24/7

Чан думает, что если им нужно начать все с начала, то начать нужно с первого свидания. Идея повторения их первого совместного времяпрепровождения наедине кажется ему очень хорошей. В тот раз, он до сих пор помнит, они пошли гулять на набережную, и когда Чан звал мальчишку прогуляться, он только молился о том, чтобы Ян не позвал кого-то еще — Чан не мог признаться, что это должно было быть именно свидание, а не просто прогулка. Маленький гитарист, на самом деле, быстро смекнул, что это не обычная прогулка, а потому никого и не позвал. Они гуляли по набережной, смущенно друг другу улыбаясь, и Чан очень хотел взять его за руку, но боялся нарушить личное пространство, а непоседливый Чонин в итоге взял его за руку сам, через два часа, со словами о том, что если он это не сделает, то Чан еще сто лет не сможет решиться. Не то чтобы он был не прав, конечно — Чан был очень осторожным. Воспоминания сейчас вызывают теплую улыбку. А Чонин всегда был смелым, и сейчас тоже. Как бы отреагировал прошлый Чан на такое предложение? Отпустил бы Чонина? Позволил бы их многолетним отношениям просто исчезнуть? Или постарался бы что-то исправить? Чан очень надеется, что второе. В свой выходной он просит Чонина освободиться пораньше, чтобы он смог его забрать. Голос Чонина в трубке звучит удивленно и как будто немного растеряно, но он соглашается. Уже успех, получается. Сейчас Чан уверен только в том, что даже если ему придется всю жизнь провести, гоняясь за Чонином, он это сделает. То, что Чан не учел — их первое свидание было прямо в разгаре жаркого июля, когда у набережной хотя бы немного дышалось легче, чем в городе. А сейчас на улице январь, и совсем не плюс. Он понимает эту абсолютно тупую и очевидную деталь только когда они приезжают на место. — Набережная, Чан? — Чонин улыбается, удивленно поднимая брови. — Почему вдруг? Улыбка Чонина помогает уже порядком разволновавшемуся Чану успокоиться. В конце концов, вдоль набережной стоят маленькие аккуратные, выполненные в одном стиле, кофейни. Желающих погулять в такой мороз немного, но люди все же есть. Они неспеша идут вдоль набережной, везде горят огни и медленно падает снег. Чонин улыбается, пряча немного покрасневший нос в большом теплом шарфе. Свет многочисленных огней отражается в его глазах, делая их похожими на космос — Чан не может отвести от него взгляд. — Здесь так красиво и спокойно, — восторженно говорит Чонин, и у Чана сжимается сердце от этой счастливой улыбки на любимом лице. Чонин подбегает к ограде и смотрит на большую замерзшую реку. — Ты же знаешь, я всегда боюсь ходить по льду, — вдруг говорит он, когда Чан подходит к нему. — Даже если уже глубокая зима, и я знаю, что лед толстый и прочный, что даже техника может по нему передвигаться, мне все равно страшно. Сама мысль о том, что всего несколько сантиметров льда отделяет меня от глубокой, холодной воды заставляет сердце сжиматься от страха. Но вместе с тем — это просто потрясающе красиво. Лед такой... почти прозрачный, с красивыми трещинами внутри, такой... спокойный и надежный. А мне все равно страшно, — он неловко смеется и смотрит на Чана. — Глупо, правда? — Вовсе нет, — Чан мотает головой и улыбается. Очень хочется взять Чонина за руку прямо сейчас, переплести пальцы и поцеловать их. Боится ли Чонин, что их отношения похожи на этот лед? Прочные, надежные со стороны, но сейчас под ними — многометровая глубина, темная и холодная. Чан бы хотел сказать, что они не в Сеуле, а на Северном Полюсе, где лед никогда не растает. Но Чонин больше ничего не говорит, и Чан, возможно, все эти аллегории придумал себе сам. Они проходят почти всю набережную, тихо разговаривая и улыбаясь. Чонин рассказывает о песнях, которые написал Хан, что они уже начали записывать новый альбом — Чан давит в себе вопрос о песнях Чонина. Он на досуге посмотрел их выпущенные песни, с улыбкой отмечая те, которые он помнит еще с тех пор, когда они только начинали. Сейчас они звучали немного по-другому, но все равно приятно, что они решили их выложить. А вот новые песни... Чан смотрел кредиты, и те песни, которые писал Чонин — все сплошная печаль. Не лучшая тема для разговора, хоть Чану и хочется их обсудить. Самому