Merry Dancers: дальше некуда

– Персиваль, с каких пор вы проводите расследования за моей спиной? - спросила Пиквери, постукивая наманикюренными ногтями по заголовку немагической газеты “Нью-Йорк Таймс”. - Неужели вы думали, что я не узнаю, чем занимается Глава Отдела магического правопорядка? Она открыла второй разворот и развернула к нему газету. “Оливер Хьюз, присоединился к семье “Нью-Йорк Таймс”. Рады приветствовать его в качестве заместителя главреда Джонсона”. Далее шла краткая биография и заметка о работе в “Бостон Глоуб”. Маленькая фотография с размытым изображением едва различимого, но узнаваемого на ней Грейвза подверглась осуждающему постукиванию ногтей. Грейвз, по обыкновению, встретил нападку с деланным спокойствием. Его положение не позволяло терять достоинство, тем более, при госпоже президенте. – Серафина, я не могу прийти к вам без информации, с пустыми руками, не имея доказательств или же хотя бы весомых зацепок касательно дела. – И что же это за дело... мистер Хьюз? - с налетом сарказма назвала она его псевдонимом. - И как вы могли позволить напечатать своё фото в немагической газете? Вы подвергаете магическое сообщество опасности. И если причина не окажется весомой, то я боюсь… – Кто-то из волшебников приобщился к идее бутлегерства и в Нью-Йорке становится все больше мест, продающих Огневиски и Эльфийское вино, - просто спокойно ответил Грейвз, предполагая, что его увлеченность полевой работой не найдет отклика в сердце Пиквери. Ткань ее делового костюма с металлическим переливом поймала блик волшебной лампы, и этот отсвет больно ударил по глазам кутившего в обществе Уилби и его компании Грейвза всю ночь, однако он даже не моргнул. Облегчающие похмелье зелья не перекрывали недосып, а с бодрящей настойкой он и так уже перебарщивал. – Насколько я понимаю, вы уже месяц занимаетесь этим вопросом, игнорируя ваши прямые обязанности в конгрессе, которые вы делегировали как минимум двум подчиненным, включая Тирренса, - отодвинув газету, сказала Пиквери, так и не предложив ему сесть в кресло напротив. Это было высшей степенью ее раздражения, тем более, в адрес него, её заместителя. - Что бы то ни было, вы пренебрегаете работой и, к тому же, используете ресурсы Конгресса для выполнения непонятного дела, в которое вы еще и втянули младшего аврора - Порпентину Гольдштейн, - Пиквери перевела дыхание, ее ноздри угрожающе раздувались от гнева. - Вы приказали менталистам сфабриковать легенду о вашей личности, а настоящего Оливера Хьюза отправили в долгий отпуск в Европу. И теперь вы заместитель главного редактора “Нью-Йорк Таймс”. Вы определенно превысили свои полномочия, Грейвз, - обратилась Пиквери по фамилии, проводя между ними черту. – Мне пришлось обеспечить поддержку легенды о бостонском главреде, Серафина, так как мой нынешний круг общения обладает весьма обширной сетью информаторов по всем Штатам, однако, что касается поста в “Нью-Йорк Таймс” – магического вмешательства не было, - ответил он на ее обвинения. - Это дело рук моего знакомого-немага, решившего, что на этой должности я буду ему полезен. – Грейвз, вы всегда говорите только по существу, пожалуйста, не изменяйте этой привычке. Тон Пиквери был спокоен, несмотря на сдерживаемое негодование. И он подчинился, как обычно даже из мыслей выбрасывая “воду” и тщательно взвешивая каждое свое слово: – Расследование указывало на Чарльза Уилби, владельца “Седого Консьержа”, но, вопреки первоначальной версии, мы выяснили, что он немаг. Я копнул глубже, и мне удалось зацепить пласт мыслей в его голове, а также подслушать один из телефонных звонков. Мистер Чарльз Уилби – человек президента Соединенных Штатов, который и покровительствует его алкогольному бизнесу. Уилби - шпион, и да, он не понимает какой алкоголь продает у себя в клубе. Также Огневиски появился в казино Ротштейна в Тендерлойне и еще в нескольких местах, которыми владеют люди круга Уилби, - продолжал заранее подготовленную речь Грейвз, стараясь выглядеть уверенно. - Некто таинственный стоит за этими людьми. Уилби, Ротштейн, МакГрегор - владелец отеля у Гайд Парка, и другие общаются с этим бутлегером только по телефону. Я попробовал проявить давление на их разумы, но они говорят правду. Есть лишь одна зацепка - все они слышали на другом конце провода женский голос, а поставками занимаются каждый раз разные курьеры, - он сделал небольшую паузу, как будто спрашивая дозволения продолжить; Пиквери молчала, не собираясь вставлять комментарии, а значит, была готова слушать дальше: - Кем бы ни была эта волшебница, она очень осторожна. Ее продукция набирает популярность. Все фамилии, которые я назвал - они и сами выпускают алкоголь, но не такого высокого качества. Огневиски и Эльфийское вино растут в цене. Иной алкоголь дешевеет, что выгодно всем. Бутлегеры продают больше дешевого алкоголя, а волшебница наживается на эксклюзивности своего продукта. Впрочем, нечто похожее уже стало появляться на рынке, кто-то экспериментирует со вкусом виски, добавляя туда травы и паприку, но вы прекрасно знаете, что волшебный алкоголь производится по точному рецепту с применением магии. Пиквери выслушала его доклад внимательно, не мигая и что-то для себя решая. Наконец, она поднялась с места и, сцепив за спиной руки, поравнялась с ним, выискивая в его глазах, казалось, больше информации. Наконец, госпожа президент сощурилась, вторгаясь в его личное