Another Word for Warmth

Вечер в городке выдался невероятно тихим, и Удзуи уже начал скучать из-за безмятежности сегодняшнего патрулирования. Этому месту ничто не угрожало, более того ему не поступало ни одного известия о демонах в ближайших окрестностях, которые требовали бы его внимания, но он никак не мог позволить уйти из маленькой деревушки. Ранее вечером он столкнулся с Ренгоку, который направлялся на порученное ему задание.  Тогда они шли бок о бок, и хаори Ренгоку, декорированное языками пламени, развевалось позади него, пока он объяснял Удзуи суть своего задания.     "Похоже, эта миссия должна быть особо опасной", - заключает Удзуи, склонив голову по направлению к лицу Ренгоку.     "Да!" Пламенный Хашира с энтузиазмом кивает, и его фирменная улыбка не сходит с его лица, даже несмотря на серьезность заявления Удзуи. "Должно быть, это дело рук Верхней Луны, если судить по количеству исчезновений и числу Истребителей, которым никак не удалось повлиять на ситуацию". Тэнген хмыкает, не зная, что ответить. "Юный Танджиро присоединится ко мне на станции вместе с двумя своими друзьями".     " Ты о мальчишке с кабаньей головой и о том, что с желтыми волосами?" спрашивает Удзуи, и Ренгоку кивает в ответ. "Думаешь, они не станут тебе обузой? У Танджиро есть потенциал, но оставшиеся двое такие странные!" Ренгоку смеется над восклицанием Удзуи, запрокинув голову. Звук становится подобен симфонии и кормит огонь, разожженный в нем Столпом Пламени.      Тэнген не может не улыбаться, так как внутри у него все пылает.     "Думаю, эти двое - являются чем-то большим, чем кажется на первый взгляд!" Ренгоку обращает на него свой яркий взгляд, и Удзуи чувствует, как сердце замирает под его ребрами.      "Твоя вера в мир невероятна, Кёдзюро!" смеется  Удзуи в ответ.     Кёдзюро снова на мгновение поворачивается лицом к дороге, и его яркая улыбка остается на его мягких губах, неизменно вздернутых уголками вверху. Затем, когда он снова смотрит на Тэнгена, в его глазах появляется то самое выражение, от которого пламя внутри  Удзуи распаляется сильнее. Его взгляд таит в себе мысли, более глубокие, чем он может себе вообразить, мысли, которые он отчаянно хотел бы узнать.     " Думаю, они способны удивить тебя, Тэнген! Может быть, в мире еще существуют люди, о силе которых ты еще не догадываешься".      Улыбка Удзуи становится все ярче, пока Ренгоку опять концентрирует свое внимание на дороге.                 Удзуи хотел бы составить компанию Кёдзюро в расследовании таинственных исчезновений на поезде Муген, но пятеро истребителей на такое задание — это уже слишком. И он так же не хочет оскорблять друга, невольным намеком на его неспособность справиться с заданием самому. Но что-то подсказывает ему, что нужно держаться поближе, и он до самой темноты бродит меж маленьких магазинчиков городка, наслаждаясь причудливым видом некоторых горожан и их скучными, но все же милыми безделушками. В итоге он взбирается на самую высокую точку города, чтобы посмотреть на отправку поезда Муген.      В ушах Тэнгена раздается зловещий свист.     Неприятное чувство зуда под кожей обуревает его. Что-то неуютное и неправильное пробирает его конечности, пока поезд Муген становился все меньше, удаляясь от него и станции, где произошла посадка. Тэнген видел, как Кёдзюро садится в поезд, и в тот момент его мысли затопил иррациональный ужас. И дело было даже не в том, что этот предполагаемый демон, скорее всего, был членом Высших Лун- он верил в победу Ренгоку над любым из сильнейших демонов. И дело не в том, что он чувствовал себя в этот момент слишком уязвимым: оба Хашира каждый день отправляются навстречу смерти, в этом не было ничего нового. Но что-то было не так: его интуиция непрерывно подавала тревожные сигналы, которые вступают в дисгармонию с гудком поезда, и от этого холодного неправильного звука табун мурашек сбегает вниз по его шее.      