Без уведомления о выселении

Резкая пощечина приводит его в сознание спустя неопределенное время. Юджи, одурманенный наркотиками, все еще сидит с позакрытыми глазами и обвиняюще смотрит на бледное лицо Ураюме. "Какого хуя? Я спал..." Еще одна пощечина, тупая боль на другой щеке. Злобный, снежноволосый гоблин. "Господин Сукуна в больнице, - ровно произносит Ураюме, голос которого удивительно спокоен, учитывая передаваемое сообщение. Его глубокие пурпурно-красные глаза сверкают, как темные камни. "Я знаю, что вы хотели бы знать об этом, даже если вы не заслуживаете такой любезности". Эти слова продержались в мозгу Юджи добрую минуту, прежде чем он оттолкнул Ураюме от себя и поднялся на нетвердые ноги. Мир кружится, закручиваясь, как масло в воде. "С ним все в порядке? Что случилось? В какой больнице?" Ему нужно идти. Ему нужно увидеть его. Он качается и едва не спотыкается, но Ураюме легко его поддерживает. Следующие вдохи Юджи делает с трудом, как будто пытается дышать через крошечную трубочку. У него начинается головокружение, грудь вздымается под тяжестью. Комната кажется слишком маленькой, и в ней нечем дышать... Ураюме недоволен. "Я не должен был брать тебя. Ты эмоционально неспособен быть спокойным в таких ситуациях". Ураюме говорит это так, будто хорошо знает Юджи... а может, так оно и есть. Может быть, Ураюме действительно знает Юджи, как пару своих старых сапог. Юджи никогда не пытался узнать Ураюме, но то, что Ураюме глубоко изучил его и его место в жизни Сукуны... и, как следствие, в жизни Ураюме, - это само собой разумеющийся факт. Возможно, это и не должно шокировать: Ураюме знает, как звучит голос Юджи, когда он кончает, а также знает, как выглядит лицо Юджи, когда его берут сзади. Ураюме может прочитать его лицо так же легко, как Ураюме чувствует перемены в настроении Сукуны еще до того, как они проявятся. Ураюме знает, какой температуры Юджи любит свой ебаный чай, ясно? Еще более дикий и совершенно несвязанный с этим вопрос: Ураюме злится, когда Юджи не надевает чертов свитер, когда на улице прохладно, и всегда норовит схватить его и одеть потеплее... Иногда Юджи задумывается о том, что он состоит в отношениях с двумя людьми, а не с одним. В этот злополучный момент они с трудом пытаются выйти через парадную дверь. "Успокойся", - шепчет Ураюме, голос становится музыкальным. Тонкие изящные руки двигаются и фиксируются. "Спокойно. Опустоши свой разум. Сделай его безмолвным". Юджи закрывает лицо и сдерживает агонию своих мыслей, пока Ураюме помогает ему завязать шнурки, потому что пальцы Юджи слишком сильно дрожат. ~ Врач в приемном покое многоэтажной больницы без конца рассказывает о различных полученных травмах, в основном о поврежденных органах, для восстановления которых медицинским дроидам потребуется донорская ткань. "В него стреляли?" Юджи говорит оцепенело, потому что это и поврежденные органы - все, что он сейчас может вспомнить. Во рту у него кислый вкус, в желудке бурчит. Он словно проснулся и обнаружил, что все его кошмары стали реальностью. "Дважды, да". Доктор смотрит на свой стеклянный планшет, изучая текущие показатели Сукуны. Много мигающего красного цвета. "Нам удалось остановить кровотечение, но мы начнем искать доноров для тканей органов..." Не задумываясь, Юджи протягивает руку. "Испытай меня. Я дам ему все, что нужно". На лице Ураюме отразилось нечто, что можно было бы принять за ужас. Их снежные волосы с красными полосами откидываются вперед, закрывая глаза. Пытаясь вернуть руку Юджи на место, Ураюме предостерегающе говорит: "Итадори..." Юджи слишком настойчив, чтобы остановиться. Оказывается, Юджи подходит по крови и может стать донором тканей для органов, поврежденных выстрелами из бластера. Он испытывает ни с чем не сравнимое облегчение, когда техник передает информацию, а доктор возвращается в комнату ожидания. Выражение лица Ураюме становится жутко пустым, как будто он готовится сказать что-то ужасное. Музыкальный голос Ураюме звучит смертельно ровно, разрушая момент, когда Юджи почувствовал себя лучше. "Это спорный вопрос. Сукуна-сама не позволит Итадори отдать свои ткани". Гнев пронзает Юджи, как провод под напряжением, и смешивается с паникой. "О чем ты вообще говоришь? Ты специально несешь какую-то хуйню! Почему бы и нет?" Юджи чувствует панику. Что, если они не успеют найти другого донора? Его голос повышается. "Я предлагаю их бесплатно! Я не хочу, чтобы он умирал, пожалуйста, кто-нибудь, просто..." Доктор разрывается на две части, не зная, чему верить и что делать. "Я говорю правду", - уверяет их Ураюме. "Я - исполнительный администратор уважаемого директора. Я полностью осведомлен о его пожеланиях в подобных вопросах". Бросив на доктора взгляд, Ураюме произносит следующие слова с железным подтекстом. "Если вы положите Итадори Юджи под нож, то впоследствии вам грозит судебное разбирательство. Это гарантировано". Мужчина значительно побледнел, а Юджи просто растерялся. "Понятно. Мы продолжим поиски". "Ты не можешь так поступить", - огрызается Юджи, злясь на Ураюме. Он чувствует, что вот-вот перейдет на невежливый тон, но сейчас его уже не остановить. "Вообще-то, могу. Моя цель - служить интересам Сукуна-сама так, чтобы это соответствовало его потребностям. Тебе следует помнить, что я знаю то, чего не знаешь ты". Вышло резче, чем хотелось бы, но холодные жесткие слова жгут, как яд. Тонкая нить терпения и здравомыслия Юджи обрывается. Он бросается на Ураюме, но тот без труда уворачивается. Врач, покраснев, зовет охрану. Не обращая внимания, Ураюме делает несколько шагов назад. "Как и предполагалось, тебе не подобает находиться здесь. Я звоню твоей матери", - Ураюме печатает на планшете, пока Юджи силой уводят из коридора несколько мужчин-медсестер. Ураюме - один из немногих, кто признает, что Юджи не считает Кендзяку своим отцом. Особенно это раздражает сейчас, когда Юджи пылает от ярости, а Ураюме демонстрирует свою осведомленность о нем. "Ах ты, ледяная глыба с холодным сердцем!" Юджи с рычанием бросается на Ураюме, который пытается освободиться. Его голос эхом отражается от стен. "Ты тупой привратник!" Ураюме не смотрит на Юджи ни разу, бездумно переключаясь на планшет, пока Юджи не уводят в отдельную комнату ожидания, связанную с палатой Сукуны. Медсестры пытаются дать ему что-нибудь "для успокоения нервов", но Юджи отбивается от них. "Мне ничего не нужно, стервятники. Я хочу быть с ним..." Так продолжается до тех пор, пока наконец не появляется Кендзяку, давая знать о своем большом присутствии. "Перестань создавать проблемы, любимый". Кендзяку входит в комнату в красивой черной мантии, выглядящей нетронутой среди всего этого эмоционального хаоса, заполняющего пространство. Он улыбается и каким-то образом умудряется не выглядеть при этом напряженным. "Эти добрые души просто пытаются делать свою работу".Он протягивает руку и кивает одной из медсестер, которая кладет ему в руку маленькую чашку с водой и две разноцветные таблетки. "Будь умницей, Юджи. Успокойся. Это прискорбное поведение". Он протягивает таблетки Юджи с суровым видом. Юджи с ненавистью принимает их. Через пятнадцать минут его давление нормализуется, и он чувствует себя спокойнее, хотя в голове у него не укладывается страх, что он потеряет любимого человека в другой комнате. Кендзяку садится рядом с ним и успокаивающе гладит его по спине. Это приятно. Юджи скучал по нему. "Ну вот. Теперь лучше?" Юджи смотрит на него пустым взглядом, не в силах выказать никаких эмоций по этому поводу. Все его эмоции заперты за стеклом: он может их видеть, но не может чувствовать. Его мать вздыхает, глаза становятся все темнее. "Я предупреждал тебя об этом. О нем". "Почему он не позволил мне помочь?" Юджи шепчет в отголоске печали. Это чувство - камушек в неподвижном океане. "Я подходил". Пауза, очень долгая пауза. Странно долгая. "Я не знаю". Это звучит как ложь, и Юджи медленно отгоняет эту мысль. Он слишком устал, чтобы бороться, таблетки забрали его силы. "А что, если он умрет?" Кендзяку улыбается странной улыбкой, а его глаза слегка закрываются от удовольствия. "О, Юджи. Рёмен слишком злой, чтобы умереть. Разве ты не знаешь этого?" ~ Часы сдвигаются, показывая 5:12 утра. Юджи положил голову на плечо Мамдзяку, нога его подпрыгивает. Его мать смотрит на время и говорит: "Двадцать два года назад я лежала в этой больнице и рожала тебя именно в это время". Точно. У него ведь сегодня день рождения, верно? Двадцать два, и ни черта непонятно. "Как ты можешь это помнить?" бормочет Юджи, прижимаясь к Мамдзяку, раздраженный и подавленный, и не только из-за таблеток. "Прям точный момент?" "Такое не забывается". ______________________________________ Проходят жестокие часы, и острота ощущений, снятая таблетками, сохраняется лишь на короткое время. С облегчением Юджи узнает, что операция прошла успешно, и для восстановления повреждений были использованы соответствующие ткани. Когда на следующее утро ему наконец разрешают увидеть Сукуну, Юджи едва может идти как здравомыслящий человек, заходя в палату, где на заднем плане пищат всевозможные мониторы, а Сукуна, подключенный к капельнице, лежит в светлой кровати, рассчитанной на короля, опираясь на нелепое количество подушек. Это определенно не палата для обычного пациента, полная всевозможной современной техники и дроидов-мониторов, парящих по углам. Тяжело видеть Сукуну таким, израненным на больничной койке. Его сердце скручивается, как мокрая тряпка, которую выжимают. Багровые глаза расширились, когда они увидели Юджи, стоящего в дверном проеме. "Сопляк! Вот ты где. Посмотри на это угрюмое лицо. Исправь его. Да, так лучше. Ураюме говорил мне, что ты был похож на бешеного цыпленка с отрезанной головой", - с теплым весельем говорит Сукуна, отходя от того, под чем его держали во время операции. Наркотики, очевидно, все еще внутри. "Вот только ты пищал, так что, наверное, у тебя все же была голова, чтобы пищать". Он делает паузу, наркотики замедляют его мысли. "Хм. Значит, метафора не подходит... может, безногий цыпленок? Нет. Не бери в голову. Ты всегда перегибаешь палку, ты совершенно невозможный..." Он жив, и глаза Юджи следят за его лицом. Мысль о том, что он может больше никогда его не увидеть, приводит его в ужас. Он находит место, чтобы присесть рядом с кроватью. Конечно же, он лишен чувств. "Потому что я люблю тебя", - пролепетал Юджи, как будто его вырвало. Ему даже не стыдно, что он наконец-то признался в этом - это просто ужасный факт. Неразумный и мучительный по своей природе. Как самобичевание с помощью кнута с крючками. Сукуна застывает, а это совсем не та реакция, которую хочется получить, рассказывая объекту своей привязанности о глубине своего обожания. На мгновение взгляд, смягченный наркотиками, становится острым, как у ястреба. Острый, как ножи, стальной. Это нервирует Юджи: ему всегда не нравилось, что из-за взбалмошного настроения Сукуны он чувствует себя так, будто стоит на стеклянной пластине над зыбучим болотом. После неловкого молчания Юджи