Настучать в бубен

      Умненький зверь не рванул вперед со всей силы, а еще ниже припал к земле и медленно, неспешно, в боевой позиции, в какой университетский кот по имени Базизевс Арнольдович к голубям подкрадывался, начал сдвигаться в сторону выжидающего землянина. Не то у него был опыт встречи с копьями, что вполне вероятно с учетом наличия на шкуре заметных даже сейчас шрамов, не то он чуял Степанову магическую одаренность и привык все фонящее волшебством воспринимать очень серьезно, не то у него такая боевая тактика и он ее придерживается.       Степан в ответ сбросил рюкзак и сдернул с копья-рогатины закрывающий наконечник чехол, припал пониже к земле, упирая оружие тупым концом в грунт, а сам потянулся к своим контрактам. Да, не самым сильным, но простого зверя свалить они смогут, как смогут и небольшую шайку разбойников разогнать (массовый ужас и все козлы побежали, кал в штаны роняя). Только одолевали шамана сомнения в том, что этих трюков хватит для победы над явно магической тварью. Проблема в том, что проверять ведь все равно придется, причем с риском для жизни и со всего одной попыткой в запасе.       Дожидаться удара этой туши, размером с не слишком крупную корову, он точно не хотел и атаковал первым, тем самым ужасом, вынудив духа отрабатывать скормленный ему когда-то полный резерв. Незримое обычным глазом облачко направилось к зверю, зависло у него над головой и тут же вспыхнуло энергией. Зверь вздрогнул, тявкнул каким-то неописуемым звуком, какой не вышло отнести к знакомым человеку животным, а потом разозлился и зарычал в ответ. Это тоже был волшебный рык, ужас попытался сковать сознание шамана, но только что попытался: сказалась и крепость духа, и высокая характеристика этого духа, и общие умения шамана работать с альтернативными состояниями сознания, но Степан только поморщил лицо, сжал губы в тонкую нитку и процедил, как будто плюнул:       - Слабовато. – Голос не дрожал, оставаясь сухим и спокойным, хотя очко, конечно, грозило создать основу для новой черной дыры. – Видал я карликов и покрупнее.       Зверь едва ли понял сказанное, причем на неизвестном в этом мире языке, но вот тон и презрительное отношение распознал, зарычал, подобрался и бросился вперед. Чтобы за несколько секунд до контакта споткнуться на ровном месте и забиться в судорогах, будто пытаясь сбросить с себя что-то незримое, пуская пену из чемодана-пасти. Натравивший сразу всех боевых духов, настроенных на удар по тонкому телу, - потому что серьезный прямой урон стихиями этой туше нанести бы не вышло, - человек подхватил копье и бросился вперед, ощущая, как духи один за другим сигналили ему свое «бывай здоров», растратив силы и только самые сильные, наиболее верные и прикормленные, продолжали атаковать, заодно подпитываясь от резерва помогающего им Степана.       К моменту, когда он подбежал к твари, та уже встала и пыталась устоять на дергающихся невпопад ногах, издавая неистовое шипяще-рычащее звучание. Копье воткнулось в бок, когда более маневренный в этот миг человек не стал тыкать острой палкой в громадную башку, на какой из уязвимостей только маленькие как для такой туши глазки. Лезвие вошло в плоть по самую поперечину, зверь взвился вверх, едва не вырывая копье из рук, пытаясь повалить мелкого двуногого всем своим весом, подавить и растерзать беззащитного. И это почти получается, отвлекшийся на стремительное камлание Степан не успевает уклониться, но подвернувшаяся под ногу ямка заставляет упасть едва ли не в единственном направлении, какое вело не к смерти. Зверь же испытал посланную духами судорогу, снова поскользнувшись и пробежав мимо человека. Тот поднял с земли выскользнувшую из раны рогатину и, недолго думая, ударил во второй бок, примерно в подмышку. Завершившееся камлание создало в одном выдохе вспышку яркого-яркого света прямо в глаза зверя, ослепляя и давая вытащить сталь и ударить еще раз, поближе к вовремя оказавшейся открытой шее.       Суматошная и даже дурацкая битва веков продолжилась еще минуты три, пока издыхающее от кровопотери и пополняющегося списка ран нечто не замерло окончательно. Степан даже порадоваться не мог, просто слишком устал, истратив весь резерв и даже взяв у духов чуть помощи в кредит. Осознание того, что он был очень близок к жестокой и бесславной гибели, особенно не споткнись он так вовремя, только добавило ему монолитной уверенности в том, что такая прокачка не для него, насколько бы выгодной она ни была. Нет-нет-нет, он точно пацифист, потому что против насилия, особенно над собой.       Кое-как дойдя до дикого абрикоса в центре, едва шагая дрожащими ногами, он положил рядом свое копье, прислонился спиной к теплой древесине, принявшись медитировать, собирать энергию из окружающего мира, которой именно в этой точке оного мира было особенно много. Промелькнувшее сообщение о повышении уровня до пятого, как и очередной, в этот раз почти проигнорированный, шепот Автобогини, он отложил на потом, когда чуть придет в норму.       Пришел он в нее нескоро, первым делом сходив к рюкзаку и принявшись жевать сушеные фрукты и завернутое в листья жаренное мясо. Затем была очистка тела и оружия от крови, какую легко можно скормить уже прикормленным духам, они ее просто вылижут, особенно настолько волшебную. И только когда ноги уже не подкашивались, а руки перестали дрожать, Степан принялся вырезать из тела зверя самые важные части. Клыки и когти пойдут на тотемы и дома духов, внутренности слопает целый список тех сущностей, к каким он пока не решался обратиться, потому что нечем было платить. Мясо однозначно не съедобно, желчь разлилась в теле после стольких ударов в брюхо, костяк же просто нет времени и желания выделывать – работы на неделю минимум, а толку чуть, основная духовная сила твари в когтях и клыках, как это у хищников бывает, а еще в глазах и языке. Последнее не удивительно, вспоминая ее пугающий волшебный рык.       Получено: «контракт со старшим духом: Сонный Веятель».       Обретенный талант добавлен к общему статусу Игрока.       Первое из имеющихся в распоряжении Степана «узких» знаний, даже не столько знание, сколько договор с духом на двадцать призывов в год, навеки и с возможностью передать право призыва потомкам. Дух сильный, очень сильный, как для невысокого личного уровня Степана, призывать такого до становления старшим шаманом, - аналог мастерства для классических магов, - ему даже пытаться не стоит. Не хватит ни резерва, ни банально подношений, большая часть которых по имеющейся базе вкачанных знаний проходит под рубрикой «очень дорого», а оставшаяся под «да ну нахер». В теории он может, зная полную спецификацию ритуала и уже имея максимально доброжелательное отношение со стороны этого Веятеля, призвать духа и вне лимита, но... нет, не потянет до становления тем самым старшим шаманом, физически и магически не потянет.       В общем, подгон дай-то боже! Собственно, богиня своему не-Избраннику его и подогнала и вот тут начинается причина, по какой не оценивший такой доброты индивид Автобожественную Милфу ну очень на дух не переносит. Специализация этого духа и, что важнее, оговоренные рамки контракта, по какому он работает, просто вымораживают, как и все, что обычно с той большой дамочкой связано. Использовать духа в бою нельзя, вернее можно, он ведь и в прямой атаке не беззащитный, да только сущность не станет в бой вписываться, не тот контракт и договор. Призывы, все двадцать в году, активируются только если призвать эту сущность только для выполнения заранее оговоренного типа работы: против особи женского пола, причем сам призывающий должен эту особь находить хотя бы симпатичной.       