то идиотским.       После небольшой паузы, во время которой они не отрываясь смотрели друг на друга, Мирослав наконец решил ответить:       — А что, ты тут местный пахан? Решаешь, где кому стоять можно?       И тут же пожалел, что это сказал, ведь Ромыч недовольно прищурился. Нет, совершенно не то он хотел сказать!       — Для тебя я могу быть кем угодно. И не потому, что ты мне важен. А потому, что мне нет до этого никого дела.       Закончив диалог для себя, Рома было направился уже к себе домой, но его остановил Мирослав, который схватил его за руку.       — Подожди, пожалуйста!       — Отпусти меня, — злобно зыркнул Рома и попытался освободиться из крепкой хватки. Сделать это без применения техник карате он не смог, но и применить на парне какой-либо удар он тоже не мог. Ученики не имели право пользоваться приемами карате на других беззащитных людях, это одно из самых важных правил философии единоборств.       — Отпущу, если ты меня выслушаешь.       Ой, как же Замину этого не хотелось! Какая разница, что там в своё оправдание будет говорить Мир. Все это пустое, дела давно минувшего прошлого. Но что-то все равно ёкало в сердце, не давало просто уйти. И это удержало его, заставило выслушать блудного друга.       — Ок. Только быстро.       Рома уже приготовился услышать кучу оправданий, извинений, причитаний, но Мир смог его удивить.       — Я хреновый друг. И это факт. Но ты всегда был лучше меня, и я искренне надеюсь, что ты сможешь сделать и меня чуточку лучше. Можем ли мы попробовать заново?       — Что попробовать? — слегка запутался Рома, который от такой простой прямолинейности умудрился поплыть. А еще и глупые посторонние мысли без спросу лезли в голову...       — Дружить.       — Зачем тебе это? Какой смысл нам опять начинать дружбу дружить? До твоей очередной подружки, которая пальцем поманит, и ты убежишь?       В глубине души Рома уже давно все простил Мирославу. Но показывать это он был не намерен. Ему хотелось увидеть реакцию от Менько, понять, насколько тот серьёзен. Повторения своих душевных страданий ему совершенно не хотелось.       Но тот почему-то молчал, будто обдумывал ответ. Но Рома то знал, что его Мир не привык долго думать, а сразу говорил всё, что ему приходит на ум. Видимо, сказать ему было нечего.       — Понятно, — Замин снова попытался освободить руку, но от нежного голоса Мира замер.       — Я скучал по тебе. Безумно.       — И что мне с этой информацией делать?       — Просто принять.       На это Ромыч тяжело вздохнул. Он ведь не железный, тоже ужасно скучал. И что теперь с этим делать?       — Боже, и что с тобой делать то? Ладно, давай так. Через три дня у меня одно из самых важных соревнований по получению дана. Приходи. И, если я выиграю, так и быть. Прощу тебя.       И Мирослав с готовностью согласился на это предложение.       Вот так через три дня он и оказался на крупных соревнованиях, на которые изначально даже не планировал идти. Но сделал он это не только из-за слов Ромыча — ему искренне хотелось поддержать такого важного для него человека в такой день.       Пришло время для дзию кумитэ Ромы, и Менько уставился на него во все глаза. Вот тот подошел к своему оппоненту и поздоровался. Затем они прослушали речь судьи и произнесли традиционное «Ос!» и встали в боевую стойку.       Судья стал отсчитывать: «Си, сан, ни, ито. Хадзимэ». Бой начался. Движения Замина были опытны и быстры, отточенные удары четко попадали по сопернику. А уж какие выпады ноги у него были... Именно тогда Мир понял, что он засматривается на друга. Не просто с уважением и вниманием смотрит, а именно пялится. Конечно, он был в восторге от техники парня, не зря ведь сам бывший каратист, но в движениях Ромы он внезапно стал видеть что-то еще. И это его испугало.       И тут же отпустило. Он легкомысленно подумал: «А пофиг. Потом разберусь, что это такое вообще». Действительно, в такой важный момент было не до выяснения, хочет ли он теперь трахнуть Рому или нет. Нужно поддержать друга для сохранения их собственной дружбы.       Он громче всех кричал слова поддержки, даже свистел. И Ромыч наверняка его слышал. По итогу Замин выиграл в этих важных соревнованиях, а Мир сидел весь из себя довольный, будто именно он был в этом виноват. А когда Рома, такой красивый и широко улыбающийся, посмотрел прямо в глаза друга, Менько понял — всё, это конец. Он действительно влюбился. В парня. В своего лучшего друга.

