Настучать в бубен

      Нужно сказать, что к моменту возвращения к сторожке Степан изрядно остыл и его ярость с жаждой мести убавили градус абсурдной жестокости. Всякие проклятия разложения нутра, растущих шипами в тело костей, кровавой рвоты и неутолимого голода, от которого буквально лопнешь в процессе обжорства, это, конечно, хорошо и круто, но сущности, способные обеспечить неприятную смерть такого калибра, еще и призывателя покусать могут. Не говоря уж о том, что за воровство и, кхм, насильственные действия сексуального характера смертной казни не выписывают, хотя иногда и хочется. Нет, если бы его били плетками, драли страпоном или вовсе отдали в пользование деревенским мужикам (нахер-нахер такие предположения, он еще и через плечо поплевал), то Степан бы наизнанку вывернулся, но живых в деревне не оставил бы вообще, кроме совсем мелких детей и подростков.       Вот только не чуял он в себе достаточной ненависти, чтобы коварную мамашу с ее дочуркой прижмурить, не было ее. Да и просто неприятно было представлять, как помрет женщина, какую ты совсем недавно ласкал и обожал, пусть и не совсем по своей воле. Но и прощения, о, никакого прощения не было даже в помине, скорее решимость отомстить должным образом стала еще ярче, еще больше, еще объемнее и отказываться от нее из христианских принципов Степан не намеривался. Он вообще шаман, какое еще христианство, едрит вашу налево? Только месть, только хардкор и злобный смех в стиле томных пластилинов. В этом мире же должны быть эти самые пластелины? Если нет, то он может занять вакантное место, построить себе радикально чОрную башню в готическом стиле, собрать гарем из эльфиек и бросить вызов богам. Вот уж точно все удивятся – Степан и не сомневался, что такой херни в этом мире еще не творили.       Идея с использованием приворотов, как средства мести пришла вполне очевидно и быстро, он ее обдумывал в том или ином виде довольно долго, пока назад шел. В конце концов должен же он как-то использовать значительную часть собственного статуса и магических знаний, а не держать их мертвым грузом? Автобогиня ему в свидетели, - но лучше не надо, - да только достойнее цели для испытания таких намерений еще и поискать придется, а все равно не выйдет. И, главное, никаких вопросов морали или чего-то в этом роде – сами сучки все запреты с него и сняли. Потому решено было с приворотами поработать очень плотно, сделав месть воистину симметричной, только умноженной раз так в сто.       И здесь начались серьезные вопросы, потому что слабые привороты, да с большого расстояния, давали не совсем тот результат, какой ему хотелось. Супердух, специалист приворотов и коррекции сознания, тоже не подходил, потому что его эффект был разовым и даже заставь он мамашу с дочкой десяток раз отдаться случайному мужику, сказавшему им «доброе утро», это будет не то. Простые привороты в его исполнении были либо слишком ненадежны, либо слишком слабы, либо слишком грубые, либо требовали присутствия совсем рядом с целью, либо, чаще всего, несколько пунктов этого списка вместе. Опять же, на одаренных, пусть и слабых, необученных толком и очень наглых приворотная магия держится хуже и потребует дополнительного вливания сил.       Покрутив эту мысль так и этак, юноша вспомнил старую пословицу о мести и остывшей кухне, решив для начала подобрать или раздобыть подходящий инструмент. И, вместо немедленной расплаты в адрес пары сучек подлых, он принялся с удвоенным напором качать левел, как завещали землянам корейские задроты. Камлал днем, ночью, с перерывами на обед и туалет, а потом во снах пытался, с переменным успехом, общаться с духами сонных царств. Да и на сортире сидя он тоже, бывало, глядел взором духовным и подумывал призвать какого-то дерьмодуха, просто из любви к искусству и памяти о срачах в интернете. Подарочное свойство и вложенный талант очень облегчили эти диалоги, и духов парень сейчас понимал куда лучше людей, особенно местных, впрочем, ему это и до попадания часто казалось проблемой.       Он усилил духа-охранника своей сторожки, сплел из десятка его коллег настоящую сеть патрулей для ближайшей округи, заклял ручеек рядом и договорился-таки с духом леса, вернее его ближайшего участка, о том, чтобы призвать хранителя в случае беды на помощь раз-другой, если беда будет рядом с хижиной или не слишком далеко. Юноша заключил несколько контрактов с весьма сильными сущностями, среди которых были как те, что способны создать воздушный таран, ломающий кости, так и лупонуть молнией с небес в стиле старины Зевса Перуновича Бааленко. Предварительно заключил сделки с парой духов-шептателей, каких чаще всего выбирают для любовной магии, а также наслал на Гозба целую серию снов, в которых ему подавали самую разную кухню, но неизменно вкусную, а сны сделал запоминающимися и укрепляющими здоровье, добавив к соннику еще и духа-оздоровителя. Пусть хоть у кого-то будут приятные сны, да.       Также парень сложил небольшое капище на поляне, где сам и появился, казалось, вечность тому назад, выстругав из старого и давно упавшего, но при этом не сгнившего, бревна настоящего идола в три локтя роста. Привязал часть боевых контрактов к этому идолу и месту, да и остальных духов, каких не брал в личную свиту, часто прикреплял к территории. Отогнал нескольких вполне себе опасных сущностей-хищников, какие принялись паразитировать на труде Степановом, поедая приходящих на его камлания духов. Еще тройку он демонстративно сковал, а после принудил к службе, что для темных тварей было аналогом обычных рабочих отношений. Ничего прямо запредельно сложного, как с источником и его хранителем или проклятием Кноса, но много-много труда, перемежаемого выполнением системных квестов.       Во всем этом немало помогало содержимое резного деревянного сундучка, какой он нашел по возвращению домой. Там не было ничего действительно великолепного, никаких ценных реликвий, просто очень много особых камушков, костей, перьев, порошков, сушеных грибов (применять с осторожностью, а то можно стать эльфом), веточек и всего такого, какие было очень легко использовать в качестве заготовки для дома духов, тотема, просто заклятого амулета или чего-то похожего. Отдельной графой шли классические такие ритуальные ножики в двух экземплярах: костяной и обсидиановый, а также заготовки под более крупные тотемы-идолы. Увы, для полноценного малого алтаря они, ну, маловаты, а то он первым делом именно их бы использовал, а не возился со всякими свалившимися ветками.       Обновленный арсенал и перечень контрактов, новые духи, новые украшения на одежде, от каких сам себе дикаря племени тумба-юмба стал напоминать, а также постоянно восстанавливающийся резерв не могли не принести результата. И вот, спустя почти полторы недели непрерывного угара, с момента возвращения, - от еще одного задания на онанизм в адрес Автобогини он уже привычно отказался, - система тренькнула сообщением о взятом уровне, а следом за этим пришло «сообщение» от высшей инстанции, подарив ему новое знание. Малое знание, да еще и призыв-контракт, уровнем ничуть не слабее предыдущего и столь же бесполезного. Ну, в этот раз даже его бесполезность идет на пользу Степану, ведь у него висит лично самому себе данное задание на месть. И для этой проблемы подобные сущности, какие ему посылает на контракте Ее Милфейшество, вполне пригодны, ох как пригодны.       Получено: «контракт со старшими духами: Пелена Касаний и Творец Решений».       Обретенный талант добавлен к общему статусу Игрока.       Каждый из духов был послабее прошлого, но вместе они становились вполне сравнимы, а то и более сильны. Впрочем, их и призывать можно было только вместе. Вернее, если справишься и осилишь, то можно и одного призвать, отдельно, но по договору служения они придут только вместе и выполнят только очень узкий перечень задач. Как и в прошлый раз, короче, Степан даже не удивился и не охренел, не обиделся и не выпал в осадок. Хотя жалость к упускаемым возможностям все равно была, особенно при понимании методик и природы Пелены. Этот дух был весьма экзотическим, не относящимся к каким-то отдельным сферам, но с жизнью он работал только так, особенно с нервами и чувствами, включая боль.       Один призыв такого засранца сроком на сутки и в лесу просто не останется живности и разбойников, потому что он легко доведет болевым импульсом до разрыва сердца, остановит то самое сердце, парализует дыхательные мышцы и еще сотня вариантов убийства живых существ ему доступны, да и неживых он вполне может умертвить окончательно. Отбиться смогут разве что мастера магии, а уверенно заломать духа в ответ только магистрам и под силу, да и то с удачной специализацией (или шаманам, но шаманы просто вне конкуренции в таком сражении). Сильная, очень сильная тварь, причем действительно полезна именно в бою, в реальном сражении материального мира.       