пространство. – Грейвз, - протянула она, всё еще решая, позволять ли ему и дальше вести расследование или же наказать за своеволие, - вы мое доверенное лицо, и мне до сих пор непонятно, почему вы сразу ко мне не обратились. – Сбор информации затянулся, госпожа президент, - официально обратился он, невзирая на то, что уже давно звал ее по имени, и снова повторил: - Я не привык приходить к вам с пустыми руками. Она почти купилась на эту удочку с его безусловной исполнительностью, но все же и она, и сам Грейвз знали, что эта работа не уровня Главы магического правопорядка. – Кажется, вы засиделись в офисе, Персиваль, - с непонятной ухмылкой, то ли полной одобрения, то ли с легкой иронией сказала она. - И всё же, вы подвергаете себя опасности. Это гангстеры, а не безобидные немаги. Пиквери все еще сверлила его взглядом, ожидая, что он сорвется и начнет оправдываться как любой другой в Конгрессе, опасаясь ее гнева. – Вы правы, но я уже не могу выйти из игры и заменить себя на кого-то. Моя связь с этим миром обрастает всё новыми знакомствами. Уилби познакомил меня со многими бизнесменами своего круга, которым я на должности заместителя главреда могу оказывать некие услуги, - он не лукавил: с момента назначения к нему обратился сам мистер Уилби, заказав рекламу нескольких аптек, из-под полы продающих алкоголь, и одну политическую статью, а также Ротштейн. Наконец, она прекратила один из своих излюбленных приемов психологического давления, и, сдавшись, вернулась к себе за стол. – Я даю вам месяц, Персиваль, надеюсь, вы успеете наиграться в агента под прикрытием и довести это дело до конца. Это всё, - она углубилась обратно в чтение, но не немагической газеты, а стопки документов у нее на столе. - И будьте добры, обеспечьте безопасность Порпентине Гольдштейн. – Да, Серафина, - он с вежливым, коротким поклоном сделал шаг назад, развернулся и отправился к двери. Грейвз, заходя в свой кабинет, уже знал кого там встретит. Тина наблюдала за движением звезд в реплике картины Ван Гога. Магия оживила чудесное полотно. Этому художнику, выросшему среди немагов, не позволил превратиться в обскура только его талант - стихийная магия, воплощенная в наполненных смыслом или бессмыслицей картинах. Волшебное сообщество до сих пор гадало, как же ему удалось выжить. Конечно, впоследствии он сошел с ума, но всё же его картины влияли на людей и это было ничем иным, как магией. – Как все прошло? - спросила Гольдштейн как-то обыденно, словно они были близкими друзьями – Сносно, мисс Гольдштейн, но президент Пиквери обеспокоена вашей безопасностью. Она как будто на секунду недовольно надула губы. – Отныне я мало принимаю участие в ваших встречах с Уилби, мистер Грейвз, поэтому, полагаю, президент должна быть спокойна на сей счет. – Полагаю, скоро ваше участие и вовсе не понадобится, - сказал он, считая, что это вызовет у нее облегчение, но на лице Тины, напротив, появилась тень недовольства. Грейвз непонимающе на нее уставился. – Прошу вас, сэр, это мое первое серьезное дело, и потом, ведь именно я обнаружила нелегальный сбыт магического алкоголя. Я заслуживаю продолжить расследование, - возразила она. – Я не могу подвергать вас риску. Вы знаете, в каких кругах мы стали вращаться, - он посмотрел на нее снисходительно, поднял чашку с остывшим кофе и отставил ее с отвращением на лице. – Но, с вашего позволения, сэр, я аврор и я проходила курсы обороны и даже участвовала в двух боевых заданиях, я не просто рядовая волшебница, - пошла в наступление Тина. - И потом, скоро Уилби устраивает светское мероприятие в выходные - матч по поло. На него приглашены парами, разве я не права? – И что он о себе возомнил… - проговорил Грейвз, шевельнув пальцами, подогревая кофе в чашке. Отдавать распоряжение секретарше по поводу новой почему-то было катастрофически лень. - Ведет себя как аристократ, но так ли это на самом деле? О личности Уилби до сих пор было известно очень мало, он сохранял свое инкогнито и никому не позволял узнать о нем больше того, что выставлял напоказ. Однако он обладал манерами джентльмена, был несомненно образован и полон достоинства. Аристократические семьи магов и немагов были во многом схожи, и Грейвз видел равного себе, но всё же обычно люди с родословной хвастались своей голубой кровью, именитыми родственниками и богатством. В Уилби была лишь третья черта. Он был, несомненно, богат. В разговоре с ним Грейвз нередко замечал английский акцент, хотя проскакивал он не столь часто. Однако в Великобритании, куда он сделал запрос, не нашлось ни одного подходящего статусу семейства, указывающего на родство с таинственным Уилби. Немагов с такой фамилией было много, но то были простые люди среднего достатка, ничего собой не представляющие, а один и вовсе сидел в тюрьме за мелкие кражи. Мог ли Чарльз Уилби быть лишь тщательно продуманным вымышленным персонажем? Однако не один он в кругу, куда попали Тина и Персиваль, вел роскошный образ жизни, многие гангстеры или “предприниматели”, как они себя называли, были не обделены манерами, но выбрались с самых низов общества благодаря незаурядной деловой хватке. Лишь Арнольд Ротштейн изначально был из богатой еврейской семьи. Грейвз посмотрел на Тину, понимая, что ее участие в расследовании действительно более не имеет смысла, ведь он подобрался к Уилби и его окружению очень близко, оказывая услуги, связанные с “Нью-Йорк Таймс”. Их общение быстро