we fell in love in october

Следующие четыре дня Сатору ходил на пробежки один. Он обедал один. Учился один. Одиночество было невыносимым. Именно нехватка присутствия Сугуру рядом превратила его рутину в муки. Сообщения остались неотвеченными. Голосовые сообщения — проигнорированными. Весь привычный порядок вырван под корень. Сатору едва имел силы функционировать. Каждый раз, когда он объявлялся возле комнаты Сугуру в общежитии, там никого не было или его прогонял сосед. Сугуру не было ни в одном из их мест. Ни в библиотеке. Ни в столовой. Ни возле излюбленного для курения места возле дерева. Ни у реки. Сложилось ощущение, будто он испарился в воздухе, ускользая от Сатору, как листья на ветру. Наступал ноябрь, на замерзшей утренней траве осело холодное обещание зимы — Сатору заметил перемены в природе по пути в общежитие с единственного занятия в пятницу. Инстинктивно он собрался написать Сугуру и пригласить на обед. Не напечатав ни единого слова, он бросил телефон на кровать и рухнул на диван. Сатору вел слежку из окна третьего этажа, наблюдая за учащимися, которые направлялись на занятия. Он витал в облаках, не представляя ничего важного. Иногда в его воображении появлялся Сугуру, его голос и запах — они были настолько реальными, будто он был рядом с ним на диване. Прошло время, и Сатору уснул. Когда он проснулся, солнце драматично сменило свое положение на небе. Яркие оттенки оранжевых, красных и розовых тонов заката окрасили тусклое, голубоватое небо октября. День шел на убыль, а Сатору все еще застрял в яростных спорах с самим собой. Он прекрасно знал, где будет Сугуру, и тот вызов не давал ему покоя. Он знает Сугуру в темноте. Он знает его даже за маской. Он знает его лучше, чем кто-либо. Без каких-либо промедлений Сатору накинул пальто, взял ключи и направился к двери, действуя вопреки чувству самосохранения, но все же руководствуясь им. Ничто не ужасало его — тем более несколько актеров, переодетых в призрачные одежды.

—

Сатору никогда прежде не испытывал подобный ужас в своей жизни. Он уже дважды подпрыгнул на месте — и это еще он не дошел до входной двери. Сам дом располагался посреди кукурузного поля в миле от кампуса. Место окружалось темнотой, лишь яркий свет луны и фонарей озарял путь к поместью на краю лабиринта в поле. Здание оказалось в разы жутче, чем то, что представлял себе Сатору. Это было четырехэтажное строение в южно-готическом стиле, украшенное кирпичом, спиральной башней и белой отделкой из дерева. Дым заволакивал окна, освещенные мигающими огнями. По широко раскинувшемуся полю разносилась тревожная музыка, из поместья слышались крики. От этого ладони Сатору покрылись потом почти так же, как при мыслях о встрече с Сугуру. Прохладный ветер проникал под куртку, пока он стоял в очереди, будто целую вечность; жуткая музыка становилась все отчетливее с каждым шагом. Посетителей было много, особенно в силу приближающегося Хэллоуина. Сатору испытал неловкость за то, что был один на фоне парочек, компаний девушек и семей с слишком юными детьми к посещению такого рода мест. От учащенного биения сердца его голова закружилась. Он пытался подумать. Во что мог бы быть одет Сугуру? Был ли он монстром? Призраком? Демоном? Или всем сразу? И как только они увидят друг друга? Прикоснутся друг к другу? Горло Сатору сжалось от предвкушения встречи, он с трудом сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, ощущая запах земли, табачного дыма, и позднего октябрьского воздуха в легких. В его голове пробежал круговорот закодированных возможностей — вспышки идей, дающих