Второй дух чем-то напоминал Веятеля, только работал с жертвой не во снах, а где угодно, зато и заметить его действие было проще, как и последствия этих действий. В бою он, как сильная сущность, тоже мог многое, но в сравнение не шел с Касанием, зато мог бы неплохо так снимать проклятия или восстанавливать чужие мозги от старческого слабоумия или после ментальных травм – скорее, именно в этом он и специализировался, а Мисс Милфоратор его подрядила поработать чуть в стороне от основного уклона. Но, как и в прошлый раз, призывать его придется отдельно, а вне контракта и договора он Степановы потуги просто не расслышит, слишком глубоко обитает и слишком привык фильтровать слабые воззвания. Призвать же такого кадра по его договору, а потом начать пробовать заключить новый – это к очень большим проблемам, он закономерно разозлится, ибо духи к подобным мелочам ужасающе чувствительны и столь же ужасающе мстительны.       Сам договор похож на предыдущий, только вместо призыва двадцать раз в году, тех призывов всего пять, но зато циклом в один сезон, обрываемый в моменты смены оных сезонов. Передача права призыва кровным наследникам тоже возможна, но сопряжена с дополнительными трудностями, ведь нужно будет задобрить обоих духов, а какое попало подношение они не примут. Но зато условия их контрактов, ох, они заставили Степана вздрогнуть от мысли, что Автобогиня каким-то образом за ним наблюдает, хотя, могло ведь и совпадением быть. Да и если бы та дамочка поняла, что ошиблась с Избранным, то явно уже дала бы об этом знать... наверное. Возвращаясь к теме – духи были именно что идеальны для задуманной землянином мести, отчего юноша невольно улыбнулся крайне предвкушающей улыбкой.       Расплата была близка.       Духи вообще часто действуют за пределами привычных законов магии, на то они и духи, сиречь сущности иного плана бытия, которые магией дышат и живут, отчего и взаимодействуют с ней свободным и часто произвольным образом, порою даже будучи слабенькими сущностями умея такое, что иному магистру не под силу. Конкретно то, что делали по договору эти духи было очень непросто сформулировать, образы были широкими мазками прорисованы и пару часов Степан добросовестно разбирался, что они вообще могут ему предложить. Не будь у него повысившегося таланта к диалогу, то так бы он мог неделю провозиться, прежде чем поймет образы и переведет их в доступный человеческому мозгу формат.       Фактически духи связывали определенный вид физической стимуляции и не менее определенным типом смены мышления и намерений, да хоть и жизненных планов. Описать на примере куда проще, чем дать термин, но, если этот пример все же привести... Вот есть какая-то женщина, - только дамочка, на мужчин, опять же, духи сработают только за отдельную плату и по новому договору, - какую добрый шаман радует визитом этой парочки. И после визита, стоит только кому-то почесать ее, дамочку эту, за ушком, как кошку, и она тут же начнет чувствовать себя все более кошкой (с очень эротическим уклоном), заурчит, начнет ластится и так далее. Поначалу еще будет сопротивляться, вернее, словесно выражать свои мысли и делать некие движения, какие на деле не станут препятствовать почесушкам.       Но даже после того, как жертва побывает кошечкой и вернется назад, в нормальное состояние, ситуация не улучшится – то самое влияние на решения и жизненную позицию. Ей будет хотеться повторить испытанное, она станет сама искать повод побыть кошкой еще раз, а вот ничего странного в своих действиях и решениях, наоборот, не заметит. Мало ли почему она именно так решила расслабиться, она же взрослая и самостоятельная личность, ага. Или заметит, но сопротивляться будет намеренно неуклюже и слабо, чтобы не дай духи не достигнуть в том сопротивлении успеха. И пусть каждый раз ее сознание станет возвращаться к привычному, но точно так же каждый раз не до конца, во все меньше объеме, пока она не станет милой кошечкой уже навсегда и даже новые почесывания лишь сделают еще больше кошкой, но вернуть назад привычное мышление никакой отдых не поможет.       Не обязательно именно чесать за ухом и превращать в кошку, можно делать из скромной монахини жесткую доминатрикс шлепком по ягодицам или превратить грозную воительницу в маленькую девочку, какая хочет пососать леденец своему папочке, дернув за косичку. Суть именно в связке физического контакта определенного рода и постепенной смене парадигмы мышления, потом частичном откате, но связка уже произошла и, так или иначе, жертва будет искать повод довести себя до финала трансформации. Очень извращенно, крайне сложно, невероятно хитро исполнено, но точно так же тупо и бесполезно.       Причем у этой парочки даже следы их воздействия куда заметнее и очевиднее – если по ауре не будет видно влияния, то уж осмотр у целителя и(ли) менталиста покажет итог, даже если оба приведенных магика – малограмотные дебилы. Да что там говорить, если происходящее можно легко раскрыть просто по поведению, перемены в каком, особенно на финальных этапах падения, станут очевидными! Что, кстати, уже для Степана повод попросить духов быть не такими жесткими, чтобы изменения прошли плавно и неспешно, не вызывая подозрений у остальной Ронны. Хотя, много ли нужно маскировки селянам, какие и так не слишком любят Труду, если ей самой верить?       Резюмируя все мысли в голове землянина: этот подарок куда сильнее подходил для ответного удара по коварным сучкам, наказавшим его за веру в ближнего. Степан не стал сразу бросаться к призыву, предпочтя еще немного подумать и даже на полном серьезе заставил себя рассмотреть вариант с тем, чтобы просто простить обеих, плюнуть и забыть. Обычно такой вариант решения применяют в тех случаях, когда сил, смелости и средств на месть нет, но нужно как-то себя утешить и доказать, что ты не ничтожное ссыкло, а великодушно простил обидчика. Но Степан именно что имеет все средства для мести, а если уж простит, то действительно от великодушия, а не делая благородную мину при полных штанах говна.       Только великодушия все никак не находилось.       Стремительный марафон получения системного опыта изрядно пригасил и раздражение, и злость, и даже обиду, но полностью такие вещи не уходят. Он не хотел стервам смерти и мучений, даже особых страданий для них не хотел, не желал им несчастий или горя, но отплатить той же монетой, умноженной на сто – почему бы и нет? Любая совесть и понимание того, на что он эту парочку обрекает, ломается об осознание их поступка: они могли договориться, могли просто попросить, могли банально пригласить его в постель, и он бы в нее аж запрыгнул, потому что какой нормальный парень от такого тройничка с милфой-мамочкой и скромницей-дочкой откажется? Он бы помог, отдал тот чертов язык даже себе в убыток, потому что его в том доме приняли с теплом, встретили приятной беседой и отогрели зачерствевшую от одиночного выживания душу теплотой веселого общения. Вместо этого они предпочли взять его против воли (или, скорее, без воли), ограбить и отправить восвояси с искаженной памятью, поступили по-скотски, если уж прямо, плюнули в распахнутую в чистом доверии душу.       За что тут прощать?       За то, что могли и бритвочкой по горлу полоснуть?       Честно говоря, юношу в момент принятия решения раздражала не сама ситуация, за какую нужно отомстить, а тот факт, что он почему-то вообще мается этими вопросами. Если бы Труда и Лашка просто напоили его приворотными и отправили без памяти, он бы ограничился тем, что тоже наслал бы на них какую-то безумную страсть, чтобы в дочки-матери во взрослой версии поиграли или просто пару часов подряд себя шликали со всех сил, да и забыл бы. И забил бы тоже. Они бы наверняка также поняли его ответный намек и на том бы все закончилось, просто обмен подколками в магическом стиле и с эротическим уклоном. Но его ограбили, кинули в лучших чувствах, вероломно обманули веру в человека! И вот этого он простить все-таки не смог, не захотел себя заставлять и принуждать.       Каждый разумный даже в самых тяжких преступлениях погрязнув, даже весь отдавшись грехам и порокам, все равно имеет право на снисхождение, может заслужить прощение.       Но те, кто педалируют эту фразу, как-то забывают сказать, что каждый разумный, пострадавший от тех грешников и преступников, упивавшихся своими пороками, имеет право не прощать.