вышло за рамки “Седого Консьержа”, кажется, Уилби благоволил расчётливому и услужливому Оливеру Хьюзу, как и его друзья: им оказалось весьма кстати знать о содержании готовящихся к выпуску номеров. Обличающая статья о новом “предпринимателе”, который перешел дорогу Ротштейну, за авторством Грейвза должна была выйти в следующем выпуске. – Что ж, Голдштейн, вы, возможно, правы, и все же, если у кого-то из гангстеров возникнут ко мне какие-то претензии, вы можете пострадать. – Я буду очень осторожна. – Пиквери дала нам месяц на расследование. И боюсь, что если мы не выйдем на поставщика за это время, то расследованием займутся другие авроры, а мы выйдем из игры… *** Огромное поместье Уилби располагалось на живописном “Золотом побережье” Лонг-Айленда, среди таких же гигантов-соседей едва ли чем-то выделяясь. Богатейший район кричал о том, что здесь обитают самые сливки общества. Настоящий дворец в замковом стиле, казалось, вырвали из чопорной Великобритании и магическим способом перенесли в Нью-Йорк. Здесь, на побережье, почти каждый особняк обладал своей изюминкой - современные и реплики с нормандских замков, многоэтажные и похожие на ранчо одноэтажки в средиземноморском стиле, словно здесь находилась выставка всевозможных экспонатов архитектурного искусства. Имея деньги, аристократы и внезапно разбогатевшие люди вовсю демонстрировали свои представления о роскоши и прекрасном. На посыпанной гравием подъездной дорожке уже образовалась небольшая пробка из автомобилей, высаживающих гостей. То были не только гангстеры, но и вполне законопослушные соседи, кинозвезды и представители верхушки правоохранительных органов. Грейвз успел неплохо изучить мелькающие перед ним лица. Его зачастую видели в компании Уилби на завтраке в кафе на Первой авеню, куда стекались многие интересные личности, чтобы обменяться свежими слухами. Для мая погода была приветливо теплой и даже чуть жаркой. Фонтан у главного фасада рассыпал легкие освежающие брызги на приглашенных и сиял радугой в свете вышедшего солнца, словно даже это явление было тщательно спланировано и куплено для мероприятия. Грейвз усмехнулся собственным мыслям: все что касалось Уилби непременно было связано с деньгами. Гости по указанию персонала проходили сквозь здание во внутренний двор, хотя могли обойти вокруг. Здесь тоже был замешан вполне понятный смысл. Уилби намеренно демонстрировал убранство дома. В главном зале с готи­ческими сводами и стрельчатыми окнами был наборный паркет, напоминаю­щий интерьеры лобби Крайслер-билдинг, и огромный орган с узнаваемым геометрическим узором. Орган! Это было чересчур. Этот богач совсем не знал куда девать деньги. Проходя через анфиладу из трех залов, можно было обнаружить интерьеры разных цветовых гамм, но все же, ожидая увидеть модерн, Грейвз везде встречал ар-деко и ар-нуво. Внутри особняк оказался на диво современным, отвечавшим последним веяниям моды. Наконец, вновь оказавшись на улице, Грейвз с Тиной невольно переглянулись. Такого ровного газона они не видели даже при отеле, где играли в гольф с Фицджеральдами. Украшением были симметрично стриженные кусты вдоль мощеного тротуара, оканчивающегося фонтаном с девой, из кувшина которой лилась вода. Невероятно пышные клумбы тюльпанов, наверняка привезенных из Голландии, резные лавочки уже облюбованные парами в ожидании начала мероприятия, а чуть дальше, почти у самого пляжа - белоснежные фуршетные шатры, левее - огороженное невысоким парапетом поле для поло, на котором уже разминались участники матча в черной и белой спортивной форме. Грейвз знал эту игру, среди магов встречалось немало игроков, и хотя он сызмальства освоил верховую езду, но никогда не держал в руках клюшку. Невысокие и резвые поло-пони выглядели ухоженными не меньше, чем приглашенные. Всё было идеально, Уилби как обычно постарался на славу, но, как водится, до начала мероприятия где-то пропадал, и потому Грейвз, не пытаясь найти его, просто ожидал привычно помпезного появления. Гости были одеты в легкие костюмы и платья светлых тонов, шляпки и канотье были обязательным атрибутом моды и уж тем более - спортивных мероприятий под открытым солнцем. После пестроты платьев и мрачности фраков гостей “Седого Консьержа” наряды казались непривычными. Грейвз с Тиной подошли к Ротштейну и МакГрегору по прозвищу “Жирный Тони”, в компании которых теперь проводили намного больше времени, нежели с Фицджеральдами, однако те не заставили себя долго ждать и незамедлительно присоединились, вызвав кривую ухмылку Ротштейна, считающего их вездесущими занозами. Гангстерам претило отношение Уилби к этой паре, в общем-то, Грейвз заметил, что и сам Уилби зачастую вызывал у них отнюдь не доброжелательные взгляды. Их дружба оканчивалась партнерством и необходимостью вращаться в одном кругу, но казалось, что слишком серьезный и хмурый Ротштейн попросту завидует Уилби, чье дружелюбие и привлекательность притягивали к нему людей. Уилби умел заводить ключевые знакомства, помогающие общему делу, и в Оливере Хьюзе разглядел потенциал именно он. – Где же Чарльз? - заозиралась Зельда, пригубив белого вина. – Как всегда опаздывает, - лишь заметил Макгрегор, утерев со лба пот салфеткой, ему, довольно тучному мужчине, было нестерпимо жарко в такую погоду, на его льняной рубашке уже проступали влажные пятна. Но Грейвз уже заметил его, и не среди гостей: в черном лонгсливе и с каской на голове, умело