зеленый свет к действию, сменялись на красный при каждой его предположении. Он не мог позволить себе вновь совершить ошибку. Что, если он не найдет Сугуру? А даже если найдет, не будет ли ему все равно? Сдался ли он? Может ли дружба длиною в несколько лет завершиться из-за одной ночи? Достаточно быстро наступила очередь Сатору войти в дом; лестница, ведущая к двери, скрипела под его весом. Так как он заявился на вечеринку без компании, его мгновенно окружила группа девушек из средней школы. Все они (нескромно) пялились на него, перешептываясь друг с другом, пока работница зачитывала им правила. Остальные указания девушки остались без внимания Сатору. В его венах кипела кровь — от адреналина и желания увидеть Сугуру. Напряжение в сжатых кулаках ощущалось острее, когда дверь внутрь со скрипом раскрылась, открывая вид на стробоскопы, дымовые машины и паутину, уходящую в кромешную тьму. Девушки не могли решить, кто войдет первым, и в конце концов вытолкнули одну из них за порог. Сатору неохотно последовал за ними, мысленно повторяя имя Сугуру. В конечном итоге, это был вызов. Ему необходимо оставаться сосредоточенным. Оказаться в темноте не представляло такой проблемы. Сатору позабавила реакция девушек — то, как они кричали, хватались друг за друга, прикрывали лица. И все это потому, что колледж вышел на новый уровень недостатка денег и нуждался в дополнительном способе сезонного обогащения. К большому разочарованию Сатору, первый уровень был посвящен карнавальной тематике. Его поприветствовали несколько клоунских масок из разных углов помещения, внушая ему ужас. Хотя, это не был реальный ужас. Он был под контролем, и не так велик ввиду знания, что это было нереальным. Второй уровень представлялся более вероятным к тому, чтобы найти Сугуру. Сатору не мог разглядеть и шага перед собой, и под натиском громкой музыки он ощутил вибрирующие волны, прокравшиеся под кожу. Шаг за шагом Сатору настороженно двигался вперед. Громкий хлопок заставил Сатору подпрыгнуть на месте. Девушки пробежали вперед него, хватаясь друг за друга. Они завернули за угол и исчезли из поля зрения, войдя в освещенный красным светом лестничный пролет, ведущий к третьему уровню. Сатору последовал за ними и остановился, когда силуэт преградил ему путь. Красные лучи лампы очертили фигуру, и это был Сугуру — Сатору просто знал об этом. Сократив дистанцию, Сатору был в шаге от персонажа в маске «Призрачного лица». Его щеки болели от улыбки на лице. Сатору выиграл вызов. — Сугу, — прошептал он, — я нашел тебя. — Ты нашел меня. — Это был голос Сугуру. Сугуру схватил Сатору за запястья и потянул через черную ткань и деревянную дверь. Комната освещалась все тем же слабым красным светом и пахла искусственным дымом. Это все, что заметил Сатору перед тем, как Сугуру облепил его своим присутствием. Сугуру сбросил маску на пол и раскрыл влажный лоб и молящие глаза. Он прижал Сатору к стене и запустил ладони в белокурые волосы, притягивая за корни. — Блядь, — пробормотал Сатору себе под нос, ожидая поцелуя от Сугуру. Он закрыл глаза и ждал, наслаждаясь каждой лаской. Руки Сугуру были повсюду. Они спустились на талию, перебрались на бедра, поднялись к рукам, охватили шею и вернулись к волосам — медленно, методично. Но поцелуя все еще не было. Сатору встретился с глазами Сугуру, моля о внимании к губам. — Ты скучал по мне? — спросил он, ухмыляясь. — Да, — сказал Сугуру, едва дыша. Его взгляд пробежался от глаз Сатору к его губам и вернулся на прежнее место. Руки Сатору нашли смелость, потянулись к лицу Сугуру и обхватили