Пусанский персик (часть 1)

-У нас с тобой всего пять часов, малыш Тэтэ, - Чонгук улыбается, прижимая к себе омегу, вдыхая аромат его шампуня. -Чонгукки… у тебя такие холодные руки… -Тэхён только сейчас вспомнил, что Чонгук ему в тот раз так и не назвал причину, отмахнувшись. Он тогда так и не загуглил причину. – Почему? -Потому что… Тэтэ, мне неловко это говорить…- Тэхён посмотрел на покрывающегося румянцем альфу, хлопая пушистыми ресницами, наклоняя голову вбок, смотря выжидающе. Чонгук прикрыл глаза от неловкости, на одном дыхании признаваясь, - я становлюсь холодным, когда возбуждён. -Оу… - Ким устроился поудобней, ёрзая на диване, влезая в кольцо рук плотней: если у них всего пять часов, он ни за что не отлипнет от Чонгука. – Значит, я тебя возбуждаю? -Тэ… - Чонгук напряг мышцы: заходить далеко в первый же день как-то некрасиво, неправильно, стыдно, неуважительно. Всё, что с “не”. – Как ты себя чувствуешь? – Чонгук пытается сменить тему, и Тэхён понимает, нежно улыбаясь пухлыми губами. -Горло болит, но в целом хорошо. Чону у нас с Чимми волшебник. Куки, ты не смотри на меня так, я в порядке, правда, - Тэхён выплакал всё по дороге на трассу, и в приступе лихорадки: он теперь уж точно не намерен проронить ни слезинки о родителях, имея на это веские причины. – Отец у меня урод, а папа- шлюха чистой воды. Всё ещё любишь их чадо с приветиком? -Тэтэ, все эти фразочки про яблочко, падающее недалеко от яблони- самая настоящая чушь. Ты- лучший омега, которого я встречал в жизни, тигрёнок. И я люблю тебя вне зависимости от того, кто тебя рожал. -Ты заслуживаешь знать правду, Чонгукки, но у меня от воспоминаний иногда крыша едет, и я всегда пытаюсь их избежать, вместо того, чтобы противостоять им. – Тэхён вздохнул, витая в своих мыслях, занимаясь любимым делом: он нашёл торчащую ниточку на своих вещах, теребя её. Вот уж действительно, успокаивает. – Дашь мне время? Я буду рассказывать. Ты задавай вопросы. Мне так, легче, наверно, будет… -Тигрёнок, если ты хочешь поговорить сегодня, мы можем. Я всегда хочу слушать тебя. Но может, потрясений на один день достаточно, и мы в твой день рождения не будем вспоминать о плохом, что скажешь на это? – Чонгук улыбается, поднимая голову Тэхёна, встречаясь с омегой взглядом. Тот кивает, сонно хлопая глазками. – Ты уже спишь, малыш. Пойдём, я уложу тебя в комнате Хоби. Там нет моего запаха, будешь спать спокойно. -Но я не хочу, Чонгукки, -Тэхён протестует, отчаянно пытаясь разлепить глаза: чтоб её, эту сонливость после препаратов! – Я с тобой хочу побыть. Все пять часов. Мне не хватает тебя. -Я никуда не уйду, буду обнимать тебя, пока ты не уснёшь. Хорошо? – Чонгук улыбается Киму, мысленно в который раз за вечер благодаря Чону за возможность быть с ним рядом. -Я хочу, чтобы ты меня так крепко обнял сегодня, чтобы я всё-всё забыл, Чонгукки, сможешь? – Тэхён утыкается ему в грудь кудрявой головой, которую тот сразу же целует, играясь с маленькими прядками одной рукой и поглаживая спину другой. -Я буду рядом, малыш. Я буду обнимать тебя так крепко, что ты утонешь в моих объятиях. -Ну и пусть… -Тэхён уснул, причмокнув полными губами. Так легко, так быстро, видимо, от препаратов и усталости от всего дня, что свалился ему на голову. Чонгук, не отстраняя омегу от груди, просунул руку ему под худые коленки, медленно поднимаясь с драгоценной ношей. Поднимая его по лестнице вверх, Чонгук не удержался, поцеловав родинку под глазом, которую так любит. Тэхён лишь с причмокиванием поморщил носик, на что альфа усмехнулся. Он сделает всё возможное и невозможное, чтобы сделать этого омегу счастливым. *** Чимин проснулся рано утром, укутанный в свежее одеяло, вымытый от ночных проказ, в объятиях Юнги. Альфа, как всегда, позаботился о нём, прижимая к себе вплотную сквозь сон, тихо посапывая. Чимин открыл глаза, поглаживая его по черным, как смоль, волосам, позволяя воспоминаниям о вчерашнем дне вернуться, попытаться понять, зачем вернулся этот Сынмин, от которого и он в детстве получил свою дозу травм, морщась от противных воспоминаний. Детский мозг Чимина отталкивал воспоминания, пытался скрыть от родителей весь ужас, что творился в его голове: У Чимина была причина, чтобы мечтать проснуться альфой. И имя этой причине- Ким Сынмин. Омега сжал пухлые губы в тонкую нить, непроизвольно сжимая крепче волосы в пальчиках: только Тэтэ знает об их общем секрете, и Тэтэ боялся отца в равной степени, как и Чимин боялся этого урода. Юнги открыл глаза, сразу смотря на омегу: его сердце бешено колотится в такт с истинным, и альфа понимает, что что-то не так. Что- то явно не так. Губы Чимина дрожат по детски невинно, когда он втягивает нижнюю в свой рот, пытаясь не заплакать. -Чимини? Цыплёнок? Что происходит? – Юнги кладёт руку на сердце омеги, стараясь того успокоить, но похоже, не выходит. -Обними меня крепче, Юнги, - Чимин шмыгает носом, зарываясь в голую грудь альфы, жадно вдыхая его