➴
Тэхена застает пробуждение в миг, когда они подъезжают к массивным, величественным воротам, возвышающимся над землей в молчаливом превосходстве. Искусно изогнутые края крыши, множество растений, окружающих непроходимую глубину мира, скрытую от незнающего путника горами, накрытыми молочной пеленой и зеленью – все проплывает мимо Тэхена смутным миражом, оставляющим после себя лишь след иллюзорности. Сонно потирая глаза, пока на фоне шумит небольшой ручной вентилятор и веселое радио, он осознает, что оказался в самой изолированной точке континентальной цивилизации. В месте, о котором никто не знает. У людей, которые способны на большее, чем он когда-либо мог себе представить. - Разгружаемся, - Бомгю вылезает из внедорожника с телефоном под ухом, требовательно названивая кому-то. Обернувшись, Тэхен слабо улыбается: Кай, будто маленький ребенок, каким Тэхен запомнил его в детстве, зевает во всю ширь, глаза его слезятся. За закрытыми стеклами слышится тихий переливчатый разговор Бомгю на китайском. Тэхен выпрыгивает из внедорожника и сильнее натягивает кофту на плечи, открывая дверцу багажника и беря оттуда самые тяжелые вещи. Бомгю, остановившись рядом, стреляет в него жгучим недовольным взглядом. Тэхен усмехается, думая, что так ему и надо. Закончив разговор, Бомгю разделяет поровну с Каем оставшиеся сумки и кивает на ворота. - Сейчас придет свой человек, пропустит нас. Тем не менее, непосредственно до жилых домов топать долго, приготовьтесь. Тэхен закатывает глаза и встает ближе к массивным вратам, пока те, наконец, не отворяются в приветствии, став вмиг доброжелательнее, чем казались по приезде. Перед взором его оказывается невысокий юноша с совсем детским личиком и внушительной катаной в ножнах. Затянув роскошные черные волосы в тугой хвост, достающий до поясницы, он облачился в темно-сапфировое ханьфу, аскетичное в своем отсутствии излишков. Тэхен едва не округляет глаза в удивлении. Он был готов к долгой дороге, но никто не предупредил его о том, что все вокруг будто станет порталом в параллельный мир Китая времен павших династий. Невозмутимо кивнув ученику, Бомгю гордо шествует мимо, и Кай с Тэхеном подхватывают его темп. Инстинктивно, скорее по привычке, чем из искреннего интереса, Тэхен подмечает любопытную деталь: юноша в ханьфу двигается так же бесшумно, как скользят крылья лебедей по поверхности воды. Следуя за ними скрытной тенью, он ощущается посредственностью, но чуйка наемника всегда подметит своего. Этот юноша, что едва ли не младше самого Тэхена, уже убивал столько, что навык отточен до предельно многого. Текут минуты, движутся облака на небе, Кай начинает заметно уставать, а Тэхен перебрасывает из рук в руки вещи, силясь не терять хватку, когда впереди показываются очертания небольших домиков с традиционными изогнутыми крышами из черной черепицы, возвышениями и мостиками, внизу которых тонкими ручейками бежит водица. Лестницы из темного дерева, ведущие к входам, дорожки из мелкого камня, повидавшие здесь сотни людей – Тэхен ступает в место, где все дышит чем-то до сих пор ему не знакомым, таинственным. Из-за очередного поворота показывается солнце. Тэхен, раздраженно сощурившись из-за его ослепительного блеска, не сразу замечает огромное вытянутое здание, масштабами едва ли не превосходящее императорский дворец, видимый им на картинках лишь единожды. Лестница, ведущая наверх, могущество в каждой колонне и частичке – Тэхен впервые за многие годы чувствует что-то похожее на легкий трепет. - Оставь нас, - Бомгю кивает юноше, сопровождавшему их, на вещи в руках спутников, и тот послушно подхватывает их, незаметно растворяясь в тени домов. Кай, раскрыв рот, пораженно взирает на грандиозное строение. Видя это, Бомгю довольно усмехается и гордо бахвалится, - а это штаб квартира клана “Приходящих во тьме”. Не высотка Шанхая, конечно, но нам и здесь неплохо. - За такое место можно было бы продать весь этот город, - выдыхает Кай, - здесь так… умиротворенно. И люди совсем другие. Смотрят на нас лишь мельком, с любопытством, но тут же исчезают, вечно спешат куда-то в таких необычных нарядах. - Сейчас самый разгар дня, - Бомгю беззаботно пожимает плечами, - все бегают от тренировок к поручениям и по новой. Вечерами или во время празднеств все совсем по-другому. Увидь ты клан в таком свете, никогда бы больше не решил, что здесь тихо. Пока они негромко переговариваются, Тэхен делает уверенный шаг вперед, чувствуя необъяснимую тягу к поселению, высоким, словно шпили, горам, и к дворцу, ощущающемуся, как давно покинутое место, которое он никогда не хотел предать в своей памяти забвению. Первая ступень дается легко. Бомгю и Кай следуют за ним, пока Тэхен преодолевает несколько десятков ступеней, наконец, оказываясь на самой вершине. Бомгю спешит ступить к входу первым и лишь после оборачивается к ним. - Помните, нужно соблюдать все правила приличия. Как общаться с главой я вас научил. Будьте вежливы и терпеливы, - Бомгю цепляется взглядом за него, - тебя это особенно касается, Тэхен. Держи свой рот на замке, я ведь знаю, как остер может быть твой язык в самые неподходящие моменты. - Может, я так груб с одним тобой, - огрызается Тэхен, а Бомгю лишь с хитрой улыбкой наигранно закатывает глаза и дергает массивную позолоченную ручку на себя. Грозные массивные двери раскрываются, являя перед ними огромный зал, уходящий в самую глубь и залитый лучами полуденного солнца. Столбы, вьющиеся вдоль помещения, искусно покрыты тонкой коричневой краской, образуя очертания веточек с первыми почками, прорезавшимися по весне. Пол, залитый мрамором, гулко отражает