Беспокойство овладевает им, и он срывается в безумный бег по крышам в след за поездом.     Его цель неясна: он не сможет догнать поезд Муген, и это он знает. Но это не мешает ему упорно преследовать его, как хищник загоняет свою добычу. Тревога бурлит в его нутре, а горечь прилипает языку, пока он мчится по стальным рельсам железнодорожного полотна. Темнота сгущается вокруг него, тяжело наваливаясь на плечи. Он бежит уже так долго, что теряет счет времени, как вдруг сердце рушится в желудок, когда сквозь темноту до его ушей донесся громоподобный звук скрежета сминающегося металла и грохот огромного количества вспаханной этим металлом земли. Что-то случилось. И ему хочется надеяться, что все в порядке, но ледяной страх, вгрызающийся голодным зверем в сердце, твердит об обратном. Он уже давно не игнорировал то чувство, что заставляло его двигаться вперед, и сейчас настало совершенно не то время, чтобы не довериться своей острой интуиции.     Звуки битвы доносятся до его ушей сквозь густую тьму ночи. Удзуи отгораживается от мира, закрывая глаза, и напрягает все свои органы чувств, чтобы ощутить вибрацию окружающей среды. Он распознает Ренгоку, сражающегося с демоном Высшей Луны - аура, которую тот испускает, невероятно сильна и вступает в резкий диссонанс с окружающим миром. Кёдзюро сражается так яростно, как Тэнген никогда не видел, нанося несколько впечатляющих, судя по звуку энергии, ударов, но очевидно, что этот демон гораздо могущественнее, чем все, с которыми им приходилось сталкиваться раньше. Кёдзюро жестко сцепился с могущественной тварью, не желая отступать. Он ощущает, что до места сражения осталось всего- ничего, и если он еще поднажмет, то сможет успеть вовремя. О противном стечении обстоятельств он даже и думать не хочет.     По вибрации воздуха Тэнген чувствует, как боевой дух Ренгоку взвивается до немыслимого уровня. Он ощущает, как он принимает причудливые формы - цветущее пламя, пылающий тигр и что-то незнакомое ему, обладающее такой невероятной мощью, что Удзуи ощущает отголоски его давления даже несмотря на расстояние между ними. Атаки Кёдзюро взрываются в его ушах, яростные и уверенные, как и сам Хашира. Тэнген уже так близко - он слышит, как сердце Кёдзюро замирает на мгновение под его ребрами от различных травм. Если он не успеет...     Открыв глаза, он сосредотачивает свое внимание на сцене, к которой приближается. Сердце колотится в груди пойманной птицей, но не от напряжения, а от страха того, что их недавняя встреча была последней, когда он в своей жизни видел образ уверенной ухмылки Кёдзюро.  Он толкает себя вперед с невероятной силой, и его ноги, бесшумно касающиеся земли при каждом шаге, смазываются от быстроты его движений, и все же он молится о том, чтобы его скорости было достаточно.     Мир расплывается перед глазами Удзуи, когда он наконец видит ужасную картину. Поезд сошел с рельсов, смятый и растерзанный. Большинство вагонов опрокинулось на бок. Люди выбираются из вагонов через разбитые окна - они окровавлены, но ни на одном из них не видно серьезных травм. Вагоны оставили за собой полосы вспаханной земли по тому направлению, по которому они должно быть, скользили, прежде чем остановиться в неровной линии, ведущей, как хвост мертвой змеи к ее голове, к пылающему локомотиву поезда Муген.     Убедившись, что никто серьезно не пострадал, что ни один человек не погиб, ни в одном из этих разрушений, - Удзуи игнорирует все разрушения и стонущих от боли людей и направляется к месту схватки между Ренгоку и неизвестным демоном. Огненный Столп наносит противнику жестокий удар, и его аура настолько сильна, что на миг его и демона окружают волны адского жара, марево от которого вздымается в небеса, и Тэнген думает, что, возможно, его другу удалось сразить чудовище.     