Куда иголочка, туда и ниточка

С ним играли в любовь из-за скуки, Просто, чтоб провести свой досуг, А затем, обреченный на муки, Слышал он слова: «Ты – лишь друг».

- Валера. – Представляется Туркин, поднимаясь и подходя к мужчине. Он руку протягивает и тот ее пожимает. Хмурится недовольно, понимая, что у парнишки никаких знаний по этикету нет, раз к старшему первый выходит, и пакеты разбирать начинает. Варвара губу закусывает и на недовольное лицо мамы, в проходе появившейся, смотрит. - Приятно познакомиться, Валера. – Мама тоже видом всем своим показывает отторжение молодого человека, но день рождение дочери решает не портить. – С праздником, маленькая моя. – Она улыбается широко, в объятия дочь заключает и в щеку целует, а Валера четкое сходство замечает. Такие же глаза, в душу глядящие, улыбка широкая и красивая, волосы блестящие и струящиеся, и все это от матери. Будто отец мимо проходил. – Поменьше проблем тебе в этой жизни и побольше радостных моментов. - Спасибо. Родители пакеты с подарками и едой разбирают. Торт ее любимый в холодильник засовывают и алкоголь, купленный по просьбе дочери, в морозилку отправляют. Когда мама узнала, как отмечать свое девятнадцатилетие Варварка собирается, все уши отцу прожужжала, что так нельзя. Она же девушка, а не алкаш! И девушка из хорошей семьи. Но приме о своем негодовании не рассказала, чтобы отношения не портить. Она и к Валере сначала отнеслась с пренебрежением, посчитав, что такой парень ее дочери не ровня, но заметив взгляды, которые он на нее кидал и мимолетные прикосновения, которые оба пытались сделать незаметными, слегка расслабилась. Туркин помогал наравне с остальными. То в магазин за недостающим ингредиентом сбегает, то стол-книжку вместе с отцом в зал перенесут и разберут. Они на пару курить на площадку выбегают и уже со своих шуток смеются, пока женщины на них ругаются и одновременно глаза закатывают. Но Варю это определенно не радовать не может. Она и предположить не могла, что такой парень, как Валера, расположение ее отца так быстро завоюет. Он же не военный никакой, потому что не по пацанским понятиям автомат в руки за Родину брать, да и в вузе не учится, не понимает в точных науках и, кажется, что точек соприкосновения с ее отцом никаких нет, но, видимо, у парней свои секреты. А вот маму ее до конца покорить не получилось. Только вспоминая, что он гопник, бандит, крадущий и доводящий людей до больницы, ее передергивало. Тон голоса становился холодней, движения в его сторону – небрежней, а взгляд и вовсе на него не падал. Попрощавшись с родителями и закрыв за ними дверь, Варвара продолжает порхать по кухне, словно маленькая трудолюбивая пчелка, перелетая с цветка на цветок. Делает овощные нарезки на одну тарелку, а сыр и колбасу – на другую. Ставит вариться картошку на плиту, и пока есть свободное время, убегает в комнату. Красит тушью реснички, волосы аккуратно закалывает по бокам, надевает из шкафа бордовое замшевое платье, которое доходит до середины бедра и подчеркивает красивую длину девичьих ног. Она подпоясывает его на талии черным ремешком и слегка рукава, расходящиеся к кисти, задирает. Но они все равно возвращаются на место и красиво облегают плечо. Обувь не меняет, оставаясь в тапочках, и в собранном виде выходит первых гостей встречать. - Ну нихера себе! – Восклицает Валера, глядя на свою девушку в таком наряде и, кажется, челюсть на пол роняет. – Ты просто превосходна сегодня. – Он ближе подходит и руки на талию чужую кладет. - Думаешь? – Варвара улыбается, а Туркин от этого таять начинает. Впервые он видит ее при полном параде и поверить глазам не может. Такая, как она, и с ним ходит. Панина за щечки