Дух приходит в сон или дожидается, пока жертва уснет, делает этот сон очень влажным и страстным, после чего девушка или женщина просыпается вся распаленная и, скорее всего, помогает себе эту страсть утолить, причем обязательно руками или иными вспомогательными средствами, даже если рядом на постели лежит муж или жених. Дальше женщина ведет себя как обычно, покуда призыватель (или тот, на кого он укажет при отдаче приказа духу) не произнесет при ней изначально указанную духу фразу-ключ. Услышавшая эти слова или звуки, - можно даже мелодию, - жертва впадает в сомнамбулически-трансовое состояние в котором немедленно предается страстному и развратному разврату. Если она в это время на публике или там, где сексом не заняться, то жертва вполне естественно себя ведя предложит перебраться в более приемлемое место под тем или иным, нигде не подозрительным, поводом.       Проведя развратные действия несколько раз кряду, - можно и один, но тогда она сама себе поможет еще пару раз минимум, - женщина оденется, выйдет из искаженного состояния, распрощается с тем, кого она только что трахала (может и нахер послать, если у нее с ним отношения не очень), и пойдет по своим делам. Никаких подозрений, даже если одежда порванная, а на теле следы остались – она не только сама не обратит на это внимание, просто отбросив, как незначительную мелочь, но примет все необходимые действия, чтобы скрыть такие следы от тех, кто их мог бы заметить: близких, слуг, знакомых или случайных свидетелей.       Вот такой вот он – лучший и сильнейший, на ближайшие десять уровней минимум, контракт в распоряжении Степана. Он вынуждено признал себе, что с этой Автобогини как охерел, так и не может до сих пор обратно выохереть. Да если бы она ему подогнала боевого или защитного духа хотя бы в половину такого потенциала, он был бы счастлив и плакал бы от благодарности! Землянин бы даже согласился, быть может, выполнять ее задания, черт возьми! Но нет, как же так, чтобы дар был полезным для выживания? Теперь у новоиспеченного одаренного нуба есть контракт уровня очень могучей родовой тайны целого семейства шаманов, который для него просто совершенно бесполезен. Так он ведь даже не сможет себе богатую содержанку найти, потому что Веятель создает только разовую ситуацию, а не перманентное приворотное воздействие!       Ох, как же Степану хотелось орать и только усталость не давала ему богохульствовать, вынуждая и дальше разбираться в механике нового чемодана без ручки и без пользы.       Неодаренную особь воздействием накроет буквально за час-другой, но сильные и волевые личности могут потребовать несколько ночей для полного воздействия. Одаренных тоже можно затрагивать, как и обладателей хороших амулетов, но с определенными оговорками. Для одаренных – не выше ученика какого-то, потому что сильную ауру духу слишком трудно исказить должным образом, особенно незаметно. Для неодаренных богатеев и владельцев амулетов – сроком воздействия, потому что дух очень осторожен и чтит свою незримость очень важной частью контракта и будет действовать тем медленнее, чем параноидальнее защита цели.       Такое воздействие можно заметить до активации ключа, но это не так просто даже для мастера магии, причем желательно менталиста, целителя, малефика или такого же старшего шамана, но лучше, чтобы сразу парочка из двух и один из них обязательно либо менталист, либо шаман. Заметить же следы воздействия после закрытия ключа еще сложнее, там даже мастера не найдут, если не будут точно знать, что искать. Восхитительная осторожность и незаметность, спору нет.       Как и толку.       И Степановых нервов.       Обиднее всего здесь то, что это и вправду невероятно могучая тварь, какую по готовым лекалам и с полным описанием камлательного ритуала призвать сможет минимум мастер магии или шаманизма, минимум. Чтобы заключить с такой тварью контракт, вечный, передаваемый по наследству и максимально безопасный, то есть, как у Степана сейчас, нужно быть не мастером, нет. Тут и целый родовой ковен шаманов с полусотней поколений в запасе и парочкой высших (аналог магистров от обычной магии) заклинателей духов в составе и то будет долбиться долгие годы, десятилетия даже, а закончат заключение договора и приношение жертв уже их внуки.       Если бы только этого духа можно было бы использовать как-то по-другому! Но ведь нет же, нет! Степан даже восхитился тем, что ему подарили настолько дорогой и бесполезный подарок. Нет, ну серьезно, это как будто бы тебе подарят настоящий истребитель, со всей возможной боевой начинкой, но при этом зачем-то поменяли истребителю корпус на таковой из чистого золота. И теперь истребитель стал еще дороже, но не может ни взлететь, ни даже быть отбуксированным. Зато сейчас хотя бы стало ясно, почему в прошлый свой дар Большая Милфа подарила сравнительно полезный навык работы со снами и духами в тех снах - без усвоения такого знания Степан просто не смог бы со своим новым верным слугой общаться.       Уже привычно махнув рукой на приколы Автобогини, заново пообещав себе не удивляться новым придумкам в похожем стиле, парень еще порадовался, что он именно попаданец с системой, а не местный индивид. Потому что местный шаман, для которого его ремесло есть его жизнь, от такого финта ушами был бы и вовсе в полной истерике. А землянин хоть морально подготовлен трешевыми порно-ранобе, его происходящее тоже бесит, но оно по крайней мере не распыляет на атомы картину мира и цель жизни. Но, конечно, великой Милфе нужно быть очень осторожной с такими дарами, если не хочет уничтожить мир парниковым эффектом, спровоцированным горящей жопой своего (не)Избранного.       Выдохнув, махнув рукой и помянув добрым словом всех тех, кто того слова заслуживал, передохнувший было путник снова встал и принялся работать дальше. Глаза зверя пришлось пожертвовать прямо там, сделав основой камлания для призыва весьма продвинутого духа, что теперь в течении следующих трех лет по два раза в десять суток будет давать ему возможность взглянуть на мир сверху, словно птица, только без птицы. По одному за каждый магический и насыщенный природной магией глаз. Едва не продешевил, но навыков хватило, чтобы понять: дух этот дар воистину желает, а потому готов сотрудничать более полно. Нематериальная падла, когда поняла, что ее раскрыли, немного подергалась, - слабого ученика-недотепу таким подергиванием могло бы и покалечить, но защитный тотем, предварительное камлание и выложенный из маленьких камушков круг удержали подлеца в узде. А потом и Степан, разозлившийся и еще на адреналине от прошлой смертельной опасности, просто начал давить в ответ всем своим духом и мастерством. Да так давить, что дух очень быстро принялся сдавать назад в стиле «ну чего ты, нормально же общались», что, если честно, бесило еще сильнее – не дух, а гопота какая-то, начавшая скулить после первых ответных ударов.       Язык хранителя источника, он вырезал со всем тщанием, обработал от гниения, завернул в листья местного растения, похожего одновременно на лопух и подорожник, и осторожно положил себе в котомку. Вещичка ценная, но пока что он не рискнет использовать ее в качестве подношения, тут нужно будет подумать над тем, кому такое подношение вообще подойдет, а также как провести обращение, чем себя защитить от возможной атаки. Духи они такие, часто могут попробовать отобрать подношение, взять его не заплатив, а то и вместе с подносившим, особенно если он слабенький и маленький, какого и обидеть можно. Зато действительно сильные шаманы вполне могут духов просто попросить или потребовать, даже без платы, просто по праву. Есть целый перечень ритуалов, дающих, например, право приказывать любому достаточно слабому духу какой-то из сфер, будет то воздух, тьма, вода или вовсе что-то крайне экзотическое. А кому не приказать, то просто дешевле заказывать разные услуги, этакий шаманский дисконт для ВИП-персон.       