Колдовство

Изабель вышла на просторный балкон театра, прислонилась к каменным перилам. Декабрьский ветер тут же обдал её холодом, пробрал до костей, но она этого не замечала. От эмоций её лихорадило. Призрак вышел следом. Он шагал бесшумно, как убийца, но Изабель знала, что он рядом — поняла это по застывшим в воздухе снежинкам. Сморгнув слёзы, она огляделась. Низкие дома без изысков и украшений, прямые улицы, всё выдержано в светлых, спокойных тонах. И от всего веяло серьёзностью и почти религиозной строгостью. Только сейчас она поверила, что оказалась в Германии. — Ты знал? — Что именно? Девушка провела рукой по лицу. Подавленные воспоминания толпились в голове, боролись за право проявиться, ожить и добить сломленную Изабель. — Она была моей учительницей. — Вот как? Что ж, я слышал её приёмы в твоём пении, — он прислонился спиной к перилам. — Оказывается, она хороша в преподавании. Изабель обняла себя за плечи. — Ученица превзошла учительницу. Похвала вызвала у девушки новые неконтролируемые слёзы. — Изабель... — Не смотри, — сдавленно, глухо произнесла она. — Заткнись. Тебя это не касается. Он не ответил. Вместо этого мужчина снял пиджак и, подойдя к девушке со спины, укрыл её плечи. Изабель попыталась сбросить одежду. И тогда Призрак крепко обнял её, обездвижил. — Сейчас, — прорычала она, извиваясь, пытаясь выбраться, — не время для твоих домогательств! — Я тебя выкрал, — произнёс он, не реагируя на попытки Изабель освободиться, — я предложил тебе дом, работу, славу и вечную молодость. Я спас тебя от худшего решения в твоей судьбе. Так что твои проблемы касаются и меня тоже, Изабель. Она топтала ему ноги, дёргалась, изворачивалась, пыталась его оцарапать, но безрезультатно. Призрак не ослабил хватки. Изабель сдалась только когда обессилела. Всхлипнув, она вновь провела рукой по лицу, утирая слёзы, глядя в пустоту перед собой. — Я из-за неё начала петь, понял?! — голос Изабель сорвался на рык. — Услышала её в первый раз... увидела в "Демоне"... и с ума сошла от восторга! Рыдания душили её. Ей потребовалось сделать усилие, чтобы голос звучал внятно. — Чтоб ты провалился с этой музыкой! Чтоб ты провалился со своим театром! Пойти в музыкальную школу — вот худшее решение в моей судьбе! Она закусила губу, содрогаясь от спазмов рыданий, ненавидя себя за собственную слабость. С трудом дыша, Изабель плакала и никак не могла остановить рвущиеся наружу слёзы. Она так привыкла играть, привыкла быть другими людьми. Но когда кто-то обращал внимание на неё саму, когда видел её настоящую, это было невыносимо. Даже служанке она не позволяла увидеть того отвратительного, ничтожного человека, которым всегда была. Изабель успокоилась не сразу. И единственный свидетель её истерики не выпустил её из объятий, не пытался успокоить. Он был рядом. Был рядом, не позволив девушке спрятаться в укромном уголке. — Можем возвращаться, — всхлипнула она, потирая озябшие пальцы. — Я больше не поддамся эмоциям. — Кто сказал, что я тебя отпущу? Изабель закатила глаза. — И как ты собрался репетировать? — Это подождёт. — Нет, не подождёт. Я просыпалась в такую рань не для того, чтобы... — Что у тебя стряслось? Изабель сжала губы. Этот вопрос она неоднократно видела в письмах и всякий раз он вызывал у неё странную реакцию. Что у неё стряслось... С одной стороны, это не его дело, с другой — девушка в глубине души всегла была рада, что кто-то замечал её переживания. — Ты собрался быть моим начальником. Какого чёрта ты лезе... — Что. У тебя. Стряслось? Изабель содрогнулась, её сердце на секунду остановилось. — Я не хочу об этом говорить. — А рыдать на каждой репетиции ты хочешь? — он вздохнул. — Deine Tränen haben mir auch wehgetan. Расскажи мне. Пожалуйста. Изабель вздохнула. Об