Два развода и один слон.

Юнги трясло. Нет, не так - его буквально колотило нервной дрожью. Он ехал на заднем сидении автомобила и сверлил обеспокоенными глазами затылок водителя, потому что никак не мог решить, о чём того попросить: ехать медленнее, чтобы было больше времени взять себя в руки, или ехать быстрее, чтобы поскорей добраться до места назначения. Три года назад у Хоби и Наён родился замечательный карапуз по имени Минхо. Малыш, ставший главным любимцем для всей их стаи, оказался центром притяжения для десятерых взрослых людей. Он воспитывался как “сын полка”, был жутко избалован массой внимания и подарками, но рос очаровательным улыбчивым малышом с чуть вредным характером. У каждого из стаи была своя роль в жизни Минхо. Родители, понятное дело, выполняли свои главные родительские функции. Намджун с Сокджином брали малыша к себе на один-два дня, когда его родителям требовался отдых или время наедине. Тэ с Чонгуком отвечали за спортивное развитие, вывозя ребёнка в бассейн и различные парки развлечений для малышей. Чимин и Юна отвечали за культурную часть программы, водя Минхо то на детские праздники, то в какие-то интерактивные студии для самых маленьких. А Юнги, живший не так далеко от семьи Чон, любил временами заходить к ним домой и забирать коляску с довольно верещавшим карапузом на долгую прогулку в парке. Рядом с этим маленьким мальчиком, доверчиво обнимающим его за шею и с неподдельным удовольствием катающимся на его плечах, он чувствовал себя умиротворённо и счастливо. Как Юнги узнал из разговоров с Наён, они с ребёнком часто приезжали в гости к Рыбке и гуляли вместе в центре города или устраивали сеансы рисования для детей. Для этого посреди комнаты расстилались огромные ватманы бумаги, доставались специальные детские краски и ребёнку позволялось хоть целиком в них изваляться, оставляя на бумаге смешные следы крохотными ручками и ножками. Он даже видел пару фотографий с этих мероприятий. На фото было видно застеленный бумагой пол с разводами яркой краски. Всё было в разноцветных отпечатках детских рук и ног. А на переднем кадре виднелся сам виновник торжества, измазанный краской буквально с головы до пят, и сияющие лица Наён и Рыбки со смешными мазками красной и зелёной краски на щеках и носу. Рыбка на этих фото была заразительно счастливой. Лучащиеся смехом серые глаза, растянутые в искренней улыбке пухлые губы, чуть розоватые от долгого смеха щёки и золотистые волосы, обрамляющие родное лицо. Они не виделись уже 19 месяцев. Даже на второй день рождения Минхо не получилось встретиться, потому что тот заболел. Что было особенно странно, Мин ни разу не пересёкса с Ланой ни на одном из многочисленных светских раутов, которые он посещал из-за своей работы. Жизнь странным образом оставляла их на расстоянии друг от друга, будто давая больше воздуха и пространства для чего-то. Но сегодня, спустя столько времени, Юнги ехал туда, где будут не только все его друзья и обожаемый Минхо, но и Рыбка. Наён и Хоби решили наверстать пропущенный второй день рождения сына и, заручившись согласием всех причастных, сняли уютный коттедж за городом на берегу реки с довольно внушительной собственной территорией. Праздник обещал быть грандиозным: приедут родители самих супругов, несколько супружеских пар с детьми-одногодками Минхо и вся их стая, включая Рыбку. По задумке Хоби, после того, как разъедутся все гости, друзья в полном составе останутся в этом доме на все выходные, а ребёнка с собой заберут его родители. То есть две полных ночи рядом с теми, кого Юнги любил больше всего на этом свете. И рядом с той, встречи с которой сейчас так боялся. Когда машина подъехала к нужным воротам, Юн, ещё не успев выйти из автомобиля, окунулся в водоворот детского праздника: по сочному газону внутреннего двора носились аниматоры, за которыми с воплями следовала кучка детей трех лет. Кругом болтались цветные флажки и шарики, в воздухе плавали невесомые облака из мыльных пузырей. Звучала какая-то детская музыка и пахло вкусной едой. Всюду разносился визг, писк, шум, гам и звонких смех, как детский, так и взрослый. Юнги улыбнулся, наблюдая за тем, как именинник, шустро передвигавший плотными ножками в смешных полосатых штанах, резво бежал навстречу гигантскому кролику-аниматору, намереваясь поймать того в крошечный детский сачок, зажатый в решительной ручке. Выйдя из машины, Юн тяжело вздохнул и снова полез внутрь, с изрядным усилием выуживая оттуда пакеты с подарками и огромную, в половину человеческого роста, плюшевую игрушку. Этого монстра он купил как только увидел в детском магазине. И сделал это без всякого умысла, ещё до того, как узнал, что Лана тоже будет присутствовать. А