Подопечные

      Ольга велела спрятать испачканную кровью Димкину футболку так, чтоб Нина не нашла. Лиза не придумала ничего лучше, чем надеть футболку на себя и лечь в ней спать. Если б Нина заметила, Лиза сказала бы, что Димкина шмотка попала к ней случайно, вместе с чистым бельем, и Лиза решила, что это ее вещь, – они с Димкой были почти одинакового роста. А пятна? Так это просто кровь из носа вечером пошла, бывает.       Футболка пахла чем-то горячим, песочно-летним, асфальтовым. Как Димкино плечо.        Утром Лиза повесила ее на вешалку под самое розовое и самое нарядное платье, уж его она точно не скоро наденет, а, если посчастливится, то и никогда.        Во время завтрака Димка старался не раскрывать ладонь. Он нервничал, сгибал и разгибал ноги под столом, будто они затекли. Порезы больше не кровоточили и Ева ничего не заметила. Главную опасность представляла не она, а Нина.       – Я разбила лампу у себя в комнате, там куча осколков, не хотелось бы напороться на них, – сказала Ольга, а Димка с преувеличенным интересом уставился в собственную тарелку.       – Когда будешь убираться, пропылесось у Оли получше, – равнодушно бросила Ева, не отрываясь от телефона. Нина как раз доливала молоко ей в кофе, Димка положил левую руку на колени.       – Ай, ну вот, колготки поехали! Придется идти менять, а там стекло по всему ковру! – Ольга встала и продемонстрировала стрелку на колготках около колена.       – Ты что, не слышала? – Ева отложила телефон и посмотрела на Нину, – иди убери все, сейчас же!       – Да, Ева Владимировна, – ответила Нина и ушла наверх.        Когда все вышли из-за стола, Ольга шепнула Лизе: «ботинки, помоги ему» и побежала наверх – переодеваться. Со второго этажа раздавался шум пылесоса. Лиза не сразу поняла, что имеет ввиду Ольга, потом увидела, как Димка, сидя на корточках, пытается завязать шнурки, взяла свои сапоги и присела напротив Димки.        – Я способен сам завязать шнурки, – злобно прошипел Димка, он снова смотрел на Лизу с яростью, у него дергалось веко, пальцы не могли справиться со шнурками, которые расползались из его дрожащих рук, как юркие змейки.        На лестнице раздались шаги – Ольга спускалась, подтягивая колготки. Димка опустил голову, зачесанные назад волосы упали на лоб. Ольга вздохнула, положила руку Лизе на плечо, та встала и отошла. Ольга быстро завязала Димке шнурки. Когда они вышли из дома, Лиза специально пошла быстрее, не хотела, чтобы Димка шел рядом. Уже у самой школы ее догнала Ольга.       – Ты куда так втопила? Это ты должна за мной бегать, а не я за тобой, – усмехнулась Ольга. Лиза не ответила.       Пошел снег. Вчерашний был похож на маленькие крупинки риса, а сегодня на Лизину шапку падали здоровенные снежные пушинки, еще они щекотали нос и тут же таяли, оставляя мокрые пятна на щеках.        – Ну чего ты так надулась, Лизок?        – Почему он принимает помощь от тебя, а от меня – нет?        Ольга пожала плечами, тряхнула свою косу, чтоб избавиться от снежинок, капли попали Лизе на лицо.       – Он не любит быть беспомощным.       – Но он не беспомощный! И я так не думаю! Он мне не доверяет? А тебе – да.       – Ну так мы с ним уже сколько лет. Он расстроен, и так трясется весь, а тут еще подкинули поводов для «радости». Ты «Здравдет» с утра не смотрела?        – Что там опять, – Лиза поморщилась.       – Диспансеризация в этом году пройдет перед каникулами, а не после, как обычно.       – Думаешь, Димка боится, что найдут те твои таблетки?        – Тише, ну что с тобой не так!       – Извини.       – От этих результатов зависит, одобрят ли ему институт. Ну, и нам всем заодно.        Лизе было наплевать на институт, ни одна из профессий, которую ей теперь могли бы одобрить, не увлекала ее. Выбирать приходилось между скукой и скукой смертной.       