Куда иголочка, туда и ниточка

Говорят, что сильным все дается Без усилия и без труда, Просто этим людям удается Всю усталость утаить всегда.

О ночи, когда Варвара слезы свои показала, никто старается не говорить. На утро они проснулись, как ни в чем не бывало, в объятиях друг друга. Молча позавтракали, умылись, собрались и в колледж Варькин отправились. Панина думала даже, что Валера все забыл и от неловкости тему не поднимала. А Туркин ничего не забыл. Он той ночью даже не уснул. Глаза закрывал и видел личико родное красное и с солеными от слез дорожками. Клялся себе, что убьет того, кто так его девчонку доводит. Хотелось встать, пойти в подпольный зал тренажерный и всех на уши поднять, чтобы выяснили: кто, как и зачем? Вот только он слышал, как тихо сопела на его плече Панина и даже пошевелиться боялся, чтобы и без того ветхий сон не разрушить. Взгляд на нее переводил и гнев стихал. Ее реснички слегка подрагивали от шумных выдохов парня, тонкая ручка на чужом торсе лежала, нога – на его покоилась, носик смешно дергался каждый раз, когда пододеяльник слабо касался и щекотил. И весь гнев на нет сходил. Словно она его личным успокоительным была. Пульверизатором для пылящего Валеры. Маленькой таблеточкой валерьянки или стопкой хорошего алкоголя, от которого спокойствие по телу разливается. - Рисовать умеешь? – Спрашивает, когда в очередной раз ее с колледжа забирает, а Варя глаза закатывает. - Я тебе похожа на художника? – Бровь одну выгибает, а Туркин ее за талию ближе к себе прижимает и в висок целует. Думает о том, что похожа. Что как художник на его сердце новые завитки красивые рисует, но молчит об этом. Слишком уж романтично для уличного пацана. Они вместе в видеосалон идут. Парень привычно чужую сумку несет в руках, а Варя рядом по скользкому утоптанному снегу шагает. О дне прошедшем рассказывает и о том, что лучше взять для посиделок за столом на день рождения в слух предполагает, о театре, где увидела себя в репертуаре к еще одному балету в роли примы и теперь обещает себе, что стараться будет во много раз лучше. А Валера на это только улыбается, хвалит девчонку за старания и обещает, что присутствовать там будет обязательно. - А у вас там, что нового? – Интересуется и слушает забавные рассказы о том, как мальчики последние штрихи наводили и первый показ в видеосалоне провели. Варька смеется звонко с его причитаний и, проходя около вывески, которую они с Зимой рисовали останавливается, сигарету подкуривая. Разглядывает внимательно плакат, дым выдыхает и замечает: - Цвета грустные какие-то. - Блять, и ты туда же? – Туркин глаза закатывает, а Панина от такого выражения на лице парня хохочет громко. – Пошли уже, знаток. - Ну ты что, обиделся? – Прима губки дует, сигарету выкидывает и на мужской руке повисает. – Ну не обижайся, Валер. – В щечку его целует, а потом отстраняется. – Ну подумаешь, цвета грустные. Может они твое душевное состояние характеризуют, как у художников. – Турбо на это снова глаза закатывает, а балерина смех сдержать не может. - Какая ты невыносимая, Варварка. – Он дверь перед ней открывает, а она, перед тем как зайти, по носу его пальчиком легонько бьет и заливается. - Вся в тебя. Они в комиссионку привычно заходят и с продавщицами здороваются, а затем дверь в видеосалон открывают. Видят там девчонку, на лицо знакомую, вспоминают, что рядом с Маратом видели ее на дискотеке и Валера со спокойной душой оставляет приму с ней. Около дверей Адидаса-младшего встречает и предупреждает, что балерина там находится. Сам с сумкой тяжелой в Варькину квартиру идет, привычно вещи на занятие в театре ей собирает. И чтобы не забыть ничего по списку несколько раз все перепроверяет. Договорились они недавно, что Панина им помогать будет каждый день в видеосалоне, а Туркин за это сумки ее носить будет, чтобы бедная прима не