Семь монет

Однажды вечером Маки сидел в своей комнате и неторопливо листал толстые страницы ларийской книги, но не смотрел в них — мысли его блуждали далеко. Он думал о Лио и о жизни, которую тот упорно и настойчиво создавал, но потерял вмиг и был вынужден явиться в храм и отказаться от себя. В груди заныла забытая боль — Маки вспомнил о собственной судьбе. Вздохнув, он положил книгу на бёдра и провёл рукой по шраму на месте жабер. Он сам был виноват в том, что пришёл в Шор-сити, сам выбрал такой путь. А Лио — нет. Маки вздрогнул на секунду раньше, чем дверь распахнулась резко и широко, как всегда под рукой Джина, — вздрогнул и инстинктивно сжался от звука его приближающихся шагов. Он любил Джина и был рад каждой минуте, проведённой вместе, но всё чаще с горечью замечал, что боится его визитов и леденеет внутри так же, как в те мгновения в «Русалочке», когда Ленни приводил в номер очередного клиента, а вместе с ним боль и унижение. Джин не бил, не обижал — причина была в самом Маки, с ним что-то было не так! Ни работа в борделе, ни жизнь с Джином не смогли научить его сексу, почувствовать хоть малую часть того удовольствия, которое получали другие, нормальные… Необходимость раз за разом заниматься тем, чего совсем не хотелось, вместе с чувством вины, стыдом и осознанием своей полной зависимости сводили с ума и рушили их отношения. Но Маки не мог этого допустить, слишком дорожил. Он поднял глаза, старательно пряча страх, и улыбнулся. Джин был невесел, меж напряжённо сведённых бровей залегла складка, под глазами образовались болезненные тени. — Устал? — шепнул Маки, когда тот присел рядом. Вместо ответа Джин положил лоб Маки на плечо и коснулся горячим вздохом кожи. — Мне нужна твоя помощь. — Моя помощь? — Маки аж подскочил от удивления — привыкший к роли бесполезного существа, мешающего под ногами, он ни разу не слышал от Джина подобного. — Смешно сказать, — заговорил Джин нерешительно, будто стыдясь, — у меня заболел зуб… Маки с сочувствием накрыл ладонью его необычно горячую руку, мигом вспомнив, где они находятся и как, вероятно, печально обстоят здесь дела со стоматологией. — Я обучен репарации, могу залечивать силой раны, но, как видно, не все. Голос Джина звучал утомлённо. Только сейчас Маки заметил, что лицо его припухло. — Моё тело борется с воспалением, — в подтверждение его слов под кожей вспыхнуло и пробежало струйками свечение, и Маки обдало жаром, — но не справляется. Видимо, под зубом скопился гной и нужно дать ему выйти. Зуб надо удалить. Но я не могу! — Джин поднял брови и хохотнул изумлённо, будто сам не веря в то, что такое возможно. — Наверное, дело в чистой энергии — она подмешивается к моей силе, и я теряю контроль. Она питает мои инстинкты и не даёт причинить себе боль! Я вступаю в противоборство с самим собой… Я занимаюсь этим второй день — без толку! Джин выглядел таким растерянным, каким Маки его ещё не видел. — Но чем я могу тебе помочь? — спросил он. — Может, ты это сделаешь? — с этими словами Джин вытащил из кармана небольшие щипцы с закопчёнными щёчками. — Нашёл такой инструмент в подвале, — пояснил он. Решиться было непросто, но спустя пару минут Маки, набравшись смелости, пытался ухватить указанный зуб. Однако стоило ему потянуть щипцы, как Джин вздрогнул, и в грудь Маки ударил будто чей-то исполинский кулак и отбросил назад, впечатав спиной в изголовье кровати. Джин, до того сидевший зажмурившись и стискивая до побелевших костяшек полотенце, теперь широко открытыми глазами смотрел на силу, искрящуюся на растопыренных пальцах. — Прости… ничего не получается, — выдохнул он и добавил решительно, развернув смотанное в рулон длинное полотняное полотенце: — Свяжи мне руки за спиной. Только теперь Маки осознал, насколько Джин вымотан борьбой с собой — он едва говорил. Быстро выполнив просьбу, Маки вновь потянулся к зубу, сосредоточенно закусив губу, и вскрикнул, отлетев на пол от удара силой. — Проклятье, Маки, ты цел? — тяжело проговорил Джин, пошатываясь