Once underground

***

За завтраком девушка не замечала никого вокруг, она лишь заставляла себя жевать почти безвкусную остывшую «кашу» и не обращать внимание на тошноту. Мысли ее витали где-то далеко, и куда бы она не переводила взгляд – перед ней все равно представал образ Сивого с его мерзким похотливым оскалом кривыми желтыми клыками. Гермионе вновь захотелось помыться, стереть со своей кожи эти липкие и грязные воспоминания. Сейчас она понимала, почему Полумна никогда не рассказывала о ее заточении до того, как к ней в подвал привели изнеможденного Оливандера. Было ли это однажды? Только ли Фенрир, это отвратительное безжалостное животное, брал ее силой и измывался над девушкой? Возможно, были и другие, ведь тогда мэнор был просто проходным двором для пожирателей. Желудок снова неприятно скрутило и Гермиона скривилась, отставив от себя тарелку с недоеденным завтраком. Малфой младший, этот ублюдок лично привел оборотня к своей пленнице, предоставил ее как награду за верную службу Темному Лорду. Сейчас Грейнджер была уверена только в одном – если она увидит эту гнусную бледную физию в мэноре, то без сомнений пошлет в нее непростительное, а желательно несколько, чтобы он хотя бы на долю секунды отдаленно почувствовал то, что пережила когтевранка. А сколько было таких девушек до нее и сколько после – Гермиона даже не могла себе представить. Малфой-мэнор был отвратительным местом для сборища самых извращенных приспешников Лорда, сейчас ситуация обстояла в разы хуже, учитывая то, как сильно темная магия уродует волшебников. Грейнджер понимала, что выбраться оттуда живыми будет невероятной удачей. – Ты меня вообще слышишь? – знакомый голос выдернул девушку из транса, и она обнаружила, что Гарри сидит рядом с ней перекинув ногу через скамью и удивленно рассматривает ее профиль. – Я немного задумалась, – Гермиона так же перекинула ногу через скамейку и заняла подобную позу, поворачиваясь к другу лицом. – Я так и понял по твоему отрешенному виду, – Гарри улыбнулся и поправил съехавшие очки на переносице. – Поговорила с Полумной? Узнала что-то полезное? – Мм… – Грейнджер невольно скривилась и придвинулась к другу поближе, так, что их колени соприкоснулись, волшебница продолжила, уже понизив тон, – разве что то, что в мэнор можно попасть с помощью черной метки, скорее всего протеевы чары. – К сожалению, ну или к счастью, ни у кого в Ковчеге нет черной метки, – Гарри разочаровано выдохнул и нахмурил брови. – Это все, что удалось узнать? Луна больше ничего не видела? – Есть еще кое-что, – Грейнджер сделала паузу, не зная как парень отреагирует, – ягодный тис. – Ягодный тис? – Поттер невольно издал короткий смешок. – Дерево, которое за три года могли срубить, которое могло сгореть от снарядов… – Да, могло, – Гермиона перебила парня и придвинулась еще ближе, чтобы никто не мог их расслышать. – Мне кажется это непростое дерево. Помнишь профессор Стебель рассказывала про Фортингэльский тис? В Пертшире который. – Ну если честно, то очень смутно, – Гарри на секунду задумался, будто вспоминая уроки травологии шестилетней давности. – Ты думаешь, что это магический якорь? – Да, Поттер! Да! – девушка сложила руки в замок и уткнулась в них носом. – Он был огромным и главное, я точно видела, что он находится за пределами мэнора, с большой вероятностью тисс может служить проводником для пространственной магии… – Ты видела? – резко оборвал ее Гарри. – Совет дал вам доступ к омуту памяти? – Гарри… – Гермиона замолчала и посмотрела парню в глаза, те мгновенно потемнели, и он вопросительно поднял густые брови. – Гермиона, – на выдохе произнес Поттер и накрыл ее колено худой ладонью, слегка сжимая ткань брюк. – Только не говори, что ты залезла к ней в голову. – У меня не было выбора. – Что значит у тебя не было выбора? – голос друга стал тверже и он сильнее сжал руку. – Ты должна была с ней просто поговорить, узнать, что она помнит и всё! – Гарри, я пыталась! – Грейнджер запрятала лицо в холодные ладошки. – Я правда пыталась с ней поговорить, но