теперь, пыхтя и отдуваясь, тащил эгромадину в два раза выше именинника в открытые ворота. Его в мгновение ока облепили многочисленные взрослые, приветствуя и забирая пакеты. Минхо, увидевший любимого дядю, мгновенно забыл про кролика, отбросил в сторону сачок и со всех ног понёсся ему навстречу широко раскинув ручки и вопя на ходу: - Дядя Югииии, а у меня сегодня деняжденя! Мне дадут съесть вйедное и подайят мйоооого подарков! - Привет, родной! - подхватил его Юнги, хохоча и оставляя внизу свою плюшевую поклажу. - Дядя Юнги ужасно за тебя рад и поздравляет с днём рождения, - заворковал Юнги, утыкаясь носом в крошечное плечико. - Я тебе тоже привёз целую гору подарков и вот этого монстра. Люблю тебя, малыш. - Пасиииба! - запищал Минхо, оглядываясь на игрушку и подошедших к нему родителей. - Я тебя убю. - Я не очень понял, он меня убьёт или любит, но дядя Юнги совершенно счастлив, - сообщил Мин вмиг заржавшему Хоби, отдавая ребёнка Наён. - С третьим днём рождения сына вас, родители! Юн поцеловал Наён в румяную щёку и обнял друга, светящегося гордостью и счастьем. К ним постепенно подтянулись Намджун и Сокджин, а следом подошли Тэ и Юна. - Интересный выбор игрушки, хён, - с ухмылкой отметил Тэ, попивая какую-то ярко-синюю дрянь из красивого бокала. - Да, Юн, игрушка прям выдающаяся, - захихикал в кулак Джин. - Ну, знаете… - смутился Юнги, рассматривая, как Минхо катается верхом на привезённом им огромном ярко-фиолетовом слоне. - Я его уже давно купил. Месяца три тому назад. Я ж не знал… - Мы поняли, поняли, ты не нервничай, Юнги, - сообщила Юна, сверкая хитрыми искорками в добрых карих глазах. - Она где-то тут, брат. Отходила поговорить по телефону. - проговорил Намджун с улыбкой. - Ты пока осмотрись, Юн. Сам праздник начнётся где-то через час. Возьми вина, пройдись по территории, отдохни. Минхо от тебя не убежит, а мы тебя потом позовём, - основательно перечисляя, сообщил Хоби. Вся компания, дружно обнявшись, пошла в сторону дома и шума, а Юнги, взяв бокал вина у неслышно подошедшего официанта, решил последовать совету друзей и немного прийти в себя, пройдясь к реке и изучив местность. Дом стоял на возвышении, с которого открывался красивый вид на реку и холмы. Поляна за домом, поделённая на два яруса за счёт естественного перепада высот, представляла из себя две зоны: свободную территорию у самого дома, где и проходила вся вакханалия, и зону отдыха с беседками и столами чуть ниже. Сразу за беседками начинался спуск к воде. С одной стороны он был открыт, демонстрируя красивый вид на изгиб реки и живописный широкий мостик в камышах, с другой - засажен густыми деревьями и кустарниками, создавшими островок приятной тени. Именно туда Юнги и решил направится, прихватив бокал и почти вприпрыжку спускаясь в нужную сторону. Мин с наслаждением подставлял лицо мягкому, тёплому солнцу, вдыхал свежий вкусный воздух и думал о том, что начинает чувствовать себя значительно лучше. Пробраться сквозь кусты оказалось не так-то просто. Ветки то и дело норовили то залезть в его бокал, то выдрать ему клок волос и он, весь извертевшись, пыхтя и затевая драку с зелёным заграждением, решил пятиться вглубь насаждений спиной, спасая лицо и драгоценную жидкость от посягательств. Еле выбравшись из зелёной преграды, Юнги встряхнулся и отфыркнулся, как медведь, принявшись отряхиваться и бубнить себе под нос ругательства. - Я на секунду подумала, что в кусты прорвался пьяный кабан, - раздался за его спиной тихий, немного насмешливый голос. Юнги замер. Буквально - застыл. Звуки этого голоса, мгновенно пробравшись в голову и затопив его до краёв своей музыкой, сладко отдавались эхом где-то в районе сердца, заставляя его болезненно заныть. Он очень хотел обернуться, ответить что-то, улыбнуться приветливо, но прирос к земле, боясь дышать и шевелиться. - Мне уйти? - спросил голос после затянувшегося молчания. - Нет… кхе-кхе.. Конечно, нет. - хрипло, с трудом откашливаясь, проговорил Юнги и наконец-то заставил себя повернуть лицо туда, откуда к нему обращались. Рыбка сидела на белой лавочке у самой кромки воды, почти скрытой зеленью от посторонних глаз. На ней был красивый светло-голубой костюм, так шедший к её глазам. Волосы, собранные в тугой хвост, сверкали золотистыми бликами под редкими всполохами солнцы, пробивавшегося сквозь ветки. Она смотрела на Юнги своими удивительными глазами и мягко улыбалась. Всё такая же невероятная, выбивающая из Юнги дыхание. Завораживающая. Притягательная. Единственная. - Я приехала следом за Наён и Хоби. И тут, наверное, уже часа три. Помогала подготовить праздник и сидела с Минхо. Честно говоря, пятнадцать минут назад постыдно решила, что заслуживаю полчаса отдыха и