Настучать в бубен

      Повышение за счет вложения свободных очков Степан провел отнюдь не следующим утром, и даже не на следующий же день, он вообще решил взять небольшой отдых, расслабить булки после тяжелейшего напряжения. Это сначала показалось ему даже несколько странным, но пережитая месть выжала морально во многих отношениях сильнее, чем сражение с оравой злых духов. Было в этом нечто ироничное, но при этом понятное – тот бой ему навязали, а вот здесь он сам пришел, да еще и убивал людей, пусть даже многие из них таковыми и зваться-то не заслуживали. Чего бы и не дать себе немного зарядиться позитивными эмоциями, раз уж все равно закрыл важнейшие дела? Помучить задачами для развития ума Мельда, попить вина в трактире, поболтать с Кириком, просто полежать ночью на снегу и поглядеть на звезды – все это не приносило пользы, но Степан ощущал, как тиски стресса понемногу отпускают его, ослабляют свою беспощадную хватку. Нет уж, кому-кому, а ему за своей кукушечкой нужно следить и не давать ей улетать в теплые края – простого юного психа этот мир переживет, одаренного магически, в общем-то, тоже, а вот одаренного магически психа с системой и прокачкой уже не факт.       Впрочем, ничегонеделанием, благословенным и святейшим, занимался он ровно сорок восемь часов, больше не выдержал, начав понемногу возвращать на место сниженную было нагрузку. В первую очередь это касалось проверки возросших возможностей, и эта проверка сама по себе подняла настроение и заставила забыть о части тревог. Юноша и раньше замечал, что его возможности упираются в предел не только и не столько знаний, но в нехватку развитости магического потенциала – в слишком мелкий резерв, в недостаточную мощь аурных узлов, в слабый контроль и, конечно же, в нехватку духа и сенсивности, двух его основных характеристик, сердца самого класса шамана. Резкий рывок вверх ожидаемо оказал позитивный эффект, это ощущалось именно в том, что те трюки, ради каких ему приходилось хитрить с усиленными камланиями, более полной подготовкой и кучей предосторожностей, теперь получались и без них. Ну, по крайней мере, без части этих подготовительных осторожностей.       Отсюда выплывало еще одно немаловажное обстоятельство: поскольку Степан совсем не против был ни подготавливаться, ни осторожничать, то теперь, используя ту же подготовку и хитрые трюки, он мог прыгнуть еще выше. Работы не стало меньше, но она давалась значительно проще, то, что, до получения сразу двух элитных свойств, занимало половину суток, теперь делалось за пару часов, а то, что делалось за часы, укладывалось едва ли не в минуты. Дух, именно он был ключом к пониманию высоких сфер, а этот самый дух в его исполнении достиг двенадцати единиц, что даже для мастера было очень много. И поднялся он сразу на три деления, где каждое было куда значимее предыдущего и чем выше, тем ярче становился разрыв. Во многом он именно поэтому первые дни ничего не делал – привыкал к тому, как раскрылся по-новому окружающий мир, как обняла его сама вселенная, будто одарив свое дитя каплей милости.       Высокий дух позволял вытягивать силу из мира, компенсируя сравнительно скромный резерв, давал возможность более плотно работать со сферами, продавливая их законы собственной волей, позволял приказывать слабым и мелким сущностям вовсе без камланий, одним желанием. Да он просто не передать как много позволял, как подмеченного ранее, просто в большей мере, так и совершенно нового! Степан просто терялся в этих переменах, привычно осторожничал, не желая сдуру самого себя искалечить или хотя бы больно ушибиться. А ведь выросла и сенсивность, какая позволила понимать, что именно в нем и окружении изменилось! Юноша ловил себя на мысли, что он может переходить на волшебное или духовное зрение почти без усилий и необходимости концентрироваться, весьма уверенно настраивая четкость и глубину каждого из типов восприятия, их пересечения друг с другом. Да и без магии мир раскрывался с новых сторон, вплоть до того, что он понемногу учился глядеть не то сквозь стены, не то просто вокруг себя, как будто воспринимая мир не отдельными чувствами, а в целом, создавая круг с собою в центре, где он просто знал. Знал, что сапог закатился под кровать еще не заглядывая туда, знал, что одна из ступенек порога прохудилась и может треснуть, знал, что нити шва на рукаве рубахи чуть разошлись, знал, знал, знал.       