***

      Воззвание к столь старым и уважающим самих себя сущностям, лично Степан не смог бы себе позволить еще очень много дней и уровней, да и само камлание не осилил бы. Но сейчас, после получения договора, ему не было нужды полностью проводить ритуал, правильно взывать и тратить редчайшие реагенты, без применения которых эти скотины нематериальные даже ложноножкой бы не пошевелили, не то что прийти на зов. Ну, или пришли бы, чтобы наглого зовущего демонстративно сожрать, дабы другим неповадно было. Уж насколько подобные твари мыслят иначе, но в вопросах экономики и репутации часто весьма на смертных похожи. Как и в вопросах рекетирства, мошенничества, хитрости с пунктами договоров и умения откосить от взятых и железобетонно заверенных к исполнению нерушимых обязательств.       К счастью, звать по правилам ему уже не нужно, достаточно просто отправить сигнал. Дальше духи явятся сами, потому что все возможные издержки им уже покрыла не то система, не то Автобогиня, не то начальство ее, не то вообще сорок два, потому что откуда какому-то Степану ответы на такие вопросы знать? Нет, он все равно показал уважение, проводя призыв снаружи, под лучами луны, светом очень большого костра, на какой пришлось очень долго стаскивать валежник, а также воскурив благовония, - купленные, кстати, у тех самых сучек, каких он наказать собирался, - пусть даже для столь сильных сущностей это не дары, а насмешка. С его точки зрения, подкрепленной знаниями об этой конкретной парочке духов, лучше продемонстрировать уважение, даже если оно покажется крохотным на фоне их силы, чем не демонстрировать ничего, хотя бывает и строго наоборот.       Прибывшие сущности подавляли, давили, морально уничтожали самим своим присутствием и, если бы не метка сфер, если бы не уже имеющиеся таланты и опыт, то его могло бы просто размазать, поразить до самого настоящего безумия, а так только ощущал себя стоящим на пути у поезда цыпленком. Вроде поезд пролетит выше, пролетит размытым образом над замершим мелким птенцом, но менее страшно от этого не становится. Обиднее всего то, что духи сами по себе не давили и даже наоборот – старались быть максимально осторожными со своим ВИП-клиентом, но при этом все равно давили, просто из-за разницы между новоиспеченным адептом-шаманом (полноценный шаман, достойный шаманом зваться, как раз на уровне адепта обычно и стоит) и этими двумя.       Духов не было в реальности, они зависли на самой границе проявления, чтобы не тревожить магическую картину реальности и не повредить ему самому. Выглядели они бесформенно и жутко, необъятно и всеобъемлюще, являясь существами воистину древними и парню было немного неловко от того, что столь могучих обитателей сфер призвали ради настолько тупого повода, но, с другой стороны, винить-то нужно не его, а Ее-Автоответчики-Ставящую. Раз она их наняла, то, наверное, заплатила нормально?       спрашивай       Было не сказано, но все равно понято Степаном и тот, в ответ послал свои образы, изо всех сил стараясь, чтобы они не путались друг с другом, чтобы пожелание было понято без двояких толкований и максимально четко. Старания были успешны, он это ощущал, как ощущал и то, что духи бесстрастно его задачу-желание приняли, поняли, осознали и, осознав, дали ответ. Более того, они еще и сами прилагали все доступные им усилия, лишь бы только эти человечески потуги воспринять максимально полно, искренне будучи готовыми в лепешку расшибиться ради этой цели. В случае столь могучих духов, буквально стелящихся в угодливости, пусть и в рамках равнодушно-гордого пребывания, юного шаманенка прямо плющило от когнитивного диссонанса.       исполнено будет       Было не молвлено, но заверено, а после оба духа не торопясь, но и без лишнего промедления сместились из почти-реальности в уже-точно-не-реальность, скрывшись в глубинах иного плана бытия и юноша совершенно не горел желанием последовать духовным восприятием следом за ними, нет. Точно так же он не собирался проверять - как там без него его две «любимые» травницы? Быть может, когда-то потом, он либо пошлет наблюдающего духа, либо сам сходит в Малую Ронну, но сейчас просто сил не имелось, как и желания. Все, сомнений быть не может, от этой парочки, какая проедет обеим сукам по их умным, но вероломным, мозгам, они не то что отбиться, но даже заметить атаки не смогут.       Степан отомстил, а потому, наконец-то, впервые с той ночи, когда с него спала пелена алхимического забвения, расслабился и почувствовал упавший с плеч груз.       Опыта за призыв таких хтонических страшилищ не дали, вернее дали, но такие крохи, что за обычные камлания он и то больше получал. Оно и не удивительно, ведь большую часть работы выполнила система, предварительно предоставив готовый контракт, а из персонально его работы было только отправить зов, приготовить костер с благовониями, да не хлопнуться в эпилептический припадок при лицезрении пришедших духов.       Каждый призыв, успешный и не очень, оставляет на духовном теле шамана своеобразные отметки, а потом их количество, качество и природа служат своеобразным дополнительным рычагом влияния при переговорах. Трудовая книжка и кредитная история, если угодно. Некоторые виды отметок могут наоборот затруднить какие-то аспекты работы с миром духов или отдельными его обитателями, особенно если у поставившей отметку сущности есть враги. С этой стороны глядя, так и свойство метки сфер – это просто дополнительная запись в ту самую трудовую книжку, только более объемная, касающаяся всех духов и сфер сразу.       И вот эта парочка никак пославшего их работать Степана не отметила, хотя и сам призыв, само их присутствие, все же оказало эффект, несколько подняв сродство с духовным миром вообще. Да и неплохо так поднявший, если судить по его примерным расчетам. Не настолько, как заверенный факт призыва и диалога со старшим духом, причем сильным и в двух экземплярах, совсем не настолько, даже не приблизительно, но все равно хорошая новость. Экий, однако, не задокументированный способ читерить с бесполезными на практике призывами. Так и Веятеля можно будет призывать по откату, посылая на кого придется, чтобы потом получать с этого такой вот нематериальный профит. Кроме шуток, но, если Степан упрется в прокачке, то непременно этот вариант тоже применять станет.       Степан даже улыбнулся тому, насколько он сейчас по-манчкински мыслить начал, не иначе, портит его система. Подумал, да и пошел спать ложиться, потому что даже с полным резервом его краткое общение с призванной хтонью вымотало так, что рабочего настроения вообще не имелось. Перед сном заодно проверит свои таланты, поглядит, что можно выбрать и как правильно вложить.       Раздумывал он долго и лениво, перебирая варианты и даже задумывался усилить мета-навык, чтобы получить доступ к более продвинутым заданиям, так как нынешние приносили намного меньше, чем поначалу, но избрал все-таки несколько иное. Талант ушел в знание «базовых основ быстрого камлания», какое очень гармонично дополняло уже имеющиеся навыки и свойства, особенно боевые камлания. База знаний сосредотачивалась на том, чтобы оформлять отдельные типы призывов или иных воздействий крайне быстро, за счет общих навыков и дополнительных трат сил ускоряя воззвания вплоть до мгновенности. В некоторых случаях так намного удобнее, а в других способно просто и незатейливо спасти жизнь. Да и без мгновенного каста, как сказали бы геймеры, оставалось просто общее ускорение ритуалов, камланий, отдельных элементов шаманской практики. Где-то сильнее, где-то слабее, где-то скомпенсировав ценой затрат, где-то расходом резерва, где-то четкостью исполнения, а где-то повышенных расходом редких реагентов. Иногда, если сильно прижмет, всем этим вместе и еще десятком других слабых мест, но скорость, скорость может все окупить. Или не окупить, но здесь уже самому нужно будет выбирать оптимальный путь.       И сохранений нет, какая досада.       Степан засыпал умиротворенным и восстановившим столь важных для шаманов душевный покой, лишь на секунду отвлекшись, чтобы внутренним оком оценить перемены в своем статусе.       Имя: Степан       Уровень: 7       Класс: Шаман       Характеристики: (свободных: 0)       Таланты (свободные): 0       Телесность: 1       Сенсивность: 5       Мощь: 4       Контроль: 1       Исток: 3       Дух: 7       Сопротивление: 1       Поглощенные знания: устная и письменная речь: Вольные Города, академический Нейрат, Островное Королевство; продвинутая базовая практика камлания; развитые основы духовного диалога; отшельник дикой природы; основы работы с исцеляющими духами; продвинутые основы наложения шаманских приворотов (ДАР); базовые методики навеивания и коррекции снов (ДАР); базовая практика боевых камланий; базовые методики взаимодействия с магическими истоками; базовые методики противодействия проклятиям; базовые основы быстрого камлания       Малые знания: контракт со старшим духом: Сонный Веятель (ДАР); контракт со старшими духами: Пелена Касаний и Творец Решений (ДАР)       Обретенные свойства: благословения здравия и долгих лет; крепость духа; стойкость тонких тел; малая метка плеяды духовных сфер (ДАР)       Системные модификаторы: мирное развитие I; выдача системных заданий I (ДАР)       Особое: Благословение Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай: вероятная выдача дополнительных талантов при повышении уровня; выдача специфических системных заданий с повышенной наградой; скрытые эффекты       Ну, не эльф восьмидесятого уровня, но все-таки хорош, почти как тот волчара с мощнейшими шерстяными лапищами!