***

      — Таттэ.       В додзё раздался топот множества ног, зашелестела доги. В воздухе витала сосредоточенность и полная тишина. Лишь голос Ромы громко звучал, в сто раз усиленный от стен.       — Камаэтэ,— ученики синхронно приняли стойки.       Зоркий взгляд сэнсэя не отрывался от кохаев. Нужно было проследить, чтобы каждый идеально выполнял команды. Ведь соревнования начинались уже послезавтра.       — Си, сан, ни, ито. Хадзимэ, — наконец начал якусоку кумитэ тренер Замин.       Ученики начали свою стандартную тренировку, четко отрабатывая свои сильные удары и полный цикл кихон. Пока продолжалась тренировка, всё это время за ней лениво наблюдал Мирослав со скамейки. Сегодня от него особо ничего не требовалось, лишь в конце тренировки сделать необходимый массаж травникам (так они называли тех учеников, у которых были не сильные травмы — ушибы, максимум слабые растяжения). Для чего-то более серьёзного у них был специальный врач, который как раз так же был сейчас в здании и тщательно следил за ребятами.       Поэтому Менько только сидел и смотрел, другого от него и не требовалось. При этом он умудрялся незаметно поглядывать и на Ромыча. Уж очень тот был сексуальный в своём доги. Ну просто грех игнорировать такую красоту. Хорошо, что сам Рома не замечал таких взглядов друга. Неловко, наверное, было бы узнать, что твой верный друг-гомофоб буквально взглядом тебя раздевает. А в мыслях еще и занимается с тобой сексом в разных позах. «Мило», — саркастично хмыкнул про себя Мир и провел рукой по своим светлым волосам.       Но взгляд Мирослава не останавливался только на Замине. Он так же внимательно посматривал на учеников, и вдруг кое-что заметил. И это возмутило его сильнее, чем холодная каша в их столовой. Он резко встал и направился к Роме, который стоял со скрещёнными руками и периодически давал команды.       Когда Ромыч замолчал, Мир встал рядом с ним и негромко начал:       — Ты в курсе, Роман Этуэлльевич, что у вас за ужас в команде творится?       — Какой ужас, Мирослав Игоревич? — немного отстраненно ответил ему Ромыч. На работе они старались обращаться друг к другу официально. Субординация, все дела.       — Да обыкновенный. Ты разве не видишь, что там у Рожкова на руках?       После его слов Рома внимательно посмотрел на своего кохая. И понял, похоже, что так перевозбудило друга.       — А...       — Это не просто а, а пиздец. Ногти накрашенные, что за убожество? Как баба, ей богу.       — И что ты теперь предлагаешь делать?       — Как что? Вопрос глупый, сэнсэй. В руки ацетон и вперед, убирать весь этот стрём.       — Тут так просто не уберёшь, — в задумчивости Рома прикусил губу. — Это же гель лак.       — Чего? Откуда ты вообще такие слова знаешь? — нахмурился Мир. — Гиль лак какой-та...       — Пфф, — фыркнул Замин, а затем тихо добавил. — Достаточно просто выйти из своей пещеры, чтобы обо всём таком знать.       Но Мирослав его услышал.       — Давай серьезно, причем тут пещера вообще? По мне так просто пидорское уродство. И ходить с подобным — себя не уважать.       Рома пожал плечами и безразлично кивнул. Спорить ему не хотелось, да и уже нужно было возвращаться к своим непосредственным обязанностям тренера. Мир это понял и поспешил вернуться обратно на своё место, но эти ногти всё равно не давали ему покоя. Бесили очень. Но, скорее всего именно потому, что в глубине души он считал это даже прикольным.       Тренировка закончилась стандартным: «Норэ. Ясумэ. Ямэ». Ученики совершили отагай ни рэй и тренер Роман Этуэлльевич дал последнее напутствующее слово перед завтрашней отправкой на соревнования. Наконец все стали расходиться, и Мирослав занялся своей работой. Он уже устал тупо просиживать зад и размять руки был только рад.       