Рождённая из зимнего пепла

На рассвете следующего дня Рин сменила Сакуре повязки и нанесла заживляющую мазь на раны на запястьях. К счастью для Сакуры, ссадины были чистыми, и шрамы не будут слишком заметны, если она будет наносить мазь и держать запястья обернутыми. Рин заставила ее выпить еще одну порцию лечебного чая, и оставшуюся часть дня Сакура провела в постели Какаши. Когда наступила ночь и выяснилось, что у Сакуры нет внутреннего кровотечения, Рин проводила ее обратно в покои слуг. Сакура была настолько избалована комфортом матраса Какаши и теплом его камина, что почти забыла, насколько холодными и затхлыми были покои слуг. Рин помогла Сакуре переодеться и принять ванну, после чего уложила ее в постель. — Цунаде хочет, чтобы ты поправилась до начала занятий, — сказала Рин, протягивая ей еще одну чашку горького чая. — Как себя чувствуют ребра? — Болят, — призналась Сакура. Прогулка от каюты Какаши сама по себе была подвигом, и Сакура боялась, что не смогла бы его совершить, если бы не помощь Рин. — Боюсь, ты будешь ухаживать за ними довольно долго, — сказала ей Рин. — Синяк на твоем лице уже начинает проходить. Сакура фыркнула. — Какой? Рин улыбнулась. — Тебя слишком легко полюбить, Сакура, — сказала Рин, поправляя одеяло после того, как Сакура допила чай. — Я хотела тебя ненавидеть. Нас всех этому учили, верно? Наши кланы издавна были естественными врагами, но... мы одинаковые, Сакура. Мы оба люди. Мы оба хотим защитить тех, кого любим. Сакура позволила словам Рин дойти до нее, пока снотворное и болеутоляющее лекарство стягивали веки. Сакура рассудила, что в любой жизни есть хорошие и плохие люди. Она узнала, что не все люди в Черной армии были чудовищами, в которых ее заставлял верить клан. Но некоторые из них были самыми ужасными монстрами. Сакура знала, что дома, в Кумоге, были такие же люди, как Кабуто. Никто из них не связывался с ней, потому что она выросла в Кумоге, а ее братья-воины наверняка надрали бы кому-нибудь задницу, если бы он взглянул на нее не так. Не сказать, что Сакура не могла справиться с собой в полную силу, но было приятно осознавать, что у нее есть люди, которые любят ее настолько, что готовы сражаться за нее. Сакура подмигнула Рин. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, Рин, но я все еще здесь против своей воли. Рин опустила взгляд и кивнула. — Но, — сказала Сакура, — я тебя тоже не ненавижу. Рин усмехнулась. — Отдохни немного. Если справишься, завтра вернешься к легким обязанностям. — Когда Рин ушла, Сакура погрузилась в глубокий медикаментозный сон. *** Сакура проснулась на рассвете следующего дня от шороха в своей комнате. Открыв глаза, она увидела Ино, роющуюся в деревянном сундуке. Одежда и безделушки грудами лежали на ковре рядом с ней. — Что ты делаешь? — спросила Сакура у блондинки. Ино крутанулась так быстро, что опрокинулась навзничь, прижав руку к сердцу. — Боги, ты меня напугала. Ты так долго пролежала без сознания, что я даже забыла о тебе. — Спасибо, — весело сказала Сакура. Ино взяла в руки шелковый камзол и поднялась с пола. — Мне очень жаль, что так получилось, Сакура. Я должна была честно рассказать тебе о Кабуто, когда ты спросила, не причинял ли он мне боль... — Ино опустила взгляд на пол, и щеки ее запылали. — Мне стыдно и неловко признаться, что мы с ним какое-то время встречались. Его обаяние просто не поддается описанию, — с насмешкой произнесла Ино. — Вы были вместе? — Сакура с трудом могла в это поверить. — Недолго, — ответила Ино. — Он... он пытался меня задушить. У меня месяц были синяки. Я никому не рассказывала о том, что он сделал, потому что он угрожал причинить боль моей младшей сестре. Трус, — подумала Сакура. Она ненавидела, когда мужчины угрожали женщинам просто потому, что знали, что это сойдет им с рук. Тошнота подкатила к животу Сакуры, когда она подумала о воине, о