тишины, - проговорила Лана, снова улыбнувшись. У Юнги опять замерло сердце. - А меня отправили отдыхать после дороги. Сказали, что праздник начнётся через час и что меня позовут. Можно?.. - Юнги кивнул на свободное место рядом с Ланой и она аккуратно подвинулась в сторону, выражая согласие. Юн подошёл ближе, ощущая гул в голове, выбивающий из неё все мысли. Он просто двигался на автомате, отдаваясь притяжению этой женщины, шёл на звук её голоса и ни о чём не думал. Поняв, что сварится от нахлынувшего жара, снял пиджак и бросил его на спинку лавочки, прежде чем аккуратно опуститься рядом с той, которая перевела взгляд на воду и что-то внимательно рассматривала. - Здесь очень красиво. Я даже пожалела, что не взяла холст и краски. - Ты можешь сфотографировать вид и потом нарисовать его. - Я так не люблю, ты же знаешь, - уверенно заявила его бывшая жена. - Знаю, - на выдохе произнёс Юнги, заставив её обернуться и внимательно всмотреться в сидящего рядом человека. Юнги знал, что хорошо выглядит. Правильный образ жизни и регулярные занятия спортом с Чонгуком прибавили его телу заметного рельефа мышц, подтянув все контуры и сделав фигуру более мужественной. Он немного сменил стрижку, стал тщательно сбривать щетину и знал, что выглядит как здоровый и привлекательный молодой мужик. И, наблюдая за тем, как его с удивлением рассматривает пара серых внимательных глаз, не мог не ухмыльнуться внутренне, чувствуя, что эта оценка доставляет ему удовольствие. - Ты очень хорошо выглядишь, Юнги, - подтвердила его догадки Рыбка после секундного разгадывания. - А я очень рада это видеть. - А ты выглядишь просто великолепно, - не остался в долгу Юн, говоря совершенную правду искренним голосом. - Всё такая же красивая. Нет, даже лучше. И костюм тебе очень идёт. Юнги не врал ни в одном слове. Его Рыбка была всё той же, но при этом какой-то совершенно другой. Глаза стали будто счастливее, волосы стали чуть светлее, кожа, казалось, светилась изнутри. Она прибавила пару килограмм, совсем немного округливших её очаровательные щёчкки, и это изменение невероятно ей шло. Лана выглядела просто волшебно, очень напоминая ему ту самую девушку, которую он увидел рядом с Техёном 10 лет тому назад и влюбился с первого взгляда. - Мне приятно, спасибо, Юнги, - сказала Рыбка и её щёки чуть заметно порозовели. - Послушай, я хотел бы тебе кое-что сказать, - начал Юнги, жадно всматриваясь в каждую черту лица напротив. - Правильней было бы сделать это после приятной беседы о погоде-природе и том, как у нас идут дела, но совсем скоро позовут к гостям и я боюсь, что времени не так уж много. - - Да, я тоже. Можно я первая? Пока смелости хватает. - Конечно. Уступаю даме, - улыбнулся Юн. - Мы не виделись с тобой очень долго. И не сказать, что хорошо расстались. Но нас с тобой связывают общие друзья и карапуз Минхо. Честно говоря, я не испытываю к тебе ни одного плохого чувства и очень хочу, чтобы для близких нам людей сегодняшние выходные прошли хорошо и приятно, - Рыбка сделала паузу, переводя дух. - Поэтому предлагаю нам приятельское общение. Не только на время этого праздника, но и в целом, - закончил Юнги и вздохнул, ожидая ответа, как приговора. - Всё же столько лет общения не проходят бесследно. Я хотела предложить ровно то же самое, - улыбалась Рыбка, смотря ему прямо в глаза долгим, проникновенным взглядом. Юнги таял, правился, горел, впитывая каждую секунду этого долгожданного разговора. Хотя между ними была невидимая преграда, Юнги ощущал, что им по-прежнему легко друг с другом, он не чувствовал даже каплю неловкости. Только ладони горели от желания хоть ненадолго прикоснуться к тёплой персиковой кожи, а губы покалывало от желания поцеловать. Юн знал, что нужно быть очень осторожным, выверять каждое слово и шаг, понемногу возвращая доверие той, которая всё также владела его умом и сердцем, но не мог перестать улыбаться, глядя на её красивое лицо. Мин и забыл уже, как близость этой женщины волнует его. Как знакомый запах пионов и цитруса кружит голову. Как манит бархатистость кожи и плавные изгибы тела. Ничего не менялось все 8 лет их брака, не изменилось и сегодня: Юнги хотел свою бывшую жену, жадно, трепетно, еле держа себя в руках. Едва договорившись сохранять друг с другом хрупкий мир, они завели отстранённую беседу о работе. И Юнги, коротко рассказав о том, как идут его дела, но ни словом не обмолвившись о фонде, спросил, как дела у Рыбки. И, слушая рассказ, продолжал пожирать её глазами, то и дело ныряя в свои мысли и воспоминания. - … выставка прошла, конечно, хорошо, но нам так не повезло с погодой, что я дважды промокала до нитки, когда… Вспышка: Юнги хочет её впервые поцеловать. Лана стоит