Димка встал в очередь у раздевалки рядом с ними, на Лизу он даже не посмотрел. Он явно старался не обращать внимания на экран «Печки». Там транслировали ролики о важности регулярных диспансеризаций. Привычные виды больничных коридоров, процедурных кабинетов, людей в белых халатах, сейчас, почему-то, вызывали отвращение. Лиза подумала, что уже несколько дней не видела Димкиной улыбки и милых ямочек на щеках.       Первой сегодня была экономика. В классе осталось всего два свободных места – рядом с Лизой и рядом с Кириллом. Димка предпочел сесть к Кириллу. Лиза весь урок смотрела на Димкину спину. А в конце занятия учительница объявила, что всем девочкам из класса нужно спуститься к кабинету медсестры.       Лиза подошла к скопившейся очереди. Здесь был ее класс и параллельный. Девчонки стояли группками, практически не разговаривали. Лиза без труда нашла в очереди Ольгу, двинулась к ней.        – Что, решили прям сегодня начать?        – Ага, – лениво ответила Ольга, не глядя на Лизу.       Тут Лиза заметила, что очередь движется слишком быстро. За дверь прошли сразу несколько девушек, Лиза не успела их пересчитать. Но в кабинете ведь не было предбанника.       – А чего это они заходят толпой? – спросила Лиза.       Ольга принялась переплетать косу.       – А как им надо заходить?       – По одной, – ответила Лиза и почувствовала, что краснеет. Ольга иронически подняла бровь и воззрилась на Лизу, наконец отвлекшись от волос.       – Ты что, сериалов про врачей насмотрелась, Лизок, – Ольга покачала головой то ли насмешливо, то ли сочувственно, – или никогда не проходила диспансеризацию?        – Конечно проходила. У мамы в больнице, – Лиза посмотрела на девчонок, выходивших из кабинета. Вид у них был не радостный.       – А, вот оно что, принцесса, – тут же съязвила Ольга, – ну, теперь тебе придется спуститься к нам, смертным.       Ольга уперла руки в бока. Она была ниже Лизы аж на целую голову, но Лиза никогда не чувствовала себя «выше» нее.       – А что, есть разница? Почему врачи должны себя как-то иначе вести здесь?  – спросила Лиза, стараясь не смотреть Ольге в глаза, та рассмеялась, громко, хрипловато. Девушки, стоявшие впереди, начали на них оглядываться.       – Сама подумай. Тебя водили по знакомым, по блату, считай. А здесь ни для кого нет исключительных условий, – сказала Ольга, – не жди особого отношения.       «Как она может быть такой спокойной после того, что случилось?» – думала Лиза, сегодня они дежурили по раздевалке вместе с Ольгой. Та переплетала косу, насвистывая себе под нос, а мысли Лизы снова и снова возвращались к холодному кабинету медсестры.        Запускали по шесть человек, на входе сканировали код на диспансеризацию, забирали документы, распределяли по списку.       После того, как девушки зашли, медсестра заперла дверь и велела раздеться от пояса и ниже, взять по пеленке для медосмотров из стопки на кушетке. За ширмой, в дальнем углу кабинета, ждал врач. Пожилая женщина с короткой стрижкой и очень морщинистым лицом, ее голос был настолько хриплым, будто она постоянно курила. Худощавая, с очень толстыми пальцами, затянутыми в латекс перчаток чуть ли не девятого размера.       Лиза поначалу опешила, когда увидела, как девчонки снимают форменные юбки, стягивают колготки, подчеркнуто не смотрят друг на друга, складывают одежду на стулья. Врач прикрикнула на Таню, та, как и Лиза, была в платье и просто сняла из-под него колготки и белье.       – Ты что удумала, лезть на кресло в шерстяном платье? Это антисанитария! Снимай сейчас же.       Лиза вспомнила рассказы мамы: роженицам, например, всегда выдавали стерильные больничные рубашки и забирали их домашнюю одежду. Мама никогда не носила шерсти, говорила, что в ней накапливаются бактерии.       