этом она не рассказывала никому, даже Филиппу, хотя ближе его у неё никого не было. Настолько она была скрытной. — Проболтаешься ей — я тебя убью. Не знаю как, но убью. — Изабель... я стар, равнодушен к мирскому и погружён в магическое искусство. Надёжнее меня только немецкая марка. Девушка закатила глаза. — И что ты хочешь знать? Да, я пошла в музыкальную школу. Моя мать почему-то решила, что я гений, а потому толкала меня на различные конкурсы, заставляла петь на праздниках, пыталась пропихнуть на телевидение. Я столько выступала, что почти не помню занятий в обычной школе. Отец был иных взглядов. Он хотел, чтобы я выступала и пела без давления, — Изабель мотнула головой. — Но это была лишь капля в море их разногласий. И вот, каждый раз прихожу я с концерта... а дома крики, битая посуда, ругань. Призрак молчал. — Твоя очередь. — Что? — Тайна за тайну, — пробурчала девушка. — Я помню наш уговор. В отличие от тебя. Мужчина глубоко вздохнул, прежде чем ответить: — Ты спрашивала об имени, почему я стал Призраком и что у меня под маской. Ни на один из этих вопросов я не хочу отвечать. Он выпустил её из объятий. Изабель повернулась к Призраку лицом и набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы как следует на него наорать. — Моё лицо ранено моей же магией, — отчеканил он, — и этого ужаса тебе лучше никогда не знать. Призраком я стал, потому что мне есть за что ненавидеть самого себя. Тебе это должно быть хорошо знакомо. Лицо Изабель вспыхнуло. — А зовут меня, — мужчина вздохнул. — Эрик фон Виттельсбах. Лицо девушки стало совершенно пунцовым. — Тебе необязательно было отвечать на всё! Я не просила об этом! Призрак только лукаво улыбнулся, глядя на неё, и от этого Изабель задрожала, впервые за долгое время почувствовав себя уязвимой. — Это аванс. Ты ведь не всё мне рассказала. — Всё! — Изабель, — он выдержал паузу. — Распавшаяся семья — это больно, но в твоём возрасте с этим можно смириться и двигаться дальше. Девушка сжала кулаки. — Тебя нелегко заставить плакать. Ты проявляешь силу духа после похищения, утраты магии и даже оставаясь со мной наедине, — он встретился с ней взглядом, заставив приму вздрогнуть. — С твоим пением замешана чья-то смерть, не так ли? Его голос звучал спокойно и вкрадчиво. Какое-то время Изабель смотрела ему в глаза, но вскоре отвела взгляд. — Вот как? Об этом ты не рассказывала. Девушка промолчала. — Мадлен связана с этим? — Нет, — тихо произнесла Изабель. — Она... она и не помнит о моём существовании. Я — никто. Всегда была никем. Мужчина приподнял бровь, но девушка лишь покачала головой. — Не лезь ко мне. Я не хочу обсуждать своё прошлое. Тем более, с тобой. Он хмыкнул. — Как знаешь, — он надел пиджак, застегнул его, глядя на неё равнодушным взглядом. — Если ты закончила хныкать, пойдём. Нам пора. Этот ответ Изабель устроил больше, чем если бы Призрак начал её уговаривать открыть правду. — Сейчас диаметр петли — два метра. Услышав это, девушка послушно рванула следом за мужчиной, стараясь не отставать ни на шаг. *** Когда Изабель запела со сцены, Призрак сидел в зрительном зале. Уговорить её взять микрофон и исполнить арию на французском было несложно: во-первых, девушка стремилась раствориться в работе, во-вторых, хотела поставить мужчину на место, показав всё своё мастерство. У неё вышло. С первых мощных, высоких нот у него закружилась голова, а после её глиссандо от неё и вовсе отлила кровь. Мужчина скрестил руки на груди, опустил ногу на ногу, закрываясь, не желая, чтобы спесивая девчонка увидела его эмоции. Она и без того слишком часто их вызывала. Когда ария завершилась, Мадлен села рядом с Призраком и заговорила на немецком: — Маэстро... даже не знаю, что сказать. — Говори прямо. Она не