Я не думаю о твоих глазах,мне все равно как у тебя дела

Тонкой красной нитью проходят тридцать дней февраля В океане моей надежды тонет седьмая раса Я делаю оригами шести миллиардов себя Осталось три тысячи миль до рая, плакса

Он кричит от ужасной боли, что пробирает все его тело вплоть до костей, которые ему сейчас дробят, кажется, что ещё пара секунд и он отключиться от болевого шока и он угадал, спустя примерно пятнадцать секунд, что в этом аду казались ему пятнадцатью часами, он отключается. Он приходит в себя то ли от удара, то ли от той же боли от которой и отключился, но приходит в себя он уже без ноги по колено именно те кости ему дробили он понимал что вряд ли он выберется от сюда живым ведь его мучитель сделает все, что бы предоставить ему адские боли и долгую смерть лишая его конечностей по очереди. Никто не услышал бы его даже самых громких криков что доводят до срыва голоса ведь в ангаре, что находится почти в двухста километрах от города, никому до него дела нет. Он не знает куда девают его ампутированные конечности, но закрадывались самые жуткие предложения что идут они в пищу, ведь никто не знает кто его похититель, и что он хочет от него рана от недавней ампутации кровоточит кажется что она защита самой обычной иголкой для шитья и швейными нитками, а хуже то что зашито все это не хирургическим швом, а швом которым обычно просто вышивают, но спасибо что хоть так зашил, а не пластырем заклеил В любом случае он понимал, что никто его здесь не отыщет и не спасет, а значит ему оставалось одно ждать пока его окончательно не убьют. Легче было просто надеяться на то, что его мучитель как можно скорее убьет его, ведь если его даже найдут, то никому не захочется жить инвалидом без половины ноги, шести пальцев и одного уха, лучше пусть его сразу лишат жизни. И вот спустя несколько часов, а может суток в комнату вошёл его мучитель, он не знал сколько точно времени прошло, ведь когда ты постоянно теряешь сознание от ужасной боли, которую нереально терпеть, ты точно собьёшься со счета времени. Он кричал пытаясь хоть что-то выяснить, за что его тут держат и мучают. Он кричал долго и громко, казалось его могли успокоить только слова "просто так" или "уж точно не по моему желанию" но никто ему так не ответит и точно не скажет за что он тут. Похититель молча все делал, не видно было ни лица, ни какой-либо голой части кожи, на лице была какая-то пластиковая маска, а всё тело было скрыто под какой-то старой одеждой перепачканной в крови. Мучитель так же молчаливо ушел как и вошёл в комнату, или вообще сарай ведь больше это было похоже как раз таки на второй вариант, кажется мужчина зашёл забрать нож, который оставил тут вчера вечером, казалось бы, что он мог бы уже выбраться из этого плена или покончить с собой, но он был слишком крепко привязан к этому металлическому стулу, на котором его держали уже невесть который день, изредка давая лишь пару глотков воды. Он опять теряет сознание, на этот раз уже от сильного удара по голове чем то тупым, но до ужаса тяжёлым. Ему кажется, что пришел в себя он лишь через часов шесть, а может и больше, хотя точно он знать этого не мог и не узнал бы уже никогда. Он пришел в себя в той же злосчастной комнате, в которой его медленно лишают конечностей, ему уже не было страшно, ему было больше интересно чего он лишиться сегодня. Еще одного пальца? Остатка ноги? А может вообще целиком руки? Или второго уха? Можно сказать, что он даже угадал, ведь ему начали отрезать оставшиеся пальцы, кажется от того шока, когда его оставили без половины ноги, он не оправится уже никогда, в прочем ему это и не понадобится, а сейчас когда у него нет уже нескольких частей конечностей и большинства своих пальцев, он почти не чувствовал боль от лишения оставшихся. У него до сих пор ужасно болела нога, точнее то, что от нее осталось. Он чувствовал, что по этому жалкому обрубку, ранее бывшей полноценной конечности что-то течет, кровь это или гной? Он не понимал, да и всё равно уже было, он принял тот факт, что вскоре он и этого обрубка лишиться. Ему было интересно, что будет с ним делать после того, как закончится то, что можно отрезать. Его просто будут избивать и ещё страшнее мучить, или начнут вырезать куски кожи?