в неудобном положении. — Нет, это не остановить физически… Приведи Лио! Напуганный резкой слабостью Джина, а также кровью, побежавшей из его губы, по которой Маки случайно ударил щипцами, падая, он с готовностью уселся на тележку, до того спрятанную под кроватью, и бросился в другое крыло храма. Лиодеанн жил один в отдельной от других воспитанников комнате в конце длинного коридора. Маки видел однажды, как тот заходил к себе, и теперь не ошибся дверью. В поздний час Лио открыл не сразу, а когда вышел на стук, заспанный и взлохмаченный, то поначалу не заметил Маки, посмотрев поверх его головы. По дороге до своей комнаты Маки, как мог, объяснил ситуацию, и, войдя, Лио уже был готов увидеть связанного Джина на кровати. — Ты болен? Но как же… — с сомнением спросил он вместо приветствия и осёкся под тяжёлым взглядом наставника. Было заметно, что им обоим не по нраву происходящее. — У меня не получается совладать с собственной силой, — нехотя заговорил Джин, неловко поведя плечами. — Помоги мне. — Но сила шанки неодолима! — вскричал Лио с неподдельным страхом в глазах и отскочил назад. — Чего ты требуешь от меня? Невозможного! Джин качнул головой. — Я потратил всю силу на борьбу с собой, — Джин устало опустил голову на грудь. — Вот как. Смог бы ты бороться с собой двадцать лет? — Лио поджал губы и поспешно отвёл глаза, будто сказал лишнее. — Используй фокус, как я учил тебя, — наставлял Джин, пропустив едкую реплику мимо ушей. — Собери силу отовсюду, из каждой мышцы, и сможешь мне противостоять. Он говорил ещё что-то на ларийском тем же бесстрастным тоном — Маки не мог понять, да и не слушал. Технические нюансы владения силой его не интересовали. Он приготовил щипцы, глубоко вздохнул и потянулся к открытому рту Джина. Краем глаза он увидел, как напрягся стоящий за его спиной Лио, его руки на плечах наставника мелко задрожали, лицо покраснело. Джина и вовсе трясло, а Маки — он не мог этого объяснить, но чувствовал себя словно в центре смерча посреди бушующих вокруг сил. Ухватившись за зуб, он дёрнул изо всех сил так, что повалился назад. Всё произошло в секунду: Джин вскрикнул, и губы его окрасились кровью, Лио, увидев это, пробормотал: «Проклятье!» и резко отвернулся с отвращением. Мгновения его замешательства хватило, чтобы баланс сил нарушился и тело Джина, неподконтрольное разуму, развернуло до того удерживаемую силу, как пружину. Толстый жгут из полотенца, стягивающий его руки, лопнул с треском, и удар энергии раскидал парней по комнате, а сам Джин, совершенно обессиленный, рухнул на кровать. Маки поднялся с пола на локте, потирая ушибленное плечо. На стенах искрили затухающие следы силы. Огонь в очаге погас, как и несколько свечей. Лио осторожно выглянул из-за изножья кровати и посмотрел на распростёртого Джина. — Как же он силён, — ошеломлённо произнёс Лио. — Он спит? Он склонился над Джином и отскочил, ударившись о сторожевое поле, которое тот всегда устанавливал вокруг себя, если ночевал в присутствии чужих. В ответ на вибрацию силовой паутинки Джин повернулся на бок, не поднимая век, и прикрыл лицо ладонью от света. — Пойдём, — тихо сказал Маки, — не будем ему мешать, пусть отдохнёт. Он подполз к откатившейся тележке, подъехал к кровати, положил спящему Джину под щеку лоскут от полотенца, чтобы впитать сочащуюся изо рта кровь, и жестом позвал Лио. — Шанки останется здесь? — с сомнением спросил тот, когда они покинули комнату. — Это ведь твоя комната? — Да, но он иногда ночует здесь, — отмахнулся Маки и замолчал, поймав недоверчивый взгляд. — Разве шанки не должен жить под сенью храма и набираться сил от света далёкой звезды, откуда прибывают боги? Лио старался говорить с привычным для подобных речей подобострастным пафосом, но в голосе сквозила подозрительность. Она сбивала Маки с толку, и он уклончиво пожал плечами и вздрогнул от неожиданности, когда Лио, до того смотревший в высокое окно холла, развернулся на пятках, скрипнув кожей сапог по дощатому полу, и воскликнул: — Он