Только где могучие шаманы, а где Степан?       С работой он закончил только к вечеру, не особо боясь даже ночных хищников – и дело не только в отпугивающих тотемах, просто запах крови не пересилит остатки присутствия хранителя, который всех желающих подойти поближе к его сокровищу тупо жрал, выработав у местной фауны стойкий рефлекс. Кости и плоть зверя он так и не тронул, они просто того не стоили, зато долго, с искренним наслаждением медитировал возле абрикоса, тратя и восполняя силы. Перебарщивать с таким тоже не стоило, юный одаренный не собирался сам привязывать себя к источнику, становиться новым хранителем, но от простейшей подпитки вреда не будет, одна польза.       Заодно он полазил по вариантам возможных усилений самого себя талантами... хотя решение принял еще в первую минуту, просто теперь давал себе его обдумать, сделать выбор взвешенно, а не под влиянием момента. А выбор прост, ведь о своем выживании Степан успешно позаботился и был уверен, что теперь не сгинет даже зимой, найдет и согрев, и пропитание, и даже капельку комфорта. Зато первый же реальный бой, в какие он так не хотел влезать, но какой нашел его несмотря на это нежелание, четко показал, насколько землянину не хватает именно боевой мощи, способности взять и сделать так, чтобы супостат на месте копыта и откинул.       Знания «базовой практики боевых камланий» было в своей сути комплексным, как и большая часть остальных талантов, давая не только немаленький список пригодных для боевого использования сущностей, а также методы их призыва, контроля и управления, но и обеспечивал набор рефлекторных ухваток. Как камлать в стрессовых условиях, игнорировать боль и страх, действовать быстро и решительно и все такое. Личного боевого опыта у Степана было прискорбно мало, а тот, какой он прямо недавно получил, окончательно убедил в том, что нового он получать обычным способом не хочет. И если система сама может тот боевой опыт загрузить в голову и душу, то нужно не стесняться и воспользоваться. Увы, именно опытом этот талант не был, скорее подпоркой для использования опыта собственного, позволяющей использовать уже имеющиеся знания для боя.       - Я знаю кунг-фу. – Снова повторил он сказанную уже весьма давно шуточку, улыбаясь почти довольной усмешкой. – Ну, почти кунг-фу.       Оттащенная подальше туша не так чтобы сильно мешала, кровь с одежды и оружия оказалась вычищена, даже ночь выдалась поразительно теплой и потому парень решил не тратить выпавший шанс. В очередной раз устроившись под деревом и прислонившись к нему спиной, Степан погрузился в транс, самый глубокий из тех, какие он испытывал, вглядываясь все глубже и глубже в духовный план. Мир расцветал бесчисленными цветами, каким нет и не может быть названий, проваливался сам в себя, истончался и заменялся пейзажами иными, более хрупкими и субъективными, зависящими от того, кто на них смотрит – прямо шаманизм и теория квантовой неопределенности. Реальный мир отступил дальше прочего и дух его мог бы затеряться в этом лабиринте, разум мог бы не удержать связи с телом, но сейчас у юноши была очень прочная связь с реальностью – не одно только его тело, но и опора в виде маленького, куцего, неокультуренного, но все же источника магии.       Сила вливалась в него потоком, мягким и обманчиво нежным, но стоит только потерять контроль, стоит только упустить эту реку из хватки, как его снесет, разорвет на части и повредит тем ауру, тонкие тела, быть может не смертельно, но уж точно неприятно. В отместку парень мог источник временно осушить, убить и высушить то дерево, к какому сейчас прислонился, взамен как накормив свою пока еще маленькую и бестолковую свиту, так и забрав часть древесной силы себе. Но делать этого он не хотел и не только из опасности получить от умирающего древа, у какого и свой дух был, какое-то проклятие, нет. От проклятия он и схорониться мог бы, перевести его на какой-то якорь или скормить специальному духу. Просто не хотелось портить красивую поляну и уничтожать это деревце, давшее ему приют и опору в его медитативной практике.       Вместо того, чтобы сушить и выпивать отдаваемую силу, он проводит ее через себя, только по самым верхним слоям ауры, отдавая обратно древу и его источнику, создавая замкнутый цикл и при этом усиливая исток взамен на усиление себя. Это продолжается довольно долго, две или три вечности да пару тысячелетий на сдачу, но когда Степан открыл глаза, то увидел только начинающийся рассвет, особенно красивый на этой залитой утренним туманом поляне. Проведенный им ритуал был смесью шаманизма с классическим друидизмом, в какой его системные знания особо не углублялись, лишь хватали по краям, как раз там, где те края пересекались с шаманскими практиками. Тело чувствовало себя прекрасно, было полно сил и бодрости, даже полученные вчера синяки и растяжения прошли как по маслу, бесследно рассеялась вызванная долгой дорогой усталость. Еще лучшим настроение стало, когда он прочел, под свет восходящего солнышка, новое системное сообщение. Уровня ему не дали, конечно, он ведь только недавно пятый взял, хотя опыта отсыпало примерно на треть от новой ступеньки. Но системное сообщение все равно было.       Получено: «базовые методики взаимодействия с магическими истоками»; повышено сродство с природной сферой; повышена вероятность обретения знаний и свойств ветки друидизма.       Обретенный талант добавлен к общему статусу Игрока.       Подаренное знание успешно усвоилось прямо во время медитации, причем он тогда даже не сразу осознал, что начал куда легче и ловчее с истоком взаимодействовать. Глубина этих знаний была весьма значительна и, что важнее, неслабо пересекалась с буквально всеми остальными его талантами, не столько их усиливая, сколько позволяя это усиление провести, работая с истоками. Особенно отличился навык бродяги-шамана, где раскрылись целые блоки умений работать с такими вот небольшими и не слишком ценными дикими источниками волшебства, которые для обычных одаренных малополезны.       Зевнув, размявшись и погладив рукой кору дикого абрикоса, когда-то выросшего на этом месте из случайной косточки, путник поднял свои пожитки, перехватил поудобнее копье, да и пошел дальше, ориентируясь на свой самодельный волшебный компас. Возможность все-таки выйти к людям манила с такой отчаянной силой, что даже лень отступала... впрочем, уж что-что, а свою лень Степан за время своего попаданческого отшельничества буквально пинками под шконку загнал. Да и до попадания в этот переплет он лениться себе позволял ну очень редко, преимущественно еще школьником.       На тракт он вышел в середине теплого денька, а последние километры прошел вовсе в предельно расслабленном состоянии, поскольку лес возле тракта был избавлен от буреломов и непроходимых участков. Выйдя на утоптанную и сухую грунтовую дорогу, Степан почесал затылок, подумал, да и вернулся обратно в лес. Нет, он не отправился домой, просто ему было немного страшновато идти по настолько очевидному пути без малейшей разведки. Как никак, но одинокий путник на дороге – это лакомая и вполне посильная добыча не только для разбойников, но и для кого угодно вообще. А простую группу средневековых пейзан от группы дорожных татей отличал исключительно риск получения люлей. Нет, конечно здесь может быть все не так, берега кисельные, реки молочные, а разбойников у дорог нет, но верилось в это столь же сильно, как в честность адвоката или трезвость трудовика.       