парня к себе тянет и в губы чмокает, быстро отстраняясь, когда слышит протяжный дверной звонок. Спешит открыть и на пороге Зиму видит. Улыбается ему приветливо и в дом пропускает. Приятные поздравления слушает и цветы принимает. В вазочку с водой ставит и в зал относит, предлагая гостю место занять. Сама продолжает на стол накрывать. Скатерть стелет, бокалы и стаканы расставляет, под каждую тарелку салфетку бумажную кладет и столовые приборы раскладывает. Отрывается, чтобы дверь открыть, когда снова трель слышит, в теплоту помещения Айгуль с Маратом пропускает и просит Ахмерову о помощи, пока пацаны здороваются и садятся телевизор смотреть с передачами детскими. - Выглядишь прекрасно. – Замечает девчонка, а Варя краской заливается. - Спасибо. Прима командовать начинает, что и куда поставить, а сама воду с картофеля сливает и толкушкой раздавливать его начинает, подливая теплое молоко, которое родители привезли, вовнутрь. В тарелку отдельную пюре выкладывает и на стол ставит, пока Валера дверь для Адидаса-старшего открывает. Тот Паниной цветы вручает и Туркину подзатыльник дать хочет за то, что еще ничего не подарил, но прима, смеясь, отвечает, что лучший подарок для нее – это их присутствие здесь. Они, наконец, по местам рассаживаются, Вова алкоголь разливает всем, кроме несовершеннолетних, а Варвара с места подрывается, когда дверной звонок снова трелью раздается. Замок прокручивает, Пальто на пороге видит и зайти приглашает. Валера на него зыркает зло, потому что опоздал и кулак показывает, но, как только балерина поворачивается к нему, сразу усмехаясь добродушно, словно не грозил никому только что. Андрей, с улыбкой извиняющейся, торт протягивает «Птичье молоко», а Панина принимает смущенно подарок. В холодильник ставит и к гостям возвращается. Музыку включает на магнитофоне и рядом с Валерой на свое место на диване присаживается. Все разговаривают и шутят, смеясь громко, атмосферу тепла создавая, изредка в себя кусочек мяса засовывают, чтобы от темы важной не отвлекаться. Варя на спинку дивана опирается, ногу на ногу закидывает, чувствует руку мужскую на своем плече и голову поворачивает удовлетворительно. А Туркин такие жесты делает, как нечто само собой разумеющееся. Смеется бархатно и скорлупе новое обсуждение подкидывает, наблюдая за Маратом, что брату активно позицию свою доказывает, руками размахивая так, что бедную Айгуль чуть ли не цепляет. Туркину сейчас лучше всех. Под боком счастливая и любимая девушка сидит, на него глазками глядя. Перед собой стол, от еды ломящийся, и друзья счастливые и беззаботные. Он сам не замечает, как ближе к себе приму прижимает и в висок целует. Никогда себе такого перед пацанами не позволял, а тут расцвел с Варварой рядом, как прекрасная роза, за шипами скрывающаяся. Он по-прежнему о подарке своем думает и слышит, как в дверь стучат нетерпеливо. Поднимается и балерину за собой тянет. На дверной проем облокачивается, руки в карманы штанов прячет и за изящным силуэтом наблюдает, что заинтригованно замок дверной прокручивает. За ручку тянет и прыгать от счастья начинает, подруг увидев, и среди них Артема Валеева, который с цветами красивыми стоял. - С днем рождения, Панина! – Визжат девчонки, с объятиями на балерину накидываясь, а она слезы еле сдерживает. Пришли. Хоть в колледже и театре на расстоянии держались, а сюда пришли. Они ей шарики протягивают и пакет красивый с сапожками балетными для разогрева, о которых прима грезила давно. А Варя к Валере поворачивается, рот от шока руками прикрывая. Тот улыбается и на подарок кивает, мол: «Чего не берешь?». - Это и есть твой сюрприз? – Спрашивает тихо, и Туркин кивает. Прима к нему в объятия