и грациозно скачущего галопом по спортивному полю. Его движения на лошади были настолько изящны, а осанка такой идеальной, что казалось, будто он родился в седле. Черный обтягивающий костюм и краги делали его почти болезненно худым, но от того не менее привлекательным. В Чарльзе не было ни грамма мужественности, но он очаровывал всех своими манерами. У парапета стояли несколько оживленно чирикающих девушек, наблюдающих за ним. – Как всегда в центре женского внимания, - ничуть не удивился Скотт, тоже нашедший его взглядом. Наконец, Чарльз остановился возле темнокожего мужчины, скорее всего, конюха, и пока слезал с лошади, чуть отклячив пятую точку, девушки смущенно захихикали, прикрывая рты ладошками. – Да, кажется, зад Уилби станет главной темой для обсуждения сегодня, - добродушно усмехнулся Макгрегор, обзаведшийся веером сердобольной Зельды и энергично им обмахивающийся. - А вы, девушки, что скажете? – Ох, Тони, прекрати, это неприлично, - закатил глаза Ротштейн, но Зельда и Тина только засмеялись. – Что скажешь, Рози? - заговорщицки сощурившись, глядя на приближающегося к ним Уилби, спросила Зельда. – Если бы я специализировалась на мужских задницах, мистер Макгрегор, то я бы не оценила, на мой взгляд его зад слишком округлый для представителя мужского пола. Выглядит как накладной. – Рози, Зельда на тебя плохо влияет, - заметил Грейвз, усмехнувшись, ведь это действительно было совсем не в ее стиле. Все пятеро обратились взглядами к присоединившемуся Уилби. – Чарльз, только не говори мне, что ты станешь звездой сегодняшней игры? Не знал, что ты так хорошо держишься в седле, - с сомнением заметил Скотт. – Есть ли что-то, в чем он не преуспел? - спросила Зельда, как всегда потянувшись к нему за дружескими объятиями, но неожиданно Уилби вздрогнул. – Что ты делаешь? - он даже покраснел, изменившись в лице, почувствовав себя абсолютно безоружным перед наглостью Зельды, только что ущипнувшей его за мягкое место. – Проверяла, настоящая ли, - подмигнула она прыснувшей в кулак Тине. - Настоящая. Уилби вмиг потерял всю свою доброжелательность, на нем буквально не было лица, это произошло так внезапно, словно ему нанесли ножевую рану. – Зельда, я прошу тебя больше не повторять подобных фокусов, - попросил он настороженно, недовольно поглядев на Скотта, позволяющего супруге подобные вольности. Он был смущен и абсолютно дезориентирован и из-за этого впал в едва скрываемое раздражение и не контролировал собственные эмоции, это ломало его тщательно проработанный образ - Грейвз умело распознавал его вербалику с самой первой встречи. Его глаза сейчас источали яд, но позволив себе всего мгновение слабости, он быстро взял себя в руки и снова нацепил одну из своих театральных улыбок. Зельда тотчас стала рассыпаться в извинениях, и Скотт вместе с ней, но Уилби заверил, что все в порядке и очень быстро покинул компанию, разминая пальцы, которые, по-видимому, до этого были сжаты в кулак. Когда матч начался, зрители обступили спортивное поле со всех сторон, пренебрегая удобными трибунами вокруг. Среди участников игры были и соседи-аристократы, желающие продемонстрировать свои навыки, и даже профессиональный игрок. Игра выглядела зрелищной и весьма травмоопасной. Тина закрыла ладонью рот, когда один из участников свалился с лошади и едва не попал под копыта другой. Уилби грациозно лавировал между оппонентами, умело орудуя клюшкой, его точные передачи в сторону ближайшего к воротам союзника обеспечили уже два гола. Плавность его движений касалась не только сценического образа шоумена, кажется, Уилби просто был таким, какой есть, прирожденным аристократом, лишенным некоторой мужественности, но весьма харизматичным человеком, умело держащим вокруг себя свиту из полезных людей. Гости аплодировали особенно громко одному из участников игры - Стивену Милфорду, игроку сборной США. Грейвз узнал его - буквально недавно “Нью-Йорк Таймс” писал о нем статью в спортивной хронике. Милфорд, конечно же, притягивал к себе больше внимания, нежели любитель Уилби, и как приглашенная звезда был вишенкой на торте этого мероприятия. Интересно, его участие было проплачено или же он просто развлекался, как и остальные известные гости? Матч закончился победой команды, в которой был Милфорд, во второй команде не нашлось профессионалов, но исходом матча все были определенно довольны. Победители получили серебряную статуэтку в виде наездника с клюшкой и следующие полтора часа гости только и делали, что обсуждали великолепный матч и прием, однако Уилби, едва спешившись, как обычно исчез из поля зрения - наверное, принимал душ и приводил себя в порядок. Ближе к пяти вечера гости постепенно стали разъезжаться, шатры со столиками опустели, поднялся прохладный ветер, согнавший оставшихся в дом, куда уже переместились музыканты и фуршетный стол. Немного устав от компании Ротштейна, жирного Тони и Фицджеральдов, Грейвз сообщил, что немного прогуляется и осмотрит пляж, а затем присоединится к ним. На небольшом деревянном причале мигал едва различимый при свете дня зеленый огонек, отражаясь от лобового стекла пришвартованного, обшитого лакированным деревом катера с витиеватыми буквами на корме - “Стелла Блу”, который наверняка стоил космических денег. Солнце еще было ярким, но уже не таким согревающим, вид отсюда позволял разглядеть дальний берег, как и этот усыпанный вереницей особняков богатых американцев. Не