Вернувшись в лес, он разделся до пояса, оставшись босым, а после накамлал себе разведку, нескольких духов, какие будут лететь поперед него самого, ища таких же людей, как и он сам. Потом он вспомнил, что мир немного фентезийный и сменил условие поиска людей на поиск гуманоидов. Еще оставались звери, но уж в своей способности разогнать волков или отогнать медведя попаданец не сомневался. Главное, на еще одного зверя-хранителя не нарваться, но это уже едва ли, даже он не настолько неудачлив. Ну, ему хотелось так надеятся.       И вот, шагает он вперед, выбивая дорожную пыль сапогами и при этом неспешно насвистывая незатейливую мелодию. Пару раз ему попадались встречные путники, но в первом случае это был едущий куда-то всадник, чья лошадка глядела на мир глазами куда более умными, чем у самого всадника. Парень не стал рисковать, сойдя с дороги и скрывшись в деревьях, опасаясь не столько самого всадника, сколько возможности ошибиться во всех этих поклонах и прочем. А вот мимо тройки мужиков, сопровождающих большую телегу с мешками, он спокойно прошел, хотя внутренне был напряжен не менее, чем проводившие его напряженным взглядами мужики. Никто так и не заговорил, чувствовалось напряжение, а местные аборигены постоянно держали вилы и топоры в пределах досягаемости.       Еще один крупный отряд, целый торговый караван, пусть и маленький, всего семь телег и крытый фургон, он благоразумно пропустил мимо, сойдя с дороги в лес и обойдя их по дуге, наблюдая за ними через глаза заклятой птички. Пяток охранников, которые были именно охраной, а не вооруженными возницами, несколько настораживали землянина, да и не понравилось что-то в этом караване. Это на Земле интуиция считалась недоказанным феноменом, а здесь он точно узнал, что высокий дух и сенсивность позволяют в том числе и мир слушать, понимать его знаки и предчувствовать опасность.       Ночевал снова в лесу, окружая себя тотемами и прикормленными духами, заодно призывая и общаясь с уже вполне серьезными сущностями, скорее предварительно договариваясь о будущем сотрудничестве, чем заключая сделку прямо сейчас. Любой серьезный договор, особенно если на постоянную основу или вовсе на вхождение духа в свиту, обычно так и обсуждается, долго, понемногу, сбивая цену и приходя к общему и комфортному решению. Чем сильнее шаман, тем быстрее такой этап проходит, тем сильнее те из духов, каким можно просто сказать «делай, сука», а они и сделают. Пока что Степан к сильным себя отнести не мог, да и вообще предпочитал осторожность и неторопливость в любом действии.       Так и шла дорога, пока не вышел он, - наконец-то! - к тому самому поселению, какое так его манило все эти дни. Окруженное простенькой и невысокой деревянной стеной, какая была больше предназначена для того, чтобы зверей не пускать в поселение, оно приближалось с каждым шагом уставших ног. Немалая часть домов вообще не была расположена в черте тех самых стен, а отдельные домики вовсе находились сильно на отшибе. Стражи на воротах не имелось, да и сами ворота, похоже, полгода минимум уже не закрывались, настолько рассохлись. Заметили его играющиеся в какую-то свою игру мальчишки, быстро побежав куда-то, но никакой толпы с вилами его встречать не вышло. Уже когда он прошел мимо пары домов, облаянный собаками, то попытавшуюся было подойти поближе скалящуюся шавку он придавил чистым духом, заставив заскулить и сбежать, после чего и остальные друзья человека предпочти лаять несколько тише и с большей дистанции.       Навстречу ему вышло четверо, причем видно было, что просто от работы оторвались, да и глядели без агрессии. Главный из них, широкий, дородный и с немалым таким пузом, отнюдь не казался ни добродушным, ни безобидным, а уж оглядел его цепко-цепко, пройдясь и по копью, и по ножу с тесаком на поясе, и по сумке за спиной, и по одежде как таковой. Вид у юноши, несколько потасканного, несмотря за попытки ухаживать за собой в дороге, был, конечно, не хоть сейчас на бал, но на фоне этих четырех он еще выгодно смотрелся.       - Ты, путник, значитца, кем будешь? – Ну, сходу не атаковали и вроде не особо агрессивно настроены, что для Степана уже маленькая победа. – Куда путь-то свой, ну, это, держишь?       Свои дальнейшие действия он уже успел продумать, - да и как вообще можно было не успеть за столько времени, - а потому не потерялся. Если и была какая-то пауза, то лишь потому, что очень уж удивило то, как легко и непринужденно он теперь понимал речь этого мужика, словно всю жизнь на ней разговаривал. Звучало, кстати, вообще ни на что не похоже, но слышались нотки чего-то романо-германского.       - Шаманом буду. – И, подтверждая свои слова, приказал заранее призванному духу зажечь на кончике пальца маленький огонек, а увидев, как поменялось выражение лица у всей четверки, сразу прибавив уважительности и опаски, продолжил уже успокоившись. – Начинающим и молодым, но это, я думаю, и по лицу видно. Странствую, вот, по дорогам хожу, с духами говорю. Здесь закупиться хочу и переночевать, а потом дальше пыль дорожную месить.       Догадаться о том, что к ним пришел не простой путник, могли бы помочь и многочисленные камушки, самодельные фенечки из косточек и перьев, сплетенные тряпичные полоски и другие амулеты и дома духов, какие украшали одежду Степана, будучи развешаны на ней в кажущемся произвольным порядке. Конечно, он мог бы оказаться шарлатаном, верно, но не в сочетании с зажженным огоньком. Пока тройка простых мужиков переглядывалась друг с другом, главный их хекнул, довольно почесав себе пузо, дернул за ус, да и расплылся в довольной такой улыбке.       - Ну, это, знамо дело, хорошо. Сторговаться – то дело не хитрое, если монета, значится, есть. – В ответ Степан просто кивнул и ничего более, да и не нужно было отвечать, так как собеседник, похоже, был из тех, кому нужны уши, а не диалог. – Ежели ночевать, то можно в постоялом дворе, он у нас, это, хороший, торговые караваны, значит, все время ходят, это, торговать. Но, такое, сразу говорю, шаман, что село у нас тихое, мирное, шума не любит. Это не угрожаю, но шоб не было потом, того самого, непонимания, значит. Травница у нас своя есть, тоже поторговывает, можно у нее ваши, это, волшебные всякие вопросы решить. А закупить-то, значит, чего хочешь?       Вот после этого диалог и пошел.       Степан неспешно, но не теряя бдительности, прошел вместе с Гозбом, таки местным старостой, к местному же трактиру, ведя неспешный и основательный диалог. Судя по всему, поставил он себя в рамках, да и одаренных здесь уважали. Юноше вовсе показалось, что старосте весьма польстило то, что они вообще перешли на «ты» и обошлись без лишних терок, а этот их диалог (в большей мере монолог Гозба) еще и поднял местному старосте репутацию. К моменту прихода к трактиру, без названия, потому что просто «Трактир», его уже ждали, даже подавали еду.       Разумеется, эту еду и питье, - Степан попросил простого компота, не выпивки, - он проверил на лишние примеси, ничего такого не найдя. Староста заметил, как собеседник невзначай провел над снедью странным камушком, но ничего не прокомментировал. Подселенный в собственные уши дух позволял не то чтобы совсем точно чуять лживость, но заглядывать в эмоции и чувства не закрытого индивида, а закрываться Гозб точно не умел. Цену он попробовал завысить, но как только встретил ответные аргументы, так вовсе расцвел, а после они полчаса добросовестно торговались за каждую медяшку.       