* * *
Буйволсон зашёл к Джуди и позвал её. — Идём, Хоппс. Тебя вызывает новый мэр. — Меня? — переспросила Джуди. — Зачем? — Тебе улыбнулась удача. — ухмыльнулся Буйволсон. Проходя через вестибюль, Джуди увидела, как Когтяузер собирает вещи. — Когтяузер, что происходит? — недоуменно спросила Джуди. — Начальство сочло, что нецелесообразно, чтобы посетителей встречал хищник, — грустно сообщил гепард. — Так что буду в архиве работать, рядом с уборной!* * *
Сидя перед мэром Барашкинс, Джуди отложила журнал с её фотографией. — Эм, я не совсем понимаю... — неловко для себя Джуди отреагировала на эту новость, что её назначают на более важную роль. Мисс Барашкинс начала объяснять: — Большинство граждан — это травоядные. И сейчас они дрожат от страха. Вы для них героиня. И мы с капитаном решили... Что вы должны стать публичным лицом Департамента полиции Зверополиса. — Это вы зря... Нашли героиню. Я пришла сюда, чтобы сделать мир чуточку лучше, — сказала она. — Но вместо этого посеяла в городе страх. — Слишком много на себя берёшь, Хоппс, — поспешил заявить Буйволсон. — У нас всегда было неспокойно. И именно поэтому нам нужны хорошие полицейские. Такие как ты. — Нет, — покачала головой крольчиха. — Хороший полицейский должен поддерживать покой и порядок... У меня ничего не получилось. Я недостойна работать в полиции. Прошу принять мою отставку. — Хоппс? — глаза Бого расширились. — Джуди, что же вы делаете? — удивлённо и напряжно спросила Барашкинс. — Вы же так долго к этому стремились. Одумайтесь. Прошу, остановитесь. — Спасибо, что дали мне шанс. — вздохнула Джуди, потом посмотрела на шефа. — Перегите Джейн, сэр. Джуди ушла.* * *
Буйволсон приехал в больницу, чтобы проведать Джейн. Глядя в крошечное окно, на его морде появились смешанные чувства. Скорбь, вина и сильная боль охватили его. Он видел, как врачи пытались вылечить Джейн от бешенства. Однако львица рычала, неподпуская никого к себе. А когда она увидела силуэт Буйволсона, она подбежала и хотела или его убить, или обнять. Но толстое стекло мешало ей осуществить это. — Прости, Джейн, я не уберег тебя, милая, — шептал Буйволсон, положив свою лапу на стекло. Джейн попыталась понюхать его, но так и не смогла, хотя они приложили свои мохнатые лапки к стеклу — словно их лапы соприкоснулись. Джейн подняла свои фиолетовые глаза на шефа, и в тот момент казалось, что она ведет с ним беседу просто взглядом. Буйволсон был озадачен и не мог расшифровать язык ее прекрасных глаз. Джейн стала царапать стекло, словно пытаясь донести до него свое желание выбраться или что-то сказать. Однако вместо слов из ее горла лишь исходили отчаянные рыки, словно она снова превратилась в дикого зверя, не способного говорить. Однако к полицейскому подошли супруги Бастеркис. Лили вытирала платком свои слезы, а Джордж со злобой сверлил взгляд Буйволсона. — Значит, вы и есть капитан Буйволсон? — спросил Лев. Буйволсон деловито кивнул. — Да, это я! А вы простите, не родители Кисы? — спросил он в ответ. Супруги замерли от удивления. — Кисы?! — зарычал Джордж. — Да как вы смеете, капитан, так называть нашу дочь?! Буйволсон немного опешил от неожиданной реакции. Он был уверен, что супруги Бастеркис пришли обратиться к нему за тем, чтобы узнать, как их дочь. — Джордж, милый, успокойся, прошу! — успокаивал а мужа Лили. — Милая, это из-за этого буйвола наша дочь озверела. Я же говорил, что не надо было ей давать денег на поезд. А теперь что?! — рычал на жену Джордж. Буйволсон наклонился к Джорджу и сказал: — А теперь слушайте меня внимательно, мистер Бастеркис! Я пытался уберечь ваше чадо, давая ей задачу, связанную с бумагами или квитанциями! Джордж потрясенно посмотрел на свою безумную дочь, которая с неудержимой энергией рвалась в сторону Буйволсона. Он чувствовал тяжесть своей вины, осознавая, что именно его легкомысленность привела к этой опасной ситуации. Шеф, услышав ужасный звук разбитого стекла, подернулся ужасом. — Я знаю, что я сам виноват в том, что произошло... — прошептал мощный буйвол, словно его гордость только что была разбита. — Мне... не следовало отпускать ее с Хоппс. Если бы я не совершил эту ошибку, ничего из этого не произошло. Горькая печаль усилилась в его глазах, отражаясь в его голосе. Он знал, что его дочь несет его душу, и он ощущал вину каждый раз, когда она попадала в опасность. Его сердце сжалось от горя, осознавая