Разврат в стиле "Слово пацана" Часть 2

«Отпустите её, возьмите меня!» — воспоминание режет воспаленное сознание, заменяя действительность. Эти нелюди избили его друзей. Высокий бил, не разбираясь, средний смееялся, а Марат стоял, размазывая сопли и слезы по лицу, и боялся подойти и остановить, беспомощно наблюдая, как товарищи, один за одним, падают на пол. Увидев, что Айгуль тащат, он кричал. А им, впрочем, было плевать кого забирать. *** Марат стиснул челюсти и получил чувствительный тычок в бок. Хочется закрыться, но Колик не позволяет даже шевельнуться нормально. Удар, еще, снова и снова. Ребра начинают гореть, а он лишь скулит, глотая слезы и не смея заплакать. Неловко выставляет руку, и жгучая боль обжигает локоть. — Только попробуй рыпнуться! — прошипел Рома. Марат поломанной куклой упал на пол и слышал отдаляющееся шаги. Ненависть была всеобъемлющая и всепроникающая. Она обволакивает, проникает внутрь, колит и режет, заставляя кровь леденеть и сердце замирать в страхе. Но мечты рухнули. Рассыпались, разлетелись, как порванные рисунки. «Мы ща пойдëм дело обсудить, мелкий на тебе», — тихо произнесенные слова, прозвучали для «мелкого», как смертный приговор. Сердце рвалось в груди, отбивая бешеный ритм и разгоняя горячую кровь по венам. Но руки его оставались холодны, он долгое время пробыл на морозе. Его голова трещала от мыслей. Марат зажал голову руками, прикрывая уши, чтобы хоть чуточку стало тише, но от мыслей не сбежишь. Неожиданный смех заглушил все, заставляя парня задрожать. Дверь резко распахнулась, будто ее пнули ногой, и в комнату завалился Он. — Чë грустный такой? — произнёс Рома, наваливаясь на Марата, сжимая его в маленький диванчик. Марат постарался скинуть его или хотя бы отбить руку, за что и поплатился. Два резких и быстрых удара в живот заставили скорчиться, закашлявшись. . — Я научу тебя разговаривать — Колик снял ремень, и кожа обвила запястья, туго стягивая. В считанные секунды, потëртые джинсы были сдернуты вместе с бельем, а ноги широко разведены в стороны. Марат, с огромными от ужаса глазами следил, как медленно приближается ко нему его насильник, поигрывая в руках пустой бутылкой. Вместе с ощущением холодного стекла около ануса, он почувствовал панику. Резкий толчок — и Марат застонал, сквозь стиснутые зубы, запрокидывая голову назад. Это было больно, но сильнее физической боли было чувство унижения. Колик схватил его за шкирку и приподнял. Увидел реакцию, злобно усмехнулся и вновь отвесил звонкую пощечину, разбивая губы в кровь. Бутылка откинута в сторону. Несколько ударов обрушились на живот, и бешеный рык врага заполнил каждую клеточку тела новым страхом. Чего стоила эта последняя капля гордости? Марата стащили вниз, укладывая животом на самый край. Слезы брызнули из глаз с удвоенной силой от понимания того, что сейчас произойдет. И снова резко, грубо — и меня словно разрывает пополам. Боль — физическая, моральная, — она поглотила парня, забирая себе без остатка. Страх и отвращение распахнули рот хриплым стоном. — Кричи, тебя не услышат — рык около самого уха, и Матат закричал. Громко, надрывно. Колик со всей силы вколачивался в его тело. Судороги и рыдания сотрясают, исторгая из груди все новые и новые вопли. Он ничего не просил, ни остановиться, ни прекратить, просто задыхался от горячего потока воздуха, протекающего сквозь легкие. Каждый толчок вызывал болезненные судороги, боль распирающая, режущая, она была повсюда. Он потерял достаточно крови, чтобы потерять сознание, но всё ещё держится. Боится, что убьют. Последний толчок и вязкая жидкость наполняет его. Марата жутко тошнит. Он просит никому не рассказывать и сам даже слово, что будет молчать.