К главной причине, по какой его вообще приняли настолько тепло, подошли уже когда договорились о делах торговых. Мука, крупы, масло, мешочек изюма, кувшинчик меда, немного специй и соли, - эти проще было самому делать из кореньев или найденных трав, настолько дорого, - свечи и воск: вышло на деле столько, что парень опасался просто не дотащить. От него же Гозбу хотелось профессиональной помощи, что и не удивительно, потому и подходил так вежливо. Ну, а еще хотел, чтобы землянин сделал желаемое подешевле, желательно вовсе бесплатно, а в идеале еще и доплатив. К счастью до печально известного всем земным фрилансерам «вы сделайте бесплатно, а мы вас всем советовать будем, дебила такого, а еще вам же опыт работы тоже очень нужен» местная публика не дошла, или прожженному селянину не хватило наглости до этого дойти, увидел теряемое терпение в глазах собеседника.       - Труда с Лашкой, значит, полечили Кноса, твое шаманство, но не помогло. – Жаловался, похоже, искренне горюя, сей муж, описывая ситуацию и пытаясь юного заклинателя духов разжалобить посильнее. – Не, ну как болячка какая или простая рана, то ее травки да микстуры, оно самое, прямо любо дело, не подумай. Но там рана ну, прямо, вообще не просто рана. Сама маленькая, что шипом укололо, а Кнос едва дошкандыбал до нас, пол ноги отнялось. А сейчас вообще, это самое, встать не может на ноги, по самый пояс ничего не чует, вот, как бы. Труда его поила, ее припарки чуть помогают и, это, значит, замедляют, оно самое, но, такое, короче, полная срака. Сдюжишь с проклятием-то, шаман? Деняг на магика выписать из города нет ни у Кноса, ни даже у мяня, а довезти его... не, там, это, вообще без, значит, шансов. Хуже не будет, винить не стану, не подумай. Я сам, значится, всю жизнь туточки, но папаша у меня из городских, в самом Морграфе бывал трижды! Я-то разницу между, это самое, магиками и шаманами, того-этого, панямаю, где травки и пойло Трудено не выдюжит, то мож, это, ты справишься. Кнос, значится, лучший охотник на селе, да еще и братец моей жонки, любимый. Ежели не того-этого, то только и будет, что, значит, подушкой придушить. Он же и сам уже от боли, значит, воет каждую ночь, няльзя так человеков мучать.       Из мутного и несвязного описания старосты, Степан примерно понял, что именно от него хотят и чем именно страдает потерпевший. В теории, его знания позволят такой вопрос решить, он выбирал знание исцеляющего шаманизма в том числе и с таким расчетом. Но как-то нервировало переходить от лечения мозолей и ушибов сразу к столь серьезным задачам, тут бы начать с чего попроще, вроде простой раны и переломов. Только вот будь тут дело в тех ранах да переломах, то местная травница-алхимик если и не подняла бы потерпевшего на ноги, но уж точно не переживала бы о том, будет он жить или нет.       Староста замолчал, видя, как думает собеседник, а потому не торопил его больше, интуитивно чуя раздражение и нежелание влезать в чужие проблемы. Но и просто бросить страдающего мужика умирать не самой приятной смертью не выходило, не настолько еще Степан очерствел, чтобы подобное провернуть и глазом не моргнув. Но и продешевить тоже не хотелось, все же одно дело не помочь, а другое пахать бесплатно, за идею. А хитрожопый селянин однозначно пытался разжалобить, да и сам прибеднялся так, будто у него папа не из какого-то там города, а из самой Одессы.       - Я возьмусь. – Прежде чем староста прервал, юноша поднял руку, чем тут же его заткнул. – Все то, что закупил, будет мне в подарок, если справлюсь. Если нет, а это тоже возможно, то ни единого слова и обвинения, от вас слышать и слушать не стану, но и платы тоже не возьму. Заплачу за взятое сколько договорились и пойду себе с миром. И, без обид, но скупленное я хочу увидеть до того, как за дело возьмусь.       Староста подумал, покряхтел, пожадничал, но только для вида, почти сразу же согласившись, и тут Степан понял, что таки продешевил, заметно продешевил. А вот вторая часть его требований, которая про «сначала деньги, потом стулья», как и снятие с себя любой ответственности, старосте понравилась заметно меньше, но, видимо, свою жену он и вправду любил, как и жену своего брата. Ну, или Степан очень продешевил, что ему самому казалось куда вероятнее.       Доставили все заказанное, - и даже немного больше, - удивительно быстро, добавив еще копченый окорок размером с пищевую кому и связку колбас с чесноком, «для разугреву живота, твое шаманство», заставив заподозрить, будто он не только продешевил, но потерпевшего тут действительно любят. Покачав головой и положив поверх сложенных товаров небольшой камушек, украшенный алой линией-закорючкой, юный спаситель и мастер снятия проклятий пошел следом за ведущим его Гозбом. Сам амулет руки отсушить не смог бы, даже током не треснул бы, но нагнать страху при попытке протянуть руки к его добру вложенный в камушек дух был вполне способен. Степан понадеялся, что воришек и дебилов в деревне нет, не в сочетании обоих характеристик, особенно если у них еще и сердце слабое.       Кнос оказался невысоким и жилистым мужиком неопределенного возраста, на данный момент кажущийся лет на двадцать старше возраста реального. Весь покрытый липким потом, мающийся в бреду, он даже глаза не смог нормально открыть, когда к нему привели вероятного спасителя (или мастера эвтаназии). Жестом руки заткнув всех говорящих, включая двух воющих баб, - жену и сестру потерпевшего, - он потребовал тишины и присел рядом с раненным, взяв его за холодную и липкую ладонь. Высокая чувствительность и уже имеющиеся навыки, пусть и не совсем специализированные, более чем позволили разглядеть и различить происходящее.       Дело было действительно в проклятии, а не какой-то отраве, что парня расстроило, ведь был у него в запасе один призыв неслабого духа, какой умел яды из тела выводить. Но здесь именно проклятие, впившееся в ауру охотника (который, видимо, полез не туда) клещом и непрерывно пьющее эту ауру, усиливая само себя – вещь примитивная, прямая, словно палка, но действенная. Судя по следам на тонких телах, местная травница действительно пыталась помочь, некоторые участки тонких тел были от проклятия очищены, но оно уже успешно закрепилось там опять. К счастью, злые чары в сути своей просто вызывали слабость, боли и онемение тела, а не портили кровь или внутренности – откажи к этому моменту почки, то Степан просто молча развернулся бы и ушел, но потроха проклятие не затронуло. Зато эти самые почки едва не отказали от чрезмерного использования зелий.       Из осторожных высказываний старосты и обвинительных рыданий его жены стала понятна и причина, по какой он не видит здесь травницы с ее дочерью – дамочка вполне понимала, что еще один-два приема ее деревенских эликсиров и пациент уже не будет страдать от проклятия, потому что умрет от интоксикации. А не особо образованная бабища просто посчитала, что «ведьмовская карга» пожалела на ее братика ценных и дорогих снадобий. Травница же таких наездов не поняла, плюнула на всех и ушла, хлопнув дверью. Причем Гозб это как раз понимал и, как подозревал шаман, теперь еще думал о том, как ему потом помягче и без потерь замириться с травницей.       - Нужно много чистой воды, желательно прямо из колодца и так, чтобы на емкость света вообще не попало. – Попаданец начинает инструктировать местных, внимательно его слушающих, словно мартышки перед Каа. – Либо ночи дождитесь, либо просто накройте ведро какой-то доской. Еще нужна веревка, хорошая, локтей десять и петух. Если черный есть, то вообще идеально, а так любого можно. Больного на воздух, я камлать буду во дворе, но детвору по домам распихайте и не пускайте, если они заиками станут, то я никаких обвинений и слушать не буду. Дрова, сухие и, если есть, липовые или дубовые. Масло лампадное, хотя бы половину плошки. И помолитесь, что ли, за него.       Вот теперь он понял, почему этот жирный бурдюк стал старостой – командный вопль такой, что директор начальной школы за него бы руку продал, а уж забегали все просто с огромной скоростью. Зловеще квохчущий петух был не совсем черный, зато принесли его быстро и уже связанным, а дрова натаскали, такое ощущение, используя методику телепортации, иначе Степан отказывался понимать такую расторопность.       - Водицу, значит, вообще на свет не показали, это самое. – Хвастался своей придумкой Гозб, отмашкой указывая ставить масло чуть в стороне. – Мальчонку перевязали вяревкой и спустили в колодец, значится. Потом, того, ведро подняли до половины, а потом, это самое, мальчишка-то, Сонь-сорванец, ведерко-то и накрыл рядном, понямаешь. А, это, нам точно ничаво не будет, если рядом постоим. Или тоже, как детям, отойти и, это самое, спрятаться.       - Нет, вы же выросли все. – Отвечает парень, мысленно предположив, что большая часть деревни все равно предпочтет на ритуал не глядеть, просто из опасения. – Духи часто подобны волкам, они слабых и больных пробуют на зуб, на сильного и здорового мужика они и силы тратить не станут, не по зубам им он. Этого беднягу я сам прикрою, а вот дети могут потом кошмарами мучиться несколько недель. Вроде и не прямо чтобы опасно, но лучше не рисковать.       Староста еще покрутился, повертелся, так и этак все про все расспрашивал, а потом все же не выдержал и напрямик спросил, удивительно серьезным тоном.       - Скажи честно, твое шаманство – шурин мой, значится, совсем плохой или еще есть, эта, надежда, которая? – Голос нет-нет, да подрагивает немного. – Женка моя мне, скажу от не тоясь, надоела похуже больных коленей. А шурин, шурин у мяня, что золотой флорен, вот. Таких родичей беречь надоть. А я, выходит, не уберег, понимаешь.       Несколько секунд Степан формулировал ответ, стараясь и не слишком обнадежить, но и не похерить остатки надежды на лучшее, потому что она только в пословицах умирает последней, а на деле убить ее даже слишком просто.       - Скажем так, мой наставник когда-то шутил, что все лекари любые болезни делят на две крайности: «зачем ты ко мне пришел с этой херней» и «почему не обратился ко мне раньше». – Переиначивает он бородатый анекдот, старательно избегая того самого ответа. – Вот я сейчас ближе ко второму варианту склоняюсь. Приди я сюда на три дня раньше, то снял бы эту пакость без спешки и сложностей. Приди завтра по утру, то даже браться бы не стал, смысла бы не было. Сейчас, вот, все на очень тонкой ниточке зависло, но я постараюсь. Это все, что могу обещать.       Чуть усмехнувшийся в усы мужик коротко поблагодарил и принялся разгонять всяких любопытных гуляк. Степан как-то слишком поздно понял, что малограмотная толпа могла бы и накинуться на злокозненного колдуна, особенно когда тот начнет резать глотку петуху, но умный и прожженный староста обо всем позаботился заранее. К моменту, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, а шаман был готов начинать ритуал камлания, из зрителей рядом остался только сам староста, несколько мужиков покрупнее, - не доверял и перестраховывался, а то и вовсе подумывал дурное, но Степан его понимал и против таких зрителей возражать не стал, - да отказавшаяся уходить жена старосты.       А, нет, она тоже ушла, когда взбесившийся устроенной публичной сценой, что подорвала ему авторитет, понимаешь, выписал ей добротного такого леща. Как подумалось Степану, то сам Сюткин сейчас одобрительно кивнул в ответ на такую демонстрацию, а будь у Гозба система, то он бы открыл новый навык. Рыдающая женщина ушла, сопровождаемая старшим сыном, настойчиво тащащим ее за собой, а староста только кивнул, принимая вид готовый, боевитый и даже немного торжественный, если на вымазанную в чем-то рубаху на пузе не смотреть.       Юноша поглядел на тяжело дышащего и бредящего проклятого, на последние лучики кровавого заката, на темное и покрытое облаками небо, а после решил, что дальше тянуть уже нельзя. Его навыки, влитые в голову знания, были не просто качественными, они были идеальными на свой уровень, эталонными, можно сказать, а потому он не тратил силы на всякие пляски, бубны или вопли. Мог, умел, знал как, но точно так же мог обходиться только своей волей и личным духом. Сегодня же он не стал отказываться даже от самой мелкой помощи, затянув длинную ноту, выдавая непривыкшей к таким измывательствам глоткой чудное горловое пение.       Транс накрыл стремительно и быстро, восприятие перестроилось на духовное зрение, и вот он уже двигается, словно управляя сам собой от третьего лица. И возжигаются дрова, вспыхивая в один момент вместе с лампадным маслом, а огонь взметнулся змеей, опадая лепестками искр. И на дрова поставлен котел с водой, что пришла из темного колодца и еще не видела света Солнца и отблеска Луны. И над тем котлом, неестественно быстро закипающим, вскрыл он глотку черному петуху, отрезая голову и кидая бьющееся в агонии тело в кипяток, жизнью, смертью и болью зовя сущность, что имеет власть над проклятием и проклятыми.       Глотка уже охрипла, староста успел раза три пожалеть о том, что вообще решился остаться тут и последить за тем, чтобы ему шурина не прирезали втихаря, мужики из группы поддержки тихо дрожали зубами, но очко у них (да и у самого заклинателя) сжалось по-настоящему только тогда, когда и без того темная ночь стала на мгновение еще темнее. Нечто явилось по требовательному зову, оно оглядело голодным взглядом и самого шамана, и проклятого умирающего человека, и, конечно же, подношения. Несколько секунд шаман стоит замершим в странной позе, словно его парализовало в движении, но эти секунды тянулись вечностью для всех, вообще всех присутствующих, даже очнувшегося из комы умирающего. Несколько ударов сердца сущность и человек давили друг на друга силой своего духа, воли и дара, а потом человек взял верх.       Дух будто бы выдохнул, - неслышно, но все равно различимо, - а следом вдохнул, мазнув призрачной ложноножкой, кажущейся чистой чернотой в ночной тьме, прямо по котелку с кипяченым петухом. Вода сразу же остыла и будто бы заплесневела, но куда важнее было второе из действий духа. Существо направило еще одно щупальце из ночной пелены в район колена умирающего, что-то оттуда вырывая и на излете проводя вдоль всего тела, будто бы собачьим языком облизывая. Еще секунда и все исчезло, ночь перестала быть зловещим временем кошмаров, став просто ночью, чуть прохладой и стылой, а на земле тяжело дышал резко севший мужчина, оглядывая нарисованный прямо на земле круг-канавку, в глубине какой была проложена веревка. Судя по всему, свои ноги Кнос вновь вполне чувствовал и не побежал куда глаза глядят только потому, что слабость сковала.       - Все, он здоров. – Степан говорил спокойно и очень устало, стараясь казаться куда более разбитым, чем он уже был, ведь лучшего момента для того, чтобы не расплачиваться с ним было еще поискать, но на притворную слабость потратившего всего-то половину резерва шамана никто не повелся. – Теперь сон, обильное питье и еда, отдых, желательно еще ближайшие пару недель в лес не ходить. А я, скажу честно, устал, спать хочу.       - Ага, знамо дело, я тоже, это самое, устал, хотя и не делал, поди, ничаво. – Согласно закивал Гозб, утирая дрожащей рукой пот со лба. – Эко тябя, твой учитель выучил, твое шаманство, ага.       Степану показалось, что его изначально посчитали не настолько крутым, как он себя сейчас показал, отчего старосте снова стало неловко называть его на «ты», но и перейти на уважительно подобострастное отношение как-то уже неудобно. В принципе, его и понять можно, потому что одно дело, если староста большой деревни, да еще и находящейся на торговом тракте, говорит на равных со слабеньким одаренным бродягой, какой только огоньки на пальцах зажигать умеет. У него, вон, своя одаренная в деревне живет, за столько лет поди должен уже и привыкнуть. А вот с тем шаманом, который вот такое страшное говно призывает уже не выйдет вести себя, как с самоучкой-бродягой, у которого дар такой мизерный, что только бродяжничать и осталось.       