понимает тебя. Мадлен глубоко вздохнула. — У неё бешеная сексуальная энергия, чудовищная. С такой харизмой ей нужно либо умерить пыл, — она задумалась, приставив руку к подбородку, — либо петь в дуэте с теми, кто обладает таким же потенциалом. В Clessidra нет никого настолько же агрессивного. Призрак промолчал. Он смотрел на Изабель задумчивым, мрачным взглядом и думал лишь о том, как она великолепна в свете софитов. Каштановые кудри переливались золотом, глаза сверкали, а сама она была истинным воплощением искусства — капризной, непокорной, но такой притягательной. Он специально выбирал для неё чёрное платье с красными вставками, чтобы Изабель не так сильно будоражила его чувства. Увы. Эта женщина была желанной даже в картофельном мешке. Словно чувствуя его смятение, девушка спустилась со сцены, подошла к нему с Мадлен. — Мой голос не подходит вам? Мадлен ответила после недолгой паузы. — Как давно вы стали примой, мадемуазель Идо? — Два года назад. — А сколько всего вы пели в Opéra Garnier? — Двенадцать лет, — ответил Призрак. — Первые четыре года — в хоре. Изабель обдала его долгим, хмурым взглядом. — Двенадцать лет, — вздохнула, качая головой Мадлен. — И всего два года. Вы были правы, маэстро. Opéra Garnier действительно кишит кретинами без ушей, глаз, мозгов и чувства вкуса. Изабель не сводила взгляда с мужчины, он, не мигая, смотрел ей в глаза. Почувствовав себя неуютно рядом с парой, Мадлен поклонилась и поспешила вернуться к оркестру. — Ты не мог этого знать, — наконец, прервала тишину Изабель. — Я не говорила тебе о хоре. — И что с того? Думаешь, я заметил тебя только после того, как ты стала примой? — Призрак хмыкнул. — Я слал тебе цветы и письма и до этого. Она закатила глаза. По девушке было легко понять, когда она была смущена — Изабель всякий раз стремилась скрыть свои эмоции за злобой, высокомерием и недоверием. — Ладно, — она вздохнула. — Как я выступила? Призрак только собрался ответить, как девушка вновь напала. Она оказалась слишком близко и, хитро улыбаясь, села ему на колени. Мужчина мгновенно напрягся и попытался отстраниться. В этот раз Изабель действительно застала его врасплох, в то время как он ещё не успел успокоиться после её выступления. Девушка обняла его одной рукой, пальцами провела по линии челюсти, заставив посмотреть себе в глаза. — Ого, — она коварно улыбнулась, поёрзав бёдрами, прижавшись теснее. — Ты настолько впечатлился? — Слезь с меня. — Что ещё попросишь? — Изабель прильнула губами к его уху. — Давай. Я сделаю что угодно, когда меня так красноречиво хвалят. Призрак встретился с ней взглядом, пытаясь взять себя в руки. И как поставить её на место? Огрызаться? Он проявит трусость. Магией? Эффективно, но банально. Поэтому он решил применить лучший приём защиты — нападение. Мужчина провёл ладонью по её колену, медленно скользнул по бедру, забираясь под юбку. Изабель торжествующе улыбнулась. — Я ещё не брал женщину на глазах её учительницы. Это подействовало. Девушка коротко вздохнула, напрягшись в его руках. — Останови время, — прошептала она. — И давай... вырази всё своё восхищение. — Зачем? — он закрыл глаза, прильнув губами к нежной шее, вдохнул аромат волос. — Неужели прима стесняется, когда на неё смотрят? Он задержал ладонь на её бедре, водя по нему большим пальцем, сжимая так крепко, что на бледной коже остался красноватый след от ладони. Изабель была мягкой, податливой в его руках, манящей... Невольно мужчина мягко прикусил её плечо, заставив девушку вздрогнуть, сдавленно простонать и отстраниться, выскользнуть. Призрак не противился. В этот раз он победил. Вот только преимущество осталось за девчонкой, и если она решит неожиданно запеть, начнёт к нему приставать, он точно не выдержит. Он обожал