Рождённая из зимнего пепла

Дни и недели, проведенные в казармах Черной Армии, как будто плавно перетекали один в другой. Раны Сакуры заживали, швы с ее бока и виска сняли, оставив розовые шрамы, которые украшали ее кожу зрительными воспоминаниями. Синяки исчезали, но ребра все еще болели и мешали выполнять некоторые задания. Кабуто все еще находился в лазарете. Она узнала, что Какаши сломал ему нос, челюсть и три ребра. Цунаде пришлось закрепить его челюсть проволокой, пока она не заживет сама. Похоже, обещание Какаши о том, что Кабуто не заговорит, оказалось верным. Сакура радовалась, что Цунаде не стала с ним церемониться и быстро его вылечила. Он заслужил страдания после того, что сделал с ней. Целительские способности Сакуры все еще росли, и Цунаде с Рин несколько раз брали ее с собой в гражданскую деревню, чтобы вылечить пожилых людей, заболевших от неумолимого зимнего холода. Ей разрешили ехать на Фросте – правда, пока они ехали в деревню, глаза были завязаны. Белоснежная кобыла знала дорогу в гору независимо от других, и Сакура доверила ей свою жизнь. Большинство жителей деревни были добры к Сакуре и приняли ее в свой дом. Все они слышали историю о ее похищении в младенчестве и знали, что она – пророческая Целительница, которую Хирон обещал доставить в их деревню. Сакура больше не видела своих родителей, но мать писала ей письма и доставляла их в казарму. В основном это были рассказы о нескольких коротких месяцах, проведенных с ней в детстве. Иногда Мебуки прикладывала фотографии ушедших родственников и давала рецепты, принадлежавшие ее бабушке. Сакура хранила каждое письмо в деревянном сундучке в своей каюте и иногда перечитывала их перед сном. Эти люди все еще были ей чужими, но Сакура чувствовала, как что-то расширяется в ее груди каждый раз, когда Мебуки присылала ей новое письмо. Возможно, они никогда не станут родителями в том же смысле, что и Юро для нее, но Сакура все равно чувствовала невидимую нить, связывающую их вместе. Ее присутствие терпели только в казармах. По-прежнему было много воинов, которые бросали на нее грязные взгляды, ругались и обзывались, если она проходила мимо них в коридорах. Единственным спасением для нее были конюшни и время, которое она проводила с Фрост. Ино и Рин были добры к ней, и в другой жизни Сакура могла бы увидеть их друзьями – но это была Коноха, и она все еще была их пленницей. В феврале наступила передышка, и снег начал таять. Пока воины упражнялись в спарринге с оружием и щитами на арене, они с Ино развешивали белье на веревке. Звон металла и дерева доносился до ее ушей, заставляя тосковать по собственному оружию и возможности поработать мускулами. Сакура присела на корточки между рядами, заглядывая между простынями и наблюдая за действиями воинов. Ино опустилась рядом с ней. — Ты меня слушаешь? — она помахала тонкой рукой перед лицом Сакуры. — Прости, — сказала Сакура. — Что ты говорила? — Понятно, — пропела Ино, переключив внимание на Сакуру. — Кто из мальчиков привлек твое внимание? Сакура сузила глаза. — Мое внимание привлекли не мальчики, а спарринги. Ино закатила глаза. — Ну конечно. — Смотри, — сказала Сакура, указывая на место, где спарринговались Наруто и Саске. На улице было около сорока градусов, и бойцы разделись до туник без рукавов или вовсе отказались от рубашек. Было все еще прохладно, но бойцы были разогреты и привыкли к температуре ниже нуля. Сакура никогда не видела столь равной пары на поле боя – даже за все время, что она тренировалась в Кумоге. Они сражались, словно танцевали, — подумала Сакура, настолько расчетливыми и контролируемыми были их движения. — Они невероятны. — Они сражаются вместе с пяти лет, — сказала Ино. — Оба их родителя были воинами и погибли в третьей войне. Сакура слышала рассказы о жестокости третьей войны между их кланами и знала, что в ней