их шаги, делает тишину еще более таинственной и суровой, чем она могла быть. Осторожно шагнув вовнутрь, Тэхен и Кай, оба внутренне поджавшись, выпрямив спину и гордо вскинув головы, не смеют смотреть куда-либо, кроме роскошного трона в небольшом отдалении, на котором, терпеливо сложив руки на подлокотники трона, восседает величавый мужчина со строгим взглядом и сведенными бровями. Волосы его, распущенные по плечам, свободно спускаются по белому ханьфу с вышитыми на нем узорами цветов, являя собой образец мудрости одной маленькой скромной деталью – они полностью седы, несмотря на достаточно зрелое, но никак не старое лицо, преисполненное силой воли. Бомгю, будто переступив через какую-то невидимую черту через пару шагов, резко останавливается неподалеку от трона, подле которого молчаливыми статуями застыли двое мужчин, похожих, как две капли воды, и падает на колени, прижав правый кулак к раскрытой ладони. - Глава, ваш ничтожный ученик прибыл с успешно завершенного задания, - уважительно произносит он, склонив голову и устремив взгляд в пол, выглядя столь непривычно смиренно, что это сбивает Тэхена с толку. Человек этот, часто бесцеремонный, ехидный и, казалось бы, беспринципный, на удивление яростно стремится следовать правилам, не опуская формальности и приличия. - Рад видеть тебя в целости и сохранности, Бомгю, - чуть улыбаясь, добродушно произносит мужчина голосом низким, как солнце на горизонте перед долгой ночью. Кай, молчаливо наблюдавший за ними, задумчиво просчитывает что-то в своей голове и тут же резво падает на колени сам, не забыв напоследок толкнуть локтем Тэхена и скопировать позу Бомгю. - Приветствуем вас, глава, - доброжелательно произносит Кай, чуть приподняв уголки губ. Чуть закашлявшись, Тэхен покорно опускается и неловко, но старательно соединяет кулак с ладонью, пытаясь наклонить его ровно под таким углом, под каким его держит Бомгю. Внутри зудит склизкое, тревожное ощущение, что нужно сделать все идеально, не облажаться, не показать неуважение, чтобы все усилия, приложенные для прибытия сюда, не пошли крахом, как в азартных играх всего один неверный шаг. - Приветствую, - произносит он, стараясь, чтобы голос не звучал тише шелеста листвы. - Оставим церемонии, - машет рукой мужчина и привстает со своего места, рукой указывая куда-то в сторону, - пройдемте. Развернувшись, они тут же замечают небольшое пространство, отгороженное от общего зала пустыми шкафами. Невысокие стулья, сделанные из бледной лазури, что стоят парами друг напротив друга, столики меж ними с разложенными сластями и расставленными чашками, по которым разлит травяной чай, приятно щекочут глаза идеальной композицией покоя и безмятежности. Присев, Тэхен едва не стонет от удовольствия, желая растечься по стулу формой желе, но в последний момент одергивает себя, заставляя выпрямить спину. - Попробуйте этот чай, господа, очень полезен для общего душевного самочувствия, - приветливо произносит глава и первым делает глоток с прикрытыми глазами. Кай смело протягивает руку к чашке на их столике и осторожно пробует напиток на вкус. - Невероятно, - удивленно тянет он, - просто удивительно. С интересом уставившись на него, Тэхен решается испить сам. - И правда, - соглашается он, - такие не продают в магазинах. - Чай, продаваемый в магазинах - жалкое подобие настоящего достояния культуры, оставленного нам предками, - фыркает Бомгю в недовольстве. - Все еще так горячишься в речах, несмотря на все ярое стремление сделаться праведным человеком, - качает головой глава, подметив его интонации, - одно радует: рано или поздно ты все равно отыщешь свой путь. - Я смиренно стремлюсь к этому, - покорно говорит Бомгю, заставляя Тэхена тихо прыснуть и тут же демонстративно принять виноватый вид на резкий взгляд, брошенный в самое сердце. - Вы ведь Тэхен, да? Думал, Бомгю придется представлять вас обоих, а здесь, оказывается, ничего выяснять и не надо, сразу видно, про кого так пылко рассказывал мой ученик все это время, - посмеивается глава. Бомгю было вскидывает голову, чтобы сказать что-то, но тут же вновь опускает ее, припадая к чашке, как бы присмиряя себя. - А вы Кай, - заинтересованно добавляет мужчина, обратив взор на юношу подле Тэхена. - Рад знакомству, глава. - Мое имя – Цзян Болин, я рад приветствовать вас обоих в этом зале, - произносит он, отставив чашку в сторону, - вы проделали столь долгий путь, поэтому больше не вижу смысла затягивать приветствие. Думаю, в общих чертах вы представляете, где находитесь? - Это – клан “Приходящих во Тьме”, - уверенно заявляет Кай, - здесь живут одаренные, наделенные необычными способностями. Всего делятся на три типа и помогают очищать мир от гнили. - Прекрасно, но это все лишь в самых общих чертах, - кивает глава и встает со стула, чтобы пройти к небольшому окну и задумчиво вглядеться в представший пейзаж, - приходящие во тьме – испокон веков убийцы, какими благими намерениями мы бы ни прикрывались, и это вам обязательно следует учитывать, когда я буду рассказывать все, что вы услышите в последующем, и когда будете принимать решение. Пусть Бомгю и сказал, что нам придется убить вас при несогласии, я не желаю прибегать к настолько кардинальным мерам и постараюсь воспользоваться ими лишь в самом крайнем случае. Вздохнув, он начинает плавным тоном, будто напевает сказку: - Как я уже сказал ранее, мы – убийцы. Об этом говорит каждая тщательно оберегаемая книга, упоминающая о нашем существовании, каждый встреченный заказчик и тот, кого заказали. Так говорил и создатель нашего клана, открыто напоминая нам это каждый раз, когда мы считали, что