Тео зашёл в гостиную, левитируя за собой подносы с напитками: чаем и виски. Практически все, кроме Дафны, Элоизы и Нарциссы высказали свою симпатию к алкоголю сегодняшним вечером, и коллективно было принято решение пить виски. Для оставшихся трёх дам Нотт заварил большой чайник с чем-то ароматным и успокаивающим.
Парень начал раздавать самонаполняющиеся роксы и разливать горячий чай, не забыв также о конфетах и печенье.
Когда он оглянулся в поисках места для себя, все уже сидели компаниями. На диване сидели Нарцисса и Джудит, а в ногах матери на полу сидел Драко. На соседней похожей софе сидели женщины Паркинсон, а в кожаном кресле – Блейз, ожидающий свою девушку. Отцы отошли в кабинет Вильгельма, судя по всему, они не были меланхолично настроены, либо же старались сделать так, чтобы об этом не узнали, ведь даже самого каменного волшебника столетия – Люциуса Малфоя, повергла в ужас мысль о потери собственного ребёнка. Мужчина проникся несвойственным ему сожалением к старому товарищу – Вильгельму Гринграсс.
– Иди к нам, Теодор, – тепло улыбнулась взрослая женщина с иссиня-чёрными волосами, поманив рукой парня.
Родная мать Тео скончалась прямо на родах. Он никогда не знал той самой «материнской любви» до появления в его жизни Элоизы. Он был знаком с ней и раньше, но когда начал встречаться с Пэнси, то всё чаще посещал её дом, соотвественно, виделся с родителями девушки. Миссис Паркинсон встречала его с особым трепетом, никогда не возражала против его отношений со своей дочерью и просто была мила. Когда наступила война, и мужчины семей Пожирателей Смерти практически не бывали дома, Тео переехал в Паркинсон-Мэнор. Это была идея Элоизы, на которую отец Нотта отреагировал положительно.
Когда Тео сел с краю, Пэнси поменяла положение так, чтобы сидеть полубоком, и закинула ноги на бёдра матери и парня, заодно и поближе босыми ступнями к камину. Ну а что такого, намечались долгие «семейные» посиделки с алкоголем и воспоминаниями, нужно принять удобное положение.
– Как некультурно, юная Леди, – покачала головой мама девушки, но в её голосе чувствовались нотки привязанности. Надо наслаждаться временем, проводимым с близкими. И повод, по которому все здесь собрались, только подтверждал это.
Пэнси пожала плечами, покачивая в руке бокал.
Через минуту после того, как все уселись, пришла Дафна. Она быстро оценила атмосферу и присутствующих, отмечая, что её отца и двух других взрослых мужчин не было. Ясно, у кого-то своя вечеринка.
Она упала на большое кресло рядом с Забини, по пути прихватив кружку с чаем.
– Знаете, когда Астории не исполнилось ещё и двух лет, у Люциуса появилась навязчивая идея помолвить их с Драко, – неожиданно первой заговорила Нарцисса.
Люциус хотел сделать женой своего сына именно младшую наследницу Гринграсс, потому что, как и все остальные, считал, что родовое проклятье передастся первенцу. Женщина благоразумно решила не упомянать и так больную насущную тему.
– Позже стало ясно, что так просто он не изменит своего решения, и я дала понять, что данной «сделки» мы заключать не станем. Если наши родители сами выбирали нам супругов, это не значит, что мы должны поступать так же со своими детьми. Мы должны быть мудрее и милосерднее. И я ни разу не пожалела, что тогда настояла на своём. Мне было приятно видеть, как дети всех наших семей растут в относительно непринуждённой обстановке, с детства не думая о том, что уже кому-то обещаны. Я рада, что ни Драко, ни Астория не успели пропитаться ненавистью или ложными романтическими чувствами из-за холодного расчёта родителей.
– Отец в любом случае не дал бы своего согласия. Он всегда был слишком трепетен к своим дочерям и говорил, что наши партнёры – наше дело, – сказала Дафна.
– Верно, дорогая. Хотя мой муж и обладает навыком убеждения, особенно, когда дело касается выгодных сделок, но у Вильгельма есть причины с ним не соглашаться. Все же знают, что Августа и Вильгельм были единственными с нашего курса, кто женился не по расчёту? – невинно поинтересовалась Миссис Малфой, отпивая чай.