она несла какую-то чушь, про каких-то короедов… – девушка подняла глаза и посмотрела на Поттера. – Осуждаешь меня? – Я никогда тебя не осуждал, – парень расслабил ладонь и расправил пальцами смявшуюся ткань. – И никогда не буду, ты это знаешь, – Гарри прислонился лбом ко лбу Гермионы, и та почувствовала знакомый запах хозяйственного мыла и мяты исходивший от его волос. – Прости, знаю, что вы были близки, я просто растерялась. – Я считаю твои методы немного кардинальными, – Поттер нежно чмокнул подругу в лоб и слегка отстранился. – Просто Луна… Она не такая как мы, ты считаешь ее недалекой и в своем роде эгоистичной, а я знаю, что она просто прячется от всех ужасов реальности в своем мире. – Я понимаю, тем более зная, что она пережила… – девушка осеклась, но Гарри кивнул и опустил взгляд на свои острые коленки. – Да, смерть Невилла сильно выбила ее из колеи. – В любом случае, у нас есть одна маленькая подсказка. Если будет нужно мы обыщем весь Уилтшир, даже если от тиса остался лишь тлеющий пень – мы найдем его. – Хорошо, – брюнет мягко улыбнулся. – Ты же помнишь, три дня. – Знаю, очень мало времени. Мне еще нужно закончить со сферами, плюс подготовить необходимые нам зелья, и я хочу еще поговорить с Горацием, возможно он как любитель элитных знакомств что-то знает об особняке, маловероятно конечно, но все же. – После совета мы с Симусом на тренировку, если хочешь, могу вечером заскочить к тебе, вместе сходим на ужин. – Договорились, – Гермиона поднялась со скамьи и закинула сумку через плечо. – Тогда до вечера, – девушка наклонилась к парню и прислонилась губами к его макушке, вдыхая запах шампуня. – Насчет Луны, – Гарри окликнул подругу, когда та уже была в проходе палатки. – Она в порядке? Не сильно расстроилась из-за произошедшего? – Все хорошо. Я стерла ей память, – девушка посмотрела на резко остановившегося волшебника, который проходил мимо с тарелкой и быстро вышла из столовой, улыбаясь от ошарашенного вида Поттера, который так и остался сидеть на пустой скамье. В лаборатории было чуть больше людей, чем обычно. Возле стола Слизнорта помимо сотрудников также столпились несколько волшебников из регистрационного бюро, Гермиона их отлично помнила, ведь именно они курировали разработку анкарта. Гриффиндорка бесшумно подкралась и встала за спиной одного из присутствующих, выглядывая из-за его плеча она пыталась рассмотреть, что происходит за столом профессора. Над столешницей левитировало несколько колб с привычной прозрачной жидкостью, все они уже были опечатаны и помечены специальными рунами. Гораций с гордостью демонстрировал свою разработку, аккуратно нанося вязкую жидкость на руку с задернутым рукавом. Субстанция быстро впиталась в его кожу, и она стала бледнее прежнего, сильнее выделяя набухшие вены на предплечье. Слизнорт сотворил заклинание, которое измеряло инфракрасное излучение, подобно магловскому тепловизору. Предплечье Горация не отобразилось в проекции, когда он навел на него свою палочку, в отличии от остальной руки. Мужчина развеял чары и позволил себе принять лестные слова присутствующих о его потрясающем складе ума и невероятном усердии. Гермиона с улыбкой на лице наблюдала, как коллега краснеет и неловко хлопает себя по бокам, выслушивая поздравительные комментарии. – Гермиона! – пожилой мужчина наконец-то заметил гриффиндорку и по-отечески обнял ее за плечи. – У нас получилось, сыворотка работает! – Я ни капли не сомневалась в вас, Гораций, – девушка мягко пожала морщинистую руку профессора и направилась к своему рабочему месту, решив не отвлекать Слизнорта от заполнения документации для регистрации изобретения. Гермионе нужно было доделать еще приличное количество ядовитых сфер, поэтому девушка заколола волосы, надела защитный фартук и сразу принялась за работу. Натренированными движениями Грейнджер расставляла заготовки и подготавливала ингредиенты. Когда лабораторию покинули посторонние, то девушка параллельно беседовала с профессором касательно его разработки, и аккуратно заполняла сферы