Пока не слышит, как заполошно заколотилось сердце Кёдзюро.     Ренгоку падает на колени, как подкошенная вековая сосна, а рука демона полностью проходит через его солнечное сплетение. Если бы Удзуи не был так сосредоточен на том, чтобы добраться до него, его бы тотчас бы стошнило. Вокруг все замирает, несмотря на скорость, которую он развил, выжимая все соки из каждой своей мышцы. Страшный холод молниеносно пробирает каждую косточку его тела.     Демон замечает Удзуи, мчащегося к ним, и в мгновение ока прыгает назад, в быстро скрываясь лесу, тянущемся по обе стороны железнодорожного полотна, и исчезая в быстро исчезающих предрассветных сумерках.  Танджиро надрывно кричит вслед демону, и в его крике слышится отзвук его рыданий. Тэнген понимает, что его долг- преследовать чудовище, и уничтожить его, заставив заплатить за то, что он сделал с его дорогим другом. Но он отбрасывает это, сосредоточившись на сердцебиении Кёдзюро - медленном и слабом, и этот усталый звук заставляет его испытать холодный, как лед, ужас.     Он тотчас же забывает о демоне и бежит к месту случившийся трагедии, пролетая мимо трех мальчишек. Остановившись перед Кёдзюро, он опускается на колени, чтобы встретить взгляд Хаширы Пламени.     "Кёдзюро!"      Удзуи подается вперед и бережно берет лицо Ренгоку в свои руки. Его кожа просто ледяная, а веко правого глаза трепещет, не способное открыться. Левый глаз деформировался под веком, залитым его кровью, как будто его вдавили внутрь. На правой щеке - глубокий, кровоточащий порез, а на левой - побагровевшие от крови волосы. Кровь стекает по лицу и срывается с подбородка крупными каплями. Она потоком течет по пальцам Удзуи, когда он пытается осторожно приподнять голову Кёдзюро, кажущуюся ему сейчас тяжелой и слабой. Желудок болезненно сводит от охватившего все его естество ужаса. Ему кажется, что он падает, летит сквозь пространство к неизвестному концу.     "Ах, Тэнген". Невнятные, слабые слова срываются с губ Ренгоку, из его рта потоком хлещет кровь, но при этом он еще умудряется слабо улыбаться. Голос у него хриплый и тихий, и Удзуи различает слабое бульканье в его груди. "Рад тебя видеть".     Удзуи подавляет свой страх, не игнорируя свое болезненное и учащенное сердцебиение, чтобы споро оценить состояние Столпа Пламени. В груди Ренгоку, где демон пронзил его тело рукой, отсутствует значительная часть плоти и мышц; из раны с ужасающей скоростью вытекает жизнь. Его сердце практически останавливается при виде этого зрелища, по венам ползет лед, и он сглатывает подступившую к горлу желчь. Руки Тэнгена дрожат, дыхание становится поверхностным, по щекам текут слезы.     "Кё..." шепчет Удзуи, глядя в небольшое пространство между ними. Кёдзюро изо всех сил старается держать глаза открытыми, но Тэнген слышит, как замедляется его сердце, как тяжелеет его голова, когда единственный открытый глаз цвета восхода начинает закрываться.     Он не думает - действует, ведомый каким-то первобытным инстинктом. Он просовывает руку под колени Кёдзюро, притягивая того к своей груди. Голова Ренгоку мертвым грузом лежится на его плечо, а Тэнген аккуратно поднимается, чувствуя, как кровь его дорогого друга уже просачивается в его собственную форму.     "Я отнесу его в особняк Бабочек!" - кричит он остальным просто ради формальности, и, до того, как сказанные им слова достигнут их сознания Удзуи уверен, что уже уйдет.     