Annika ist tot

Долгую дорогу можно скрасить только бессмысленным разговором. В своей машине, конечно, я бы что-то послушала, но просить едва знакомую девчонку что-то включить я так и не решилась. Интересно, что она может слушать? Ставлю на тяжёлый рок. – Кстати, я ведь так и не представилась, – бросает она, резко нарушая молчание, – Анника. – Изабель, – отвечаю я, не задумываясь. Мои мёртвые девочки любят меня, что им стоит ненадолго со мной поделиться именем? – Вы очень смелая, Изабель. Не думали, что я могу оказаться каким-нибудь маньяком или просто больной извращенкой? Я стараюсь быть серьëзной и взрослой, но, не выдержав, отчаянно громко смеюсь, заражая девушку своим весельем. – Кажется, вы первая, кто так искренне смеётся над моими шутками, – произносит она, всё ещё улыбаясь. Она чертовски хороша, когда улыбается. Она совсем не похожа на мою мëртвую девочку. Очень может быть, что она выйдет из моего дома живой... У меня есть ещё около получаса, чтобы об этом подумать. – Чем вы занимаетесь, Анника? От веселости вмиг не остаётся и следа. Моя спутница мрачнеет, взгляд её становится каменным. Наконец, после долгой паузы, она отвечает: – Попробуйте отгадать. Играет. Она, в сущности, совсем ещё дитя, невинный агнец, отчего-то решивший, что хочет казаться хуже, чем есть. – Думаю, вы студентка. Предположу историческое или философское направление. Она снова смеётся, очаровательно при этом морщит нос, что видно в крохотном зеркале. – Я не студентка уже пару лет. Около года я была ужасным сотрудником детективного агентства. А сейчас я пишу ужасные книжки, и почему-то люди решили их покупать. Мне кажется, что она краснеет, но это всë-таки отблески светофоров и уличных огней. – Расскажите о себе, Изабель. Чем занимаетесь вы? А чем я, собственно, занимаюсь? Дважды в неделю я приезжаю на могилу Софи и привожу ей свежие цветы. Думаю о своих милых мëртвых девочках, иногда нахожу новых ангелов. Это бывает редко, очень редко. Я коллекционирую бабочек, старинные книги и драгоценные камни. Иногда я езжу в центральную библиотеку и с упоением читаю о тюрьмах и пытках. Что из этого можно рассказать, чтобы девочка не испугалась? Выбираю книжки. – Коллекционирую английскую классику, особенно первые издания. – У вас дорогое увлечение, Изабель. Мне остаётся лишь усмехнуться. Потëртые фолианты, бережно хранящиеся под стеклом, обходились мне не так уж дорого. Наследство и вовремя сделанные инвестиции позволяли и более эксцентричные развлечения. У меня когда-то даже была невеста. Милое создание, она сбежала в слезах после нашей первой совместной ночи. Анника впредь воздерживается от вопросов, и мне остаётся слушать лишь шум дороги и собственный внутренний голос. У меня всегда была хорошая фантазия, и я представляю, как тëмные волосы Анники слипаются от льющейся крови. Как она бледнеет ещё сильнее, когда жизнь окончательно покидает её хрупкое тело. Как ломаются тонкие косточки красивых пальцев. Как очарователен был бы её крик от каждой иголки под ногтями. Но подсознание другую картинку рисует, странную. Анника сидит на подоконнике с чашкой горячего кофе и пишет свои рассказы, не позволяя мне прочесть ни строчки. Анника приносит охапку алых роз, что слегка покалывают её тонкие бледные пальчики. Может быть... Может быть.