Рождённая из зимнего пепла

Против своей воли Сакура задремала в хижине врага. Она винила в этом тепло камина, усталость и удивительное спокойствие, исходившее от воина-убийцы в углу. До того как она уснула, он не разговаривал с тех пор, как медик покинул их обоих. Сакура наблюдала за тем, как слабые угли костра отражаются на его теле, но ей казалось, что воин затаился в пещерах своего разума, удалившись куда-то далеко от хижины. Он проснулся только тогда, когда свет костра померк, беззвучно поднялся со скамьи, чтобы взять еще дров из стопки, сложенной у очага, и наклонился, чтобы положить поленья в огонь. Она увидела, как он достал из оружейной сумки небольшую книгу в кожаном переплете, и остаток ночи воин просидел за чтением. Его спокойный стоицизм обеспокоил ее. Она удивлялась, как он может сидеть здесь, так далеко от жизней, которые он украл на поле боя, от жизней ее погибших товарищей. Сакура не забывала, что он – враг. Их кланы враждовали еще до рождения Сакуры. Она выросла на сказках о воинах Конохи, которые пробирались в деревни и крали детей из кроваток. Они превращали их в рабов, заставляя выполнять тяжелую работу, в то время как собственные дети Конохи тренировались, чтобы стать элитными убийцами. Были и другие мрачные истории... жестокие рассказы об изнасилованиях и грабежах, на которые шли развращенные моралью кланы Конохи, чтобы получить все, что хотели. Жертвой их жестокости стала родная мать Сакуры, убитая во сне вскоре после рождения Сакуры. Сакура хотела стать воином с тех пор, как узнала о жестокости Конохи, и всю жизнь тренировалась, чтобы отомстить за смерть матери и защитить своих сородичей. Вчера она получила шанс прославиться на поле боя, но потерпела неудачу и попала в плен к врагу. Когда веки отяжелели, Сакура погрузилась в тяжелый сон, мучимая кошмарами. Ей привиделась фотография матери – та самая, что стояла на тумбочке отца. Когда Сакура взяла фотографию в руки, стекло разбилось, исказив идеальную улыбку матери. Изображения сместились, и она увидела себя, сражающуюся на поле боя. Она чувствовала горячие брызги крови на своем лице, когда пронзала мечом горло врага. В ушах зазвенело от резкого лязга металла – на ее собственной коже открылись раны, когда противник повалил ее на колени. Она видела воина Какаши, оборвавшего жизнь ее друга Сая. Она видела того человека в лесу, черноволосого и с глазами обсидиана – ярость сверкала в нем, как молния. Она резко проснулась, ее кожа была мокрой от пота. Воин, которому было поручено присматривать за ней, заснул, привалившись к стене с книгой на коленях. Его грудь вздымалась и опускалась в ровном ритме. Во горле у Сакуры пересохло, кожа на губах слиплась, как сетка. Она шевелила языком, облизывая губы, пока кожа не разошлась и она не почувствовала вкус крови. В маленькой комнате было очень жарко, а без воды она пробыла, казалось, целую вечность. За то время, что она спала, к ней понемногу возвращались силы. За окном все еще было темно, и Сакура решила, что до рассвета остался час. Она вспомнила, что говорил ей темноволосый медик о побеге: «Не пытайтесь бежать. За дверью двое охранников, которым дан строгий приказ убить тебя, если ты попытаешься сделать что-нибудь смешное. Какаши останется здесь на ночь, так что на вашем месте я бы не стала испытывать судьбу». В данный момент, — подумала Сакура, — удача, похоже, была на её стороне. Она видела, как медик достает припасы из соседней комнаты. Возможно, если там есть окно, Сакура сможет выбраться через него и уйти в лес до восхода солнца. Конечно, это было бы опасно: она вполне могла бы погибнуть на морозе, если только кто-нибудь из Черной армии не поймает ее первым... Она вспомнила свой кошмар и подумала о том, как смотрел на нее мужчина с черными волосами, о собственной ярости на поле боя. Сакура решила, что лучше умереть в лесу, чем оказаться во власти его взгляда. Или, что еще хуже... его руки. Сакура медленно села, снимая с себя одеяло. Она была в отключке, когда медик снимал с нее одежду, и понятия не имела, где находятся ее доспехи. Она скользнула по краю стола, как по шелковому шарфу, и пальцы ее ног коснулись холодного каменного пола. От неожиданности по позвоночнику пробежала дрожь, но Сакура удержалась на ногах и посмотрела на спящего в углу воина. Конечности