бегала несколько раз. А Варя подходит к незнакомой девчонке аккуратно, и рядом присаживается. Улыбается ей приятно и в ответ такую же широкую улыбку получает. Они разговаривать начинают и знакомятся ближе, параллельно афишу для вечернего показа рисуя. Смеются звонко и о проблемах насущных в отношениях с группировщиками разговаривают. Варвара узнает, что девчонка, Айгуль, на скрипке играет виртуозно, а сама делится, что балетом занимается. И разговаривать с младшей так приятно становится, что и разницы в возрасте никакой не чувствуется, будто знакомы уже несколько лет. - Ты уверена, что тут правильно «Рабокоп», а не «Робокоп»? – Интересуется Панина, когда Ахмерова точку зрения свою отстаивает непоколебимо. - Это разве не про рабов? - Ты думаешь, я знаю? – Усмехается, а в следующую секунду смеяться звонко начинает, а Айгуль ее подхватывает. – Ставлю на то, что правильно «Робокоп». - Ну тогда, я на «Рабокопа». – Заливается, и руку пожимает приме, в краске пачкая. - Правильный ответ узнаем, когда мальчики придут. – Варька на стул откидывается и ждет, пока дверь откроют, потому что готово почти все. И дверь открывается, на пороге Маратик себя долго ждать не заставляет, он перемячи в пакетике вверх поднимает и к девчонкам подходит. - Перемячи вам принес. Должны любить. - Физкульт-привет. – Балерина привычно руку друга пожимает, с места поднимаясь. – Ладно, я выйду воздухом подышать. – Усмехается, парочке давая время вместе побыть, а сама шубку на плечи накидывает и из помещения выходит. Она облокачивается на стену и сигарету из пачки достает, поджигает ее зажигалкой, привезенной отцом из командировки в Москве. Первую затяжку делает и боковым зрением движение темной дубленки замечает у соседнего дома. Голову поворачивает и по коже холодок проходится. Лицо незнакомое видит, которое смотрит убийственно спокойно и внимательно. Взгляд липкий чувствует через слои одежды и замирает, ощущение такое же, как и во время слежки за ней. А мужчина неизвестный в это время в машину спокойно садится и показательно мимо нее проезжает. В глаза чужие заглядывает и страх видит, который заставляет приму буквально прижаться к стене, и ухмыляется. - Эй, ты зависла? – Вахит появляется неожиданно, заставляя балерину вздрогнуть и сигарету на асфальт выронить. Панина на него взгляд испуганный поднимает и руки быстро в карманы прячет. – Все нормально у тебя? - А? Да… - Говорит, улыбаясь шире и поворачивая голову в сторону той самой вишневой девятки. Ей кажется, что паранойя усилилась и это просто обычный советский мужчина выезжает. Но мысли эти пропадают, когда она машину, недалеко отъехавшую, замечает на том же месте, словно он кругами ездит, выбирая подходящий момент забрать, когда одна будет. – Покурим? – Предлагает, чтобы подольше одной не оставаться и за машиной наблюдать. Вдруг мерещится? - Ага. – Вахит пачку достает, сигарету выуживает и спичками поджигает, кладя обратно все в карман куртки. Варя Marlboro красную пачку берет руками дрожащими и воздух устало выдыхает. Закончились. - Блять. – Шипит, а Зима все понимает. Свою пачку достает и протягивает. - Не такие дорогие, как у тебя, но курить можно. – И Панина принимает. Одну сигару между пальцев зажимает, зажигалкой поджигает и первую затяжку делает. От количества никотина и смол некачественных кашлять начинает. - Как ты их куришь? – Вопрос задает, слюну вязкую сплевывая рядом на асфальт. Взгляд ненароком на машину вишневую переводит и с сердца, как будто, груз падает. Никого нет. - Привык. – Вахит руками пожимает и снова затяжку делает, и Варя его примеру следует. Оба разговаривают за видеосалон и Адидаса-старшего с Турбо ждут. Руки уже от холода мерзнуть начинают и пальцы, которые никотиновую палочку держат, уже не чувствуют. Зима ругается на пацанов, что те задерживаются, а Варька с этого только посмеивается. Странно