Воздух обжигающей волной врывается в легкие, когда он летит над железнодорожными путями, отслеживая количество шагов до самого удачного поворота, который быстрейшим путем сможет привести их в лучшее медицинское учреждение в стране. Он постоянно отслеживает хрупкое сердцебиение Кёдзюро и каждую долю мгновения, когда оно замедляется, заставляет себя бежать быстрее и быстрее. Страх сжимает его сердце тисками, которые выжимают из него жизнь, пока кровь лучшего друга стекает по его форме, ледяным холодом обжигая кожу под ней.     "Тэнген..." Если бы он был кем-то другим, он бы не услышал этого слабого зова, заключенного в его имя, выдохнутого человеком, которого он прижимает к груди.     "Помолчи, Кё", - говорит он, стараясь заставить свой голос не дрожать ради них обоих. "Тебе нужно беречь силы!"     "Я..." Воздух вырывается влажными хрипами из Кёдзюро покоящегося в объятиях Удзуи, и тот толкает себя еще быстрее. "Я хочу сказать тебе..."     "Нет!" Слезы Удзуи не успевают даже упасть с ресниц и увлажнить его щеки, высыхая в порыве ветра, обдувающего его лицо. "Оставь себе эти "последние слова", ладно? Ты не можешь умереть на моих руках, Кёдзюро", - умоляет он, и голос его срывается в неконтролируемую дрожь несмотря на все его усилия в попытках ее сдержать. "Я не позволю тебе!"      Ренгоку затихает у него на плече, и Тэнген чувствует, как кровь начинает просачиваться из его рубашки в брюки. Кровь Кёдзюро пятнает его кожу, как военный раскрас. Она покрывает все: руки, шею, кисти. Ноги горят, но он упорно толкает себя за пределы своих возможностей, концентрируя дыхание и направляя кислород к мышцам, чтобы использовать всю свою силу. Он тратит каждую унцию энергии, чтобы добраться до особняка Бабочек, пока не стало слишком поздно.     "Мы почти добрались, Кё! Оставайся со мной, хорошо?"     Солнце целует горизонт, медленно карабкаясь по небосводу, окрашивая небо в красный, оранжевый и золотой цвета. Кёдзюро так похож на восход солнца, думает Удзуи. Он приносит свет в его жизнь и согревает его дружеским общением, как никто другой. Он заставляет Тэнгена с нетерпением ждать каждого нового дня, зная, что когда-нибудь в будущем они снова встретятся, снова. Его милый смех разгоняет мрачные тени в голове Удзуи, освобождая место для его света.     Без Кёдзюро Тэнген развалится на части, он в этом уверен.     Наконец-то особняк Бабочек появился в поле зрения, и не проходит и минуты, как сердце Кёдзюро стало биться катастрофически медленно, вяло и слабо, едва борясь за жизнь друга.     "Кто-нибудь, помогите!" Задушено кричит Удзуи, врываясь в двери и останавливает свой бег только тогда, когда видит, как четыре молодые девушки в шоке вскакивают ему на встречу. "Пожалуйста, ему срочно нужна медицинская помощь!"     "Ах!" Три девушки закрывают лица руками при виде двух Хашира, покрытых кровью, один из которых лежит без сознания в руках у другого.      "За мной!" - говорит старшая, широко распахнув глаза, и бросается вперед по коридору.     Три младшие девочки разбегаются в разные стороны, несясь сквозь особняк, но Удзуи не обращает на это внимания, предпочитая сосредоточиться на сердце Кёдзюро. Ему приходит в голову бредовая мысль, что, возможно, если он достаточно сосредоточится на этом вялом, неровном звуке, то сможет сохранить хрупкое биение, которое хранит его жизнь. Девушка ведет его в конец коридора, где у открытой двери столпилась горстка людей в белых халатах и масках. Они направляют его внутрь и велят положить Кёдзюро на безупречно белую кровать в центре комнаты. Она похожа на операционную, с ярко-белыми стенами и сложными инструментами, заполняющими все пространство, но по ощущениям это место больше напоминает гробницу - безжизненную и стерильную. Тэнген как можно бережнее укладывает Кёдзюро, и при виде его алебастрово бледного лица у него сводит желудок.      