спрашивает: "Тебя... это беспокоит?" Его наставник приходит в себя, напряжение уходит, как будто его и не было. Сукуна закатывает глаза: он лежит, подключенный ко всевозможным аппаратам. Острота его взгляда исчезает. Сукуна насмехается, пытаясь удешевить момент, приуменьшить его. "Ты всегда меня беспокоишь". Это не неожиданно, но все равно режет: Сукуна так хорошо умеет резать там, где больно. Юджи уже несколько часов мучается из-за него, переживает, что может потерять его, едва справляется с самой мыслью, а этот ублюдок просто... как обычно ужасен. Юджи хмурится, встает и с обиженным видом поворачивается к двери. "Зачем я вообще трачу время..." Сильная рука крепко хватает его за запястье, останавливая. "Сядь, сопляк". Пауза, нотки презрения в низком голосе, от которого у Юджи мурашки по коже. "Я часто забываю, какой ты мягкий". Юджи с ненавистью оглядывается через плечо, но не вырывает руку из захвата. "Я могу задушить тебя прямо сейчас". Сукуна пьяно ухмыляется от наркотиков, он очарован. Кардиомонитор, к которому он подключен, не выдает никакого беспокойства или стресса. Писк по-прежнему абсолютно ровный. Чертово бессердечие. "Я знаю, что тебе хочется, ты и правда сможешь? Может, тебе стоит попробовать, это будет хорошей практикой для тебя. Ты знаешь, куда девать руки. Попробуй." Он тянет руку Юджи к своему горлу. Нет, Юджи не причинит ему вреда. Это обстоятельство лишает угрозы Юджи всякого смысла. Рука снова тянет его к кровати, и вот Юджи уже сидит на краю, глядя вниз на своего несчастного наставника. Багровые глаза блестят, слегка затуманенные обезболивающим. Но Сукуна видит его слишком глубоко - и это несправедливо. Он видит неуверенность и душевную боль Юджи, как будто они написаны чернилами на его лице. "Не дуйся. Я никогда не заботился ни о ком больше, чем о себе". Самоуничижительная ухмылка. "Я просто не способен на это чувство". Сукуна замечает вспышку боли в янтарных глазах Юджи. "Вижу, это тебя пугает". "Я думаю, что это грустно, а не страшно. Уф. Почему ты такой..." Рука Юджи тянется к розовато-рыжим локонам, задевая полуночные волосы у основания стрижки. "Это не грустно. Это называется самосознанием. Когда ты в моем возрасте признавать такие вещи и принимать их, если они не могут измениться - это добродетель". Сердце словно задыхается в горле, ему хочется проглотить его и больше не чувствовать. Он хотел бы испытывать такие чувства к кому-нибудь еще. Что с ним такое, что он до сих пор чувствует горький яд любви, когда знает, что Сукуна не чувствует того же самого… Пальцы массируют его кожу головы, и это очень приятно. "Но это не значит, что я не заставлю тебя почувствовать то, что ты никогда не почувствуешь к другому человеку. Я заставлю тебя гореть ярче, чем тысяча умирающих солнц, и ожог будет таким сильным, что ты не поймешь, боль это или восторг". Юджи смотрит на него сверху вниз и до глубины души верит каждому слову. Поэзия. Я почти уверен, что это боль, думает он. И боль эта восторженная. ___________________________________ В конце концов Сукуну выписывают из больницы. Юджи не навещает его. Нет, он предпочитает спокойно разобраться в своих отвратительных чувствах. Нобара и Фушигуро пришли, чтобы отвлечь его. Они с Фушигуро играют в видеоигры, устроившись вместе на огромном диване, а Нобара сидит на балконе, наслаждаясь видами, и с помощью ультрагласса шпионит за соседними башнями. "Человек на восьмидесятом этаже "Куркоичи" смотрит какое-то извращенное порно. Вызовите священника", - комментирует Нобара всякий раз, когда видит что-то сочное через различные окна. "Для тебя или для него?" сухо поинтересовался Фушигуро, откидывая контроллер в сторону, лицо прищурилось в суровой сосредоточенности. Сейчас он здорово бьет Юджи. Она поворачивается и смотрит внутрь. "Почему мне?" "Потому что ты смотришь, как он смотрит на это. Что хуже?" Нобара закатывает глаза и издает недовольный звук. Техночасы Юджи пищат: Ураюме прислал ему сообщение. Юджи хмурится, его желудок скручивается при виде этого имени. Сукуна-сама дома, вот и все, что написано. Ровный голос Ураюме показался ему каким-то обвиняющим. Да. Юджи знает. Он знает, что Сукуна вышел несколько дней назад. Его челюсть сжимается. Попытавшись еще несколько минут сосредоточиться на игре, Юджи коротко отвечает: - Я в курсе. Столкнуться с этим человеком, выложив ему все начистоту - последнее, что сейчас хочется сделать Юджи. Внутри он жаждет быть рядом с Сукуной, жаждет вдыхать его, впиваться языком в его рот, брать и быть взятым - но мысль, что это так просто, начинает сжигать его гордость. Он чувствует себя влажным и потрепанным, как будто кто-то привязал его к машине и тащит по улицам первого уровня. "Ты хандришь по тому старому засранцу, которого ты завалил?" Нобара обхватывает его, как тяжелое одеяло, и скользит между ним и спинкой дивана. Ее длинные ноги обхватывают его сзади, а руки - за плечи. "Не стоит. Просто живи дальше". Если бы все было так просто! "Ты не поймешь". Он вздыхает, полностью опуская контроллер. "Ты никогда... ты не знаешь, каково это..." быть рядом с ним "ты никогда не встречала его..." и не чувствовала, каково это, когда он сосредоточен только на тебе. Все это звучит как оправдания, даже для его ушей. Она гладит его по макушке, как будто это любимое пушистое чучело, которое можно купить у дешевого торговца. "Мне не нужно с ним разговаривать, чтобы узнать его. Но я знаю, что ты заслуживаешь лучшего". Через два дня его вызывают в офис Сукуны, получив сообщение от Ураюме: "У вас назначена встреча с заслуженным директором до полудня". Встреча. Хорошо. Несмотря ни на что, Юджи выглядит вполне презентабельно, как предпочитает Сукуна, одетый в торжественный черный и страстный красный цвета. Он укладывает волосы так, как это делает его наставник, - локоны убраны наверх, а не мягко спадают на глаза. В прихожей Ураюме при его появлении одаривает его самым ужасным взглядом. У них есть свой стол в офисном помещении, и он являются официальным привратником, для того, чтобы попасть в кабинет Сукуны. Никто не видит Сукуну, не пройдя сначала через Ураюме. Вот так сюрприз. Офис внутри офиса внутри офиса. "Ты опоздал на десять минут", - говорит Ураюме с голубыми нотками раздражения. Они всегда считают, что Юджи должен быть лучше, чем он есть. "Он переживет", - отвечает Юджи, когда Ураюме жестко открывает большие двойные двери, ведущие в личное пространство Сукуны. Юджи заходит внутрь и слышит, как за ним плотно закрываются двери. Вместо прекрасного вида на город из кабинета Сукуны открывается вид на горящие, токсичные Пустоши - вечную зону боевых действий, тлеющую вдали. Это придает его офису адский контраст. Юджи считает, что Сукуне это нравится. Он представляет, что Сукуна сам выбрал это место. Возможно, ему предложили хороший вид на дальнюю часть здания, и он сказал: "А где же кабинет с видом на горящий ад?" Это просторная комната, в центре которой стоит богато украшенный обсидиановый стол, привлекающий внимание к сидящему за ним грозному человеку. Сукуна одет в типичное для штаба одеяние - строгий полуночный костюм и яркий малиновый галстук. На его лацкане поблескивает золотая булавка с эмблемой компании. Сам мужчина занят тем, что пишет на тонких плоских стеклянных панелях, установленных на его столе, создавая документы без бумаги. По его виду можно даже не догадаться, что в него стреляли несколько дней назад. Над глазом - порез, еще не заживший, и Юджи гадает, есть ли еще бинты под его одеждой. Возможно, нет. Врачи должны были лазером удалить кожу. Не поднимая глаз, Сукуна осторожно говорит: "Тебя не было". "А, меня?" сухо отвечает Юджи, садясь в один из черных кожаных кресел, стоящих вдали от внушительного стола. Он бессистемно рассаживается, устраиваясь на нем поудобнее, словно большая кошка из старого зоопарка. "Юджи". Сукуна смотрит вверх и резким движением проводит стилусом по стеклу экрана. "Мое. Терпение." Юджи закатывает глаза, хотя его пульс учащается при звуке его имени. "Не закатывай на меня глаза. Итак." Еще одна каракуля. "Что это за новая хрень у тебя?" Вздохнув, Юджи ложится боком на пол, свесив ноги. "Новое хрень?" Сукуна делает насмешливый жест двумя пальцами. "Эта... неуловимость. Есть ли в ней смысл?" Сглотнув, Юджи говорит: "Ты спрашиваешь, не играет ли твоя шлюха в недотрогу?" Он говорит это с самым безразличным выражением лица, на которое только способен. "Или ты не это имеешь в виду?" Стилус перестает двигаться, и Сукуна поднимает голову, пристально глядя на него, словно пытаясь разглядеть заднюю часть черепа Юджи через его глазные яблоки. Ты хочешь, чтобы я поклонялся тебе, - победоносно подумал Юджи, прочитав этот взгляд. Тебе нравится, когда тебя обожают. Не фальшиво, а по-настоящему. Даже если ты отказываешься отвечать на это чувство. После минутного пристального взгляда выражение лица Сукуны меняется и становится совершенно скучающим, а губы слегка подрагивают. "Наслаждайся, у меня скоро другая встреча". Тогда зачем вообще было звать меня сюда? Выдохнув и посмотрев на свои часы, Юджи ответил: "Мне уйти?" Глаза Сукуны сузились, челюсть слегка сдвинулась. Юджи понял его неправильно, и его терпение, похоже, испаряется в воздухе. "Ты специально придуриваешься или считаешь, что я хочу услышать именно этот вопрос?" А, черт. На вопрос отвечают другим вопросом, на который отвечают другим вопросом. Не лучший знак. Юджи садится прямо, а не откидывается на спинку стула. Опускает подбородок ниже, с легкой покорностью. "Как я могу использовать себя, господин?" Яд во взгляде Сукуны несколько ослабевает, видя, что настроение меняется. Он недолго размышляет о Юджи, выглядящий могущественным и неприкасаемым за своим большим столом, на фоне пепельных Пустошей вдали. Он слегка отодвигает стул и жестом показывает на пол. "Я бы хотел, чтобы твой рот был тихим и послушным. Справишься ли ты с этим, сопляк?" Без предупреждения в животе Юджи расцветает вишня тепла. Он знает, что это такое... и, да, он может справиться. Даже если он все еще чувствует себя эмоционально обделенным. Не то чтобы его извращенное, неуправляемое либидо заботилось о его чувствах. Юджи подходит и становится на колени, прямо под столом, где никто не видит, и чувствует, как у него начинает течь слюна изо рта. Наблюдая, как Сукуна устраивается за столом, широко расставив ноги. Осторожно, стараясь не обращать внимания на дрожащие от нетерпения руки, Юджи извлекает мягкий член Сукуны из штанов, кладет его на язык, в теплый и безопасный рот. Они уже делали это раньше, и правила довольно просты: он не должен сосать. Юджи не нужно делать ничего, кроме как быть теплой дырочкой для использования. Унизительный, безжалостный эротический акт, от которого Юджи возбуждается неохотно... и Сукуна это знает. Преклонить колени и быть полезным. Ублажать своего наставника, быть тем, кто ему нужен, в любой момент. Быть ему полезным, как Юджи никогда не был полезен никому другому. И только спустя несколько мгновений, взяв в рот член Сукуны, Юджи слышит, как Сукуна