жалея легких замшевых туфель, Грейвз прошел по песку к самой кромке воды. Барашки волн неспешно облизывали сваи, на которых возвышался узкий пирс. Странно было оказаться в одиночестве на приеме у Уилби, но в какой-то момент утомленный солнцем и разговорами, Персиваль решил, что на десять-пятнадцать минут должен уединиться, чтобы хорошенько обдумать дальнейший план действий. Он и не рассчитывал увидеть на мероприятии кого-то подозрительного, например некую особу, которая приторговывала волшебным алкоголем в немагическом мире, и, невзирая на заверения президенту Пиквери, что движется в правильном направлении, пока так ничего и не добился. Признаться, он не знал что делать дальше, разве что как следует перетрясти мозги бутлегеров магией. Но понимая, что волшебница слишком осторожна, опасался, что она узнает о его действиях и исчезнет окончательно. Не зная зачем сняв обувь, он подвернул светлые льняные штанины и зашел по щиколотку в абсолютно ледяную воду. – Любишь закаляться, Олли? - донесся до него знакомый голос, и он обернулся, увидев его обладателя в шезлонге. Уилби развалился под пледом, а на столике рядом стояла початая бутылка Огневиски, а также тарелка с фруктами. – Чарльз? - удивился Грейвз, выйдя из воды и направившись к нему. - Устал от собственного приема? – Ноги болят от лошади, давно не занимался верховой ездой, но, возможно, ты прав, надоела суета. Хотя, полагаю, не мне одному, - он качнул бокалом в сторону соседнего шезлонга, на котором лежал точно такой же аккуратно сложенный плед. - Второго стакана нет, но могу одолжить свой. Но Грейвз просто откупорил бутылку и глотнул прямо из горла, ничуть не удивив Уилби, который лишь понимающе поджал губы. – Привык видеть тебя среди толпы. – И на меня порой находит тоска и желание одиночества. Думаю, это нормально. Рози тебя не потеряет? – Не думаю, - развалившись в той же позе и накинув на подмерзшие ноги уютный плед, ответил Грейвз, прикрыв глаза. - Зельда никому не даст заскучать, неугомонная женщина. – Она порой просто невыносима, - согласился Уилби со смешком, он тоже прикрыл глаза, поддавшись истоме. – Особенно в твоем присутствии, - напомнил собеседник недавний эпизод с лапанием его задницы. – Зельда считает, что получает недостаточно внимания от Скотта и таким образом старается вызвать его ревность. Мы со Скоттом это уже обсуждали во время его очередных извинений за супругу. Он любит ее, конечно же, но Зельда ненасытна, она требует, чтобы он постоянно был подле нее. Пару раз замечал, как они скандалят на эту тему, когда Зельда конкретно переберет. – Им бы немного задуматься о том, сколько они употребляют, - подняв тяжелые веки, сказал Грейвз и внезапно зацепился за тему женщин: - Ни разу не видел тебя в обществе женщины, Чарльз, надеюсь, ты не сочтешь вопрос слишком личным. Не пойми меня неправильно, но твоя популярность очевидна, ты завидный холостяк, от противоположного пола, должно быть, отбоя нет. Тот как следует зевнул и тоже открыл глаза, сонно глядя на Грейвза, как на старого друга. – Я не склонен заводить мимолетные романы, тем более в наше время, полное беспорядочных половых связей. Девицы, якшающиеся то с одним, то с другим в клубе, могут дорого обойтись здоровью, - искренне сказал он, и Грейвз внезапно нашел в его черных глазах отражение самого себя. - Да и некогда. Люди ходят на вечеринки, чтобы найти партнера, для меня вечеринки - лишь работа. – Но ты выглядишь так, будто обожаешь то, чем занимаешься. Чарльз усмехнулся, его глаза тоже смеялись над непонятливостью собеседника. Даже в этой его мимике было какое-то невообразимое притяжение и харизма, и Грейвз начинал понимать, почему у него так много воздыхательниц. Несомненно смазливая мордашка Чарльза Уилби идеально подходила его амплуа вечного тусовщика. – Не имею ничего против вечеринок, - ответил он обтекаемо и посмотрел на качающуюся на волнах “Стеллу”, когда из конюшни поодаль донеслось ржание коней. - Не хочу возвращаться в дом, как насчет поплавать на яхте или… - посмотрел в сторону конюшни, - быть может, прогулка на лошадях? Если бы Грейвзу не нужно было искать его расположения, он бы непременно отказался, но Чарльз Уилби пока что был ему нужен. – Осмотр побережья со стороны пролива наиболее заманчивая затея, - сразу же выбрал Грейвз. - Тем более, ты, кажется, жаловался на боль в ногах – Тогда позвольте вас пригласить на борт, мистер Хьюз. - Уилби шутливо поклонился, указывая в сторону катера и вызвав у собеседника улыбку; верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты и обнажали шею с кожаным шнурком, но то, что на нем висело, было скрыто тканью. Если бы Грейвз не знал, что перед ним несомненно опасный человек, акула бизнеса, то и он бы оказался очарован его манерами. И, наверное, впервые сегодня Чарльз открылся ему с новой стороны - настоящий, утомленный вечеринками мужчина, искавший простой и понятной компании. От особняка донесся гомон голосов и, внезапно, музыкальный тяжелый раскат органа. Чарльз просто протянул ладонь, предлагая встать, и Грейвз принял ее, но не потому что был на задании, а потому что сам этого хотел. Они были друг другу симпатичны: замкнутый Глава магического правопорядка и выставляющий напоказ свое богатство и манеры Чарльз Уилби - уставший от работы человек. Пока он отвязывал морской узел пришвартованного катера, Грейвз молча осматривал дорогую обивку готового увезти обоих