Лизе тоже пришлось снять платье, она решила не дожидаться выговора. Девочки прикрывались пеленками, жались к холодной стене. Одна Ольга, кажется, не стеснялась, повязала пеленку вокруг бедер и снова подбоченилась. Вызывали по возрасту. Смотрели быстро, девочки одевались и выстраивались около выхода.  За ширму зашла Маша.        – Ах ты паршивка! Одевайся быстро, бери свои документы и ступай в соседний кабинет.       Лиза обратила внимание, что остальные не смотрели на Машу, опускали глаза, отворачивались, а Алена уставилась с ужасом. Маша быстро оделась и прошла в смежный кабинет.        – Акимушкина! – крикнула медсестра. У Лизы зазвенело в ушах. Гул нарастал и кончики пальцев закололо иголками.        – Которая? – так же зычно, как и медсестра, завопила Ольга.       – Елизавета!       – Почему они так делают? – неожиданно для себя спросила Лиза.       Ольга застыла у зеркала, так и не опустив рук. Она посмотрела на Лизино отражение. Не обернулась.       – Ты о чем?        Лиза промолчала. Она не знала, как объяснить Ольге, о чем она. Ольга снова станет насмешничать и смотреть с презрением, снова назовет глупой. Как объяснить Ольге, что сегодня Лиза почувствовала себя  лошадью на ярмарке, которую хочет купить не слишком богатый человек. Такую сцену она видела в старом фильме. Мужик на базаре рассматривал кобылок, те мирно стояли в ряд, а он бесцеремонно раздвигал им губы пальцами, чтобы оценить крепки ли зубы.       – Иди, куртки считай, – отмахнулась Ольга и по ее лицу было невозможно узнать, поняла ли она смысл Лизиного вопроса.       Лиза послушно взяла список и двинулась между рядами вешалок. Пахло мокрым мехом, синтетикой, грязной обувью. Лиза услышала приглушенные всхлипы.       В проходе возникла голова Ольги:       – Это ты ревешь?       – Нет, – поспешила откреститься Лиза.       Ольга протиснулась мимо Лизы, прошла в самый конец раздевалки. Лиза поспешила за ней. На обувнице, поджав ноги под себя, зарывшись лицом в чужие вещи, сидела Маша.       – Хочешь поговорить? – спросила Ольга.       – Нет, – ответила Маша, не глядя на них.       – Хочешь, чтобы мы ушли?        Маша перестала размазывать слезы о чужую дубленку и посмотрела на Ольгу:       – Нет.       Ольга залезла на обувницу, села рядом с Машей, обняла ее за плечи и погладила по голове. Лиза застыла на месте, а идиотский список выпал у нее из рук. С чего это вдруг Ольга стала такой доброй. Все события, произошедшие в кабинете медсестры снова возникли перед глазами.       – Маш, почему тебя водили в отдельный кабинет? – не удержалась Лиза.       Ольга посмотрела на нее, вздохнула, поцокала языком и неодобрительно покачала головой. Маша тоже уставилась на Лизу. Раньше Лиза не замечала, какие необычные у Маши глаза: голубые, очень светлые. Сейчас они казались прозрачными, как капельки воды.       – Она и правда не понимает, – ответила вместо Лизы Ольга.       Лиза мысленно отругала себя за то, что открыла рот. Не стоило лезть к Маше, наверняка у нее нашли какую-то болезнь, поэтому ей так плохо сейчас. Можно было бы расспросить Ольгу позже. Но все же непонятно, откуда Ольга, да и, видимо, все остальные, знали про Машину болезнь.       – Ты зря не пошла на урок, у тебя итак проблемы, лишние штрафы тебе ни к чему, – сказала Ольга, обращаясь к Маше, но при этом умудрившись метнуть на Лизу недобрый взгляд.       – Меня отпустили, – прогнусавила Маша, – у меня психолог через двадцать минут. Ольга и Маша синхронно поморщились. Лиза невольно посочувствовала Маше. Каково это – говорить о своих интимных болезнях с Тамарой Михайловной? Когда та лезет в душу – ужасно неприятно. Но если она лезет в трусы – это омерзительно.       – Ты же понимаешь, Тамара будет расспрашивать про то, с кем ты, – осторожно сказала Ольга, а Лиза окончательно перестала понимать, что происходит. На Машином лице неожиданно появилось воинственное, непримиримое выражение. Она вздернула подбородок. Но впечатление подпортило то, что следом за этим Маша громко втянула сопли и всхлипнула:       – Я ей не скажу, пусть хоть пытает!        – Это Славик? – быстро и деловито спросила Ольга.       Краснота схлынула с Машиных веснушчатых щек, она побледнела, покачала головой, приложила руку к горлу.       – Лизок никому не скажет, а я – тем более, – отрезала Ольга.       Маша покачнулась, сглотнула. Ольгина уверенность поразила Лизу, хотя она уже доказала, что не из тех, кто может растрепать секреты Тамаре Михайловне.       – Это что, так очевидно? – вид у Маши был совсем несчастный.       – То, что догадалась я, это не значит, что все знают, – Ольга пожала плечами, – вопрос в том, как ты скроешь эту инфу от Тамары.        – Придется как-то скрыть. Его родители, я имею ввиду, настоящих, не смогут заплатить такой огромный штраф. Они очень бедные.       До Лизы наконец начало доходить, о чем речь. Не видать теперь Маше сертификата невинности, ее жизнь сломана, она не сможет получить разрешение больше чем на одного ребенка, ее родителям, да и ей впоследствии, придется платить дополнительный налог. Лиза старалась сделать вид, что не осуждает Машу. Но эмоции трудно было скрыть.       – Тамара просто посадит тебя перед собой и начнет перечислять всех парней в школе. По твоему лицу будет все ясно. Или будет угрожать тебе разобщением.       Маша побледнела еще сильнее.        – И что же делать?        – Вы же ездили на соревнования в Щедрино, так? И не раз. Скажи, что твой парень оттуда. Тамаре придется делать межведомственные запросы, возможно, она поленится искать. Скажи, что не знаешь его фамилии, придумай что-то правдоподобное. Только если расскажешь, что я тебе такое присоветовала, сдам твоего Славку с потрохами, слышишь.       Лиза чувствовала себя лишней. Она подняла список, села на другую обувницу – напротив девчонок и заметила рядом с собой яркую фиолетовую куртку, Катину. Мгновенно почувствовала раздражение: какие же лицемерки! Девчонки из волейбольной команды, в том числе и Маша, не хотели дружить с Лизой, из-за того, что она – подопечная. Но вот на симпатичных парней это их правило, очевидно, не распространялось.        Ольга дала Маше подробные инструкции как лучше соврать и выпроводила ее из раздевалки. Прозвенел звонок с последнего урока, Лиза на время перестала думать о Маше и о медосмотре: была слишком занята, раздавая куртки. Когда большинство вешалок освободилось, а в холле стало пусто, Лиза с Ольгой обратили внимание на двух взрослых, мужчину и женщину. У женщины был заплаканный вид, мужчина злился. «Машины родители», – прокомментировала Ольга. Еще через полчаса у раздевалки показалась совиная физиономия Тамары Михайловны.       – Так, девочки, идите-ка вы домой.        Ольга молча начала собираться.        – У нас дежурство, – принялась возражать Лиза.       – Дай мне ключ, я все закрою сама, когда буду уходить, вам сейчас тут нечего делать, – Тамара Михайловна выглядела нездорово: волосы растрепались, глаза были выпучены больше обычного, на лбу и над верхней губой выступили капельки пота.       – А штрафа не будет? – спросила Лиза и Ольга закатила глаза.       – Лизочка, ты что со мной споришь? Я выпущу вас по своему коду, одевайся быстрее.       Тамара буквально вытолкала Лизу и Ольгу через турникет, охранник запер за ними дверь. Когда они подошли к кортам, Ольга потянула Лизу за рукав, они свернули на узкую тропинку между забором школы и сеткой, отгораживавшей спортплощадки. Прошли вдоль облетевшего кустарника, Лиза несколько раз зацепилась перчатками за острые торчавшие в разные стороны ветки. Дошли до хоккейной коробки, которая была вечно закрыта. Эта территория, казалось, тоже принадлежавшая школе, была окружена глухим забором из профлиста. В одном месте уродливый металлический лист отвалился от столба и был отогнут. Ольга пролезла в образовавшуюся дыру.       – Только осторожно, не порви куртку.       Лиза последовала за Ольгой. Они оказались в небольшом дворике, отсюда было видно торец школы, замазанные краской коридорные окна левого крыла. На стене небольшого двухэтажного корпуса осталась выцветшая табличка с адресом: «Ул Парковая 14/к 2». В глаза бросался проржавевший амбарный замок на двери, окна с выбитыми стеклами были заколочены досками.        – Это что за, – Лизе стало не по себе, – что за место такое? Как-то тут жутковато.       – Обычная заброшка, – отмахнулась Ольга, – никогда заброшек не видела?        – Откуда мне было их видеть? – Лиза снова ощутила раздражение.       Конечно, она учила историю и знала, что до эпидемии все их маленькие городки были районами одного огромного города на несколько миллионов человек. Люди запросто ездили друг к другу, на учебу, на работу, из одного конца города в другой, распространяя вирус. Поначалу, им запретили выезжать за пределы своего района, но, оказалось, что этого было мало. Многих пришлось выселить в область, образовать округа с меньшей плотностью населения, между которыми находились обширные площади нежилых пространств – санитарные коридоры. Вот там-то было полно заброшек. Но как Лиза могла их увидеть? Сами города и автомагистрали между ними были окружены высокими заборами. Да, Лиза знала тех, кто хвастался, что лазал в санитарные коридоры. Но это было огромной глупостью. Кто знает, какие вирусы могли сохраниться в этих заброшенных многоэтажках.       – Конечно, куда тебе, принцесса.       – Перестань. Лучше объясни, откуда заброшка взялась прям под боком у школы?       – Это бывший хозяйственный корпус. Ты знаешь, что наша школа во время эпидемии была переделана под больницу? Как и многие другие школы. А каждой больнице нужен морг.       Лиза со свистом втянула морозный воздух. Ольга выглядела очень довольной.       – Лизок, ты же дочка врачей, тебя пугают такие вещи?        Лиза молчала, уже практически стемнело, за забором горели фонари, Лиза видела на стене школы тени от голых веток деревьев. Сильный ветер заставлял их качаться и мельтешить. От каждого порыва забор начинал гудеть, а отогнутый лист дребезжал. Лиза старалась не смотреть на бывший хозяйственный корпус, на его заколоченные окна, не думать, что происходило здесь во время эпидемии.        – Меня не пугают морги, – сказала Лиза и осознала, что зубы стучат, – но почему его не снесли?        – Видимо, наклепать забор и заколотить все щели было проще.       – Но как же, почему, мы учимся рядом с моргом и родители не против..       – Золотово было почти полностью заселено заново. Не знаю, остались ли здесь люди, которые помнят этот морг. Забор со стороны улицы сделан нормальный, всем пофигу, Лизок.       – У-удивительно, – Лиза сильнее закуталась в шарф, надеясь, что челюсть перестанет дрожать, – а ты откуда знаешь это?        – Так инфа в открытом доступе. В архивах. Школа старая, доэпидемической постройки. То, что она была больницей – вещь известная. А если поискать, где был морг – вылезет этот адрес. Парковая 14/2, никто не задумывается, где конкретно он находился. Сейчас-то это улица Первых Попечителей.        Ольга пристально посмотрела на Лизу, прищурилась,        – Может, ты призраков боишься? Ими и школа кишит. Не замечала, когда все уходят и остаются только дежурные по раздевалке, охранник да Тамара, в коридорах третьего этажа можно увидеть полупрозрачные фигуры в халатах, если прислушаться, услышишь стоны и писк аппаратов ИВЛ.       – Прекрати нести чепуху. Я проще поверю в Беспечных.       