природный запах, чтобы успокоиться. Юнги прижимается всем телом, непонимающе глядя в своё отражение в зеркале напротив кровати. – Не спрашивай, ладно? -Хорошо, малыш, не буду, - омега сам расскажет, если посчитает нужным. Юнги не может заставить его, не хочет заставлять его. – Ты только скажи, у тебя что-то болит, цыплёнок? Чимин качает протестующе головой, всхлипывая. Да что такое? Что происходит? В … шесть часов утра? Чимин заставляет себя успокоиться, понимая, что его волнение передаётся альфе, и отстраняется, хлюпая носиком-кнопкой. -Ты оставишь нас с Тэтэ наедине, Юнги? Нам надо поговорить, а он расскажет только мне. -Конечно, солнце. Всё, что ты захочешь, ты только не плачь, Чимини, с тобой вместе плачет и моё сердце, - Юнги целует омегу в лоб, вставая с постели. Чонгук как раз покинул дом час назад, если верить препаратам, так что он присоединится к нему, поедет на работу, или в парк, где тот любит проводить выходные. Надо купить нормальной еды для омег, тем более, что у Тэхёна день рождения. -Спасибо, - Чимин обнимает альфу, кротко целуя его в щеку. Чимин спустился вниз чуть позже Юнги, предварительно приняв душ. Спускаясь на кухню, он застал Тэхёна у холодильника: -Голодный? -Слона готов съесть. Этот препарат всегда превращает меня в маленького прожорливого червячка, - Тэ хихикнул тихонько, прикрывая рот рукой. Чимин лишь покачал головой, приближаясь к другу и крепко обнимая его. Тэхён сразу посерьёзнел, обхватив обеими руками друга, прижимая его к себе. Юнги ушёл, Хоби так и остался у Феликса, а Чонгук уехал на работу ни свет ни заря, чтобы возвращающимся запахом не удушить любимого. Весь дом в распоряжении омег, которые так и стоят на кухне, обнявшись. -Он хотел забрать меня в Мексику и подкладывать под наркоманов, Чимми, - Тэхён не разрывает объятий, прерывая долгое молчание. Стоя вплотную к другу, он чувствует, как сердце Чимина бешено колотится. – Но я сказал ему что у меня день рождения сегодня и сбежал, даже в лицо ему плюнул. Уёбок снова не смог посчитать цифры. -Что ещё ему надо? – Чимин всё помнит. Чимин помнит, как приходил в гости к Тэхёну, который болел, пока его родители бесстыдно трахались на глазах у пятилеток. Помнит, как Сынмин, заперевшись в спальне Тэхёна вместе с ними, пытался уговорить маленьких детей отсосать ему, заставляя притрагиваться к своему члену. Чимин помнит, какую пощёчину получал после каждого отказа вместе с другом. Помнит, как после очередного отказа в девять лет, Айен подсыпал снотворное ему в чай, после чего Чимин проснулся привязанным к кровати. Помнит, как его в тот день заставляли смотреть на то, как избивают Тэхёна железным ремнём за отказ. Ведь и Тэхён не сдавался. Чимина не избивали лишь из страха, что родители того увидят, и всё вскроется. Гораздо легче было просто запугать бедного ребёнка до смерти, говоря ему, что Айен незаметно подсунет яд в еду Сокджину, а Сынмин “совершенно случайно” переедет своей машиной Намджуна. Страхи детства преследовали обоих парней, которые вначале пытались молчать, чтобы спасти себя и родителей, а потом, после исчезновения, пытались подавить ужасы памяти, предпочитая страдать без слов, чувствуя свою вину непонятно за что, когда единственной их ошибкой было само молчание. Но разве двум маленьким детишкам это понять, когда им угрожают? Чимин пытается подавить эмоции, хватаясь пальчиками за руки Тэхёна, что его обвили. Он стал формировать свой дерзкий характер ещё после того раза, когда увидел трахающихся родителей друга у них на глазах, именно поэтому и двинул по яйцам через несколько дней после этого продавцу яблок на рынке, когда Сокджин их покупал. Ему казалось, любой альфа – ходячая грязь, кроме его отца Намджуна. И он яростно пытался защитить своего папу в тот день, когда жеманная улыбка продавца на рынке так ярко напомнила ему о хищном оскале Сынмина за несколько дней до этого. Характер Чимина, как считали его родители, был очень сложным, и они не знали, что с этим делать, стараясь окружать сына заботой и любовью, пока не смирились с тем, что он таким и останется на некоторое время, ведь Намджун уверил Сокджина, что был таким же до встречи с ним. Желание Чимина проснуться альфой заключалось в его рвении оберегать Тэхёна, превосходя его по физической силе: щуплый медовый мальчик редко мог постоять за себя, всё, что он мог сделать- постоянно отказывать, получая за это нещадно. После того, как родители покинули его, оба выдохнули. Однако, ненадолго. Ребёнку не объяснить, что иногда родители бывают самыми последними мразями, ведь какими бы они не были, малыш всегда будет тянуться к ним психологически, интуитивно. Именно это и происходило в голове юного Тэ, что отказывался переезжать в дом Чимина, понимая, что запах родителей при их отсутствии и помогает ему получить хоть какую-то частичку нормальности, и играет в злую шутку с его неокрепшей психикой, вновь и вновь возвращая его в травмирующие воспоминания, вызывая