после всякого случайного, не входящего в планы убийства лучше представить, будто это просто жертва на пути к достижению благой цели. Создав клан ради этой самой благости и нашей защиты, он, тем не менее, всегда возвращал нас в реальность, уча не гордиться этим предназначением, но и не страдать от уготованной судьбы, принимая ее как данность, как путь, который нам придется пройти до конца. Он был великим человеком, - глава чуть улыбается, - или нечеловеком, но я испытываю к нему лишь бесконечное уважение. - Вы сказали, что он был нечеловеком, но пока, если мне не изменяют глаза, я видел здесь лишь совершенно обычных с виду людей, а сами вы, судя по всему, нацелены в основном на убийство как раз таких… энергетических, как вы их называете, существ, - подмечает Тэхен, - как такое возможно? - Никогда не верьте своим глазам, зачастую они – самый ненадежный источник информации, - усмехается глава, - да, мы действительно часто охотимся на энергетических существ, но нередко злом до кончиков пальцев пропитаны и самые обычные люди, поэтому мы никогда не истребляем кого-то конкретного. Однако же в случае основателя, он был ни человеком, ни энергетическим существом в целом. - Разве такое возможно? – удивляется Кай. - При желании вы узнаете об этом позже, - вздохнув, глава продолжает, - а пока скажу вам лишь, что он и был тем, кто построил это место и назвал нас теми, кем мы являемся сегодня. Приходящими во Тьме. Тьма – завершение дня, промежуточное состояние между закатом и рассветом, подготовка к очищению, новому началу. В этом кроится основной смысл нашей идеологии, нашей работы, но еще мы зовемся так, потому что издавна нередко работали в ночи: веками назад, да и сейчас, так было значительно проще действовать, ведь ночь притупляет тревоги и бдительность, а еще укрывает нас от ненужных препятствий. Так даже проще скрыть способности, данные нам. - Почему именно три вида одаренных? - Так решило мироздание, - качает головой Цзян Болин, - возможно, большее количество разновидностей одаренных просто неприемлемо, возможно, именно столько нужно, чтобы поддерживать баланс, а возможно, это просто рок и насмешка судьбы. Так или иначе, но мы – защитники, судьи и палачи одновременно. Обычно мы работаем в триадах, особенно при сложных заказах, и никогда не отделяемся от принесших с нами клятву товарищей, поскольку именно так пик эффективности достигает максимума. - Тогда Бомгю был в Сеуле не один? – спрашивает Кай, припоминая все эпизоды их встреч в родной стране. - Мы работаем в триадах обычно, но не всегда, - надавливает глава, - бывают поручения, которые в силах выполнить кто-то один в зависимости от профиля его работы. А еще бывают случаи, когда объединение в триаду откладывается. Бомгю как раз находится в подобной ситуации. - Если мы останемся, нам придется разбиться на разные триады? – все, что интересует Тэхена сейчас. - Для начала вам нужно приобрести должные навыки и устранить критически опасную для мироздания ситуацию, связанную с вашим поздним пробуждением, выпустив необходимое количество энергии, - мягко говорит глава, - происходить это будет непосредственно при тренировках, а чтобы обрести свою триаду, нужно предварительно пройти специальное посвящение в клан. Тем не менее, я не думаю, что есть смысл беспокоиться, господин Кан: ваша связь с господином Хюнином очень сильна и наверняка станет основной из причин включить вас в одну триаду. К тому же, у нас нечасто находится так много посвященных в один и тот же момент. - Нас мало? Поэтому Бомгю не может найти свою триаду? - Верно. Одаренных не так много, как могло бы быть, и это хорошо заметно по тому, как две триады никогда не проходят посвящение одновременно. При моих предках ситуация была еще хуже, в другом же клане, единственном, кроме нас, где также живут… подобные нам, все более благополучно, поскольку он был создан гораздо позже, чем наш, и надежнее защищен от тех, кто пытается избранных уничтожать. - Кто они? - Те, с кем лучше никогда не связываться, - не изменив выражения лица, произносит глава. - А тот клан? Там такие же одаренные, как мы? - Не совсем, - глава оборачивается к ним и внимательно заглядывает в глаза, будто решая, доверять эту тайну или нет, - они – брешь, люди со способностями, данными им вопреки дозволению мироздания. Они – особый вид, по сути своей почти искусственный, который никогда не должен был рождаться и о существовании которых никто кроме самых посвященных знать не должен, оттого их никогда открыто не причисляют к четвертому виду одаренных. Да и они навряд-ли таковыми являются. Поэтому вам стоит навсегда запомнить, что нас только три, пока о четвертых вам не заявят открыто. Неподалеку слышится стук капель воды. - И все-таки, почему именно энергетические существа? – спрашивает Тэхен, - не сверхъестественные, не какие-либо еще, а именно энергетические? - Потому что существа эти изначально были созданы из энергии человека, - усмехается глава, а Кай с Тэхеном не верят своим ушам, - энергия – это то, что пронизывает весь наш мир, но самая сильная, самая мощная заключается именно в таких, казалось бы, слабых существах, не способных противостоять тем, кто был порожден из их же силы. Когда возникают ситуации, угрожающие здоровью, люди имеют склонность действовать на инстинктах, но когда ситуация угрожает их жизни, их душевному равновесию, они становятся одной сплошной бомбой замедленного действия, состоящей из бесконечно бурлящей энергии. Как правило, исключительно негативной: энергии боли, ненависти, ужаса. Такая нередко царит повсюду во времена массовых войн, эпидемий, периодов, когда