подбородок. — Я знал, что смогу найти тебя. — Я тоже знал, — с улыбкой сказал Сугуру. Сатору вздохнул, поражаясь их близости. На лицо Сугуру падали красные лучи, проникая в кожу, распаляя расстояние между их губами. Сатору изучал Сугуру, запоминая вид глаз, раскрытые губы, подъем скул, каскад волос… — У тебя шрам на лбу, — сказал Сатору, уделяя внимание на небольшой след от раны прямо под линией волос Сугуру. Сугуру смущенно нахмурил брови. — Он у меня всегда был. Сатору улыбнулся, проводя пальцем по шраму. — Правда? Сугуру улыбнулся ему в ответ. — Ты не замечал? — Не думаю, что был настолько близок к тебе до этого момента, — сказал Сатору, вновь с трудом находя силы для вдоха. Сатору ничего не мог поделать с собой. Он прижался лбом к лбу Сугуру, запуская пальцы в его волосы. Вся сдерживаемая жаркая тоска в его груди закипала через ребра. Сугуру издал глубокий, измученный вздох, перемешанный с запахом мяты. — Нам не стоит этого делать. — Я знаю, — сказал Сатору, к его горлу взлетели бабочки. — Поцелуй меня, — хрипло прошептал Сугуру. Он облизнул губы, дрожа всем телом. — Пожалуйста. Губы Сатору приблизились к Сугуру, покрывая поцелуями лоб, скулы, нос, уголки рта. Сугуру таял под пальцами Сатору, его закрытые глаза трепетали. — Но ты сказал, что нам не стоит этого делать, — ответил Сатору в шаге от губ Сугуру. — Не стоит, — сказал Сугуру. Его нетерпение нарастало с каждой секундой, он извивался и вжимался в Сатору в явном желании быть близко настолько, насколько это возможно. — Прости. — За что? — спросил Сатору, ощущая натяжение внизу живота, которое невозможно больше игнорировать. — За то, что испортил нашу дружбу, — ответил Сугуру, подавляя смешок. Сатору улыбнулся, сокращая ничтожное расстояние между ними. — Я даю тебе разрешение испортить меня. Сугуру вдохнул в рот Сатору прямо перед тем, как их губы коснулись друг друга. Поцелуй был медленным и нежным, как мед, окутывающим теплом. Язык Сугуру на пробу проскользнул вдоль губ Сатору. Он раскрыл рот и впустил его в себя, скуля от ощущений — жарких, тягучих и идеальных. Сатору оттолкнулся от стены, прижимая Сугуру. Сугуру ахнул, подняв шею, когда Сатору начал оставлять дорожку деликатных поцелуев. Он прервался на мгновение, чтобы снять с Сугуру рубашку. Его взгляд изучал грудь, нежный изгиб талии, перекаты мышц пресса и выемку ключиц. Сатору исследовал его тело руками, не переставая при этом глубоко целовать Сугуру. Реакции Сугуру еще больше будоражили отчаяние Сатору. Он провел языком по небу рта, поцеловал от уха до основания шеи и обратно, затем продолжил дарить ласку другим участкам тела Сугуру, медленно опускаясь на колени. Сатору положил руки на его бедра и провел вверх по ним. Он поцеловал кожу над поясом, повторяя V-образный след на его животе. Сугуру простонал, извиваясь по стене. Сатору встретился взглядом с Сугуру — у него перехватило дыхание. Сугуру всегда был красив, так же, как и его заостренные, выразительные черты лица, но сейчас — в свете красных огней, падающих на влажный лоб, темные глаза, тяжело вздымающуюся грудь и раскрытые губы — Сугуру выглядел чертовски горячим. Сатору схватил ремень Сугуру, не разрывая зрительного контакта. — Можно? — спросил он, влажно облизнув губы. Сугуру остановил его руки, качая головой. — Сначала ты, — ответил он. Не прошло и мгновения, как Сатору вновь оказался прижатым к стене без верхней одежды, блуждая по волосам Сугуру. — Пять минут и мне нужно будет вернуться, — предупредил Сугуру, проскользнул пальцем под пояс и потянул за него. — Сможешь заставить меня кончить за пять минут? — спросил