*Цянбэй – более-менее близкое обращение к старшему по возрасту априори уважаемому человеку
Голос был очень знакомым, но кто это был? Во сне Су Хуэй перебирал воспоминания, ища логику в разрозненных фрагментах. Наконец из путаницы воспоминаний выпало немного информации. Он вспомнил сцену, когда впервые увидел этого человека. Это было похоже на церемонию награждения по итогам года, а Су Хуэй терпеть не мог такие формальности. Спустившись по лестнице, он дождался начала церемонии и сел в последнем ряду зрительного зала. Такого рода церемонии награждения всегда были вне его досягаемости. Из-за мер защиты анонимности, что бы он ни делал, он мог сидеть только сзади. Даже если бы он не пошел, никто бы этого не заметил. Уже прошло несколько этапов вручения наград, и большинство речей сводилось к благодарностям людям и лидерам. Су Хуэй был немного сонным, слушал, рассеянно складывая звездочки. Вдруг он услышал молодой и приятный голос: – За год работы в полиции я многое понял. Для нас раскрытие дела может показаться концом всего, но для тех, кто в него вовлечен, все не так просто... Позже я понял, что в этом мире есть много вещей, которые мы не можем изменить или решить своими личными силами. Борьба за справедливость - это не пустой лозунг, она требует затрат, времени, боли и жертв... Услышав это, Су Хуэй не мог не поднять голову и посмотреть. На сцене стоял молодой и очень красивый полицейский. Даже с расстояния десяти метров были хорошо видны его глубокий и острый взгляд, высокая переносица, стройная фигура и юношеская аура. Полицейская форма, которую он носил, подчеркивала его широкие плечи и прямую спину, излучая героический и доблестный дух молодого человека. – Также я хотел бы поблагодарить нескольких сотрудников отдела поведенческого анализа, особенно Поэта, за их помощь в раскрытии многих дел. Однако по некоторым причинам они не могут подняться на сцену, чтобы получить награду. Среди нас есть много невоспетых героев, которые упорно трудятся вместе... Награды получали многие полицейские, но отдел поведенческого анализа упоминался впервые. Су Хуэй прекратил свои занятия и молча, слушал: выступающий не имел при себе сценария и говорил не так, как другие полицейские. – ...Я собираюсь остаться на передовой, подвергнуть себя опасности и отправиться в темноту. Если света недостаточно, я могу стать факелом и быть светом для других. Молодой человек глубоко поклонился, закончив свою речь, и в зале раздались аплодисменты. Су Хуэй тоже не удержался, отложил сложенные звезды и зааплодировал. Две женщины-полицейские в первом ряду обсуждали: – Кто этот молодой офицер полиции? Он такой красивый. – Он заместитель капитана второго отдела, и, похоже, учился за границей... Он выдающийся полицейский года, и руководство, похоже, возлагает на него большие надежды. Казалось, что с этого момента Су Хуэй твердо запомнил этого человека. Он всегда чувствовал, что этот молодой человек отличается от других опытных офицеров, и относился к нему с большим уважением и терпением во время их бесед. Каждый раз, разговаривая с ним, Су Хуэй представлял его в красивой форме. Однажды у Су Хуэя возник конфликт с капитаном другой команды, и он гневно выражал недовольство, когда молодой человек подключился и спросил его. Су Хуэй возмущенно воскликнул: – Все эти старые ископаемые - реликвии, верно? Они повторяют одни и те же инструкции снова и снова, но все равно допускают ошибки. Потом они приходят ко мне и говорят, что у них не хватает людей. Что делают все эти люди в их команде? Они просто не воспринимают это всерьез! На другом конце провода человек долго слушал его жалобы. Через некоторое время человек отправил сообщение на компьютер: "Цянбэй, не сердись. Я оставил кое-что для тебя в торговом автомате внизу. Пожалуйста, сходи и возьми это″. Су Хуэй спустился вниз и увидел рядом с автоматом большой пакет с различными сладостями... Он отнес пирожные наверх и стал печатать на компьютере: ″Ты думаешь, я ребенок?″ На самом деле он думал купить что-нибудь вкусное… Другой человек, казалось, растерялся и только через некоторое время написал: "Цянбэй, сладости снижают негатив, это наука...″. В пакете лежали пирожные, купленные в кондитерской напротив муниципального бюро, в том числе любимое Су Хуэем пирожное с клубничным вкусом. Он взял клубничное пирожное и откусил. Поэт: "Клубничное пирожное очень вкусное". Во время их последующего общения Су Хуэй чувствовал себя странно каждый раз, когда его называли " Цянбэй ". Он не знал, от кого тот научился этому, но его обращение звучало особенно официально. Разница в возрасте у них была не такая уж и большая, так почему бы не попробовать называть его попроще. Во время их разговора Су Хуэй не удержался и перебил: – Не называй меня Цянбэй, это звучит неловко. Давайте использовать другое слово. Собеседник был озадачен: – Тогда как мне тебя называть? Су Хуэй не знал, о чем думать, и несколько секунд колебался, прежде чем сказать в