человечество балансирует на крае гибели. И именно из нее когда-то в древние катастрофы начали порождаться энергетические существа, с каждой новой напастью становясь все разнообразнее по составу. Сейчас этот процесс остановлен, а вид энергетических существ, рожденный в период определенной угрозы, после ее устранения перестает расти в таких диких количествах, как при ней, но находит другие способы поддерживать баланс, начиная от банальных традиционных методов заведения потомства и заканчивая нестандартными, как например, вампиры или оборотни иногда создают себе подобных при помощи укуса. Зал погружается в тишину, нарушаемую лишь пением птиц и редкими разговорами, доносящимися из открытых дверей. - Вы услышали всю основную суть, но не передумали ли? - Нет, - отвечает Кай за них обоих, - мы знали, что идем сюда без возможности вернуться обратно с самого начала. Мы готовы ко всему, о чем вы сказали сегодня. Тэхен сжимает кулаки, молчаливо обдумывая все, что было произнесено из чужих уст, ощущая внутри растущий ком напряжения, вот-вот готовый выплеснуться наружу. - Господин Кан? Вас здесь никто не тронет, вы можете расслабиться. Я понимаю, все, что было сказано, трудно принять за правду. Тэхен резко вскидывает голову, будто впервые видя главу, и опасливо прищуривает глаза, когда где-то в дальнем углу от трона доносится хлопок закрывшейся двери. - Глава, комната подготовлена. - Уже? – удивляется Цзян Болин, но обращается к ним, - тогда располагайтесь. Ваши вещи находятся там же. Надеюсь, вас не стеснит совместная комната? - Вовсе нет, - любезно улыбается Кай, - спасибо за предоставленные удобства. Они кланяются, по одному уходя из небольшой чайной зоны, и Тэхен уже было оборачивается, чтобы последовать за Каем, как сзади доносится голос: - Господин Кан, прошу вас, останьтесь. Тэхен прикрывает глаза, мысленно считая до трех и пытаясь понять, где он опять пошел людям поперек.➴
Тэхен отставляет вот уже вторую пустую чашу, с напряжением хищника, загнанного в ловушку опытным охотником, наблюдая за Цзян Болином, неторопливо попивающим чай. - Так и будете молчать? – Тэхен не умеет в вежливость, особенно когда нервы – струна на пределе. - А разве я должен что-то говорить? - Не понапрасну вы же позвали меня компанию вам за чаем оставлять, - Тэхен чуть сжимает ткань джинс в пальцах, когда глава неторопливо расправляет складки на ханьфу, еще раз поправляет чашу на блюдце и следит за полетом птицы в окне, не спеша отвечать что-либо. - Терпение – самая большая добродетель и труд, за который тебе воздастся больше, чем за что-либо еще, - наконец задумчиво говорит он, глазами провожая облака, стремительно скрывающиеся за туманными горами, - терпение – самая важная черта у членов клана Приходящих во тьме. Порой тебе приходится неделями, месяцами выслеживать нужного человека, собирать данные, анализировать поведение и ждать, бесконечно ждать подходящего удара. Но еще более терпение важно при схватке, - повернувшись к нему, Цзян Болин улыбается, - когда ты должен дать время противнику сделать неправильный шаг, загнать его в угол и просто терпеть, не позволяя себе сломаться и пробуя новые подходы после каждой неудачи. Тэхен не может не согласиться с этими словами: как человеку, прослывшему по всем узким сеульским кругам как отчаянный наемник, он более всех остальных представлял себе, что такое терпение в вопросе, где на кон встает жизнь или смерть. - Зачем вы говорите все это? - Бомгю ведь уже рассказывал вам о трех типах одаренных? – получив кивок, глава продолжает, - тогда ты знаешь, что валиал – боевая единица в триаде, незаменимая ее часть, без которой налаженный организм полетит к краху. Валиал и есть наемник в самом настоящем смысле его слова. Сенсетики, хиллеры, да, они могут убивать и играют существенную роль в успешном выполнении задания, но это все не то. Изначально задуманными членами клана Приходящих во Тьме являются именно валиалы. На них испокон веков ложится тяжелая ноша, а учитывая, что сейчас она и на твоих плечах, я хочу, чтобы ты усвоил все, о чем я говорю, - вздохнув, он произносит более мягко, - я вижу в тебе искру, Тэхен. Пусть ты и считаешь себя непоколебимым айсбергом, и в тебе действительно живет скрытая мудрость, ты все еще молод, тебе все еще свойственна горячка и поспешность, нетерпеливость. Глубоко скрытая, но все же она есть. Ее нужно искоренять окончательно, если ты хочешь научиться побеждать. - Но что, если погасить ее не удастся? – тихо спрашивает он. - Некоторым так и не удается, - глава безразлично ведет пальцами по поверхности столика, отшлифованного до блеска, - и живется им гораздо сквернее, чем другим валиалам, научившимся терпеть, превозмогая усталость и напряжение. Возможно, лишь избрав путь огня, ты сможешь воздержаться от этого учения и достигнешь успехов даже без него. - Путь огня? – Тэхен вскидывает голову, внимательно на него смотря. - Бомгю не проболтался? – удивленно вскидывает брови Цзян Болин и усмехается, - и все же как избирателен он в словах. Тэхен бы с этим поспорил, приведя тому тысячи доказательств, подтверждающих обратное. - Помимо тех основных способностей, что даны одаренным и образуют из них три различные составляющие клана, у каждого вида избранных есть свои собственные стихии и особенности, что подвластны лишь им. Сенсетики – укротители ветра или самой тьмы, что видит, слышит и чувствует абсолютно все, подвластное мирозданию, а еще – мастера перевоплощения лика. Хиллеры – усмирители стихии воды либо земли, откуда исходит вся мощь жизни и смерти. А валиалы… как самые необузданные, они – укротители