Сатору, вскинув бровь. — Это что, вызов? — спросил Сугуру, оставляя Сатору лишь в нижнем белье. — Да, — прошептал Сатору, едва продолжая дышать от болезненного желания. Не теряя времени, рот Сугуру придвинулся ближе, обдавая горячим дыханием очевидное возбуждение в боксерах Сатору. От волны острых ощущений Сатору заскулил, выгибаясь в спине. — Блядь, Сугуру. Сугуру посасывал его через ткань, вращая языком и выпрямляя его. Сквозь Сатору пробежал теплый поток пульсаций, растекаясь по телу жаркой рябью. Ноги Сатору подергивались при каждом движении языка Сугуру. — Сугу, пожалуйста, — протянул он, хватая Сугуру за волосы и притягивая их ближе. — Быстрее. Сугуру ухмыльнулся и спустил его белье. — Ты так возбужден, — сказал он, встречаясь глазами с Сатору. Он издал смешок. — Это все ты, — ответил Сатору, в предвкушении закрывая глаза. Рот Сугуру — горячий, тесный и влажный — сомкнулся вокруг него. Сатору не мог не удержаться от толчка бедрами, со стоном встречая то, как глубоко взял его Сугуру. Перед его глазами вспыхнули раскаленные добела звезды. Сугуру был хорош. Так хорош. Его язык прижимался к нему и выводил полукруги, от чего узел сладкой истомы становился плотнее. Чтобы вернуть себе крупицы реальности, Сатору вновь схватил Сугуру за волосы, вызывая у него глубокий стон. Низкие вибрации его голоса стягивали внутреннее напряжение в одну точку, и он был так близок к тому, чтобы распасться на части. — Сугуру, — проскулил он, едва держа баланс на ногах. В этот момент Сугуру отстранился от него и ухмыльнулся в ответ. — Ты выглядишь так потрясающе, Сатору, — сказал он, сминая руками бедра Сатору. — Просто пиздец как потрясающе. Сугуру вернулся с поцелуем к паху Сатору. Он опустился вниз, не прекращая ласку, взял Сатору в рот и прижался языком к нему, надавливая сильнее, чем прежде. — Блядь, — простонал Сатору. Напряжение внутри его сгущалось, ослепляя пульсирующим потоком белого. Ему никогда не было так хорошо до этого момента, и все это — Сугуру. Он сжал его в тиски, привязал к себе, обжигал его огнем — это было приятно, что почти причиняло боль. Сатору подался бедрами вперед, но Сугуру приколотил его к стене, окончательно разрушая Сатору. Сугуру был прав. Это было намного больше, чем просто секс. Апогей удовольствия достиг своей наивысшей точки, и Сатору опустился на пол. Мягкая нега просочилась между ними, словно теплая вода, пропитывая кожу Сатору. Сугуру сел перед ним, его зрачки расширились. — Я выиграл, — сказал он, притягиваясь поцеловать Сатору. Сатору издал стон, ощущая себя на губах Сугуру. Они целовали друг друга так еще минуту. — Мне нужно возвращаться, — произнес Сугуру между поцелуями. — Я и не подозревал, что это может быть настолько приятно, — признал Сатору, прижимаясь лбом к Сугуру. Сугуру замолчал, его грудь неспокойно вздрагивала. После момента безмолвия Сугуру прошептал: — Я люблю тебя, Сатору. — Он нежно обхватил щеки Сатору, вызывая румянец вслед за прикосновениямм. — Сейчас тебе не нужно ничего говорить. Я просто… хотел, чтобы ты знал об этом. Горло Сатору сжалось, удерживая слова, которые он так отчаянно хотел произнести. Он представлял реакцию Сугуру на его признание. Как смягчились бы черты его лица. Как расширились бы его глаза. Как бы его накрыло теплой волной искренности. Сатору лишь вновь поцеловал его. Они заключили друг друга в объятия, их сердца забились в едином танце, и вопреки собственному страху Сатору прошептал на ухо: — Это было намного больше, чем секс. Сугуру одарил его в ответ улыбкой, подобной ярким лучам света, сияющих позади него.