Проблем нет

Финн Вулфард пролежал в больнице три недели. А Джек Грейзер за эти три недели прошел почти все стадии принятия по Кюблер-Росс. Как по книжке. I. Отрицание. На самом деле отрицание началось раньше аварии. Но Грейзер этот факт благополучно игнорировал. Невозможно. Финн просто не в себе. Неудивительно, он же перенес такую аварию! Не обошлось и без последствий. Не только физических. Потому что пострадал не только Вулфард-младший. А еще двое людей, на полосу которых Финн вылетел на скорости в девяносто миль в час (≈145 км/ч). Брюнета спасло то, что они выжили. Эрику осталось только откупиться. У любого человека есть своя цена. Грейзеру очень хотелось пойти к Финну. Поддержать, успокоить. Но решил, что не стоит лишний раз действовать ему на нервы. Брюнету и без того плохо. Поговорит с ним, когда он вернется домой. Надо дать ему время! А когда рассказал обо всем произошедшем Эшеру… Тот буквально расплакался. Джек же абсолютно не понял такой реакции своего друга. Все обошлось! Это главное! Все остальное сейчас было не важно. Все остальное потом. В школу Джек пошел только через четыре дня, когда немного отошел от шокового состояния и начал мыслить более осознанно. А перемещаясь по коридорам ощущал себя самым популярным человеком на планете. Такого внимания не получал ни разу в своей жизни. Даже когда Финн сделал его местной звездой. Настоящей «звездой» Финн сделал его только сейчас, даже не находясь рядом. В первые два дня персону Джека Грейзера одаряли лишь смехом исподтишка или взглядами полными отвращения, что ему было не так уж сложно переносить в компании Ноа Шнаппа, который не переставал поддерживать. Постоянно успокаивал и советовал не обращать внимания на шакалов. Оказалось, не обращать внимания на словесные подколы, сказанные даже не в лицо, было очень легко. Джек понял это в тот день, когда в его спину буквально плюнули. Как можно на это не реагировать? Или на то, как над ним стали в прямом смысле глумиться? Делали все, что взбредало в голову. От неслабых пинков до молочного коктейля, который в один не особо прекрасный день ему вылили прямо на голову. Финна не было. Вступиться и показать, кто тут главный было некому. И этот молочный коктейль «плавно» подвел мальчишку ко второй стадии. II. Гнев. Грейзер даже не дернулся, вытирая с лица клубничное молоко. А рыжий парень, сделавший это, словно чокнутый гоготал едва ни с пеной изо рта. И Милли Бобби Браун с ехидной улыбкой за соседним столиком. Разумеется это все не без ее подачки. В тот момент Джек даже не думал. Это стало последней каплей. Вскочил как ошпаренный; налетел на этого придурка, сразу же сбивая с ног. И принялся дубасить его куда приходилось. Все тут же заголосили, а сзади подбежал Ноа, пытаясь оттащить друга. Но ему хоть бы хны. Собственно, так Грейзер и оказался в кабинете директора. С ног до головы в молочном коктейле и кровью на руках и лице. Трясло. А сидящий рядом рыжуля только больше заставлял напрягаться. Джек не произнес ни единого слова в свое оправдание. Ни директору, ни Эрику, который незамедлительно приехал. Обоих дрочунов отстранили от занятий на три дня. Прекрасно! У Джека же и без того мало проблем. Эрик ругался. Грейзер слышал его голос в подобном тоне только по отношению к Финну. Наверное, лучшим решением было бы промолчать. Не реагировать на критику. Знает, что тоже виноват. Во многом. Но сейчас был настолько зол — в первую очередь на отчима — что проорался на него в ответ, абсолютно не жалея голосовых связок. Он виноват во всем не меньше! Это из-за него у Джека с Финном никогда не было спокойствия. Из-за него Финн сейчас лежит в больнице. Из-за него уедет в Канаду. Из-за него не отвечает на бесконечные сообщения от мальчишки. Грейзер вырвался из его рук, быстро залез в свою БМВ и уехал куда глаза глядят. Умылся влажными салфетками и до ночи просидел в том самом отдаленном парке, где не так давно зародились их с Финном «отношения». Тогда-то и позволил себе осознать все происходящее. Продумал все возможные варианты. И провел аналогию. Джейден расстался с Софией из-за компании. А им ведь мешала только она. А у Вулфарда была уйма помех. Разве он мог поступить иначе? Мог! Грейзер излил всю душу, в слезах записывая сотни голосовых сообщений своему сводному брату. На протяжении целой недели. Не мог понять, как какая-то компания может стоять выше их чувств! Они не родные братья! Они даже не отдаленные родственники! Да, они оба мужского пола, но… Но! Разве это помеха?! Особенно в том