том, как он разрезал ножом ее корсет и прикоснулся к ней. Гнев забурлил в ее крови, а руки сжались в кулаки. Ей хотелось вбить его в черное небытие. — Где он сейчас? Лицо Ино побледнело. — Он в лазарете. Какаши чуть не убил его, Сакура. Цунаде отказалась лечить его из-за того, что он сделал с тобой. Она говорит, что это его наказание. — Она не уволит его из Черной Армии? Ино сжала камзол между ладонями. — Она хочет, но... некоторые воины защищают его и говорят, что раз ты Кумога... — То он имеет право изнасиловать и убить меня? — догадалась Сакура. Ино промолчала. Сакура смотрела, как она делает вдох, а затем медленно выдыхает. — Он...? Сакура сжала челюсти. — Так бы и было, если бы Какаши не подоспел вовремя. — Тогда тебе очень повезло, Сакура. Кабуто – выходец из могущественной семьи. Если Цунаде отстранит его, они могут отомстить. Сакура хмыкнула. — Против Черной Армии? Думаю, мне понравится наблюдать за их попытками. — Сакура с трудом поднялась и перекинула ноги через край кровати. — Надеюсь, он поправится, — сардонически сказала она. — Надеюсь, он выздоровеет, и я не буду чувствовать себя виноватой за то, что у меня есть преимущество перед раненым. Ино подняла обе брови и поджала губы. — Ты ведь серьезно, да? — Если он уже причинял боль людям, о которых должен был заботиться, почему ты думаешь, что он не сделает это снова с кем-то другим? Забудь о том, что он сделал со мной, Ино. Тот факт, что я из Кумоги, а ты из Конохи, не имеет никакого отношения к тому, что он – законный отвратительный психопат. — Тебе уже пора вставать? Сакура ухватилась за ручку двери, выпрямляя позвоночник. Ее конечности были вялыми, потому что она два дня пролежала в постели, и ей нужно было разогнать кровь. — Я сейчас приду в себя, — сказала ей Сакура. — Я лишь хочу сказать, что у тебя есть выход, если ты хочешь им воспользоваться, — сказала Ино, подняв руки. — Ты можешь усугубить свои травмы, если попытаешься взять на себя больше, чем можешь. — Да, но мне надоело валяться без дела. — Тогда давай я тебе помогу. — Ино обхватила Сакуру за талию и помогла ей пройти в умывальную комнату. Накануне вечером Рин вымыла Сакуре волосы, и длинные локоны свободно спадали ей на спину. — Я не умею заплетать косы, - призналась Ино, — но я могу заплести косу по бокам и заколоть ее наполовину, если хочешь. — Тебе не стоит утруждать себя. — Тише, тише, — сказала Ино, когда они подошли к зеркалу. Сакура оперлась руками о деревянную стойку, а Ино принялась за работу над ее волосами. Стоять было приятно – даже если ребра протестовали против вертикального положения. — Знаешь, — сказала Ино через минуту, — если не считать синяков, ты очень красивая, Сакура. Сакура встретила взгляд Ино в зеркале. — Почему ты так добра ко мне? — Потому что, — сказала Ино, закрепляя заколку в волосах Сакуры, чтобы удержать ее косу, — ты действительно не так уж сильно отличаешься от нас... Рин сказала нечто подобное накануне вечером, отметила Сакура, но это не изменило того факта, что она была их пленницей. *** Когда девушки закончили одеваться и приводить себя в порядок, они отправились на кухню, чтобы начать готовить завтрак. Аюми со своим обычным хмурым выражением лица дала Сакуре пакет с мукой и велела приготовить печенье. Задание оказалось достаточно простым и не вызвало у Сакуры особого напряжения в области ребер. Наклониться, чтобы поставить лист для выпечки в горлышко духовки, было немного сложнее, и Сакура провела рукой по ребрам, пытаясь устоять на ногах. — Позвольте мне, — произнес холодный темный голос, и его рука обхватила бицепс Сакуры. При звуке его голоса у Сакуры подскочило давление, и она слишком быстро повернулась, боль в ребрах разорвалась, как бомба. Саске стоял рядом с ней и ухмылялся, держась за ее руку. Сакура задалась вопросом, всех ли воинов Черной армии учили красться в тени, словно