рацию: – Я старше тебя, но не намного. Обращайся ко мне "гэгэ". Человек на другой стороне, казалось, задержал дыхание и через долгое время, наконец, нерешительно сказал: – Гэгэ? Настроение Су Хуэя значительно улучшилось. Он сдержал смех и сказал: – Ладно, продолжай. О чем ты хотел спросить? В этот момент сон внезапно прервался. Казалось, что на его лоб положили руку, и Су Хуэй проснулся от этого прикосновения. Он все еще был немного не в себе, его голова немного побаливала, и, вероятно, у него все еще был жар, но это было не так серьезно, как раньше. Словно боясь потревожить его сон, человек ничего не сказал, просто осторожно накрыл его одеялом. Аристотель лежал на одеяле пушистым клубком, который прижимался к ногам Су Хуэя, и они немного онемели. Су Хуэй лежал, не понимая, почему ему приснился такой странный сон. Он состоял из нескольких разрозненных фрагментов, как пазл без начала и конца. Воображение и память смешались, и он даже не был уверен, действительно ли знал того человека из сна. В мозгу словно произошел сбой, и, хотя ему казалось, что воспоминания были рядом, он не мог вспомнить деталей. Все было как в тумане, он хотел присмотреться повнимательнее, но ничего не мог разглядеть ясно. Он смутно чувствовал, что тот, кто был во сне, совершенно не похож на него нынешнего. Во сне он ощущал различные эмоции: радость, счастье, волнение, грусть, но сейчас эти эмоциональные колебания были далеки от него. Теперь он был более уравновешенным и спокойным. Он больше не ощущал той остроты, которая была раньше, и весь его мир замедлился и расслабился. Логика сна была немного запутанной, и он попытался разобраться в ней, но сон уже рассеялся, и чем больше он пытался вспомнить детали, тем сильнее болела голова. В висках Су Хуэя запульсировало, и он постарался не думать об этом. Если он забыл, значит, забыл. Скорее всего, ничего важного не было. Вдруг он почувствовал сладкий аромат. Су Хуэй снял маску с глаз и повернул голову. Был уже полдень, и Лу Цзюньчи должен был уже вернуться. На прикроватном столике стояло клубничное пирожное... Какое-то время Су Хуэй не мог понять, сон это или явь. Он сел, взял маленькую ложку, лежащую рядом с пирожным, и осторожно попробовал. Это было клубничное пирожное из магазина рядом с бюро. Су Хуэй сел на кровать и кусочек за кусочком съел все пирожное, затем встал и прошел в гостиную, чтобы посмотреть на деловитую фигуру Лу Цзюньчи. Лу Цзюньчи увидел, что он встал, и спросил: – Ты проснулся? Я тебя разбудил? – Нет, мне все равно следовало встать, – Су Хуэй покачал головой и облизал ложку, – Пирожное довольно вкусное. Лу Цзюньчи только что проверил его температуру. – Кажется, температура немного спала. В этот момент телефон Лу Цзюньчи неожиданно завибрировал. Он поднял трубку и увидел, что звонит Лу Хаочу. Его младший брат только что сдал выпускной экзамен, и он не знал, почему тот звонит ему в рабочее время. Лу Хаочу знал, что он занят на работе, и редко звонил ему в это время. Лу Цзюньчи был немного озадачен и ответил на звонок: – Алло. Лу Хаочу понизил голос и сказал в трубку: – Дагэ! Ты с профессором Су? Лу Цзюньчи не ожидал, что тот будет искать Су Хуэя. – Что случилось? – Он поднял глаза на Су Хуэя. – Гэ, сегодня день оценки работы преподавателей уголовного права, – сказал Лу Хаочу. Лу Цзюньчи немного смутился и повернулся к Су Хуэю: – Ты сегодня выступаешь? Су Хуэй покачал головой и твердо ответил: – Нет, я проверил свое расписание, оценка будет через три дня. – Он выглядел серьезным и уверенным, как во время анализа дела. Лу Цзюньчи расслабился и спокойно сказал Лу Хаочу по телефону: – Не волнуйся, это должно быть через три дня. – Нет, его перенесли. Вчера на внутреннем сайте школы появилось объявление о том, что время было изменено в связи с приездом эксперта, – сказал Лу Хаочу. Лу Цзюньчи нахмурился и включил громкую связь. – ...Дагэ, сегодня не День дурака. Зачем мне тебя обманывать? Собрание по оценке началось сегодня в 2 часа дня. Студенческий союз здесь, чтобы помочь, несколько руководителей институтов прибыли, и даже главный редактор профильного журнала здесь. Они сказали, что звонили профессору Су более дюжины раз, но никто не ответил... Примечание автора: Су Хуэй: Не называй меня больше "цянбэй". Лу Цзюньчи: Нан-шен*? Баобэй**? Сяо синган***?*нан-шен - что часто используется для обозначения мужчины, который считается чрезвычайно привлекательным, талантливым, успешным, или очарователен в глазах других, особенно молодых женщин. Это также может быть использовано как выражение нежности или восхищения знаменитостью, вымышленным персонажем или кем-то, кого говорящий высоко ценит. **Баобэй - ласковое слово, которое можно перевести как "малыш", "сокровище". Оно обычно используется между парами или для обозначения чего-то, что лелеют или любят. ***Сяо Синган – обращение к любимому человеку, можно перевести как ″самый дорогой″, ″драгоценный″.
Су Хуэй: Называй меня "гэгэ". Лу Цзюньчи: ...... Гэгэ.