приступы лихорадки и истерики. Чимин учился помогать Сокджину и Чону ухаживать за другом, стойко перенося собственные травмы, уговаривая свой юный мозг думать лишь о мести, которую мог бы совершить, оказавшись альфой. Именно поэтому он занимался разными видами спорта, трудясь до седьмого пота, завоёвывая лишь первые места: он хотел знать техники, с помощью которых можно было бы защитить друга, появись его родители вновь у ворот. Выдохнули оба лишь когда поступили в университет, наконец занимаясь тем, что нравилось обоим: чрезмерная забота воркующего наседкой Сокджина и строгость вкупе с безграничной любовью Намджуна заставили обоих встать на ноги, позволяя себе сделать шаг навстречу мечте: Чимин всегда хотел танцевать, считая боевые тренировки скорее необходимостью, где он выплёскивал ненависть и переживания. Тэхён же стремился стать дизайнером, живя в своём маленьком мирке, утопая в желании создать что-то, что у него никто не отнимет, что-то, что поможет людям счастливо улыбаться. И сейчас оба стоят на кухне, прижавшись друг к другу, проснувшись однажды омегами, не в состоянии физически, даже с преимуществом в технике защитить себя самостоятельно от огромного, словно шкаф, Сынмина. -Хочет продать дом, - выдыхает Тэхён. Из всей истории ему жаль лишь дом на данный момент, ведь его Сынмину увезти всё равно не удастся. -С хуя ли? -Задолжал кому-то, как всегда. Хочет свой наркообизнес раскрутить. Уёбище. -Тэтэ, мы что-нибудь обязательно придумаем, ты ведь знаешь, - Чимин отстраняется от омеги, утирая его непрошеные слёзы с мягких щёк, хоть тот и обещал себе, что не станет плакать. Омега лишь кивает часто-часто, поджимая губы. -Чимми, давай поедим. Не переживай за меня, вы все рядом и я чувствую себя намного лучше. Сегодня Чонгукки вколет себе блокаторы, и у нас с ним снова будет пять часов, представляешь? Целых пять часов! – Тэхён улыбается своей широкой квадратной улыбкой, когда Чимин качает головой, улыбаясь в ответ: оба знают, что пытаются сменить плавно тему, и оба отлично понимают, что не будь его родители такими уродами, Чонгуку бы не пришлось сегодня колоть себе блокаторы, чтобы Тэхён радовался пяти часам встречи, словно младенец. -Давай, Тэтэ. Что нашёл в холодильнике? -Х-х-а. Мышь. Хотела повеситься, но даже верёвочку не нашла, - Тэтэ хихикнул, набирая в чайник побольше воды и включая его. -Да ладно? – Чимин расширил глаза: трое парней в доме и без еды? – Может, есть какой-нибудь рамен в полках, смотрел? -Не-а, дай глянуть, - Тэхён придвинул стул, встав на него, начиная осмотр в высокой полки, до которой бы точно дотянулся Чонгук, хмыкая довольно, скидывая вниз на голову Чимину четыре пачки сырного рамена. – Раменный дождь заказывали? Друзья быстро приготовили себе завтрак, сев в гостиной у телевизора, включая его, уставившись в экран, с которого на них смотрел директор детского дома, улыбаясь в камеру, давая интервью: -Да, я считаю, что детишкам нужно больше свободы. Безусловно, мы проводим как можно больше уроков, чтобы дать достойное образование детям. -Почему как можно больше? -Оу, видите ли… - директор, одетый в приталенный серый костюм, зачесал светлые волосы назад, отвечая,- детям из детского дома мало где везёт при поступлении в университет. Чаще всего государство много чего обещает в качестве льгот, но этого недостаточно. Мы пытаемся подковать со всех сторон, чтобы ребёнку позже было легче в жизни. -А как у детей с питанием? -Давайте спросим, - улыбнулся широкой хитренькой улыбкой директор, позволяя журналисту выбрать любого ребёнка наугад. Выбрав ребёнка, журналист улыбнулся в ответ, в то время как оператор увеличил фокус, направляя камеру на ручки ребёнка, что сразу же обняли высокого директора поперёк ног. -Малыш, а что у вас сегодня было на обед? -Вкусню-ю-ющая рыба с рисом и кимчи, а потом нам дали много-много пудинга с сакурой! – ребёнок поднял взгляд на директора, что уже смеялся тихонько от любви к ребёнку, смущаясь немного. – Хёнджини у нас самый-самый лучший директор!- Хёнджин подмигнул участливо ребёнку. -Дети называют вас просто по имени? – удивился журналист, пока Тэхён с Чимином повернулись друг к другу, доедая рамен и опуская в удивлении пухлые губы: вот это интересные отношения. -Да, не позволяю им называть меня по другому. Каждому ребёнку нужны родители, но к сожалению, я не могу усыновить такое количество детей- грустно вздыхает директор, - но зато я могу предложить им дружбу и сотрудничество. Так они лучше идут на контакт, сами видите. -Хёнджин-н-ииииии…- ребёнок дёргает его ручкой за край пиджака, поднимая свои тёмные глазки полные надежды, - ты же не отправишь нас снова на медосмотр? -Вы часто их проводите? -Довольно часто. Детей много, никогда не знаешь, когда кто успел упасть или получить ушиб, за такими озорниками глаз да глаз нужен, - директор потрепал с любовью мальчишку по щеке, похлопывая его по плечу. Мальчик сразу понял, что надо оставить