призрак. Сакура умела вести себя тихо, но статус «призрака» ей пока не удавалось освоить. — Что ты здесь делаешь? — прорычала она. И откуда он взялся? Она даже не слышала, как открылась дверь. — Саске? — Ино стояла, держась одной рукой за дверь, ее губы были в замешательстве. Саске отпустил руку Сакуры и поднял подбородок. — Меня прислала Хокаге, — сказал он. — Она хочет видеть Сакуру. Ино нахмурилась. — Я не думала, что Сакура должна была возобновить занятия, пока не выздоровеет. Саске на мгновение замолчал. — Я всего лишь посыльный, — сказал он. Ино все еще хмурилась. Сакура недоумевала, почему за ней послали воина, а не одну из помощниц Цунаде, например, Шизуне или Рин. Сакура не доверяла Саске, да и сама была не настолько здорова, чтобы сражаться с ним, если он попытается что-то предпринять между этим местом и покоями Хокаге. Ино поняла, что на ее лице отразилась тревога. — Всё в порядке, Сакура. Я присмотрю за печеньем. — Она кивнула девушке, давая понять, что Саске, с ее точки зрения, не попытается причинить ей вред. Он едва не убил ее на поле боя, так что Сакура не упустила иронии. Сакура развязала фартук и положила его на табурет, после чего вышла вслед за Саске из кухни. Она остановилась в нескольких шагах позади него, не сводя глаз с его рук, которые расслабленно висели по бокам. — Кабуто здо́рово тебя отделал, не так ли? Сакура стиснула задние коренные зубы, отказываясь отвечать. Саске задал вопрос, но Сакура услышала в его тоне скрытую насмешку. Он издевался над ней. Саске оглянулся через плечо, окинув черным взглядом синяки на ее лице. Взгляд, которым он смотрел на нее, когда вогнал кинжал в ее бок на поле боя, все еще горел в ее памяти. Сакура знала, что такое ярость, но ей редко приходилось сталкиваться с воинами, которые наслаждались убийством и жаждали крови. По ее мнению, такие воины были худшим сортом. — Кстати, как твоя кинжальная рана? Сакура не ответила. Саске молниеносно развернулся к ней, но Сакура была готова. Она видела, как он напряг плечи перед выпадом, и успела повернуться и шагнуть в сторону, прежде чем он успел вцепиться ей в лицо. Саске, в свою очередь, выглядел впечатлённым. — Ты быстра, Кумога, но тебе придется стать еще быстрее, если хочешь выжить здесь. — он усмехнулся. — Какое тебе дело до того, выживу я или нет? — огрызнулась Сакура. Саске лишь пожал плечами. — Ты важна для Хокаге. — Это не остановило остальных. Сасукэ хмыкнул. — Подумай об этом на секунду. Представь, что наши роли поменялись местами. Представь, что меня держат в плену в Кумоге, я живу в штабе их армии и изучаю расположение их тренировочных площадок... — Сасукэ замолчал, его черные глаза то и дело перебегали с коридора на Сакуру. — Допустим, мне удастся сбежать... Думаешь, я не вернусь в Коноху и не поделюсь всеми этими секретами со своими сородичами? Сакура побледнела. — Ты не доверяешь мне, я понимаю. Но это ты привел меня сюда. Ты мог позволить мне умереть там... Ты должен был позволить мне умереть. Губы Саске разошлись, зубы сомкнулись. — Я не думал, что наша Хокаге позволит тебе жить в казармах Черной армии, Сакура. Она слишком верит в твои таинственные целительские способности. Она думает, что сможет переубедить тебя – заставить поверить, что твой дом – Коноха... Но ты по-прежнему наш враг. И всегда будешь нашим врагом. Сакура почувствовала его дыхание на своем лице, когда он подошел ближе. Она отпрянула в сторону, когда его руки сжались в кулаки по бокам. — Ты можешь найти здесь друзей, Сакура, но всегда найдется кто-то, кто желает тебе смерти. — его взгляд сравнялся с ее. Сакура сдержалась, упрямая натура воина поднялась в ней на дыбы. — Это обещание? — Саске лишь усмехнулся. Он оставил ее там, в коридоре под большим окном в конце лестницы. Сакура подождала, пока его шаги стихнут, и только после этого выдохнула, сжимая грудь. Она прислонила