ему рассказывать нечего, но он все равно вспоминает истории с детишками, которых к нему приводили в эти дни. Не говорить же Чонину, что все эти дни он думает только о том, как снова его покорить. Ян шмыгает носом и прячется в шарф, и Чан только сейчас понимает, что у самого от мороза щиплет щеки, а руки замерзли даже в карманах — он постоянно забывает перчатки в машине. У Чонина — большие теплые варежки, но кончики ушей все равно уже покраснели, и сейчас самое время зайти куда-нибудь погреться. — Кофе? — предлагает Чан. Чонин переводит на него удивленный взгляд. — Ты взял с собой? — Н-нет, — теряется Чан и оглядывается по сторонам. — Тут же кофейни... Он был слишком увлечен Чонином, чтобы заметить, что ни в одной из этих красивых кофеен не горит свет. Чонин смеется. — Они же не работают зимой, хен, — улыбается он. — Ты забыл? Да он и не знал, честно говоря. Вся его прошлая жизнь состояла из работы и дома, иногда вылазки к родителям и еще реже — к друзьям. Как странно, что кофейни не работают зимой. Наверное, поэтому здесь так мало людей. Чонин, тем временем, все больше мерзнет, хотя и старается не показывать, что ему холодно. Чан с сожалением думает о том, что до машины отсюда идти далеко, так что Иен-и замерзнет еще больше. Вот он лошара, конечно. Надо ж было так облажаться. Чонин, видимо, замечает его растерянное лицо и ободряюще улыбается. — Все нормально, хен, — говорит он. — Мне правда очень понравилось. Ты старался. Ты старался. Почему это звучит так, словно за ним последует "но"? Ты старался, но облажался. Ты старался, но у тебя уже ничего не получится. Ты старался, но это было глупо. Это звучит как утешение. Им приходится идти еще около двадцати минут обратно, за которые оба совсем замерзают, а Чан чувствует себя еще большим лохом, чем когда-то в семнадцать, когда у него денег еле наскреблось, чтобы купить Чонину мороженое, а сам он сказал, что не хочет. Хорошо хоть машину вспоминает разогреть заранее, так, что когда они садятся, можно действительно погреться. — Прости, Иен-а, — говорит Чан. — Я совсем тебя заморозил. Но Чонин, кажется, ничуть не расстроен неудачной прогулкой. Он улыбается и почти тянет ладонь, чтобы потрепать Чана по волосам, но вовремя себя останавливает и поправляет собственный шарф, отводя взгляд. — Это было лучшее свидание за последние несколько лет, — заверяет Чонин. Конечно, уныло думает Чан. Потому что, скорее всего, других и не было. Чан ведь постоянно занят. — Я ужасно голодный и хочу горячий кофе, — бодро говорит Чонин. — Поехали куда-нибудь. Чан правда благодарен. Чонин мог бы послать его куда подальше, но он только улыбается, и ямочки на его щеках заставляют Чана зависнуть на какое-то время. Хенджин от души смеется через несколько дней, когда Чан зовет его выпить в бар. Бан на это ничего не говорит, пусть Хенджин проржется, в конце концов он и правда тридцатилетний идиот. Официант забирает пустые стаканы и спрашивает, обновить ли им напитки. Чан тянется за пачкой сигарет на столе и кивает, парнишка кивает и уходит. — С тобой правда что-то случилось, — говорит, наконец, Хенджин и даже вытирает выступившие от смеха слезы. — Я не знаю, что должно было случиться, чтобы Чан, которого я знал, потащил своего парня гулять на набережную зимой в минус двадцать. Вас там ветром не сдуло? — Вообще-то было красиво, — бурчит Чан, закуривая, и Хенджин снова смеется. — Я хотел повторить наше первое свидание, и оно должно было быть лучше, чем тогда. — Чан-и, — голос Хенджина звучит как-то снисходительно. Так маленьким детям объясняют, что нельзя таскать кошку за хвост. — Это было больше десяти лет назад. И Чонин влюбился когда-то в горячего старшеклассника, а не в тридцатилетнего уставшего дядьку-врача. Да ты тогда мог его позвать вокруг дома погулять десять раз, он был бы рад. Чонину уже давно не пятнадцать. Внезапно Чан ловит себя на мысли, что того Чонина он знает вдоль и поперек, но совершенно не знает этого Чонина — двадцатипятилетнего молодого мужчину. Что ему нравится теперь? Какая у него любимая еда? Чан не знает ничего из этого. — Чан, — говорит Хенджин все еще своим этим вразумляющим тоном, и мужчину это даже немного раздражает. Он знает, что