напротив, чуть опустив глаза вниз, отчего тень от её длинных ресниц падает на щёки. На улице приятный полумрак, обступивший их со всех сторон. Она чуть приподнимает подбородок, будто давая молчаливое разрешение на поцелуй, и Юнги, собрав в кулак остатки смелости, наклоняется, прижимаясь своими губами к нежным губам девушки. Ток пронизывает его мгновенно, окутывая в свои сети, заставляя за секунду потерять голову. И, кажется, ровно то же происходит с ней. Невинный, робкий поцелуй длится от силы две секунды, после чего Юнги, резко притянув Рыбку за поясницу к себе, прижимает её всем телом, углубляя поцелуй и обвивая руками. А Рыбка, его нежная, тонкая, трепетная Рыбка, с тонким стоном, чуть не лишившим его рассудка, проводит горячим языком по его верхней губе, заставляя Юнги приоткрыть рот, и углубляет поцелуй, делая его нестерпимо жарким. Лана целуется так, что Юнги хочется умереть. Она то нежная и мягкая, то напористая и ненасытная, мучает его своими губами и горячим языком, не давая Юнги времени ни опомнится, ни отступить. Её руки блуждают по плечам, волосам и шее, оставляя еле заметные метки от сильных нажатий, а ровные зубки то и дело прикусывают губу Юнги, тут же усмиряя ощущения нежным поцелуем. Когда Лана внезапно прихватывает губами его язык, в Юнги что-то ломается, срываясь с цепи, и он, вцепившись в её ягодицы, тянет на себя, заставляя обвить свою талию ногами, впивается в губы жадно, нестерпимо, с рычанием переходя на шею и открывшуюся в вырезе футболку ключицу. Одной рукой он без стеснения изучает всё, до чего может дотянуться и чувствует, как под его ласками трепещет податливое тело… - …не знаю, получится ли выполнить все эти заказы в срок, но и отказываться было глупо. Не из-за денег, конечно, а потому что у меня таких интересных заказов ещё никогда не было… Вспышка: на улице льёт дождь. Настолько сильный, что они были вынуждены свернуть с дороги в какой-то тёмный переулок, чтобы переждать ливень, с которым не справлялись дворники. Окна машины запотели, потому что Юнги не мог сдержать себя - дышал рвано, хрипло и горячо. Под его рукой размеренно двигалась голова жены, которая, мягко обхватив губами головку члена, ласкала Юнги со всей возможной отдачей. Чёрт его дёрнул сказать, что ни за что не повезёт её в магазин за новыми кистями. Он так и сказал - не повезу, что бы ты сейчас ни сделала. И Лана, хитро прищурившись, начала делать то, от чего Юнги готов был прямо сейчас купить весь этот хренов магазин и ещё парочку в придачу. Она ласкала его плоть жадно, умело, проводя горячим языком по всей длине, лаская каждую выступающую венку и прихватывая губами самые чувствительные участки. Юнги плавился, не сдерживая стоны, двигал нетерпеливыми бёдрами, и, наконец, получил долгожданный оргазм, изливаясь в восхитительно умелый ротик своей невероятной супруги, подарившей ему неожиданное удовольствие. “Как ты смотришь на то, чтобы съездить и купить тебе новые кисти?” - пробормотал Юнги под звонкий смех жены. - …хотела бы открыть школу рисования для детей, но пока только приближаюсь к окончательному решению. Не уверена, что прямо сейчас смогу всё сделать правильно… Вспышка: Лана лежит рядом с ним на животе, полностью обнажённая и задремавшая. Она только что вышла из ванной и, не найдя сил на то, чтобы переодеться в пижаму, упала в кровать и размеренно засопела. Юнги, читавший рабочие документы, косится на изгиб спины в районе поясницы и тихо откладывает бумаги, приближаясь к вкусно пахнущей коже. Он и не думает приставать к ней - знает, что устала. Но его нестерпимо тянет трогать эту спину, гладить бархат кожи, вдыхать запах. И он близко-близко изучает родинки на хрупких плечах, сцеловывает оставшиеся после душа капельки воды, водит пальцами вдоль позвоночника, слегка касается упругих, округлых ягодиц. Она совершенна в каждом своём изгибе, в каждом проявлении, и Юнги уже не уверен, что хоть когда-то в его жизни наступит момент усталости от этой женщины. Рыбка бубнит сквозь сон, чуть постанывает, улыбается, принимая успокаивающие ласки и, наконец, погружается в крепкий сон, мирно посапывая под тёплыми руками мужа. - …надеюсь, что хотя бы ты не ходил на приём к этой ужасной женщине! Или ходил, Юнги? - Эм… Нет, не ходил. Я последнее время не хожу на приёмы к этим людям. - А мне пришлось из-за заказчика. Эта мадам - его жена. Честно говоря, никогда не думала, что меня может так шокировать обычный светский ужин, - сказала Рыбка, недовольно надув губки. - И что же там такого произошло? - хихикнул Юнги, окончательно отгоняя воспоминания. - Не считая двух драк, нескольких людей, которых тошнило прямо в углах огромной гостиной и официантов, разносящих напитки только в нижнем