Потому и не спешил, с удовольствием и спокойствием приводя себя в полный порядок, заодно проверяя границы возможностей. Он интуитивно, даже без помощи справки, понимал, что завис на той грани, когда Система признает его старшим шаманом, осталось только вложить последние очки, и это придавало ему некой гордости, что ли. Освоение нового заняло почти неделю и пару выполненных мимоходом мелких квестов от системы с копеечной наградой, какие он и взялся делать затем, чтобы проверить себя. Проверил, освоился, заверил, начал задуманную переделку поляны в нечто более понятное, даже немного продвинулся, прежде чем все же решился повысить собственные атрибуты. О том, что именно повышать, куда вложить бесценные два очка, на что их истратить, он подумал уже давненько, а после случившегося рывка он и вовсе только сильнее убедился в своей правоте.       Многое хотелось ему увеличить, не было того пути, какой оказался бы бесполезным, у всего свое применение нашлось бы. Телесность, что повысит выживаемость и раскроет более полно аспекты работы с собственной жизненной силой, исток, какой вовсе определяет одаренность отдельного индивида и увеличивает резерв, мощь, какая повысит ценность и питательность его силы, укрепит духовную форму и узлы аурной оболочки, контроль, какой неплохо сработает в связке с недавно взятым осознанием множественности, даже сопротивление, какое застыло на унылой единице и, повысившись, сделает его более опасным и менее уязвимым в форме духа. Не было той характеристики, какая не могла принести пользу, это ведь не игра, как бы система не заставляла думать обратное, никакая не игра, но отражение реальных свойств и особенностей тонких тел. Все варианты оставались архиполезны, каждый их них мог сдвинуть его вперед, разнообразить доктрину развития и подход к нему, но на деле варианты все равно были очевидными, как и сам класс Степана, выбранный еще в первый день попадалова.       Он – шаман, суть его природы – дух, какой дает власть над сферами, укрепляет ту власть и навязывает ее что реальности, что ее изнанке, что обитателям оных, а также сенсивность, какая дает возможность этот дух верным образом приложить, понять то, что он позволяет увидеть, раскрыть скрытое и высветлить очевидное. Да, любой вариант доступен, любой из них полезен, но не зря же эти два атрибута названы классовыми для него? Настанет время, когда он займется повышением и отстающих статов, если не сможет повысить их за счет квестов, но это время настанет отнюдь не сейчас. Следующие три дня Степан провел за тем, чтобы вложить три свободных очка характеристик, пусть даже формально их было и два. Получаемый за взятие десятки в атрибуте дополнительный свободный балл прямо-таки очень толсто намекал о том, чтобы вложить единичку в сенсивность, доводя ее до той самой десятки.       Он и вложил, а после еще одну, доведя сенсивность до одиннадцати, а дух до чертовой дюжины, каждый раз беря паузу и проводя не меньше десятка часов в непрерывных медитациях, стремясь узреть и понять как можно больше, как можно лучше приспособившись к переменам. Получалось неплохо, он весьма успешно совмещал довольно ленивые камлания с постепенным освоением новых горизонтов и ничуть не удивился, когда его настигло очередное сообщение от системы. В этот раз оно было совершенно незнакомого оттенка, образы отдавалась какой-то иной трактовкой и вообще, ему казалось, будто это сообщение-образ было даже немножко торжественным.       Класс «Шаман» достиг рубежа развития.       Новый класс: «Старший Шаман».       Изменены классовые особенности: каждый десятый уровень вы получаете на одно очко таланта больше; бонусное очко таланта можно потратить только в раздел мета-навыков; для выбора будут предоставлены уникальные мета-навыки элитного типа. Одно из основных классовых знаний может быть повышено на одну ступень без траты свободных талантов.       Выбор углубленной классовой специализации станет доступным на двадцать пятом уровне; доступные варианты углубленной специализации будут предоставлены с учетом уже имеющихся модификаций статуса.       Выбор подкласса станет доступным на тридцатом уровне; доступные варианты подкласса будут предоставлены с учетом уже имеющихся модификаций статуса.       Степан улыбнулся усталой, но довольной улыбкой, про себя чуть посетовав на то, как система оценивает своих адептов. Уж что-что, но даже по характеристикам он начал кое-как соответствовать классу старшего шамана уже довольно давно, не говоря уж про знания, ан нет, признали его только теперь, хотя по-хорошему, нужно было давненько. С другой стороны, такие возмущения похожи на жалобы о том, что у него, дескать, жемчуг мелкий и алмазы недостаточно качественно огранены. Манера системы учитывать любые ранги и степень понимания отдельных знаний по высшей из планок, наоборот, должны для него быть священной коровой! Что ему с того, что система его старшим не признавала, если он таковым мог себя считать по факту? Ну, немножечко, самую малость, в отдельных направлениях? Теперь, вот, можно уже не немножечко, только все равно лучше от боевых магов в ранге такого же мастера держаться подальше и не злить могущественных мудаков.       