нужными составляющими. Время до обеда пролетело достаточно быстро, гриффиндорка даже не заметила, как их с Горацием коллеги покинули лабораторию. Мужчина также решил пропустить прием пищи, сославшись на легкую тошноту после волнительного утра. Гермиона уже закончила небольшую партию метательных бомб и аккуратно убрала их в прохладное подсобное помещение к остальным запасам для вылазок. Волшебница никак не могла начать разговор с профессором, она не знала, как правильно расспросить его про мэнор. – Если честно, я до сих пор с теплотой вспоминаю наши посиделки по вечерам в клубе Слизней, – как будто невзначай сказала девушка, когда их с коллегой беседа мельком затронула школьные времена. – Мне всегда казалось, что вы были не в восторге от наших собраний, Гермиона, – Гораций расположился за письменным столом в углу комнаты и перебирал свои записи. – Просто мне было не очень комфортно в обществе Забини и сестер Кэрроу, – девушка подошла ближе к профессору и сделала вид, что ищет справочник на книжных стеллажах. – Ох, да. Им действительно надо было бы поучится манерам, – Гораций громко хмыкнул и что-то пометил на пергаменте. – Высокомерные дети переняли предрассудки своих родителей, к сожалению, это не редкость в чистокровных семьях. – Действительно, стоит только вспомнить того же Драко Малфоя, трусливый гаденыш, который все время прятался за спиной своего отца. Кстати, всегда хотела поинтересоваться, почему вы не захотели его, ну в смысле Малфоя младшего, в свою коллекцию? – девушка решила не оборачиваться к профессору и все также фальшиво просматривала корешки книг. – Вы совершенно правильно подметили, Гермиона! Парнишка действительно ничего из себя не представлял, кроме заносчивости и излишней горделивости своей по истине влиятельной фамилии. Помню он даже как-то пытался добиться моего расположения за счет своего деда, – Гораций довольно грустно вздохнул. – Драконья оспа никого не щадит, даже таких как Абраксас. – Абраксас Малфой? Вы были с ним хорошо знакомы? – Грейнджер не удержалась и развернулась к собеседнику, медленно присаживаясь на стул за противоположной стороной стола. – О, моя дорогая, мы с Абраксасом были не просто знакомыми, у нас было что-то большее – взаимное уважение друг к другу. Он был по истине выдающимся волшебником, хотя я никогда не разделял его мировоззрение касательно маглорожденых, чего только стоит гнусный заговор против Нобби Лича под его руководством, – пожилой мужчина слегка нахмурил редкие седые брови. – Но я всегда восхищался его целеустремлённости, а какие он устраивал балы в своем особняке! На них съезжались все уважаемые представители древних семей, со всей магической Англии! – Вы тоже на них были? – слегка резковато и громко выпалила Гермиона, с трудом удерживая себя, чтобы не подорваться со стула. – Хах, Абраксас всегда был рад разделить со мной бутылочку огневиски на своей террасе, – с толикой гордости произнес Гораций и улыбнулся, видимо от навеянных воспоминаний о былых временах. – Я тоже была в семейном особняке Малфоев, правда один раз, – Гермиона поддела пальцем растянутый рукав свитера и обнажила шрам, клеймящий девушку ее происхождением. – Вот только снаружи мне его рассмотреть не удалось. – Ох, Гермиона… – Слизнорт с искренним сочувствием посмотрел на гриффиндорку и покачал головой. – Мне всегда было интересно, где находится Малфой-мэнор? А то в гостях я побывала, а вот где именно даже не знаю. – Северная часть графства Уилтшир, Абраксас всегда высылал мне порт-ключ совиной почтой, чтобы я не тратил сил и времени на дорогу. – Как же Малфоям удалось отхватить себе такой лакомый кусочек графства? – с неподдельным интересом спросила Гермиона. – Насколько я помню король Вильгельм даровал Арманду Малфою эти земли в честь благодарности за помощь в завоевании Англии. Было это конечно в далеком одиннадцатом веке. – Не знала об этом, – Гермиону затрясло изнутри. – Возможно подскажете, где бы я могла прочитать про Вильгельма завоевателя? – девушка поспешила оправдать свой интерес, когда