болели, но ей удалось проскользнуть через комнату и, держась в тени, проскользнуть в небольшую кладовую в задней части хижины. Времени копаться в припасах у нее не было, но она заметила пару сапог и надела их на ноги. Это были мужские сапоги, в два раза больше ее ноги, но в снегу они были лучше, чем ничего. Зимний холод не терпел голой кожи на ногах, ведь грязная туника, в которую она была одета, едва прикрывала бедра. Бок болел в том месте, где черноволосый мужчина вонзил в ее плоть свой кинжал, но швы выдержат, если она будет осторожна. Она никогда не была в Конохе, но знала, что Кумога лежит на северо-востоке. Путь будет долгим и трудным, но Сакуре просто необходимо было добраться до Страны Звука. Те были союзниками Кумоги, они приютили бы ее и снабдили провизией на дорогу домой. Сакура подошла к окну, дрожащими пальцами взялась за шпингалет и бросила быстрый взгляд через плечо. Она по-прежнему была одна. Ее дыхание затуманило оконное стекло, когда защёлки щёлкнули, отпираясь. Она ухватилась за подоконник, ногти вонзились в хрупкую древесину, когда она приподняла окно всего на дюйм. Одним стремительным ударом Сакура ощутила, как вся тяжесть ее тела прижалась к стеклу. Ее скула ударилась о стекло с такой силой, что стекло треснуло под кожей. Звук был похож на треск льда, эхо громко отдавалось в ушах. Рука воина запуталась в ее волосах, крепко прижимая ее череп к окну. Другая его рука обхватила ее раненое плечо, большой палец впился в воспаленный сустав, а тело прижало ее к окну. Взмах руки — и все тело Сакуры отбросило от окна, а голова оказалась заперта в смертоносной силе его ладони. Сакура заскрипела зубами, ее рука потянулась вверх, чтобы вцепиться в его ладонь. У нее не было ни единого шанса против этого человека – этого воина смерти, этого призрака темного ужаса. Он двигался, как призрачный убийца в тени. Сакура подняла ногу и изо всех сил ударила его коленом в пах. Из раны сочилась свежая кровь, и она почувствовала, как рвутся швы на боку. Воин застонал, чуть ослабив хватку на ее плече. Он отпустил ее череп, когда она снова подняла ногу, оттолкнув колено, прежде чем оно успело попасть в цель. Он крутанул ее, прижав к стене, и снова провел рукой по ее волосам и надавил на шею. — Как далеко, по-твоему, ты сможешь зайти? — Его тренированный голос прозвучал у нее над ухом. Она почувствовала его теплое дыхание на своей шее, когда он заговорил. — Если каким-то чудом тебя не найдет кто-нибудь из Черной армии, ты замёрзнешь и умрёшь, прежде чем найдешь выход из леса, — сказал он ей. — Если звери нападут на тебя, всё, что останется от твоего тела, не найдут до весны. — Что вам от меня нужно? — Ты военнопленная, — ответил он. — Мне ничего от тебя не нужно. — Черная армия не берет пленных, — прорычала Сакура, борясь с его крепкой хваткой. Она была рада, что на поле боя ей встретился не его меч. У нее не было бы ни единого шанса против такой тренированной силы, отточенной неумолимым мастерством его мощного тела. — Им нужна была ты, — сказал он, прижимаясь коленом к ее бедру. — Поэтому мы привели тебя. — Зачем? — снова спросила Сакура. — Ты знаешь, но не хочешь мне говорить. Воин не ответил. — Ты порвала швы. Я отпущу тебя, но если ты попытаешься убежать, я без колебаний убью тебя. Сакура не думала, что он лжет. Он отступил назад, отпустив ее, когда ее руки снова опустились на бока, и она отошла от стены. Кровь текла из рваной раны, заливая тунику. Адреналин бурлил в ее венах, уменьшая боль, которую Сакура должна была почувствовать, когда сердцебиение придет в норму. Она прикрыла ладонью бок, надавливая на него, пока боль не заставила ее затуманиться. Воин привел ее обратно в главную комнату и, взяв за локоть, подтащил к камину. Без слов он поднял ее тунику и повернул так, чтобы рана оказалась в отблесках огня. Сакура почувствовала, что ее лицо слегка покраснело. Ее тело никогда не было открыто мужским глазам, и, хотя воин старался не обнажать ее интимные места, она чувствовала себя обнаженной под его взглядом. Какаши сбросил ее тунику и пошел к двери. Она услышала, как он приказал стражникам привести Рин. Когда он вернулся в хижину и занял место у костра, ее бросило в дрожь от зимнего холода. — Тебе нужно сесть, — сказал он ей. — Ты теряешь много крови. Сакура повиновалась и опустилась