огня или те, кто подчиняют себе сами предметы, деформируя или изменяя траекторию их движения, - обладатели телекинеза. Тэхена будто пронзает молнией почти суеверного ужаса. Замерев в кресле, он тщетно пытается отыскать в глазах мужчины хоть какой-то проблеск на шутку. Так не бывает. Это слишком неправильно. Столько способностей для одного человека слишком пагубно. Как мироздание могло допустить такое? - За все есть своя цена, мальчик, - глава будто прочел вопрос в его глазах, - и поверь мне, одаренные платят достаточно высокую цену, чтобы мироздание позволило им существовать. Еще одна загадка, которую Тэхену предстоит загадать. - Получается, я должен выбрать что-то одно? – тянет он. - Склонности к одной способности зачастую превалируют над другой, но вполне возможно избрать иной путь, лишь потратив на него чуть больше усилий для освоения, - кивает мужчина, - у тебя уже были какие-то проявления? - Возможно, это был лишь плод моей фантазии, - чуть сконфузившись, Тэхен морщит лоб, силясь вытащить из головы обрывки воспоминаний, сохранившиеся в памяти, - при нападении вампира, в день, когда Бомгю помог мне, я помню, что перед тем, как отключиться, пожелал, чтобы пыль кирпичей посыпалась ему на голову. Кажется, так и случилось. Глава издает едва слышный смешок и тут же давит его кашлем. - Презабавно. - И все же, - выпрямившись, Тэхен задает вопрос в лоб, - почему обо всем этом вы рассказываете исключительно мне, а не нам с Каем? - Бомгю уже просвещает его во все аспекты и нюансы жизни в клане, - улыбается мужчины, - а мы с тобой коротаем время в ожидании одной очень важной встречи… Словно по щелчку пальцев призрачного кукловода в приветственно распахнутые двери влетает высокая девушка, облаченная в древние боевые доспехи. Добавляющие ей излишней неуклюжести своей грузностью, они, тем не менее, создают гармоничную смесь с волосами цвета спелой вишни, затянутыми в высокий тугой хвост, и глазами-янтарями, пылающими огнем в камине зимних домов. - Глава, - уважительно соединив кулак с ладонью, произносит девушка и бегло окидывает Тэхена взглядом, тут же сощуриваясь в недовольстве. Тэхен едва не фыркает, поразившись чужой заносчивости. - Знакомься, Юй Шуанг, это Кан Тэхен – валиал и наш новый ученик. - Тот самый? – не изменившись в тоне, вопрошает она, - а где его друг? - Раскладывается, - с этим словом малейший намек на улыбку исчезает с лица главы, делая его глаза похожими на две одинокие холодные звезды, висящие над бесконечными айсбергами, - Юй Шуанг, ты осознаешь, зачем я позвал тебя сюда? - Догадываюсь, - бормочет себе под нос она. - В прошлый раз ты сильно подвела меня и весь клан, осмелившись проявить качества, недостойные члена клана Приходящих во Тьме. Безусловно, я ценю весь вклад, что ты привнесла в наш дом за все годы жизни здесь, но не могу оставить твою ошибку без внимания, позволив тебе перешагнуть через нее и в последующем столкнуться вновь, но с гораздо более губительными последствиями для тебя же самой. Очевидно, сама судьба благоволит мне, представив такую прекрасную возможность, а потому я вверяю в твои руки самое драгоценное, что есть у Приходящих во Тьме: нового ученика, что только вступает на тернистый путь. С этого дня ты станешь официальной наставницей Тэхена и обучишь его всему, что знаешь сама как практикующий валиал. Ты будешь нести ответственность за чужое своеволие, переживать за его ошибки и наставлять на верный путь, зная, что более никто не стоит за твоей спиной, чтобы прикрыть тебя. В этот раз все зависит лишь от тебя, это, надеюсь, ясно? - Предельно. Спасибо, глава, - благодарит Юй Шуанг, но Тэхен буквально слышит скрежет сахара в ее интонациях. Метнув в Тэхена многообещающий взгляд, она, не поворачиваясь спиной, с почтительной осторожностью удаляется от них и, лишь преодолев расстояние в десять шагов, спешно разворачивается и почти кошкой выпрыгивает из просторного зала. - Вот и встреча состоялась, - глава довольно хлопает в ладоши. - А я только что стал разменной монетой в вашей партии, - ехидно добавляет Тэхен. - Разве ты не привык к подобному, водя игры с богатыми и теми, кто живет в тени? – округлив глаза, вопрошает глава и беззаботно машет рукой, разительно отличаясь от того Цзян Болина, с которому Тэхену уже удалось познакомиться, вводя этим в ступор, - привыкай, вливайся, Тэхен, да учись молчанию и деликатности – прямолинейность, направленная не на тех людей, часто оборачивается трагедией, а ненароком раскрытые замыслы чужих людей и вовсе опасностью, страшнее какой не найти. “Вот сам этому молчанию и учись”, – злобно думает Тэхен, “оно же золото! А у тебя, по-видимому, и у самого язык без костей, зачем же ожидать чего-то иного от ученика своего же клана”. Озорные искорки пляшут в глазах Цзян Болина, собственная шутка и поучительная острота явно пришлась ему по вкусу. Тэхен в очередной убеждается в том, что учитель от ученика далеко не уходит. - Кто вообще такая эта Юй Шуанг? – решает перевести стрелки он. - С сегодняшнего дня – твоя наставница, поэтому вежливость по отношению к ней, заложенная даже в косвенном обращении, не помешает, - взмахнув пальцем перед ним, глава продолжает, - на самом же деле, Юй Шуанг – моя правая рука. Занимается чрезвычайно важными и опасными поручениями, имея тот багаж знаний и опыта, которые за годы осмелятся приобрести не многие. - Даже боюсь спросить, а что же ей подвластно? – осторожно интересуется Тэхен, чувствуя подвох. - Огонь, мой мальчик, - хитро улыбается глава, - уж с ней ты точно не соскучишься. Тэхен лишь кривится, мысленно мирясь с судьбой. Огонь ему не по душе ни в людях, ни в чем-либо еще. - Не о чем раздражаться, пусть нрав и терпкий, наставницей она выйдет отличной, - журит его мужчина, - тебе предстоит открыть себя снова, а потому не нужно опасаться трудностей. Будь готовым к ним, не скрывайся за иголками, что так старательно высовываешь при каждой новой встрече, и тогда, поверь, тебя ждет настоящий успех. Тэхен благодарно кланяется. - Я знаю, что ты не боишься, Кан Тэхен, - вновь приобретя в голосе властность и мудрость прожитых лет, уверенно заявляет Цзян Болин, - и это меня восхищает. Оставайся верным себе и добьешься того, о чем мечтаешь.➴