увидела удивлённое выражение Горация. – Иногда голова пухнет от всех этих руководств и справочников, я так соскучилась по историческим фолиантам. – Гермиона, я очень сомневаюсь, что в нашем скудном городском архиве остались такие экземпляры, разве что в личной библиотеке Минервы сберегся последний том о становлении единого Английского королевства, – профессор устало развел руками и снова уткнулся в свои заметки, что-то тихо бормоча себе под нос. Гермиона оставила коллегу в одиночестве и на ватных ногах проследовала к своей каморке, только лишь плотно затворив дверь, девушка позволила себе громко выдохнуть. Хоть волшебница получила и мизерную толику информации, ее настроение значительно улучшилось. Теперь оставалось только посоветоваться с Гарри как лучше поступить – напрямую обратиться к Минерве или более привычным скрытным способом пробраться в библиотеку бывшего декана. Естественно, в здании совета, где обосновалась Макгонагалл было достаточно защитных заклинаний, но Гарри как член отряда лазутчиков был вхож в административное здание. Гермионе не особо хотелось встречаться с Минервой, ведь та надеется, что волшебница и днем и ночью корпит над анкартом, а вместо этого девушка пришла бы к ней посреди рабочего дня за исторической книжкой. С одной стороны Гермионе было все равно, а с другой стороны она уважала некогда любимого профессора, и учитывая скудное состояние здоровья женщины, гриффиндорка не хотела ее лишний раз расстраивать. Макгонагалл искренне волновалась за членов боевого отряда, женщина чуть ли не единственная в совете считала их в первую очередь людьми, а затем уже способом обороны и ведения боевых операций. Пожилая волшебница изначально была против использования артефактов, уверяя всех, что такая сильная магия элементов никогда не бывает безопасной для носителей. Как уже понятно, к ней не прислушались, ну или же просто проигнорировали ее слова, чтобы не упустить шанс заполучить «усовершенствованных» бойцов. За это Гермиона искренне ненавидит совет, сколько бы сил они не потратили на возведение Ковчега, скольких бы маглорожденых волшебников они не спасли, приютив их в убежище, девушка все равно будет их ненавидеть. И не только из-за Рона, а и из-за того, что они позволили Гермионе стать тем, кто привнес анкарт в жизнь Ковчега, за то, что не осекли девушку в ее затуманенных мечтах помочь отряду уберечься от всепоглощающей темной магии. Грейнджер понимала, что совет в равной степени виновен в том, что она не до конца изучила наспех созданный элемент. И именно поэтому сейчас судьба Рона и ему подобных зависела от двоих до смешного юных волшебников, которым едва ли перевалило за двадцать. Если бы только у Гермионы была возможность извлечь анкарт и не навредить носителю, она бы так и поступила, но за это время элемент просто вплелся в потоки природной магии волшебников. Был огромный риск, что если носитель и не погибнет мгновенно, то запросто лишиться всех магических способностей, а скорее всего и рассудка. Девушка понимала, что смена частички элемента в артефакте тоже огромный риск, тем более учитывая то, что чистый анкарт с новой силой начнет пожирать сознание носителя, уже окончательно забирая то, что делает нас людьми ¬– эмоции. Гермиона не могла позволить себе окончательно потерять Рона, поэтому единственный выход, который у нее есть это довести формулу элемента до конца. Сотворить невозможное и усовершенствовать анкарт, чтобы тот подобно философскому камню не черпал энергию из волшебника, c которым он в симбиозе, а питался стихийной магией, которая в буквальном смысле витает в воздухе. Со временем гриффиндорка осознала, что Рон решил вступить в боевой отряд не только потому, что не мог больше оставаться в стороне и попросту сидеть без дела, а и осознанно желал избавиться от того груза скорби, который тяготил его душу. Парень потерял сестру, которая погибла, защищая его лучшего друга, невольно заставляя Рона в душе ненавидеть Гарри за это, он похоронил родного брата, который был жизнерадостнее всех Уизли