на скамью перед огнем. У нее не только открылась рана на боку, но и только что зажившее плечо болело от его хватки, а на щеке, где он толкнул ее к окну, образовался свежий синяк. — Кто тебя обучал? — спросил воин, скрестив руки на груди. Сакура нахмурила брови. — Воины Кумоги. — А кто был твоим мастером? Сакура не знала, почему он хочет это знать, но ответила: — Шимура Данзо. Взгляд Какаши переместился на лицо Сакуры. — Он не из клана Кумога. Он беглец из Конохи и предатель Черной армии. Сакура нахмурилась еще сильнее. — Он был в Кумоге столько же, сколько я жива, — сообщила ему Сакура. — И почему я должна верить твоим словам? Ты мой враг. — Данзо бежал из Конохи накануне битвы, девятнадцать лет назад, и, как я полагаю, именно столько тебе лет? Сакура нахмурилась еще сильнее. Откуда он мог это знать? Какаши продолжил: — В ту ночь в нашей земли захватили в плен много людей, как женщин, так и младенцев. А ты сражаешься так, будто ты из Конохи. Сакура открыла рот, чтобы возразить, но не успела. В дверь вошла женщина с тазиком воды, от которого шел пар. За ней шла светловолосая девушка, неся стопку белья и медицинских принадлежностей. — Итак, — сказала медик, растягивая уголки рта в ухмылке, — вы пытались сбежать, не так ли? — она поставила тазик с водой на стол, где спала Сакура, и повернулась к ней лицом. Взяв Сакуру за подбородок, она осторожно наклонила ее лицо к свету камина. — Это ты ударил ее, Хатаке? Воин встал во весь рост, сжав руки в кулаки по бокам. — Я поймал ее, когда она пыталась сбежать через окно в кладовой. Сакура заметила, что он не ответил на вопрос медика. Он не ударил ее, но ударил лицом об окно, что для Сакуры было совершенно одинаково, и она не собиралась защищать своего врага. — Дальше мы сами, Какаши. Почему бы тебе не отправиться в казарму и не отдохнуть? Какаши посмотрел на Сакуру единственным глазом, после чего исчез на морозе. — Он хороший человек, — сказал ей медик. — Если он и ранил тебя, то только потому, что так было нужно. — Сакура хмыкнула, когда медик подвёл ее к столу и помог подняться. — Давай-ка избавим тебя от этой туники и приведем в порядок — лекарь стянул с Сакуры грязную одежду, и блондинка бросила ее в огонь. Она помогла Рин оттереть засохшую грязь и кровь с обнаженной кожи Сакуры, не забывая о ранах на ее теле. — Почему ты мне помогаешь? — спросила Сакура, когда Рин сосредоточилась на очистке ее бока. Она сделала свежую припарку, и Сакура почувствовала запах лаванды и целебных трав. После тщательного осмотра Рин зашила бок Сакуры, приложив припарку к коже, а затем закрепила свежую повязку вокруг талии. — Потому что меня попросили, — просто ответила Рин. — Не думай, что мне легко исцелять тебя, когда я знаю, что ты ответственна за смерть некоторых моих сородичей — Рин помогла Сакуре облачиться в свежую белую тунику. Мягкая ткань плотно прилегала к коже, а на запястьях приобрела форму колокольчика. Рин дала ей пару черных леггинсов и помогла вдеть кожаный корсет, зашнурованный сзади. — Если повезет, — сказала Рин, — этот корсет действительно будет держать твои внутренности вместе. Сакура закатила бы глаза, но ей было трудно дышать. Она положила руку на грудь, с удивлением ощутив под ладонью изгиб груди. Сакура не привыкла носить женскую одежду, тем более что-то отдаленно женственное. Даже в Кумоге она одевалась в одежду воина. Сакура была высокопоставленным солдатом, и одежда подбиралась под ее телосложение. Блондинка, помогавшая Рин, выглядела примерно на один возраст с Сакурой. Они были одинакового роста, но если Сакура была худощавой и мускулистой, то блондинка была фигуристой, а ее кожа казалась нежнее лунного света. Она вышла из хижины, чтобы освежить тазик с водой, и принесла еще один горшок с водой для волос Сакуры. Блондинка распустила пластины в длинной косе Сакуры и стала вычесывать кровь и остатки волос, промывая их в воде с цветочным ароматом. Расческа зацепилась за какой-то клубок и откинула голову Сакуры назад, что вызвало недовольный возглас. — Прости, — сказала блондинка, хотя Сакуре показалось, что прозвучало это совсем не так. — Хватит, Ино, — огрызнулась Рин. — Пожалуйста, сходи на кухню и найди для Сакуры что-нибудь поесть. — Рин... — Сакура услышала протест в тоне блондинки, но Рин прервала ее. — Я больше не буду