белье? - Лана приподняла бровь, перечисляя. - Да ладно?! - захохотал Мин, представляя себе как его воспитанная и интеллигентная Рыбка тихо сползала со стула, наблюдая этот кошмар. - Госпожа Ченг никогда не изменится. Эпатаж и хождение на грани у неё в крови. - На какой грани, Юн-и?? - воскликнула Рыбка. - Она даже не знает что это. Для полноты картины не хватало только стриптизёрш и наркотиков. Юнги замер, услышав почти забытое ласковое обращение, нечаянно, по старой привычке, сорвавшееся с её губ. Рыбка тоже замерла, поняв, на что он среагировал, и внезапно снова смутилась, опустив глаза на свои руки. - Ребята, вы где? - услышал Мин вопли Хосока. - Праздник начинается, подтягивайтесь уже! Странная, почти подростковая неловкость между ними была нарушена и Юнги поднялся, беря нетронутый бокал и пиджак. Он двинулся вперёд, удерживая ветки перед бывшей женой и помогая ей пройти вперёд. Последнее, что он видел перед тем, как ворваться на шумный праздник - это прямую спину Ланы, обтянутую тонкой тканью голубого шёлкового костюма. *** Праздник прошёл на удивление хорошо. Детская часть продлилась примерно четыре часа. Сначала Минхо поздравили задуванием свечей на огромном торте, потом подарили кучу подарков, а потом отправили, как сказала Наён, “вытрясать дурь” во внутренний двор под присмотр аниматоров и кучи различных игрушек. Когда спустя ещё два часа детей откровенно начало клонить в сон, а Минхо, крепко обнимая хобот подаренного дядей Юнги слона, отрубился прямо посреди двора, было принято решение расходится по домам и сворачивать праздник. Наён провожала своих друзей с детьми, Юнги и Юна проводили родителей Наён, а Хоби проводил своих родителей, которые забирали с собой спящего Минхо. Юнги, у которого так и не получилось отцепить руки мальчика от игрушки, провернул целую спецоперацию для того, чтобы впихнуть в машину родителей игрушку и Минхо, не порвав первого и не разбудив второго. Лана, стоящая чуть поодаль, не сводила глаз с этой картины, поочерёдно разглядывая то спящего ребёнка, то огромную игрушку, о чём-то напряжённо размышляя. Когда, наконец, все разъехались, а нанятый персонал начал убирать следы праздника, родители именинника торжественно вынесли на нижний ярус двора мясо для шашлыка, овощи и пиво. Начиналась взрослая вечеринка! Удивительно, но они проводили время так, будто между ними не было всех этих лет. Будто никто не разводился, не рожал детей, не строил успешный бизнес и не совершал массу больших и маленьких ошибок. Им было друг с другом также легко, как дышать. Слова лились ровным потоком, не прерываясь ни единой паузой. Взрывы смеха оглашали всю округу. А если вдруг паузы случались, то в них было комфортно, как дома. Наверное, это и есть то самое чувство - чувство семьи. Когда ночь полноценно вступила в свои права, было принято решение расходится по спальням. И на первом этаже внезапно выяснилось, что Юнги и Лане достались самые дальние и самые маленькие спальни напротив друг друга. Как сказал им Хосок, чуть качаясь от выпитого алкоголя и призывно прихватывая хихикающую жену за бок, это сделано потому, что Юн и Лана - люди свободные и одинокие, а у них у всех есть пары, так что им нужно больше места. И они разошлись по комнатам, довольно быстро уснув от принятого алкоголя, обилия пищи и массы впечатлений. Следующий день также прошёл в разы лучше, чем все ожидали. Юн и Лана общались, как старые приятели. Они избегали опасных тем и лишних прикосновений, но то и дело оказывались рядом друг с другом, помогая что-то делать или играя в спортивные игры. Чонгук и Чимин, любившие активный отдых, затягивали всех то в бадминтон, то в волейбол, и Рыбка с Юнги с удовольствием присоединялись к этим развлечениям, стараясь забить свой день хоть какими-то действиями, чтобы не так часто испытывать бесконечное смущение, поражающее обоих. Обед и ужин протекали весело и дружно. Стая наконец-то снова стала той самой, привычной всем стаей, где все общались друг с другом, не будучи разделёнными на группы поддержки. Вечер ознаменовался тем, что Лана и Юнги, под всеобщее улюлюканье и хохот, вернулись в их общий чат, где тут же получили с добрых два десятка своих нелепых фото с прошедшего праздника. Когда расходились спать в конце второго дня, Юнги чувствовал волнение Рыбки, напоминавшее его собственное, но ничем не мог помочь. И, хотя вчера ему удалось выспаться, он был уверен, что сегодняшняя ночь не подарит ему мирного сна, заставляя прокручивать в голове все новые воспоминания о любимой женщине, полученные за прошедший день. *** Лана не находила себе места. Из окна уже довольно долгое время доносился жалобный писк котёнка и, кажется, призывное мяуканье взрослой кошки. Ночь