Аврор Поттер старательно выводил пышные круги, которые должны были превратиться во взрывопотамов, но выходило что-то бессвязное. Его прервал патронус Шеклболта — срочное сообщение. Гарри вскочил и рванул из кабинета. Пергаменты с незаконченными рисунками — каракулями — взмыли вверх.
Одна чертова секунда. Именно ее не хватило Поттеру, когда он бежал по министерским коридорам, на ходу швыряя заклинания, снося бомбардами двери перед собой и перепрыгивая через перила лестниц. Преступник выскочил за главные ворота — и за границы антиаппарационного барьера — на мгновение раньше. Поттер запомнил лицо, но не успел со следящим. В боку сильно кололо, и он наверняка повредил лодыжку. Он преодолел все этажи меньше чем за три минуты.
Не успел.
Шеклболт никогда бы не послал ему патронус с одним словом «Атриум», если бы это не было критичным.
В кабинете министра — просторном, заставленном всевозможными кубками по квиддичу, так как Кингсли Шеклболт увлекся игрой в любительских лигах — его ждала одна Гермиона. Бледная, встревоженная. По случаю ежегодного собрания Международной Магической Конфедерации ее лицо украшал легкий макияж и сложная прическа, но при этом она выглядела… Уставшей, осунувшейся. Сильно старше своих лет, хотя Гарри еще неделю назад отмечал, что ее внешность почти не изменилась с Хогвартса.
— У нас назревает большой дипломатический скандал. Украли Статут о Секретности, — пробормотала она, теребя рукав парадной нежно-голубой мантии. — Прямо из главного зала, где сейчас находятся все члены Магической Конфедерации. Это огромный удар по имиджу страны, по нашим позициям на международной арене. Если узнают…
— Украли так, что никто не заметил? — Ушибленная нога пульсировала и болела, но Поттер не обращал внимания.
Возможно, когда-нибудь его прыжки с высоких лестниц и аукнутся ему, а строгий колдомедик в лимонной мантии больницы Мунго будет отчитывать Поттера, как незадачливого гриффиндорца-первокурсника. А может, этот день уже настал?
Поттер подумал, что ему надо в отпуск. Вот разберется с этим «ударом по имиджу», Кормаком, Малфоем… И сразу в отпуск. Если повезет, с Драко. Куда-нибудь на Сицилию, где очень жарко, вкусно и небо своей далекой синевой и прозрачностью режет глаз. Он бывал однажды на этом знойном итальянском острове, правда, не отдыхал — выслеживал какого-то зельевара без лицензии, умудрившегося наводнить Соединенные Штаты поддельной амортенцией… И мельком увиденные скалистые пейзажи на лазурных берегах показались ему почти невероятными.
— Там осталась хорошая иллюзия. — Миона все еще смотрела куда-то вниз, сложив на груди руки. Вся ее поза, тон и тягучая тишина говорили о том, что этот день закончится на рассвете. Или вообще не закончится.
— А как вы заметили? — Слишком резкий вопрос. Гермиона дрогнула от его жесткой интонации. Поттер сделал глубокий вдох. Миона не виновата, что у него от боли сводит зубы.
За спиной хлопнула дверь — в тишине огромного кабинета министра заплясало глухое эхо.
— Вот, — Драко Малфой в распахнутой парадной синей мантии достал из-под рубашки увесистый бронзовый ключ на длинной цепочке, — только им можно открыть сам фолиант. Чем ближе к Статуту, тем он теплее.
Поттер взял ключ, чуть потянул на себя и провел подушечкой большого пальца по резьбе. Едва теплый. Драко цепочку выдернул и отступил. Принялся рассматривать коллекцию квиддичных кубков, будто бы ни разу ее раньше не видел. Гарри буравил взглядом худую спину и светловолосый затылок.
— Рядом с книгой он почти горит, — подсказала Гермиона.