Interlewd 2: Дочки-матери (часть вторая)

      После принятия эликсира, сваренного с таким тщанием, будто от этого зависела их с матерью жизнь, - хотя она и зависела, - обе женщины полтора дня отлеживались, страдая от головокружения и сильной слабости, то и дело вставая только водички попить. Но потом все прошло и им стало намного лучше, а первые же проверки показали, что зелье сработало как надо. Они обе теперь могли на одном наитии чуять природу растения, каждой отдельной травки, понимая, нужно ей больше воды, больше света, капелька силы в корни или что-то такое. Да и зелья варить стало намного легче, будто бы с касаниями рук к составляющим в них вливалась воля травницы и ее дочери.       По итогу все сложилось к лучшему, мальчишка магик, младше даже самой Лашки, ушел восвояси, так и не поняв, что его немного избавили от ненужных ему денег и ценностей, зелье сказало нужный эффект и не принесло вреда, а Гозб все-таки пришел мириться с матушкой, притащив большую корзину сладкой выпечки в знак замирения. Труда теперь ходила и улыбалась почти постоянно, будто бы помолодев даже на пару годиков и уж точно став свежее, пышущей жизнью. Матушка говорила Лашке, что то, как они обе теперь ощущают голос трав в сути похоже на то, как на мир смотрят вечноживущие господа лесов, только слабее и без вечной жизни. Наоборот, теперь их сила дара и мощь магии уже никогда не вырастут, но Лашка трезво смотрела на вещи и понимала, что крохи ее умений, даже при правильном развитии, не дадут особой силы, особенно во взрослом возрасте, ведь самое время для обучения – детство.       Все шло хорошо, просто прекрасно, пока одним утром Лашка не проснулась с каким-то очень странным ощущением, будто она что-то не может понять, что-то важное и очевидное. Матушка Труда точно так же была весь день задумчива, пока занималась хозяйственными делами вместе с Лашкой, то и дело поправляя ворот ее рабочего платья. Когда с мелочами было покончено, они обе привычно встали к столу и принялись сортировать травы и готовить несколько заказанных жителями Ронны составов. Гозбу опять нужно было что-то от живота и для мужской силы, Пердаль снова маялся газами, а мелкий Вторун, второй сынишка Ойма, вывихнул себе ножку и ему бы целебную припарку. Рутина, какую обе женщины могли выполнить и поодиночке, а уж вместе и подавно, но рутина затягивающая, увлекающая своим монотонным, но не слишком тяжким в сравнении трудом.       Но в какой-то миг все пошло не так, потому что матушка Труда начала совершать ошибку за ошибкой, лишь только внимательностью дочки и возросшими способностями не испортив снадобья, а уж травы и вовсе, похоже, придется позже пересортировать заново. Раскрасневшаяся и тяжело дышащая женщина то и дело оттягивала на груди ткань платья, тоже пропотевшую, сквозь какую видны были торчащие двумя ягодками соски. Лашка немного неуверенно положила руку на плечо приспустившей платье матери, осторожно и с заботой обращаясь к ней:       - Что с тобой, матушка? – Тревога в ней была искренняя, хотя по виду ничего именно со здоровьем у Труды не случилось. – Ты какая-то все сегодня... странная.       Прикусившая губу женщина сначала промолчала, потом отмахнулась, покачав головой и только после некой внутренней борьбы сдалась, расслабившись и расплывшись в улыбке. Странной такой улыбке, добродушной, потерянной и совсем не хитрой, очень непохожей на то, как вообще привыкла улыбаться прожженная жизнью и преодоленными невзгодами травница Труда, что успела побродить по свету, набраться знаний и устроить свою и тогда еще малолетней дочери жизни должным образом. Труда улыбнулась и сдалась, заговорила, опираясь руками на стол, облизывая пересохшие губы, и все-таки признаваясь в том, что ее тревожит.       - Вишенки на грудях, Лашка, просто не знаю, что с ними, но они как о платье... трутся о ткань, так будто горю вся. – Она, никогда не стесняющаяся своего тела и его потребностей, даже подкалывающая свою дочь раз за разом, насмехаясь над ее сравнительной скромностью, сейчас сама была смущена. – И будто... голова вся немеет, ох, не хочется ничего делать. Как у трактирной девки, какой работать руками нет охоты, только... только за вишенки дергать и за монету давать... всяким разным... давать себя... всю.       Под конец фразы матушка опять распалилась, заставив Лашку саму чуть чаще задышать, сжимая ножки, прижимая бедра друг к другу и чуть сгибаясь от нахлынувших чувств. Она и сама уже ощутила трение одежды о розочку и почему-то ей в этот момент стало поистине приятно и тепло, как бывает если саму себя пальцами распалишь, но она ведь не распаляла, а уже мед дает. Слова Труды вовсе вызвали совсем ненужный сейчас образ матушки, дающей всяким мужикам прямо за ближайшим амбаром, тупой давалкой улыбаясь и путаясь в отданных медяках. Такую тупую давалку-то и одну не бросишь, придется самой за всем следить, торговать ее, следить, чтобы не обидел никто беспомощную дурочку-матушку, не обсчитал безграмотную мокрощелку. От этих мыслей Лашка почувствовала себя такой плохой дочкой, что стало мучительно приятно и столь же мучительно стыдно, а полезшая было под платье ладошка тут же убралась обратно – плохая она будет дочь, если о таком мечтать станет.       Словно разозлившись и на себя, плохую дочку, и на мамочку, тупую и глупую, она сама подошла чуть ближе и ласково провела ладошками по ее большим девочкам, сначала поверх пропотевшего и липнущего к телу платья, а потому чуть натянула, сдернув ткань вниз, на что Труда в своем состоянии, похоже, вовсе не обратила внимания, не осознала, что ее девочки теперь совсем голые. Матушка ими всегда гордилась, прекрасно зная, как ее хотят мужики и завидуют сельские бабы. Да и перед торговцами, каким продавать снадобья и травы доводилось, она не стеснялась показать богатства свои, вот уж точно, как давалка иная. С последней мыслью Лашка чуть прижала пальцы к вишенкам Труды и надавила, не сильно, но ощутимо.       - Лашенька, что ты... ой, что ты делать вздумала, ох, ох, ох! – Такая всегда спокойная и уверенная, властная и всегда все контролирующая, она зарделась, задергалась, но лишь только и смогла, что прикоснуться к ладошкам Лашки, безвольно расплываясь от ее касаний. – М-м-м-м, я же, ой, я же, сейчас, ой-ой, меня же всю, ох, хи-хи, такой, такой...       Она просто не в силах заговорить, только беспомощно и так непристойно охать, стонать, закатывать глаза, прикусывать губы и тихонько хихикать, отчего Лашка будто иголкой укололась прямо туда, только иголкой чистого любовного жара, сжимая бедра так плотно, что ножки задрожали. В ней неумолимо пробуждалась, до того скрытая скромностью и подавленная властностью матушки, властность собственная, спровоцированная тем, какой слабой, глупой и покорной выглядит сейчас Труда, как она поплыла вся, стоит только ее немножко даже не подергать или пощипать, а только погладить по вишенкам на грудях. Погладит нежно, мягко, любя, как любимая дочка не менее любимую матушку, но только любовь получается какая-то не дочкина и не материнская.       - Лашенька, доченька, ой, что же ты, хи-хи-хи, ты что, ох, я, я, ой, ой-ой, ах! – Труда уже и не может говорить нормально, только стонать и покоряться собственной вечно ведомой дочке, которая всего-то гладит ей соски, касается их и немножко надавливает на края вишенок, не трогая торчащие и наверняка сейчас очень твердые кончики, но ранее непреодолимый авторитет матушки просто осыпается, стекает по ее ногам вместе с соками пылающей жаром розы. – Не... не могу, думать, хи-хи, ой, не могу, ох, понять... мне... мне... как-то мне все...       - А ты не понимай, матушка моя, тебе не нужно. – Сладко и ядовито, словно змейка, сама от себя не ожидая, говорит ей Лашка, ощущая, как сама вся мокреет, как приливает кровь между тесно прижатых ножек, как пропитывает влага тесно прижатую к щели ткань. – Ты же сейчас такая глупенькая, такая дурочка, такая сладенькая, такая вся хорошенькая.       К словам присоединяются чуть более сильные поглаживания, но все еще не щипки, потому что нельзя дочке щипать мамочку, а также мягкие поцелуи, с какими Лашка покрывает груди и плечи Труды, стягивая ее платье все ниже и ниже, опуская его до пояса. И та покорно стоит и все позволяет, только стонет и охает, ничего не делает, ничего не может сделать, даже просто строгим тоном приказать не в силах, а ведь ей было бы достаточно просто окрика, Лашка не посмела бы ослушаться, но матушка показала себя такой слабой, такой послушной.       - Хорошенькая, сладенькая дурочка, прямо так бы и дала первому же, кто подол задерет, да? Дала бы за горсть медяшек, да, мамочка? – Яда в голосе становиться все больше и больше, Лашка чувствует себя поразительно плохой дочкой, но как же ей от этого хорошо, хорошо и приятно впервые командовать, впервые приказывать и давить на эти вишенки, подавлять властную мамочку все ниже и ниже, где ей будет самое место, где ей будет хорошо-хорошо. – А то и еще хуже, да? Дала бы вовсе за так, задрала бы платье и дала бы кому угодно, кто только погладит твои вишенки, да? Это плохо-плохо, матушка, этого нельзя, нельзя хорошенькой мамочке давать задаром, нужно чтобы кто-то помог, кто-то заставил платить, да? Девкам уличным всегда с тем помогают да? А я помогу тебе, да? Ты же не против, да? Ты будешь давать, а я собирать, да? Давать в цветочек, пихать в зад, сжимать промеж вымени, целовать губками, дергать ручками, да?       