Куда сильнее возбудило его упоминание о возможности выбрать подкласс и специализацию класса основного, но это возбуждение очень быстро сменилось легкой такой обидой и раздражением. С учетом того, что для выдачи специализации и подкласса будут учитывать модификации статуса, он уже догадывался, какие варианты ему станут предлагать, как понимал и то, что некоторые подарки Автобогиня может и сама подарить, без спросу. Оставалось надеяться, что какого-то там «камлателя страстей» ему не вручат силком, а дадут выбрать самостоятельно. Все же и раньше позволяли, тот же ОСОБЫЙ класс под своего тезку, попаданец вполне мог не выбирать. Да он и не выбрал, о чем нынче ни капельки не жалел. Более того, Степан даже не сомневался, что выбирать он сможет и сам, просто ему опять начнут помахивать перед лицом морковкой подозрительной формы, показывая какие крутые варианты развития ему доступны от доброты-милфоты душевной. Вот, вроде бы, еще ничего такого не случилось, а жопа горит уже сейчас, будто у него жопа вдруг обрела пророческие способности!       Возможность выбрать на кратном десятке уровне не только свойство, но еще и мета-навык высокой крутости, ему, безусловно, импонировала, тем более, что этот выбор будет нормальным, а не Автобожественным. И даже если его посылательница-похитительница что-то от себя добавит, это не отменит того факта, что как минимум один мета-навык Степан выберет сам. Черт знает, какой именно вариант он выберет и что там за варианты вообще будут доступны, но ему уже априори очень нравится, дайте еще, причем можно сразу, не дожидаясь тридцатника.       Последним по очередности, но не по значимости, его занимало повышение основного классового знания: либо камланий, либо диалога, до новой ступени, пятой по счету. Выбрать было можно только что-то одно из двух, польза обоих направлений была неоспорима, они не зря считались костяком классового могущества шамана. В принципе, Степан намеревался вложиться в диалог, как и всегда – он привык к тому, чтобы не рваться к более высокоуровневым камланиям, не получив при этом возможности внятно говорить с тем, что он призвал. Да, выросший до тринадцати дух, как и перешагнувшая десятку сенсивность, позволили бы скомпенсировать отставание за счет высоких классовых характеристик, но это все равно был бы ненужный риск. Поэтому Степан, закончив подготовку к созданию еще одного рубежа маскировки на поляне, - стравливающего лишнюю силу и духовные отблески в дополнительный тотем и оттуда на глубокие слои сфер, чтобы не светить ни в реальности, ни в ближних слоях духовного мира, - вернулся в дом, поужинал, немного поиграл с переносом тренировочного стула из мира духов в явь, да и повысил «продвинутые развитые практики духовного диалога» до нового уровня, получив «мастерские практики духовного диалога».       Как и всегда с этой парой знаний, вал информации затрагивал все аспекты понемногу, в равной мере усиливая взаимодействие с любым из доступных знаний. Духовный диалог нового ранга раскрывался не только повышением качества понимания или передачи образов, как раньше, нет, перемена была заметно глубже, как и сам переход к мастерству. Образы приобретали множественные оттенки, куда легче становилось играть полутонами, частичной правдой или неприкрытой ложью, маскировать одно под другое или другое под одно, какое маскируется другим. Появлялись методики, разные и разветвленные, какие помогут распознавать подобные поползновения со стороны собеседника или оппонента. Умение диалогом не только смутить или обмануть, но и вовсе подчинить, передавить волю духа не просто мощью духа собственного, но тонкостью его использования, - вот тут очень немалая синергия с навыками суггестивными, духовной формой и ее использованием, а также лоскутным эхом, - смутить и запутать, сменить акценты контракта на едва ли не противоположные.       