Юного путешественника между мирами эти материи волновали примерно так же, как и проблемы негров занимали шерифа, то есть – никак. Кое-как блюдя марку и все время ожидая атаки, пребывая в контакте с тремя боевыми духами, он дошел до выделенной ему комнатки в трактире, предварительно затащив туда свои пожитки, поставил защитно-сигнальный тотем, и тут же улегся спать на примитивную и жесткую кровать. Потом, правда, мгновенно проснулся, коротко накамлал призыв духа клоповьей смерти, а после лег обратно. Сон уже не шел, так что он некоторое время лежал, глядя глазами в никуда, разглядывая закопченный и давно не прибранный потолок. Системное сообщение, какое Степан изначально принял за повышение уровня, оказалось на деле новым освоенным знанием, тоже принятым прямо во время исполнения камлания.       Получено: «базовые методики противодействия проклятиям»; повышено сродство с темной сферой; повышена вероятность обретения знаний и свойств ветки малефицизма.       Обретенный талант добавлен к общему статусу Игрока.       Что забавно, это знание опиралось на шаманскую основу, но при этом затрагивало очень немалый пласт классической магии – да, шаманы могут проклинать, это факт. Даже те самые привороты, будь они неладны, тоже являлись формой проклятия, но классические маги проклинают не хуже, просто по-другому, отчего противодействовать проклятиям, не понимая их, весьма сложно даже для шаманов, которые академические знания могут заменять наитием, интуицией и глубиной понимания мира.       Те же привороты сие знание усилило весьма ощутимо, позволило использовать таланты более полно, создавать более стойкие и выверенные камлания. Базовые навыки того, как проклясть противника он и так имел, даже успешно применял в бою против едва не убившего его зверя-хранителя, но теперь сможет лучше, тоньше, не просто приказ духу выесть кусок ауры, а полноценное проклятие увядания или безумия навесить. Не то чтобы он прямо рвался в темные маги, но не отказываться же от такой прибавки к эффективности? У классического малефика, как понимал теперь Степан, противодействие и накладывания проклятий идут рука об руку, первое нельзя освоить, не умея виртуозно работать со вторым. Но у шаманов все, как и водится, иначе и по-своему, а потому для них навыки накладывания и снятия проклятий не до конца разделены, пересекаются, но при этом все же не вливаются друг в друга окончательно.       Некоторое время парень лазил по закоулкам своей новой памяти, подмечая детали и упорядочивая обретенное. Заодно прикидывал тип и специфику только что излеченного проклятия, пытался понять, где вообще можно было такое поймать, отчего все сильнее ему казалось, что спасенный от смерти лютой Кнос, на деле никакой не простой охотник. Да, можно нарваться на случайное стихийное проклятье, если, например, попасть в место гибели большого количества живых существ, или какую-то старую могилу разрыть, но здесь совсем иной случай. И зрела в нем уверенность, что где-то поблизости деревеньки со звучным названием Малая Ронна, расположен какой-то могильник или склеп, куда селянин и полез по дури или по расчету, только рассказывать пришлому магику об этом никто не стал.       Настоящий попаданец должен был прямо тут сделать стойку, встать на след и пойти этот могильник разграбить, добыв трофеи, ценности, опыт, уровни, славу, почет и барабан на шею. Степан же лишь просто отметил себе эту деталь и планов своих не поменял – завтрашним днем он еще немного пройдет по деревне, зайдет к «поганой карге бессердечной» (по мнению жены старосты), которая травница, приценившись к ее товарам тоже, а потом покинет это гостеприимное место пусть не навсегда, но очень надолго, но скорее все-таки навсегда.       В последний миг перед сном, он уже привычно проглядел, чем его порадовала графа заданий, ожидая увидеть там либо простенькую задачку по классовому профилю, либо очередную радость онаниста от Автобогини, но ошибся почти во всем, кроме принадлежности задания к ветке Большой Милфы. Во-первых, задание было уже не «малым», а «небольшим», во-вторых, награда была действительно очень щедрой, включая еще и материальный предмет. Парню даже сон на пару минут отогнало, когда он задумался над тем, как ему вообще этот предмет доставят. Прямо телепортацией на голову что ли?       Получено системное задание (небольшое): расстаться с невинностью телесной за время пребывания в поселении Малая Ронна, но не позднее третьего дня от прибытия. Допустимо использование приворотов и прочих даров Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай.       Награда: закрытие текущего уровня; случайный талант в дар; небольшой сундучок с классовыми инструментами и принадлежностями.       Соблазн был и немалый, но на приворотное камлание не хватало сил, не именно резерва, а морально-волевых, да и вообще, такие подходы – это скользкая дорожка. Парочку вполне симпатичных девушек, преимущественно совсем юных и еще тяжким трудом не побитых, он успел увидеть, но точно так же видел, что все они здесь часть селянской семейки и постоянно все друг друга видят. В теории, конечно, можно попытаться, но на деле как бы потом не пришлось жениться (либо пробиваться сквозь толпу злых мужиков с вилами), а это уже не тот экстрим, какого Степан себе хотел бы. Приняв решение, он наконец-то погрузился в сон, так и не успев вжать отказ от задания.       За стеной трактира подвывал ночной ветер и спящему шаману его шепот казался похожим на смех. СТАТУС СТЕПАНА НОРМАЛЬНОГО НА МОМЕНТ КОНЦА ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЫ:       Имя: Степан       Уровень: 5       Класс: Шаман       Характеристики: (свободных: 0)       Таланты (свободные): 0       Телесность: 1       Сенсивность: 5       Мощь: 4       Контроль: 1       Исток: 3       Дух: 7       Сопротивление: 1       Поглощенные знания: устная и письменная речь: Вольные Города, академический Нейрат, Островное Королевство; продвинутая базовая практика камлания; продвинутые основы духовного диалога; отшельник дикой природы; основы работы с исцеляющими духами; продвинутые основы наложения шаманских приворотов (ДАР); базовые методики навеивания и коррекции снов (ДАР); базовая практика боевых камланий; базовые методики взаимодействия с магическими истоками; базовые методики противодействия проклятиям       Малые знания: контракт со старшим духом: Сонный Веятель (ДАР) Обретенные свойства: благословения здравия и долгих лет; крепость духа; стойкость тонких тел       Системные модификаторы: мирное развитие I; выдача системных заданий I (ДАР)       Особое: Благословение Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай: вероятная выдача дополнительных талантов при повышении уровня; выдача специфических системных заданий с повышенной наградой; скрытые эффекты       Также вот вам капелька лора о мире:       Ранги магов (взяты целиком из Слова Божьего Бринара Всемогущего): ученик-адепт-мастер-магистр-архимагистр-архимаг. Главный герой сейчас считает себя где-то между первым и вторым, но на деле скорее все-таки второй, твердый и крепкий, хоть и очень еще далекий от мастерства, зато и сейчас и в будущем очень широко эрудированный – преимущества системной прокачки, какая оценивает свои «таланты» по наивысшей ставке, давая максимальную эрудицию и широту знаний. Для обычного адепта характерно иметь один-два продвинутых базовых знания, чтобы уже тянуть на того адепта. Три-четыре, это прямо талант если не в силе дара, то в умении им распорядиться. А потому не стоит удивляться потом тому, что системный адепт определенного уровня и ранга, может использовать свой дар очень широко, даже если этот дар и не такой уж сильный. Вон, Первый из ИГКЭ не удивился. Но он вообще ничему уже не удивляется.       