времени, в котором они живут. В один день Джек не выдержал; под конец второй недели поехал в больницу. Раз Финн не отвечает на его сообщения — придется разбираться в живую. И стоило только зайти в холл, как к нему подбежало сразу несколько докторов, преграждая дорогу. А следом и глав врач. — Извините, мистер Грейзер, — спокойно произнес доктор Харбор. — Мистер Вулфард настоятельно попросил никого не пускать в палату к его сыну. А «мистер Грейзер» от злости едва не вырвал парочку клоков своих распотрошенных кудряшек. III. Торг. Торги провалились. Во всевозможных смыслах. В палату к Финну Джека так и не пустили. Парнишка знал, что если бы Вулфард хотел его видеть — нашел бы способ обойти запрет своего отца. Но он в принципе перестал даже читать его смс-ки. Так значит? Казалось, что сходит с ума. Грейзер не знал, что ему думать. Его мысли напоминали бредни шизофреника. Пытался принять тот факт, что это действительно конец. А когда размышлял об этом — почему-то постоянно приходил к заключению, что Ноа очень красивый. Где связь? Джек без понятия. Но сидя у Шнаппа в гостях за подготовкой к итоговой контрольной работе по физике глаз с него не мог оторвать. Какие у него идеальные нежно-розовые губы! Хочется поцеловать. — Джек, — прошептал блондин прямо в чужие уста, ответив на поцелуй. Целуя Ноа Грейзер впервые ощутил тот жар, который всегда чувствовал с Финном. А в глазах нещадно защипало. По-новой вцепился в не те губы, дрожа всем телом. Не от возбуждения — от боли. И оторвался с тяжелым вздохом и пеленой во взгляде. — Джек, я понимаю, тебе сейчас тяжело, — тихо произнес Шнапп, беря друга за руку. Ноа не обижался. — Но ты думаешь немного не в том направлении. Джек сморщился, пытаясь сдержать бешеный поток слез, и приложил руку к векам. Правда. Парнишка не знает, чего хотел от этого поцелуя. Наверное, забвения. Или… Отрезать для себя хоть какой-нибудь кусочек жизни. Поторговаться за лучшую участь. — Тебе надо это пережить. Все будет хорошо. IV. Депрессия. Поцелуй с Ноа Шнаппом дал понять, что никакие попытки забыться не увенчаются успехом. Проблем меньше не станет. Созреет еще больше, если продолжит в том же духе. Слава богу, что Ноа все понимает. Джек извинялся перед ним весь оставшийся вечер. А он обнимал и настаивал не забивать голову. На самом деле, Джека поддерживали все, кому до него было хоть какое-то дело. Эшер, Анджела, Наталия, Ник. Честно, даже Эрик. Предложил пойти к психологу. Но Грейзер никогда не верил в психологов. Считал, если человек не может выбраться из своих проблем сам — как совершенно чужой человек, говоря заумные речи, может вывести из состояния полного отчаяния? Ему это ни к чему. А ощущал себя гребаной Беллой Свон, сидящей на диване и наблюдающей за тем, как убегают месяца. Но сейчас в случае Джека убегали дни. Дни до выписки сводного брата, которые ощущались, как целые года. V. Принятие. До стадии принятия Джеку Грейзеру было, как до Пекина раком. Однако понять, что принятия ему точно не видать, помогло возвращение из больницы Финна Вулфарда. Финн. Он не был похож на себя самого. Разумеется, за три недели, которые он провел в больнице, от полученных им травм в полной мере не исцелиться. И речь не только о многочисленных переломах и сотрясении. В тот день, когда Финн выпроводил своего малыша-Джеки из палаты — стоило отцу только шагнуть к выходу — Вулфард-младший незамедлительно залился слезами. Болело все тело. И сердце. Отец снова сделал это с ним. Как бы Финн ни хотел бороться — бестолку все это. Да и… Пора бы уже повзрослеть. Знает, что сам виноват. Изначально знал, к чему приведет любовь к Джеку. И все равно пошел на это. Теперь пожинает плоды. На Финна возложена ответственность. В первую очередь за будущее фирмы, не говоря уже о имени их семьи в принципе. Помолвка с Милли Бобби Браун, само собой, расторгнута. И это, как оказалось, еще цветочки. Теперь Роберт Браун, сославшись на то, что Эрик абсолютно не имеет власти даже над своими детьми, объединился с Уэсом Либерером. По их мнению: как человек, который прямо перед носом проглядел, что его сыновья вытворяют ТАКОЕ, может отвечать за благополучие компании? Паршиво. Но и их понять можно. Не будь эти взрослые дядьки такими — они бы не держали на протяжении многих десятилетий многомиллиардный бизнес. Но Эрик держится достойно. Пора и Финну научиться принимать последствия своих же действий. Баскетбольный матч, на котором не было капитана, проигран. Хотя, какая теперь брюнету разница? Эта игра была