Методика взаимодействия с разными духами в рамках разных парадигм диалога, одни трюки и тип общения для боевых призывов, совсем иные, для исцеляющих, даже если призывается один и тот же дух, просто для разных задач. Боевое применение тоже не монолитно – призывать духа в атаку или оборону, против разумных или зверей, безмозглых тварей или вполне умных ублюдков. Работа с концепциями долгов и обещаний заплатить позже, способы уговорить поработать в кредит, отсрочить выплаты или вовсе избавиться от них, убедив духа, что ему уже заплатили, что он и так получил нужную оплату или что он вовсе остался еще и должным. Точные указания духам-целителям, проклинателям или мастерам проклятие снять, приворотникам и суггесторам, направляющие их даже в мельчайших деталях, не оставляя ничего на самотек и тем самым повышая эффективность работы духов с тонкими специальностями, при этом еще и снижая затраты.       Дозировка силы при вкладывании образов или подпитке духа, что тоже форма диалога, умение заставлять духов сделать больше за ту же или меньшую плату, причем так, чтобы они не разозлились или разозлились, но все равно работу исполнили. Усиление резонанса образов через тотемы, заклятую территорию, использование резонатора как части общего оборонного массива, опора на источник и превращение такового в фактический маяк-семафор для самых различных целей. Вплоть до призыва громадной толпы голодной мрази в целях устроить маленький и карманный магический апокалипсис в небольшом или не очень небольшом городе. Хотя, ладно, как раз в городах магические источники защищают будьте здоровы, в том числе и от подобного подхода с целью устроить дестрой.       Усваивал все это Степан с удовлетворенной улыбкой и пониманием того, что не прогадал в своем выборе, особенно когда принялся анализировать плюсы к боевым ухваткам и агентурной работе. Закончилось все это внеплановым походом на пляж, посидеть на берегу укрытой льдом реки и побросать камушки в оную реку. Тот факт, что лед покрывал реку полностью, не мешал ему заниматься этим важным делом. Небольшие камушки в руках Степана приобретали странное мерцание и одним легким движением пальца отправлялись в полет на дистанцию до сотни метров, по пути раскаляясь докрасна, а то и добела. Так что к моменту падения камушка на поверхность ледяного панциря, он этот панцирь пронзал будто раскаленный нож маслице, быстро остывая в ледяной воде.       Дальнейшие планы на последующие уровни понемногу вырисовались – нужно будет повысить камлательную практику, а также повторно усилить диалог, до максимума на текущих показателях характеристик, потом стоит взяться за духовную трансформу и, быть может, за ту же агентурную работу, какую можно повысить до доступного максимума еще один раз. Паранойя говорила, что повышать последнее нужно прямо в этот же момент, но он, слава богам, еще не настолько наследил, да и общемирового поиска жопы одного владельца системы, скромного и не устраивающего мировых катаклизмов, покамест не ведется. От этой мысли почему-то пронеслась по спине волна холодных капель, будто соскользнул в ту реку, у берега какой присел на прогретый духами камень, заставив опасливо поежиться и передернуть плечами. Попытавшись прислушаться не то к внезапному ознобу, не то к вспышке странной интуиции, - для владельца высоких показателей духа и сенсивности, подобные предзнаменования и вспышки интуитивного ощущения угрозы, не такое уж необычное дело, - юноша с некоторым волнением переместил перспективу повышения агентурной работы чуть повыше в списке приоритетов.       Закончив свои раздумья тем, что подбросил в воздух тот самый булыжник, с полтора арбуза размером, на каком он сидел все это время, тоже его разогрев духом огненной и жаркой сферы, а ускорив и направив в полет воздушниками, с аспектами перышка и легкости. Только когда посреди реки раздался звучный шлепок, глухой хлопок и шипение вскипевшей водички, он понял, что немного перестарался. Деревня уже спала и, вроде бы, никто посреди ночи не бродил у реки, так что свидетелей быть не должно, особенно учитывая яркость раскалившегося докрасна булыжника в почти темноте. Тихонько, даже как-то неудобно и пристыжено, засмеявшись, шаман поглядел на деревню с высоты полета птицы, оценил рожу недовольного лодочника, - того самого, что наконец-то признал Мельда четким парнем, - какой выглянул в окно посмотреть на источник шума, да и пошел обратно к себе быстрым шагом, заметая следы за собой еще одним призывом. Ну, в детстве многие детишки любили играть со спичками, вот он, видимо, впадает в то самое детство, хотя, если что, будет всем рассказывать, что это он патентировал новый метод глушения рыбы с одновременным варением рыбной же похлебки, прямо в реке.       