Характеристики в исполнении версии системы Степана Нормального весьма ценны и каждый пункт выше предыдущего дает очень заметно больше. Потому если между единицей истока и двойкой разница не колоссальна, хоть и весьма заметна, то между девяткой и десяткой лежит пропасть в долгие годы упорного труда, саморазвития, принимаемой алхимии и медитации на источниках силы.       Также важно учитывать, что у любого мага (почти) аура будет принимать соответствующий методам и специализации вид, так что одни характеристики будут сугубо вторичными, тогда как основная неизбежно станет выделятся.       Более подробно о характеристках и рангах:       Выше нуля, но до тройки: слабый и не обученный одаренный, но все-таки талантливый, особенно если ближе к тройке. Да, некоторые характеристики могут быть выше нуля или даже единицы и у формально неодаренных, но все равно подобные аномалии отображены в ауре и явно указывают на незаурядность персонажа.       От трех до пяти: полноценный ученик, который прямо уже обученный и что-то умеющий, хотя и далеко ему до полноценного диплома. Может метнуть пару волшебных стрел, зашептать рану, нарисовать руну или наслать понос. Чаще всего лишь одно-два из списка и все это плохо, но все же.       От пяти до восьми: адепт, то есть уже нормальный такой дипломированный специалист, могущий и фаерболом в морду и исцелением в жопу (но зависит от специализации, ясное дело). Ждать от таких массовых воскрешений, приращивания головы на место или огненных дождей не надо, но свой диплом они заслужили.       Как говорилось в Слове Божием: «Такой маг может вылечить болезнь средней тяжести, либо не дать мгновенно умереть от болезни тяжёлой и подарить шанс дотянуть до более дорогого целителя. Заживит перелом, открытую рану. Поддержит в бою отряд авантюристов. Знает, как очистить воду, как сплести сигнальную сеть, поставить барьер и т.д. Именно они производят магический ширпотреб, вроде зажигалок, светильников, простейших сигнализаций и т.д. При этом, адепты бывают также очень разные». – Собственно где-то в этом ранге герой и пребывает на сей момент.       От восьми до двенадцати: мастера магии, уже прямо признанные специалисты, штучный товар, которые действительно могут показать миру и своим недругам крутость волшебства. Школы и специализации могут быть разные, но в их рамках такие индивиды очень хороши.       Согласно непреложной истине от Всемогущего: «Таких магов немного, это как правило верхушка гильдий, личные придворные маги высшей аристократии, могучие шаманы в крупных племенах орков и т.д. Такой уже может довольно серьёзные болезни и раны исцелить, вплоть до около смертельных. Заодно, омолодить, отсрочив старость. Поможет выиграть бой с превосходящими силами противника. Делает весьма качественные и дорогие артефакты, причём действительно толковые мастера работают уже на заказ, а не на продажу». – Очевидно, до такого уровня Степану еще ползти и ползти.       От двенадцати до двадцати, причем желательно поближе к двадцати хотя бы для основных классовых характеристик: магистры, что для большинства смертных и бессмертных считается прямо пределом того, чего вообще можно достигнуть, а взявшего этот ранг за всего-то сотню годиков будут считать прямо пипец гением и талантом из талантов. Осваивают на прекрасном уровне одну-две школы, но что-то сказать и сделать могут во многих направлениях, просто для общего кругозора.       В том же самом Слове Божьем их описывают следующим образом: «Таких очень немного, на целый крупный город может быть один-два. Такой специалист уже реально может больного с того света вытянуть за уши. По крайней мере имеет серьёзные шансы, даже если рана была действительно смертельной и магической природы. Один магистр может переломить исход сражения, а если он сидит в своей башне - то отразить штурм или пережить осаду. Если такие ребята и делают артефакты, то только на заказ, и очередь к ним на приём расписана на годы вперёд. Возглавляют самые топовые гильдии, являются де факто соправителями крупных городов или влиятельных аристократов уровня наиболее влиятельных герцогов и им подобных. Ну или как минимум имеют возможность там сказать своё веское слово. И очень вероятно, что оно будет решающим». – Для героя, все равно, что пешком до Земли дойти.       От двадцати до сорока, где основные атрибуты таки ближе к четырем десяткам, а около двадцатки будут болтаться остальные (самые ненужные для магов, вроде телесности для всех, кто не воительского направления, могут и заметно ниже держаться): это уже архимагистр. Фактически это звание получат те ребята и девчата, которые могут считать себя прямо топами из топов в своем направлении, чтобы не больше одного-двух конкурентов на весь мир. Корифеи, элита, незыблемые глыбы, живущие не первый век и еще пару вечностей жить собирающиеся. Могут очень многое, иным личностям кажется, что и вовсе могут все.       Бринар Всемогущий их описывал следующим образом: «Такие люди (или нелюди) живые легенды, о которых детям сказки рассказывают. Их единицы, зачастую не больше одного-двух на целую страну. У таких почти не бывает безнадёжных пациентов, если удалось сохранить хоть что-то от тела. При условии, что уцелела душа. Один такой товарищ, заменяет собой небольшую армию и может в одиночку ровнять небольшие крепости с землёй. Штурмовать город с Архимагистром - беда бедовая для любого полководца. Если только он сам не Архимагистр. Тогда это просто беда. Все их артефакты - шедевры, делаются на заказ из самых лучших материалов, причём оформить к ним заказ - это уже подвиг. Если в стране есть такой кадр, то он в девяти случаях из десяти если не Серый Кардинал, то как минимум зам верховного с правом подписи и голоса». – Без системы герой о таком уровне и мечтать бы не смог, реализм не позволил бы.       От сорока до пятидесяти (в основной характеристике и ближних вспомогательных, но даже вторичные ниже пятнадцати-десяти едва ли опустятся): архимаг, иначе говоря вершина вершин магической карьеры для кого угодно. Тот, о ком говорят, как о незыблемой глыбе сокрушающего нагиба личности из пункта выше. Достаточно сказать, что они все уже давно стали факторами даже не политическими, но географическими, формирующими картину мира и социума.       Цитата из Божьего Откровения, для понимания: «Такие ребята появляются очень редко. Один-два за целую эпоху могут появиться. А могут и не появиться. И это сила, с которыми даже боженьки вынуждены считаться. Потому что один такой кадр может запросто целую страну расхерачить, а то и пол континента». – Система, как читерный чит, дает герою очень немалые шансы вот этим одним на эпоху стать. С другой стороны, однако, конкретно эта эпоха, как известно читавшим ИКЭ и читающим ИГКЭ, в конкретно этом мире грозит стать весьма богатой на подобные кадры, но сие уже совсем другая история.       Основная характеристика в сотню: боженька, молитесь ему, авось ответит.       Еще стоит учесть, что сия шкала не учитывает, собственно знания и навыки мага, как и его особые свойства, родовые дары, предрасположенности к определенным видам магии или заверенные контракты с потусторонщиной. И вполне может быть, что родившийся один на поколение талант из талантов может не быть даже учеником, но уже иметь характеристики как у слабенького адепта. Или являться «божественным дитем», буквально от бога и ангелицы зачатым, отчего тоже ауру поначалу будет развивать быстрее, чем умение ею пользоваться. Все это стоит учитывать, высчитывать и понимать.