ххх
На первом этаже дома в жилом комплексе Цзяюй, всего в двух улицах от студии песочного искусства, у окна стояла фигура, приподняв уголок занавески и глядя на улицу. Окно было небольшим, меньше половины квадратного метра, его отделяли железные прутья. Даже если распахнуть окно настежь, останется лишь небольшая щель. Это было единственное место в комнате, куда мог проникать свет. Внезапно он услышал звук открывающейся двери, и улыбка на его лице стала еще шире...Глава 122
4 марта 2024 г. в 18:17
Лу Цзюньчи не ожидал, что Лань Ань так легко и непринужденно признается.
Он с недоверием переспросил: – Вы сказали, что вы... Песочник?
Это было похоже на то, как будто он, наконец, нашел ответ на давно мучивший его вопрос, на сложную проблему, для разгадки которой требовались огромные усилия, и в это было трудно поверить.
Лань Ань, казалось, успокоилась. Приняв правду, она опустила голову и сказала: – Да, я Песочник. Последние три года я занималась исследованиями и созданием бомб, которые мои сообщники размещали в городе.
– Кто ваши сообщники?
– Цзе Цю... тот, кто погиб при взрыве. Два года назад я сотрудничала с Цзе Цю. Я отвечала за изготовление бомб, а он - за их установку.
Лу Цзюньчи нахмурился: – Ваши главные преступные деяния?
– Мы устраивали взрывы в городе каждые десять дней, – Лань Ань сделала паузу и сказала: – После его смерти я перестала этим заниматься. Но недавно, когда это случилось с Ю Кеко, Дун Аньчэн пришел ко мне за помощью и спросил, что ему делать, и я дала ему бомбу.
Она посмотрела в угол комнаты и тяжело сглотнула: – Никогда не думала, что полиция так быстро нас найдет...
Лу Цзюньчи подумал о песке: похоже, она все еще не знала, что песок предал ее. Он спросил: – Почему вы использовали песок из художественной студии?
Лань Ань прошептала: – Вместо того чтобы искать другой песок, я могла использовать тот, что был под рукой... и этот песок был моим любимым...
Лу Цзюньчи и Цяо Цзэ какое-то время молчали, глядя на женщину и размышляя о правдивости ее признания.
Она упомянула имя Цзе Цю, а это означало, что даже если она не была убийцей, то наверняка внимательно следила за делом.
Кроме того, многие сведения, которые она сообщила, были точными.
Лу Цзюньчи встал и передал Лань Ань несколько листов бумаги и ручку.
Сузив глаза, он посмотрел на женщину: – Нарисуйте конструкцию бомбы.
Это был самый прямой, быстрый и понятный способ проверить личность Песочника.
Как мастер по изготовлению бомб, если она настоящий Песочник, то, несомненно, сможет воспроизвести структуру сделанных ею бомб.
Лань Ань взглянула на него, взяла бумагу и ручку и дрожащей рукой начала рисовать. Возможно, из-за чрезмерной нервозности ее линии были искажены, но, несмотря на это, было очевидно, что она обладала сильным художественным талантом.
Быстро набросав контур бомбы, она начала прорисовывать внутренние детали и добавлять надписи на внешней стороне.
Лу Цзюньчи стоял напротив нее и смотрел на женщину и ее рисунок.
Цяо Цзэ остался сидеть, но вытянул шею, желая посмотреть, что рисует Лань Ань. Однако его место было далековато, и подходить ближе было бы нецелесообразно, поэтому ему оставалось только сопротивляться желанию и оставаться на своем месте.
Время продолжало идти минута за минутой.
Су Хуэй, подперев подбородок рукой, сидел в комнате наблюдения и, молча, наблюдал за происходящим. Его зрение было затуманено, но он смутно видел Лу Цзюньчи, стоящего рядом с Лань Ань, и слышал голоса изнутри.
В комнате для допросов было очень тихо, лишь звук прикосновения кончика ручки к бумаге доносился до его ушей через микрофон.
Как будто что-то мягко коснулось его неповрежденной барабанной перепонки.
Су Хуэй знал, что Лань Ань точно не рисовала наугад. Если бы она ошиблась, это не заняло бы столько времени, и Лу Цзюньчи бы ее остановил.
Сейчас Лу Цзюньчи стоял рядом с ней и спокойно наблюдал за ее рисованием. Такое могло случиться только в одном случае: рисунок Лань Ань был правильным.
Его умозаключение не было ошибочным.
Нарисованное Лань Ань изображение постепенно обретало форму, а затем она начала добавлять надписи.
Она поджала губы, держа в руке ручку, и писала рядом с ней изящные буквы.