Она повторяла раз за разом, сама находясь на грани, не забывая гладить вишенки Труды, какая уже и вовсе не могла говорить, только стонать и кивать головкой, соглашаясь, на все-все соглашаясь, что говорит ласкающая ее девочек дочка, лишь бы только не замирали ее нежные пальчики и касались кожи горячие губки. Мамочка стала такой покорной, как только Лашка вишенки ей погладила, стала такой послушной и хорошенькой, только глупой-глупой, такая зелий делать не сможет, максимум помогать да травки резать. Но ведь Лашка так давно хотела сама встать во главе стола, верно же? Так новая матушка, глупенькая и тупенькая, пусть просто помогает, подает инструменты, моет посуду и режет корешки, а Лашка будет работать, она теперь точно может, после принятого зелья-то, став сильнее и лучше, искуснее. А матушка? Да что с ней будет? Пусть, вот, и вправду, может, подол задирает за плату? Ее многие хотят, как в селе, так и из проезжающих мимо, закупающих травы со снадобьями, но она всегда сама выбирает и сама берет, вернее, выбирала и брала, иногда подливая зельеце, если очень хотела, да только теперь будет сговорчивее, послушнее, всю себя сама предлагать станет, только погладь ее вишенки, сдерни платье с ее огромных, таких нечестно больших девочек, а в дом все монетка придет.       Лашка буквально трется промежностью об уголок стола, ласкает себя сквозь мокреющее платье, но не дает себе кончить, это будет неправильно, слишком хорошо для плохой дочки, что сейчас делает из своей матушки продажную девку. Делает, и при этом искренне наслаждается своей властью, тем, что теперь этот дом наконец-то будет принадлежать ей, что она сама будет главной, а матушка станет по ее приказу задирать подол и давать пих-пих тому, на кого Лашка укажет. А если что-то не согласуется, если матушка вдруг вновь решит стать той самой Трудой, что вгоняет дочку в краску парой фраз, то ей всегда можно снова погладить вишенки и она станет прямо шелковой, как сейчас. Снова расслабится, заулыбается глупенькой улыбкой, станет послушной и будет такой все то время, как пальчики плохой дочки Лашки станут гладить ее вишенки, надавливать, очерчивать круги, но никогда не щипать, только гладить, ведь она свою матушку любит, несмотря ни на что, хочет ее только гладить и делать ей приятно, ничего более. Хорошие дочки не щиплют матушку за сосочки, даже если дочка и чуть-чуть плохая!       - Да, да, да, да, ох, да, хи-хи-хи, да! – Шепчет пронзительно мающаяся в страсти травница, широко открывая милый ротик и едва язык не высовывая, пуская слюни на собственные дыньки, соглашаясь со всем-всем, что только скажет ей ее милая и хорошая дочка, оказавшаяся такой плохой. – Дааааа!       С последним стоном, приглушенным криком, матушка дернулась раз, другой и осела на пол бессильной и безвольной шлюшкой-давалкой, тяжело дыша и уже самостоятельно наминая громадные груди, старательно не касаясь вишенок, потому что доченька ей запретила, потому что только Лашка может касаться ее вишенок, только она и те, на кого доченька укажет. Ее стянутое до пояса платье даже не задрано, но какая же она в этот момент чувственная и похабная, просто вылитая давалка, пять монет за быстрый перепих! Вон, скоро обязательно будут проходить через Ронну мелкие караваны, тракт-то хоть и малозначимый, но все же действующий, вот кому-то из зашедших к ним путников она матушку-то и предложит, сама ее груди из платья выймет, сама подол задерет, сама плату возьмет и дважды пересчитает, пока эта тупая мамочка будет стонать и давать. Тот же Хрост каждый раз как тут бывает, все намеки делает, а теперь пусть платит, если хочет не намекать, а посжимать вымьеце рабочей мамочке-коровке!       Поначалу, наверное, не стоит предлагать матушку селянам, слухи быстро пойдут, но со временем, когда уже скрывать смысла не будет, ох, сколько же мужиков ее захочет опробовать и со всех Лашка плату возьмет, сама, вместо матушки, потому что если она от пары касаний к вишенкам вся тупеет и течет, если сама дыньки-то обнажает и всю себя отдает, то тут никак без помощи Лашки не обойтись. А чтобы вопросов не задавали, так Лашка и скажет, что матушка надышалась каких-то трав и теперь все время улыбается, стала тупой и похотливой, что кошка в течке, а ей, Лашке нужно за что-то содержать мамочку, так почему бы и не подобным способом?       Не выдержав напряжения Лашка садится прямо на пол рядом с матушкой, задирает подол до пояса, жадными пальцами принявшись натирать свой цветок, одновременно просовывая в себя пальчики, первой, второй, третий, трет большим пальчиком по бугорочку, и вот она уже на самой грани, почти уже ее перешагнула, но тут же резко отодвигает руки и хватается за ножку стола и подвернувшуюся под руки уроненную скалку, обрывая для себя наслаждение, не давая телу, непослушному и пышущему огнем телу, дойти до конца. Нет-нет, так нельзя, никак нельзя, она ведь планирует продавать собственную матушку, продавать за деньги цветок и дыры Труды, какая ее всему научила, воспитала и оберегала – она плохая, очень плохая дочка, а трут цветочек, пока не станет хорошо, только хорошие дочки, а не она, потому что Лашка – плохая дочка.       - Вставай, мамочка, нам нужно серьезно поговорить. – Заправив платье и едва сдерживая стон и слезы от почти достигнутого и такого желанного, добровольно оборванного в последний миг, она подходит в улыбающейся тупой улыбкой Труде, поднимая ту на ноги. – Теперь ты меня будешь слушать, будешь слушать свою плохую дочку?       - Да, доченька. – Улыбается она, даже не пытаясь заправить свои большие дыни, своих верных девочек, громадные тупые шлюшьи сиськи, обратно в платье. – Как скажешь, доченька.       Как же хотелось Лашке снова задрать платье, как же хотелось просто надавить на бугорок бутона чуть сильнее, потереть себя прямо сквозь ткань, совсем чуть-чуть и она уже вспыхнет, выплеснет всю накопившуюся страсть и желание. Как мечталось ей развинуть ножки, обнажить цветок и приказать лизать, зная, что послушная мамочка все выполнит и сделает. Но нет, она не будет кончать, нет-нет, она не кончит. Будет тереть, будет ласкать, будет трогать, будет тяжело дышать и дергать тазом, будет мечтать и желать, но не кончит. Будет смотреть, будет желать, будет мечтать, будет касаться себя и останавливаться у самого края, не перешагивая его, день за днем, сезон за сезоном, год за годом, всегда, до конца дней, она будет хотеть, но не перестанет быть плохой дочкой и потому не кончит.       Никогда не кончит.       Никогда.

Interlewd End

      Шли дни, сменяясь ночами, а уж ритм сна у практикующего шамана крайне быстро стал совершенно непредсказуемым, потому что ночные и дневные камлания уже давно стали привычкой, а в духовном зрении разница между днем и ночью не такая уж значимая. Часть контрактов приходилось обновлять, часть вовсе были расторгнуты самими духами, какие просто устали ждать, один из духов-смотрящих, охраняющих подступы к сторожке, вовсе предал шамана, предпочтя сбежать вместе с отданной ему силой и подношениями, да еще и сожрав парочку духов послабее, подкрепившись на дорогу. Вот вам и еще одна причина, по какой нормальные шаманы предпочитают не набирать побольше контрактов, а пестовать их, делать максимально стойкими и четкими, а еще причина того, что так цепляются заклинатели духов за всякого рода проверенных исполнителей, с которыми можно работать и не сомневаться в исходе.       Так, Степану пришлось полтора дня потратить на то, чтобы призвать духа-гончего, специализирующегося на том, чтобы других духов выслеживать и поедать, потом договориться уже с ним, отправив его за беглым подлецом. Такие вещи не обязательны, многие шаманы, которые не умеют камлать таких духов или не знают верных обращений к ним, вовсе не заморачиваются поиском «мошенников», но для репутации очень полезно. А раз уж система предоставила ему идеальную прокачку в рамках имеющихся знаний, то и вести себя нужно, по возможности, образцово-показательно. Особенно если система расщедрилась на задание, как раз с наказанием сбежавшего и связанное, причем, разнообразия ради, награда там была вполне нормальной, включающей также и облегчения диалогов с выслеживающими сущностями.       Дух-гончий, в материальном мире незримый, потому что не желал в материальном мире показываться, а в духовном восприятии выглядящий подобно очень худому и костлявому страшилищу, в котором только отдаленно можно узнать собачьи черты, вернулся на третий день, держа в пасти клочки последних страданий того, за кем его посылали. Эти клочки Степан осторожно вложил в вырезанного большого идола, не только подпитав духовный якорь и всех, кто к нему привязан, но еще и прозрачно намекнув остальным, что кидалово без последствий для кинувшего не проходит. Маленький намек, совсем крохотный, но именно такие крошки ложатся в монолитную основу репутации, неважно среди тварного мира или царства духов.       Планомерная работа над собой приносила вполне реальные результаты, понемногу набивая шкалу опыта и весьма быстро юноша шагнул на восьмую ступеньку. Подарочный сертификат от Автобогини снова порадовал ее голосом, от какого все так же дергало нервы до самого позвоночника (и до непроизвольной тесноты в штанах), а также мета-навыком «выдача системных заданий II», который, стоит признаться, действительно облегчил прокачку, поскольку задачи теперь давались более сложные и просто интересные, но и награда за них повышалась тоже. Свободный же талант он направил в развитие своей камлательной практики до третьего ранга, сделав ее «развитой практикой камлания», тоже упершись в лимит по характеристикам для дальнейшей прокачки.       Новое усиление гармонично взаимодействовало с остальными талантами, начиная от бродяги, продолжая сонником или даже приворотами. Значительно расширился арсенал средств и способов общения с духами, список известных ритуалов, особенностей конкретных духов или их типов. Камлательная практика была, в своей сути, универсальным навыком, позволяющим делать все, что может делать шаман, но не на глубинном уровне понимания. С этим знанием можно и выживать, как профессиональный бродяга-отшельник, и приворот наложить, и в сон влезть, и боевых духов призывать, и ускорять призыв за счет дополнительных сил – все это можно, причем не так уж и плохо, особенно на третьем ранге знания. Но только специфический талант, воплотившись поглощенным знанием, позволяет делать эти вещи не просто приемлемо или даже неплохо, а действительно хорошо, близко к идеалу для указанного в таланте и твоего собственного уровня.       