важна для поступления в университет. Сейчас это уже не имеет значения. Как выйдет из больницы — почти сразу улетит в Канаду. К маме… Давно ее не видел. Интересно, как она отреагирует на все произошедшее? Наверное, некрасиво такое говорить, но Анджела в роли мамы баскетболисту нравится куда больше родной матери. Она всегда была сукой. Поэтому Эрик, собственно, и развелся с ней. Ох, не сладко же Финну придется в ближайшие четыре года подле нее. Однако за эти три недели в больнице смирился со своей участью. Как бы он ни любил Джека — это неправильно. Легкие разрывались каждый раз, когда от него приходили сообщения полные боли. Вулфард не должен был отвечать. И не отвечал. Ни разу не позволил себе эту роскошь. Пусть и хотелось. Очень сильно. Время. Время лечит все. Им обоим нужно это просто переболеть. Сейчас они не смогут говорить здраво. Слишком много эмоций. Слишком много боли, чтобы адекватно оценивать ситуацию. После того, как Финн вышел из больницы — самым трудным было избегать Джека. Хотя, в этом ему с огромным удовольствием помогал Эрик. Брюнет ощущал себя каким-то английским принцем, к которому была приставлена круглосуточная охрана. Возле его комнаты вечно терлись несколько экономок, которые не подпускали к ней Грейзера. Как бы он ни пытался; кричал, истерил, молил в слезах — за эту неделю своего Финна он так и не увидел. И единственным днем, когда Эрик позволил им пересечься лицом к лицу, был день отъезда. В это утро Джек захотел иметь пульт, чтобы поставить жизнь на паузу. — Ну, все, — выдохнул мистер Вулфард, делая шаг назад. — Как долетишь — сразу позвони. А Грейзер потерянным взглядом смотрел на своего Финна, стоящего посреди аэропорта с чемоданом подле себя. Истина. То, к чему они пришли, любя друг друга без памяти. Без преград. И с целым океаном боли. — Можно мне попрощаться с… С Джеком? — осторожно произнес Финн, не отрывая взора от отца, который сразу же нахмурился. У Джека сердце в пятки провалилось. Эрик смирил их грозным взглядом, даже не допуская мысли о позволении. Он и без того разрешил пасынку поехать! Хватит! Однако, Финн вдруг с мольбой в глазах подошел ближе и взял отца за обе руки, вынуждая его растеряться. — Пап, пожалуйста, — на выдохе прошептал брюнет. — Я делаю все, как ты говоришь. Я уезжаю. Я… Я просто хочу попрощаться. Эрик бегал глазами по чужим, опасаясь подвоха. И в конце концов приложил руку ко лбу и сделал шаг назад. — Прощайтесь, — коротко буркнул мужчина, а затем развернулся к своей жене и старшему сыну, уводя их чуть в сторону. Финн сосредоточенно и со слезами на глазах посмотрел на Джека, прожигая тем самым дыру в его сердце. А сам Джек осознал, что все это правда только сейчас. На самом деле остановить время захотелось только сейчас. Это их кульминация? — Джеки… — начал брюнет, подходя ближе, а у мальчишки сотрясалась грудина. Вулфард впервые заговорил с ним за целый месяц. Впервые посмотрел на него. — Финн… Не уезжай… Пожалуйста, — моментально захныкал Грейзер, прекрасно понимая, что своими словами лишь сотрясает воздух. И чужое сердце. — Джеки, — Финн зажмурился, подходя практически вплотную. — Ты знаешь, что я не могу. Мальчишка поднял взгляд и изо всех сил старался продрать глаза. Не хотелось упускать ни одного движения Финна Вулфарда. Хотелось запомнить его целиком в мельчайших подробностях. — Все пройдет, ты сам знаешь, — улыбнулся баскетболист. — Я хочу, чтобы ты помнил о том, что я сказал тебе тогда в машине. А Грейзер зарыдал, опуская голову вниз. Слова Финна эхом пронеслись в его голове. — Джек, я хочу, чтобы ты знал… Что бы ни случилось, я… Я тебя люблю. — Я не знаю, как… Я не смогу… — Сможешь! — воскликнул Вулфард, хватая своего малыша-Джеки за плечи. Он же едва не сгорел от жара чужого касания. … Финн знал, что отец наблюдает за ними. Финн знал, что снова поступит неправильно. Снова подвергнется осуждению с его стороны. Но это была их с Джеком кульминация. Он не мог не обнять его! Медленно провелся ладонью от плеча к спине, аккуратно прижимая мальчишку к своей груди. А он, ни секунды не колеблясь, обхватил руками его ребра, вжимаясь что есть мочи. И задрожал, утыкаясь лбом в ключицы. Время замерло. Все, как Грейзер и хотел. Это продолжалось не дольше, чем пять секунд. Но за эти пять секунд Джек будто бы прожил целую жизнь. — Помни мои слова, — едва не запинаясь прошептал Финн, отстраняясь. — Джек, я хочу, чтобы ты знал… Что бы ни случилось, я… Я тебя люблю. Если суждено, значит еще встретимся… Ну, а пока прощай…