вместе взятых, его отец погиб у него на глазах, безмолвно обмякая в руках жены. Рон в последний раз видел Чарли еще до основания Ковчега, когда тот отправился за другими выжившими и так и не вернулся, по сей день числившись без вести пропавшим. До этого немного наивный и добродушный парень стал тенью самого себя, его горе не давало ему спать по ночам, изматывая кошмарами с вечно повторяющейся смертью близких. Рон отдалился от своих друзей, не позволяя им разделить с ним его утрату, парень закрылся в себе даже от своей семьи, которая так нуждалась в его поддержке. Те хрупкие отношения, с мимолетным намеком на взаимную влюбленность, которые были между теперь уже самым младшим Уизли и Гермионой, были окончательно разрушены. Но девушку это не расстроило, она нуждалась в своем близком друге, но Рон не позволял ей и Гарри снова сблизиться с ним. И когда парень увидел, как Билл, его старший брат, который скорбел и душевно страдал не меньше его самого, внезапно изменился, стал спокойным и равнодушным к прошлому, то Рон понял, что единственный выход для него, чтобы однажды не закинуть петлю на деревянную рейку, это последовать по стопам брата и также вступить в ряды бойцов. Вероятно, Рон считал, что анкарт это спасение, которое убережет его от тех ужасных мыслей, которые шептали ему о бессмысленности жизни, а может просто устал от гнетущего чувства потери и просто хотел спокойствия и избавления от боли. Гарри, который с самого детства столкнулся со смертью родителей, потерял Сириуса, человека, который мог заменить ему отца, а затем выжил только благодаря самопожертвованию возлюбленной, до сих пор не мог понять Рона. Поттер не мог понять, как можно было оставить свою семью после того, что они пережили, как можно было заставить Молли пережить то, что она почувствовала, когда узнала, что второй ее сын добровольно отказался от человечности. Гарри не считал друга слабаком, который бежит от чувств, но не понимал, как тот позволил близким потерять еще и его. Конечно, Уизли младший жив и относительно здоров, если не считать паразита, присосавшегося к его душе и магии, но разве это еще их Рон? Разве это тот парень, который покрывался краской, когда Гермиона случайно прикасалась к нему? Разве это все еще тот человек, который искренне смеялся с шуток Джорджа, который высмеивал свою кровоточащую рану? Неужели это тот Рон, который обещал своей матери быть сильным и оберегать ее, как когда-то это делал Артур? Гермиона больше не узнавала в этом безэмоциональном, пустом и равнодушном парне своего лучшего друга. Но она все равно сделает что угодно только для того, чтобы еще хоть раз увидеть искреннюю улыбку на его веснушчатом лице, чтобы почувствовать его теплые неловкие объятия и даже увидеть в его зеленых глазах такие горькие, но настоящие слезы. И ей даже уже не важно, хочет ли этого сам Рон, ведь Грейнджер была не только реалистом, но и в равной степени эгоистом. Сейчас же волшебница направилась к своему письменному столу и достала из ящичка небольшой чистый пергамент. Девушка составила необходимый ей список и отложив его в сторону, уставилась на парящий фиолетовый огонек внутри магического шара. Она щелкнула пальцем по стеклянной стенке и сгусток энергии зашевелился, будто маленькая змейка. Грейнджер планировала взять с собой оставшийся у нее экземпляр анкарта, именно этот элемент она создала последним и именно его ненавидела больше всего. Недолго понаблюдав за успокаивающимися движениями сгустка, девушка все-таки покинула свой кабинет, прихватив пергамент со стола. Слизнорт уже разобрался со своими заметками, которые были аккуратно вшиты в папки с темно-коричневой обложкой и сложены стопкой на краю письменного стола, и уже принялся за привычное занятие – колдовал над кипящим котлом на своем рабочем месте. – Профессор? – тихо позвала его Гермиона, оповещая о своем появлении, Гораций слишком увлекался работой и часто пугался девушки, когда та бесшумно оказывалась рядом. – Да-да, слушаю, – мужчина с невероятной ловкостью для его старых рук