С утра пораньше, выслушав от Мельда новые слухи о том, что на реке, не иначе, какая-то зверюка под лед провалилась этой ночью, и покивав с глубокомысленной задумчивостью на лице, Степан сказал, что он опять может на некоторое время свалить в лес с ночевкой, так что волноваться, если что, не нужно, и, всерьез закусив удила, принялся за создание новых рубежей защиты. Теперь, с примерным пониманием концепции финального варианта его трудов, дело пошло веселее, да и интересно ему было, самому интересно, а подобное отношение всегда было лучшим стимулом к работе, наравне с зарплатой и премиями. Поскольку денег ему никто не платил, если не считать системы, выдающей валюту для магазина, то Степану оставалось компенсировать все удовольствием от своих трудов. С другой стороны, даже выдавай ему миллион долларов наличкой каждую неделю, то он бы все равно ничего бы не смог с этими бумажками делать, разве что продавать их, как веселые картинки или использовать вместо розжига для костра и туалетной бумаги.       Так вот, размышляя о том, будет ли считаться за ценную жертву сожжение нескольких миллионов вечно зеленых денежных единиц, если шаман-жертвователь таки знает им цену, но само подношение в этом мире ничего не стоит, он и завершил очередное камлание. Шесть духов, все сильные, пусть и на границе с обычной мелочью, поднялись над поляной в строгом круге, создав едва различимую даже вблизи, но вполне себе настоящую радугу, а после принялись кружиться вокруг поляны, поднимая легкий ветерок-вихрь, а также вкладывая свои изменения в окружающую реальность. Их воздействие создавало искусственный водоворот в магических течениях, маскируя от сенсоров как классической магии, так и ведовской. Этот вихрь должен был не просто казаться естественной флуктуацией магического поля, самую малость усиленной камланиями юного шамана в ранге ученика, он должен стать таковой, не вызывая подозрений. Чтобы за первым слоем скрыть второй и куда более забавный факт – в любой момент этот вихрь мог быть выведен на форсаж, дестабилизируя работу амулетов, щитов или просто плетений предположительных недобрых гостей, а вот духов и тотемы в центре, наоборот, подпитывая дополнительными вливаниями силы, какие не нужно выкачивать силком, какие сами втекают в резервы и духовные тела.       Чужих духов это тоже усилит, но как раз для этого и нужны тотемы, чтобы определять меткой тех, кому это усиление пойдет, чтобы расфокусировать вихрь на мелкие потоки и направить их не куда попало, а точно по адресу. Вот против ведовских практик должно было работать такое же ведовское изменение окружающей земли, ее отражения в сферах: эта земля была накрепко связана с тотемами, делая из них, фактически, съемные алтари. Сами тотемы по-прежнему были транспортабельными и переносными, как и положено тотемам, даже если и крупным, но, пока они на этом месте, их резонанс с местностью служил и щитом, и усилением. Конечно, такой мост можно использовать в две стороны, и сильный заклинатель мог бы попытаться подчинить или повредить тотемы через эту же связь с землей и местностью. Только это должен быть очень даже сильный заклинатель, ненамного слабее, чем из Степана шаман, да и была там защита – простая, не изысканная, основанная на спящих в земле духах-сторожах, на хитрых ловушках и замыкающих самих себя кругах, а еще очень мощная. Банально налитая силой по самое ого-го, чтобы подольше снимать пришлось, даже если и снимешь. А уже под яркой и налитой силой защитой, какую мастер, настоящий мастер, просто обойдет или вовсе перехватит, скрывались настолько тонкие сигнальные паутинки, насколько Степан мог их тонкими сделать при помощи своей призрачной хваталки и призванного духа-шелкопряда.       Шестерка создателей радуги продолжала облучать радужными лучами поляну и стоящего в ее центре шамана, какой от промелькнувшей ассоциации едва удержал всю связь под контролем, не порушив цепочки отправляемых образов только за счет своего супер-свойства на одновременное управление духами. Да уж, вот она какая настоящая волшебная радуга, только что без гей-облучения. Задумавшийся шаман даже прикинул, каких духов ему призвать, чтобы создать не просто радугу, но реально меняющую ориентацию всем под ее свет попавшим. Это должен быть не просто суггестор или приворотник, какой перепишет предпочтения одной жертве, нет. Площадное воздействие с привязкой к нематериальному световому излучению – такое сходу он даже не скажет, как провернуть, а даже если бы и сказал, то взяться бы не решился еще уровней... много уровней. Если что, это будет его самое страшное оружие, последний довод на случай решающей битвы с собственным здравым смыслом!       