Проверка новых знаний и заключение контрактов с более сильными сущностями приносила опыт наравне с улучшившимися заданиями, вроде призыва пяти боевых духов грозовой направленности и последующего их использования с точным направлением удара в заранее определенную мишень. Прирост опыта, незначительное повышение сродства с отдельными сферами или типами духов, немного материальных наград, помимо того самого сундучка. Материальными наградами был амулет-клык на веревочке, могущий стать якорем-домом для очень даже сильного спутника, но только воздушно-громовой направленности, а также небольшая трещотка в виде шарика с мячик для тенниса размером, внутри какой было с полсотни мелких камушков.       Каждый камушек суть якорь для слабого, но полноценного и откормленного духа, спящего до поры, а при активации эту трещотку лучше откидывать подальше, ведь духи тогда вылезут и сразу начнут искать чего покушать. Учитывая их темную направленность и хищную стайную природу, рядом оказавшимся гарантированно будет больно, особенно если без защиты. Первый полноценный боевой амулет в распоряжении Степана, причем ого-го какой, его и не используешь толком: обычные опасности им уничтожать, все равно что подрывать комаров гранатой, причем с собой в той же комнате, да и одноразовый этот образец шаманских боевых технологий.       Иные задачи предлагали куда более могучие награды, но все эти награды были с той самой Автобожественной спецификой, за какую хотелось не то ржать лошадкой и маленьким пони, не то просто крутить пальцем у виска, не то грозно кричать в небеса о том, что за кого его вообще держат. Из всех трех вариантов Степан выбирал игнорирование и молчаливое мысленное вжимание кнопки отказа, пусть этой кнопки как таковой и не было вне его собственного воображения. Вроде и чувствуешь себя немного охамевшим, отказывающимся от того шанса, за какой любой нормальный одаренный его уровня вцепится зубами, но с другой все наоборот. Нет, ну как ему еще реагировать, если система на полном серьезе предлагает следующее:       Получено системное задание (небольшое): при принятии задания перед вами будут телепортированы шелковые женские трусики в любимом стиле Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай. В течении часа необходимо шесть раз излить семя, обернув выданный предмет вокруг члена, не убирая ткань от начала и до конца процесса самоудовлетворения.       Награда: треть от шкалы опыта текущего уровня; в случае успеха трусики трансформируются в самоочищающийся артефакт защитного типа, соответствующий магистерскому уровню изготовления у профильного специалиста; для работы защитного артефакта его нужно будет регулярно подпитывать изливаемым семенем пользователя; для активации защитного режима артефакт необходимо носить надетым на лицо.       Юноша несколько раз перечитал предложенное, потом перечитал вдвое большее число раз, не поверил, сходил водички попить и только потом начал смеяться, хохотать и заковыристо ругаться. Жадность некоторое время боролась с гордостью, но победил банальный здравый смысл и понимание того, что с таким защитным артефактом, каким бы крутым он ни был, Степан точно войдет в историю этого мира, в самые ее анналы. А прослыть конченым извратом не только для соседей по лестничной площадке, но для всего мира сразу? Нет, это уже даже для гибких моральных принципов землянина откровенный перебор. Действительно, показываемые справкой свойства обещанного артефакта, какой по своей сути соответствует именно магистерскому уровню, а не «простому» мастерству, и были эти функции ого-го какими. Там и мощнейший ментальный оберег, и защита от прямого физического урона, и стихийное противодействие, и способность напрямую подпитывать резерв от вражеских чар и даже функция встроенного исцеления. Действительно, артефакт достойный любого магистра, если ему наплевать на репутацию.       Короче, отказ от задания Степан активировал с легким таким сожалением. Девятый уровень был взят уже поближе к осени, когда дожди стали совсем частые, а вяление мяса было вынуждено прекращено в связи с погодными условиями. В такие дни он взял за привычку камлать под струями дождя, согревая себя собственным волшебством и стараясь дозваться до ветров и облаков, до дождевых капель и шелестящих листьев. Иногда даже получалось, иногда они даже отвечали, иногда после этого даже не слишком адски болела голова. Получение опыта замедлялось, все более важными становились отдельные задания, причем не только за счет опыта – повышаемое по капелькам сродство со сферами, как и общее возрастание мастерства, начинало сказывать эффект. Тем не менее, несмотря на замедление, Степан не испытывал от снижения темпа негативных впечатлений: он ведь понимал, что растет просто неприлично быстрыми темпами.       Да, парочка кровопролитных схваток с серьезными противниками наверняка бы заняла всего пару часов, а опыта могла бы дать даже больше... но могла и закончить игру досрочно. В то же время неспешная прокачка была требовательна к графику работы, готовности пахать денно и нощно, а также требовала определенной усидчивости и готовности ждать, но зато результат был неоспорим. Из простого одаренного в полноценные шаманы, твердые адепты волшебства, причем уровнем ближе к середине, чем к начинающим коллегам по рангу, да меньше чем за один сезон? Он был уверен, что узнай об этом его способе саморазвития кто-то из местных, то от зависти он позеленеет круче гоблинов, а гоблины с орками вообще почернеют, а дроу с неграми коллапсируют и на ноль поделятся. Да, зависть будет страшная, настолько страшная, что быть ему, Степану, узником какого-то предприимчивого мага, которого крепко свяжут и будут всячески изучать в попытках пересадить ту же систему себе.       В принципе, на более высоких уровнях, если верить справке, среди мета-навыков появится и «создание группы», где присоединенным откроется способность повышения левела, но пока что он эту опцию даже потрогать курсором (фигурально выражаясь, а не буквально) не в состоянии. Потому и не спешит тратить силы на смертельный риск, - резонно считая, что таковой его и сам найдет в этом фентезийном мире, - да и таланты в мета-навыки не вкидывает, хотя повысить мирную прокачку хотелось.       Поскольку за девятый уровень щедрая божественная милфа ничего ему не презентовала, то единственный свой талант он потратил на улучшение боевого камлания, развив его до «продвинутой базовой практики боевых камланий». Интуитивно понимая, что долго он вдали от социума либо не выдержит, либо просто начнет уезжать шариками за границу духовного плана, становясь хрестоматийным могучим и таинственным чокнутым отшельником, Степан готовился к дальнему пути, смене места жительства и попытке найти себя в местном социуме. А для этого нужно уметь за себя постоять, потому как не умея, очень быстро перестанешь быть владельцем своих ценностей и даже собственной жизни.       Контракты с боевыми духами заключались неспешно, но арсенал он себе подбирал на любой случай жизни, особенно тех из них, кто постоянно будет пребывать рядом, привязанные к домам-якорям и готовы явиться со скоростью, более чем сопоставимой со скоростью активации классических боевых чар в рожу. Подбирал он и защиту, что от стрел, что от клинка, что от прямой магии, что даже от проклятий, не забывал про возможность исцеления, обеспечения спокойного сна или разведки. Старался подобрать все, что может быть подобрано, отчего дома духов стали откровенно путаться, пришлось их переделывать в одно большое ожерелье из камушков да ракушек, а также пару самодельных браслетов из того же материала и красивые черно-белые четки, где черный и белый цвет чередовался мозаикой. В волосы он себе вплел парочку соколиных перьев, одно из которых в пассивном режиме искало примеси в пище, - спасибо Лашке с Трудой за их урок, - а второе могло остановить внезапный удар даже без прямого контроля. Еще одно перо, совиное, дающее одновременно ночное зрение, полную бесшумность шагов и способность проходить сквозь простые магические сигналки, он надевать не спешил. Сидящей в перышке дух вообще был весьма своеобразным, использовать такой амулет мог бы только сколь-либо обученный индивид, желательно одаренный шаман, потому что простого человечка такая почти одержимость, вернее, частичное подселение духа в тонкое тело реципиента, не покалечит, так оставит без сил на долгие недели. Этакая перестраховка, на случай, если придется играть в Лысого Номер Сорок Семь, а то мало ли.       Десятый уровень приближался, но последняя пятая часть шкалы бралась откровенно медленно, что и не удивляло парня, ведь этот уровень будет юбилейным, он позволит потратить свободное очко характеристик, добавит единицу к духовности за счет шаманского класса и, как говорила теперь справка, среди талантов на выбор предстанут действительно интересные свойства, какие на уровнях, не кратных десятке, черта с два найдешь. Именно свойства, а не знания, но будут они из тех, какие принято называть родовой врожденной одаренностью и для их получения твои много раз «пра» дедушки с бабушками должны будут наизнанку вывернуться или вывернуть кого-то еще.       Как уже стало для него традицией, повышение уровня случилось без спецэффектов и почти рутинно, он просто закончил совершенно рядовое камлание, сразу же потащившись в сторожку, чтобы прилечь и отдохнуть. Прибавившаяся единица духа не шокировала организм, но при этом воспринялась очень чувствительно, заставив временно прилечь. Что особенно порадовало юного попаданца, так это предусмотрительность системы: характеристика выросла не четко в момент повышения уровня, что могло бы отвлечь от камлания и заставить совершить ошибку, а уже после, когда опасность миновала. Чуть позже, когда первые впечатления чуть убавились, заговорил знакомый голос, выбравшей не того Степана сисястой Богини, открывая новый халявный талант.       