Когда последний кохай покинул его кабинет, Мир сразу же собрался и, закрыв дверь, направился на выход. Завтра он не поедет с группой на соревнования, хоть его и приглашали. Особой нужды в нём не было, да и наклёвывалась другая прибыльная подработка. Так что он предпочел остаться в городе.       Во всю предвкушая вечерний отдых дома, его взгляд зацепился на Роме, который до сих пор оставался в зале. Заинтересованный, Мирослав развернулся и подошел к другу.       — Ты чего еще тут?       — Да Иван Николаевич приболел, попросил убрать инвентарь. Вот и занимаюсь.       Иван Николаевич был их завхозом, который закрывал все комнаты, тренерскую, комнату для инвентаря и сам зал. Понятно, почему эта работа теперь легла на плечи Ромыча.       — Тебе помочь? Говори, что делать.       Оставлять друга так нельзя. К тому же у него завтра выезд. Вряд ли еще одна пара рук будет лишней.       Вместе они быстро собрали весь инвентарь и направились в специальное помещение. Рома открыл дверь ключом, запустил Мира, а затем зашел сам. Расставив всё на место, Мирослав довольно потянулся и широко зевнул. Время то уже позднее, надо домой.       — Слушай, может я тебя подв...       Договорить он не успел — раздался громкий звук закрывающейся двери. Рома смекнул все быстрее друга и быстро подлетел к ней, постарался открыть. Но она захлопнулась, непонятно каким образом, но это факт. Молодой человек особо тяжело вздохнул и устало посмотрел на друга:       — Намертво. Давно уже говорил, что нужно все эти старые двери менять. Чёртова бюрократия.       — А может у тебя есть запасной ключ?       — Нет. Да и смысл? Ключ с той стороны в замке, нам его не вытолкнуть. Попробую набрать кому-нибудь.       Рома вытащил телефон и попытался позвонить другому тренеру. Но тут же недовольно скривил губы и убрал бесполезный гаджет.       — Связи нет. Шикарно. Видимо, придется здесь ночевать и ждать Ивана Николаевича.       Ситуация была весьма неприятная, и Ромыч всеми способами это показывал. Он и так жутко устал, а тут еще такое. Но вот Мирославу наоборот, было очень даже весело. А еще интересно. Остаться с Замином один на один в небольшой инвентарной... Фантазия работала по полной.       — Что делать тогда будем? Есть идеи, что делать до утра?       Рома непонимающе на него взглянул.       — В смысле что делать? Ты делай что хочешь, а я спать. Устал как лошадь, а завтра еще сборы.       — А-а-а... — разочарованно протянул Менько, но постарался скрыть это. — Ну ладно. Где спать будем?       Друг молча стянул спортивный мат и положил его на пол. Лишнего места особо не было, поэтому положить еще один мат было некуда. Мирослав сначала посмотрел на мат, после на Рому, а затем снова на мат. Иронично ухмыльнулся.       — Что, предлагаешь вместе спать? Как парочке голубков? В обнимку еще может?       — Тебе лично ничего не предлагаю. Можешь хоть стоя спать. Всё, Мир, заебал. — Рома демонстративно лег на мат и закрыл глаза. — Спокойной ночи.       Ничего не оставалось, как лечь рядом с недовольным Ромычем. Так-то действительно других вариантов не предполагалось. Но расположились они чётко «не по-гейски», как настоящие натуральные натуралы — спина к спине, никого намека на лишние телодвижения.       Воцарилась тишина, но Мирослав всё не мог уснуть. Такая близость с Ромой волновала его, заставляла сердце стучать сильнее. Он, грешным делом, уже испугался, что этот бешенный стук может услышать друг, поэтому решил поговорить.       — Эй, Ром, не спишь?       — Не-а, — приглушенно ответил Рома.       И тут Менько прорвало. Он начал задавать всевозможные вопросы по типу «Волнуешься?», или «Не болит у тебя ничего?». И даже всякую глупость спрашивать.       «Как ты думаешь, существует ли судьба?».       «Почему тараканы не летают?».       «Сколько нужно тренеров карате, чтобы победить Сосая?».       