отвечает на звонки по служебному телефону: "Да, Ураюме. Можешь прислать его". Дверь открывается. Входят люди, произносят приветствия. О. Сукуна ведь не шутил, что у него еще одна встреча? Юджи чувствует, как под воротником нагревается, а рот медленно наполняется слюной. С трудом удается не проглотить всю длину во рту. Он старается быть хорошей дырочкой. Но ему не помешала бы практика, когда дело доходит до такого терпения. В течение нескольких мгновений над его головой происходит целый разговор, но Юджи пропускает его мимо ушей, как потоки далеких звуков. Они не имеют значения, важен уровень его обслуживания. Он знает по опыту, что лицо Сукуны идеально, его не беспокоит тот факт, что его член находится в гостеприимном ротике его мальчика под столом. Он контролирует ситуацию - его любимое состояние. Этот человек абсолютно непоколебим. Обычно. Но, может быть, Юджи не хочет играть честно? Может, Юджи хочет хоть немного взъерошить его чертовски идеальную маску? Разговор затягивается, и Юджи отвлекается от своих мыслей: во рту скапливается слюна, язык начинает болеть от неподвижности. Он не может оторваться от шелковистой плоти, зажатой в его рту и надежно удерживаемой теплыми и влажными внутренностями. У него потекут слюни если он не… черт возьми, он хочет нарушить безупречное самообладание Сукуны. Заставить его вспотеть, пока он пытается играть в бога в своем офисе с приспешниками, которые склоняются перед ним. Юджи слышит, как человек, стоящий перед огромным столом Сукуны, повторяет: "Да, господин", "Конечно, вы правы, ваша прозорливость впечатляет", "Для меня будет большой честью получить вашу поддержку в этом деле" и тому подобное дерьмо, которое Сукуна просто обожает слушать. Нет, ему не просто нравится слушать, как люди подлизываются к нему, он наслаждается тем, как они унижаются, как унижают себя и свою гордость перед ним. Наверное, это тешит его самолюбие - наблюдать, как этот дурак подлизывается к нему, пока он вставляет свой член в Юджи. С этой последней мыслью Юджи заглатывает член во рту, посасывая его резко и сильно. Это вызывает немедленную реакцию, смелое подергивание члена на его языке. Он прослеживает вену на нижней стороне, чувствуя, как в ней течет кровь Сукуны. Чувствует его горячий пульс во рту Юджи. Нежно, дразняще проводит языком по щели. Прежде мягкий член почти сразу же начинает набухать, растягивая рот Юджи. Юджи тихо вдыхает, наслаждаясь мускусным ароматом растущего возбуждения Сукуны, который становится еще более явным в пространстве под столом. Юджи ощущает знакомый вкус спермы, сочащейся на язык, и пьет ее, игриво проводя языком по кончику... Рука грубо опускается на его волосы, предупреждая и желая. Глотать, глотать, тихонько посасывать, нарушая все проклятые правила, рушить его самообладание, высокомерный ублюдок... "Сэр?" Вмешавшийся в разговор собеседник говорит неуверенным тоном, не имея ни малейшего представления о том, кто находится под столом. Юджи смутно задается вопросом, удалось ли Сукуне сохранить это знаменитое нейтральное выражение лица. Может быть, краснота проступила под воротником и выдает его? Юджи злорадствует, чувствуя, как его собственный член твердеет в ответ на растущую толщину в его рту. Юджи сосет как можно тише, стараясь не шуметь, пока пробует и наслаждается полученным лакомством. Он облизывает шелковистую, твердую эрекцию, ненадолго забираясь так далеко, что его горло судорожно сжимается вокруг нее. Рука в его волосах напряглась, а одно из колен Сукуны подпрыгивает от нетерпения. Юджи не может ухмыляться, но пытается. "Вы дали мне много пищи для размышлений", - говорит Сукуна, и голос его звучит уже не так ровно, как десять минут назад. "Давайте соберемся завтра еще раз, с участием пятой штурмовой группы." То, как дрожит рука на голове Юджи, говорит о том, что Сукуна едва удерживается от того, чтобы не опустить его голову еще ниже. Юджи немного слюнявит его твердую длину, делая ее еще более небрежной, как любит Сукуна, игриво прижимаясь мягкими поцелуями к кончику. "Конечно! Когда, сэр?" Колено снова подпрыгивает, пальцы сжимаются болезненно крепко, так крепко, что у Юджи заслезились глаза. "Спросите у Ураюме, а?" Голос Сукуны стал еще хриплее, и Юджи понял, что попал. Звук удаляющихся шагов - незваный гость покидает кабинет. Когда дверь захлопывается, грубый выдох Сукуны говорит о многом, от чего у Юджи кружится голова. Сукуна наслаждается им, как бы он ни старался это отрицать. Зная, что они одни, Юджи позволяет себе говорить громче, из его рта вырываются влажные, сосущие, задыхающиеся звуки, когда он наклоняет голову. Он удивляется, почему Сукуна до сих пор не отругал его за нарушение правил, за бунтарство. Может быть, Сукуна скучал по нему последние несколько дней. Может, он думал о Юджи в его отсутствие, как Юджи обычно думает о нем. Приятная мысль, но маловероятная. Утопив свои мысли, Юджи втягивает его глубже, с отчаянным звуком затыкая себе рот, зная, как это нравится Сукуне. Ему нравится душить Юджи своим членом, нравится смотреть, как он борется. ...а Юджи умеет показать себя, если нужно. Он чувствует, когда Сукуна уже близок, по замиранию дыхания, по движению бедер, которые теперь ищут удовольствия во рту Юджи. Входит и выходит, неглубокие толчки, тихие выдохи удовольствия. Юджи уносит себя в мир ощущений, когда его обслуживает. Рука на его голове надавливает, направляя движения Юджи, насаживая его на свой член, пытаясь трахнуть его лицо... Боже, Сукуна хочет этого. Юджи перестает сосать, рот становится вялым, а язык неподвижным. Слегка отстраняется. "Что ты делаешь?" Сукуна хрипит, в голосе звучит отчаяние, так близко к краю. От этого член Юджи подрагивает, просачиваясь в штаны. Юджи, будучи простым любителем помахать членом, злобно думает. Разве не об этом ты просил? Сукуна слегка откинулся назад, чтобы заглянуть под стол, и недоверчиво уставился на него: зрачки широкие и темные, к горлу подступает румянец. Он смотрит в глаза Юджи, и его рот кривится в усмешке. "Думаешь, я буду умолять? Тебя?" Решительный взгляд Юджи говорит тысячу слов. Юджи обхватывает толстую длину, когда она ненадолго проникает в его горло, слушая, как Сукуна шипит "шлюха". Внутри него кипит жар, член твердый, прижимается к бедру. Юджи проводит по нему ладонью, пытаясь ослабить потребность. ...и снова останавливается, оставляя Сукуну на краю пропасти. Лицо Сукуны искажает злобная гримаса, глаза разрываются между яростью и похотью. Юджи с шумом отрывается от своего члена. Старается не оскалиться. "Я в замешательстве. Ты хочешь, чтобы я был услужлив или..." С шипением Сукуна опускает его вниз, вгоняя член далеко в горло Юджи, заставляя его яростно задыхаться. "Я хочу, чтобы ты задохнулся в нем, пока я не скажу иначе, ты... грязный... хнн... дразнящий... хуесос..." Судорожно сжимая горло, Юджи изо всех сил старается как-то дышать, чувствуя, как Сукуна крепко вцепился в его волосы, как бедра Сукуны дергаются, трахая его лицо. Он жадно смотрит на лицо Сукуны, на то, как его челюсть отвисает, а глаза остаются открытыми, когда он пульсирует глубоко в горле Юджи, выплескивая огромное количество спермы. Сукуна с болезненным стоном выплескивает в него содержимое своих яиц, словно испытывая отвращение к самому себе за такое бесцеремонное проявление похоти. Он все еще извергается из горла Юджи, не забывая наполнить его рот до краев. "Попробуй меня на вкус", - густо шипит он, глядя на Юджи затуманенными глазами. Юджи откидывается на спинку стула и проглатывает его. Вкус ему не нравится, но все равно. Он облизывает губы, вытирает лицо, слезящиеся глаза и, вероятно, выглядит разбитым... Сукуна наблюдает за ним, затаив дыхание, вбирая взглядом каждую частичку минутной уязвимости Юджи после того, как его использовали. Наблюдает за тем, как Юджи поправляет себя, фиксируя напряженную эрекцию, спускающуюся по ноге. Наблюдает, как Юджи коротко сжимает свой собственный член с шипением сдерживаемой потребности, не удовлетворенной, полностью ожидая, что так и останется... "Как ты хочешь?" Сукуна грубо говорит, зарываясь рукой в волосы Юджи, заставляя его откинуть голову назад. "Мои пальцы? Мой член?" Пауза, мерцание глаз. Член Сукуны медленно опускается, он все еще набух, несмотря на то, что он только кончил. Его очень возбуждает их связь в этой комнате, в этом месте, где он играет роль повелителя и хозяина мира. "Или ты хочешь мою задницу?" От одних только последних слов Юджи едва не наложил в штаны, глаза его затрепетали от созданного образа. С его губ срывается тихий стон. Он так близко к тому, чтобы трахнуть самого Сукуну, как может только он. Это почти ослабляет его решимость. И все же... Юджи встает, выпрямляется с непринужденностью, которой он не чувствует. Сукуна ждет. "Знаешь, я не думаю, что мне что-то нужно". Юджи холодно говорит, вытирая семя Сукуны со своих губ. Он хочет, он хочет больше, чем может вынести, но сейчас речь идет о том, чтобы доказать свою правоту. Юджи притворяется, что не чувствует упругости своей эрекции, напрягающейся под одеждой, боли в яйцах. Притворяется, что не жаждет члена Сукуны, его пальцев, его языка. Что он хотел бы быть перекинутым через стол и оттраханным или взять в рот член. Или то, о чем говорил Сукуна, - вставить свой член между мощными бедрами, скользить между ними, пока он не кончит, задыхаясь, в шею Сукуны. От этого у него слабые ноги. ...