нарезал коренья калгана. – Я хотела вас попросить об одолжении, – Гермиона протянула Горацию сложенный напополам пергамент. – Здесь некоторые зелья, которые понадобятся для вылазки лазутчиков. – Мне казалось, вы сами занимаетесь этим, – мужчина развернул пергамент и пробежался по нему глазами. – Мерлинова борода! Оборотное зелье, концентрированный экстракт бадьяна, зелье концентрации, сыворотка правды, зелье удачи, напиток живой смерти и рябиновый отвар? Гермиона, что это за список?! – Как я уже сказала, это то, что необходимо для приближающейся вылазки, – девушка поджала губы и наблюдала за скривившимся лицом коллеги. – Чтобы приготовить хотя бы одно из этих снадобий, нужен как минимум месяц! – Я знаю, Гораций, иначе бы не обращалась к вам за помощью, – Гермиона протянула руку и мягко коснулась покрытой старческими пятнами кисти профессора. – А еще я знаю, как ответственно вы относитесь к резервным запасам, – девушка невольно опустила взгляд на ящик стола. – Ох… – мужчина почесал лысеющую макушку и спрятал пергамент в карман фартука. – Я потом посмотрю, что с этим можно сделать, может действительно где-то завалялась пара лишних пузырьков. – Буду признательна, профессор, – девушка улыбнулась. – Вы же знаете, в долгу я не останусь. – Знаю-знаю, идите работать, а то вдруг еще попросите и вашими бомбами заняться, – недовольно пробурчал Гораций и продолжил нарезать коренья. Гермиона быстро развернулась и направилась к своему столу, снова принимаясь за создание боеприпасов. Когда остальные сотрудники вернулись с обеда девушка перекинулась с ними парой фраз касательно общелабораторной деятельности, а затем с головой ушла в работу, не замечая никого вокруг. Время пробежало достаточно быстро, Гермиона не без труда справилась с тем, что собиралась доделать до вечера, потому, когда пришло время идти ужинать и Поттер появился на ступеньках лаборатории, девушка чувствовала себя как выжатый лимон. Кожа на голове неприятно покалывала, поэтому гриффиндорка распустила косу и сделала низкий хвост, чтобы дать волосам отдохнуть от тугой прически. Гарри выглядел неважно, он нервно бродил по ступенькам, то поднимаясь на крыльцо, то опускаясь вниз на брусчатку. Гермиона слегка поежилась, когда вышла из здания, было холоднее чем обычно, возможно, городовой этой части Ковчега пропустил заклинание регуляции температуры. – Обычно после тренировок ты лежишь пластом, а не скачешь по ступенькам, – гриффиндорка преградила путь Поттеру и остановила его выставив руку перед собой, когда тот в очередной раз поднимался к крыльцу наверх. – Грейнджер, у нас проблемы, – Гарри поднял уставшие глаза и не моргая уставился на подругу. – Какие именно? – девушка обняла себя руками, чувствуя, как дрожь пробирает ее худое тельце, то ли от прохладного воздуха, то ли от взгляда Гарри. – План с мантией отпадает. – Почему? Что случилось? – Я понятия не имею с чем это связано, но именно на эту вылазку нам выдали порт-ключ ровно на десять человек, а это полный состав моей команды. – Черт, портал меня просто не пропустит вместе с вами, – Гермиона нервно похлопала в ладоши, продумывая другие варианты. – Трансгрессия не вариант, ты так давно не была наверху, что, даже покинув барьер Ковчега не сможешь перенестись, не застряв в толще земли над нами, – словно прочитав мысли осек ее Гарри. – Я так понимаю всем командам выдали ограниченные ключи. Интересно, в связи с чем это связано? – негромко размышляла девушка, когда они с Поттером медленно брели на ужин. – Скорее всего всем, – Гарри засунул руки в карманы широких брюк и огляделся по сторонам, убедившись, что на них никто не обращает внимание. – Возможно ты не одна, кто бы хотел покинуть Ковчег. – Что ты имеешь ввиду? Совет подозревает, что кто-то еще решил выбраться наружу во время вылазки? – Если нет, то для чего тогда такие меры предосторожности? Сама понимаешь, ограниченный порт-ключ куда сложнее зачаровать, чем обычный. – Ну мы же не пленники здесь, любой может покинуть убежище, – Гермиона сама понимала, что это не