просить, Ино. Надувшись, блондинка повернулась на пятках и вышла на зимний холод. Сакура отвернулась к окну, наблюдая за тем, как краски рассвета устремляются по ночному небу на запад. Горизонт светился ее любимым мягким фиолетовым светом, но Сакуру не утешало пробуждение солнца. Рин заплела Сакуре три косы: толстую посередине, и две более тугие и мелкие, по обе стороны головы. У затылка косы соединялись в одну длинную, перекинутую через плечо. Прическа была привычной и указывала на ее статус воина. — Ты отмечена Хироном, — сказала Рин, закрепляя косу черной кожаной лентой. Сакура вспомнила это имя. Черноволосый мужчина произнес его перед тем, как они с Какаши привезли ее в Коноху в качестве пленницы. — Кто такой Хирон? — Он один из богов, — сказала ей Рин. — Целитель ран. — А откуда ты знаешь, что он меня пометил? Рин обошла стол и встала перед Сакурой, подбирая конец её розовой косы. — Это одна из его подписей. Сакура с вопрошающим лицом смотрела на женщину и ждала, пока та объяснит. — Те, кого благословлял Хирон, получали особые дары, которые помогали их сородичам определить, когда родился полубог — Сакура непонимающе сузила глаза, а Рин продолжила: — Полубоги – это воины, рожденные с особыми способностями, они немного больше, чем люди, но они не бессмертны. — Значит, — взгляд Сакуры переместился вправо, — ты считаешь меня полубогом из-за цвета волос? Рин положила руки на бедра. — Что тебе сказали твои сородичи? — Что всех воинов касаются боги, наделяя их силой для битвы. Рин кивнула. — Это вкратце, но есть еще кое-что. Не думаю, что кто-то хотел, чтобы ты знала всю правду об этом. Сакура не знала, что и думать. — Так вот почему Черная армия взяла меня в заложники? Рин поджала губы, словно думая, что ей стоит сказать, а что нет. — У тебя есть какие-нибудь особые дары? — Особые дары? — Способности, — попыталась уточнить Рин, — то, что ты можешь делать без объяснений и что кажется... потусторонним? — Нет, — ответила Сакура. — Я хороший боец, но у меня нет никаких „мистических“ способностей, если ты так думаешь... Рин выглядела разочарованной. — Это мы еще посмотрим. В хижину вошла блондинка с небольшим деревянным подносом. Она поставила его на стол рядом с Сакурой и обратила внимание на Рин. — Я могу еще чем-нибудь помочь? — Перестать себя так вести, — предложила Рин. Блондинка закатила глаза и вышла из хижины. — Ино проходит у меня практику, — объяснила Рин, — готовится стать Целителем. Сакуре не было никакого дела до блондинки и того, что она делает или не делает. Она посмотрела на поднос, на котором стояла чашка с водой, небольшая буханка хлеба и кусок сыра. Там же стояла кружка, из которой шел пар с ароматом жасмина. Пустота в желудке все больше сжималась, вызывая урчание. — Ешь, — приказала Рин. Сакуре не нужно было повторять. Она взяла хлеб, разломила его пополам и вдохнула его аромат, а затем впилась в него зубами. Она прожевала столько, сколько нужно, прежде чем желудок заставил ее проглотить. Она едва почувствовала вкус. Затем она осушила чашку с водой и доела хлеб, после чего взяла блок сыра. — Как давно ты не ела? Сакура не понимала, почему женщину это волнует. Она не ела как следует с тех пор, как вместе с сородичами отправилась на битву. Сама битва длилась десять дней. Они питались орехами и ягодами, сушёным мясом и кусочками заквашенного белого сыра. На восьмой день закончилась еда, на девятый – вода, но непрекращающийся снегопад не давал ей умереть. Вместо ответа Сакура доела оставшийся сыр и потянулась к кружке с чаем. — Ты маленькая, — продолжила Рин, — но тело у тебя сильное. Ты всю жизнь тренировалась для битвы. Сакура допила чай. — Что ты будешь со мной делать? Рин скрестила руки и отвесила челюсть. — Я отведу тебя к нашему лидеру... Она хочет тебя видеть. Сакура насупила брови, нависшие над глазами. — Она? — Хотя женщин обычно обучали быть воинами, не так уж часто они возглавляли целые кланы. Эта женщина, кем бы она ни была, должна была доказать свою неоценимость и силу. — Ваш Хокаге – женщина? — Да, женщина — Рин усмехнулась. — Она самый могущественный полубог, которого я когда-либо встречала, и я думаю, что ты узнаешь кое-что о себе, познакомившись с ней. Ее зовут Цунаде. Идем, — сказала Рин, жестом приглашая Сакуру следовать за ней. — Мы не хотим заставлять ее ждать.