ххх
На третий день после исчезновения Хэ Цзяоцзяо полиция начала расследование в южной части города. В то же время команда, следившая за Янь Сяожуй, заметила некоторые результаты. Утром Янь Сяожуй взяла такси и поехала в место в нескольких километрах от дома, на улицу, связанную с похоронами. Она заходила в несколько похоронных бюро одно за другим, просматривала их некоторое время, а затем уходила. Цю Мин сообщил об этом Лу Цзюньчи. – Это не фестиваль призраков и не какой-то особый случай. В ее семье никто не умер. Это немного странно. И она просто просматривала; ничего не купив, – сообщил Цю Мин. Лу Цзюньчи тут же ответил: – Не пугай змею. Проверьте эти магазины и доставьте Янь Сяожуй в штаб-квартиру для допроса. В присутствии родителей Янь Сяожуй было практически невозможно разговаривать. Она была для них настоящей зацепкой, они не могли позволить ей так легко ускользнуть. Только разлучив с семьей, можно было заставить её рассказать правду. Не успела Янь Сяожуй осмотреть всю улицу, как ее задержали несколько полицейских. Они отобрали у нее телефон и увели. Через двадцать минут ее привели в комнату для допросов. Лу Цзюньчи и Су Хуэй вошли в комнату для наблюдения. Допрос проходил не слишком гладко. Янь Сяожуй по-прежнему была бледна. После того как Цяо Цзэ и Цю Мин подтвердили ее данные, они начали допрашивать ее. – Зачем вы ходили в похоронные лавки? Вы кого-то искали? – прямо спросил Цяо Цзэ. – Я просто... осматривалась, – ответила Янь Сяожуй. – Вы хотите сказать, что делали покупки в похоронных магазинах? — спросил Цяо Цзэ. – Да, – Янь Сяожуй посмотрела на него, – Это незаконно? Цяо Цзэ был застигнут врасплох ее ответом. Посещение похоронных магазинов не противоречило закону. Янь Сяожуй подняла глаза, она немного заволновалась. – Я - жертва. Зачем вы привезли меня в полицейский участок? Я хочу домой... Цю Мин сурово сказал: – Мисс Янь, мы подозреваем, что у вас есть информация, связанная с серией серийных похищений. Пожалуйста, сотрудничайте с нашим расследованием. – Я уже все рассказала вам вчера! Почему вы все еще преследуете меня? – воскликнула Янь Сяожуй, схватившись за голову. Ее глаза были наполнены безграничным страхом. – Но вчера вы не предоставили существенной информации, – сказал Цю Мин, – Если вам что-то известно, вы обязаны сообщить об этом в полицию. В те годы, когда вы пропадали, куда вас увозили? – Я не знаю, я, правда, не знаю! – Янь Сяожуй запустила пальцы в волосы и в отчаянии потянула за них. Цю Мин собирался что-то сказать, когда Су Хуэй распахнул дверь в комнату для допросов. Янь Сяожуй перестала дергать себя за волосы. Этот мужчина не был таким пугающим, как другие полицейские. Она не чувствовала от него угрозы. Су Хуэй подошел к Янь Сяожуй, глядя на молодую девушку. Он спросил ее: – Человек, который похитил вас, был связан с похоронным бизнесом? Вы не уверены, что это был за магазин, просто он был в пределах этого диапазона. Итак, вы ищете его, желая сообщить, что полиция расследует это дело. Янь Сяожуй прикусила губу, молча глядя на него. Су Хуэй продолжил: – Вы не желаете сотрудничать с полицией, не хотите раскрывать свой опыт и дать нам подсказки. Это потому, что ваш ребенок все еще с ними? Услышав слова Су Хуэя, Янь Сяожуй почувствовала, будто шип пронзил ее сердце. Ее глаза расширились, она подняла взгляд. Су Хуэй кое-что понял. Ее состояние не было похоже на стокгольмский синдром, который ослабевает со временем и с изменением обстановки. Они отпустили ее, потому что были уверены, что она не расскажет полиции. Какая сила может заставить такую женщину, как она, молчать? Разве что ребенок... Она боялась за безопасность своего ребенка. Боялась, что ее предательство приведет к его смерти. Боялась, что ее действия приведут к мести ее семье. Этот ребенок был куском ее плоти, оторванным в мучительном аду. Ее чувства к нему были слишком сложными. – Полиция обеспечит вашу безопасность, – Су Хуэй положил руку на стол, – Поступая так, вы не помогаете ему и не защищаете его. Он сделал паузу и сказал: – Вы хотите, чтобы ваш ребенок вырос в такой среде и стал таким, как тот, кто мучил вас? Услышав это, Янь Сяожуй закрыла лицо руками и заплакала. Этот плач отличался от ее вчерашних истерических криков, выглядевших немного наигранными. Сейчас она плакала так, будто ее сердце разрывалось на части.Экстра 14
21 марта 2024 г. в 13:22
Хэ Цзяоцзяо больше не осмелилась спать на этой цементной кровати.