Небольшой павильон, укромно таящийся в самом центре поселения, встречает Тэхена прохладой ветра и терпким запахом растений, ползущих вдоль фасада и каменных дорожек, будто узенькие ручейки. Взбежав по лестнице, Тэхен тратит добрые пару минут на поиск нужной комнаты: одни выглядят совсем чуждо в полном отсутствии каких-либо намеков на жизнь, другие даже с виду кажутся любимчиками рук, приложенных к их уюту. Когда терпение почти иссякает, а язык едва вслух не корит себя за упущенную возможность спросить точное расположение покоев, он открывает очередную дверь и натыкается на знакомый рюкзак, одиноко покоящийся на кровати по левую дальнюю сторону от входа. Тэхен легкой поступью входит внутрь, внимательно всматриваясь в едва разложенные вещи, где аккуратные, где раскиданные, будто в спешке. Окно, отгораживающее друг от друга две узкие кровати с постеленными на них чистыми сероватыми одеялами, открывает вид на густой, с виду дикий, но очевидно безумно любимый жителями тихий сад, укрытый витиеватыми деревьями и кустарниками с кукольными ягодками на их ветках. Тэхену нравится этот минимализм и простота. Сама обстановка будто успокаивает, исцеляет, отсеивает ненужные мысли, как испорченные семечки, и отбрасывает в сторону, концентрируя внимание лишь на нахождении своего истинного предназначения и целенаправленном обучении. Скинув сумку на кровать, он долго разглядывает открывшиеся в окне просторы и подмечает отличный обзор на ныне затянутое тучами небо, невольно задумываясь о том, как хорошо им с Каем будет наблюдать за звездами после смены дня и ночи. - Любуешься в последний раз, потому что глава тебя выкинул? – раздается насмешливое сзади, и Тэхен, прищурившись, оборачивается, окидывая Бомгю, прислонившегося к косяку двери, острым взглядом. Увидел вещи на кровати, точно понял, что разговор был составлен не об этом, но все равно решил подколоть исподтишка. Тэхен не знает даже, он ли виноват в построении такой дипломатии между ними, или Бомгю просто по натуре такой склизкий и ядовитый? - Не переживай, пока я еще смогу отравить тебе жизнь в достаточной мере, чтобы ты никогда не смог меня забыть, - непринужденно бросает Тэхен, склоняясь над рюкзаком и доставая из него все первостепенные вещи, намеренно придавая себе чрезвычайно важный вид, - а вот глава уже рассказал о том, какой ты бестолковый хам, которого уже давно планируют повесить на плахе. - Надеюсь, ты проводишь меня в последний путь, - Бомгю продолжает гнуть свою шутовскую линию, - показательные казни это, знаешь, отнюдь не мило. Тэхен не поддерживает его настроение и полностью сменяет тон, уточняя лишь холодное: - Где Кай? - Даже минуты не можешь поговорить без упоминания своего друга, - подмечает Бомгю то ли восхищенно, то ли отчего-то недовольно, - ты так к нему привязан, что едва ли не всегда пытаешься быть рядом. - Он – единственный мне дорогой человек, без которого я никогда бы и шагу не ступил сюда. Не тебе указывать, как я должен относиться к своим друзьям. - Я не указываю… даже завидую в некоторой степени, - неопределенно говорит Бомгю, и Тэхен недоуменно смотрит на него, подмечая в чужих глазах какой-то непонятный, глухой туман. Бомгю кидает на него взгляд мимолетной вспышкой, едва заметно вздрагивает, будто лишь сейчас придя в себя, и выпрямляется, сделав лицо непроницаемым, - Юй Шуанг просила передать, что ваши занятия начинаются завтра на рассвете. Тэхен удивляется такому раскладу, но вслух произносит лишь: - Ты только это сказать и приходил? Зачем тогда время тянул? - Может, опять хотел обменяться репликами, полными тоннами унижения, - Бомгю пожимает плечами, - ты же со мной только так говорить и умеешь. Он легко улыбается, вот только чувствуется в этих приподнятых уголках губ какая-то опасность, Тэхену непонятная. Бомгю машет ему рукой на прощание, напоследок указав расположение тренировочной площадки, и растворяется меж стен дома. У Тэхена на душе непонятный осадок, но он лишь отметает его, упрямо мотая в разные стороны головой.➴
Пробуждение на рассвете отзывается протестом во всем теле. Разлепив сонные веки, Тэхен силится перебороть головную боль, одолевающую его еще со вчерашнего вечера, проведенного в бестолковых попытках разнообразить первый будний день. Отказавшись ужинать в общем зале, он все оставшееся время до отбоя провел в прогрызающем кожу одиночестве, пока Кай бродил по полуосвещенным улицам, водя новые знакомства, очевидно, всем довольный. Жаль, что Тэхен не такой, как Кай, и здесь ему не станет так легко за столь короткий промежуток. Осторожно, стараясь не потревожить спящего друга, которого назначенный ему наставник наверняка пожалел гораздо больше, чем Юй Шуанг Тэхена, он пробирается в ванную, тихонько открывая кран и плеская на лицо ледяную воду, холодом своим острыми шипами вонзающейся, кажется, в самые легкие. Посмотрев на свое чрезмерно бледное отражение в зеркале, Тэхен усмехается и трет лоб, невольно задумываясь о положенном завтраке, который ему светит лишь через несколько