Поттер поднялся — ногу прострелила острая боль — и снова сел, поморщившись. Возможно, визит в Мунго не так уж и далек. Или это первые признаки старости — в конце концов, раньше он сигал и не с таких высот и отделывался лишь синяками. Чего только стоил его легендарный прыжок с Бруклинского моста в погоне за одним сбрендившим магом, задумавшим отравить всю воду в Америке то ли забавы ради, то ли из философских мотивов — Гарри уже не помнил.
— Что произошло?
— Я почувствовал, что ключ холодеет, подошел поближе к Статуту. — Драко встал за спинкой кресла министра и оперся на нее локтями. Ключ свисал с шеи, и он поглаживал его рассеянными движениями. — А температура падала. Сообщил Кормаку.
Поттер закрыл лицо руками. Не светил ему в ближайшее время сицилийский песок. И Драко ему тоже, скорее всего, не светил, потому что, очевидно, Маклагген напортачил уже всерьез и Гарри ему это не спустит, а всепрощающий и всепонимающий Малфой скорее утопит его в Средиземном море — или какое там? — чем позволит решить проблему.
— И этот идиот?..
— Кормак закрыл камины, наложил антиаппарационные…
Гарри вскочил. Витиевато выругался. Сердце заколотилось в приливе адреналина. Больше всего на свете Поттер не любил идиотов.
— Сука, это первое правило задержаний! Как только вы захлопнули камин, вы буквально сообщили преступнику, что пора бежать. Поэтому сначала отрезают физические пути отступления, а потом…
Поттер неаккуратно махнул рукой, и столп спонтанной магии пролетел куда-то в сторону квиддичных кубков. Один из них опасно накренился и обзавелся явной вмятиной. Гарри махнул палочкой и развернул кубок помятой стороной к стене, опасаясь, что своим Репаро может сейчас что-то взорвать.
— Все еще думаешь, что было отличной идеей дать обеспечивать безопасность вашего охуеть какого важного заседания Магическому Правопорядку? — Гарри резко повернулся к Малфою, и тот отшатнулся.
Поттер стиснул зубы. Он, как и обещал, договаривался с Кормаком. Маклагген сопротивлялся. В итоге они оказались в кабинете Шеклболта с назревающей дипломатической катастрофой.
Гермиона поднялась и перевела нерешительный взгляд с одного на другого. Подняла руки в предупреждающем жесте, но Драко достал палочку.
— Еще раз заорешь на меня — прокляну, — прошипел Малфой.
Он наставил палочку. Против главного аврора. Гарри почувствовал, как глаза застилает алая пелена натуральной ярости. Дышать. Курить. В Азкабане нет моря… Сердце колотилось, челюсть сводило, и кулаки сжимались так, что короткие ногти впивались в ладонь.
— Поттер! — рявкнул Шеклболт из-за спины и с силой захлопнул за собой дверь.
Обрушившийся грохот немного отрезвил.
— Мне нужно пять минут, — произнес Гарри, чувствую клокочущее бешенство где-то в горле.
— Тут кури, — вдруг почти человеческим тоном произнес Шеклболт.
Карман, отчет об использовании заклинаний защитного спектра, трансфигурация, пепельница. Чуть помятая пачка, невербальное Инсендио, вдох. Горько. Табачный дым наполнял легкие и остужал голову. Гермиона вдруг подошла к Гарри и наставила палочку на его ногу — пульсация исчезла, а поврежденную лодыжку окутала спасительная прохлада.
Через пару минут тишины — ее никто не рискнул нарушить — Поттер торжественно сообщил, что больше орать не будет. Драко на это закатил глаза.
— Кингсли, ты послал мне патронус…
— Когда заметил, что Кормак не перекрыл физические пути отступления, — развел руками Шеклболт. — Аврорская память.
Самой яркой чертой министра было убийственное спокойствие. Гарри иногда это даже пугало. Сочетание аврорской и дипломатической карьеры должно было довести до предела, но Шеклболт, казалось, и бровью бы не повел, если бы в его кресло в часы приема общественности сел сам Мерлин. Или Волдеморт. Или завтрак вместо домового эльфа подал бы Василиск — подумаешь.