Вот здесь скрутило куда сильнее, пусть даже талант оказался свойством, а не знанием, но все равно накрыло капитально, аура аж загудела, парня всего будто замотало в толстый слой паутины, тонкой, но поразительно крепкой. Аура перестраивалась, когда в нее начало вплетаться новое и ранее отсутствовавшее свойство, одновременно даруя понимание того, что это свойство собою представляет. Поначалу мысленно поносящий Автобогиню на чем стоят оба известных ему мира и вся Вселенная, Степан замолкает и даже выдает что-то похожее на столь же мысленное «спасибо», признавая важность и нужность такого вот подарка.       Свойство носило название «духовной плащаницы высшего аурного сокрытия», являя собой прекрасный образчик маскировочного аркана, вшитого в саму суть магического приема. Это и вправду напоминало плащаницу, только не материальную и даже не целиком магическую или духовную, а существующую на уровне близком в том числе к душе, как таковой. При попытках понять, как эта штука вообще работает и какой уровень нужен для того, чтобы подобную вещь подарить, база системных знаний землянина выдала ошибку и попросила не беспокоить. Создать такой аркан для себя самостоятельно, это уровень даже не магистров, а кого-то повыше, быть может даже не на один ранг, да только консультантов нет, а спрашивать страшно.       Задача полога, который был буквально нашитой поверх души структурой из переплетения тончайших духовных нитей, состояла в том, чтобы скрывать под собой определенные части тонких тел. Плащаница могла полностью скрыть все следы аурных оболочек, позволив не оставлять даже малейших оттисков или духовного следа, по какому на тебя можно будет выйти по следу или просто взять образцы. В таком состоянии заметить пользователя можно только глазами или иным физическим способом, например, по запаху, ритму сердцебиения или по оставленным в пыли отпечаткам сапог. Любые иные манипуляции с даром при таком уровне маскировки просто не выйдет использовать, они мгновенно сорвут плащаницу и выдадут пользователя.       Второй из трех типов активации превращал Степана в обывателя, настолько же неодаренного, как типичный селянин из Малой Ронны, в остальном не затрагивая ауру, как таковую. То есть, в Степане все еще узнают, ну, Степана, например, его духи или сигнальные круги, но Степан будет казаться обычным человеком, неодаренным. В таком режиме тоже не выйдет применять дар, но, в теории, всякие мелочи пройдут нормально, да и заранее призванных и направленных духов можно будет контролировать, не привлекая внимания (санитаров). Если нужно подкрасться к кому-то в толпе и жахнуть в упор со всей мощью шаманской, то вариант прямо идеальный.       Третий из режимов, если не считать полного отключения плащаницы вообще, делал из землянина простого необученного одаренного с самым мизером магии в тонких телах. Из тех, каких даже в детстве обучать мало смысла, если только не изначально готовить из него подручного-ассистента и привилегированную прислугу. И грозный адепт шаманизма в глазах почти кого угодно станет просто слабеньким кудесником, которому в бою морду набьет просто достаточно крупный деревенский мужик. Этот режим единственный из всей тройки мог регулироваться, повышая предел «мизера» дара, чтобы внешне аура не менялась при взятии уровня, например. Чтобы можно было прийти в какой-то город, устроиться там практиковать и не переживать, что коллеги заметят, как среднестатистический шаман за пару лет станет в три раза сильнее.       Ну и четвертый вариант – просто снять с ауры плащаницу и временно свернуть ее, фигурально выражаясь, в комочек и спрятать в глубине тонких тел, чтобы уже саму плащаницу не обнаружил даже самый подробный досмотр. Вот честное слово, у Степана с Автобогиней складывались очень непростые отношения (о существовании которых последняя, к глубокому счастью юноши, вовсе не знает), но на такой царский и действительно полезный подгон просто нельзя было отреагировать иначе, чем с теплотой в душе.       - Я сам не верю, что говорю это, но спасибо тебе, Большая Милфа, прямо удружила. – Произнес он, еще не отойдя от повышения уровня и морфирования тонких тел и только потом до него дошло, что боги вполне умеют, при желании слышать молитвы, так что он тут же исправился. – А впрочем, не обращай на меня внимания, я тут тихонько посижу... бля, совсем уже мозги заплыли.       До самого вечера он не делал вообще ничего, лишь наслаждался теплой и чистой, - выстиранной и высушенной магией, постелью, особенно когда за стенами жилища опять валил жесточайший ливень, сравнимый разве что с тем, какой застал его по дороге назад из Малой Ронны. Все же очень удачной идеей было организовать себе отопление, заставив парочку духов нагревать воздух до комфортной температуры и не давать повышаться влажности. Делать хоть что-то решительно не хотелось, хотелось просто лежать и отдыхать, слишком утомил марафон прокачки, желание поскорее взять десятый уровень. И вот, достигнув желания, запал не пропал, но силы, силы уже показывали дно, и юноша не видел причины проверять глубину своего упорства, если вполне может позволить себе недолго отдохнуть. В конце концов не стоит же больше над головой сволочной и нежно любимый Родислав Гастольдович Янин, выполняя обязанности не то наместника Сотоны на Земле, не то его, Сотоны в смысле, духовного наставника, учителя и старшего товарища?       Выбирать себе талант тоже не хотелось, но тут уже ничего не поделать, приходилось собирать яйца в кулак и заниматься собственным непосредственным усилением. Итак, десятый уровень и одно особое очко талантов, какое можно потратить на столь же особые свойства, какие предлагаются лишь на кратных десяти уровнях. И одно из подобных свойств ему уже подарили, причем, похоже, из более высокой планки, чем даже предложенные сейчас. Потому что плащаница действовала заметно масштабнее предлагаемых вариантов, а еще, помимо перечисленных маскировочных свойств, повысила на единицу сразу сенсивность и контроль. Хотя, как раз тут не только плащаница помогала, большая часть других десятиуровневых свойств тоже повышала характеристики.       Да, это было очень заметно, просто он весь потерянный был и не занимался непосредственно шаманством, иначе заметил бы очень быстро, особенно повысившийся контроль, одну из худших его характеристик. Шаману он не особо нужен, вот парень и не расстраивался, ходя с единицей и успешно камлая в процессе, но теперь эта двойка наглядно показывала разницу. Упростилось общение с духами, передача сообщений, стало легче удерживать поводок контроля или совершать подпитку, куда проще стало распараллеливать потоки магии по разным задачам. Возросшая сенсивность тоже была крайне полезной, как и подросший от взятого рубежа дух, но именно контроль сказался пуще прочих просто потому, что до этого слишком сильно отставал.       Большая часть предложенных свойств тоже повышали характеристики на единицу-другую, только, в отличие от более привычных для не кратных уровней вариантов, здесь они практически не имели побочных эффектов. Да и отвечали не за работу с какими-то отдельными сферами, а за шаманскую работу вообще. Например, аналог мощнейшего родового аркана-оберега, какой позволял практически без страха покидать тело, не опасаясь того, что его попробует занять хищный дух или что эти же хищные духи (кроме совсем уж старых и могучих страшилищ) нападут на тебя, вне тела пребывающего, не успевающего обратно в то тело сбежать. Бонусы к сопротивлению и контролю тоже прилагаются – по единичке.       Казалось бы, не такая уж полезная вещь, но сидящий в глубине Степана маленький шаман буквально вопил «надо брать», потому что это не только безопасность, но и возможность свободно путешествовать в духовном плане отдельно от тела, не держа в запасе часть резерва на битву, не перестраховываясь и потому успевая за условную единицу времени и потратив условную единицу магии в разы больше. Да любой, даже равный иному магистру помоложе, шаман за такой оберег, клеймом выжженный на собственной душе, не задумываясь прирежет на жертвеннике собственных детей, жен, внуков, тещу и любимую собаку жены соседа, вместе с соседями. Только вот не предложат за такую цену такого сокровища... или все же предложат, особенно если магистр, только уже не просто духи, даже темные, а такие хтони, с какими лучше не общаться вовсе.       И это только один из более чем двух десятков примеров, каждый из которых позволял раскрыть определенные грани шаманского искусства с совершенно новой стороны и заметно ускорить развитие, повысить выживание или увеличить приток сил. Возможность с поразительной легкостью клепать отнюдь не малые и слабые, а полноценные алтари, на какие всякие полезные и действительно сильные духи будут лететь бабочками на пламя? Способность не только ускоренно врастать в территорию, превращая ее в свою землю, истончая грань между сферами и материей, но и безболезненно для себя же переносить разрыв связи с таким персональным местом силы? Свойство со временем размывать границы даже самых крепких контрактов, весьма вольно оперировать даже самыми четкими формулировками договоров или вовсе нарушать их напрямую, причем минимизируя, а то и нивелируя негативные эффекты для нарушителя? Модификация глаз, позволяющая даже на ранге адепта глядеть в мир духов настолько глубоко, как иной высший шаман (читай – магистр по классической системе рангов) не сможет, не требуя дополнительных камланий или употребления особых грибочков?       Все это и еще очень многое предлагала система, а справка услужливо подсказывала, что выбрать можно только одно (два, учитывая подарочек от Автобогини), причем на двадцатом уровне не будет точно таких же даров, будут иные, сформированные, в том числе, и нынешним выбором. Степан чувствовал себя котом, которому предложили выбрать один из нескольких десятков кусков рыбы, тогда как котику хочется «забрать сибе увсьёоооооо». Пришлось включать логику, насколько это вообще применимо в подобной ситуации, когда землянин оказывается попавшим в магический мир шаманом с системой, отбрасывая то, что нужно меньше всего, подбирая свойство под главные задачи: максимальную выживаемость, способность не привлекать внимание и уже потом прокачиваться, желательно без лишнего риска. Последним можно пренебречь, ведь ему не в падлу будет потратить пару лет на то, что иной попаданец сделает за месяц, а местный житель за полвека.       