часов. Пытаясь забыть о чувстве медленно просыпающегося голода и вспышках головной боли, он достает из старого добротного шкафа совсем простой, неброский темно-серый ханьфу, и одевает его поверх еще нескольких слоев одежд, так, чтобы закрыть даже шею. Покрутившись в зеркале, Тэхен удовлетворенно кивает самому себе и, бросив озабоченный взгляд на Кая, мирно бормочущего что-то во сне, бесшумно покидает комнату, ступая в прохладу летнего рассвета и редкие переливы птиц. Они встречают его, сопровождают на пути к назначенному месту для первой тренировки в качестве ученика клана Приходящих во Тьме. Тэхен может покаяться, но что-то в его груди дрогнет при мысли, что сейчас он действительно делает шаг, который нельзя возвратить назад. Он вступает в мир, о котором все годы своей жизни не знал, и понимает, что выйти из него без гораздо большей угрозы для жизни, чем во время промысла заказами на чужие жизни, не сможет уже никогда. Тэхен знает, ради чего он пошел на такие обстоятельства. Тренировочная площадка встречает его тихим шелестом листьев на деревьях, очерчивающих невидимую границу меж увивающимся лесом вдали и просторной каменистой кладкой, создающей небольшое возвышение, на котором высечены древние руны и возложены камни, больше придающие площадке вид древнего алтаря, чем места для оттачивания навыков. - Выглядишь паршиво, - Юй Шуанг появляется из ниоткуда и скрещивает руки на груди, всем видом демонстрируя враждебный настрой. Тэхен лишь слегка поводит плечами, не чувствуя к такому отношению к себе абсолютно ничего, кроме легкого недоумения. Неужели такой обидчивой особе действительно доверяют самые опасные дела клана, влияющие на чужие жизни? - Старался, - коротко, спокойно отрезает он, заставляя девушку хмыкнуть и подойти ближе к нему. - Когда-нибудь пользовался мечом? - Если только в детстве деревянным, - чуть замявшись, признается Тэхен, - старался изучать правдоподобную информацию, но это было все для игр, а сам навык раньше никогда бы и не пригодился, оттого многого не знаю. - Это оправдано, - кивает Юй Шуанг, - деревянный меч, да? Хорошо, значит, все равно примерно представляешь, с чем придется работать. Наставница указывает рукой на один из странных камней, лежащий совсем рядом с лестницей, ведущей на каменистое возвышение площадки, и Тэхен изумленно рассматривает лежащий на нем деревянный меч, столь похожий на тот, с каким он от скуки баловался в детстве, представляя себя великим рыцарем. Выглядя лишь чуть больше привычной модели, при первом же прикосновении он идеально ложится в ладонь. - Почему именно деревянный? - Ты думал, мы сразу перейдем к железу? – фыркает Юй Шуанг, - все в нашем клане в начале освоения боевых навыков учатся на деревянном мече. Не только потому, что он менее опасен, но и оттого, что помогает освоить самые тяжелые практики, прочувствовать самую суть своей энергии и меча, понять, подходит ли тебе это оружие или вам с ним не светит общая судьба. Тэхен кивает на объяснения, не реагируя на чужие подколки, и проходит к самому центру площадки, завороженно вглядываясь в круги, завязывающиеся друг на друге и заканчивающиеся в одном самом крошечном, на котором сейчас, будто заключенный в него, стоит Тэхен. - Перед тем, как испытать твои способности, я хотела бы прояснить одну важную вещь, - выставив ногу вперед, будто приняв боевую стойку, подает голос Юй Шуанг, - смена оружия при неудаче касается лишь хиллеров и сенсетиков. У валиалов нет возможности выбирать, подойдет ли им меч или стоит от него отказаться. Это единственное оружие, доступное нам, и невозможность его освоить приравнивается к неспособности сражаться и стать полноценным членом клана. - Почему нет других вариантов? - Еще до основания клана меч считался традиционным оружием в ведении сражений, но Приходящие во Тьме всегда закладывали в него сакральный смысл. Меч – прямая связь между валиалом и его способностями, инструмент, исполняющий его истинную волю, в полной мере раскрывающий его способности. Меч – энергетическое оружие, и только его лезвие способно высосать душу существа нечеловеческого рода. - Получается, что без меча валиала как такового не существует? - Примерно так, - наставница сухо улыбается, - но ты должен понимать еще одну важную вещь. То, что я сейчас скажу, станет моим последним предупреждением перед тем, как ты окончательно взойдешь на тропу борца со злом. Если не сможешь справиться с этой правдой, нет смысла даже начинать. - Не томи, - слегка раздраженно бросает Тэхен, ненавидя пустые слова и воду, льющуюся из чужих губ оттенками угроз. - Меч – продолжение самих валиалов и с каждым новым убийством энергетического существа, с каждой высосанной им душой владелец оружия потихоньку начинает сходить с ума. В стали меча постепенно скапливается кровь и безумие всех отнятых жизней, не давая ему покоя. Это всегда приводит к необходимости ликвидации валиала ради облегчения его страданий. И это то, что тебе нужно усвоить здесь и сейчас, Тэхен: принявшись за обучение, ты добровольно подпишешь себя на смерть. Не на ту призрачную, которая мелькает на задворках сознания в повседневных хлопотах, и даже не на ту, которой тебе наверняка угрожали члены клана. Эта смерть предопределена в течение следующих десятилетий в зависимости от твоих способностей и количества убийств, и ты не сможешь ее изменить. Совсем никак. Так мироздание поддерживает равновесие, не давая одной силе превзойти другую. Тэхен и бровью не поводит, но мрачнеет, в последний раз возвращаясь ко всем причинам, всем “против” и “за”. - Я был наемником в течение полутора лет, - наконец медленно