Когда его трёп уже в край достал уставшего Рому, он наконец не выдержал:       — У тебя что, словесный понос? Я тебе одно только скажу — достаточно лишь одного сэнсэя, чтобы вырубить особо доставучего массажиста. Намёк понят?       Мир понимающе ухмыльнулся. Намёк был более чем понятен.       Но промолчать долго он не смог. Внутри будто что-то сломалось, какая-то преграда. Так было удобно в темноте, не видя глаз друга. Тогда самые важные вопросы задавать легче.       — Прости, но последний вопрос. Что бы ты сделал, если бы тебя вдруг поцеловал мужик?       Такого вопроса Рома не ожидал, от чего даже поперхнулся и завис. Немного подумав, он ответил:       — Провёл бы агэ хидзи атэ или кин гэри, естественно. Что за глупые вопросы?       Пока он отвечал, Мирослав перевернулся к нему лицом. И упёрся взглядом в спину Замина.       — Мужи-ик. Уважаю. Повернись ко мне, чтобы я пожал тебе руку.       — Ты сейчас серьёзно? Без этого вот прям никак? — недовольно цыкнул Ромыч.       Мир был максимально серьёзен.       — Нет, никак.       Рома настолько тяжело вздохнул, что казалось, будто этот вздох можно было услышать в соседнем городе. Но просьбу выполнил.       — Давай уже быстрее...       Договорить ему не дали губы Мира, которые нежно накрыли его собственные. Ведь Мирослав уже чётко решил — будь что будет. Свои важные органы он обезопасил, пусть друг бьёт. Он выдержит, а другого подходящего момента может и не быть.       Удивленный Рома впал в ступор. Но Мира не ударил. Даже не оттолкнул — когда основной шок прошел, он неожиданно ответил. Да так горячо и страстно, что у Менько закружилась голова.       «Ничего себе Ромыч вытворяет. Горячая штучка», — блаженно подумал парень, пока Замин во всю исследовал языком его рот.       В комнате словно стало градусов на двадцать теплее. Стало настолько жарко, что Мир переставал отдавать отчёт своим действиям. И сам Рома всячески этому содействовал — он не стал терять время и быстро залез рукой Мирославу в штаны, а затем и в трусы. Мир не стал от него отставать и полностью повторил его действия, опуская руку в тренировочные штаны друга. Рукой он тут же почувствовал возбуждение Ромы. Крепкий такой, слегка влажный. Значит, тому действительно нравилось всё, что они делали.       «Так странно... Два друга натурала целуются и дрочат друг другу. И безумно возбуждаются от этого действия. Вот это ирония».       Последние мысли, которые мимолётно посетили голову Мирослава. Больше он не позволял себе отвлекаться от такого страстного партнёра.       Проснулся Мир уже ранним утром и не увидел Рому рядом. В непонимании он резко подскочил и окинул комнату взглядом. Слава богу, все произошедшее ночью ему не приснилось, и Ромыч был неподалеку: он сидел на козле и задумчиво смотрел на друга сверху вниз.       Они молчали и просто смотрели друг на друга. Неловкость зависла в воздухе, неприятно окутывала. Нужно было уже что-то сказать, пока всё станет совсем невыносимым.       — Ты не хочешь поговорить? — Мирослав прервал гнетущую тишину.       Замин вытащил телефон и посмотрел на экран.       — Не особо. Сейчас уже должен подойти Иван Николаевич.       — И что? Почему мы не можем поговорить?       — А о чём нам говорить? — Рома сохранял внешнее спокойствие, но глаза его горели яростным огнём. — О том, что ты мне врал всё это время? Да и я ничем не лучше, ведь так же врал тебе в ответ. Охуенные друзья, лучше не придумаешь. Нет, Мир, говорить нам не о чем.       Такие слова больно ранили, и Мирослав уже было открыл рот, чтобы возразить, но звук ключа в замке его остановил. Вскоре дверь открылась и в проёме действительно появился Иван Николаевич. Рома облегчённо вздохнул, направился завхозу навстречу. Они перекинулись парой фраз, а потом друг поспешил побыстрее уйти. Ничего не оставалось, кроме как пойти следом за ним и наконец отправиться домой. Мыслей было слишком много, и Миру нужно было обдумать все в одиночестве.