Лу Цзюньчи только прослушал лекцию Чжу Байи и знал общую структуру бомбы. Бомба, нарисованная Лань Ань, в точности повторяла ту, что использовалась для взрыва.
Наконец, она провела две линии и обозначила их как "песок".
Это было критическое положение всей бомбы - слой песка, изолирующий реагенты. Как только истечет время, слой песка станет негерметичным, два материала смешаются, произойдет реакция, выделится огромное количество энергии, что приведет к взрыву.
Картина, нарисованная Лань Ань, постепенно обретала форму. Больше не было необходимости обращаться к экспертам. Лу Цзюньчи видел, что она полностью повторяет структуру бомбы из дела о мелком песке.
Женщина перед ним действительно была связана с взрывами.
Лу Цзюньчи спросил у Лань Ань: – Где вы научились этому методу создания бомб?
Лань Ань ответила: – Это мой отец... Он работал специалистом по взрывным работам в шахте и познакомился с Цзе Цю. Он всегда интересовался изготовлением таких вещей. Когда я была ребенком, он научил меня некоторым способам изготовления бомб.
Лу Цзюньчи посмотрел на женщину и спросил: – Почему вы убили этих невинных людей?
За последние два года погибло так много людей, среди них могли быть и подонки вроде Дуань Сыюаня, которые не заслуживали никакого сочувствия, но было и много невинных людей, в том числе несколько полицейских.
При мысли об этих людях у Лу Цзюньчи заболели глаза.
Лань Ань опустила голову и сказала: – Места были выбраны Цзе Цю наугад. Я только предоставила ему бомбы.
– Вы должны знать, что то, что вы ему предоставили, было опасно и могло унести жизни. Без вашей помощи Цзе Цю не причинил бы столь значительного вреда. Все это связано с вами, – подчеркнул Лу Цзюньчи, – Почему?
Эти слова он произнес не только как офицер полиции, чтобы выяснить правду и допросить подозреваемого, но и от имени тех ушедших душ.
Голос Лань Ань дрогнул: – Нет никакой особой причины. Просто... я обиделась на них. Мы все люди, так почему же им живется так легко, а нам приходится постоянно бороться? Я каждый день вижу только беспомощность жизни... Цзе Цю заболел, и в больнице его не смогли вылечить... Естественно, он хотел, чтобы кто-то сопровождал его в смерти.
– Никто вообще не живет легкой жизнью… – сказал Лу Цзюньчи, снова садясь на свое место и пытаясь успокоиться.
Он продолжил: – Хорошо, вы сказали, что вы Песочник, так что давайте приступим к проверке. Надеюсь, вы сможете подробно рассказать о своих преступлениях. Когда вы начали? Что вы сделали в первый раз, во второй, в третий... и что вы чувствовали каждый раз, когда видели эти репортажи?
Услышав это, Лань Ань подняла голову, в ее глазах стояли слезы, – Я во всем призналась. Разве этого не достаточно? Я признаюсь во всех преступлениях. Вы раскрыли дело. Просто дайте мне бумаги на подпись. Следующий шаг - судебное решение, верно?
Ручка Цяо Цзэ перестала записывать. Он не знал, почему, но поведение Лань Ань внезапно изменилось, она покладистой и сговорчивой.
Она явно не хотела вспоминать эти подробности.
Су Хуэй сидел в комнате наблюдения и видел все происходящее. Вдруг он встал и толкнул дверь в комнату для допросов.
Лу Цзюньчи был несколько удивлен его появлением.
В большинстве случаев Су Хуэй не допрашивал подозреваемых лично. Во-первых, он выступал в роли консультанта, во-вторых - ему лучше удавалось сидеть в комнате для наблюдений, слушать их рассказы и изучать психологию преступников. Кроме того, Су Хуэй плохо видел и слышал, но наушники в комнате наблюдения помогали ему улавливать больше информации.
Но вот он появился в комнате для допросов, лицом к лицу с Лань Ань.
Су Хуэй не сел, а прислонился к стене. Он сказал: – Ваш профиль не совпадает с моим.
Лань Ань была застигнута врасплох, явно не понимая. – Что не совпадает?
– Профиль, – сказал Су Хуэй, – у каждого преступника своя психологическая траектория, как у тех рисунков на бутылках с песком, которые вы сделали. Внутренние рисунки каждого человека уникальны.
Лань Ань опустила голову, ее лицо стало еще более изможденным.
Су Хуэй спросил ее: – Сколько бомб вы дали Дун Аньчэну?
Лань Ань опустила голову, задумалась, а потом дрожащим голосом ответила: – Две.