произносит он, - и на каждый свой заказ шел так, будто никогда не вернусь. Даже Кай всегда смотрел мне в спину с таким видом, словно в следующий раз мы встретимся с ним, когда я уже буду лежать в гробу. Наемные убийства, даже не связанные с энергетическими существами, всегда несли в себе угрозу предательства, устранения за то, что ты знаешь о заказчике или деле слишком многое. Я давно приучил себя к мысли, что если пуля прилетит в лоб или нож воткнется в горло, я уже ничего не смогу сделать, а потому свыкся с ощущением близости смерти. Она всегда была моим спутником, видимо, и в этот раз без нее никуда. Я осознаю опасность и добровольно ступаю на этот путь, Юй Шуанг. Наставница одобрительно кивает и чуть ухмыляется, поводя плечом. - Тогда, - тянет она с предвкушением охотника, приметившего легкую добычу, и перехватывает покрепче второй деревянный меч, - начинаем! Тэхен едва успевает отскочить в сторону, когда перед его лицом проносится деревянный меч, едва не впившийся в горло. Юй Шуанг начинает наносить резкие, беспощадные, полные превосходства удары, не позволяя Тэхену и выдохнуть лишний раз. Не нападая, он лишь защищается, блокируя ее яростные порывы со скорченным лицом: головная боль воспаляется вспышкой в сознании, на миг заставляет мир плыть перед глазами, пока руки отчаянно сопротивляются чужому опыту, силе, которую ему никогда, возможно, так и не удастся превзойти. Юй Шуанг сильна, и Тэхен отчетливо осознает это, а потому может лишь извиваться змеей, заставляя их скользить по всей каменистой площадке, раз за разом скрещивая клинки то сверху, то снизу, будто сейчас они играют в смертельную партию шахмат, где каждый ход непредсказуем, а фигурки движутся в самых разных направлениях. - Так и будешь просто защищаться? – насмешливо бросает девушка, когда Тэхен вновь парирует очередной удар, - неужели даже не можешь придумать, как напасть? Приходящие во Тьме должны научиться полагаться не только на свои излюбленные пушки, мечи и прочую дребедень, но и на все близлежащие предметы и даже на оружие, впервые видимое в жизни, но способное сослужить хорошую службу, очевидно, хорошему бойцу, способному вырваться из самых сложных ситуаций. Слова ее режут, неуклонно пытаются задеть, но Тэхен не поддается на провокацию. Он чувствует, что Юй Шуанг не столько проверяет, сколько выпускает свой гнев на нем, вымещая собственную обиду за былые дела на ни в чем не повинном человеке. Он знает, каково это. Иногда и Тэхен срывался на тех, кто не был виноват, о чем впоследствии всегда жалел. Но сейчас он должен постоять за себя. Юй Шуанг приподнимает острие клинка вверх, выставляет ногу вперед и бросается в атаку, стремящуюся к Тэхену единым обезоруживающим, едва ли не смертоносным для взвинченного сознания ударом. Он должен постоять за себя. Тело повинуется невидимому чувству, столь незнакомому и близкому, будто сотни раз когда-то проделываемому. Тэхен отталкивается ногой от земли и скрещивает их деревянные клинки с силой, способной высечь искры, отражая удар со звоном древесины, нарушающим бессмертную тишину, царящую на земле утра и зелени. Меч Юй Шуанг отлетает в сторону. Удивленно моргнув, она неверяще вглядывается в его лицо, и на секунду Тэхен подмечает неприкрытое довольство, царящее в ее лучистых, живых темно-карих глазах. - Хорошо, - бормочет она, - очень хорошо, Кан Тэхен. Говорил, что только в детстве мельком изучал азы? Насколько же у тебя феноменальная память, если смог меня обезоружить? - Возможно, вам просто не стоило поддаваться своему неоправданному гневу, и тогда никчемный ученик никогда не проиграл бы вам, - холодным тоном цедит он. Юй Шуанг, очевидно, тушуется от намека, заложенного в чужих словах. Чуть прокашливаясь, она смотрит ему в глаза и произносит искреннее: - Прости меня, Кан Тэхен. Я была предосудительна в своих убеждениях и неоправданно грубо поступила со своим учеником и гостем. Мне не следовало переходить черту. Тэхену бы продлить этот гнев, как шепчет тайный веточек зла в сердце, но он знает, что всегда нужно балансировать и отталкиваться от безрассудной доброты и полной слепоты в своей ненависти. - Умение признавать ошибки – тяжелое решение, которое говорит о том, что у человека нет черного сердца, - Тэхен вспоминает истину, услышанную когда-то из уст одной из воспитательниц, - я не злюсь на вас, наставница. - С этого момента я постараюсь стать достойной учительницей для тебя и обучить всему, что знаю, завоевав доверие, какое может быть только между учеником и его наставником, - она кивает ему, будто признавая его способности, признавая его как кого-то, способного стать равным. - У меня никогда не было своего личного учителя, - он уважительно соединяет вместе кулак и ладонь, чуть наклоняясь вперед, - пожалуйста, позаботьтесь обо мне. - Как и ты обо мне, - усмехается наставница, - ты ведь тоже мой первый опыт. Тэхен улыбается, чувствуя, как волосы, мокрые от пота, липнут к его лицу. Чуть сдув их, он скашивает взгляд вверх, чтобы найти один непослушный локон, как подмечает тень, застывшую меж деревьев – там, где с обжитым поселением сталкивается непроходимая чаща леса, территория, неподвластная наемным убийцам. Бомгю стоит неслышной тенью, сложив руки на груди. На губах его живет какая-то совершенно легкая, ослепительная улыбка, полная гордости, будто он очень доволен тем, что увидел. Тэхен удивленно моргает. Миг, и образ исчезает, будто прослыв миражом его болезненной фантазии. Весь оставшийся день иллюзия юноши с небрежно завязанным хвостом, что укрыт от посторонних лиц самой природой, мелькает пред его глазами странной пеленой.