говорил мне, что научит исцеляться! Но сам не смог победить свою болезнь, — он посмотрел в упор с вопросом. — У всех есть предел сил, — постарался объяснить Маки, — иногда и шанки требуется помощь. Поэтому Джин собрал вас здесь — для помощи в войне, в которой ему одному не победить. — В войне с богами? Разве может кто-то победить богов? — обречённо спросил Лио, не ожидая ответа. Он опустился рядом на пол, прислонился к стене и обхватил колени руками. — И зачем им вообще являться сюда? Разве богам плохо там, на вашей звезде, среди белого света? — он мечтательно посмотрел в тёмное небо за окном. — Мы живём не на звезде, — Маки чуть заметно усмехнулся. — На звёздах нельзя жить, это гигантские шары из огня, — он не без удовольствия поймал заинтригованный пытливый взгляд и продолжил: — Вокруг звёзд в пустоте летают планеты — миры, подобные Лариде. В одном из таких миров жили мы с Джином. — А как там, в вашем мире? Он похож на наш? Там красиво? — Лио развернулся и пододвинулся ближе. — Нет, не похож и не красив. Но есть в нём своя прелесть… Маки соскучился по Земле. Он не разрешал себе думать об этом, боясь погрязнуть в сожалениях, и так отравляющих его существование, но тоска по потерянному навсегда дому, обострённая отчаянным одиночеством, всё чаще прорывалась из глубин души. Он рассказывал о песках, о городах, укрытых куполами, прямых, как стрела, и гладких, как зеркало, дорогах. А Лио слушал, приоткрыв рот, и только в конце рассказа выдохнул: — Хотел бы я увидеть это своими глазами! — он перевёл взгляд со звёздного неба на Маки и спросил со смесью любопытства и восхищения: — Ну а ты — что ты за существо? — и осторожно коснулся тонкой перепонки между пальцами Маки. Тот вытащил руку из-под его ладони и улыбнулся, смутившись под изучающим взглядом. — Я морянин. Я жил в море, под водой, как рыба, но могу жить и на суше. — Под водой? Поэтому у тебя нет ног? — догадался и выпалил с нелепой прямотой Лио. Маки кивнул, не решившись рассказать правду, и невольно сжал бёдра, будто так можно было скрыть изъян. — Тебе, наверное, трудно на суше? — Лио коснулся тележки. — Я привык. — Но ты скучаешь по воде? Почему ты не плаваешь? Каждое слово Лио впивалось в сердце раскалённой иглой, и Маки всё сложнее было сдерживать дрожь в голосе и отвечать с прежней лёгкостью. — Озеро холодное, а теперь оно и вовсе замёрзло, — он кивнул на окно. — Ах, да, — Лио озадаченно потёр подбородок и воспрял. — Давай я покажу тебе одно место! Никто не знает о нём, но я так много ходил по этим лесам ещё ребёнком! Мне нравится это: узнавать то, чего другие не знают. Лио рассказывал это же по пути к конюшне, быстро уговорив Маки ехать к таинственному месту. В его воодушевлённом голосе, горящих живостью глазах, размашистых жестах ощущалась свобода и какая-то детская открытость, непривычная для всегда настороженного, ершистого Лио, и Маки улыбнулся таким переменам. — Хорошая лошадь, красивая. Подходит тебе, — Лио кивнул в подтверждение собственных слов и провёл пальцами по гриве Сиэнн, пропуская серебристые волосы между пальцами. — И спокойная, мудрая как будто. Он одобрительно качнул головой, глядя, как лошадь неподвижно ждёт, пока её странный всадник взберётся на седло. — А ты, Лиодеанн? — Маки отметил, как довольно тот улыбнулся, услышав имя. — Может, возьмёшь лошадь Джина? — О нет! — тот вскинул брови и отчаянно замотал головой. — Только не Джина. Да я и не умею ездить верхом, никогда не пробовал. Я пешком, рядом пойду. Путь до места занял не меньше часа. Ночь выдалась тихая и тёплая по сравнению с предыдущими. Ясное до того небо затянуло лёгкими облаками, пошёл редкий снег, и, казалось, стало светлее — к счастью, потому что как ни старался Лио разжечь пламя на пальцах, сила трещала и искрила, подобно бенгальскому огню, но не давала света. При каждой неудачной попытке он забавно отскакивал в сторону, будто бы спасаясь от собственной руки, поливающей землю искрами, и хохотал. Маки поддался его ребячьей радости и смеялся