– Серьёзно? Августа никогда не говорила мне, – Джудит повернулась к подруге, она была впечатлена, – Я думала, среди нас не было таких счастливцев.
– О, да, отец рассказывал, – Дафна устремила взгляд в никуда, что-то вспоминая, – Когда мы с Асторией были совсем юны, у нас состоялся первый разговор о проклятье. Тогда папа сказал, что положение мамы не было для него тайной изначально, но он выбрал её и продолжал бы выбирать, несмотря на неодобрения своей семьи. Его родители хотели, чтобы он подыскал женщину, которая сможет «пожить подольше», – с отвращением сказала Гринграсс, – Именно поэтому он с ними не общается.
– Ох уж эти старые предрассудки. Хорошо, что сейчас на дворе другой век, и мы имеем больше серого вещества, чем наши предки, – кивнула Элоиза, поглаживая голову Тео, что лежала на её плече.
Пэнси хмыкнула. Она стремилась к умению так же завуалированно оскорблять людей, как её мать. Пока что получалось плохо, потолок Пэнси – снизить уровень брани.
– Как-то раз Тори сказала, что запланированные и фиктивные браки – та ещё чушь, ведь если ты помолвлен, то не имеешь возможности флиртовать и ходить на ничего не обязывающие прогулки, потому что все знают, что на тебя кто-то уже «имеет право», – весело сказал Тео, – Я лишь отчасти с ней согласен. Принадлежать кому-то чуть ли не с рождения – фигово, но когда ты по-настоящему влюбляешься и вступаешь в отношения, то хотелось бы, чтобы все имели это в виду, когда в следующий раз заговорят с твоей девушкой.
– Милый, мы уже поняли, что ты хочешь побыстрее завербовать мою дочь. После выпуска поменяешь ей фамилию, – Миссис Паркинсон дёрнула парня за ухо.
– О, правда? Это официальное благословение?
– Можешь считать, что да.
– Эй, а меня никто спросить не хочет? – воскликнула Пэнси.
– Как будто не ты всем говоришь, что место твоего клоуна уже занято, – Драко закатил глаза, отпивая виски.
– Ты – предатель, Драко Люциус Малфой!
– От души, брат, – бросил Тео, за что легонько получил в нос женской пяткой.
Блейз с умиротворением наблюдал за друзьями. Люди, находящиеся в этой комнате, были для него родными, и он искренне радовался, что они могут сидеть здесь все вместе, подшучивая или вспоминая что-то нехорошее. Но одного человека всё равно не хватало. И еле заметная напряжённость в теле Дафны, что полулежала на нём, говорила о том, что она такого же мнения.
– Астория всегда говорила, что Тео и Пэнси – пример для подражания. Вы знакомы с детства, у ваших семей хорошие отношения, а романтическая связь после многолетней дружбы – лучший вариант из всех, – спокойно сообщила Гринграсс.
– Выпьем за Асторию Марию Гринграсс, которая всегда излагала истину в любой форме, – дополнил Блейз, поднимая бокал над головой.
– За Асторию, – тихо, но чётко вторили все ему.
Нарцисса и Джудит единственные чокнулись, отпивая. И не имело значения, что разными напитками.
– Я бы тоже хотел сказать пару слов, – после выдержанной паузы начал Малфой, – Думаю, никто не поспорит с тем, что наша компания некогда делилась на два типа: первый – это Блейз, Тео и Дафна, которые редко, но метко вступали в конфликты; второй – я, Астория и Пэнси, не упускавшие возможность поддеть или высмеять, – Нарцисса дала незаметный подзатыльник сыну, – Да, мам, я признаю, что не паинька. Так вот Астория всегда напоминала мне самого себя, особенно на младших курсах, когда со всей вовлечённостью участвовала в публичных ссорах. Ей нравилось видеть, как люди не находят ответ на её дерзость, как некоторые смелые девочки позорно убегают в слезах. Она сама, чёрт возьми, это говорила. Но в переломный для всех нас момент это изменилось. Когда возвращение безносого, как приятно его так называть, уже было на пороге, нам стало не до баловства. Я просто так хорошо помню день, когда вместо бури на возникающую сокурсницу, Астория обратила на ту лишь безучастный взгляд и продолжила читать Пророк. Осознание, что ничего уже не будет, как прежде, и уже совсем скоро я получу метку, обрушилось на меня, словно цунами, поглощающее и убивающее. Астория была моим личным «предвестником» войны и перемен, последующих за ней. Я не уверен, что вы меня поймёте, но для меня это настолько яркое воспоминания, что я не мог не поделиться.