видеть Зималетдинова нервным. А парни идут к ним на встречу не спеша, разговаривают о чем-то своем и смеются. У Валеры в руке сумка Паниной театральная и сигарета. Они с Адидасом руки жмут Вахиту, тот бурчит что-то под нос про опоздание и ужасный мороз на улице, но они внимания не обращают. Туркин показательно сумку вверх поднимает приме и показывает, мол, «Гляди, взял все, что ты попросила» и ближе подходит, в висок целуя. - А, пацаны, спросить хотела. – Прерывает чужой диалог Варвара, за спор вспоминая. – Как там правильно: «Рабокоп» или «Робокоп»? - «Робокоп». Через «о». – Отвечает ей Вахит, а Варька в улыбке расплывается хитрой. - Мне страшно, когда ты так улыбаешься. Чье убийство уже распланировала? - Твое, Валер. – Она глаза показательно закатывает. – Остроумие в лоб не давит? - Прима. - Да, Турбо? - Все, харош. – Первым не выдерживает Адидас и спор подступающий прерывает. Он в комиссионку заходит, следом за ним и Вахит, Туркин балерину перед собой пропускает и только в конце за собой дверь закрывает. В видеосалоне интимный момент Марта и Айгуль прерывают случайно, пацаны перед девчонкой представляются и руку жмут, а Турбо прям расцветает в улыбке, глядя на скорлупу свою, у которого девочка появилась. Панина на это только глаза закатывает и, понимая, что помешала ребятам тут, за рукав Туркина дергает. На себя тянет и из комнаты выходит, на наручные часы глядя. А Валера такой спешки не понимает. Времени еще много до занятия ее, еще и ждать придется, можно было и поговорить с парнями вместо того, чтобы так быстро уходить. - Туркин, вот ты вроде, взрослый молодой человек, так чего ведешь себя, как тупорылая акула? – Спрашивает, глаза закатывает, а у Турбо нервы сдавать начинают. - Давай вот, блять, без оскорблений, а? Напрягает уже. - Да не вовремя мы зашли, как Сутулый, когда раны вам обрабатывала с бабушкой. – Рукой себя по лбу бьет, а до парня только доходит. Не подумал, не заметил чувства неловкости в воздухе повисшего. - Какие же вы, женщины, все-таки, тонкие существа. Они в театр идут неспешно, Варвара о машине яркой и странном парне рассказывает, а Валера напрягается. Не нравится ему все больше сложившаяся ситуация. Варвара слишком нежная, пугливая, хоть и пытается соответствовать стереотипам про славянских женщин, которые и в горящую избу войдут, и коня на скаку остановят. И каждый раз, оставляя ее одну, мысленно к ней возвращается. Это и хорошо, что от дел отвлекает и, одновременно, раздражает. Он с пацанами проблемы скорлупы решает, которые, от незнания, прыгают на кого хотят, и заодно делится ситуацией с Паниной, поднимая тему преследований. Вова обещает подумать над этим, говорит, что разберется, а пока младших к ней приставляет, в особенности Марата, который, хоть первое время и бурчит себе что-то под нос, в конце концов относится к делу ответственно и с подругой время весело проводит. В театре Варвара к новому постановщику идет, нервничает слегка, но улыбка с губ ее не сходит. Радуется новому репертуару и роли Эсмеральды излюбленной. Она балет этот по телевизору еще в детстве смотрела, спала и видела себя француженкой на пуантах. И теперь, когда мечта протанцевать три акта с бубном и в красивой красной юбке осуществилась, счастью предела не было. Она у станка работает до прихода хореографа и растягивается хорошо, а потом бубен в руки берет и первое движение, которое запомнила делает. На пуанты становится, руку с инструментом вверх поднимает, а вторую на талию ставит. Затем мембраной предмета о пуант ударяет, изящно о локоть бьет, затем снова о пуант. В зеркало на себя любуется и смеется. Несколько поворотов Шене делает и останавливается в четвертой позиции. Слышит громкие хлопки в ладоши и на звук оборачивается. Балетмейстера замечает недовольного и бубен на место кладет. - Повеселились, а теперь давайте уже