Юджи поворачивается и выходит за дверь, а Сукуна смотрит ему вслед с диким выражением в глазах, сжимая руками край стола в костяшках пальцев. Ну. Юджи полагает, что от него еще никто не уходил. Все бывает в первый раз, верно? Объективно Юджи понимает, почему никто не уходит, ведь это почти убило его изнутри. ~ Вечером входная дверь бесцеремонно распахивается, напевая свою веселую мелодию отпирания. Сукуна врывается в дом, как раскат грома над горизонтом, и с грохотом захлопывает за собой дверь. Его глаза сужены, челюсть крепко стиснута, мускулы сжимаются, когда он смотрит на Юджи так, словно тот совершил самое ужасное преступление. Юджи, в свою очередь, занят тем, что дает указания своему назойливому дроиду- уборщику. Он утверждает, что его программа уборки не соответствует требованиям и что Юджи должен давать ему меньше работы, надоедливый робот. Юджи делает паузу на середине предложения, его лицо выражает раздражение: "О, это ты". Сукуне даже не нужно говорить, что он хочет, чтобы Юджи "исправил выражение лица", потому что Юджи может прочесть эти слова в тиканье мышц его острой челюсти. В три шага Сукуна оказывается рядом с ним, с проклятием отгоняя воющего дроида. Он хватает Юджи за затылок и грубо дергает его за голову, шипя ему в лицо. "Думаешь, это смешно, да? Уйти от меня?" Юджи издал неожиданный звук нервного веселья, попав, как мышь в ловушку. "Я не думал, что тебе будет до этого дело". Это довольно смелая ложь. На лице Сукуны появляется язвительный взгляд, злой и горький. Он тоже слышал эту ложь. "О, так вот как ты думал? Ты думал, что отвернуться от меня без моего разрешения - это приемлемо? Ты думал, что отказ от меня - это выбор, доступный тебе?" "Больно, правда?" многозначительно произносит Юджи, морщась от властной хватки, вцепившейся в его волосы. Он пытается высвободиться из этой хватки, но безуспешно, и его руки хватаются за угрожающее запястье. "Быть брошенным?" Сукуна моргает, его зрачки похожи на булавочные уколы, когда он понимает, что Юджи имеет в виду те случаи, когда Сукуна оставлял его без всякой заботы. "Ты невыносимый маленький говнюк. Это не одно и то же. Ты здесь не главный". "Если это не то же самое, почему тебе больно?" Слова смелые, как клинок, если не сказать - неразумные. "Больно? Это чувство не применимо", - горячо усмехается Сукуна. "Ты перегнул палку перед своим наставником. По-моему, ты слишком высоко задираешь голову". Он отпихивает Юджи от себя. Он с шипением смотрит, как Юджи потирает ноющую кожу головы. "Что тебе от меня нужно?" тихо спрашивает Юджи, сгорбив плечи в знак защиты. "Я должен быть наказан? Это то, что поможет тебе успокоиться?" Он бросает на Сукуну ненавидящий, мятежный взгляд, в котором отражается вся его боль за прошедшие недели. Он представляет себе, что Сукуна может попросить о тысяче разных унижений, но ублюдок должен снова накрутить его, опрокинув на голову всю его гребаную ненависть. "Я хочу, чтобы ты мне показал", - говорит Сукуна резким, но придыхательным голосом, стоя со всей угрозой на своем месте. "Покажи, как сильно ты меня любишь. Докажи свою преданность". Слова бьют его сильнее, чем молот, прямо в грудь, за безопасную грудную клетку. Как Юджи сможет дышать, когда Сукуна попросит его показать, на что похожа его любовь? Он уже видел ее убогость, что еще остается? Его ноги слабеют под тяжестью навалившейся на плечи нагрузки. Докажите свою преданность. Опустившись на колени, Юджи стоит на полу, поникнув плечами и опустив голову, размышляя над тем, о чем его просят. Непонятно, как можно доказать свою любовь человеку, который не верит в это чувство. Что такое любовь в мире Сукуны? Это рабство? Добровольно страдать за него? Ползти к нему, как бы он ни разбивал твое сердце, снова и снова? Сукуна остается неподвижным. Ждёт, как Юджи будет его развлекать. "И это все?" В конце концов Сукуна произносит прохладным голосом. "Ты слишком крепко сжимаешь свою гордость". Выдохнув, Юджи осторожно подползает к нему, опустив глаза на тонкие полы, о которых они с дроидом спорили всего несколько минут назад. Он прижимается лбом к ногам Сукуны, моля о благосклонности, полный унижения. Он не поднимает взгляда, но знает, что от унижения у Сукуны расширились зрачки. "Я говорил тебе, что ты можешь сделать со мной все, что угодно", - бормочет Юджи, глядя на туфли из тонкой кожи. "Я не лгал". Его пальцы обхватывают лодыжки Сукуны, словно желая приковать его к себе. Ровный голос над его головой похож на песню неприятного божества. "Даже если я причиню тебе боль?" "Да..." Злобная насмешка. "Если бы это было правдой, ты бы не ушел от меня". Во взгляде Юджи вспыхивают красные искры, и он остается лежать перед своим наставником. "Я сказал, что буду страдать от любви к тебе, а не от того, что буду все терпеть", - огрызается Юджи тоном, явно не допускающим покорности. "Достойное отличие", - выдохнул Сукуна, и одна из его рук снова запуталась в волосах Юджи, потянув его вверх, к приседанию. "Хотя, думаю, ты часто терпишь ради меня, не так ли?" Лицо Юджи пылает. Рот Сукуны кривится в усмешке. Он толкает Юджи в сторону спальни и холодно говорит: "Ползи, как собака, и раздевайся. Я скоро приду. Посмотрим, чего стоит твоя преданность". Унижение от того, что он ползет, как животное, в свою собственную комнату, сжигает гордость Юджи дотла, так болезненно, что колени почти не болят. * В тишине спальни Сукуна не готовит его и не дает Юджи возможности расслабиться. Нет медленной подготовки или растягивания, есть только Юджи на руках и коленях и Сукуна, обнажающий свой член, быстро переходящий в эрекцию. Юджи в ужасе смотрит на него и открывает рот, чтобы спросить, за что такое наказание, ведь ползания было достаточно... Звук, с которым Сукуна смазывает свой член смазкой, развращает. Он стоит на коленях, толстый член гордо торчит вперед, а его рука работает, напрягая бицепсы. "Я хочу, чтобы ты почувствовал это", - влажно говорит Сукуна, в его взгляде сквозит жестокость. Голод тоже присутствует, ослабляя резкость. "Каждый сантиметр. Растяжение. Я хочу, чтобы ты сказал мне, как тебе это нравится". Будет больно. Докажи свою преданность. "Он не влезет", - нервно шепчет Юджи, глядя на смелую эрекцию Сукуны. "Ты создан для меня; я сделаю так, чтобы он вошел". промурлыкал Сукуна, размазывая смазку по своему набухшему кончику. ...и он делает это так, что Юджи оказывается на руках и коленях, потея и задыхаясь от усилий расслабиться и принять его обхват. Хуже всего, когда кончик проходит через тугой, неподготовленный вход Юджи, растягиваясь и обжигая его. Сукуна шепчет ему на ухо команды, говорит, как дышать, как расслабиться, напевает, поглаживая успокаивающими кругами позвоночник Юджи, мол, будь хорошим мальчиком для меня, малыш. Покажи мне, каким хорошим ты можешь быть. Он толкается внутрь, скользит вглубь, смазка помогает проложить путь в тугой канал Юджи. Юджи откидывает голову на простыни, задыхаясь, стараясь как можно больше расслабиться, желая, чтобы его внутренности стали мягкими и податливыми, пока Сукуна вводит в него это копье. "Я пытаюсь..." Сукуна хмыкает от удовольствия. Он опускается еще ниже, резко поднимая бедра Юджи вверх, хватая его как шлюху. Он вынимает его, оставляя кончик внутри, распределяя смазку по чувствительным стенкам Юджи, поглаживая, успокаивая боль. Все происходит медленно, размеренно, пока, наконец, Сукуна не оказывается полностью внутри Юджи, большая рука обхватывает его живот, где находится его член. Это заставляет Юджи жарко краснеть. Сукуна слегка наклоняется, чтобы сказать ему: "Сейчас я буду трахать тебя. И сегодня ты будешь кончать от моего члена, а не от твоей руки". Юджи скулит от отчаяния, пальцы вцепились в простыни. Он хочет прикоснуться к себе, трахнуть в собственную руку, отвлечься от сильного растяжения, заполняющего его целиком. Он ожидает, что Сукуна начнет сильно в него вбиваться, чтобы наказать Юджи еще больше, лишив его собственного удовольствия, но вместо этого он медленно и легко разминает бедра, меняя угол наклона, и низко стонет в горле, двигаясь глубоко в Юджи. Не спеша, направляя бедра Юджи своими твердыми руками. Это унизительно и возбуждающе, когда его задница приподнята, а голова опущена так сильно, и он слышит, как другой мужчина тихонько хрипит, используя свой член, чтобы ослабить Юджи изнутри. Каждое движение его толстой головки вызывает ощущения внутри, отскакивая от простаты Юджи, оставляя его в беспорядочном желании и агонии. Он разрывается. Он влажно задыхается, желая большего, желая меньшего... "Пользуйся словами", - хрипит Сукуна, проводя лакированным ногтем по позвоночнику Юджи и упираясь в место их соединения, потягиваясь к его наполненной дырочке. "Ты достаточно доволен?" У Юджи все еще достаточно присутствия духа, чтобы быть говнюком. "Еще нет". Рука зарывается в его волосы, резко откидывая голову назад. "Еще нет?" Сукуна звучит обиженно. Чувствуя, как пьяная ухмылка формирует его рот, Юджи обхватывает болезненный изгиб спины. Сукуна медленно трахает его, дергая за волосы, выгибая позвоночник. "Вы еще не кончили в меня, господин". Сукуна подавил стон, а ее рука запуталась в волосах Юджи. "Этого ты хочешь? Чтобы тебя наполнили моей спермой, как сучку во время течки?" Член Юджи подергивается от интереса, умоляя о внимании, которого он не может дать. Вместо этого он сосредотачивается на голосе Сукуны и на каждом медленном движении этого члена, раздвигающего его вширь, удовольствие растет с каждым мгновением. Он кивает, подаваясь бедрами назад, стремясь к цели. Через некоторое время Юджи обнаруживает, что беспокоится о колене Сукуны: он находится в этой позе уже целую вечность, и ему кажется, что колено Сукуны сводит судорогой... "Отродье" - напряженно произносит Сукуна. Он знает, когда Юджи отвлекается. "Обрати внимание на мой член. Только. Мой. Член." Это стыдно, унизительно, унизительно до такой степени, что он сходит с ума от вожделения. Он прижимается к толстому члену, как шлюха, раздвигает ноги, выгибает спину, пытаясь найти ту самую точку внутри. Нуждаясь в разрядке, гоняясь за ней. Так близко, но ему нужно... "Ты мне нужен", - умоляет Юджи, мучимый возбуждением, пытаясь дотянуться до мощного бедра Сукуны сзади, ощутить старые боевые шрамы на нем. "Я, пожалуйста..." Член внутри него исчезает, и мир кружится, когда его кладут на спину. Через несколько секунд толстый член снова грубо запихивают в него, и Юджи остается с острым концом, глядя в темный взгляд Сукуны. "Это то, что тебе нужно?" Юджи не может прикоснуться к себе, но Сукуна никогда не говорил, что не может прикоснуться к нему. С отчаянным голодным криком Юджи обхватывает широкие плечи, тянет, сводит губы вместе. Приоткрыв дверь в свою душу, Юджи целует этот порочный рот, шепча то, в чем никогда не должен признаваться вслух, например, что ты единственный, кого я хочу, и ты станешь моей смертью, или, что еще хуже, ты делаешь меня живым. Ты чувствуешь вкус моей преданности? Реальность снова вращается, и Сукуна закручивает их обоих, оставляя Юджи на себе. Сукуна застонал, почти мучительно прижимая Юджи к груди, лежа под ним, и их бедра медленно перекатываются вместе. Сдвигаются, как волны давно исчезнувшего океана. Внутри нарастает напряжение, бедра Юджи напрягаются, он чувствует, как Сукуна дышит глубже, его руки отражаются синяками на его теле. Юджи хочет, чтобы его пометили навсегда. Задыхаясь от обожания и желания, внутренности сжимаются и напрягаются, Юджи лижет рот Сукуне, говоря: "Я..." Сукуна выгибает позвоночник, сильно вжимаясь в Юджи, зрачки, как черные ямы, поглощают его малиновые радужки. Они синхронно вдыхают и выдыхают, звуки наслаждения подстегивают желание друг друга, пока оба, как один, не разрываются на части, задыхаясь, словно пробежали несколько миль бок о бок. Сукуна держит его неподвижно, сильно вжимаясь в него, откинув голову назад и стиснув зубы, извергаясь внутрь, когда Юджи с хриплым вздохом выплескивается ему на грудь. Когда к нему возвращаются чувства, Юджи прижимает Сукуну к себе, укладывая на спину в кровати Юджи. Он зарывается одной рукой в потные волосы Сукуны и безжалостно целует его, щелкая зубами. "Ну как?" Юджи требует грубо, голос как лезвие бритвы. "Я тебе показал?" Сукуна смотрит на него, глаза как черные ямы. Его пульс сильно бьется под рукой Юджи. "Я не уверен. Я хочу, чтобы ты показал мне еще раз". Его член все еще тверд в Юджи, заполняя его во всех смыслах. Вот так просто Юджи потерялся. Эти глаза - его галактика, похищающая его мечты, поглощающая все его потребности и желания. Юджи с радостью подчиняется. Мой мальчик, - шепчет Сукуна, прижимаясь к его коже, когда они снова соединяются вместе. ~ После этого они не видятся несколько дней, почти не разговаривая. На мгновение Юджи начинает бояться, что он подтолкнул Сукуну к дискомфорту. Он знает, что Сукуна не любит, когда люди подходят слишком близко. Глупо думать об этом, даже если он чувствует это, как занозу в ребрах. В ту ночь Сукуна пришел к нему домой в приступе ярости, но в итоге ничуть не рассердился. Юджи начинает видеть странные сны. Странные, кошмарные вещи, например, утопление, когда Сукуна наблюдает за ним сверху, закрыв лицо. Или разочарование Юты и его друзей, стоящих на заднем плане и качающих головами. Мать успокаивающим тоном говорит ему: "Я же предупреждал тебя о нем". ______________________________________ Когда они встречаются в следующий раз, Сукуна через плечо наблюдает за тем, как Юджи заполняет последнее заявление о приеме в группу "Котецу". Сукуна внимательно изучает миссию Юджи, его ответы на длинные вопросы, объяснения, почему он не работал целый год после того, как государство признало его готовым к работе... Тревога зарождается в его нутре, потому что часть Юджи не уверена, что это то, чего он хочет. Не совсем. Жизнь наемника кажется ему холоднее и жестче, чем он способен быть, противоречит его морали и взглядам на общество, но, однако, это все, на что он годен по мнению государства. "Достаточно ли этого?" спрашивает он Сукуну, перебирая в уме ответы. Прием заявок на участие в конкурсе закончится менее чем через два месяца. Он не может поверить, что это действительно происходит, что он зашел так далеко. Сукуна как-то странно отстраненно смотрит на все это. Как будто ему не нравится, что Юджи вступает в новый этап своей жизни. "Неважно, если бы ты написал мусор на заявлении; лишь мое имя имеет весь вес, который тебе когда-либо понадобится". Юджи от этого не становится легче, а Сукуна, как ни странно, не настроен общаться после этого. ~ Как и всегда, он ходит на тренировки к Сукуне, хотя и реже, чем раз в неделю. Юджи знает, что нужно делать, чтобы совершенствоваться. Сукуна либо наблюдает за происходящим, либо работает на своем стеклянном планшете, решая судьбы людей щелчком пальцев. Однажды Юджи тихонько пробирается в дом и слышит два голоса, которые говорят на резких тонах, жестко и быстро. Это спор, но не на том языке, который он узнает. Это странный диалект, звучащий как давно умерший язык, хотя кое-что в нем узнаваемо для слуха Юджи то тут, то там. Когда он поворачивает за угол, Сукуна и Ураюме что-то горячо обсуждают и замирают, увидев его.Ураюме выглядит не слишком довольным, его лицо перекосилось от отвращения при виде Юджи. Черты лица Сукуны безэмоциональны, но глаза горят недовольством. С коротким поклоном Ураюме откланивается и быстро покидает дом, с горечью произнося слова на этом необычном диалекте. Наступает тишина, дверь захлопывается. Сукуна проводит языком по зубам в знак раздражения и смотрит на дверной проем. Юджи нерешительно пробирается дальше в комнату и спрашивает: "Что это было?" Лицо Сукуны старательно сохраняет нейтральное выражение. "Тебя это не касается". Остаток дня Сукуна проводит в раздумьях, сидя на балконе и читая отчеты, не обращая внимания на Юджи, полагая, что Юджи уже знает, что делать с собственным телом. Но в памяти Юджи это не укладывается. Он никогда не видел, как они ругаются. Он настороженно наблюдает за этой неуверенной переменой между ними, когда Сукуна в очередной раз неожиданно навещает его, заходя к Юджи с подозрительно пустым лицом. Как он берет Юджи за подбородок, наклоняет его голову и целует его, целует до тех пор, пока Юджи не задыхается от влажного прикосновения его губ. Это не совсем обычный его порыв. Он не часто приходит к Юджи, всегда все было наоборот. "Хн." Большой палец провел по губам Юджи, когда тот отошел, глаза погрузились в раздумья, не делая никаких попыток заговорить. Мысли Юджи бесполезно крутятся в голове, он не готов к такой версии Сукуны. К этой непредсказуемой силе. Сукуна сегодня странный. Тихий и шипящий. Разум на расстоянии тысячи световых лет, а Юджи может существовать только рядом с ним. Когда он смотрит на Юджи, его глаза темные и нечитаемые, в них какая-то неловкая эмоция. Разбив окно и усевшись на карниз, Сукуна достает свою палочку и тяжело вдыхает. Юджи получает звуковой сигнал от своих технических часов, причем от Ураюме. Он с вами? На экране написано просто. Юджи делает обвиняющее лицо в сторону Сукуны. "Ты расстроил Ураюме? Ты же знаешь, что не должен этого делать. Ураюме волнуется". Это факт, который Юджи уже давно перестал пытаться понять. Сукуна никак не реагирует, просто выдувает дым в окно, что можно расценить почти как депрессию. Что, кстати, совершенно тревожно. "У нас возникли разногласия". Хм. "Опять?" резко отвечает Юджи, раздражаясь на Ураюме в принципе. "О чем?" Затем, уже мягче. "Хочешь поговорить об этом?" Его наставник пренебрежительно пожимает плечами, по-прежнему не глядя на него. "Это не имеет значения". Он снова выдыхает, и Юджи чувствует запах дыма, который только что был в его легких. Мутный свет луны отражается на его чертах, отчего он кажется холодным и далеким. Далеким и совершенно идеальным. Черт. От одного взгляда на Сукуну у него замирает сердце. "...груз бессмысленных вещей..." Сукуна произносит эту фразу в пустоту, снова устремляя взгляд в темное небо, а затем удаляется в спальню Юджи, словно какой-то тоскливый фантом. Что на него нашло, думает Юджи, недоверчиво качая головой. Он снова поворачивается к техноэкрану, пытаясь сосредоточиться на шоу, а не на опасном, хандрящем человеке в своей спальне. Проходит тридцать минут, прежде чем Юджи понимает, что Сукуна не выходит из своей спальни и фактически улегся там спать. ~ "Хочешь, я сделаю тебе приятно?" мягко спрашивает Юджи, когда наконец находит в себе силы отправиться на ночь в собственную спальню. Сукуна лежит на всей кровати, как будто на ней больше никто не спит, закинув руку на лицо, и все еще не спит. Он без рубашки, все его физические достоинства и шрамы выставлены на обозрение Юджи. Это тревожно. Настроение тревожное. Что Юджи должен делать с этой версией ужасного человека, которого он любит, вопреки своему здравому смыслу? "Можно", - ворчит Сукуна, голос у нее хриплый, как наждак. "Мне нравится, что ты делаешь своим маленьким противным язычком. Это здорово отвлекает". Юджи слегка усмехается, кожа вокруг его глаз ласково морщится. Сукуна не против того, чтобы Юджи забрался к нему в постель и позволил ему обслуживать его задницу ртом и языком, а его пальцы обследовали это тугое колечко мышц. Он стал более открытым для Юджи, а ведь раньше он с опаской относился к подобным вещам. Он вял и ленив, не желает делать ничего, кроме того, чтобы Юджи его ублажал. Юджи, в свою очередь, не хочет задаваться вопросом о странном настроении Сукуны - в последнее время он был более переменчив, чем обычно. Неизвестно, что творится в этом злобном черепе. Проходят минуты за минутами, пока Юджи раздвигает мускулистые ягодицы, проводит языком вверх-вниз, крутит им, вырывая вздохи изо рта Сукуны, который лежит на кровати Юджи лицом вниз, совершенно расслабленный, дремлющий от удовольствия, если не сказать - все еще хандрящий. Кольцо его мышц рыхлое и влажное, по нему течет слюна Юджи. Пальцы Юджи осторожно разминают и дразнят его, и он мурлычет, прижимаясь к коже Сукуны, давая ему понять, как ему нравится обслуживать его таким образом. Его собственный член болит, желание клубится под его плотью, как дым. Он хочет оседлать Сукуну, если он будет таким ленивым сегодня, он сядет на него, когда Сукуна будет готов, опустится и будет прыгать на этом толстом члене... Сукуна что-то бормочет себе под нос, позвоночник едва заметно смещается. "...больше". Челюсть Юджи приятно устала, и в его голосе звучит грубость, когда он осторожно спрашивает: "Чем могу служить?" Наблюдая за отношениями Сукуны и Ураюме, он знает, что добровольное рабство нравится этому человеку. Не потому, что человека заставляют подчиняться и служить, а в основном потому, что он сам этого хочет. Он приостанавливается, ожидая, что Сукуна перевернется на спину и представит свой гордо торчащий член, чтобы Юджи мог трахнуть себя. Снова изгиб позвоночника, член все глубже вдавливается в простыни, наполненные их запахом. "Ты". Медленное моргание в замешательстве. Я? "Эм..." С досадой Сукуна зарылся в простыни лицом вниз. "Не прикидывайся простаком, это некрасиво. Ты будешь трахать меня. Немедленно". Юджи с восторгом втягивает в себя член, прыгающий у него между ног. Должно быть, это шутка. Юджи опускается на колени рядом с ним, его трясет, руки дрожат. Он не может быть серьезным. Он не может вот так просто свалить это на Юджи. "Я не знаю как". Глаза по-прежнему закрыты, опасный рот Сукуны складывается в тонкое подобие ухмылки, возможно, слишком ленивой для настоящей. "Знаешь. Где твоя уверенность как мужчины?" Юджи краснеет, внутри него зарождается нотка унижения, что, скорее всего, и было целью этого заявления. Немного повесив голову, Юджи произносит: "Я просто хочу доставить тебе удовольствие". "Хм..." Сукуна сдвинулся с места, слегка потянулся, мышцы на спине напряглись. Его совершенно не беспокоит нервозность Юджи. "Не в моем характере радоваться обнажению горла". Разочарование и тревога кусают за пятки желание. "Тогда почему..." Темно-малиновые глаза распахнулись и уставились на него. "Юджи. То, как ты ведешь себя, мне не нравится". Ну, на этом разговор окончен. Юджи со щелчком закрыл челюсть, мысли метались. Он не знает... не знает, как лучше поступить; он никогда не делал этого раньше. Он не сможет встать перед наставником на колени, он не думает, что это можно сделать лицом к лицу, и... Может быть, Юджи все же может быть покорным? Каким-то образом? Выдыхая с трудом, стараясь не потерять эрекцию от нервов, Юджи ложится ровно по линии позвоночника Сукуны, осторожно прижимаясь к нему, ощущая силу, лежащую под ним, его тепло, изгибы его мышц. Та часть Юджи, которая жаждет близости, сходит с ума от этого, поет песни в его теле, а тепло его кожи наполняется счастьем. Честно говоря, он мог бы оставаться так вечно, прижавшись кожей к коже, вдыхая аромат Сукуны, пробуя его на язык. Юджи не сразу вспоминает, что он должен делать, отвлекаясь на восхищение. Он дает им обоим время, чтобы прочувствовать то, что Юджи находится сверху. Но это совсем другое дело - Сукуна под ним. Его твердый член упирается во вход Сукуны, и Сукуна не отстраняется, просто дышит ровно и спокойно под Юджи. Он, блядь, серьезно настроен, черт возьми, черт, черт… Юджи шепчет: "Скажи мне, пожалуйста. Если я сделаю что-то, что тебе не понравится". "О, я тебе скажу", - лениво и самоуверенно говорит Сукуна, раздвигая ноги так, что Юджи застонал. "Я сломаю тебе нос своим лбом". Вот дерьмо. Помня об этой угрозе, Юджи выгибает бедро, обхватывает себя за основание и вводит медленно и уверенно, сердце замирает в горле. В ужасе. Трепетно. Когда кончик проникает внутрь, остальное погружается внутрь, сантиметр за сантиметром, поглощаемый тугим