голову к стене, и холодный камень просочился сквозь кожу головы. Она посмотрела на лестницу, сгибая руки, и решила, что не хочет встречаться с Хокаге. Ничто из сказанного Саске не стало для нее шоком, но все же что-то словно встало на свои места. Даже если бы Сакура играла по их правилам и делала все, что от нее требовалось, они бы никогда не отпустили ее просто так. Они обеспечили ее пленение, разрешив жить в казармах. Это была их страховка – невидимый шар и цепь, прикрепленные к ее лодыжкам. В конце концов, нельзя же дать грабителю ключ от хранилища и ожидать, что он им не воспользуется... Возможно, где-то в глубине души Сакура всегда знала, что ее единственный шанс вернуться в Кумогу – это побег. Но она была лишь одной в море черных, и они выследили бы ее и покончили со всем, прежде чем она успела бы покинуть вражескую территорию. В уголках глаз заблестели горячие слезы, но Сакура не плакала. Она прижала кулаки к глазницам, подавляя слезы, прежде чем они успели скатиться по щекам. Сакура держалась в тени подземелья и шла незаметно, пока не добралась до бокового входа и не вышла на зимний холод. В этот час на тренировочной арене никого не было – никто не видел, как она проскользнула через боковой двор в конюшню. Один конюх поднял голову от своей работы, но не обратил на нее внимания, пока она шла в северное крыло в поисках Фроста. Фрост ела сено, высунув голову из-за двери стойла, когда Сакура подошла к ней. Ее ухо дернулось в сторону Сакуры. — Привет, девочка, — сказала Сакура, протягивая руку, чтобы коснуться морды кобылы. Ее пальцы впились в гриву лошади, впитывая тепло ее кожи. — Хочешь, я останусь с тобой на некоторое время? — Сакура подняла засов на двери стойла и вошла внутрь. Фрост продолжала есть сено, позволяя Сакуре гладить ее по спине, а затем прислонилась к ней и вдохнула ее запах. Кобыла бросила на нее любопытный взгляд и опустилась на передние ноги, а затем перекатилась на бок – как догадалась Сакура, приглашая присоединиться к ней. Сакура была достаточно мала, чтобы свернуться калачиком перед ногами кобылы, прислонившись к ее шее, чтобы получить ее тепло. Часть ее гривы упала на плечо Сакуры, как одеяло, и они сидели в дружеском молчании, наслаждаясь теплом и тишиной. Сакура думала о своем отце-мыловаре, вспоминая, как он смеялся. Она думала о Сае, вспоминая, как она легко переплетала свою руку с его рукой, и они гуляли по лесу в поисках животных и птиц, чтобы Сай мог попрактиковаться в своих способностях. Она думала об их друзьях – как бы ей хотелось после долгого дня тренировок отправиться с ними в таверну и отпустить пару кружек эля. Они рассказывали бы истории, демонстрировали свои шрамы и пытались (и, как правило, безуспешно) произвести впечатление на девушку, которая попалась им на глаза. Сакура добродушно смеялась над ними, ведь они были ее братьями по оружию, ее товарищами, ее семьей. Ей так не хватало их всех. Успокаивающий запах лошадей, тепло кожи Фроста и знакомые звуки в конюшне заставляли Сакуру то погружаться в сон, то выходить из него. Это был не сон, а нечто среднее между ним, и Сакура не знала, сколько времени она так пролежала. Опомнилась она только тогда, когда услышала тонкий щелчок дверного замка. Она подняла глаза на Какаши, черты которого были скрыты за маской. Его глаза были обращены не к ней. Он присел перед лошадью, взяв в руки большую морду Фроста и разговаривая с ней. Сакура заметила, что его руки опухли, а на костяшках пальцев остались трещины и шрамы от поединка с Кабуто – если это вообще можно было так назвать. Какаши явно одержал верх и почти уничтожил его. — Твои руки, — сказала Сакура, не отрываясь от плеча Фроста. Какаши взглянул на Сакуру, но не перестал поглаживать нос Фроста. — Они собираются послать за тобой отряд, — сказал Какаши в разговоре. Сакура хмыкнула. — Может, мне стоит просто позволить