начнем творить. – Низкий грубым голосом женщина говорит и Варвара тушуется. Тихо извинения шепчет и приступает к работе. До дома по темноте идет одна, оборачивается испуганно на каждый шорох и снова чувствует спиной неприятный взгляд, но не останавливается. Занятость Валеры в видеосалоне мысленно ругает, но понимает где-то в глубине души, что не всегда ему надо быть с ней рядом. Он же тоже человек, тоже имеет право на свои дела. Быстро в подъезд заходит и по ступенькам поднимается на свой этаж, слышит шаги и дрожащими руками ключи ищет, в замочную скважину еле попадает и быстро в квартиру залетает, за собой закрывая на несколько замков. В глазок смотрит, удостовериться, что ей не мерещатся эти преследования и на площадке видит того же мужчину в черной дубленке, что и днем сегодня. Он скалится, разворачивается, в глазок на двери засматривается, словно чувствует взгляд чужой, и этим Панину еще больше пугает, что отшатывается назад. А он уходит, как ни в чем не бывало, толкая подъездную тяжелую дверь и чуть не задевая идущего навстречу Валеру. Она только шубку стянуть успевает, как стук тяжелый раздается и за ручку нетерпеливо дергают. Открывать не спешит, снова к глазку тихо подходит и смотрит в него. Знакомое лицо видит и замки проворачивает, впуская парня на порог. Молча в свою комнату проходит, сумку кидает в угол и в ванную идет руки мыть. Дверь за собой прикрывает и в зеркало смотрит на свое отражение. Темные мешки, впалые щеки, практически как у анорексички, губы сухие и обветренные, туш осыпавшаяся. Мама бы за такой внешний вид по головке не погладила. Статусу надо соответствовать. Поэтому Панина макияж смывает с мылом хозяйственным, волосы в тугую косу переплетает и глаза уставшие и красные от раздражения потирает. Из комнаты выходит и в домашнюю одежду переодевается, в кухне из холодильника еду достает и на плиту ставит греться, не интересуясь, что Валера будет. А он за ней хвостиком везде ходит. На дверной проем облокачивается и, когда Варя выйти в коридор хочет, пройти не дает. За талию нежно рукой одной обхватывает, а вторую на ее щеку кладет, большим пальцем поглаживая. В глазки зеленые заглядывает, где раньше искры плясали и не узнает девчонку, в которой интерес видел. Ей бы отдохнуть и не переживать о насущном, но времени на это нет. Он молча ее ближе к себе прижимает и голову на чужую макушку кладет. Варвара в ответ руками чужой торс обхватывает, носом в грудь утыкаясь и запах темно-синего свитера, пропахшего сигаретами, вдыхает. - Давай в кино на выходных пойдем? – Предлагает, по спине гладя. – Вот твое день рождения завтра отпразднуем, на дискач сходим, а потом в киношку. М? – Он давить на нее не хочет, досуг интересный придумывает, чтобы девичьи глазки снова заблестели и ответ жаждет получить. - Куда поведешь, туда и пойду. – Устало выдыхает она, а Валера за плечи ее отстраняет. - Куда иголочка, туда и ниточка, что ли? – Спрашивает, а прима кивает на это. Он на руки ее подхватывает и кружит в воздухе недолго. Слышит, как балерина смеяться начинает, ручками его шею обхватывая, и на пол ставит. В губы целует жадно и с напором. Варя на стол поясницей опирается, а Туркин в это время плиту выключает. Руку свою под чужую футболку засовывает и по разгоряченной коже холодными пальцами узоры на спине выводить начинает, заставляя балерину вздрогнуть и тело мурашками покрыться. Он прижимает ее к себе ближе и углубляет поцелуй. Панина пальчики в его волосы запускает и по прядкам перебирать начинает, выгибаясь навстречу прикосновениям. Валера отстраняется и поцелуями на шею переходит, пока Варя голову назад опрокидывает, открывая большую площадь. Голову дурманит, хочется чувствовать его еще сильнее, полностью отдаться и под ним ощутить себя хоть немного в безопасности. Но здравый смысл берет свое. Она руками в чужую сильную грудь