летит и на шее виснет, пока сильные руки от земли ее отрывают, в воздух поднимая. Она его в щеку целует и улыбается широко, искренне. – Спасибо, это самый лучший подарок! – Почти пищит, пока кордебалет и премьер одежду верхнюю снимают и разуваются. – Я люблю тебя. – Тише добавляет, чтобы слышал только он, краской заливается и, приземлившись на пол, к друзьям поворачивается. Объясняет куда вещи повесить можно и за стол их приглашает. – Айгуль, помощь нужна. – Девчонку зовет, и та с улыбкой широкой поднимается с места. На кухню идет, помогая тарелки расставить и восторг балерины слышит. - Не думала, что Турбо такой романтик. – Она хихикает в компании с новоиспеченной подругой оставаясь, и слушает, что в гостиной происходит. Возвращаются в зал вместе, тарелки ставят и на свои места садятся, глядя на то, как большую комнату люди заполнили. Ахмерова в кресло свое села, а Маратик рядом на его подлокотник, уступая место старосте. Около Валеры Зима приземлился и балерина из кордебалета, Артем стул поставил себе деревянный, а Вова такое же положение принял, как и брат младший, еще одной девчонке место давая. Парни из кухни табуретки поприносили, размещая гостей вошедших, и места для всех хватило. Теперь в еще большей компании новости какие-то обсуждают. Адидас-старший совершеннолетним алкоголь разливает. Девушкам вино белое, а пацанам своим водку. У Валеева интересуется, что тот предпочитает, но премьер на пьянку эту высокомерно смотрит и от напитков крепких отказывается, сок предпочитая. И ему Маратик в стакан его наливает. Себе добавляет апельсиновый, Айгуль в пустой стакан по просьбе подливает и про Андрея не забывает. С места встает, в руках стакан хрустальный держа и тост поднимает. - За именинницу? – С улыбкой фирменной спрашивает, а компания гомоном раздается. - За именинницу! – Подтверждают и чокаются все, отпивая по несколько глотков. Парни спустя время покурить выходят на лестничную площадку, дверь за собой в квартиру прикрывая. Затягиваются и младшим сигареты протягивают. Дым едкий выдыхают и разговоры продолжают. Вова решение проблемы с преследованием предлагает, с остальными советуясь и тут же правки в план свой внося. А Валера сразу серьезным становится, когда дело до такой темы доходит. Наконец его Варька спокойно будет ходить, ни о чем не переживая. Смеются громко, к выводу приходя общему и с соседями учтиво здороваются, когда те по лестнице на этаж свой поднимаются. - Турбо, слыш, ты че, втюрился? Расцветаешь прям с ней. – Первый тему поднимает Зима. - Ага, прям как Маратик с Айгуль. – Поддерживает Вова, за что взгляд угрюмый от младшего брата получает. - Вован, ты че? – Но старший только отмахивается. - Как прима твое сердце заполучила? Поделись с пацанами. – Они снова гоготать начинают, под действием алкоголя находясь. - Да, пацаны, интересная она. Ну, не такая, как матрешки эти… - Ага, не бьет, не пьет и всем дает. – Глаза Маратик закатывает, ответ поинтересней ожидая от супера. Но за фразу подзатыльник получает от брата. - Не надо так о девчонке хорошей. - Да говорю же, интересная, дерзкая, не та, кого словами завоевать можно. – Паузу делает и дым едкий выдыхает в потолок, улыбаясь сразу от воспоминаний с ней. - Она безупречна. Ее оберегать хочется от всего зла и рядом с ней так хорошо, как дома, пацаны. Вот реально, как дома. Спокойно так, как и должно быть. Даже во время ссор. – Объясняет, пепел струшивая в пепельницу, а парни улюлюкают. - Пропал пацан. А у Вари такой же диалог начинается, когда за мальчиками дверь закрывается, словно подруги с гопниками синхронизировались мгновенно. Они ближе к ней на диван пересаживаются, руки на плечи девичьи кладут и улыбаются