Это была даже не цементная кровать, скорее гроб, заключающий в тюрьму бесчисленные неприкаянные души.
Она расстелила на полу простую подстилку и, засыпая, почувствовала боль в плече от ее жесткости.
Хэ Цзяоцзяо долго лежала и, в конце концов, задремала.
Во сне ей снилось множество детей, пуповины которых все еще были прикреплены, как виноград, свисающий с дерева. Эти дети прижимались к ней, карабкались по ее ногам, каждый из них был похож на маленькое чудовище.
Она почувствовала, что не может дышать, и проснулась.
В комнате по-прежнему горел свет, время словно замерло, ничего не изменилось.
Она услышала тихий стон и звук, похожий на клацанье зубов, как будто кто-то сильно замерз.
В такой обстановке подобные звуки были крайне жуткими.
Хэ Цзяоцзяо и разбудил этот звук.
Она села и определила, что он исходит от Ци Кэсинь.
Глаза девушки были плотно закрыты, а брови нахмурены, как в кошмарном сне.
Тан Ли тоже проснулась.
Она повернула голову в ту сторону.
Хэ Цзяоцзяо была слегка напугана, – Что с ней?
Тан Ли зевнула, – Лихорадка, наверное. С тех пор как у нее случился последний выкидыш, у нее каждые два дня поднимается высокая температура, иногда она теряет сознание.
Гигиена здесь была ужасной. Мыться можно было не чаще одного раза в неделю. У каждой было всего две-три смены нижнего белья. Мужчина не обеспечивал их средствами гигиены; все, что у них было, — это немного туалетной бумаги.
После выкидыша Ци Кэсинь, вероятно, каким-то образом заразилась.
Время от времени мужчина давал ей антибиотики, но как только лекарства заканчивались, ей приходилось справляться с лихорадкой самостоятельно.
С тех пор ее состояние менялось.
Когда она чувствовала себя лучше, она могла нормально ходить, хотя все еще была слаба. Но когда ей становилось хуже, у нее несколько дней подряд держалась высокая температура.
Собрав все свое мужество, Хэ Цзяоцзяо подошла и дотронулась до Ци Кэсинь. Она обнаружила, что ее лоб горит, а цвет лица бледный. Она и так была почти кожа да кости, а в таком виде стала еще страшнее.
Дрожа, Хэ Цзяоцзяо спросила: – Что нам делать? Разве этот человек не позаботится о ней?
Тан Ли обернулась, – Заботится? Как? Ты думаешь, они отправят ее в больницу? Им будет все равно, даже если она умрет. В лучшем случае в этой яме окажется еще одно тело. – Она закрыла глаза, готовясь снова заснуть.
Через мгновение Тан Ли кое-что вспомнила и обернулась: – Разве она не попросила у того парня лекарство? Он ничего ей не дал?
– Лекарства? – Хэ Цзяоцзяо задумалась. Вроде Ци Кэсинь получила от мужчины небольшой пакет.
Не так давно она глубоко презирала Ци Кэсинь, даже хотела убить ее. Но теперь, видя, насколько та слаба и близка к смерти, почувствовала укол сочувствия.