погибло много людей. Это было разрушительно для обеих сторон. Ино продолжила: Данзо хотел заполучить Наруто, понимаешь? В ту ночь, когда вас с Саем забрали из деревни, за Наруто послали другую команду, но его отец успел убить нападавших. Минато был элитным бойцом Черной армии, он мог стать следующим Хокаге, но не вернулся с войны. Сакура смотрела но светловолосого воина, вскинувшего щит, мышцы его напряглись, когда он отразил удар меча Саске. Он заступился за нее в столовой и проводил в деревню в тот день, когда Хокаге повез ее знакомиться с родителями. Он был добр, накинув на ее плечи плащ в зимнюю стужу. Возможно, — подумала Сакура, — его доброта объяснялась тем, что его могла постигнуть та же участь, что и ее и Сая. — Значит, он пророческий полубог? — спросила Сакура, глядя на Ино. — Наруто... особенный, — ответила Ино, заправляя прядь волос за ухо. — Он тот, кого боги называют джинчурики. Он — вместилище духа Девятихвостого Лиса. Между бровей Сакуры образовалась складка. Конечно, она знала это слово. Она слышала, что в мире осталось очень мало Джинчурики – их духи были запечатаны в полубогов, чтобы сохранить огромную силу, которую можно было высвободить только во время войны. Они должны были обеспечивать баланс между добром и злом. Глаза Сакуры расширились. — Значит, технически он сильнее всех. — Технически, — согласилась Ино. — Наруто – хороший человек насквозь. В его теле нет ни одной злой косточки. — Говоришь по собственному опыту? — Сакура озорно усмехнулась. Ино фыркнула. — Хотела бы я, чтобы Наруто посмотрел в мою сторону... За него говорят. — Кто? — Ты ее не знаешь. Ее зовут Хьюга Хината. Хьюги – самая престижная семья во всей Конохе. Ее отец – лорд. — Значит, она не воин. — Сакура подняла тяжелую простыню и накинула ее на линию, закрепив концы деревянными прищепками. — Нет, но ее коснулись боги, — сказала Ино. — Она может видеть сквозь вещи. Сакура недоумевала, почему девушка не присоединилась к элите с такой силой, но, возможно, ее высокородная кровь была слишком ценной для ее семьи, чтобы рисковать потерять ее, став воином. Выдать ее замуж за такого воина, как Наруто, казалось хорошей парой, которая, несомненно, принесет честь и славу их семье. Развесив белье, Сакура продолжала наблюдать за спаррингом воинов. Внимание Наруто и Саске переключилось на знакомый звук. Это был звук, который издает сталь, когда она отклоняется от цели. Этот звук был безошибочно узнаваем. Сакура подняла голову и увидела, как вращающийся клинок сверкает в лучах солнца, направляясь к Ино. — Ложись! — Сакура, руководствуясь инстинктом, который был так же присущ дыханию, бросилась на Ино в тот момент, когда кинжал, вращаясь, полетел вниз. Лезвие остановилось в смеси льда и снега всего в дюйме от головы Сакуры. Ино, распластанная на снегу, повернула голову и посмотрела на Сакуру. Ее большие голубые глаза, казалось, задавали вопрос, когда Сакура встретила ее взгляд. Сакура замерла. Даже не задумываясь, она поставила на кон свою жизнь, чтобы защитить жизнь своего естественного врага. Отшатнувшись, Сакура встала на колени в снег и потянулась за кинжалом. Деревянная рукоять идеально легла в ладонь. Ее грудь вздымалась, когда воздух начал быстрее циркулировать в легких. В голове началась невидимая битва: стыд за предательство по отношению к собственному клану ощущался горьким привкусом на языке. Она спасла жизнь девушки из Конохи. И все же... как она могла не сделать этого? Сакура тряхнула головой, пытаясь прогнать хаос, и мир обрёл четкость, когда перед ней на снег опустился на корточки воин Наруто. Он протянул руку ладонью вверх и кивнул ей. Сакура посмотрела на клинок в своей руке и, повернув его на бок, медленно вложила кинжал в ладонь Наруто. Воин убрал его на пояс. — Спасибо, Сакура. Она не смогла ответить. — Кто-нибудь из вас ранен? — спросил он, протягивая