Он не успевает даже моргнуть, как врачи выгоняют его из палаты и закрывают за ним дверь. Удзуи остается один перед закрытой дверью, все еще задыхаясь от рыданий. Отвернувшись, он находит ближайший подходящий сосуд и блюет так долго, что в конечном итоге его желудок едва не скручивается от усилий. Сделав несколько тяжелых вдохов, он падает на пол, до боли вцепившись в голову руками и плачет так горько и сильно, как не плакал когда-либо за последние годы. Его тело сотрясает крупная дрожь, и он сжимается в комок, не заботясь о том, что его может кто-то увидеть. Самый близкий друг, который у него когда-либо был, человек, о котором он заботится больше, чем когда-либо о ком-то другом, лежит, залитый алым, пока врачи и хирурги за закрытыми дверями пытаются собрать его обратно из осколков костей и мышц. Кровь Хашира пачкающая его руки, теперь размазывается по его лицу неровными разводами и прилипает коркой к волосам, выпавшим из его головной повязки.      Он прислушивается: Сердце Кёдзюро все еще бьется. Его хрупкий ритм в сочетании со всхлипываниями Тэнгена и едва слышным стуком его слез по полу, создают душераздирающую мелодию, за которую он держится всем своим естеством.                 Xx                 После того как Удзуи выплакал, кажется, все слезы, на которые он вообще был способен, он долго мечется из стороны в сторону перед палатой, в которой лежит Кёдзюро, сосредоточившись на его сердцебиении и заглушая все беспокойные переговоры врачей, изобилующие незнакомыми ему медицинскими терминами. В голове Удзуи мелькает крамольная мысль о том, возможно ли вообще исцелить такую тяжелую рану, как та, которую получил Ренгоку, но заставляет себя оборвать размышление об этом с первой пришедшей в голову мысли.     В какой-то момент приходит Кочо; она бросает на него строгий взгляд и жестко кивает, после чего быстро исчезает в операционной. Ему остается только потерянно смотреть ей вслед, стараясь не сорваться внутрь, пока она не закрыла дверь.     Многие люди подходят к нему, предлагая чистую одежду, теплое полотенце или место, где можно отдохнуть, но он отказывается покинуть Кёдзюро. Кровь его друга засохла на форме толстой хрусткой коркой и сковала его всего от правого плеча по всему туловищу до пояса брюк. Кажется, ему придется купить новый ремень - пространно размышляет он,- белая ткань слишком сильно пропиталась красным, чтобы когда-нибудь отстираться. Он вымазан в ужасающем количестве крови, и от одной мысли об этом у него кружится голова, но он не может даже подумать о том, чтобы отойти от операционной. Удзуи боится, что, если он уйдет, сердце Кёдзюро окончательно сдаст, и его больше не будет рядом.      Как будто его присутствие что-то изменит.      Сердце Ренгоку начинает биться стабильно, но все еще вяло. Но Удзуи понимает, что, несмотря на выравнивание ритма, может случиться множество других неприятностей: вдруг Кёдзюро будет жив, но так и сможет не проснулся? Или если он способен жить, только будучи подключенным к какому-то сложному механизму? К счастью, особняк Бабочек оснащен самыми современными медицинскими технологиями и врачами и хирургами, квалифицированными достаточно хорошо, чтобы их использовать. Но все это еще не значит, что Кёдзюро выкарабкается живым. Тэнген делает глубокий вдох и сглатывает подкатывающую к горлу тошноту.     Кажется, что прошли годы, прежде чем Кочо выходит из операционной. Удзуи сидит, прислонившись к стене, опустив голову на окровавленные руки, но при звуке открывающейся двери вскакивает.     "С ним все будет в порядке", - говорит Хашира Насекомого своим обычным мягким тоном, и Удзуи чувствует, как весь воздух покидает его легкие в едином выдохе облегчения, от которого голова у него становится неприятно легкой.  "Но он может пробыть без сознания еще какое-то время. Его рана была..." - Она делает глубокий вдох. "...