так. – Да, только после необратимого забвения, думаешь многие хотят, чтобы им стерли память о последних прожитых годах? И это действительно было так, покинуть Ковчег можно было только после процедуры чистки памяти, совет не мог рисковать и подвергать убежище риску. Если кто-то из пожирателей залез бы в голову волшебнику, жившем в Ковчеге, то без проблем обнаружил бы его расположение и никакие охранные и маскировочные чары не помогли бы. Ну а маглы были мастерами в пыточном искусстве, что действовало не хуже непростительного. Поэтому все члены боевого отряда, равно как и лазутчики владели окклюменцией, а также по негласному правилу обязаны были использовать дополнительные чары защиты разума перед выходом на поверхность. В этом деле анкарт был крайне полезен, ведь надежно защищал разум носителя от постороннего вмешательства. – Я вижу только один выход, – тихо сказала Гермиона, когда они с Поттером подошли к брезентовой палатке. – Оборотное зелье. – Оборотное зелье? – Гарри снова оглянулся по сторонам и схватив подругу за руку, оттащил ее от входа, подальше от толпившихся в очереди на ужин волшебников. – Ты договорилась со Слизнортом? Друзья тихо перешептывались, спрятавшись между столовой и прилегающим двухэтажным зданием, в переулке было достаточно темно, чтобы проходившие мимо жители даже не обратили на них внимание. – Что-то вроде того, – Гермиона уселась на деревянную бочку позади нее и поставила сумку себе на бедро. – И как ты планируешь его использовать? – Гарри, ты прекрасно знаешь как, – девушка закатила глаза и вопросительно уставилась на друга. – Есть идеи получше? – Пока нет, – Поттер почесал щетинистый подбородок и поправил очки на переносице. – Ладно, допустим ты подберешься к порталу в облике кого-то из моей команды, а дальше что? – А дальше, Поттер, будем спасать Рона, мы все равно планировали сразу же трансгрессировать подальше ото всех, как только окажемся наверху. – Ну во-первых, тебе нужно будет выслушать обязательный инструктаж под оборотным, и сделать это так, чтобы никто не заметил подмены. А во-вторых, что ты предлагаешь сделать с той, чью личность хочешь использовать? – Мерлин, да просто вырубить ее в своей постели на пару часов и все, – Гермиона слегка понизила тон, когда поняла, что разговаривает слишком громко. – Одна капля напитка живой смерти и дневной сон до вечера ей обеспечен. – Звучит достаточно гуманно, – Поттер оперся руками о край бочки, на которой сидела Гермиона и посмотрел на нее снизу вверх. – Чьим обликом ты хочешь воспользоваться? – Сколько девушек у вас в команде? – Трое. Мемпси, весьма смышлёная пуффендуйка, училась на год старше нас, Розалия из Шармбатона, очень симпатичная, кстати, и Бэнни, – Гарри загибал пальцы, будто вспоминая имена девушек, с которыми уже больше года был в одной команде. – Бэнни? Просто Бэнни? – Гермиона сразу уцепилась за то, что друг даже не дал ей никакого описания. – Мм… Да, просто Бэнни, о ней вообще мало кто что знает, она достаточно скрытная, одним словом – одиночка. Мы как-то звали ее выпить с нами в таверне после очередной вылазки, но она так посмотрела на нас с Симсусом, как будто мы предложили ей ограбить банк. – Это как раз то, что мне нужно, – Гермиона стала нервно очищать свитер Поттера от катышек заношенной пряжи. – Если почти никто в команде с ней не общается, если она вас сторонится, значит меньше риск, что кто-то что-то заподозрит. – Да, – Гарри резко схватил запястье девушки, прекращая ее обсессивные движения. – Вот только я понятия не имею, где она живет. – Так узнай, у тебя еще два дня, – девушка положила ладошку Поттеру на плечо. – Узнай, где она живет, добудь ее волосы, и Мерлин, Гарри, убедись, что у нее нет котов! Поттер негромко рассмеялся, видимо вспоминая неудачный опыт с оборотным на втором году их обучения в Хогвартсе. Если тогда это было достаточно забавно и девушка без проблем могла пару недель провести в больничном крыле, ожидая полного выпадения шерсти, то сейчас обстоятельства не могли позволить им такую ошибку. – Хорошо, завтра