хитро. Делают по глотку алкоголя и на приму заглядываются. Айгуль смотрит на все со стороны и мурашки по коже бегут, ощущение, словно Варвара змеями опоясана, которые на добычу смотрят и ждут чего-то. Она это чувство смахнуть пытается, но оно не проходит, пока Аля говорить не начинает. - Ты с Турбо прям цветешь и пахнешь. Такими глазками смотришь на него. – Она в ладоши хлопает, наблюдая, как подруга глоток вина делает. - Как? – Интересуется, бровь выгибая, а староста без лишних слов глазами хлопает, словно с помощью ресничек длинных подкрашенных взлетит сейчас. - Влюбилась? Признавайся. Почему он? – Закидывает ее вопросами другая, а прима только на это голову к потолку поднимает и выдыхает устало, на Ахмерову взгляд переводя. - Потому что с ним я себя живой чувствую, так подойдет? – А кордебалет не понимает. – Ну, эмоции испытываю все. И счастье, и грусть, и страх, и любовь. Легко мне с ним, вот не боюсь я рядом слабой быть. И с ним мне словно все по плечу, потому что он рядом и поддержит. - Мда… Пропала подруга. Попала в цепкий капкан мужских феромонов. - Да ладно вам. – Она глаза закатывает, а староста с места подрывается. - Вот именно. Вы сами его видели? Сидит рядом с ней такой спокойный. – Рассуждает, пока Артем в туалет отходит. – От красоты такой млеет, наверное. - Красота жертв требует. - Вот именно! Варя – красота, а он – жертва. Тут все просто. – Девчонки смеяться начинают, выводы для себя делая и музыку громче включают, как раз, когда медленная мелодия начинается. Валеев в ванной руки моет, ему неприятно и больно, что столько за примой ухаживал, столько гордость свою втаптывал, руки готов был ее целовать, а в итоге выбрала она какого-то гопника с района. А он же ей даже не пара. Что может дать ей кроме защиты сомнительной? Отец наверняка пьяница запойный, мать битая по дому ходит и в будущем, Валера эту проекцию и на свою семью перенесет. А Артем другой совершенно. Комсомолец, честный, добропорядочный гражданин СССР, который если надо и автомат за Родину возьмет, что у группировщиков не принято, и ее в жены себе. Защищать будет, как в детстве, когда только познакомились. Ну и что, что не дрался ни разу, он же крови не боится. Главное, чтобы было за что и за кого. Слышит, что Варвара живой себя рядом с этим Валерой чувствует и глаза закатывает. А так что, мертвая, что ли? Быть красивой равняется быть скучной? Или роль куклы на себя примеряет и сравнивает? Он же даже готов быть с ней не любимым, а любящим, когда-нибудь же свыкнется, стерпится, слюбится. Но она все противится. Валеев в комнату заходит, слышит, как мелодия на более нежную сменяется, к Паниной идет и руку красиво правую протягивает, левую за спину галантно прячет. - Разрешишь? Давай станцуем, как и всегда, именинница? – Спрашивает, а Варвара думает немного. Улыбку тянет и под улюлюканье подруг, которые надеются, что выбор на премьера снова упадет, с места поднимается. Руку одну на талию чужую кладет, а вторую вверх слегка поднимает и ладошку в своей сжимает, в ритм мелодии покачиваясь. Панина ручку свою на плечо положила и, пока девчонки друг друга на танец медленный приглашали, руководствуясь примеру примы и премьера, на выход все посматривала боковым зрением, настороженная. От Артема это не ускользает, за двенадцать лет крепкой дружбы, выучил ее от «А» до «Я». Он якобы ненароком ее спиной к дверному проходу поворачивает и по талии ладошкой проводит, ближе наклоняется, говорить собираясь, чтобы через музыку слышно было. Замечает парней в проходе и резко к себе балерину прижимает так, что она дергается. Руками в чужие плечи упирается и отстраниться пытается, но Валеев обнимает ее крепко, голову на плечо