жаром. Внутренности Юджи превращаются в расплавленную лаву. О, Боже. Тугое, невероятное прикосновение шелковистой кожи затягивает его в пучину наслаждения. Держит его, всасывает в себя, заставляя затаить дыхание. Осторожно проникает внутрь, пока его пах не прижимается к Сукуне. Сукуна хмыкает - звук, который нельзя назвать довольным, но, по крайней мере, он не звучит раздраженно. Сукуна совершенно спокоен, хотя, вероятно, оценивает работу Юджи по галочкам в уме. Юджи не торопится, не двигается, сдерживая себя, чтобы не загнать свои потребности в тело Сукуны. В конце концов, это не для Юджи. Охваченный обожанием и желанием, он проводит языком по шее Сукуны, выслеживая там свое имя... На этот раз Сукуна хихикает, и это ощущение отдается во всем теле Юджи, ведь они так близко. "Самонадеянный мальчишка", - говорит он с ноткой веселья в тоне. Сукуна слегка откидывает бедра назад, внезапно прижимаясь к Юджи так, что у того перехватывает дыхание. Даже если он внутри Сукуны, все равно кажется, что это Юджи вставляют, звезды перед глазами... "Не заставляй меня работать, иначе я буду против", - говорит Сукуна, протягивая руку назад, чтобы крепко обхватить бедро Юджи и вонзить ногти. "Теперь твоя очередь произвести на меня впечатление". "Почему ты всегда ставишь передо мной невыполнимые задачи?" Юджи негромко говорит, двигая бедрами, рот приоткрывается от боли в его члене, плотно сжимающем его. Он идеален, весь. Сукуна мурлычет себе под нос, в уголках его рта мелькает забава. И Юджи не торопится, сладко и медленно, почти не надавливая, просто нежно подталкивая членом, прислушиваясь к каждому звуку, издаваемому Сукуной, и беря с него пример. Ощущение опасной интимности - вот так лежать на кровати вдвоем, извиваясь, как змеи. Юджи накрывает его собой, изо всех сил стараясь доставить удовольствие, прикусывая губу, чтобы сдержать надвигающуюся разрядку. Позвоночник Сукуны напрягается, тело сильно сжимается, и Юджи чувствует себя раскрасневшимся от нежности, целуя эти мощные плечи, слушая затрудненное дыхание Сукуны. Юджи полностью ложится вдоль позвоночника Сукуны, член напряжен и болит, и он думает: "Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя...". Его наставник сегодня громче, чем обычно, и Юджи хочет утонуть в звуках, которые он издает, и в том, как он произносит имя Юджи, когда тот растекается по простыням. Тугая нить контроля внутри Юджи готова разорваться на части, его руки дрожат, когда он крутит бедрами. "Где я могу...?" "Вытаскивай", - произносит Сукуна своим ленивым, насыщенным тоном. "Я хочу посмотреть, как ты будешь дрочить для меня". Смущение заливает лицо Юджи, хотя он и раньше доставлял такое удовольствие Сукуне, иногда в относительно публичных местах. Сукуна переворачивается на бок, опираясь на локоть, глаза полуприкрыты, на лице типичное выражение "произведи на меня впечатление", разъедающее самоценность всех, кто перед ним. Прихоти ужасно эгоистичного человека. Переместившись на свое место и опустившись на колени, Юджи встает лицом к лежащему Сукуне с раздвинутыми ногами, его рука переместилась на его собственный набухший член, обильно вытекающий из кончика. Он щупает свою щель, дрожа от удовольствия, дыхание прерывистое. Он уже близок, но... Сукуна откидывается на подушки, одна рука лениво поднимается на изголовье, и он спрашивает: "Скажи мне, это было хорошо, детка? Трахаться?" Член влажно подергивается, проскальзывает сквозь кулак, и Юджи задыхается: "Да". Пауза, встреча с горячими глазами на кровати. "Но ты же знаешь, что трахаться я не собирался". Заниматься любовью. На губах Сукуны застыла томная, жестокая усмешка. "...но... хнн..." Юджи, задыхаясь от стыда, смачивает слюной два пальца свободной руки, потянувшись под себя. Глаза Сукуны заостряются, его грудь приостанавливает свои ритмичные движения, как будто он на мгновение перестал дышать. "Я предпочитаю, чтобы меня трахали. Внутрь." Юджи сжимает два пальца в себе, даже когда поглаживает свой член, ища то место, которое так легко находит Сукуна. "Ты грязный мальчишка", - прохрипел Сукуна, глядя на то, как Юджи начинает трахать себя пальцами. "Даже сейчас ты все еще хочешь, чтобы я заполнил тебя? Чтобы я брал тебя, пока ты не превратишься в ничто?" "Да." Юджи откинул голову назад, на его груди выступил пот, член почти лопнул, блестит сперма. "Пожалуйста, да, только ты..." "Покажи мне, малыш". Голос Сукуны пропал из-за голода, глаза поглотили его. "Только мне. Прямо сейчас". Юджи убирает руку с члена и опускается на колени, задирая пальцы вверх, в поисках того места, которое делает его влажным. "Я пытаюсь". Он сжимает пальцы ножницами, надавливая и поглаживая. "Делай лучше". Эта привычная команда, наполненная высокомерием. Он гладит и массирует свои внутренности, пытаясь подражать тому, как Сукуна делает это с ним, представляя, как эти толстые пальцы раздвигают его, чтобы трахнуть толстым членом. "Я..." Юджи рад, что уже стемнело, потому что его лицо покраснело. "Мне нравится звук твоего... твоего голоса", - умудряется сказать Юджи, вздымая грудь. Он трахает себя сильнее, видя откровенный голод на лице Сукуны. "Это... это так... мн..." "Тебе нравится, когда я говорю о том, как трахаю твою сладкую попку?" Сукуна говорит, низко и хрипло. Рука, лениво обхватившая изголовье над его головой, сдвигается, напрягаясь. "Указываю тебе, как себя вести?" Его глаза становятся полузакрытыми, следя за тем местом, где Юджи широко расставил пальцы. "Когда я называю тебя своей шлюхой?" Юджи прикусывает губу и жалобно скулит: "Да". Он так близко. Сукуна ругается под нос, грудь тяжело вздымается. "Кончай сейчас. Для меня. Покажи мне, как сильно ты нуждаешься в моем члене, заполняющем твою жадную задницу". Ощущение унижения закрадывается в его пах, даже когда его тело падает за грань беспамятства. Яйца Юджи плотно прижимаются к телу и дрожат, когда он с мучительным стоном кончает, и белое семя выплескивается из его щели, окрашивая простыни. Юджи чувствует, как глаза Сукуны обследуют его, каждый сантиметр. "Совершенно развратный", - тихо похвалил Сукуна после долгого раздумья. Дрожа всем телом после сильного оргазма, Юджи смывает с себя пот и идет в ванную, чтобы вымыть руки и взять полотенце, чтобы вытереть их обоих, при этом он более осторожен с Сукуной, чем обычно. Как всегда, Сукуна портит момент, пока Юджи его балует. "Вот что я получаю за свою лень: теперь мне придется терпеть воспоминания о том, как ты занимаешься со мной любовью, словно я девственница в брачную ночь", - говорит Сукуна с ноткой насмешливого сарказма. Его пальцы переплетаются с пальцами Юджи на кровати. "Ужасно". "Заткнись", - говорит Юджи, пряча лицо за рукой, и ложится рядом с ним, смущаясь. "Мне не нужно твое дерьмо". Сукуна слегка усмехается, глаза закрыты. "И все равно ты цепляешься за фантазии о романтике и чистой любви, как простак..." Юджи устремляет взгляд в потолок. "К сожалению, я видел бедность твоей души, и как бы я ни старался, я не могу вырвать тебя из себя". "Неужели?" Голос Сукуны едва слышно прошелся по ушам Юджи. "Думаю, если бы ты действительно знал меня, тебя бы здесь не было". Кончики его пальцев прочерчивают знаки на внутренней стороне запястье Юджи. "Меня не так легко отпугнуть". Темно-малиновые глаза открываются, и Сукуна одаривает его тонкой улыбкой. "Самоотверженный мученик. Одно дело - сказать, что будешь стоять перед распятием, а совсем другое - быть пригвожденным к нему". Слова болезненно отдаются в голове Юджи, который пытается понять их смысл. "Твоё присутствие не вызывает у меня отвращения", - шепчет Сукуна так тихо, что Юджи задумывается, не послышалось ли ему это. Когда он снова смотрит на Сукуну, тот уже крепко спит. Он не уходит, и Юджи, вероятно, придется сказать Ураюме, чтобы он его не ждал. Юджи не понимает, что все это значит. В груди все еще болит, пустота заполнена осознанием того, что Сукуна не признался в любви, но он точно признался, что не испытывает неприязни к Юджи. Этого недостаточно. _____________________________________ Это глупо, правда. Он знает, что лучше не шнырять по нижним уровням в нерабочее время, но ведь Юджи делал это всю свою жизнь. Днем раньше он заходил к Кендзяку и ужинал с ним, с болью вспоминая, что в последнее время его не было в жизни Юджи. Жгучее одиночество и одновременная боль от ощущения, что все вокруг - ложь, скрытая в хитроумных истинах. Захотев прихватить несколько вещей у торговцев, которых он редко видит в последнее время, Юджи отправляется в темноту, пробираясь сквозь мутные толпы людей, вдыхая странные гнилостные и сладкие запахи, пронизывающие воздух. Металлическая аура, смешанная со странной выпечкой. Переизбыток яркого и темного, странного и необычного. В таких ночных толпах нетрудно исчезнуть, равно как и зайти не туда. Его хватают, когда он сворачивает за угол в темноте, когда неоновые огни мерцают именно так. Руки стремительно затаскивают его в вонючий переулок, скрывая из виду... Прежде чем он успевает среагировать, ему на голову натягивают мешок. Черт. Юджи наносит несколько грубых ударов, борясь с надвинутой на голову преградой, закрывающей обзор. Ему удается сильно ударить одного из нападавших ногой, в результате чего он, оскалив зубы, падает на землю. Ворчание от боли, шипение и проклятия, когда Юджи вслепую удается нанести еще один сильный удар ногой. В результате он получает удар в живот, от чего перевернулся на спину. На его запястьях стяжки. "Черт возьми, вы трусы. Боитесь встретиться со мной лицом к лицу? Я бы тоже боялся". Юджи с силой ударяет плечом в мужчину, который корчится от боли, и в черепе раздается скрежет зубов. С ужасом он слышит, как где-то в переулке открывается старый лаз, звуки удаляющихся ног, влажный, горячий запах, поднимающийся вверх. Две пары рук сильно толкают его, и Юджи бесцеремонно падает вниз, приземляясь в ужасной куче со связанными за спиной руками. Когда какой-нибудь придурок поднимает его с мокрой, сырой, вонючей земли, Юджи проламывает ему череп, с удовлетворением слушая, как ломается его нос. "Этот богатый маленький ублюдок!" Гравийный голос шипит, приглушенный и невнятный из-за разбитого носа. Кто-то другой хватает Юджи сзади и толкает его вперед. "Не останавливайся, идиот. Или я тебя прирежу". Ледяного ощущения лезвия, прижатого к горлу, достаточно, чтобы Юджи остался на месте. С перерезанным горлом он никому не нужен. Его мысли несутся вскачь, пока они идут по зловонной темноте. Под его ботинками слышен запах мусора и отбросов, человеческих отходов. А еще - кучи отходов гродентов. Он надеется, что они не столкнутся ни с кем из них; это было бы настоящим дерьмом. В конце концов, ржавая дверь громко распахнулась и закрылась, и Юджи протиснулся в нее,споткнувшись о пол. По крайней мере, здесь пахнет лучше. Он скрежещет зубами и корчится, стараясь выглядеть как можно круче, неужели эти ублюдки не знают, кто он такой? Или знают и поэтому схватили его, черт. Это должно быть сделано, чтобы навредить Сукуне; кто-то пытается вымогать у него деньги. Даже причинить