Хван прав. — Люди расходятся, даже будучи в браке. Так бывает, чувства угасают. Это не катастрофа и не конец света, особенно если вы расходитесь по-нормальному. Это даже лучший исход из возможных. Тебе же уже давно все равно, зачем ты так стараешься? Чтобы Чонин просто остался с тобой, потому что ты привык? Чана это злит. Что значит чувства угасают? Да он даже не смог побыть с Чонином нормально, чтобы их чувства успели угаснуть! Да если бы прошлый Чан знал о том, что... Да и вообще, какая разница, он просто уверен, что их с Чонином чувства не могут угаснуть! Не после того, что произошло. Это совершенно нормально, что он не хочет его отпускать, и дело тут не в привычке. Что за слово вообще глупое по отношению к их чувствам. — К нам это не относится, — цедит Чан, а после выдыхает сизый дым. Но Хенджина ничуть не задевает его оскорбленный тон, а только вызывает улыбку. — Ты сейчас на меня злишься или на себя? Чан тушит сигарету и фыркает, после складывая руки на груди. Хенджин как всегда, не в бровь а в глаз. Может, если бы прошлый Чан больше с ним разговаривал, до такого не дошло бы. Одно теперь ясно точно: начинать с Чонином заново — это не метафорически. Это на самом деле начинать заново, узнавать его, угадывать, что вызывает улыбку на его лице, мечтать о прикосновениях, узнавать, о чем мечтает он. Но Чонин терпеливо дает ему шанс — это фора. Иначе он бы просто не согласился на "просто разъехаться". Если бы Чонин не продолжал ждать его, он бы просто ушел. А значит, двигается в правильном направлении. Возможно, идет в темноте, немного отклоняется от курса, пытаясь нащупать верную дорогу, но он делает все правильно. Нужно просто немного времени и упорства — ведь Чонин его ждет. И Чан решает обратиться за помощью к Хану. Они все еще лучшие друзья, играют в одной группе, и Чонин решил съехать именно к нему. Джисон знает Чонина лучше, чем Чан, как бы обидно это не было признавать. Но это пока что, Чан обязательно наверстает все упущенное и займет свое место в сердце Чонина. Поймать Хана сложно, но Чану все-таки удается отвлечь его от работы. Он зовет друга к себе, потому что заявляться к нему — идея не самая лучшая, учитывая, что там теперь живет Чонин. И хотя Ян часто пропадает в студии, все-таки бы не хотелось, чтобы он внезапно пришел домой, а тут Чан выстраивает стратегию по его завоеванию. Хотя, возможно, это было бы даже забавно, но не в данной ситуации. Джисон неплохо так удивлен тому, что Чан сам зовет его встретиться, и он даже успевает привыкать к этому вечному удивлению, которое его теперь окружает. Неужели он и правда настолько закрылся за все это время? Это не смешно, это уже раздражает и злит. Да, стать врачом было его мечтой, но как можно было настолько уйти в работу, чтобы поставить ее во главу всей своей жизни? Настолько был ослеплен карьерой? Просто придурок. И хотя он поначалу пытается выстраивать диалог аккуратно, чтобы не выглядеть дебилом перед Джисоном, в конце концов он сдается, потому что есть куча вещей, которым он просто не может найти объяснение. К тому же, перед Джисоном не стыдно быть дебилом. Поэтому после всех танцев с бубном он все-таки задает вопросы в лоб. — Ты серьезно спрашиваешь меня, что нравится твоему парню? — Да, я просто отвратительный парень, — кивает Чан. — Пожалуйста, Хан. Мне очень нужно сохранить эти отношения. — У вас, что, настолько все плохо? — удивляется Джисон. Чан смотрит на него как на новые ворота. — Хан, он буквально уехал жить к тебе. — Он ничего мне не рассказывал, — возражает Хан. — Ну, точнее, сказал, что вы решили пока пожить отдельно, но не говорил, что вы расстались. — Мы не расстались, — настаивает Чан. — Не говори так. Джисон говорит, что Чонин любит фильмы ужасов и китайскую еду. Чан от этого даже перестает жевать чипсы, которые достал из упаковки. Чонин никогда не любил ни ужасы, ни китайские забегаловки. Почему ему вдруг вообще начали нравиться фильмы ужасов? Чонин всегда любил комедии, еще триллеры, но ужасы? Сам Чан, признаться честно, ужасы смотрел всегда только в компании друзей, когда они еще собирались. Абсолютно не его тема, никогда не была. Но если Чонин любит ужасы, значит, Чан заказывает билеты на сеанс.