была кромешная и Лана, немного боявшаяся темноты, занималась самоуговорами, чтобы разбудить кого-нибудь и вместе пойти посмотреть, что же случилось с животным. Взяв на всякий случай полотенце, наконец собравшись с силами, натянула джинсы и простую чёрную футболку, сунула ноги в кеды и тихо пробралась в коридор. Проходя дверь за дверью, она со смущением и ехидной улыбкой вслушивалась в звуки, означавшие, что каждая из пар, размещавшихся в доме, с полной отдачей придавалась актам любви. Им всем совершенно точно было не до несчастного котёнка и Ланы, вздумавшей спасать его посреди ночи. Постояв в коридоре ещё с минуту Лана вздохнула и поскреблась в единственную дверь, за которой был тот, кто мог ей помочь. Юнги открыл дверь практически мгновенно, будто тоже не спал. Волосы чуть взъерошены, на лице - выражение беспокойства и лёгкого недоумения. Но не это заставило Лану замереть на пороге, не произнося ни слова и не моргая. На Юнги были только пижамные брюки. Оголённый торс, привлекавший внимание натренированными мышцами груди и небольшими кубиками пресса, мгновенно притянул к себе взгляд Ланы, заставив шумно сглотнуть. - Что-то случилось? - обеспокоенно прошептал Юнги, проводя сильной рукой с переплетением вен по густым чёрным волосам. - Ты их слышишь? - прошептала Лана тихо, изо всех сил скрывая хрипотцу в голосе. - Их только глухой не услышит. Извращенцы хреновы. Особенно хорошо я слышу своих соседей, - покосился Юнги на спальню Тэ и Чонгука. - Я не про них, - прыснула Лана в кулак, с трудом отрывая взгляд от тела бывшего мужа и переводя его на лицо. Легче от этого не стало. - Я про кошек. Ты их слышишь? - А, да. Слышу. Я думал там просто драка шерстяных. - Похоже, мама-кошка зовёт котёнка, который попал в беду. Я хотела пойти посмотреть, звук где-то близко, будто с нашего участка. Но боюсь одна, потому что… - …боишься темноты, - закончил за неё Юнги с улыбкой. - Пойдём сходим. Я видел в коридоре фонарик. Только тихо! Если мы прервём Техёна и оторвём его от Чонгука, он нас завтра сожрёт с потрохами. Проходи в комнату, мне надо переодеться. Лана снова хихикнула, следуя за Юнги в его спальню, и аккуратно присела на пуфик, стоящий у стены напротив кровати. Когда Юнги одним движением стянул с себя пижамные штаны, оставаясь в одном белье, плотно обхватывающем его ягодицы, Лана подумала, что сейчас свалится в обморок. Первое, что пришло ей в голову: “Когда-то я их кусала”, и от этой мысли волна жара затопила шею и щёки, заставляя отрывисто и часто задышать. Чёртов Мин Юнги и чёртов Чон Чонгук, затащивший его в зал! Её бывший муж, который итак вызывал в ней не самые благочестивые чувства, был похож на греческого бога. Пожалуй, за всё время их знакомства, сейчас он находился в своей лучшей физической форме, и Лана ежеминутно боролась с собой, пытаясь отлепить взгляд от его фигуры. А сейчас, сидя поздно ночью в его спальне и следя за тем, как он надевает джинсы и футболку, её голова и вовсе подкидывала совсем неприличные картинки. Надо отметить, что Лана, ругая себя, отворачиваться даже и не думала, продолжая жадно пожирать глазами не принадлежащего ей мужчину. Дура. Дура и слабачка. Переодевшись и засунув ноги в кроссовки, Юнги подхватил полотенце, взятое Ланой из комнаты и протянул ей руку. Она взглянула на неё мельком, чуть поколебалась и, легко потянувшись, схватилась за знакомую ладонь. Оба вздохнули от этого прикосновения, но, снова смутившись, продолжили своё движение к выходу из дома в полной тишине. Ощущения от своей ладони, лежащей в большой руке Юнги, почти не изменились. Ей всё также казалось, что её руки созданы для его широких ладоней и длинных пальцев. И всё также, как во времена брака, одного прикосновения к его рукам было достаточно, чтобы почувствовать себя под защитой и в полной безопасности. Единственное, что, пожалуй, изменилось - так это небольшие мозоли на его ладонях, полученные в спортивном зале. Но и это новое чувство нравилось Лане невозможно. Пробираясь по коридору, где за каждой дверью раздавались то скрипы, то охи, то стоны, они, как школьники, сдерживая смех, на цыпочках прошли к лестнице вниз. Быстро спустившись к задней двери, выходившей во внутренний двор, Юнги, не расцепляя их пальцев, нашарил на еле заметной полке фонарик и, включив его, неслышно распахнул дверь на улицу. Ночь окатила приятной прохладой и множеством разных запахов: ароматом нагретой на солнце травы, запахом близкой воды и чуть заметными нотами распустившихся на клумбах цветов. - Кажется, звук доносится со стороны реки, - сказал Юнги, потянув Лану за собой. - Может он попал в реку и не может выбраться? Господи, бедный, как он жалобно стонет, сердце разрывается. - Скорее