того наедине с журналистом и оператором, убегая в толпу, возвращаясь к своим делам. – Сейчас мы ждём одного хорошего врача, он каждый месяц приходит к нам, бесплатно проводя плановые осмотры. Тоже воспитанник этого детского дома. -Спасибо за информацию и за ваше время, Господин Хван. Дети любят вас, это видно. Было бы неплохо, если бы детских домов в нашем государстве не было совсем, - Хёнджин поджал губы, понимающе кивая. – Но если в каждом из тех, что уже имеются, будет такой директор, у воспитанников нет других шансов, кроме как вырасти достойными людьми. -Спасибо, - директор поблагодарил журналиста за комментарий, чуть краснея, улыбаясь, обнажая белоснежные клычки, кладя правую руку на сердце и немного кланяясь в знак уважения. Дальше Тэхён и Чимин уже не смотрели, переключив канал, но так и не найдя ничего интересней директора. -Классный, правда? – Тэхён улыбнулся, смотря в пустую упаковку из-под рамена. -Ага. С таким дети не пропадут. -Что-то в нём есть такое… знакомое, будто я его когда-то видел раньше. Хотя нигде и не видел, - Тэхён хмыкнул, поведя головой, вставая и протягивая руку за пустой упаковкой друга.- Давай, твою тоже выкину. *** -Чонгукки-и… -Юнги, прекрати, - Чонгук устало улыбнулся. -Чонгук-к-к-к-ы-ы-ы…..- Юнги склонил голову над братом, сидящим за рабочим столом в офисе, шепча ему на ухо, хихикая с руками, засунутыми в карманы. -Юнги, прекрати копировать Тэхёна, я серьёзно, - Чонгук улыбнулся, помотав головой: а то что он ему сделает? Прикопает на заднем дворике? -Не могу, он у тебя забавный. Такие глаза огромные делает, когда тебя видит. Ощущение, что из них скоро сердечки вывалятся, - Юнги довольно плюхнулся на кожаный диван, ёрзая задом в поисках удобной позы. -Главное, что это взаимно. Я уже заказал блокаторы, будем чаще проводить с ним время. – Чонгук улыбнулся собственным мыслям о том, как уткнётся носом в одну светлую пушистую макушку, как только вернётся домой. Развернувшись в кресле, он подкатился ближе к дивану, глядя на Юнги озорным взглядом.- А ты чего ни свет ни заря у меня потерял? Омега не дал? -Ну, - Юнги неловко почесал шею, согнув бледные пальцы, прокашливаясь.- Скорее… наоборот? -В смысле? – Чонгук опешил. Как это, Юнги не дал любимому? А что, так можно было? -Бля, Чонгук, не делай вид, что не знаешь, что скрывается в моих штанах. Я боюсь сделать ему больно, а он боится первого раза. Вот и пляшем у костра минетами и пируэтами, - хихикнул Юнги, вспомнив ночную выходку истинного. – Ладно, не об этом. Он был подавлен с утра. Какой-то… паникующий? Уязвимый… попросил меня оставить его наедине с Тэ. Посмотрим, что будет, когда вернёмся домой. -Интересно. И больше ничего не сказал? Юнги лишь отрицательно цыкнул языком, опуская уголки губ. -Ладно, надеюсь, всё наладится и им просто надо обоим отойти от вчерашнего. Слушай, Юнги, у нас вообще дома еда есть? – Чонгук обеспокоенно посмотрел на Мина: в их доме за завтраки отвечает Хоби, за ужины- всегда Юнги. Обед напрочь отсутствует в этом семействе, зато Чонгук взял на себя ответственность таскать в дом всякую химию вроде чипсов, мармелада, и рамена. Никто и не против: у братьев сложился замечательный групповой проект, в котором все всегда сыты и довольны. -С твоими годовыми запасами рамена они не проголодаются ещё долгое время, не бойся. Но надо бы купить нормальную еду, а то мы последнюю неделю вообще сами ничего не ели кроме него. -Окей, заедем по дороге домой. – Чонгук покрутился в кресле, позволяя себе утонуть в воспоминаниях о ночи, которую провёл рядом с омегой. Тот ластился к нему во сне, словно котёнок, прибиваясь всё ближе и ближе к его боку, словно планировал залезть тому под кожу. -Не знаю как ты, а я не доспал. Взял на работе отпуск за свой счёт на две недели, так что я на боковую, - диван скрипнул под весом Юнги, когда тот задом повернулся к Чонгуку, что хмыкнул: -А универ? -А что универ? – пробурчал Юнги, - У нас вообще-то, каникулы. Я всё сдал уже. -Ладно, спи. Я ещё поработаю. – Чонгук вернул кресло на рабочее место, взяв со стола карандаш и повертев его в руке. Ему предстоит столько всего узнать о любимом омеге. *** -Можно? -Проходи. Тебе всегда рады. -Это взаимно. -Чай? -Как всегда. Хёнджин встал с рабочего кресла, широко улыбаясь, обнажая клыки, подмигивая омеге, что устало плюхнулся на диванчик рядом со столом. Включив чайник, он подошёл к дивану, смотря на него сверху вниз, засунув в карманы зауженных классических брюк руки: -Подвинешься? Омега сдвинулся с места, приглашающе кивнув на свободный участок, на который сразу же с выдохом плюхнулся Хёнджин. -Как на работе? -Завал. А у тебя? -Детишки шустрят, как обычно. -Как малыш Кристофер? -Ест лучше, чем в прошлом месяце. Лично слежу, как ты и просил. -Спасибо. Ему сложно, новичкам всегда сложно. Хёнджин перекинул руку через плечо омеги, вдыхая его аромат: ваниль. Как всегда – лучшая в мире ваниль лучшего друга с детства. Успокаивает. -Так