– Какого цвета песок вы использовали для изготовления бомб в первый раз? – снова спросил Су Хуэй.
– В первый раз... – Лань Ань колебалась, в ее глазах отражалась паника, а затем ее губы шевельнулись: – Это был синий песок.
Нахмуренный лоб Лу Цзюньчи расслабился. Он чувствовал, что что-то не так, но не мог найти разгадку. Однако Су Хуэй задал два вопроса и быстро раскрыл правду.
Ее ответы были неверными. Песок, использованный в первый раз, был обычным. Они задержали не того человека, настоящий преступник все еще был на свободе.
В комнате воцарилась тишина. Лицо Лань Ань изменилось, по лбу потекли капельки пота. Она поняла, что ответила неправильно и поспешно попыталась исправиться: – Я... я могла неправильно вспомнить...
Трое полицейских посмотрели на нее. Невозможно было забыть что-то вроде того, как впервые изготовить бомбу и взорвать ее. Это было сродни тому, как впервые лишить человека жизни, - то, что создатель бомбы запомнит на всю жизнь.
Когда допрос дошел до этого момента, Су Хуэй больше не ходил вокруг да около. Он прямо посмотрел в глаза Лань Ань и сказал: – Лань Ань, вы - владелец особой художественной студии. Работу, которой вы занимаетесь, может выполнять только человек, обладающий состраданием. С самого начала вы избегали темы жертв. Ваше безразличие - это притворство. Вы можете чувствовать боль других людей, но вы не та, кто мог бы причинить вред невинным жизням.
В этом и заключалась суть проблемы.
Лань Ань была недостаточно холодна, недостаточно жестока. Он не знал, как она узнала о внутреннем устройстве бомбы, но мотив для убийства нельзя было выдумать.
Теперь Лань Ань нервничала еще больше, чем раньше. Она закусила губу и царапала ногтями подлокотник кресла.
Су Хуэй снова заговорил: – Я задал вам два вопроса. Ваш ответ на первый вопрос был предположением. Вы знали, что произошел взрыв, поэтому, когда я спросил, сколько бомб, ответ, естественно, не мог быть один. Вы подумали, что три - это слишком много, и попытались ответить двумя. Я хотел, чтобы вы правильно ответили на первый вопрос, потому что это дало бы вам своего рода стимул, заставив вас думать, что мой вопрос был простым, и вы могли бы вывести ответ. Вы знали, что мы выслеживаем вас по песку, поэтому, когда я спросил о цвете песка, вы назвали свой любимый цвет.
Синий цвет для неё был не просто фамилией, он имел и другие значения.
Мысли Лань Ань были раскрыты, губы дрожали.
Су Хуэй продолжил: – Он также использовал синий, но не как отправную точку, скорее как конечную.
– Сначала он использовал обычный песок, и пока он продолжал использовать его, нам было сложно его поймать. Но позже он перешел на цветной песок из вашей студии.
– Возможно, этот человек уже давно подготовил маршрут побега. Когда его обнаружат, он сможет переложить вину на вас... или, возможно, он уже планировал, что вы возьмете вину на себя.
– Причина, по которой он не появлялся в течение этих двух лет, имеет свое значение, и теперь он повторяет эти действия не просто так.
– Может быть, в этот раз он использовал самый уникальный павлиний синий цвет, чтобы нам было легче отследить его до песочной студии и расследовать дела Дун Аньчэна и Ю Кеко, и все это с целью подставить вас... – Голос Су Хуэя был низким и хриплым. Он не употреблял резких слов, но каждое произнесенное им предложение было подобно мечу, вонзающемуся в сердце Лань Ань.
Он говорил правду...
В глазах Лань Ань появился страх, и ее зубы невольно застучали.
В начале допроса она морально подготовилась к встрече со своей судьбой.
Но теперь она колебалась.
Рассказав все это, Су Хуэй опустил голову и посмотрел на нее. Его голос был немного суровым: – Лань Ань, хватит лгать. Скажите мне, кто тот человек, которого вы хотите защитить?!
Су Хуэй чувствовал, что человек, создающий бомбы, был бессердечным и равнодушным, что относился к жизням людей как к сорнякам. И совершенно невозможно, чтобы дрожащая женщина перед ними была этим человеком.
Он все время слушал в наблюдательной комнате. В конце концов, он понял что не так. Все прошло слишком гладко, все было слишком гладко…
Такая гладкость означала, что они попали в ловушку убийцы.
Он должен был действовать быстро и выудить правду из уст этой женщины.
Потому что, возможно, именно в этот момент в городе назревала новая катастрофа.