положив, и в глаза Туркина заглядывает. С нетрезвым гопником играть плохо. А Турбо терпеть это не собирается. Пока пацаны в шоке стоят от картины сложившейся, он большими шагами к ним подходит и кисть девичью в свою руку берет, из лап чужих выдергивая. И, как только она пару шагов назад делает, кулак заносит и по лицу ему со всей силы бьет. Девочки взвизгивают, Айгуль с места поднимается и на Маратика смотрит, который какое-то время на месте стоит. Валера сверху на премьера усаживается, удары наносить продолжая, а Варя в оцепенении будто. Она уже кровь видит на лице Артема и кулаке Туркина, а разобрать чья она не может, пару шагов назад делает, пока пацаны вперед через кордебалет протискиваются и оттянуться его пытаются. А Валера вцепился в него мертвой хваткой. - Турбо. – Наконец голос подает охрипший, но эффекта никакого не следует. – Турбо, прекрати! – Уже более уверенно и звонко. – Турбо, хватит! – На крик срывается надломленный и только тогда Туркин останавливается и позволяет пацанам себя отцепить от артиста балета. – В комнату мою его отведите. Прямо по коридору и направо. – Голосом дрожащим указания дает, а сама Валееву подняться помогает, салфетку под нос ему подставляет, которую Айгуль протянула, и в ванную ведет, оставляя его там со старостой. В комнату, как ужаленная залетает, даже дверь не удосуживается закрыть и пацанов ошарашивает своей напористостью. – Ты понимаешь, что сейчас наделал, Турбо? Где головой бился, раз с ничего налетаешь на людей? У тебя привычка моих друзей бить, я понять не могу? То Кащей, то Артем, а следующий кто будет, Маратик? И чего ты этим добивался? День рождения мой испортить? Так поздравляю, сука, у тебя получилось! А если ты нос Артему сломал? А если у него сотрясение будет от твоих ударов? Ты не на улице, тут порядочные люди! Слышишь, Турбо, люди. – Выдыхает устало и разочарованно, а для парня это, как лезвием по израненной душе. - Я думала, что твое сердце все в шипах от роз, поэтому пробиралась к нему так осторожно, а оно, Турбо, оказалось обычным сорняком. - «Сорняком»? – Переспрашивает. - Будет знать твой друг, как на чужое руки распускать. – Валера голову показательно выше поднимает, подбородок вздергивая и с вызовом на приму глядя. - На чужое? Я не вещь, Турбо. Не вещь. – Повторяет по слогам, а у Туркина от каждого раза, когда она его по кличке называет, сердце замирает. – Ты обо мне совсем не думаешь? Знаешь же, что у нас выступление скоро в театре. Если у него будет сотряс, то хер он выступать будет. – На пальцах объясняет причину злости своей. – А если выступать не будет, то, Валерочка, мне нового партнера дадут, с которым репетировать и день, и ночь буду. Хер ты меня дома увидишь! Но тебе, я смотрю, абсолютно плевать на это! Только о себе и думаешь. - Нихуя себе новости. – Усмехается Валера, а пацаны переглядываются. Они бы вышли из комнаты с большой радостью, чтобы свидетелями интимного момента не быть, но Варвара у прохода стоит, не двигаясь. – Я только о себе думаю? Прима, а ты, случаем, не заметила, что я ради тебя на большинство дел уличных забил, потому что, видите ли, тебя пасут и за кордон увезти могут - насолила кому-то. Или что другие девчонки у пацанов не пьют и не курят, потому что не принято, блять, пацанским девчонкам этой хуйней заниматься, а я тебе и слова не сказал. А еще по рукам ходить нельзя, если ты с пацаном встречаешь, а ты на танцы с чушпанами-комсомольцами соглашаешься! Или что в театр этот твой ебучий хожу? Цветы ношу? Чтобы я и цветы носил? Чтобы я и девчонку ждал до свадьбы? Или тебе мало этого? Может надо, чтобы я отшился и чушпаном ходил, чтобы любовь доказать? Так не будет этого. Наивной дурочкой не