Бушует морской простор! Далеко, до острова Садо, Стелется Млечный Путь.
Мацуо Басё.
На берегу реки Сумида было тихо. Лило всё сильнее, но дождь не был ни холодным, ни даже просто противным. Вокруг ни души, только где–то рядом ухала сова. Вы с Майки сидели на промозглой траве, глядя на то, как сумерки уступают место ночи. Прижимаясь спиной к его сильной груди, ты чувствовала, как его руки беспорядочно бродят по изгибам твоего тела. То задерживаясь, то наоборот — отстраняясь. Отдалённым уголком сознания ты понимала, что Сано вдруг настолько ушёл в себя, порою даже глаза у него становились почти прозрачными, а взгляд — направленным в одну точку. Он был рядом, но так далеко, что не дотянуться. Не добежать, сломя голову и крича ругательства о том, что всё пройдёт, всё станет вновь как прежде. Кто вообще верил в подобную чепуху? Ответ нашёлся сразу — ты сама и верила. У Майки — этого солнечного и яркого мальчика — всегда тёплые пальцы, а под сердцем он носит выедающее изнутри чувство к тебе, девчонке, про которую он говорил когда–то Дракену; мешковатые толстовки с капюшоном и шапка на голове вне зависимости от погоды. Ты говорила, что тебе так проще закрыться от мира и окружающих. Но перед Майки, чёрт бы его побрал, отстраняться и закупориваться не хотелось вовсе — видел как на ладони. Видел и понимал, что не потянет. Не вынесет, если с тобою что–то случится, если тебя коснутся отголоски его деятельности, до одури боялся, что в лишь один миг ты можешь исчезнуть, забрав с собою частички его разума и тысячу вольт его раздирающей к тебе любви. — Майки, — тихо зовёшь ты, и парень поворачивает голову так резко, что светлые пряди хлестнули по его щекам. — Не бойся рисковать. Он смотрит удивлённо, с примесью той самой нежности и... страха. Глубинного, выедающего внутренности. Ты дёргаешь Манджиро на себя и стараешься улыбнуться под пристальным взглядом. Мол, смотри, я тоже изнутри вся поломана, но я же могу сделать шаг. И не рухнуть кубарем с обрыва. — Не бойся. Не надо. Только не со мной. Ты пересаживаешься к Майки на колени, и он зарывается носом в твою шею, тяжело выдыхая: — Я постараюсь. Майки обнимает тебя сильнее и впервые за такое долгое время — искренне и открыто улыбается; прячет лицо в этой мешковатой толстовке с капюшоном и закрывает глаза, стараясь не дышать. И от этого доверия между вами и уверенности — по сути такой детской — в завтрашнем дне становится слишком спокойно. — Майки, — выдохом в самую его ключицу, прижимаясь в ответ так крепко, насколько хватало девичьих сил, — может... мы сходим с тобой в кино на выходных? Парень кивает. И тебе кажется, что жизнь снова окрашивается всеми оттенками света. Сано улыбается — так крышесносно и мягко, как умеет только он, и на фоне этой улыбки блекнут все проблемы, буквально рассыпаясь на мелкие кусочки. Просто — бах! — и от них не остаётся и следа. Потому что плевать на всё, когда он рядом. И ваша любовь пахнет сладко, как не пахла никогда. Сладостью, летними ночами и карамелью.