– Я тебя понимаю, – сказала Пэнси, пронзительно посмотрев на Драко, – В то же время Астория сказала, что в следующий раз мы пойдём за шмотками, когда нужно будет покупать военное снаряжение. В тот момент внутри меня всё перевернулось, и я поняла что-то такое, что Астория поняла и приняла даже раньше. Я чувствовала то же, что и ты.
Дафна уткнулась в плечо Блейза, сдерживая слёзы. Мерлин, какой же её сестра была взрослой, сложной и поломанной, но прятала это за маской беззаботной чистокровной принцессы. Дафна знала, да, знала, но слышать подтверждение от общих друзей было словно сокровенный секрет, который ты хранишь всеми силами, а потом кто-то просто без сожалений выливает его на тебя.
– Я… – девушка сглотнула и облизала губы, садясь ровно, – Я поражаюсь её силе. Астория так много носила в себе, от переживаний о войне до болезненной первой любви, никогда не пытаясь даже поговорить о своих проблемах, поддерживая образ. В то время, как мы с девочками сидели в обнимку в спальне, в слезах делясь тем, куда на этот раз Тёмный Лорд отправлял отца, моя сестра просто делала домашнее задание…
Пэнси мотала головой, не пряча наворачивающейся влаги в глазах. Она помнит всё это, она знает, о чём говорит подруга.
– И я знаю, что была ужасной старшей сестрой. Я не распознавала во время всех знаков, кричащих, что Астории плохо. А когда я спохватывалась, она уже как ни в чём не бывала отвечала, что всё в норме. И я была такой чертовски бесполезной, когда дело касалось поддержки или простого человеческого разговора. В очередной раз я задаюсь вопросом, почему не помогла ей пройти все трудности, хотя всегда была где-то поблизости. Мне больно от мысли, что в то время, когда у меня были друзья, она стеснялась или просто не хотела нагружать меня, единственного по-настоящему близкого человека, своей ношей. Я могла бы начать меняться, могла бы тысячу раз извиниться, могла бы попытаться исправить совершённые ошибки, но уже не смогу… Несмотря на то, что последние недели мы провели вместе и говорили без остановки, я ещё столько ей не сказала и уже не скажу…
По щекам Дафны непрерывным потоком текли слёзы, а дрожащие руки зажал в своих ладонях Блейз, что одним своим действием говорил: я здесь, я рядом.
– Мне просто хочется верить, что она знает, как я сожалею, – с дрожащим подбородком хрипло закончила Гринграсс.
Пэнси соскользнула со своего места и села на колени перед Дафной. Они обе уже рыдали вслух, не задумываясь о том, как выглядят.
– Милая, ты никогда не была плохим героем в её истории. И Астория точно знала, что может придти к тебе со своей болью. Она просто не хотела делиться своим внутренним миром, и ты в этом не виновата, – надрывно шептала маленькая брюнетка с огромными красными глазами.
Дафна уронила голову на колени, всхлипывая, и соприкоснулась макушкой с Паркинсон.
Блейз, сидевший вплотную к ним, гладил Гринграсс по спине, а вторую руку отнял от лица и протянул Пэнси, которая сжала её в своей. Парень поджал губы и отвернул лицо.
– Эй, я тоже собираюсь присоединиться к групповым объятиям, – Тео упал рядом с Пэнси, а Драко встал напротив Блейза, о чём-то переговариваясь замыленными взглядами.
Через некоторое время Малфой подхватил завалившуюся Паркинсон и и посадил на подлокотник, Блейз подтянул Дафну к себе на колени, а Тео перелез на место в кресле рядом с ними.