упирается и слегка отстраняется, лицо в сторону поворачивает и себя в руки берет, чтобы ласки прекратить. - Валер, подожди. – Просит осипшим голосом и тут же прокашливается, смеясь. – Хватит, до свадьбы ничего такого не будет. – Пресекает, а Туркин не настаивает. Он несколько шагов назад делает и волосы руками поправляет, на стул присаживаясь. Варвара снова плиту поджигает и продолжает еду греть, лопаткой помешивая. - До свадьбы? – Валера усмехается, взгляд на девчонку по кухни порхающую переводя. – Согласна быть Варварой Туркиной? - Вот что ты несешь? – Она краской заливается от его слов, но все-таки лицом к нему поворачивается. – Какая Варвара Туркина, объясни мне? - Ну как это. Через годик свадьбу сыграем, фамилию мою возьмешь, станешь не Паниной, а Туркиной. - Мечтай, красавчик. – Смеется она, пальцем его по носу ударяя и обратно к плите разворачиваясь. А Валере приятно, вот он и мечтает. Ужинают они с рассказами Валеры о показе. Он говорит сколько денег заработали за один такой сеанс и о том, что завтра заработают еще больше. Естественно, после того как день рождение примы справят. Туркин за Варькин театр интересуется, а ей и рассказать нечего. От усталости совершенно ничего не получается и балетмейстер, которая была наслышана об успехах балерины, была разочарована. В колледже тоже все шло не так, как раньше, будто из рук валилось, и преподаватели грозили все в деканат изложить, чтобы с родителями об успеваемости дочери поговорить. - Ну так что там в театре? И дошла до дома нормально или с приключениями? – Интересуется, макароны на вилку накалывая и в рот отправляя с кусочком мяса. - Валер. – Она глаза показательно трет. – Я устала очень. Давай поедим в тишине, и я спать пойду, ладно? – От темы уходит, а Валеру это напрягает. Если диалог переводит, значит, с чем-то у нее проблемы, за месяц отношений это он с ней понял хорошо. Но настаивать не стал, что вообще не в его духе было. Он же привык до истинны постоянно докапываться, напролом идти и ради цели топить педаль газа до пола. Но с Варькой понимал, что так нельзя, чувствовал ее будто. С ней допросы не помогут. Не захочет – будет молчать до последнего. У нее стержень внутренний толстый и стойкий, но трещать начинает под навалившимися хлопотами. И последнее, что он хотел бы сейчас, чтобы Панина сломалась. С ней надо мягко и подталкивающе, чтобы сама поделиться захотела. Чтобы наконец поняла, что рядом сильное плечо и на него положиться можно. В отношениях же всегда двое есть, сама говорила. Она и он. Они доели в тишине, Варвара со стола все убрала, хлебные крошки полотенцем стирая, вымыла до скрипа посуду и в ванную отправилась. Под душ залезла и воду горячую включила, на корточки присела, колени к груди прижимая. Плакать не хочет, слез уже нет. Поэтому просто сидит так, позволяя струям обволакивать каждый сантиметр ее тела. Думает о днях прошедших, об усталости сильной, о том, что отпуск надо взять в театре и немного выдохнуть, позволяя себе расслабиться, как Валера и предлагал. Стук в дверь обеспокоенный слышит, медленно поднимается и воду выключает, через бортик ванны перелезает и полотенцем обтирается. Папину футболку на чистое тело надевает и из комнаты выходит. Ловит на себе взгляд Туркина и улыбку из себя давит, ближе подходит, в щечку чмокает и в их общую спальню заходит, где каждую ночь в объятиях друг друга проводят после проникновения в квартиру. Валера к ней практически переехал. Дома у себя появлялся все меньше и меньше, и кажется, что о нем в семье почти все позабыли. Отец все так же продолжал пить после каждой смены, а мать в его возвращения старалась убедить дома остаться. Говорила, что не хорошо с девочкой жить до брака, не по традициям это. Расспрашивала о девушке, с которой он дружит, и каждый раз просила его о знакомстве. Но он отказывал. Тогда женщина собирала