— Сколько всего ключей?
— У меня и у Малфоя. — Шеклболт махнул палочкой, и из шкафа к нему плавно приземлился графин с огневиски. Окинул взглядом присутствующих, но все вразнобой закачали головами. Министр щедро плеснул себе половину стакана. — Зачарованы на нашу кровь. Соответственно, у каждой страны-участницы Конфедерации по два таких ключа.
— Мне прямо сейчас нужны воспоминания всех служащих, которые были на вечере, — решительно начал Поттер. — Лицо я видел, а это половина дела. Личность сейчас установим. Пускай по двое спускаются в Аврорат.
— Это нужно сохранить в строжайшей тайне, — качнула головой Гермиона. На ее щеках появился легкий румянец, а взгляд снова лучился привычным спокойствием. Поттер гадал, от чьего присутствия она вдруг успокоилась. Его? Малфоя? Кингсли? — От всех, включая Аврорат. Знают только присутствующие в этом кабинете и Кормак Маклагген.
Гарри с чувством выругался.
— Он не растреплет, — неопределенно дернул плечом Малфой.
— Откуда такая вера…
— Обливиэйт, — сказал Драко и отвел глаза.
Поттер решил, что после того, как закончит это дело, будет припоминать Малфою его собственное лицемерие. Годами.
— Все же иногда можно действовать вне протокола,
Драко? — язвительно произнес Гарри.
— Отставить! — вдруг рявкнул Шеклболт, а затем с невозмутимым лицом сделал глоток огневиски. — Поттер, какие претензии к моему заместителю?
— Никаких, — быстро ответил Гарри. Посвящать министра в их споры он не собирался.
— Поттер пытался добиться расширения штата Аврората, забрав себе сотрудников Кормака,
своими обычными методами, — вдруг ответил Малфой. — Я был против радикализма по
моим обычным причинам. Сегодняшней ситуации бы не произошло, если…
Шеклболт поднял руку, призывая остановиться. Вздохнул и посмотрел почему-то на Гермиону. Та развела руками.
— Первокурсники перед распределяющей шляпой, — пробормотал Кингсли. — Реформа одобрена, а теперь будьте добры опустошить котел вашего взаимного ехидства.
Гарри крепко задумался, метафора ли это или ему действительно нужно опустошить какой-то котел. Котла в поле зрения не нашлось.
— Опустошим, — с чувством пообещал Поттер. Малфой выглядел так, будто готов его пнуть. — Чем опасна кража Статута?
— Мерлин, Поттер… — протянул Драко в обычной манере, но осекся. Его взгляд все еще обещал красноречиво вылить содержимое пресловутого котла прямо на голову Поттеру. —
Прошу прощения. В мире сейчас есть достаточно радикальное движение по сближению с маглами, особенно среди наших заокеанских коллег. И мы ведем ожесточенные переговоры о недопустимости послаблений в секретности. Статут — символ тайны магического общества.
— Что будет, если его уничтожить, например? — прервал Поттер.
— Мы будем выглядеть идиотами в глазах международного сообщества. И исчезновение или уничтожение Статута вызовет еще более сильную дискуссию о необходимости его соблюдать, — вступила Гермиона. — Это очень вредный поворот для страны и для магического сообщества в целом.
— Мне стоит спрашивать, на хрена вообще вы его выставили, если он так ценен? — произнес Гарри себе под нос и снова закурил.
— Это символ, — прошипел Драко. — Предлагаешь хранить его в сейфе?
— Хоть в заднице, — с чувством ответил Поттер. — Насколько сложно его уничтожить? Или… Торжественно публично сжечь во имя сближения с маглами?
— Статут — высший уровень древней магии. — Гермиона левитировала к нему чашку, из которой пахло ромашкой. Гарри чашку проигнорировал. — Как крестражи.