В момент, когда Пэнси облокотилась на Драко, переплетая пальцы с Ноттом, а Дафна и Блейз были зажаты между ними, слизеринцы были одним целым. Невозможно было определить, где чьи конечности, и на кого чьи падают слёзы. Это была своеобразная близость, заключавшаяся в непрерывном физическом контакте и ощущение присутствия друг друга.
Это было больно. И это были они.
***
Джинни медленно опустилась на кровать, подбирая конверт. Она дрожащими пальцами распечатала его и развернула.
"
Дорогая Джинни,
Ты читаешь это, значит, я мертва, а Дафна добросовестно выполняет мои прихоти.
Начну с благодарности за то, что ты была рядом, когда я больше всего в этом нуждалась. Наши ночные вылазки к озеру – мои единственные приятные воспоминания с войны. Когда отчаяние затапливало сознание, я смотрела на твою задорную улыбку, и становилось легче дышать. Я держалась на плаву только благодаря тебе. Я рада, что ты не видела меня последние месяцы, не хотелось бы, чтобы ты запомнила меня такой. Слабой. Без тебя я была слабой, Джин.
Проживи эту жизнь достойно. Встреть прекрасного человека, заведи семью, построй карьеру и просто наслаждайся всем, что тебе дают. Ведь жизнь, в самом деле, коротка, она проходит в одно мгновение, и ты не успеваешь опомниться, когда на внутренней стороне век появляется обратный отчёт. Я знаю, о чём говорю. Но ты, в любом случае, проживёшь дольше меня, это не может не радовать моё еле бьющееся сердце. И я умираю счастливой, думая о тебе и твоей судьбе. Жаль, что без моего в ней присутствия. Но, видимо, так было нужно для нас обеих.
К слову, среди моих вещей ты найдёшь то самое воздушное розовое платье, на которое засматривалась в Хогсмиде много лет назад. Я запомнила. Забери его и надень на выпускной. Представлять тебя в нём – одно из моих утешений. Сесть должно великолепно.
Если тебя будет волновать, знает ли кто-то о нас, то да. Я рассказала Дафне совсем недавно, что испытывала к младшей Уизли не только дружеские чувства. Она спокойно к этому отнеслась. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, не стесняйся обращаться к моей сестре.
Прощай, самая приятная со львиного факультета и моя любимая девочка."
На письмо со всё большей частотой падали солёные капли, но текст не размывался. Влагоотталкивающее заклятие. Предусмотрительно.
Джинни упала лицом на подушку, откладывая бумагу. Пахнет Асторией. Блядь... Её почерк. Её запах. Её кровать. Её одежда. Её комната. Всё это создаёт ощущение, что совсем скоро сюда войдёт сама девушка, погладит Уизли по волосам и скажет, что слёзы ей не к лицу. Но она не придёт. Астория больше никогда не придёт, Джинни больше никогда её не увидит и не почувствует нежные руки, массирующие голову, не услышит томный голос, просящий посмотреть на его обладателя, не заглянет в янтарные тоскливые глаза, говорящие: «с тобой я чувствую себя лучше».
Джинни перевернулась на бок, поджала ноги к груди и прикусила большой палец, совсем как ребёнок.
Я хотела бы тебя как тогда обнять
Но для этого придется тело раскопать
Твои кости ледяные где-то там на дне
Прорастут цветы в этой оплаканной земле
Больно. Очень больно. Настолько, что хочется исчезнуть. Хотя девушка уже не понимает, чего хочет. Умереть? Уснуть? Возможно, просто поговорить с кем-то, но единственная, с кем она могла, мертва.
Какая сука так распорядилась их жизнями, Джинни не знала, но проклинала всех, кого могла вспомнить, подминая под себя подушку Астории и впитывая затхлый запах вперемешку с нотками шампуня девушки.
***
– Мои соболезнования, Вильгельм, – сказал на прощание Люциус Малфой, – Я не силён в чувствах и речах, выражающих их, но ещё долго буду помнить этот день и наш с тобой разговор. Не дай второй дочери пропасть и не пропади сам. Это было непредотвратимо. Но то, что будет происходить дальше, находится в твоих руках.
Мистер Гринграсс молча пожал руку старого друга.