все то немногое из холодильника в баночки стеклянные и пыталась заставить его забрать, вручала деньги, чтобы на девичьих плечах он не сидел, а Валера все больше нервничал от этого. От еды отказывался, знал, что и сами родители не шикуют, а вот от денег отсчитывал ту малую часть суммы, которую мог взять и покупал на нее в дом Варвары продукты некоторые. Пока Панина в теплую постель ложится, Туркин телевизор в зале включает и смотреть садится, нервничает о завтрашнем дне праздничном и за подарок свой переживает. В суть передач, идущих чередом по экрану, не вникает и спустя сорок минут в ванную идет. Наваждение сегодняшнего дня смывает и в одних спортивных штанах в кровать под одеяло ложится. Балерину, мирно сопящую, к себе ближе пододвигает и рукой обнимает, в волосы носом утыкаясь. Аромат приятный вдыхает и в сон крепкий проваливается. Спокойно. Панина утром просыпается, недовольно носик морща и глазки сонно потирая. Сидячее положение принимает и оглядывается, на соседней половинке не замечая никого. Она с кровати слезает, на холодный пол босыми ногами становясь, в ванную идет умыться. Чистит зубы тщательно и прохладной водой все еще сонное лицо омывает. В халат теплый кутается, который у себя в комнате со стула взяла, и в кухню идет, откуда шум раздается. Там прохладу ощущает и запах знакомый слишком, которым шубка ее пропиталась давно, и все его вещи. На стуле Валеру сидящего видит, тот форточку предусмотрительно открыл, пепельницу самодельную с лестничной клетки занес и на стол поставил. Палочку никотиновую, дымящуюся, в пальцах держит, затяжку делает, а Варя носик морщит. - Я же просила не курить в квартире. – Выдает голосом хриплым, внимание к себе привлекая, а Валера на нее взгляд хитрый переводит, и она тушуется сразу. Красивый он. Мелкие кудряшки по всей голове рассыпаются, глаза светлые прямо в душу смотрят, улыбка кота Чеширского, торс накаченный, руки сильные и штаны серые спортивные смотрятся неплохо. И зависть приятная у Варвары к самой себе просыпается. Она на стул напротив садится, одну руку на стол кладет, а второй подбородок подпирает. Острыми чертами чужого лица любуется и взгляд на губах останавливает. Туркин осматривает ее не менее внимательно, на волосы, взъерошенные от неспокойного сна, смотрит и уголок губы сам вверх ползет. Сигарету в пепельницу осторожно кладет, своей ладошкой ее накрывает и слегка на себя тянет. Варька сначала противится, а затем, понимая, что это бесполезно, поднимается и ближе к парню идет. Между его ног становится. Он снова табачное изделие между пальцами своими зажимает и тягу делает, пепел в пепельницу стряхивает, но дым выдыхать не спешит. Свободную руку на шею Паниной кладет и наклониться к нему заставляет. Прикасается своими губами к ее и в поцелуй сигаретный дым выдыхает. Прима от него не отстраняется, присаживается на колени и ручками шею чужую обвивает, ноготками недлинными слегка кожу чувствительную царапает на спине и языком в чужой рот проникает. - С днем рождения, Варварка. – Тихо произносит, когда наконец отстраниться приходится и нежно прядку ее волос за ухо заправляет. – Я люблю тебя. – Впервые о чувствах своих говорит откровенно, а балерина в улыбке расплывается. Тоже любит. Слышат, как в дверь кто-то ключ вставляет и проворачивает несколько раз. Напрягаются оба после проникновения недавнего, переглядываются, но ждут терпеливо. Дверь открывается и Варвара голоса знакомые слышит, вместе с шуршанием пакетов, и, как ошпаренная, подрывается с удобных колен Туркина. Халат домашний поправляет и волосы за ухо заправляет, слыша, как мама ворчит недовольно. - Варвара, ты опять в квартире куришь? – Первым подает голос отец и тяжелые пакеты в кухню заносит. Замирает прямо на пороге и с интересом картину вырисовывающуюся наблюдает. – И что это за полуголый молодой человек у тебя дома?