прикидывайся. Понимаешь же. – Он паузу делает, наклоняется на уровень глаз балерины и почти выплевывает: - Ты даже о своих переживаниях не рассказываешь, заставляя и меня волноваться. Так кто у нас ебучий эгоист, о себе думающий? – Варвара глазки стыдливо прячет, понимая, что на мелочи такие внимания не обращала никогда. Себя отдающей и дарящей любовь считала, а оказалось, что наоборот все было. Она слышит, как дверь позади, в ванную ведущая, открывается и от разговора отвлекается. – Куда пошла, когда я с тобой говорю? – Цитирует точь-в-точь слова балерины в последнюю ссору, но наблюдает за ее действиями внимательно. - Все нормально? Голова кружится? – О друге, за переносицу держащемся, беспокоится. Она руку протягивает, за подбородок желая взять и на весь масштаб поражения посмотреть, но Валеев ладошку чужую перехватывает, от себя отводя. - Варь, вот сейчас надо выбор сделать. – Артем смотрит внимательно в глаза зеленые и надеется на то, что девчонка правильно все для себя решит. – Я пытался держаться, честно, ты же счастлива. Но, куда ты катишься на бешенной скорости? Тебя хотят выпереть из «Эсмеральды», поставить на большой вопрос в колледже, отправить в кордебалет обратно и все твои заслуги и старания пойдут коту под хвост. – Перечисляет он, а Валера с интересом и вниманием слушает о том, о чем девчонка замалчивала, и пазл складываться начинает. Теперь понятно, почему уставшая ходила и об успехах и достижениях своих умалчивала. Просто потому, что их не было. – И ты знаешь, я могу решить и замять это дело. Ты возьмешь перерыв, восстановишься и продолжишь идти в этом темпе. Либо ты выбираешь этого гопника, и я ничего делать не буду. Пущу все на самотек. И ты знаешь, что будет. - Артем, хватит, пожалуйста. Я не могу выбрать, ты прекрасно это знаешь. И ты ставишь меня в неловкое положение своими манипуляциями. - Неловкое положение?! – Восклицает он и на губах ухмылка играть начинает. И от этого ей не по себе становится. Впервые друга таким видит и мурашки по коже идут. – Панина, дуру из себя не строй. Я за тобой два года таскался, чтобы в конце услышать, что просто друг, а этот… Группировщик просто появился и забрал тебя. И ты до сих пор считаешь, что именно ты в неловком положении? Я повторю вопрос более понятно. Либо театр и нормальная компания, либо так и останешься подстилкой бандитской! - Че ты щас сказал? А ну повтори, урод? – Слышит Варвара позади, но парни Валеру останавливают, дорогу перекрывая, и без того много дел наворотил сегодня. И правильно делают. Несмотря на то, что сейчас они в ссоре, обижать свою девушку Туркин никому не даст. Премьер бы отхватил за свои слова в два раза больше. Но и Панина за себя постоять может. Она заносит руку и расслабленной кистью со всего размаха, бьет Валеева по лицу. Шлепок звоном разлетается по помещению, Аля, стоящая рядом вздрагивает, но ничего не говорит, поступила бы точно так же. А прима носик гордо задирает, взглядом холодным друга сверлит и, слегка голову наклонив, на свои старания смотрит. - «Подстилка бандитская»? – Переспрашивает, ухмыляясь и голову вверх поднимает, выдыхая тяжело. – Ты, видимо, Темочка, совсем запутался, да? Ты за подстилкой этой бегал два года, в ноги мне стелился тут, а теперь все, мальчика отшили, и он обиделся? Вот поэтому, я тебя не выбрала, друг мой. А сейчас, - она слабо на дверь кивает и более холодным тоном добавляет. – Вон пошел из моего дома. И Артем уходит. Обувается быстро, в то время как за ним прима наблюдает, куртку с психом берет и дверью громко хлопает, что зеркала на трельяже и стекла трясутся. Варвара Але улыбается ободряюще и просит к остальным ребятам в зал пройти, где веселье не