подальше от мирской суеты судна. Чарльз с легкостью кузнечика запрыгнул на борт и снова протянул стоящему на причале Грейвзу руку, который принял ладонь и забрался на борт, почему-то искренне наслаждаясь компанией чуть подвыпившего друга. Друга?.. Уилби нравился ему, но нельзя было смешивать работу и личные эмоции, но, несомненно, из всех его знакомых он был самым приятным человеком. Чарльз был внимателен к мелочам, умел пресекать споры, был умен и чертовски хорош собой. Даже Тине не удавалось скрывать от начальника симпатию к этому человеку. Уверенно и ловко заведя мотор, Чарльз отчалил, а Грейвз смотрел на шлейф поднимаемых ими волн и удаляющийся, искрящий огнями особняк, в котором продолжалась уже немноголюдная вечеринка. И чем дальше они отходили от берега, тем больше его особняк терялся на фоне таких же уникальных и потому как будто одинаковых поместий на берегу Лонг-Айленда. Невзирая на прохладу, Чарльз, игнорируя кресло, управлял судном стоя, подставляя лицо встречному ветру. Его прическа моментально растрепалась, и всегда уложенные на пробор воонистые волосы теперь в беспорядке падали на виски. Таким он казался моложе, совсем юным, и его мальчишеская улыбка была невероятно искренней. Кажется здесь, вдали от шума и светских развлечений, посреди пролива Лонг-Айленда он был счастлив и свободен. Грейз наблюдал за ним, заражаясь энергетикой хрупкого мальчишки, которым предстал перед ним сегодня друг. Это задание скоро закончится, каков бы ни был результат, и их ненавязчивое общение канет в Лету. Осознание этого принесло уныние. Сам Глава Отдела магического правопорядка попал под чары Великого Уилби, которого носила на руках вся элита Нью-Йорка. Амплуа как-то не слишком вязалось с его шпионской деятельностью, но Грейвз уже точно знал, что его друг добывает сведения для самого президента США. Это подтверждал случайно подцепленный пласт мыслей, когда тот заказывал у него политическую статью об Альберте Фолле - опальном министре, ушедшем в отставку из-за множества дел, связанных с махинациями. Грейвзу тяжело давалась невербальная легилименция и возможно, под конец задания он рискнет и использует палочку, чтобы выведать как можно больше информации о Уилби и волшебнице, торгующей Огневиски и Эльфийским вином, но пока… Хотелось просто как можно дольше получать удовольствие от сегодняшнего дня и неожиданно теплой компании. Он поймал себя на мысли, что любуется человеком, так не похожим на него самого, человеком, всегда окруженным друзьями. И хотя в плане женщин их взгляды сходились, они были очень разными. Грейвз не умел заводить настоящих друзей, был одиночкой, однако, как и Уилби, всегда вращался в кругу нужных и полезных лиц. И все же зависть сама собою поднималась из глубин, но она была светлой, так завидуют тому, за которого безмерно рады. – Не хочешь за штурвал, Олли? - перекрикивая шум мотора, спросил Чарльз, щурясь от соленого ветра. Грейвз в расслабленной позе на обитом кожей сидении, всё еще распивая виски прямо из горла, лениво повел ладонью из стороны в сторону. – Боюсь, я не умею управлять ничем, кроме лошади, - признался он и, взглянув на бутылку в руке, - и мне кажется, я уже пьян. – Как раз самое время научиться! - настойчиво не согласился капитан судна, глуша мотор и не в первый раз за вечер протягивая ему ладонь. - Ну давай, кругом ни души, ни одной шлюпки. Это безопасно. И Грейвз доверился ему, как можно не довериться человеку, источающему такую благородную уверенность? В этот момент казалось, что даже если он скажет, что земля с небом поменялись местами, то встретит безоговорочное доверие с его стороны. Как он это делал? И вот, впервые собираясь управлять немагическим транспортом, Грейвз неуверенно положил ладони на штурвал, и Уилби тотчас захватил его руки и устроил их шире. – Так тебе будет удобнее. Здесь - ключ зажигания, принцип работы не отличим от автомобиля. Даже если ты не водишь, то должен иметь хотя бы представление. Грейвз как-то неуверенно и запоздало кивнул, чуть скривив губы и пряча смущение от собственной неосведомленности, в то время как Уилби продолжал доверительно улыбаться, вторгаясь в его личное пространство. Размеры катера и подстраховка инструктора не позволяли находиться дальше друг от друга. – Ключ - по часовой стрелке, пока не услышишь звук двигателя, - удивившись, что и этого он не знает, сказал Уилби, не понимая, что ставит его в неловкое положение. Пришлось срочно собраться, выполнить указания, и после недолгого инструктажа по поводу рычагов скорости и тормоза, они неуверенно и медленно тронулись с места. Грейвз никогда не испытывал ничего подобного, катер как будто стал продолжением его самого, он мог прибавить скорость, мог резко затормозить, и это чувство контроля было совершенно опьяняющим. Уилби теперь смеялся над другом, который, подобно ему самому несколькими минутами ранее, подставлял лицо соленому ветру и любовно сжимал штурвал, наслаждаясь рыжеющим закатом. Не раздражало даже то, что он постоянно касался его, находясь сзади. Впереди, прямо по центру показались огромные буи, сигнализирующие о фарватере. – О, сюда лучше не стоит, там дальше судостроительная верфь, смотреть не на что, - сразу же сообразил Уилби и положил ладони на руки Грейвза, вынудив его понемногу разворачивать катер, едва они уловили индустриальные пейзажи и отдаленную баржу. У него были просто ледяные руки, и Грейвз позволил ему