последний огонь погас.

      Все пошло не так, как было задумано. Обычное задание, все шло так, как должно было быть, пока стрела не попала в спину синоби. Сбежать ему удалось, однако как добрался до деревни помнил смутно. Пришлось поплутать, чтобы сбить путь на тот случай, если были преследователи. Последнее что помнил — как добрался до поднимающегося механизма. Может кто из екаев подсобил, а может и сам дошел, путая реальность со сном.       В деревне его быстро начали латать. Стрелу достали, зашили. К счастью, ранение пусть и было опасным, но успели сделать все, чтобы Кадзу остался жив. Теперь ему требовался полный покой, вплоть до момента, пока он полностью не придет в себя. Его старались не беспокоить и приходили в дом только чтобы проверить состояние, покормить или заменить повязки.       Над деревней опустились сумерки. Медленно все разбрелись по своим домам, готовясь ко сну. В доме синоби, медленно подрагиваясь, догорала свеча. Тени весело танцевали по стенам, словно пытаясь развлечь мужчину, который вот уже несколько дней лежал к своей кровати изредка приходя в себя.       Снег тихо скрипел, когда лисьи лапы медленно шагали по холодной земле. Вот уже несколько дней она заходила на территорию деревни синоби, надеясь, что так и останется незамеченной. Все эти разы никто ни разу не пытался прогнать незваную гостью. Если кто-то и замечал ее, то просто не обращал внимание или деликатно молчал.       Лисица толкнула раму. Оттолкнувшись от земли, она запрыгнула в дом, стрясла снег со своей шерсти. Несколько мгновений и вот перед кроватью стояла уже девушка. Единственное, что выдавало в ней лисицу — пара лисьих ушей. Слишком юна, чтобы иметь возможность принимать полностью человеческую форму. Так хотелось этому научиться, встретиться с Кадзу и познакомиться с ним совсем иначе. Не как «удобный питомец», а как девушка, которая могла бы обольстить, даже такого сурового синоби.       Она с горечью осмотрела мужчину. Глаза закрыты, лицо бледное, а под простынью наблюдалось кровавое пятно. Лисица нагнулась над ним, хотела убрать прядь волос, но остановилась. Вдруг проснется, что тогда она скажет? В зубах лиса держала цветок лотоса, который оставила возле кровати.       Девушка присела на пол, взгляд все еще не отрывала от мужчину.       — С тобой ведь все будет хорошо? — себе под нос произнесла лисица, — Будь моя воля, ты бы в миг поднялся на ноги.Я так соскучилась по твоим подаркам.       В своих мыслях девушка добавила: «и по тебе самому». Горечь щемила сердце. Так больно, так обидно, что мужчина, которого больше всего хотелось видеть здоровым, сейчас лежал с явным жаром. На лбу выступали испарины, которые хотелось вытереть, но за это время она уже узнала: синоби имеет очень чуткий сон. Попробуй лиса дотронуться до него — Кадзу проснулся бы.       Девушка оглядела комнату. Едва ли хоть что-то по ней можно было бы сказать о ее владельце. Разве что на столе лежало письмо. Раньше оно не привлекало ее внимание, а может его раньше и не было? Лисица поднялась на ноги, подошла к столу. Ее взгляд быстро пробежался по иероглифам.       «Мне сообщили о случившимся. Надеюсь, Кадзу в скором времени поправится. В случае необходимости, я могу посодействовать. Мэй»       На лице отразилась грусть. Кто бы она ни была, существовал еще один человек, которому он был небезразличен, а значит причин выжить было еще больше.       Девушка закрыла глаза. Мир вокруг изменился, встало стало больше, а она вновь покрылась рыжей шерстью. Аккуратно запрыгнула на кровать, свернувшись калачиком. Мордочка легла на лапки, глаза закрылись.       Проснулась уже перед самым рассветом, когда жители деревни только должны были приступить к своим завсегдатым делам. Лисица на мгновение уткнулась мордочкой в ладонь мужчины и покинула дом так же незаметно, как и пробралась сюда. Она знала, что придет сюда вновь, на следующую ночь и так вплоть до того момента, пока он не придет в себя и в один день не принесет ей любимые лакомства.       Лисы бывают благодарны. Она была благодарна и готова была ждать момента, когда Кадзу придет в себя. Этого были достойны не многие, но он был тем редким исключением.