свою непростительную неосторожность. Он решительно взглянул на дочь, что все еще отчаянно пыталась добраться до Буйволсона. Его глаза сверкали смешением гнева и беспомощности. Он был готов сделать все, чтобы вытащить ее из этой ситуации, чтобы защитить ее от возможной опасности. В то же время, он понимал, что последствия его ошибок уже не могут быть исправлены. Она была сделана, оставляя только беспокойство и страх в его сердце. Он осознал, что его дорогая дочь любит приключения и смелость, и он должен был не только учить ее быть осторожной, но и дать ей свободу и полную веру в себя. Он понял, что необходимо справиться с своей виной и страхом, искренне извиниться перед дочерью за свою безрассудность. Он понял, что должен признать свою ошибку и быть рядом с ней, чтобы помочь ей извлечь урок из этого опыта. Когда врачи осторожно открыли дверь, чтобы войти и ввести лекарство, Джейн внезапно выпустила громкий рык и выбежала сквозь барабанившую дверь, сбив толпу своих родителей и ошарашенного Буйволсона своими лапами. Буйволсон с трудом осознал происходящее и, не сдаваясь, попытался подняться, а затем рванулся за Джейн, крича ей с отчаянием в голосе: — Джейн, вернись сейчас же! В мгновение ока Джейн смешалась с толпой паникующих зверей, стремящихся уйти от беспорядочной ситуации, происходящей в медицинском учреждении. Ее сердце билось словно в унисон с бегущими людьми, и она чувствовала себя потерянной и разъяренной одновременно. Раздражение прокатилось через нее, когда она вспомнила все боль и страдание, которые были причинены ей в этой злосчастной больнице.* * *
Крольчиха вернулась на семейную ферму и стала торговать на рынке. Ей было очень грустно. Родители утешали: — Ты всегда была боевой! И у тебя всегда всё получалось! — Вот и сейчас получилось, — вздохнула Джуди. — Испортить жизнь сотням и тысячам хищников. Тут возле прилавка остановился фургон. — Это Гидеон Грей, — сказал отец. — Мы вдохновились твоим примером и стали работать с лисом. Он оказался лучшим пекарем во всей округе! Грей вышел из фургона и поздоровался с Джуди. — Прости, что обижал тебя в детстве, — сказал он. — Я всем жизнь портил. — Да и я не лучше, — вздохнула она. Вдруг папа закричал на соседских ребятишек: — Осторожнее! Не растопчите мои рапум лунатикум! — Как вы их по-научному назвали, — пожал плечами Гидеон. — А у меня в семье их зовут ночными горлодёрами. — О чём вы? — не поняла Джуди. — Вот об этих синих цветочках, — пояснил отец. — Они хорошо отгоняют насекомых. Но если кто их сгрызёт, то становится словно дикий! Джуди ахнула. До неё дошло: ночные горлодёры — это цветы! И они могут свести с ума любое животное, не только хищников! Она вскочила в отцовский грузовичок, ещё полный овощей, и помчалась в город. Первым делом Джуди отыскала Ника. Он теперь обитал возле моста на заброшенной окраине города. Лис сидел на солнышке и лениво потягивал коктейль. — А, Ник, ночные горлодеры не волки, а ядовитые цветочки. — сказала Джуди, подойдя к Нику. — Кто-то специально дурманил хищников пыльцой, чтобы они дичали. — Надо же, — вздохнул Ник, поставив стаканчик и встал с кресла. — «страшно интересно»! — Ник уже собрался уйти, но Джуди попыталась остановить его. — Стой! Стой, — кричала она ему, идя за ним следом. — Стой подожди, я знаю, что ты не простишь меня, я все понимаю. Я бы тоже такого не простила, мою черствость и невежество, и предвзятость. Но хищники не должны страдать по моей вине, надо все исправить… Беда в том, что без тебя я не смогу. — они оба стояли и не двигались, а Джулия так и плакала. — Давай, ты мне поможешь, а потом ненавидь, сколько тебе угодно. Мне перед тобой ужас как стыдно. Я плохой друг и, я признаюсь к тому же, что ты был прав на мой счет. И я, наверное, просто глупая крольчиха. Ник достал из кармана ручку-морковку и нажал на диктофон: — «И я, наверное, просто глупая крольчиха». — Не переживай, морковка, отдам, сотрешь через двое суток. — улыбнулся Ник, поворачивать к подруге. Джуди сильнее заплакала и медленно подошла к лису. — Ну ладно, иди сюда. — Джуди положила свою голову на грудь лиса, продолжая плакать. — Вы, кролики, сентиментальны, ну все на эмоциях. Ай, ну хватит, не плачь. А может ты ручку выуживаешь? Я угадал, нет? Джуди попыталась забрать ручку, смеясь, наступила лису на хвост: — На хвост наступила, кыш-кыш-кыш. — прошипел Ник, Джуди хихикнула. — Ой, прости.