Ольга махнула рукой и засмеялась, видимо, из-за Лизиного выражения лица. Она подошла к крыльцу бывшего морга и, наклонившись, достала из-под ступенек пластиковый контейнер, упакованный в целлофан. Извлекла оттуда пачку сигарет, зажигалку и две деревянные палочки. Сняла перчатки, шапку и шарф, затолкала их в сумку. Сигарету она взяла за фильтр деревянными палочками. Это было похоже на то, как в старых фильмах люди ели иностранную еду такими вот странными столовыми приборами.        – Ты еще и куришь? – ахнула Лиза. Ольга снова засмеяалсь.       – В Госпитальном, небось, все курят. Ну, кроме тебя, Лизок.       – Мужчины – да, многие. Но не женщины ведь. Ты в курсе, что у тебя может родиться больной ребенок?        – Пфф, во-первых, не факт, а во-вторых, с чего ты взяла, что я собираюсь рожать?        На сей раз рассмеялась Лиза.        – А кто вообще даст тебе выбор? Или ты будешь работать на самых низкооплачиваемых работах, чтоб по доходу не пройти?        – Ну уж. Найду способ. Или куплю справки, что у меня здоровье фиговое.       – Ты думаешь, справки так легко купить?        – Не очень сложно, врачи на этом неплохо наживаются.       – Это не правда.       – Правда, правда. Спорим, сейчас родители Маши как раз-таки этим и занимаются – покупают правильные результаты осмотра, поэтому Тамара нас и выставила, чтоб мы случайно не услышали ничего лишнего.        – Да не может быть. Им тогда придется каждый раз проплачивать..       – Придется. И проплатят. Какая же ты наивная! У многих богатеньких девочек сертификаты невинности липовые. А Маша, конечно, туповата, о чем она думала, идя на медосмотр? Ей стоило все рассказать родителям заранее. И никакого скандала бы не было.        – Если ты считаешь ее тупой, зачем ей помогала? – спросила Лиза.        – Ну, теперь она будет мне должна, – усмехнулась Ольга.       – Зачем тебе это?        – Пригодится, не сейчас, так потом. Может, мне понадобится попросить ее о чем-нибудь. И она не сможет мне отказать.        – Цинично, – прокомментировала Лиза. Ольга развела руками.       – Такая жизнь, Лизок.        Сосредоточиться было трудно. Запах сигаретного дыма напоминал о папе. Ольга докурила и подожгла бычок, он горел плохо, фильтр просто расплавился, на Ольгины покрасневшие пальцы было холодно смотреть. Она извлекла из сумки бинты, перепачканные Димкиной кровью.        – Поможешь? Встань так, чтоб пепел на тебя не попал и сними перчатки – провоняют.        Они долго жги бинты. Колесико зажигалки оставляло красные следы на подушечке Ольгиного большого пальца, стемнело, снег поблескивал, бывший морг притягивал Лизу, привлекал ее внимание, хотя она и старалась на него не смотреть. Ольгино лицо выглядело необычно в дрожащих отсветах огонька зажигалки, надбровные дуги и нос казались огромными, а линия скул – более резкой. На снег сыпался пепел, то ли серый, то ли черный. Пахло дымом и сыростью.       – Знаешь, что во время эпидемии сжигали трупы, тайно. Чтоб люди не могли узнать реальный масштаб потерь по количеству могил, – сказала Ольга.        – Это все байки, – отмахнулась Лиза.       – Кто тебе это сказал? Мама? Врачей воспитывают на историях подвигов их предшественников. А все неправильное и грязное из истории стерто.        – А тебе кто такое рассказывал? Беспечные?        – Вообще-то, бабушка. Ладно, давай футболку. Не знаю, как мы сможем ее сжечь, ну, хотя бы частично.       – Футболку?        – Димкину!       – Я ее не взяла. Ты не говорила.       Ольга скривила губы.        – Мы не сможем ее сжечь, слишком сыро, итак уже пальцы пообжигали. И вонять от нас будет, – сказала Лиза и почувствовала, что краснеет. Она надеялась, что в темноте Ольга не заметит румянца на щеках.       – Да ну. Ладно, – Ольга достала из сумки, флакончик с духами, обрызгала волосы, Лиза унюхала тот самый сладкий запах.       – Откуда у тебя духи?        – Ева подарила свои по пьяни. Иди сюда, на тебя тоже попшикаю.       Лиза послушно подошла ближе.       – Хочешь оставить футболку себе?       – Да, – ответила Лиза.