вместе с ним, отмахиваясь от мелких брызг силы, как от мух. Так они добрались до леса, где в непроницаемой тьме под плотными кронами Лио, наконец, совладал с навыками, полученными на самых первых уроках Джина, и сотворил световой шарик над ладонью. — Там! — он указал в сторону чёрных камней вдали и без колебаний шагнул в глубокий снег между деревьями, утопая по колено. Лошади было трудно следовать по частому лесу, и Маки отстал. А когда он достиг скал, ориентируясь на льющий из-за них ровный свет силы, то потерял дар речи. В полукруге из тёмных глыб гранита собралось розоватое озерцо, покрытое плотным облаком пара, который рваными перьями поднимался и кружился над водой, переливаясь в свете магического огня. От озера шёл жар. — Горячие источники? — спросил Маки, сползая с лошади. Он стянул плащ, шерстяную куртку и штаны, оставаясь в одной рубашке и просторных льняных трусах, которые носили лари. — Пойдём! — Лио, раздетый до белья, уже вошёл в воду, осторожно ступая по дну и покачиваясь. — Тут довольно глубоко, подальше! С этими словами он сделал ещё шаг и словно провалился в яму, с хохотом уйдя в воду по горло. Маки с радостью присоединился к нему, на четвереньках вползая в озеро. Очень скоро вода достигла его подбородка и он вынужден был… плыть! Не задумываясь, повинуясь инстинкту, Маки разрезал руками горячую воду и оттолкнулся бёдрами. Он плыл впервые с тех пор, как лишился хвоста, но тело помнило. И без нижней части морянин скользил в толще воды, как стрела. Маки прокрутился вокруг себя, вынырнул, опять погрузился, коснулся ладонями покрытого мелкими камешками дна и сделал несколько шагов руками. Наигравшись, возбуждённый и раскрасневшийся, он отыскал сидящего в центре озера Лио и устроился рядом. Счастье ещё бурлило в крови, и сердце стучало часто, вырываясь из груди, когда Маки поймал на себе внимательный взгляд. — Спасибо, здесь здорово! — от радости Маки хотелось сгрести того в объятия, но, зная колючий нрав воспитанника, он ограничился широкой улыбкой. Лио ответил не сразу, будто заворожённый глядя на него, а потом спросил, запинаясь и заметно смущаясь: — А ты… а… ну, ты мужчина среди таких же, как ты? Ты ведь мужчина, верно? Маки оторопел на миг. Никогда прежде ему не задавали подобных вопросов. Даже клиенты, которые видели его голым без заметных снаружи гениталий, не сомневались в его половой принадлежности — помимо члена, спрятанного без эрекции в брюшном кармане, о гендере свидетельствовало всё остальное его тело и лицо. — Да, я мужчина, — растерянно ответил Маки. — Почему ты спрашиваешь? — Просто… — Лио облизал губы и повёл головой. — Тогда это всё очень странно. — Что странно? — не понял Маки. Лио замялся. — Я просто хочу больше знать о тебе, ведь ты такое необычное создание. Чудесное! Он улыбнулся и неожиданно нырнул, поднимая волны выпрыгнувшими на миг из-под слоя пара красными пятками. Его резкое движение выпустило на поверхность десятки крупных пузырей газа. Они лопнули, и в воздухе едва ощутимо запахло серой. В голове всколыхнулись воспоминания о Земле: мёртвые воды в ложбинах морского дна, едкие лужи и озёра в пустыне, растворяющие любую материю, кроме камня и кислотоустойчивого полимера, убивающие всё живое и отравляющие воздух вокруг, — жуткие картины. Но отчего-то в тот миг они заставили сердце Маки защемить тоской. — А знаешь, — вдруг сказал он вынырнувшему поодаль Лио, — иногда я думаю о том, что скучаю по своему миру и очень хочу вернуться домой. — Я тоже хочу домой, — неожиданно хмуро ответил тот, сведя брови. От недоброй решимости, сменившей прежнюю улыбку на его лице, Маки стало неуютно. Лио быстро вышел из воды, отряхнулся от капель, как собака, и присел на берегу. — Поздно уже, — сказал он, глядя в сторону и покусывая губу изнутри. — Мне завтра нужно явиться на уроки с рассветом, а нам надо еще обсохнуть. Маки угукнул согласно и двинулся на сушу, невольно прикрывая рукой едва заметную выпуклость брюшного кармана под ставшей полупрозрачной тканью белья.