говоришь, словно сам не под моим присмотром рос, - фыркнул Хван. -Ой, да ладно тебе, Хёнджинни, твой присмотр – таскать мне свою порцию блинчиков из столовки, подкармливая меня, боком мне вышел, - Чону улыбается, вспоминая, как плакал после каждого взвешивания, а альфа на семь лет старше успокаивал его, обещая с утра пойти на пробежку вместе. На пробежку, которую они вечно откладывали. -Не прибедняйся, посмотри зато, какой вырос. И не скажешь кто из нас альфа, - Хван встал и подошёл к столу, доставая печенье из выдвижной полки и разливая чай по кружкам. -Мне всегда было интересно, откуда у тебя такие длинные ноги, всегда завидовал. С такими ногами тебе надо было родиться омегой. – Чону улыбнулся, скрестив руки и разглядывая со спины стройного альфу: лучший друг с младенчества омеги вырос достойным человеком, возглавившим детский дом, в котором вырос вместе с ним. -Поверь, дружок, если бы я знал, кто мои родители, я бы тебе сказал. -Хёнджин, разве у нас нет доступа к архивам? – Чону прикусил губу: любимое сахарное печенье детства на подходе. -Ну, наши с тобой даты поступления сюда вроде как в пролёте после того пожара, - Хван пожал плечами: ему нет дела до родителей, бросивших его. -Хёнджин, всё равно меня воспитал ты, так что мне в принципе параллельно, кто мои родители. Чону предан альфе: тот был тем, кто тайком от воспитателей докармливал его своими обедами, пеленал, таскал на руках, когда у малыша, которого подбросили под ворота детского дома новорожденным, начинались колики, а потом резались зубки, бессонными ночами укачивая младенца. Это он, пытаясь в очередной раз в возрасте семи лет сбежать из детского дома, перелезая через ворота, нашёл его, почти с обморожением, в маленьком тонком пледе. Пришлось вернуться обратно с ношей на руках, но в то время воспитатели были иные: дети были предоставлены себе, по большей части вырастая в беспризорников, которые позже превращались в преступников. Хёнджину не особо приходилось выбирать: нашёл потеряшку- считай, что твой. Теперь твоя ответственность. Никто так и не захотел усыновить ни одного, ни второго. Мальчик сам дал имя младенцу. Он взял ответственность на себя, подсматривая за старшими, еле пережив период прорезывания зубов Чону, а позже помогая тому делать первые шаги и выговорить своё первое слово: Хван. Время с ребёнком пролетало, и это помогало Хёнджину не ввязываться в компании с хулиганами своего возраста: куда там, у него свой хулиган снова пришёл плакаться о том, что выпал очередной молочный зубик! Хван вырастил его: помогал делать домашнее задание, поддерживал, когда Чону в тринадцать лет впервые неудачно влюбился в мальчишку из соседнего двора с детским домом, что оказался тем ещё идиотом, который лишь посмеялся над чувствами “бездомного сиротки”. Хван тогда закатывал глаза, позволяя омеге прорыдаться в его рубашку, оставляя на ней свои подростковые сопли, которые потом, поджав губы и ворча себе под нос, смывал. -Двадцать шесть лет воспитывал тебя, чтобы вырос таким ладным. Никак не прекращу гордиться, - Хёнджин протянул Чону печенье, потрепав того по щеке. – Как там Тэхён и Чимин? Ты говорил, Чимин звонил. Давненько парнишки с тобой не связывались. -М-м… У Тэтэ родители- мудаки. Хотя я уже говорил тебе, точно. Представляешь, отец заявился, чуть не придушил, бедного. Лучше вообще родственников не иметь, чем таких, - Чону откусил печенье, запивая чаем. – зато у него классный альфа, знаешь? -О-о… Тэхёни и альфа? Неужто подпустил к себе кого-то наконец? -Ага, представляешь. Тот его так любит. Но они несовместимы, - Чону нахмурил брови, прожёвывая печенье. Чонгук показался ему замечательным, только вот он всё равно боится за безопасность омеги рядом с ним: как бы глупостей не натворили. – Долгая история, мутация в генах и гормональный сбой. Я дал блокаторы, которые позволят им видеться без вреда. -Чону, дружок, ты у меня как маленький волшебник в голубом вертолётике, - Хван прыснул: всем-то его друг успевает помочь. Всем, кроме себя. – только себе ты эскимо не даришь. Почему ты никому не даёшь шанс, дружок? Чону пожал плечами, откидываясь на спинку дивана: действительно, почему? Каждый день он работает, еле выкраивая несколько часов на сон, пытаясь научиться балансировать. Он всегда был таким: старательный, обязан довести всё до конца. Хван и не знал, насколько умным ребёнком тот рос, пока однажды не проверил его уровень IQ, оказавшийся значительно выше уровня нормы. Парнишка решил изучать медицину, поступив в университет ещё в пятнадцать лет: Хёнджин гордился так, что готов был на каждом углу орать о том, что это он воспитал такого умницу. С Сокджином омега познакомился случайно, тот записался к нему на приём, в надежде услышать, что сможет завести детей, а после подтянул и детишек на плановые осмотры к молодому омеге. Осмотр за осмотром, они так прикипели друг к другу, словно родственные души, что Чону очень быстро стал близким