ему боль, что невозможно, Сукуну нельзя обидеть, если ему все равно. Юджи горько смеется: "Вы, идиоты, думаете, он заплатит вам, чтобы вернуть меня? Он не договаривается с террористами, он их убивает". Он не любит меня. "Вы переоцениваете мои достоинства..." Знакомый голос прерывает его. "Я никогда не переоценивал твои достоинства, Итадори". Прохладный, легкий голос Юты заставил Юджи вздохнуть с облегчением. Ладно, значит, сегодня его не похитят и не убьют, понял. Но он все равно злится. Юта извиняется: "Простите за все это, но мы не знали, как еще с вами связаться". "Правда?" Юджи с раздражением огрызается, лицо его затуманено. Он, наверное, похож на говорящий мешок, бесполезно валяющийся на полу, руки застегнуты за спиной, лицо закрыто. "Неужели не было возможности поговорить со мной с глазу на глаз, как с нормальным человеком?" С его головы снимают мешок, открывая жуткую зеленую подземную комнату, полную по меньшей мере десяти разных людей. Некоторых он узнает, других - нет. Вдоль стен тянутся большие трубы, а в глубине стоят древние мейнфреймы, собирая пыль. Серверы, мерцающие огоньками, тихонько гудят. "Обратиться к вам было непросто. Уверен, вы понимаете, почему, учитывая, в чью жизнь вы влезли". Юта выглядит очень рассудительным и жестом показывает на Фушигуро и Нобару, стоящих вместе с виноватым видом. Юджи чувствует всплеск боли, видя их. "Твои друзья не захотели давить на тебя, когда ты сказал им, что не хочешь возвращаться к нам. Они очень дорожат твоей дружбой. Поэтому мне пришлось попросить других взять дело в свои руки". Юджи хмурится, стараясь не обижаться на Фушигуро и Нобару из-за этого. "Что вам нужно от меня, раз уж вы меня похитили?" "Не стоит театральничать: мы собираемся тебя отпустить. Но сначала нам нужно, чтобы вы погрузились в даркпространство со своим кибершунтом. Мы не можем найти никого, кто согласился бы нам помочь, у кого был бы такой же специализированный прибор, как у вас. Мы нашли важную файловую систему, скрытую за многочисленными шифрами и кодами, но никто из нас не может подобраться к ней без такого высокотехнологичного кибершунта, как ваш". Юта вздохнул и жестом указал на бледноволосую женщину, чопорно сидящую в дальнем углу. "Мэй Мэй бесшумно проникла в их сеть и сделала свои заметки, но без вас не сможет продвинуться дальше". Конечно, речь всегда шла о его кибер-охоте. Мрачное предчувствие сочится у него под кожей. Он никогда не хотел эту дурацкую штуку. "Что в системе?" недовольно спросил Юджи, все еще недовольный всем этим. Кто просто так забирает с улицы парня, который занимается своими делами? Ух. Он снова смотрит на Нобару, и ее взгляд стыдливо опускается вниз. Юта всегда выглядит слишком серьезным, но сейчас он выглядит прямо-таки готовым к похоронам. "Мы считаем, что это система, содержащая книгу всех подпольных сделок, в которой подробно описаны люди, которых с рождения готовили в качестве сосудов для кого-то другого. Это люди, живущие сейчас, которых мы можем попытаться спасти от ужасной участи... и если нам удастся извлечь копию этих данных из серверов, мы сможем опубликовать их для общественности, осудив тех, кто заплатил за владение другим человеком". Что-то темное и неприятное поселилось в глубине желудка Юджи. Страх, скользящий по позвоночнику. Он качает головой и в ужасе смотрит на него. Это серьезная информация, которую тщательно охраняют и отслеживают. Это опасная информация. Это информация, за которую людей убивают. "Я не могу заглянуть так глубоко", - бесполезно говорит Юджи, умоляюще глядя на них, желая, чтобы они поняли. "Это хорошо охраняемые данные, и вы это знаете. Даже мой зашифрованный, замаскированный туннель может быть замечен в шпионаже. Я не знаю, что за защита стоит вокруг него; я не взломщик кодовых ворот. И мой шунт может быть заражен..." ...и кто-нибудь вроде Сукуны может узнать об этом. А если Сукуна узнает, что случится с его доверием ко мне? С моей жизнью? Юджи стало плохо. Его сейчас стошнит при мысли о том, что он может потерять то, что у него есть... "Это риск. Но вы в долгу перед нами", - обвиняюще говорит кто-то в тени. "Ты должен хотя бы доказать, что не являешься полноценным предателем". Юта слышит это, нейтральное лицо становится суровым, и он отмахивается от слов. "Итадори не предатель, но его жизненные приоритеты, безусловно, изменились. Мы не тираны, и не нам указывать ему, как жить дальше". "...посмотрите, кто делит с ним постель", - враждебно произносит другой голос. "Как можно доверять ему, чтобы он хотя бы вышел отсюда?" Нобару, похоже, разозлило, и она крутанулась на месте, чтобы вцепиться в лицо собеседнику. "Попробуешь что-нибудь сделать, и я разобью тебя в пыль. Это мой друг..." "Полегче, Кугисаки", - говорит Фушигуро, оттаскивая ее назад, чтобы не дать ей начать драку в подземелье. "Никто не тронет Итадори, иначе им придется иметь дело и со мной". Приятно знать, что они все еще прикрывают его, даже если не предупредили об этом. Подняв кулак в знак молчания, Юта серьезно смотрит на Юджи. "Что скажешь, Итадори? Поможешь ли ты нам выполнить это задание?" Они буквально похитили его, - Юджи сомневается, что это честный вопрос. За последний год он научился у Сукуны нескольким циничным вещам. "Есть ли у меня выбор?" "Не совсем", - мрачно говорит Юта, подтверждая его подозрения. Юджи застонал, опустив подбородок на грудь. "Кто-нибудь может хотя бы снять эти дурацкие стяжки с моих запястий? У меня пальцы немеют. Придурки." ~ Вычислительная консоль и серверы светятся голубым светом, отчего Юджи становится не по себе. Он не хочет иметь ничего общего с этим заданием. Мей Мей садится рядом с ним и достает трос. "Я пойду с тобой. Если ты не взломщик шифров, то я - да. Таких умельцев, как я, мало. Места, куда мы отправимся, будут в самых темных уголках киберпространства. Тебе понадобится помощь. К счастью, я уже знаю их сеть". Почувствовав ужас, Юджи неохотно позволяет ей ввести кибериглу в его шунт, морщась от ощущения, что в череп проникает что-то склизкое. Это никогда не проходит нормально. Он закрывает глаза и погружается в компьютерный мир, видя дикие вспышки цветов, затем темно-черные и зеленые нули и единицы, а потом... Мей Мей подключается к консоли, ее клавиатура находится в его сознании, а пальцы отбивают такт. Кабель позволяет ей напрямую подключаться к его собственному соединению, как будто она едет вместе с ним. Она присутствует рядом с ним, следуя по замаскированному, скрытому туннелю, который обеспечивает его проход. Они идут сквозь тьму, пересекая различные уровни темного пространства, погружаясь все глубже и глубже, и напряжение становится холодным и тяжелым для разума Юджи. У него уже болит череп. Она незаметно направляет его в сеть, работая в обход защитных агентов конечных точек, которые она уже бесшумно отключила, оставив их функционировать в домашней сети. Невозможно обнаружить. Киберпространство холодное, и Юджи дрожит, как будто его физическое тело действительно там. Сквозь странную тьму черных и зеленых, единичек и нулей они идут, по крайней мере, до тех пор, пока не натыкаются на первую стену, требующую ввода пароля. "Я собираюсь перебрать его", - тихо бормочет Мей Мей, используя диск в консоли для работы с программой. Юджи скорее чувствует, чем видит, как она перебирает буквы, цифры и символы, пока что-то не сходится, бит за битом. Первые ворота отпираются, открывая еще более темное пространство. Туннель становится все тяжелее для его сознания, тошнота нарастает. Боль в черепе усиливается. Ощущение такое, будто в голове сидит тяжелый зверь и изматывает его. Его глаза дико вращаются за закрытыми веками. Стена за стеной они бьются, Мей Мей творит свою магию кодирования, прячась за бесшумным, замаскированным туннелем Юджи, чтобы устроить всевозможные беспорядки, все глубже проникая в темную систему с незаконной информацией. Появляется последнее всплывающее окно с запросом имени пользователя и пароля. Мей Мей легко вводит данные, и на экране появляется система с файлами, файлами и файлами, различными уровнями защиты, шифрования... Юджи вопросительно наклоняет голову в ее сторону, глаза по-прежнему закрыты, он погружен в киберпространство. "Украденные документы", - говорит она ему, поняв его мысли. "Я ждала этого момента, чтобы использовать их. После сегодняшнего вечера злодеи будут знать, что произошла утечка информации. Я также скопировала их систему шифровальных ключей. Это нанесет им большой урон". Размах. "Вот и все", - говорит она громко, чтобы Юта мог ее услышать. "Эксфильтрация начинается". Юджи чувствует, как она копирует тщательно защищенные файлы, сохраняя их на свой диск. "Сейчас я отключу тебя", - тихо шепчет она ему, ласково гладя рукой его нахмуренные брови, словно он ее младший брат. Ее обычно высокомерный тон сглаживается, успокаивая его. "Осторожнее". Юджи изо всех сил расслабляется, облегчая себе задачу, когда она медленно вытаскивает иглу, освобождая его от компьютера. Задыхаясь, он открывает глаза, борясь с волнами головокружения. Черт, как же он ненавидит пользоваться этой дурацкой штукой! Через мгновение он откидывается на спинку стула, и его рвет: горло горит, желудок наконец-то стал меньше. Юта и Мэй Мэй тихо беседуют. Уставший и раздраженный Юджи спрашивает: "Что вы будете делать с полученными данными?" "Поработаю над его расшифровкой и надеюсь, что один из ключей, которые мы скопировали, сработает". Мей Мей откладывает диск. "У меня есть свои способы взлома файлов. Скоро мы увидим, что здесь содержится. Вы отлично поработали". Да? Почему же тогда не чувствуется? Юджи снова рвет, голова раскалывается в агонии, и его охватывает волна жалости к себе. В последнее время он живет слишком легко, и мысль о том, чтобы вернуться к такой жизни, заставляет его чувствовать себя неловко. Он снова чувствует себя предателем самого себя и своих ценностей. Сукуна пробрался в его череп и откусил кусок от его доброго сердца. ~ Юта берет на себя труд вернуть Юджи на место. "Мне жаль, что все так получилось. Вот так. Ты не плохой человек". Почему-то Юджи думает, что это похоже на прощание. Как будто его больше не ждут в их компании. Возможно, это и к лучшему: Юта прав, теперь у него другие жизненные приоритеты. Юджи больше не хочет скрываться в темноте, как преступник. У него появились более высокие цели. Сукуна дал ему цель, к которой он должен стремиться. Когда они замирают в темноте, слушая, как машины медленно проносятся над землей, Юджи нерешительно спрашивает: "Почему ты так его ненавидишь?" Взрослый мужчина точно знает, о ком говорит Юджи. "Рёмен убил кого-то важного для нас". Юта на мгновение погрустнел. "Годжо Сатору был абсолютной легендой, когда дело касалось борьбы со злодеями. Он противостоял лидеру геноцидного культа Гето Сугуру, который проповедовал уничтожение слабых жителей города, чтобы дать больше ресурсов достойным; впрочем, это было еще до вашего времени. Уже тогда он искал коррупцию в Академии обогащения человечества, уверенный, что источник зла находится именно там. Все стало еще более странным, когда Гето был... ну... заменен". Его тело было украдено. "Годжо был так близок к тому, чтобы вскрыть систему, а коррупционеры оставались в тени, чтобы избежать его внимания... а потом его не стало. Зло всплыло на поверхность без страха". Юджи не знает, что ответить, кроме как: "Прости. Я... я не знал". "Ты многого не знаешь о человеке, которого берешь в постель". Юта бросает на него почти жалостливый взгляд, который совсем не нравится Юджи. "Ты знаешь, как он остановил восстание изгнанных жителей Пустошей несколько недель назад? Когда ты сидел рядом с ним на больничной койке? Или тебе просто не пришло в голову спросить его? Или тебе было все равно?" Немой укор скользит по его черепу, тошнотворный и ядовитый. Блядь, Юджи не думает, что захочет узнать это в таком темпе. Незнание - это блаженство. Он упрямо молчит, стиснув челюсти. Глаза Юты торжествуют. "Он приказал сбросить бочки с полонием-210, хранившиеся на заводе, на их дома. Трудно продолжать борьбу, когда тебя только что облучили до смерти. Это ужасный способ уйти. Медленный и болезненный, только садист сознательно выбрал бы такой путь для деревни с женщинами и детьми". Похлопав Юджи по плечу, Юта поворачивается и уходит обратно в темноту подземного города. В темноте раздается его голос. "Как ты думаешь, Итадори, способен ли такой человек испытывать к тебе хоть какие-то чувства?" Где-то капает вода, громко отдаваясь во внезапно наступившей тишине, сквозь звон в ушах Юджи. ...