всего, так и есть. Побереги свое сердечко, сейчас мы его вытащим. Юн обернулся с едва заметной улыбкой и, перехватив маленькую ладошку поудобнее, двинулся вперёд, подсвечивая дорогу фонариком. Лана шла следом, почти шаг в шаг, стараясь держаться прямо за широкой спиной, всем своим видом источавшей уверенность. Чем ближе они подходили к воде, тем громче становилось жалобное мяуканье маленького существа. Наконец, когда до воды оставалось каких-то десять шагов, им наперерез выскочила обеспокоенная кошка, преграждая путь и предупреждающе шипя. - Тише, тише, мамочка. Не злись. Мы пришли спасти твоего ребёнка, - Юнги остановился, обращаясь к кошке и стараясь звучать успокоительно. - Мы хотим помочь вам. Не бойся, - Лана села на корточки и потянула Юнги следом, заставляя принять такое же положение. Кошка, будто поняв всё, о чём они говорят, подбежала и потёрлась головой о колено Ланы. Затем, резко развернувшись, побежала в сторону реки, то и дело оборачиваясь и призывно мяукая. - Так, кажется она согласна на нашу помощь и готова показать, где её котёнок, - произнёс Юнги, поднимаясь. - Юнги, а если нам придётся лезть в воду? Темно же. - Значит я полезу в воду, а ты подождёшь меня на берегу с полотенцем и фонариком. - Подожду на берегу… Одна?! До воды оставалось всего два шага. И уже даже было видно лёгкое копошение чего-то живого в густой осоке, растущей недалеко от берега. Но Юнги, услышав последнюю фразу, резко остановился и развернулся к той, что по-прежнему, как в детстве, боялась темноты. Он взял лицо Ланы в руки и заглянул в глаза. Чуть проведя большими пальцами по щекам, толкнулся языком в свою щёку и попытался скрыть улыбку. - Не одна. Рядом с тобой будет обеспокоенная кошачья мать. А я буду совсем рядом и не дам тебя в обиду. Даже если мне придётся плыть, я всё равно буду рядом. Бояться нечего. Хорошо? - Хорошо, - прошептала Лана, на долю секунды накрывая одну из его рук своей ладонью. Юнги резко отстранился и быстро преодолел расстояние до реки. Посветив фонариком в сторону тонкого писка, он увидел котёнка, почти выбившегося из сил в своей неравной борьбе с рекой. Благодаря густой траве он не тонул, оставаясь на плаву, но именно из-за неё никак не мог выбраться на сушу: его хвост и задние лапы запутались в длинных и цепких листьях, приковывая его к одному месту. Юнги протянул Лане полотенце и фонарик, приказал светить точно на котёнка, начав снимать кроссовки и подворачивать джинсы. Спустя ещё минуту он уже был в воде, которая сразу у берега оказалась почти по колено. Мама-кошка, переживая, но доверяя незнакомым людям, крутилась у ног Ланы и обеспокоенно мяукала, поглядывая на своего ребёнка, от испуга переставшего даже пищать. Юнги никак не мог дотянуться до уставшего дрожащего тельца, подходя к нему с разных сторон и оказываясь в воде уже по пояс. Он изрядно промок и начинал раздражаться, боясь, что не успеет вытащить притихшего котёнка. Но, наконец, миссия была выполнена, котёнок освобождён и Юнги протянул его Лане, чтобы она распутала остатки травы и немного обтёрла пушистый комок. Лана быстро выполнила всё необходимое, отдав ребёнка нетерпеливой матери, которая сразу же начала его вылизывать. А потом, оторвавшись от малыша, подбежала к Лане и благодарно потёрлась об её руку, мяукнув что-то, видимо, благодарное, Юнги. Они оба с улыбкой наблюдали за тем, как взрослая кошка схватила зубами за загривок мокрый шерстяной комок и быстро понесла его в сторону забора, отделявшего их коттедж от соседей. - Рыбка, у меня проблема, - услышала Лана и обернулась. - Кажется, я увяз. - Как увяз?! Куда увяз? - засуетилась Лана, подбегая к берегу и смотря на то, как Юнги пытается вытащить ноги из засасывающего его ила. - Так, не паникуй! Кинь мне угол полотенца. Когда я за него схвачусь - с силой потяни на себя. Мне нужна небольшая помощь. Ты сможешь? - Да-да, конечно, сейчас, - засуетилась Лана, снова без единого спора выполняя его просьбу. Когда фонарик был пристроен для освещения, а конец полотенца оказался в руках Юнги, Лана потянула его на себя изо всех сил. Борьба с упрямым дном продлилась несколько секунд и, едва Юнги смог освободить свои ступни от мягкого ила, его повело в сторону и он начал падать. Тело среагировало быстрее чем мозг: вместо того, чтобы отпустить полотенце и не утянуть Рыбку следом за собой, он рефлекторно дернул его на себя, утягивая девушку следом в черноту ночной воды. Послышался громкий всплеск воды и негромкий женский вскрик, разнесшийся эхом по руслу реки. Лана даже не поняла, как упала в воду. От испуга и накрывшей её темноты, она никак не могла понять, куда ей всплывать, чтобы глотнуть долгожданного воздуха. Паника пришла почти мгновенно, сковывая