стихает, вместе с перешептываниями. А сама именинница разворачивается устало к Туркину, волосы, растрепавшиеся, за ухо поправляет и часы с запястья снимает. В глаза заглядывает и губу закусывает. Пацаны выходят, намек понимают и лишними свидетелями разговора быть не хотят. - Варь… - Тебе тоже лучше уйти. – Силы набирается и на выдохе произносит, глаза на парня даже не поднимая. Больно. А Валера не возражает. Принимает спокойно ее решение и обувается, куртку накидывает и дверь тихонько за собой закрывает, сигарету подкуривая. Так еще хуже. Лучше бы скандал закатил, унизил, чтобы причина выгнать его серьезнее была, а не обида обычная, дверью хлопнул, к примеру, вазу дорогую и любимую о пол разбил или еще чего-то в порыве гнева сделал. Вот только гнев в нем не кипел. В нем чаша до краев тоской наполненная была с болью перемешанная. Словно его маленького и уязвленного снова в реальный мир окунули те самые руки, которые всегда с нежностью по головке гладили и ближе к себе прижимали. И он не знает, закончено все так размыто или ей просто выдохнуть надо, чтобы опять принять в объятия свои с таким пацанским проступком. От этого еще хуже. Варвара к остальным возвращается, присаживается на диван, отговорку Валере придумывает, что к родителям пошел, и разговаривать продолжает с гостями. У самой кошки на душе скребутся и ком в горле застрял. Вопросы в голове крутятся все время повторяясь. Выгнала зачем? Почему внимания не обращала на все его уступки? Почему слепая такая была? Любила ли? Любила. Отвечает сама себе утвердительно и пару глотков алкоголя делает. И любит до сих пор. И ниточка от иголочки ножницами пока не отрезана. Просто потерлась слегка, истончилась, но не оторвалась же, что самое главное. - Варь, - Начинает староста, ближе пересаживаясь к ней, когда гости медленно разбредаться начали. – Я, конечно, против пацана твоего. Но он так нас всех уговаривал к тебе прийти, чтобы праздник сделать краше, что между собой девчонки шептаться стали, что парнишку такого хотят себе. Ты просто не видела и не слышала все его аргументы. Я не знала, что гопник, смотрящий по возрасту, который высокомерный такой, может так слова подбирать. Просто по интонации слышно было, что любит. – Она говорит тихо и уверенно, старается темы не зацепить неприятные и больные, помягче с подругой быть. – Ты не делай поспешных выводов. – Просит, а Паниной от этого больнее становится. - Хорошо, спасибо. – Она улыбается вымученно и в объятия Али падает, глаза прикрывая. Всех из квартиры выпроваживает, чувствует, как Айгуль ободряюще по плечу ее тормошит, а Маратик говорит, что все обязательно уляжется и «Вернется твой Турбо обратно». Дверь за последними гостями закрывает и она пачку сигарет в руки берет. На кухню идет, потому что на площадку без Туркина страшно, вдруг тот самый мужчина нагрянет, форточку открывает и на подоконник залезает, сигарету поджигая. Первую затяжку делает и вниз смотрит, на лавочку. Не ожидает там никого увидеть, но замечает до боли любимый силуэт. Валера на спинку лавочки забрался привычно, ноги на сидение поставив и дым табачный выдыхает, ровно, как и она. Взгляд в небо переводит, но на чужое окно не смотрит. Просто сидит и ждет. Проверяет, чтобы никакой тип подозрительный не вломился в подъезд, а затем и в квартиру девушки любимой, и мерзнет. Руки друг о друга потирает, а у Варвары сердце кровью обливается, и она не знает, что делать дальше. Раз за разом затягивается и ком в горле проглатывает, слезам соленым не позволяя по щекам течь. А когда сигарета заканчивается – начинает новую, лишь бы подольше на него посмотреть. И все же, только человек может оставить того, кого всем сердцем хочет сохранить.