и А может начнут лишать глаз и зубов? Это был главный вопрос, что его волновал, ему было наплевать найдут его, или нет, он понимал, что жизнь таким инвалидом без пальцев, половины ноги, и уха, а возможно его оставят и без рук, ему не нужна и пусть ему вырежут тут же сердце и все органы ведь, таким он не нужен никому, даже себе. Все отрезанные части тела скидывались в какую-то непонятную ёмкость, то ли это была кастрюля то ли какая то огромная чаша, или таз черт его знает, но он был точно уверен, что просто так ему бы не стали ничего отрезать, и что это сто процентов не просто выбрасывается, а идёт в пищу Сил кричать и сопротивляться уже не осталось, он смирился, сейчас он издавал что-то вроде шипения и трясся от боли, что пробирает все его тело ему так и не объяснили, что от него хотят, да и в прочем ему уже было наплевать, лишь бы скорее умереть, он понимал, что никто его не спасет, не увезет от сюда и никто не будет ему помогать. Опять удар, опять потеря сознания, опять этот стул, он уже начал привыкать, что все будет повторяться, меняться будет только часть тела которой он лишиться. Он не знал какой сегодня день, месяц и сколько времени, да и в прочем ему было все равно, ведь ему тут незачем эта информация, потому что когда тебя держат в плену и отрезают тебе что-то почти ежедневно, тебе будет глубочайше наплевать на время и день недели, а особенно где ты вообще находишься. Он смотрел на свое тело, точнее то, что от него осталось и что он мог увидеть, он чувствовал, что у него больше нет ни одного пальца на кистях рук, казалось в такой момент стоит начать рыдать от безысходности, но ему ещё в первые дни пребывание здесь четко объяснили, что если он будет слишком сильно орать и привлекать внимание, то его начнут лишать уже ног, а когда закончатся те, то есть ещё руки и очень много того, что можно ещё отрезать. Поэтому он просто молчал, он привык молчать, он уже не хотел выяснять кто его мучитель и что от него хотят, ему было наплевать, он просто хотел быстрее покинуть этот мир, и если ад действительно существует, то он думал что лучше будет в нем, чем здесь. Он полностью подавлен и сломлен, ему ничего не нужно, но его мучитель держит его в максимально стабильном состоянии, даже учитывая, что ему не хватает половины тела. Все места, где ранее были пальцы, пол ноги и ухо гноятся, из них льется какая-то жижа смешанная с кровью, из того ужасного шва, которым ему зашили ранее ампутированную ногу, до сих пор идёт кровь, конечно, уже не так обильно как первые часы, но все равно можно заметить кровавые следы в тех местах где он задерживался. Его опять принесли на тот стол, где ранее лишили ноги до колена. Он не знал, что будет сейчас, но страх пробирал его до самого сердца. Кажется, его похититель просто выбирал ту часть тела, которая ему больше нравилась, у него не было конкретного плана, что он будет отрезать сейчас. Мучитель долго сверлил его взглядом, выбирая чего лишит сегодня, выбор остановился на правой руке, но надо было решить по локоть, или целиком? Он недолго думал и спустя пару минут все таки решил, целиком, потому что так, тот уже вряд ли сможет нормально жить и даже если захочет бежать, то добежит лишь до ножа, дабы покончить с собой. И вот процесс отрезания начался у него не оставалось сил даже говорить, поэтому он тупо мычал ведь не мог больше ничего произнести, ему было до одури больно и плохо он очень сильно устал ведь ровным счётом он успевал поспать лишь когда был без сознания Он почти сразу потерял сознание только стоило похитителю начать свою манипуляцию над его телом как тот уже ничего не чувствовал ведь, был в отключке Вот он снова возвращается в сознание ему до ужаса больно как морально, так и физически. У него не осталось пальцев на руках, да и осталась то всего одна рука, у него нет ноги по колено, он полностью раздавлен, он не может представить свое будущее от слова совсем, да и он знал, что будущего у него уже быть не может, ему дай бог завтра умереть и не мучатся больше. Он мечтал о скорейшей смерти. Первые дни когда он только попал сюда и остался без одного пальца он надеялся, что его найдут тогда он был нужен себе и понимал, что лучше жить без одного пальца, но главное быть живым чем остаться инвалидом без половины тела. Он знал что в следующий раз его лишат уже или оставшейся руки, или отрежут какую либо из ног, а может даже ухо. Но вот его мучитель опять решил зайти к нему, и надо же решил дать ему воды и какую то таблетку, ему было наплевать что это, даже если это какая нибудь наркота, пусть даже так, может хоть с помощью нее он отвлечется от всего происходящего. - Пей Это был первый раз когда он услышал голос похитителя, а тут он уже очень давно и уже успел забыть, что люди разговаривать умеют.