полностью перехватить управление, а сам вернулся на заднее сидение. Направившись в сторону поместья, они какое-то время плыли молча, но неожиданно Уилби затормозил и покинул штурвал, оказавшись рядом с ним и протянув руку за бутылкой. – Сколько тебе лет, Чарльз? - спросил Грейвз, который, невзирая на наверняка приличную разницу в возрасте, ощущал себя на равных с ним. – Двадцать пять будет, - сообщил он нечто обескураживающее, затем усмехнулся. - Не бери в голову, я всегда опережал своих сверстников в развитии. – Да уж, - приподнял уголок губ Грейвз, признаться, пораженный ответом. Уилби действительно еще совсем мальчишка, однако сумевший достичь небывалых высот в столь юном возрасте. – Тебе к сорока, Олли? - задал встречный вопрос он. – Плюс минус, - с напускным весельем ответил Грейвз, которому уже как три года было за сорок. - Что ж, двадцать четыре, у тебя вся жизнь впереди. – Ну, смею заметить, что сорок лет - это ничто по современным меркам. Медицина и уровень жизни поднялись, да и ты неплохо сохранился, - подмигнул Уилби, и Грейвз как-то машинально коснулся седых висков. - И седина тебе очень идет. Рози ведь намного моложе тебя, да? – На двенадцать лет, кажется, - не припоминая возраст Тины, обронил он. – Ну, любви все возрасты покорны. – Обязательно скажи эту фразу Скотту, он записывает всё, что слышит, - усмехнулся Грейвз. – Но кажется, за тобой он следит особенно тщательно. Уилби вернул бутылку и откинулся в кресле, наслаждаясь лишь шумом воды, да редкими криками чаек. – Он списывает с меня героя своего нового романа. Это, признаться, приятно, но надеюсь он догадается не упоминать в своей книге некоторые аспекты нашего бизнеса. – У тебя богатые родители? - продолжил расспрос Грейвз, возвращаясь к интересующей теме, однако в такой атмосфере его вопросы не могли показаться подозрительными. - Просто любопытство. – Могу рассказать о себе, только если ты сам решишь открыть мне душу, - поддаваясь игре, сказал Уилби. Грейвз, откинувшись подобно ему на сидении, стал копаться в памяти, выуживая оттуда незначительные общие сведения. Ему было чертовски комфортно, никогда прежде он не рассказывал никому о том, что у него на душе. Так случилось, что биография Оливера Хьюза почти совпадала с его собственной. – Родители ушли один за другим много лет назад, оставили мне старое поместье и внушительную сумму к существованию. - После короткого вздоха он продолжил: - Но после их кончины вместо того чтобы кутить, как это бывает, я погрузился в работу, не видя белого света только и делал, что вкалывал, и вот мне стукнуло сорок, - усмехнулся он в кулак. – А ты, оказывается, не так прост и даже богат. Но теперь, познав вкус Нью-Йорка, ты понял, что работа - не главное в жизни, правда? Смею заметить, ты встретил правильного человека, - выпятив вперед грудь, горделиво сообщил Уилби. Становилось прохладнее, и Уилби залез под плед, захваченный с берега, а Грейвз незаметно наложил на себя согревающие чары. Погода в мае бывала обманчива, днем почти жарко, ночью можно даже замерзнуть. – Моя очередь, да? - усмехнулся Чарльз, превратившись в кокон из клетчатого пледа, с сомнением поглядывая на собеседника, который, похоже, ни капли не замерз. - Что ж, я родился во Франции, можно сказать в семье аристократов, но только лишь отчасти. Я второй ребенок в семье, и моя кровь, что называется, нечистая. Моим отцом был не муж моей матери, и потому мне даже не дали его фамилию. Мне обеспечили образование, затем я ушел на фронт, а как только война закончилась, осел в Нью-Йорке без копейки денег. Моя семья обнищала, почти никого не осталось. И мне пришлось начинать всё с нуля. И, как видишь, удача была на моей стороне. – Я был уверен, что ты из Англии, из-за акцента, но Франция… – О, нет, ты совершенно прав, половину жизни я провел именно в Англии. И моя мать англичанка, а отчим - наполовину француз. – А отец? Я имею в виду, настоящий. – Англичанин, - пожал плечами Уилби. – Теперь понятно, откуда все эти манеры, воспитание, ты даже в седле держишься не как мы, янки, - не смог не заметить Грейвз. – Не знал, что это настолько заметно... Впрочем, в репортёрском чутье тебе не откажешь! Увидев облачко пара изо рта собеседника, Грейвз тотчас поднялся с сидения. – Похоже, ты окончательно продрог и можешь заболеть, ты позволишь мне встать за штурвал? Подобная забота заставила расцвести на лице Уилби совершенно искреннюю улыбке. – Тебе понравилось, я так и знал, только позволь сменить тебя ближе к причалу. И, если хочешь, могу показать тебе свою коллекцию автомобилей и даже научить водить, конечно, придется выучить правила дорожного движения, но… – Я не против, - улыбнулся Грейвз, ощущая благодарность за оказанное ему доверие и видя энтузиазм к дальнейшему общению в такой обстановке. Когда шустрый катер уже почти добрался до берега, Уилби уже спал, смешно приоткрыв рот и запрокинув голову. Ему совершенно не мешал, а возможно и баюкал, гул мощного движка его великолепной “Стеллы”. Вот он какой - непростой, но хороший молодой человек, добившийся всего сам, пускай и нелегальными путями, но сумевший покорить “Большое Яблоко”. Грейвз усмехнулся, решив, что стал думать как немаг, ведь этот термин, характеризующий Нью-Йорк, неоднократно использовал в его присутствии Скотт. Ему понравилось это ощущение - иметь друга, с которым можно и помолчать, и поболтать, друга, который может прикорнуть рядом, зная, что