руку Ино. Она приняла ее и позволила ему поднять ее на ноги. — Нет, — сказала Ино. — Сакура... спасла меня. — Инстинкт воина, — с улыбкой сказал Наруто. — Когда ты всю жизнь тренируешься, звук стали поет в твоей крови. Если закрыть глаза и послушать спарринг, то только по звуку можно определить, под каким углом лезвие встречает цель. — Я могу только представить, — сказала Ино. — Для меня будет честью провести с тобой спарринг, Сакура, — удивленно произнес Наруто. — Спасибо, — пролепетала она, — но мне нельзя. Он усмехнулся. — Посмотрим. — Наруто поклонился и направился обратно на тренировочную арену. Молодой воин, бросивший клинок, очень извинялся, когда Наруто вернул ему клинок. — Это правда? — спросила Ино. — Что правда? — Ты поняла, что происходит с этим клинком, только по звуку? — Да, — ответила Сакура, доставая из снега пустую корзину для белья. — Ты могла бы позволить ему задеть меня. Сакура поставила корзину на бедро. — Могла бы, — согласилась она. Ино усмехнулась. — Ты меня спасла. Сакура сузила глаза и пошла в сторону казармы. — Не позволяй этому дойти до тебя. — Я же говорила тебе, — сказала Ино, подбегая к ней, — мы одинаковые. — Нет. — Да, это так, — упорствовала Ино. — Может, так и должно было случиться, Сакура. Тебя украли и вернули сюда спустя столько лет... Может, ты станешь тем мостом, который устранит разрыв между нашими кланами. Может быть, ты сможешь положить конец вражде. Сакура фыркнула, проходя внутрь. — Это хорошая мысль, Ино, но ничто и никогда не остановит борьбу. У наших кланов слишком много плохой истории, слишком много крови — Все меняется, — просто сказала Ино. — Все меняется. *** Пот остывал на коже Сакуры, когда она тяжело опиралась на вилы. На ночь она закончила чистить стойла, и ей совсем не хотелось возвращаться в свою комнату в покоях для слуг. Она решила провести немного времени с Фрост, прежде чем вернуться в казармы. Кобыла умела успокаивать мысли и снимать тревогу, когда она подошла к стойлу Фрост, оно оказалось пустым. Паника охватила ее, когда она подумала о том, что лошадь сбежала или ее похитили. Но тут она вспомнила, что Фрост упряма и не потерпит, чтобы кто-то приближался к ней, кроме нее и Какаши. Сакура видела серебристоволосого воина лишь мельком, но у нее не было возможности поговорить с ним после того, как она исцелила его руки. Любопытство потянуло ее в сторону конного манежа. Снаружи было темно, но свет костра плясал на деревянных досках, из которых были сложены стены манежа. Куренай этого не одобрит, подумала Сакура, стоя у двери и заглядывая в щели. Какаши стоял в центре ринга, в его руке была длинная веревка, прикрепленная к недоуздку белоснежной кобылы. Какаши медленно поворачивался по кругу, пока кобыла шла рысью вдоль стен на конце веревки. Ее серебристо-жидкая грива колыхалась от собственного ветра, и, когда она проходила мимо Сакуры, та уловила сладковатый запах лошади и сырой земли, которую Фрост вздымала копытами. Тень и свет плясали на стенах арены, контраст играл на шерсти Фрост и переливался в мускулатуре ее царственной фигуры. Если бы не звук копыт, барабанящих по земле, Сакура приняла бы лошадь за призрака. Она никогда раньше не видела, чтобы она так двигалась, и, хотя она была привязана к веревке, Сакуре казалось, что она – воплощение свободы. — Тебе не нужно прятаться в тени, — сказал Какаши, и его ровный тембр голоса вывел ее из укрытия. Она вела себя тихо и незаметно для его глаз, но он каким-то образом ощущал ее присутствие. Сакура толкнула раздвижную дверь и проскользнула на арену, скрестив руки на груди. — Как ты узнал, что я там? Какаши не удостоил ее взглядом и не ответил на ее вопрос. Он продолжал вращаться в центре ринга, пока Фрост бегал по внешним краям. Волосы воина свисали ему на лицо, и Сакура удивилась, почему он не заплел их в косу или узел, как многие