— Это хорошо, — кивнул Поттер, рисуя в голове схемы и планы.
— Чем же? — Драко явно продолжал подсыпать в их чертов метафорический котел ехидство. Что было вдвойне нелепо, так как в сложившейся ситуации он был виноват едва ли не наполовину. Но Поттер, привычно сжимая сигаретный фильтр между пальцами, решил ему на это не указывать. Ткнет — Драко будет уже злиться на самого Поттера и Министерство превратится в гребаный полигон.
— Существует очень мало артефактов, способных уничтожить Статут, — ответил Шеклболт. — И все они под контролем Министерства. Так что если цель — уничтожение, мы знаем, где хранится оружие.
— Это наверняка политическое… — произнес Поттер. — Заказчиком может быть одна из стран Конфедерации?
— В маглоориентированных правительствах на такую выходку никто не решится, у Соединенного Королевства
все еще очень сильные позиции. — Гермиона аккуратными движениями все придвигала к Гарри чашку с ромашковым чаем — успокаивающими. Поттер продолжал игнорировать. — Да и выгоды, кроме удара по репутации, никакой, но для политических игр слишком рискованно и нелогично.
Поттер кивнул:
— Дайте мне один ключ.
— Зачем? — высказался, конечно же, Малфой.
— Мерлин, если он теплеет рядом с книгой, то это мне неплохо упростит задачу, — почти терпеливо уточнил Гарри.
— Поттер, магия крови! — прошипел Драко. — Теплеет он только на мне.
— Министр Шеклболт, дайте мне вот этого своего заместителя, пожалуйста, он мне неплохо упростит задачу, — самым сладким тоном попросил Поттер.
Малфой распахнул глаза, а затем очень недобро прищурился.
— Я тебе не компас.
— Компас. — Поттер поднялся. — Компас и все что угодно, если вы хотите вернуть ваш чертов Статут так, чтобы об этом никто не узнал.
И вышел. Малфой явно разразился какими-то ругательствами, но Гарри уже не слышал. Призвал к себе парадную мантию, с ослепительной улыбкой зашел на банкет, пожал несколько рук и принялся с каменным лицом по парам уводить сотрудников Магического Правопорядка, не забывая улыбаться в колдокамеры.
К полуночи он восстановил почти всю картину. Неизвестный брюнет, которого он зацепил взглядом в Атриуме, навел достаточно мощные отвлекающие чары, подменил действующий Статут правдоподобной копией и благополучно скрылся, едва заметив, как захлопнулся первый камин. Неизвестный пробрался на вечер под видом прессы — департамент Кормака не удосужился проверить документы, конечно же. В одном из воспоминаний слышался явный американский акцент.
Благодаря Пакту о взаимном обмене данными с США Гарри нашел имя. Гормлайт Пруэтт. Короткая биография ничего ему не дала. Молодой преподаватель чар в Ильвермони, американец, в дальнем родстве с Молли Пруэтт, теперь уже Уизли. В архивах Министерства более подробной информации не нашлось, поэтому Поттер заказал пару порт-ключей в США. С утра он наведается в Нору, но, скорее всего, это ничего ему не даст.
«Завтра в двенадцать порт-ключ до Нью-Йорка. Наш подозреваемый американец, нужно проверить данные МАКУСА».
Поттер нацарапал короткую записку, почему-то уверенный, что Драко еще в здании.
«По камину не пробовал?»
В вычурных каллиграфических буквах так и сквозила спесь. Поттер нарисовал на пергаменте стадо взрывопотамов — опять ничего вразумительного — и решил дальше пробовать художественные таланты на фестралах. Что сложного — одна морда, четыре ноги и крылья?
Гарри представил, как поднимается на несколько уровней, заходит в кабинет и с чувством ломает малфоевский нос. Но вместо этого лишь нацарапал сухое:
«Оденься по-магловски, в МАКУСА и вообще в Штатах не носят мантии».