это безопасно. – Чарльз, мы приехали, - осторожно тронув его за плечо, призвал он к пробуждению, но ничего не произошло, и тогда, пошевелив пальцами, наслал на него легкие бодрящие чары. Тот проморгался, утер глаза пальцами и встал, с наслаждением потянувшись. – Ого, сам причалил, молодец, - сказал он удивленно, пряча ключи в бардачок и перебираясь на пирс. – Не стал будить. К сожалению, швартовый узел, который сделал Грейвз, едва ли мог уберечь яхту от случайного отвязывания. И Уилби стал перевязывать его, когда Грейвз чуть ушел вперед, поначалу не заметив оплошности. Уже совсем стемнело, но мерцающий зеленый огонек на причале выловил из темноты три силуэта. – Как жаль, - донесся голос из-под низко надвинутой шляпы; мужчина взошел на пирс, - но увы, случайные жертвы неизбежны… – О чем вы… - но Грейвз едва успел среагировать, когда они выхватили револьверы и без предупреждения началась пальба. Палочка, выстрелившая в этот момент в руку из ножен на запястье, однако, не успела сотворить ни одного заклинания. – Депульсо! - послышалось сзади, и Грейвза внезапно отбросило мощным заклятием в сторону с причала аккурат в ледяную воду, и одна из шустрых пуль вонзилась не в грудь, а в плечо. Пока он пытался справиться с болью и встать на ноги, чему мешали усилившиеся у берега волны, раздавались всё новые и новые выстрелы и проклятия - обезоруживающие и оглушающие. А когда Грейвзу всё же удалось выбраться на берег из ледяной воды, он увидел трех убийц, лежащих на песке без сознания, и зловеще подсвечивающийся зеленым огоньком силуэт Уилби на пирсе, в руках которого была зажата волшебная палочка. Время будто остановилось. Грейвз только крепче сжал свою, понимая что здесь происходит. Рана на его плече кровоточила, боль усиливалась из-за соленой воды, но он не имел права давать слабину, ведь волшебник перед ним мог быть опасен. Тепло сегодняшнего вечера было забыто, и теперь не оставалось сомнений, что бутлегер, за которым они с Тиной гонялись последний месяц, был прямо перед ним. Насколько хорошо Уилби владел боевой магией? Глаза Грейвза потемнели от гнева, его водили за нос, вся эта дружба была ничем иным, как попыткой втереться в доверие, но все же внезапно он осознал, что Уилби спас его отбрасывающими чарами, иначе бы пуля попала бы не в плечо, а в сердце. – Я не причиню вам вреда, мистер Грейвз, - донесся чуть дрогнувший голос самого лживого на свете человека, сумевшего втереться в доверие к Главе магического правопорядка. – Опустите палочку! - прошипел он, все еще вне себя от злости, его глаза наливались кровью. - Вы арестованы за торговлю магическим алкоголем, статья р-четыре, пункта четыреста двадцать три о взаимодействии с немагическим миром. И тот послушал, точнее, рука его опустилась, а палочка и вовсе выпала из руки, с деревянным стуком упав на пирс. Уилби пошатнулся, ноги его подкосились, и он упал ничком, тотчас потеряв сознание. Бросившись к нему, Грейвз увидел как на его спине расползается кровавое пятно. Пуля прошла навылет. Крови было столько, что не оставалось сомнений, что Уилби, скорее всего, не жилец. – Чертовы гангстеры! - зло прошипел Грейвз, даже не глядя в сторону оглушенных мужчин. Он, шипя от боли из-за собственного ранения, с трудом развернул совсем невесомого Уилби на спину, режущим заклятием полоснул по окровавленной рубашке и раздвинул ткань. Кровь пульсировала из раны, значит он все еще был жив, сердце билось, но увы, пуля скорее всего уже нанесла непоправимый вред. Грейвз сосредоточился и стал выводить круги волшебной палочкой, надеясь, что еще не все потеряно. Этот дурак волшебник, возомнивший себя королем немагического мира, погибал от обыкновенной пули недоброжелателя, которому он скорее всего перешел дорогу. Его яркая жизнь могла оказаться короткой вспышкой. Незаметно гнев сменялся жалостью, а в душе поднималась тревога. Конечно, Уилби предстанет перед судом, но сейчас Грейвз, отметя негодование, прилагал все усилия, чтобы спасти этого самодовольного засранца, а в голове все еще сидела мысль о Депульсо, которым Уилби защитил его от смерти и, скорее всего, тем самым подставился сам. Рана на груди постепенно затягивалась, но ему срочно нужно было кроветворное, его губы и лицо совсем потеряли цвет. Грейвз применил замедляющие чары - им обучали еще в аврорской академии. Зачастую они спасали жизнь попавшим под проклятия коллегам, чтобы безопаснее транспортировать их в больницу. Эти чары почти останавливали жизнедеятельность тела, оттягивая момент неминуемой гибели. Грейвз все еще был в смятении, хотя как всегда действовал четко. Он наспех остановил кровь из раны на собственном плече, понимая, что если доставить его в магическую лечебницу, то оттуда он попадет прямиком за решетку, а если в немагическую, то там, скорее всего, не доживет до утра. Эти мысли на мгновение показались странными, словно внутренне Грейвз не хотел заключения Чарльза Уилби. Да и переживет ли он сдвоенную аппарацию? Времени совсем не было. Грейвз лишь стрельнул отвлекающими чарами в сторону берега, и скинул реквизированные Экспеллиармусом револьверы в воду, намереваясь вернуться сюда с менталистами позднее. Сейчас это было второстепенно. Каждая секунда промедления могла стоить Чарльзу жизни, пускай он и был обманщиком и нарушителем закона, но смерти уж точно не заслуживал. Скрепя сердце, Грейвз схватил его за предплечье и аппарировал прочь, надеясь успеть...