Список с воплями убиваемой с особой жестокостью жадности сократился до трех пунктов: того самого сверхглубокого духовного зрения, очень сильного облегчения процесса поддержания духов в реальном мире, а также частичного сродства с духовными сущностями, которое до смешного облегчало усиления-подселение духов в себя, позволив перенять часть свойств духов, как таковых. И так выходило, что бонусы от последнего варианта были самыми чистыми от подвохов и при этом весьма полезными не только для личного выживания и прямого боя, случись таковому стать неизбежным, но и пригодными для вполне мирных целей и неспешной прокачки. Золотая середина, почти эталонная, можно сказать.       У духовного зрения имелось ярко выраженное следствие его крутости – режим восприятия нельзя было отключать полностью, а длительное созерцание духовного мира вообще-то делало из шаманов тех самых странных чудаков, как их воспринимают даже в земной культуре. Способы не дать себе съехать по фазе Степану известны, он регулярно упражняет разум и очищает сознание, но, если окно в мир духов станет неотключаемым и при этом невероятно глубоким, открывающим по-настоящему безумные пейзажи... лучше не проверять. Облегчение поддержки – это очень хорошо, но оно столь же автоматически, исходя из преимуществ, усложняет маскировку, потому что связь шамана с его свитой будет выдавать замаскировавшегося подобно черному цвету кожи американского разведчика в сельской глубинке Беларуси.       Не все так печально и противодействовать этому вполне можно, но тоже требует усилий и частично сводит на нет либо пользу от нового свойства, либо такую же пользу, но от плащаницы.       Отбросив же все лишнее, Степан вынуждено остановился на том, что помешает меньше всего прочего, глубоко вздохнув и выбрав нужный вариант: «гибкую трансформацию духовного тела». Ауру опять свело судорогой, а тело вовсе парализовало, ощущения были не менее интенсивными, чем от подарка Мегамилфы, но совсем по-другому воспринимались. Тонкое тело будто бы начали промывать под струей воды, а сама аура была большой мочалкой, эту воду впитывающей. Когда стало казаться, что дальше уже только лопнуть, собравшаяся внутри сила разделилась на тоненькие ниточки, начав сплетаться в клубок и будто бы шевелясь, сплетая нечто совершенно новое прямо внутри ауры. В какой-то миг интенсивность ощущений достигнул апогея и Степан на несколько минут, как часы показали, потерял сознание.       - Ну, охренеть теперь. У шамана три руки. – Процитировал он бессмертную классику, глядя на третью, исключительно призрачную конечность, видимую только в духовном и заметно хуже в чисто магическом восприятии. – Еще б крыло из-за плеча, и можно хлопая дрочить. Инфернально хохоча.       Рука по первой воле владельца трансформировалась в щупальце, потом в тентакль, потом в подобие крыла, потом вовсе в когтистую лапу или еще одно щупальце с клинком на конце. Это была не просто конечность, а фактическое продолжение духа и души шамана, который, оставаясь существом материальным, приобрел часть черт духа. Например, способность манипулировать духовным миром напрямую, через эту самую руку и список всего, что ею можно делать не ограничивался ударами по морде или нецелевым интимным использованием. Передать из материального мира в духовный ценное подношение, без всякой необходимости его сжигать или иным образом переводить в усвояемый для духа формат. Вытащить принесенную духом интересность обратно в реальность, а то и самого духа выдернув, мгновенно и почти без затрат сил на камлание и переход. Воткнуть кому-то в тонкие тела, разрывая оные тела и даже, если прокачается сам, душу изымая, что не всякий магистр повторит. Использовать в качестве проводника собственной воли, помогая в камланиях или создавая дополнительный набор поводков, удерживая еще больше активных духов. Создать проклятие или приворот, доставив через духовный мир прямо в ауру жертвы, минуя большую часть стандартной, часть нестандартной и даже некоторые типы очень необычной защиты. Или наоборот, помочь изъять яд, вынуть наконечник стрелы, сделав его тоже призрачным, или исправить аурные повреждения. Просто вселить духа сразу в глубину ауры противника и пусть он там все разрывает и жрет, причиняя травмы и боль.       Честно говоря, он так мог очень долго перечислять все то, что теперь мог сделать своей призрачной рукой, не считая того, чтобы банально спрятать ее и не показывать. Кстати, за счет синергии с плащаницей, получалось прятать эту руку там же, где и сворачивалась в спящий режим плащаница и потому эта модификация делалась особенно незримой и совершенно незаметной. Помимо самой возможности обнажать часть собственного духа и пользоваться ею подобно дополнительному инструменту, это же свойство очень облегчало работу с благословениями и усилениями на духовной основе.       Вот, взять тот же амулет с пером совы, какой только шаман носить и может, иначе оказывающий свое воздействие на тело дух может принести больше вреда, чем пользы. С новым свойством Степан способен банально не заморачиваться с пером, призывая духа прямо в себя, увеличивая КПД и открывая часть свойств, какие дух через перо передать не в силах, потому что это самое КПД не позволит, а дух потеряет много сил на переносе эффекта из амулета в тонкое тело. Юноша и раньше так мог, примерно сразу после взятия второго ранга в духовном диалоге, но, тут такое дело, что раньше он должен был духа подавить, сковать запретами, всегда быть начеку или заключить очень доверительный контракт, чтобы дух, будучи внутри тела и ауры не нанес действительно серьезного ущерба случайно или намеренно. Такая вот контролируемая одержимость в самом прямом смысле, хотя тут правильнее сказать вселение, потому что одержимость это куда более мрачный и чисто демонический термин, о каком его база знаний знает только, что это очень хреново и «не связывайся с демонами, они тебя сожрут».       И ведь раньше речь шла о подселении в себя слабеньких духов, от каких даже при столь плотном контакте пользы не так уж и много. Сейчас же землянин способен подселить в себя вполне себе боевого духа, например, тотемного аспектника того же тигра или волка, пользуясь как возросшими физическими кондициями, так и весьма специфичными умениями, видовыми свойствами самого духа. Лично пользуясь, а не приказывая выдать тот или иной эффект по сделке или согласно договору, что означает куда более быстрый каст и возросшую силу воздействия при тех же тратах. И скорость, скорость совершения действий не стоит забывать!       Всегда имеющееся рядом оружие или инструмент, незаметный и крайне полезный, но при этом многогранный, способный помочь в небоевой прокачке, но при этом легко играющий роль козыря в том случае, если боя избежать ну никак не удастся. И еще по единичке в мощь с истоком, на сдачу, чтобы конфетка еще слаще стала! Это, разумеется, не идеал, очень многие свойства могли предложить куда больше в отдельных направлениях, но обеспечить все желаемые варианты сразу да на таком же уровне – нет, не было другого выбора. Золотая середина как есть, хотя убедить в этом собственную жадность и жажду халявы едва ли получится.       Полежав еще примерно час, не имея сна ни в одном глазу, Степан вложил свободный балл характеристик в сенсивность, - хотелось добавить в не менее полезный дух, но часть желаемых знаний не раскрыть, если сенсивность не поднять, - переждав куда менее неприятные ощущения и наконец-то позволил себе закрыть глаза. Ну, после того, как традиционно пробежался мыслью по изменившемуся за один вечер статусу, в каком заметно так прибавилось солидности. И текста, вернее, информации для восприятия.       Имя: Степан       Уровень: 10       Класс: Шаман       Характеристики: (свободных: 0)       Таланты (свободные): 0       Телесность: 1       Сенсивность: 7       Мощь: 5       Контроль: 2       Исток: 4       Дух: 8       Сопротивление: 1       Поглощенные знания: устная и письменная речь: Вольные Города, академический Нейрат, Островное Королевство; развитая практика камлания; развитые основы духовного диалога; отшельник дикой природы; основы работы с исцеляющими духами; продвинутые основы наложения шаманских приворотов (ДАР); базовые методики навеивания и коррекции снов (ДАР); продвинутая базовая практика боевых камланий; базовые методики взаимодействия с магическими истоками; базовые методики противодействия проклятиям; базовые основы быстрого камлания       Малые знания: контракт со старшим духом: Сонный Веятель (ДАР); контракт со старшими духами: Пелена Касаний и Творец Решений (ДАР)       Обретенные свойства: благословения здравия и долгих лет; крепость духа; стойкость тонких тел; малая метка плеяды духовных сфер (ДАР); духовная плащаница высшего аурного сокрытия (ДАР); гибкая трансформация духовного тела       Системные модификаторы: мирное развитие I; выдача системных заданий II (ДАР)       Особое: Благословение Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай: вероятная выдача дополнительных талантов при повышении уровня; выдача специфических системных заданий с повышенной наградой; скрытые эффекты       Широко зевнув, едва не вывихнув в процессе челюсть, юноша закрывает глаза и мгновенно погружается в сонное царство. Завтра ему собираться в путь, менять место жительства и пытаться устроиться в каком-то городе покрупнее обычной деревни. Риска не хотелось, но поехать крышей от одиночества, - или, что даже страшнее, общения с одними только духами, - хотелось куда меньше.       Приключения ждали, но Степан был умнее и совершенно искренне считал, что пусть они себе и дальше ждут, без него.