Закончивший возиться с шестеркой юноша несколько минут просто валялся на земле, устало выдыхая и пытаясь намекнуть себе, что ржач в моменты важного ритуала может стать не только причиной его (ритуала) провала, но и вылиться в травму, а то и гибель. Здесь он, конечно, сам виноват – экспериментировал с глубиной погружения в искаженное состояние сознания, частичным выходом из тела, а в том самом выходе эмоции все еще зашкаливают, радуют своими внезапными перепадами. В обычной ситуации он бы от настолько тупого юмора точно хихикать бы не стал, а тут, гляди же, пробило на смех, как дебила-одноклассника, услышавшего на уроке слово «многочлен» и фамилию «Бляхер».       Возвращаясь к тематике устанавливаемых в структуру поляны изменений, большая их часть все-таки относилась к маскировке и отводу внимания, превращению этой его «лаборатории» в нечто неприметное и прекрасно сливающееся с окружающим фоном. Специализированные духи укрывали внешний барьер еще одним барьером, блокируя паразитные истечения, маскируя их под естественный фон, часть специфических суггесторов создавали эффект блуждания, только не путающий следы, а буквально сворачивающий мозги на то, чтобы ничего не находить и «естественным» образом обходить неинтересное место. Вот второй слой той же суггестии как раз был настроен на то, чтобы ломать чувство расстояния, менять сознание, лишать воли и сводить с ума, а то и просто, заставлять лечь, уснуть и не просыпаться. Темные духи природы в корнях деревьев, какие оплетут настойчивого спящего, утащив умирающее тело под землю и подпитав духов-хранителей, прилагалось в комплекте. Отдельно приходилось следить за тем, чтобы не позволить внутренней и смертоносной защите заступить за черту обычной и не смертельной маскировки, а то не хотелось ему, чтобы в лесу стали пропадать грибники, сами грибами прорастая.       Сильный, очень сильный и неприятный дух такого же суггестивного типа был призван и поселен в небольшом тотеме, какой Степан повесил на самое высокое дерево из тех, какое росло на его полянке. Пришлось лишить себя почти всего веса, словно перо или листик, а потом поддувать себе в задницу потоком ветра, управляя полетом и корректируя курс. Тотем разместился в старом дупле, намеренно расширенном изнутри и должным образом обработанном как духами, так и самим Степаном через духовное тело. Закупленная в магазине древесная труха одного старого и очень волшебного деревца из мест дальнего севера даже на лютом холоде холодила руки еще сильнее, но духу хотелось для тотема именно такую подстилку. Мог требовать, благо специалист это был просто отменный и крайне редкий, создающий не просто глухую преграду для сознания, но осторожно отводящий чужое внимание в ином направлении. Так, чтобы не вызывать ни подозрений, ни срабатывания защитных амулетов, какие, в стандартной и даже продвинутой комплектации, против его воздействий почти бесполезны.       Помимо основного свойства, какое только усилило и без того наложенные эффекты, у этого призыва было еще одно, куда более масштабное – сущность не давала себя и защищаемое своей волей прозревать всяким гадателям. Конечно, хорошего гадателя или ясновидца, какой сможет с достаточной уверенностью найти нужного человека или место, не в каждом государстве сыскать сможешь, а остановить подобным духом его не получится, только слегка запутать. Но более простых спецов, да от непрямого поиска и без опоры на аурно-духовный оттиск, - он даже едва не прикусил себе язык, когда на рефлексе поблагодарил Милфозавра за духовное эхо, - такая сущность защитит и укроет. Большего Степану не то чтобы не надо, просто большего он сходу достигнуть не сможет, если не привязывать себя к месту, если не закупать безумно дорогих расходников, если не опускаться до всякой черноты, скрывая себя и место за судьбой прирезанной жертвы, если не рисковать безумно в призывах старших духов.       Еще один призыв был уже не из суггесторов или приворотников, - ох, Степана каждый раз улыбка мистера Бернса из Симпсонов пробирала, когда он призывал мозгокрутов для нормальной, а не Автобожественной, работы, - относясь к лишенным четкой сферы духам, но он просто удивительно качественно работал с методами установки барьеров со стороны мира духов. Эти преграды он ставил одну за другой, пока Степан только и успевал бросать в пылающее зеленоватым пламя подношения, а призрачной рукой закидывать в мир духов примитивнейшие чурбачки-тотемы. Дух сам помогал призывать младших собратьев, тоже без сферы и четкой специализации, вообще бесполезную мелочь, но он сам ее заряжал частью себя. Даже не «он», но «она», ибо эта сущность ощущалась так, словно становилась отмеченным ею матерью. И детишки такой мамочки приобретали часть свойств той, кто с ними насильственно и без спросу породнилась, укрепляя этот тотем, создавая ячеистый и самостоятельно подпитывающийся барьер. Тотемы, пропав из реальности, в мире сфер не уносились течениями, а будто бы врастали в него, точно на местах, где на деревьях или камнях был высечен или выдолблен нужный знак-символ. Такие укоренившиеся точки опоры просуществуют до тех пор, пока продолжает быть и существовать центральная структура, подпитывающая ячейки.       