Хэ Цзяоцзяо знала, что она не святая, но, глядя на живого человека, умирающего на ее глазах, она не могла просто стоять в стороне.
Она встала и осмотрелась. Рядом с кроватью Ци Кэсинь она нашла пакет. Внутри были жаропонижающие и противовоспалительные препараты. Она не была уверена, что они подойдут.
Рука Хэ Цзяоцзяо дрожала.
Она поняла, что имела в виду Ци Кэсинь, когда сказала, что обменяла избиение на неделю жизни.
И вот на что она согласилась.
Хэ Цзяоцзяо посмотрела на почти безжизненную Ци Кэсинь, стиснула зубы и подошла к ней.
Она приподняла голову Ци Кэсинь, достала бутылку с водой, с ее помощью вливая в нее лекарство.
Затем положила холодную бутылку на лоб Ци Кэсинь, планируя поменять ее, как только она согреется.
Тан Ли уже не спала. Она лежала и смотрела, как Хэ Цзяоцзяо заботится о Ци Кэсинь.
Раньше и она занималась подобными делами, но день за днем, год за годом сдавалась.
После нескольких часов неустанной работы эффект от лекарства наконец-то начал действовать. Температура Ци Кэсинь немного снизилась.
Она пару раз кашлянула и открыла глаза, из уголков которых потекли слезы.
Она взяла Хэ Цзяоцзяо за руку, ее губы слегка шевелились. – Мама...
Хэ Цзяоцзяо посмотрел на нее, и не удержалась от усмешки: – Открой свои собачьи глаза и увидишь, что я точно не твоя мама...
Ци Кэсинь немного пришла в себя и поняла, кто перед ней.
Она прошептала: – Спасибо.
Хэ Цзяоцзяо выругалась: – Не думай, что сможешь отблагодарить за то, что сделала со мной. Когда-нибудь я с тобой рассчитаюсь за это. Просто я думаю, что твое нынешнее положение может стать моим будущим, поэтому и помогаю тебе принимать лекарство. Даже если ты извинишься, не называй меня мамой. Я этого не вынесу. Это сулит несчастье.
Она помогала, потому что почувствовала укол печали из-за того, что однажды может оказаться на месте Ци Кэсинь.
Ци Кэсинь слабо моргнула и объяснила: – Прости. Мне только что приснилась мама. Я очень по ней скучаю.
Услышав это, Тан Ли с улыбкой вмешалась: – Я тоже скучаю по маме.
Сказав это, она запела песню "Мама - лучшая в мире".
– Мама — лучшая на свете, дети с мамами — как сокровища…
Ее голос в маленькой комнате звучал еще печальнее.
– Потише, это звучит ужасно! – перебил ее Хэ Цзяоцзяо.
Тан Ли продолжала петь песню, как будто никого не было рядом, пела и улыбалась.
Но вдруг в самый разгар пения она разрыдалась.
Хэ Цзяоцзяо вытерла глаза и сказала: – Перед тем как меня привезли сюда, я разговаривала с мамой по телефону. Мы поссорились...
Но теперь она может больше никогда не увидеть свою маму. Возможно, это было их последнее общение.
При мысли об этом у нее защипало в носу, и потекли слезы.
Замерзшая, голодная и страдающая от боли, она тоже скучала по маме.
Все трое были молодыми девушками и плакали, как будто это было заразно.
Маленькая подземная комната наполнилась рыданиями.
Через некоторое время Хэ Цзяоцзяо вытерла слезы и сказала: – Не падайте духом. Мои родители обязательно найдут меня. Кто знает, может быть, они вытащат нас всех... и полиция, полиция приедет, чтобы спасти нас.
Ци Кэсинь поперхнулась и закрыла лицо руками: – Раньше я тоже так думала, полная надежды, но...
Она ждала семь лет, и время уничтожило все ее надежды.
Помнят ли ее мама и папа?
Есть ли у них другие дети?
Найдется ли кто-нибудь, кто спасет их?
– Найдется, обязательно найдется... – Хэ Цзяоцзяо заговорила: – Мы не должны опускать руки.