другом Сокджина. Однако, о своём детдомовском прошлом он предпочитал молчать. -Не хочется, Хённи, я слишком молод. Хочу работать, а не воспитывать детишек. Мне пока рано, - Чону захихикал, толкая в бок друга: ему-то он и выбора не предоставил в детстве. -Поверь, дружок, опыт с тобой научил меня, что никогда не рано. – Хван встал, одёргивая идеально сидящий на нём костюм, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки, глянув на часы на стене: -Мы засиделись. Пора идти на осмотр с детишками, Чону. Хван Хёнджин- ответственный альфа тридцати трёх лет, одну половину жизни посвятивший воспитанию одного омеги, а вторую- воспитанию детей. Он стал директором детского дома пять лет назад, но дети обожают его: всегда идущий на уступки, поддерживающий, дающий совет в нужный момент альфа- он быстро нашёл путь к сердцу малышей, ведь с его опытом воспитания по другому и быть не могло. Хван помнит, как несладко ему жилось в своё время в этом же детском доме, при прошлом начальстве: дети недоедали, их кормили три раза в день, но всегда недостаточно: утром- рис с кимчи, и днём- какой-нибудь непонятный суп из овощей и рыбы, вечером- блинчики и пара кусков хлеба. Два раза в неделю- сахарное печенье с чаем или с молоком. Рацион – так себе. Фрукты были деликатесом, государство в то время абсолютно не выделяло достаточно бюджета, а если и выделяло- деньги уходили не туда, куда надо. Так Хёнджин и рос, откармливая Чону своими порциями блинчиков, себе оставляя всё невкусное. От скудного рациона его скулы стали острыми, тело худощавым, и при его росте в подростковый период выглядело это довольно печально. Встав на ноги, он, конечно, стал питаться по человечески, однако привычка суженного желудка осталась при нём, и альфа вырос в стройного молодого человека с осиной талией, тонкими пальцами, и немного пухлыми губами. Сейчас альфа пытается делать всё, что в его силах, чтобы детишки ни в чём не нуждались, тщательно следя за их питанием, балуя их разным меню, чтобы все обязательно доедали, заботясь об их здоровье, лично следя за их успеваемостью. Бывают люди, при взгляде на которых можно подумать, что им всё в жизни даётся легко: посмотрев на Хвана, именно это и можно сказать. Только на деле Хван Хёнджин – одинокий альфа, который точно так же утонул в работе, растворившись в детишках, облепляющих его с утра до ночи, как и Чону, который бежит от пациента к пациенту. *** -Кристофер! -Чону-у-у! – Мальчишка бежит навстречу омеге с разгона, утыкаясь тому в ноги, смотря на Хёнджина исподлобья: омегу он обожает, а вот медосмотры- терпеть не может. – Я скучал. А ты знаешь, у Хёнджинни брали интервью, а сегодня утром показывали, он у нас теперь- знаменитый! -Так уж и прямо, - Улыбнулся Хван, хватая того за пухлую щёчку: Кристофер- новенький в его детском доме. Ну, как новенький, уже два года как. Маленький непоседа- альфа напоминает ему себя в его возрасте: любознательный, везде влезет, и всегда поможет, если надо. Пусть даже в ущерб себе. – Как дела, малыш? Готов к медосмотру? -Ага, как будто с прошлого раза изменилось что-то, - Кристофер сжал руку омеги в своей, притягивая того вниз, чтобы шепнуть на ухо, - мне иногда кажется, что Хёнджинни немножко того с нашими осмотрами… -Эй, я всё слышу, вообще-то! – Хван улыбнулся хитренько, подхватывая того на руки. – Пойдём- ка, малыш, нам надо проверить тебя и твоих друзей. Позовёшь всех, если я тебя отпущу? – Кристофер кивнул: проходить осмотр- так не в одиночку хотя бы. – тогда даю пять минут на сборы всем, а то Чону опоздает на работу, - альфа хлопнул по плечу младшего, опуская его на землю, и тот сразу побежал звать друзей. -Он любит тебя, Хённи, - Чону с улыбкой смотрит на альфу: тому бы уже своих завести. – Не думал усыновить? -Ага, так мне и дали без брака, - фыркнул Хёнджин: он не переживёт, если кто-то захочет усыновить этого паренька. Слишком прикипел к Кристоферу за последние два года. -Так а ты женись. Ты- красавчик, любой омега с тобой счастлив будет: не пьёшь, не куришь, матом иногда ругаешься, - Чону достал документы детей, просматривая их, листая по очереди. -Ага, аналогично. Дружок, мы с тобой оба- заядлые трудоголики, где то я в твоём воспитании упустил всякие романтические лекции об отношениях. Моё упущение, сидишь до сих пор над книжками. – Хван цыкнул: если бы он побольше уделял времени разговорам об отношениях омег и альф, он бы, может, и сам уже был с кем-нибудь. Хотя кому он врёт, ни с кем бы он не был: Хёнджин полностью был погружён в воспитание Чону, и всякие там отношения ему были параллельны. -Только не надо снова, Хённи. Меня в моём воспитании устраивает абсолютно всё. – Омега приврал: не совсем всё. Течки, проводимые им в одиночестве- сущий ад, только тот ни за что не согласится лечь под какого-либо альфу. Ему не нужны отношения, а отношения на одну ночь- тем более не сдались. Кристофер вернулся с целой аравой друзей, что загалдела, увидев Чону: его невозможно не любить. Весь из себя складный, добрый, всегда вежливый, никогда не дразнится. Быстро проведя осмотр, Чону отпустил детей: сегодня, слава Богу, без ушибов и синяков. Показатели Кристофера тоже радовали: маленький альфа, попавший в детский дом непонятно как подброшенный, оставленный у ворот ненужным грузом, мало ел в самом начале, в основном плача и смотря в окно, пока Хёнджин не появился в его комнате с самым красивым пудингом с сакурой однажды, долго уговаривая его поесть, от которого малыш остался в восторге: пудинг включили в рацион питания трижды в неделю, чтобы поднять тому настроение. -Как там показатели? -Растёт не по дням, а по часам, Хённи. Смотри, откормишь его, как меня, станет больше, чем ты. -Да ладно тебе, Чону. Тут каждый ребёнок – больше меня. – Альфа смирился со своим несоответствующим альфе видом, ему это никак не мешает. -А есть надо побольше потому что! Меня откармливаешь, словно на убой, а сам- то? – Привычки детства не вытащить из Хвана; альфа с нежностью смотрит на Чону, чьи тёмные волосы колышет лёгкий ветерок, после чего прижимает к сердцу омегу крепким объятием, никак не соответствующим телосложению: -Я ем, Чону, ем. А ты приходи почаще, а то я без тебя совсем загнусь. Ты как-то раз готовил тот рулет яичный, до сих пор забыть не могу. Принесёшь мне ещё на этой неделе? -Ой куда я денусь, моя очередь тебя откармливать,- Чону приглушённо буркнул альфе в грудь, всё ещё поражаясь его росту: иногда ощущение, словно длинные ноги составляют восемьдесят процентов его тела нет-нет, да и закрадывается омеге в мозг. – Мне пора, Хённи. Хёнджин отпустил омегу, улыбаясь грустно: его непоседа снова покидает его, чтобы совсем скоро вновь вернуться. Этим двоим в этой жизни достаточно просто смотреть друг другу в глаза чтобы знать, что солнце светит и трава зеленей не только на другом берегу. *** Чонгук и Юнги вернулись в дом немного позже Хоби, который после свидания с Феликсом сразу поднялся к себе: извинился перед омегами и сказал, что пошёл высыпаться. Открыв входную дверь локтем, Юнги вошёл, с руками, полными пакетов с продуктами. Чонгук, которому он ещё в машине ввёл дозу блокатора, вошёл следом, улыбаясь Тэхёну, который тут же подскочил с места: -Я скучал!- Тэтэ виснет у него на шее, словно того не было целый год, а не один день. Влюблённому сердцу и этого достаточно, чтобы скулить от тоски. Чонгук обнял его одной рукой, в другой всё ещё держа пакет с продуктами, закрыв глаза, вдыхая аромат своего шампуня, что подошёл Тэхёну намного больше, чем ему самому. -Я вообще-то, тоже скучал, - Юнги, проходя мимо Чимина, тихо буркает недовольно себе под нос, чертыхаясь то ли от тяжести пакетов, то ли от договора не рассказывать об их отношениях Тэхёну. Чимин услышал, тихо хихикнув в кулачок, помогая рассортировать продукты: -Хочешь, поцелую при всех? -Нет. Такие вещи будем делать только в спальне. -Юнги не слишком консервативен по поводу жизненных стандартов, однако всякие проявления слюноотделения, что чреваты возбуждением, он считает достойными внимания лишь за дверью спальной комнаты, где он сможет быть без стеснения собой, раскрываясь своему омеге со всех возможных сторон. – но ты хоть обними меня, что ли. Я тебя утром в таком состоянии оставил, сердце не на месте было. Чимин воспользовался моментом, чтобы заткнуть альфу, поворачиваясь к нему всем корпусом, обнажая зубки в белоснежной улыбке, притягивая того за рукав, и коротко целуя в шею, незаметно для друга и брата альфы, после чего позволил себе обнять того крепко, как хотел этого весь день: -Твоё сердце осталось дома, на месте, задом приросло к телевизору и смотрело новости поедая рамен с Тэтэ. У нас всё хорошо, любимый. Нам просто нужно было совсем немного времени. -Не хочешь поговорить об этом? -Юнги, я бы рассказал, если бы было что-то слишком серьёзное, но рассказывать нечего. Мой организм перестраивается после встречи с тобой, а тут ещё с Тэтэ такое, видимо, просто не выдержал немного, - Чимин гладит по волосам альфу, отстраняясь: лисьи глазки того сузились до полумесяцев, не умасленные сладкими словами омеги: Чимин явно не договаривает что-то, но он не может давить на любимого. -Окей, тогда давай оставим этих миловаться, а то у них всего пять часов? – Юнги погладил запястье Чимина, прикусывая нижнюю губу: он хочет сегодня зайти немного дальше, чем минет, и судя по довольному лицу Чимина, тот думает о том же. -Оставим, любимый, оставим. Пойдём, пока они не смотрят, - Чимин беззвучно посмеялся, бросив взгляд на парочку, что так и не разжала свои объятия, застыв на пороге и наслаждаясь долгожданным моментом. -Куки, я кушать хочу, - Тэхён выпятил свою нижнюю губу, надувая щёчки, отстраняясь от альфы и любопытно облизнув ротик юрким язычком, всматриваясь в содержимое пакета сквозь пластик. – Что там у тебя? -Всего понемногу, тигрёнок. Не знал, что ты захочешь, - Чонгук улыбнулся ласково омеге: наконец он