её, боготворил, терял голову от любви... и всё же, если Призрак поддастся соблазну, то он будет обязан сделать с Изабель такое, что она больше не сможет спокойно сидеть. Слишком эффективно она выводила его из себя. Он окинул девушку долгим взглядом, задержал его на её бёдрах и пустил волну своей разрушающей магии. Внешне ничего не поменялось, однако Изабель вздрогнула, ощутив изменения. — Как же ты меня с этим доконал, — вздохнула она, сжав подол юбки. — Чёртов фетишист. — Я предупреждал о наказаниях, — невольно он коснулся пальцем губ, которые до сих пор жгло от жара тела Изабель. — К тому же... ты передумала быть послушной? — Я хорошо работаю и выполняю все твои поручения. О перерывах речи не было, — она вскинула голову, посмотрев на Призрака свысока. — И только попробуй сказать, что тебе мой флирт не нравится. Изабель не стала ждать ответа. Она резко повернулась на каблуках, намеренно сильно взмахнув юбкой, и вернулась на сцену. Чёртова стерва. Следующие несколько часов Мадлен подбирала для Изабель дуэт. Она заставляла её петь с мужчинами, с женщинами, с детьми, и всякий раз оставалась недовольна результатом. Призрак был с ней солидарен. Теперь он понимал, что так насторожило его дирижёра: Изабель попросту была жадной до внимания. С кем бы она ни выступала, девушка давила любого своей харизмой, блистала, затмевая всё вокруг. Солнце во плоти, ничего не скажешь. Магия из неё бьёт ключом, даже если её подавить. В какой-то момент Призрак поднялся с кресла и прошёл к сцене, поднялся на неё. Мадлен замерла с палочкой в руках, Изабель скосила на мужчину злобный взгляд. — Может, мне не так уж и нужен твой театр? В Opéra Garnier не было проблем с кастингом. — А ещё у инквизиции не было проблем с поиском солнечной магички, — его голос не выражал эмоций. — На сцене ты становишься лёгкой, удобной, сияющей мишенью, mein Herz. Она закатила глаза. — Как-нибудь я разберусь с этим сама, mein Schatz. Ещё никогда и никто на его памяти не вкладывал в нежные слова столько яда. — Мадлен, — произнёс мужчина, настраивая стойку микрофона. — Приступай. Я спою с ней. — Ты в слове "сплю" ошибся. — На работе ты должна думать только о работе. — На этой работе я думаю только.., — она выдержала паузу, пальцами проведя по юбке, — о том, что бы я сделала со своим начальником за его отвратительное поведение. Оркестр заиграл. — Порой я думаю о том же самом в отношении тебя, Изабель. — Но..? — Но ты только и умеешь храбриться, — он хмыкнул. — А на самом деле женщины, трусливее тебя, я не встречал. Он не сказал ничего особенного, однако лицо и шея девушки побагровели от ярости. Впрочем, она вздрагивала и от критики, и от замечаний, и от оскорблений. Конечно. Прима во всём должна быть совершенством, и горе тому, кто собьёт корону с её головы. Какой же слабой и хрупкой она была на самом деле... Закрыв глаза, Призрак взял микрофон и запел, слушая мелодию, свой голос, контролируя его. Он давно не выходил на сцену, и звук собственного вокала, звучащего из колонок, будил давние воспоминания. Его часть завершилась. Он прождал десять секунд, пятнадцать, но Изабель так и не запела. Мужчина встретился с ней взглядом. Изабель побледнела, задрожала, крепко сжимая кулаки, часто дышала, её ясные глаза засверкали от слёз. Его голос о чём-то ей напомнил? Что-то воскресил в её душе? Скрипнув зубами, она вновь надела маску озлобленной фурии, схватила микрофон и запела. Всё ещё прекрасно, всё ещё непревзойдённо, и всё же — иначе. Мадлен улыбнулась, глядя на Призрака из-за пюпитра. Она определилась с дуэтом для Изабель. Всё прошло, как он и рассчитывал. Не зря же он так часто писал ей советы, подговаривал дирижёров и режиссёров и на расстоянии тренировал её исполнение специально под себя.