Жаркое лето на Хоккайдо

      Разговор должен был произойти и произошёл совсем скоро. Правда, как раз тогда, когда сам Юджи этого разговора не ожидал и был к нему не готов. Мысли из головы вдруг вылетели, и остались только разрозненные слова, которыми он был совсем не способен донести то, что готовился донести до Сатору так долго. Даже когда мужчина целовал его, у Юджи голова оставалась холодной, он смущался, но помнил себя, помнил, что нужно спросить его о многом, нужно определить их отношения как бы официально. Так, чтобы не было недосказанности, на которой до этой минуты всё и строилось. Недосказанность и обоюдное сумасшествие.       А теперь Сатору опустился перед ним на колени, пока Юджи принимал душ, и, не спрашивая разрешения, не предупреждая, взял его член в горячий влажный рот. Его губы скользнули вниз, к основанию, зубы легонько задели чувствительную кожу, пробудив стада мурашек по всему телу парня. Юджи согнулся пополам и оперся ладонями на плечи Сатору, потому что стены оказались так далеко, а ноги у него от возбуждения подкашивались. Тёплая вода из душа поливала их обоих сверху, по телу Юджи струилась пена, а голова Сатору двигалась так ритмично и так доводила его до исступления, что он совершенно забыл о том даже, что дверь в комнату открыта и кто-то может увидеть их. И когда на лестнице зазвучали шаги, он слышал это как будто сквозь стекло, и шум воды частично перекрывал их, и Юджи даже не сразу забеспокоился.       Он успел задёрнуть шторку, когда мама заглянула в его комнату и, поняв, что он в душе, просто крикнула, что оставила его вещи на кровати. Она зашла и к Сатору, и, не найдя его там, спросила у сына, где их гость. Пока язык гостя ласкал его головку, Юджи ответил дрогнувшим голосом:       — Он вышел… не сказал, куда.       Вода лилась по его лицу, и он содрогнулся и прикусил губу, кончая в рот Сатору.       Так вот, разговор произошёл после этого, когда Юджи, заплаканный и смущённый до боли, лежал на коленях у Сатору, а тот вытирал ему нос платочком и гладил по взъерошенным ещё мокрым волосам, и вечерний свет из открытого окна лился им на плечи и шеи и немного слепил глаза. Пальцы у Сатору были тёплыми и мягкими, и Юджи в их прикосновениях находил нежность и какое-то как будто обещание, только вот сейчас, после того, что произошло, ему никакое обещание, даже сказанное вслух, не могло сделать легче. По крайней мере, так ему казалось, пока он лежал на коленях у Сатору и принимал молчаливо его ласки.       Юджи чувствовал себя несчастным. Как он мог поступить так гадко с собственной матерью? Как он может продолжать обманывать её, не говоря ей об их отношениях? А ведь он и сам не знает, что у них за отношения, и, может, Сатору скажет, что они не больше, чем знакомые, которые пару раз занялись сексом…       С другой стороны, думал Юджи, разве стал бы человек, которому я не нравлюсь, сосать мой… а-а-а-а-а! Да это просто с ума сводит!       И в таком состоянии, когда голова его слегка болела от слёз, а Сатору был близко и был так нежен, в этом-то состоянии Сатору застал его врасплох, произнеся ласковым голосом, от которого в животе начинался танец бабочек:       — Юджи, кем ты меня считаешь?       И ни сразу, ни по прошествии пары минут Юджи не понял, какой ответ от него ожидается, а потому вынужден был усиленно размышлять, в том числе, и над своими с Сатору взаимоотношениями, о которых сейчас, заплаканным, думать было так сложно, и он так не хотел этого, но просто не мог не думать теперь, когда первый вопрос прозвучал, и нужно было делать следующие шаги.       — Ты… мне нравишься, — ответил Юджи уклончиво, совсем не давая реального ответа на вопрос, заданный Сатору. Это было сложно, сложно, тем более, в его уязвимом состоянии, когда хотелось ему только плакать и быть оберегаемым кем-то сильным, способным решить все его проблемы.       — Ты мне тоже нравишься, звёздочка, но, — произнёс Сатору, а Юджи после “звёздочки” уже ничего не слышал, так ему было упоительно приятно.       — Что ты сказал? — спросил он, улыбаясь сквозь слёзы, которые никак не желали останавливаться.       — Я спросил, могу ли называть тебя своим парнем. Возлюбленным. Партнёром…       Юджи протянул руки и зажал Сатору рот, красный, как рак, и замотал головой, отчаянно смущаясь каждому слову мужчины.       — Я ничего не понимаю! — пропищал он, зажмуриваясь, только бы не видеть довольного выражения лица Сатору.       — М-м, — ответил тот и лизнул ладонь Юджи.       — Фу!!! — запротестовал парень. Но ладонь убрал, чего Сатору, очевидно, и добивался, так что теперь он мог продолжить говорить самые смущающие на свете вещи, ведь сделать самое смущающее действие он успел в душе.       — Я говорю, что ты нравишься мне серьёзно, и я хочу называть тебя своим парнем, и чтобы ты тоже считал меня таковым.       Юджи в молчании смотрел на него пару минут, а потом заплакал, только теперь это были слёзы счастья, а не сожаления и стыда. Сатору даже не понял сначала, почему парень расплакался сильнее, и принялся жалеть его, трепать ему волосы, приговаривать нежные слова, покрывать поцелуями его пальцы, каждый по отдельности, так, что Юджи улыбался сквозь слёзы и посмеивался от щекотки.       — Просто, — объяснял Юджи, когда успокоился, — ты сказал то, что я мечтал услышать, и сам, наверное, этого не понял. Я тоже хочу считать тебя своим… кхм… парнем… и возлюбленным… и партнёром. И, знаешь, мы с Нобарой недавно говорили о том, что мне необходимо узнать у тебя, серьёзно ли ты ко мне относишься, а ты взял и сказал это сам, и я просто очень рад, что мне не пришлось слышать что-то плохое или догадываться о твоём отношении ко мне.       — И ты боялся заговорить, звёздочка? — улыбнулся мужчина.       — Не зови меня так! — воскликнул Юджи, снова мотая головой и зажмуриваясь.       — А как мне можно тебя звать? Ромашка? Розочка? Солнышко? Лапочка? Котёнок?       Юджи поспешил подняться и поцеловать Сатору, хотя бы этим прерывая поток слов, каждое из которых смущало его сильнее и сильнее. Когда они отстранились друг от друга, с искусанными красными губами, с пылающими щеками, Сатору смотрел на него даже с какой-то гордостью, и Юджи снова стало тепло на сердце и приятно в душе.       Разговор состоялся. Последствия разговора были совершенно однозначны: Юджи стал молодым человеком Сатору, его возлюбленным, его партнёром.