движения и не давая нормально двигаться. За долю секунды до того, как Лана могла бы наглотаться воды, её схватили сильные руки и вытащили из воды наверх. Пока она отфыркивалась и вытирала лицо, всё те же руки аккуратно ощупывали её, стараясь понять, не ударилась ли она обо что-то. Стоя по грудь в воде и не чувствуя никакого холода, Лана вдруг поняла, что стоит совсем близко к Юнги и видит его лицо в свете яркой луны, вышедшей из облаков. Мокрый и обеспокоенный, он смотрел на неё виновато, ожидая гнева или обиды. Но Лана вдруг рассмеялась. Юнги, на секунду опешив, присоединился следом к этому чистому, искреннему смеху. И они хохотали, держась за руки и стараясь не быть слишком громкими, высмеивая абсурдность этой ситуации и жалкий вид друг друга. Когда смех закончился, Лана подняла глаза на Мина и против воли заметила, как он красив. Мягкий свет луны заставлял его белую кожу светиться серебром. Мокрая чёлка, чуть нависавшая над глазами, сверкала от капель воды, стекающих по волосам и капающих то на его широкую грудь, то на губы. Глаза, в ночи казавшиеся бездонно чёрными, смотрели на неё не отрываясь, проникая в самую душу. Так всегда происходило между ними: резкая вспышка, непреодолимое притяжение, и вот губы Юнги накрыли её губы в жадном, просящем поцелуе. Она обхватила его шею руками, прижимаясь теснее и отвечая на поцелуй. Чуть приоткрыв губы и впуская язык Юнги, Лана почувствовала, как слабеют её ноги, а сам Юнги, будто поняв это, приподнял её вверх, помогая обхватить себя ногами. Ни на секунду не разрывая поцелуя, он, слегка покачиваясь, выходит на берег и, отойдя чуть дальше, садится на траву, усаживая Лану сверху на свои бёдра. Горячее дыхание, горячие руки, горячие тела - всё слилось в один длинный, требовательный поцелуй, который они впитывали каждой клеточкой тела. Когда руки Юнги приподняли её футболку, аккуратно касаясь голой спины, Лана подумала, что прямо сейчас сойдёт с ума. Она так скучала по этому чувству близости к его коже, что мозг не выдерживал осознания реальности происходящего. Простонав, она прижалась к Юнги ближе, чувствуя внутренней стороной бедра чужое возбуждение. Становилось нестерпимо жарко. Осмелевший Юнги аккуратно исследовал руками её тело, проводя ладонями по спине и животу, еле дотрагиваясь до груди сквозь тонкое кружевное бельё. Лана же, окончательно потеряв связь с реальностью, выцеловывала губами дорожку на его прохладной шее, смакуя знакомый вкус когда-то родного человека. Повинуясь мимолётному желанию, впилась в нежную кожу над самой веной и оставила яркий засос, будто свидетельство того, что их взаимная страсть никуда не ушла, оставаясь с ними даже после развода. Юнги протяжно простонал, откидывая голову и впиваясь пальцами в её бёдра. - Рыбка, нам нужно остановиться, - захрипел он, продолжая сжимать её бёдра через насквозь мокрые джинсы, но не отстраняясь. - Мы наделаем глупостей, о которых потом будем жалеть. Внезапно его слова дошли до сознания Ланы, заставляя остановится. Она чуть отстранилась от Юна, заглянув в его лицо. На этом самом лице с чёрными, горящими страстью глазищами, отразилось страдание и решимость. - Ты… ты не хочешь? - прошептала она еле слышно. - Хочу. И ты знаешь, как сильно. И даже чувствуешь это, - хмыкнул Юнги, кивая вниз, на свою ширинку. - Тогда... что не так? - Всё не так. Я не хочу одноразового секса с тобой. Вообще не хочу с тобой ничего одноразового. Хочу знать, что ты этого тоже хочешь и не пожалеешь. Не потому, что порыв, а потому что ты не можешь по-другому. И не убежишь от меня под утро. - Но я не… - Ты убежишь. Мы оба это знаем. Они пожирали друг друга глазами с добрую минуту, продолжая диалог своими взглядами, пытаясь понять, чья же взяла. Юнги тяжело дышал, изо всех сил держа себя в руках и стараясь договорится со своим внутренним голосом, орущим ему, чтобы он плюнул на всё и немедленно и понёс её в спальню. Лана же пыталась переварить всё, что он сказал, и понять, что она чувствует, услышав эти слова. В конце концов, выдохнув остатки внезапного возбуждения, она поднялась с его бёдер и протянула руку, помогая Юнги подняться. Они в полном молчании взяли фонарик и кроссовки Юнги, направляясь в сторону дома. Только возле дверей их спален обернулись друг на друга не сговариваясь и сплетая на секунду свои пальцы в странном жесте то ли нежности, то ли прощания. Наутро, спускаясь к завтраку, Юнги узнал, что Лана срочно уехала по делам, не дождавшись его пробуждения. Друзья, уверенные, что он непременно расстроится, сидели вокруг него за большим обеденным столом и с удивлением рассматривали странную довольную улыбку Мина и крупный засос на шее, расцветавший багровым цветком на бледной коже.