Резать символы, кстати, пришлось даже не кинжалами для ритуалов, какие ему уже, откровенно говоря, маловаты и слабоваты, а собственным ногтем, удлинившимся и окрепшим, словно звериный коготь, да еще и раскалившийся. Сущность не любила ни обсидиана, ни кости, так что и детки ее тоже на такие знаки стали бы идти неохотно, вот и пришлось извращаться с подселением в себя одновременно духа зверя, причем без четкого зверя, этакого когтистого и хищного нечто, а после полировать это вторым подселением, только уже огненной сущности. Ощущения от ставшей частично духовной и оттого способной морфировать в когтистую хваталку плоти на руке были просто неописуемыми, но и особо противными тоже не являлись. Куда больше проблем доставило одновременное пребывание двух разных сущностей в одном теле, потому что они невольно конфликтовали из-за разности восприятия и Степану приходилось держать в узде обоих подселенцев. А еще нельзя забыть про раздражающую необходимость снять с себя всю одежду и лазить по лесу голышом, иначе от контакта с кожей ткань начинала задорно дымиться. Да и сама одежда за время его пребывания в новом мире понемногу изнашивалась, хоть он и старался за ней ухаживать и такими темпами придется ее обновлять. Ну, или закупиться в магазине, там, вроде как, были соответствующие разделы, как обычной, так и бронированной, так и вовсе зачарованной (и, опционально, бронированной) одежины.       Разобравшись со знаками и укоренив должным образом тотемы, Степан принялся за погашение зеленоватого пламени, в каком было слишком много смерти и некротического присутствия, чтобы оставлять его без внимания. Вот странно, что дух никак со смертью не связан, но подношения предпочитал поедать только после того, как они пройдут сквозь смесь из пламени и гибели, как иной призрак. Необычное существо, но сговорчивое и, что куда важнее, не имеющее ничего против сложных и штрафующих контрактов на то, чтобы потом никто не воспользовался связью «матери» и «детей», для обхода барьеров. Судя по всему, сущность вообще чихать хотела на столь своеобразных потомков, не говоря уж о том, чтобы о них вспоминать, подключаться, использовать их для слияния с защитой и предательского удара в адрес шамана. Впрочем, это не помешало Степану, уже после завершения сделки и захода солнца, поползать по тем же самым снежным сугробам и окропить знаки-маяки отсутствующих в реальности тотемов смесью из насыщенной силой крови нескольких одаренных, крепчайшего алкоголя и парочки трав, чтобы окончательно порвать связь «родителя и ребенка», сохранив остальные эффекты.       Остатки реагента, примерно одну боевую рюмку, пришлось вовсе выпить, выдохнув изо рта облачко пламени в ответ – он все еще не отпустил огненного духа, просто потому, что нужно же было как-то согревать себя все это время. И нет, пил он не согрева для, а замыкая ритуальные узлы на себя самого, начав ощущать их действительно полноценно, а не только через опору на тотемную основу поляны. Вообще-то, здесь бы подошла кровь самого Степана, а не купленный в системном магазине субстрат, но тут уже ему было спокойнее приложить дополнительные усилия и потратиться, чем оставлять здесь свою кровь и связь на этой крови с кучей тотемов. Это и без знания об агентурной работе было очевидно, но с ними так и втройне – никогда бы Степан не подумал, что есть столько веселых способов использовать подобную связь и оплошность против одного попаданца.       Юноша еще немного посидел, отдыхая, цедя по капельке смесь вина, меда и укрепляющих трав, поглядывая на очередное предложение недели и морща лицо от непроизвольной зубной боли. Нет, не потому, что это был лот от Автобогини, как ни странно. Контрактный якорь-тотем на связь с очень могучим духом, не старшим даже, а полноценным высшим, пусть и слабеньким, какой специализировался на проклятиях, масштабных и площадных, задевающих даже сквозь стандартную защиту и с очень большим трудом снимающихся. Призывать против отдельных и опытных кудесников не стоит, есть много спецов получше даже среди представителей более низкого ранга, но вот против армий, осаждаемых городов и крупных подразделений это был чит, имба и погибель.       