дома. У него дома. – Пойдём на диван? -Хочу поцеловать тебя, - Тэхён расширил свои невинные глазки, сверкая зрачками: Чонгук выглядит слишком сексуально, чтобы не облизать полностью его шею сегодня вечером. -Бери своё по праву и никогда не спрашивай, - Чонгук склонился ближе к омеге, чтобы тому было удобней его целовать, но Тэхён лишь счастливо запрыгнул на него, медовыми ногами в шортиках хоби обхватывая его торс, немного ёрзая задом, чтобы не упасть. Он поцеловал Чонгука нежно, мягко, с чувством, позволив тому подхватить себя за ягодицы, чтобы не упасть, пока альфа несёт свою добычу на диван, опускаясь вместе с ним на него. -Не хочу слезать с тебя. -Тигрёнок, это звучит очень двусмысленно…- Чонгук чуть прикусил его нижнюю губу, втягивая её в рот, выбивая короткий смущённый стон из омеги. -Понимай как хочешь, сам ведь сказал, что ты у меня единственным альфой в жизни будешь. – Тэхён расстегнул пуговицы его рубашки тонкими дрожащими пальцами: он боится, но он до ужаса хочет его сегодня. – а значит, нам надо начинать хоть с чего-то? -С…с чего ты хочешь н..на…начать? – Чонгук откидывает голову на спинку дивана, сминая ягодицы омеги в руках, чувствуя, как краснеет: альфа здесь он, и трусит здесь тоже больше всех он. -Хочу вылизать твою шею и грудь, они мне нравятся. Всегда хотел влезть тебе под рубашку, - Тэхён хихикает, изящными пальчиками проведя по одному обнажившемуся соску, удивлённо поднимая взгляд на Чонгука, - ты когда их проколол? -Ещё в восемнадцать, мне казалось это круто, - Чонгук посмеялся смущённо, вспоминая тот день: было больно, но он делал вид, что ничего не чувствует, пока его тату-мастер прокалывал ему соски, вставляя серебристые штанги. -Это чертовски круто, - Тэхён облизнулся голодно, склоняя голову к его соску, сжимая второй в пальчиках. Он провёл кончиком языка по металлу, после чего прикусил торчащую горошинку, оказавшуюся чувствительной. Тэхён ухмыльнулся довольно, поднимаясь неумелым язычком к шее, выцеловывая её, одновременно с этим сжимая своей ладошкой руку, что оглаживала его ягодицу, вырывая стон у Чонгука, затягивая того в поцелуй в попытке приглушить. – Шлёпни меня. -Ч-что? – Чонгук распахнул глаза: ему всегда казалось, что омеги не любят подобное. Хотя куда ему, девственному альфе. -Давай, Куки, шлёпни меня, чтобы остался след. – Тэхён смотрит ему в глаза расширившимися от желания зрачками, выжидающе выписывая восьмёрки на его паху, прижимаясь к нему всё ближе. Чонгук осторожно шлёпает, смотря заворожённо на омегу, однако это оказывается недостаточно: -Сильней, Чонгукки, сильней. Не бойся, мне это нравится. – Тэхён взял в руки лицо альфы, сквозь поцелуй мыча от удовольствия, когда в звенящей тишине комнаты раздался звонкий шлепок, после которого последовало ещё два. Тэхён выгнул спину, вплотную усаживаясь на возбуждение альфы. -Тэ…тигрёнок… - Чонгук не может налюбоваться: его Тэ с распухшими губами от поцелуев, с раскрасневшимися щёчками от возбуждения стонет, иногда поскуливая, плавно качаясь на его возбуждении. Да альфа готов спустить в штаны от одного только вида! -Нравится, да? Мне тоже. Когда- нибудь я тебя по-настоящему оседлаю, Чонгукки. А сегодня я готов кончить просто от вылизывания твоей груди и шлепков. Поможешь? – Тэхён прикусывает невинно губу, словно не его рот только что это сказал, делая свои глазки широкими, вновь опускаясь ртом на его сосок, играясь со штангой языком внутри. Чонгук закатывает глаза от удовольствия, чувствуя, как член дёргается в штанах: его восемнадцать сантиметров Тэхён уж обязательно когда- нибудь осилит, надо только подождать. Тэхён, который успел соскучиться по очередному шлепку Чонгука, сам себя шлёпает звонко, показывая пример: -Вот так, Чонгукки, отшлёпай меня так, чтобы я кончил на тебе, не прикасаясь к себе. Давай, Куки, я уже почти, - Чонгук совсем покраснел от смущения, всё же выполняя то, о чём просит Тэхён: его омега- невероятен. Очередной шлепок, после которого Чонгук сжал крепко ягодицу, обёрнутую в шортики, словно в фантик, оттягивая половинку, вызвал протяжный приглушённый стон Тэхёна, прикрывшего рот рукой, кончая одновременно с альфой. Тэхён блаженно прикрыл глазки, укладываясь поверх Чонгука, трепещущими ресничками щекоча его щеку: -Мне так хорошо сейчас… это то, что я представлял себе во время течки… -Тэтэ, - Чонгук выдохнул загнанно, прижимая к себе омегу и решая позволить друг другу насладиться близостью вдоволь, не теряя драгоценного времени на душ, - Ты просто восхитителен, тигрёнок… -Ага… - выдохнул с облегчением Тэхён: Чонгуку понравилось, и он счастлив. – А теперь, твой тигрёнок готов сожрать тебя, если ты его сейчас же не накормишь. Что там у тебя в пакетах было? -Твоя любимая курочка с рисом, морепродукты для пасты на завтра, всякие сладости и фрукты. -А… -Да, малыш, и фрукт любви я тебе тоже привёз, - Чонгук улыбается широко, целуя Тэхёна в висок: Тэхён и сам для него- самый настоящий фрукт любви.