другие. Она медленно подошла к нему, не забывая о веревке. Прошло еще мгновение, прежде чем воин сдвинулся с места. Не успела она и глазом моргнуть, как Какаши уже стоял у неё за спиной, осторожно отнимая руки от груди и вкладывая конец верёвки в руку Сакуры. Сакура почувствовала, как жар поднимается по ее щекам. — Я не знаю, как. — Фрост сама все сделает, — мягко сказал он ей, — просто повернись вместе с ней. Какаши положил руки ей на бедра и переместил ее тело так, чтобы Фрост повернулась на арене. — Вот так. В груди Сакуры разлилось тепло. Она хотела ненавидеть Какаши. Она хотела бы вернуться к черно-белому восприятию мира, когда люди Конохи были для нее врагами. Она хотела видеть в нем человека, которого ненавидела, но что-то изменило ее точку зрения в ту ночь, когда он спас ей жизнь, размыв границы, Сакура увидела лишь оттенки серого. Вместо этого она увидела в нем человека, который жил и дышал тяготами войны, скрывая под своей стоической оболочкой тяжесть всего, через что ему пришлось пройти. Возможно, подумала Сакура, именно поэтому он предпочитает носить маску... чтобы никто не видел, что он чувствует. Сакура не могла его ненавидеть. Ни капельки. — Это разминочное упражнение, — пояснил Какаши. — Опусти руку, и она войдет в тебя. — Откуда ты знаешь? — Доверие, — сказал он ей. Он положил ладонь на запястье Сакуры и легонько подтолкнул её руку вниз. Когда верёвка ослабла, Фрост щёлкнула внутренним ухом в их сторону и, повернувшись, пошла в их сторону. Какаши вышел из-за спины Сакуры, чтобы отвязать веревку от недоуздка Фрост. У его ног лежало что-то цилиндрическое и темное, и когда он нагнулся и вытащил это на свет, сердце Сакуры упало в желудок. Стрелы. Стрелы заставили ее вспомнить о Сае. — Ты хорошо владеешь луком? — спросил Какаши. — Неплохо, — ответила Сакура. — Меня научил Сай. — Я и близко не так хороша, как он, — подумала она. — А как насчет верховой езды? Глаза Сакуры сузились. — Я никогда не стреляла из оружия с лошади. Какаши поднял колчан над головой Сакуры и поправил ремень на ее плече. — Я не могу... Цунаде... — Ее здесь нет, — перебил Какаши. — Тебе нужна практика. Твои мышцы ослабнут. — Но... — Сакура не хотела протестовать. Она жаждала ощутить оружие, его привычный вес в руках и на спине. Вооруженная она чувствовала себя спокойнее и увереннее. На Фросте не было седла, и Какаши без труда поднял Сакуру с земли и усадил на спину кобылы, словно она весила не больше мешка картошки. Сакуре не очень-то нравилось, когда ее швыряли, как куклу, но, поскольку ее ребра все еще были в синяках, она не смогла бы забраться на спину Фроста без его помощи. Какаши передал ей лук. — Расположись примерно в сорока ярдах от мишени, — сказал ей Какаши, указывая на деревянную конструкцию с нарисованными черными и красными кругами. — Почувствуй ее с места, а потом мы попробуем ее в движении. — В движении?! Уголок глаза Какаши прищурился в тусклом освещении. — А для чего же тогда я посадил тебя на лошадь? — Без дальнейших указаний Какаши шлёпнул Фрост по крестцу, отправив ее в полет, и Сакура схватилась одной рукой за поводья, а другой — за лук. Подпрыгивающая походка Фрост толкнула Сакуру по ребрам, и она уперлась коленями в плечо кобылы, чтобы удержаться на месте, выстроившись в ряд примерно в сорока футах перед мишенью. Сакура достала стрелу из колчана на спине, позволив оперению скользить между пальцами, когда она вставляла его в тетиву. Сакура перевела дыхание и отступила назад, ребра протестующе затрещали под сильным давлением. Она прижала большой палец к уголку рта, выстраивая выстрел, а затем выпустила стрелу. Стрела пролетела по воздуху и вонзилась в дерево как раз по внешнему краю «яблочка». — Неплохо, — сказал Какаши, — для человека с переломанными ребрами. Сакура усмехнулась. Кровь бурлила в венах и органах, согревая кожу. — Еще