им убить меня? — Сакура пожалела об этих словах, как только они сорвались с ее губ. Этот человек рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее, а она сидела перед ним и жалела себя, боясь, что больше никогда не увидит свой дом. Воины должны быть сложнее, чем это, сказала она себе. — Я не это имела в виду, — сказала она более мягким тоном. — Я знаю, — сказал Какаши. — Как они узнали, что я пропала? Грудь Какаши расширилась, когда он перевел дыхание. — Ино пошла проверить тебя, — сказал ей Какаши. — Она забеспокоилась, когда ты не пришла на обед. — Неужели прошло столько времени? — Она сказала, что Саске приходил проводить тебя до покоев Хокаге перед завтраком. Цунаде сказала, что никогда тебя не видела. Любопытно также, что Цунаде вообще не посылала за тобой... Саске хотел помучить её... Сакура восполнила недостающие фрагменты. — Ты – часть расстрельной команды? Уголки глаз Какаши прищурились. — Я попросил Цунаде позволить мне попытаться найти тебя, прежде чем она пошлет наземные войска. Сакура прижалась щекой к плечу Фроста. Он знал, что я буду здесь, — подумала она. — Почему ты не позволил Цунаде исцелить твои руки? Какаши опустил взгляд и провел большим пальцем по костяшкам пальцев на противоположной руке, словно массируя больное место. — О некоторых ранах, — сказал Какаши ровным тоном, — нужно помнить. Сакура прокрутила его слова в голове, пытаясь понять их смысл. Хотел ли он помнить, как был близок к тому, чтобы лишить жизни другого человека – члена Черной армии, который должен был стать его братом по оружию. Хотел ли он помнить, каково это? Или же он хочет помнить, что Сакура чуть не погибла? Сакура соскользнула с плеча Фроста и потянулась к рукам Какаши. Она не успела осознать, что делает. Руки Какаши были сильными, а пальцы длинными и тонкими. На ладонях и кончиках пальцев были мозоли от ношения оружия. Его кожа была теплой на ощупь, но уютной, как угли угасающего костра. Она подумала о его доброте и нежной просьбе оставить ее в живых, когда он нес ее в свои покои. Он мог бы позволить ей умереть, подумала она, перебирая его руки в своих. Цунаде говорила ей, что, если она хочет стать Целителем, ей нужно открыться – стать уязвимой для чужой боли. Как же иначе, ведь Какаши сам стал уязвимым, спасая ей жизнь? Ощутив боль в своих руках, словно его боль принадлежала ей, Сакура закрыла глаза и позволила своей энергии пройти через их соприкасающуюся кожу. В груди поднялась волна, и она, словно прилив, направила ее в Какаши, чтобы исцелить причиненную им боль. Ее ладони стали теплыми, но это было прохладное жжение, так как энергия сместилась, и Сакура почувствовала, как его боль впитывается в нее. Она вздрогнула, почувствовав жжение в тыльной стороне ладоней. Боль была недолгой, и, открыв глаза, Сакура посмотрела на руки Какаши, на свежие розовые линии, прочертившиеся по костяшкам. Ее грудь вздымалась, а горло сжималось от наглядного доказательства того, что она исцелила его. Осознание этого поразило ее, нахлынув волнами. Пророчество оказалось правдой... Бог Хирон действительно отметил ее и сделал Целительницей. — Я не просила тебя нести это бремя за меня, — сказала она Какаши. Она старалась придать голосу уверенность, чтобы казаться смелее, чем она себя чувствовала. — Тебе не нужно помнить об этих ранах. Какаши долго и пристально смотрел на нее, тяжесть его взгляда буравила кожу. Сакура почувствовала, как по шее поползло тепло. Казалось, что связь между ними не прервалась, и она по-прежнему чувствовала его. Сакура хотела отвернуться – он был слишком близко. В груди что-то зашевелилось, как в ту ночь, когда он спас ее. Наконец, когда ей показалось, что она больше не может выносить тишину, Какаши сказал мягким тоном: Я бы сделал это снова, Сакура. И поскольку больше ничего не оставалось, Какаши протянул руку и помог Сакуре подняться с земли.