груз бессмысленных вещей… В голове Юджи раздаются крики. ___________________________________ "Ты занят". Сукуна с любопытством наклонил голову в сторону. Они отдыхали на его балконе, наблюдая, как мимо проносятся машины. "Где твой ум в эти дни?" Юджи должно быть лестно, что Сукуна заметил это и хочет знать. Еще несколько месяцев назад он бы и не поинтересовался. Как все тихо меняется, как десятилетия назад менялись времена года. "Нигде". В голове Юджи царит беспорядок. Все, о чем он может думать - это то, что сказал ему Юта. Это делает его чудовищем, не так ли? Рёумен Сукуна превратил его в монстра, как и боялась Нобара. Делает ли это его странным человеком? Что он боится и любит этого человека и не может представить себя без него, что бы он ни сделал? Он не может даже спросить его о словах Юты, о том, как он излучал женщин и детей... "Хм..." Сукуна подзывает его ближе, глаза сужены. "Ты смотришь на меня как-то по- другому. Как будто ты разочарован. Это меня не устраивает. Исправь свое лицо". Оцепенев, Юджи рассеянно пробормотал: "Странно, что ты заметил". Пальцы сжимаются на нем; Сукуну раздражает такой ответ. Его поведение. "Почему? Ты снова воображаешь, что я тебя не замечаю?" Боль проникает сквозь ледяное оцепенение, находит его мягкие внутренности, где течет кровь. "Ты замечаешь меня больше, чем кто-либо другой в этом мире". Челюсть Юджи болит от сжатия. "Меня просто возмущает тот факт, что тебе на это наплевать". Намек на жестокий смех, который звучит не совсем искренне. "Неужели я окончательно развеял твои мечты о том, как я буду произносить перед тобой это отвратительное слово? Так вот в чем дело?" В его взгляде появляется неприкрытая усмешка, но выражение глаз не совсем соответствует. "Нет. Вместо этого я научился наблюдать за твоими действиями". Сукуна не произносит душещипательных слов, но это не страшно: его поступки говорят гораздо громче. "А ты?" Глаза в капюшоне лениво смотрят на него. "О чем ты воображаешь, что видишь?" Слова Юджи почти замирают у него на языке, потому что он не знает, что это такое, не понимает. "Я вижу, как мы меняемся", - обреченно говорит он, вспоминая кошмары, которые снились ему в последнее время. "Как сны превращаются в кошмары, а кошмары - в сны. Пока от нас обоих ничего не останется". Рубиновые глаза слегка расширяются, в них мелькает что-то неразборчивое. Затем это поразительное красивое лицо напрягается. "Разочарование - бич амбиций". "Я так стараюсь быть таким, как ты хочешь..." "Ты такой, каким я хочу тебя видеть, - резко говорит Сукуна, в его взгляде сквозит что-то похожее на ненависть. В его взгляде читается опасность. Что-то похожее на страх, переходящий в жестокость. "А теперь прекрати эту пустяковую хандру, пока у меня от тебя не случилась аневризма". Он втаскивает Юджи в зал для спаррингов и вручает ему один из истинных клинков. "Покажи мне свою форму еще раз. Давненько ты не делал этого для меня. Ты был занят в последнее время". Юджи не обращает внимания на распросы. Выдыхая, Юджи берется за рукоять и мысленно отбрасывает все, что делает его человеком, все, что заставляет его чувствовать. Он опустошает себя, чтобы выступить так, как должен, чтобы пронестись сквозь различные удары и выпады, отталкиваясь ногами так хорошо, как никогда не получится, стараясь быть таким же привлекательным, как и сам Сукуна. Заметив, что Сукуна стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на него, Юджи увидел в его взгляде что-то необычное. Это что-то сродни ужасу, и Юджи не может понять, почему это может быть. "Некачественно. Опять", - беззвучно произносит Сукуна, не двигаясь с места. Это заставило Юджи задуматься: все было идеально, но к чему все это? Что-то не так с Сукуной. Ужасно. Задыхаясь от усилий, Юджи проделывает все это еще раз, снова и снова, пока Сукуна жестоко требует от него все больше и больше, в его взгляде мелькает что-то нездоровое... "Опять, но лучше". Задыхаться. Пот. Скручиваться. Сгибаться. Удар. Дышать. Дыши. Дыши. "Такое впечатление, что ты не пытаешься. Опять." Его тон звучит как олицетворение ненависти. Юджи выкладывается на полную. Боль. Гореть. Сдвиг. Растягивать. Рассекать. И так до бесконечности. Даже когда тело Юджи начинает дрожать и болеть от усилий, он понимает, что задел какой-то нерв. Это причина и следствие.Чтобы он ни сказал, это каким-то образом повредило Сукуне, и теперь он пытается подавить Юджи, чтобы скрыть это. Это делает боль достойной того, чтобы знать, что он потревожил короля. В тот момент, когда Юджи кажется, что он больше не может, что его сейчас вырвет и он умрет одновременно, Сукуна ломается первым. "Хватит", - требует Сукуна, его голос странно трещит. Кажется, он наконец-то увидел, что Юджи разбился, как дрожат его мышцы, как больно ему. Он втискивается в пространство Юджи, прижимается лбом к его лбу, тяжело вдыхает, прижимается к нему. От одной только нежности этого действия Юджи едва не падает. Он дрожит, слабеет, пытается отстраниться... "Хватит". Голос Сукуны - тихий шепот, неожиданно притягивающий его к груди. Доброта причиняет боль. Дрожа от адреналина и физической боли, просто желая, чтобы это прекратилось, боясь, что Сукуна сорвется и заставит его повторить все это, Юджи находит слова: "Я не хотел..." "Не надо, - произносит Сукуна, обхватывая затылок Юджи и вжимаясь лицом в его шею, чтобы защитить. "Это был не ты. Я чувствовал себя жестоким". Признание своей неправоты. Что-то в Юджи слегка ломается, медленно рассыпаясь. "Я знаю. Я люблю тебя", - шепчет Юджи ему в горло, потому что это правда, хотя он и хотел бы, чтобы это было не так. Его голос жалко ломается. "Я хочу, чтобы ты любил меня". Руки, обхватывающие его, сжимаются сильнее, почти до синяков. ~ Когда Юджи выходит из комнаты, он проходит мимо Ураюме, который наблюдал за ними. Нет. Не за ними. Ураюме наблюдал за Сукуной с чем-то сродни агонии, сливовые глаза были наполнены чем-то, напоминающим наблюдение за крушением империи. Ночь в одиночестве в огромной квартире Сукуны, наслаждаясь пустым пространством. Ураюме и Сукуна отправились на какое-то душное торжество в самом центре города. Закрытое мероприятие для сильных мира сего, где они поглаживают друг друга по эго и наслаждаются роскошью, которой нет ни у кого другого. Отвратительно. Как будто Юджи захочет добровольно улыбаться и кивать этим людям. Стоять рядом с Сукуной и выглядеть как хорошо сложенный молодой человек. Он до сих пор помнит, как Сукуна остановился в дверях, выглядя четким и чернильным, с опасными острыми краями. В воздухе со вкусом витал сандаловый одеколон. Голос мягкий, вопросительный: "Ты уверен, что не хочешь пойти с нами? На таких мероприятиях от меня больше проблем, чем пользы, и ты это знаешь, - ответил Юджи, не обращая внимания на то, что Ураюме, казалось, с облегчением оставил Юджи далеко позади. Сукуна нахмурил брови, но в конце концов не стал настаивать на своем, сказав ехидно: Твое присутствие все равно не нужно. Итак, Юджи один, и его это более чем устраивает. Он только что вышел из роскошного душа в спа Сукуны, когда увидел, что его часы на прикроватной тумбочке мигают красным. Юджи подходит к ним и смотрит, что все пропущенные звонки - от Кугисаки Нобары. Странно. Его лицо исказилось. Она звонила ему уже четыре раза. Это на нее не похоже. Веселый ИИ-бот снова начинает щебетать, сообщая, что вам звонит Кугисаки Нобара! Ей действительно нужно сказать что-то важное, она звонила вам уже 4 с лишним раза! Вы ответите? Приняв вызов, Юджи подносит руку к уху, где находится маленький динамик, и говорит: "Привет, как дела?". На другом конце звонка нет никаких любезностей. Никаких приятных "эй, да пошел ты, любовничек" или "эй, выходи сегодня вечером, мы гоняем на тачках по Спидер-Роу". Вместо этого голос Нобары звучит странно отстраненно, почти оцепенело. "Привет. Помнишь те данные, которые ты нашел для нас?" "...да?" Глубокий вздох шепчет ему в ухо, как порыв ветра. "Мей Мей расшифровала их. Правда, она чуть не испортила все в процессе дешифровки. Но... но мы получили данные, Итадори. Получилось." Нобара вдыхает медленно и дрожаще, словно плачет... что странно. Он хмурится, стоя в полотенце, с мокрых волос капает вода, и смотрит в окно. Куда она ведет? Почему она не говорит нормально? "Это здорово, не так ли? "Юджи". Ее голос дрогнул. Что-то не так, что-то ужасно не так, Нобара никогда не говорила так. "Нобара?" Его голос переходит в обеспокоенный шепот. Она его пугает. "Твое имя". В голосе явно слышатся всхлипывания, голос дрожит. Она звучит неуравновешенно. "Оно есть в списке". Оцепеневшее неверие наполняет его. Ужас, пронизывающий и ледяной, прочно засел в его позвоночнике, пока он наконец не почувствовал что-то. "Что ты имеешь в виду? Что ты говоришь?" На линии повисла пауза, как будто она пытается собраться с мыслями. "Юджи. Твое тело было продано еще до твоего рождения. Все твое предназначение - существовать для кого-то другого. Твоя жизнь была куплена и оплачена". Звук крови, бьющейся в черепе, очень громкий. Он заглушает все остальные звуки. Слова безумны. В его заторможенном сознании проносится тысяча мыслей, и ни одна из них не имеет смысла. Его тело вдруг стало казаться чужим, странным и пугающим. Как будто он не в своей собственной плоти. Ужас погружается в глубину, оставляя его с последним вопросом. "Кому?" Неестественное всхлипывание, которое никогда не было характерно для ее тона, возвращается, и Нобара произносит прерывисто: "Рёмен Сукуне".

~

Ты чувствуешь вкус моей преданности?

~