раз, — приказал Какаши. Сакура сделала еще один выстрел, и на этот раз стрела попала точно в цель. Она смутно подумала о доверии воина к ней. Ей пришло в голову, что он не стал бы вооружать ее, если бы думал, что она обернется против него и пустит в него еще одну стрелу. На Какаши не было доспехов – слишком легко было бы пустить стрелу прямо в сердце, если бы она желала его смерти. Теперь, когда она была вооружена и сидела верхом, было проще попытаться сбежать. Сакура не хотела думать о причинах, по которым она решила сосредоточиться на цели... После того как она вонзила третью стрелу в мишень, Какаши велел ей перевести Фроста в галоп. Сакура цокнула языком, попросив кобылу идти рысью. Сакура уперлась коленями в плечи кобылы, наклонилась вперед, достала из колчана стрелу и натянула тетиву. Они объехали арену раз, потом два, пока Фрост не перешла на ровный галоп в три удара. Мишень расплывалась в глазах Сакуры. Ребра болели, но адреналин, бурлящий в ее теле, заглушал боль, и Сакура подалась вперед и сфокусировала прицел. Она выпустила стрелу, наблюдая за тем, как она, кружась в воздухе, опускается совсем рядом с точкой попадания. Сакура ухмылялась и запыхалась, когда кобыла замедлила шаг и остановилась перед Какаши. Ей хотелось еще раз пройтись, но она боялась, что ребра не выдержат такой нагрузки. — Ну и как ощущения? — спросил Какаши, протягивая Сакуре лук и колчан. — Невероятно, — ответила она ему. — Завтра я, наверное, буду чувствовать, но это того стоило. — наклонившись вперед, она провела пальцами по шерсти кобылы и погладила ее по шее. Какаши положил лук и колчан у ног и, подняв руки к Сакуре, шагнул ближе к Фросту. Она перекинула ногу и начала скользить по спине кобылы, когда Фрост решил сделать шаг навстречу Какаши. Едва ноги Сакуры коснулись земли, как Фрост врезался в ее спину, прижав ее к твердой груди воина. — Прости, — проговорила Сакура, спотыкаясь об него. Руки Какаши вцепились ей в спину, помогая успокоиться, и по шее снова пополз жар. Она нервно усмехнулась, и лицо Какаши оказалось в нескольких дюймах от ее лица. Он был слишком близко, подумала Сакура. Слишком близко, чтобы смотреть на нее так, будто видит что-то, скрытое в плоскости ее лица. — Спасибо, — сказала она, отстраняясь от него. — Мне было очень приятно снова держать в руках оружие. Пользоваться им, — поправила она. — Тебе нужно поддерживать свои силы, — просто сказал Какаши. — Я могу тебе помочь. После того как закончишь вечернюю работу в конюшне. Мы можем встретиться здесь, и я прослежу, чтобы твои тренировки не отставали. Губы Сакуры разошлись. — Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. — Сакура сомневалась, что у него будут неприятности, учитывая, что он занимал высокий военный пост, но ему все равно придется отвечать перед Хокаге. Цунаде ясно дала понять, что ей нельзя прикасаться к оружию и тренироваться, пока она остается пленницей Конохи. — Я поговорил с Цунаде о том, чтобы взять тебя в свои подопечные, Сакура. Пока ты у меня на службе, ты можешь делать все, что я скажу, и у тебя не будет никаких проблем. Сакура нахмурилась. — С чего бы это? — Ей не нравилась мысль о том, что она будет служить воину, старый огонь искрился в ее крови, разжигая ненависть к врагу. Но это же Какаши, сказала она себе... Он не станет относиться к ней недоброжелательно. Какаши потянулся к шее Фрост, вдавливая пальцы в ее снежную шерсть. — Чтобы я мог защитить тебя, Сакура, — ответил Какаши, не встречаясь с ней взглядом. Чтобы с ней больше не случилось ничего подобного тому, что сделал Кабуто. То же чувство, что зашевелилось в ней при мысли о том, что Какаши спас ей жизнь, разлилось по груди и ослабило что-то, что было завязано слишком туго. Она услышала свой вопрос, но не узнала своего голоса. — Почему? — Потому что, — сказал Какаши, поглаживая шею Фрост, — мы одинаковые.