обширной, но мы смогли сдержать кровопотерю и обработать ее как можно лучше. Каким-то образом ни один из основных органов не был поврежден до неузнаваемости, и мы смогли облегчить некоторые процессы их заживления во время операции. Шрамы будут большими, но благодаря тренировкам Хашира и физиотерапии, которую он будет проходить, он сможет вернуть большую часть своей подвижности в течение года. Но если бы вы вовремя не доставили его к нам...", - она замолчала, прервавшись, но окончание фразы было понятно им обоим.     Тэнген приваливается спиной к стене, чтобы она его поддерживала его, и сосредотачивается на том, чтобы унять головокружение. Кёдзюро будет жить — это все, что в данный момент его волнует. Процесс выздоровления будет долгим, но он намерен быть рядом все то время, которое может ему понадобиться для выздоровления. Он закусывает губу до боли, чтобы другой Столп не заметил, как она дрожит. На заднем плане хирурги и медсестры выходят из операционной, но он почти не замечает этого.     "Врачи предложат Ренгоку уйти на пенсию, - прерывает она его мысли. "Даже после того, как он исцелится, его тело уже не будет таким же способным, как раньше, даже если оно сможет приблизиться к своему бывшему состоянию. Останутся огромные рубцы, которые будут мешать ему двигаться до конца жизни".     "Я понимаю", - вздохнул Удзуи, кивнув головой. "Но Кёдзюро не уйдет на пенсию".      Кочо кивает. "Я знаю. После выздоровления он еще сможет сражаться, но..." Она мгновение смотрит в сторону, а затем возвращает взгляд к Удзуи и кладет руку ему на предплечье. "Если его ранят хоть немного сильнее обычного, он может умереть. После такой травмы он не сможет исцеляться так же эффективно, как раньше. Его тело просто не выдержит серьезных повреждений, в особенности других повреждений грудной клетки".     Тэнген кивает, кислота на его языке сжигает любой ответ, который он мог бы придумать.     "Если хочешь, ты можешь зайти к нему", - мягко говорит ему Кочо. Она оглядывает его с ног до головы и добавляет: "Но сначала тебе, всё-таки следует привести себя в порядок". Она ободряюще сжимает его плечо и оставляет его одного.     Тэнген, пропустивший мимо ушей вторую часть речи Кочо, не может даже на мгновение задуматься о том, в каком беспорядке прибывает, он сразу же бросается прямо в палату Кёдзюро. Ренгоку все еще бледен, но кровь уже смыта с его лица и волос. Левый глаз похоронен под толстым марлевым бинтом, а кожа вокруг него окрасилась в тошнотворный сливовый цвет сильного кровоподтека. Порез на правой щеке скреплен тремя стежками, и темная грубая нить контрастирует с палевой кожей. Засохшая кровь прячется в трещинах на губах, а весь торс обмотан массивным бинтом, странно выпирающем над солнечным сплетением. К сгибу его предплечий и кистей рук прикреплены различные трубки и шнуры, один из них закручен вокруг носа, и они тянутся к различным аппаратам, расположенным вокруг кровати. Его только успокоившийся разум снова тревожит фантом улыбки Кёдзюро.     Удзуи медленно подходит к кровати на шатающихся ногах, мышцы гудят, будто ужаленные роем из тысячи пчел, от усилий, которые он прилагал, чтобы доставить Кёдзюро вовремя. Мир вокруг кажется хрупким и неустойчивым, как будто если он сделает слишком резкое движение, комната рухнет, а его друг исчезнет. Опустившись на колени у изголовья кровати, он протягивает дрожащую руку, чтобы нежно заправить за ухо Кёдзюро выбившуюся прядь волос. Засохшая кровь скапливается в углублениях ногтей Тэнгена, отслаивается от натертой от волнения кожи и пылит ржавым по безупречно белой подушке. Широко распахнув глаза, он смотрит, как спит его самый дорогой друг, и его глаза горят.     Тэнген кладет голову рядом с Кёдзюро и молча пускает слезу.