у нас последняя тренировка, если не получится деликатно расспросить Бэнни, чтобы она ничего не заподозрила, то просто прослежу за ней до ее дома. – Надеюсь у тебя получится, ты же все-таки лучший из лазутчиков, – Гермиона улыбнулась и взъерошила волосы на голове у Поттера. Парень же неожиданно подхватил ее за талию и Гермиона машинально обвила его спину ногами. Гарри немного покружил девушку на руках и поставил ее на землю, когда хохочущая Гермиона уже начала хлопать его ладошкой по спине. – Ужасно хочу есть, пошли уже, – гриффиндорка схватила друга за руку и потащила его в палатку, где уже практически не было очереди возле больших котлов с фасолевым супом. Вдобавок захватив ржаных лепешек, друзья разместились в конце одного из общих столов и, изредка переговариваясь на общие темы, приступили к ужину. Засидевшись чуть дольше обычного, ребята поняли, что одного отвара на сухофруктах им недостаточно, поэтому приняли коллективное решение и направились в таверну к Тому. Посетителей среди рабочей недели было немного, лишь несколько завсегдатаев и небольшая компания молодых магов, которые сидели в углу таверны и играли в магические шахматы. Гермиона как обычно заказала порцию яблочной водки и графин с нектаром, а Гарри все-таки решил не рисковать и ограничился грушевым элем. Том довольно хмыкнул, когда Грейнджер протянула ему горстку жетонов и незаметно подмигнул, явно давая понять, что ожидает новую партию подпольного алкоголя. Гриффиндорцы уселись за тот же столик, где и в прошлый раз, ведь он был достаточно уединенным, и друзья могли хоть и шепотом, но обсуждать подробности их самоубийственного плана. Гермиона рассказала Гарри о том, что узнала от Слизнорта, а тот назвал профессора старикашкой Слиззи за его дружеские отношения с одним из Малфоев. Когда речь зашла о том, чтобы скрытно залезть в библиотеку Макгонагалл, то Гарри был категорически против такого предложения, аргументируя тем, что охранные чары в личных покоях членов совета сродни заклинаниям защиты в Гринготтсе и проникнуть туда практически невозможно, даже имея пропуск в само административное здание. Поттер настоял на том, чтобы Гермиона лично обратилась к бывшему декану и попросила у нее нужный фолиант, ведь если их поймают на незаконном проникновении, то весь их план провалится. Грейнджер неохотно согласилась с другом и заказала себе еще выпивки, чтобы не думать о завтрашнем дне. Несмотря на то, что Гарри пил только некрепкий эль, парень все равно прилично охмелел. Его щеки покрылись ярким румянцем, а взгляд стал немного дезориентированным. Гермиона же наконец-то смогла согреться и попросила Тома налить им с собой две пинты эля, чтобы веселее было расходиться по домам. Почувствовав, что на сегодня достаточно, друзья покинули таверну и развалистым неторопливым шагом направились к дому Грейнджер, ведь та не захотела снова ночевать в лаборатории. Огоньков, парящих над крышами зданий стало на порядок меньше и Ковчег медленно погрузился в полумрак. Прохладный сладковатый эль еще сильнее опьянил Гермиону и та брела домой уже вцепившись в рукав свитера Гарри. Когда ребята дошли до знакомого покосившегося барака, то волшебница почувствовала, что она не хочет оставаться одна в своей пустой и практически не жилой комнатке. Поэтому она заплетающимся языком предложила Поттеру остаться у нее, пообещав трансформировать свою пролежанную кушетку в самую удобную на свете кровать. Парень, недолго думая согласился. Но уже дома, допив остатки эля и выпустив в окно одинокий огонек, который девушка заперла перед уходом, друзья прямо в одежде плюхнулись на несчастно поскрипывающую кушетку и практически моментально вырубились в необходимых друг другу объятиях. Мерцающий бледно-желтый огонек медленно облетел барак, освещая серую черепицу, снова заплыл через открытую форточку обратно в комнату и устроился в стакане с зубной щеткой, слабо освещая бледные лица мирно сопящих друзей, которые даже не догадывались, что вскоре спокойный сон станет для них лишь несбыточной мечтой.