Дух насылал кариес и зубную гниль, что только кажется несерьезным, но не тогда, когда «бежжубыми» становиться вся армия и даже слабые одаренные скопом. И не тогда, когда без полноценного магического лечения кариес и выпадение кусалок переходит в гниение костей челюсти и лица, некроз, гангрену, поражение мозга и массовую гибель. Очень стильный и надежный способ красиво отомстить неприятному тебе лично городу и заставить весь мир охотиться за тобой одним, ничего не скажешь. Степан не был уверен, что, если бы у него все-таки хватило покупательской способности, - примерно трети запрашиваемого недоставало, - он бы удержался от покупки. Потому что купить эту зловещую хтонь очень хотелось, как и осторожненько и хорошо подготовившись, сжечь этот тотем вместе с обитателем. Останавливала цена, здравый смысл и понимание того, что даже с таким предательским ударом есть риск получить смертельных люлей от обидевшегося и вылезшего напинать обидевшему духа. А он и так с детства стоматологов недолюбливает и на звук бормашины реагирует вьетнамскими флешбеками.       Ничего, завтра этот лот сменится на новый и, есть такое предчувствие, это будет что-то из рубрики Омилфленной Чудотворицы, так что сегодняшняя причина раздражения окажется надежно забытой за новой.

***

      Работа над поляной оказалась завершена не внезапно, но все равно на миг Степан почувствовал легкое такое удивление от того, что больше не нужно было ни делать, ни переделывать, ни срочно искать замену заартачившемуся духу, ни посылать за этим заартачившимся и взявшим задаток умником вторую партию гончих-охотников, потому что от первой он сумел каким-то чудом отбиться, ни чего-либо еще. Это было хорошее время, наполненное смелыми решениями, оригинальным использованием привычных методик и большим количеством мысленного мата, какой в самые тяжкие моменты переставал быть мысленным. Пал и последний рубеж, в ходе какого Степан обложил центральную полянку и ее тотемы настолько плотным слоем территориальных и духовных воздействий, что на той поляне уже был частично мир сфер, а не скучная явь – эту идею он подчерпнул из своего малого знания, которое защитный искажающий щит, прозванный преддвериями. Конечно, утащить все тотемы в мир духов полностью, как и поляну следом, так и не вышло, но нечто близкое к пространственной лакуне, где метрика пространства самую малость чуждой стала, он сотворил. Теперь найти поляну с тотемами чисто физическим поиском стало нереально, даже если закидывать искателей катапультой – дело не в том, что защита заставит пройти мимо, дело в том, что пройти иначе, чем мимо, уже нельзя.       Получено: «продвинутые базовые методики территориальных воздействий»; повышено сродство с высшими сферами; повышена вероятность обретения знаний и свойств ветки ведовства; облегчен процесс получения контроля над территорией.       Обретенный талант добавлен к общему статусу Игрока.       Степан немножко надеялся еще и на то, что повысится работа с тотемами, но все-таки под конец его слишком сильно унесло в территориальные заклятия, тогда как новых тотемов он, считай, не делал вовсе, только улучшал и модифицировал старые. В любом случае, сейчас оставалось только отряхнуть руки, да еще слепить на тяп-ляп обманку, этакое подобие того места, где мог бы камлать всю зиму и часть осени обычный ученик-шаман. И этим юноша обязательно займется, как только усвоит новое знание и привычно возьмет краткий выходной. Заслужил ведь, чему повысившийся талант прямое свидетельство. И не удивительно, что повысился, ибо уж очень он много делал с упором на самую основу нужных знаний, каких вечно не хватало, приходилось постоянно компенсировать то камланием нужных духов, то прямым воздействием через призрачное тело, то, да-да, опираясь на тотемы. Последние действительно выручали и Степана подмывало начать новый цикл улучшений, но теперь уже с целью развить эти тотемы до новой ступени системного навыка. Останавливала только маскировка, какая сейчас была идеальной, а работа с новыми элементами ее расшатывать начнет, особенно если сходу и без предварительных расчетов.       Новое знание он усвоил прямо на поляне, уложившись на прогреваемую духами землю и впадая в транс, благо немалую долю этого нового он в той или иной мере использовал за эти недели, то с одной стороны, то с другой. Разные задачи, разные цели, разные навыки, но этого хватило, чтобы система заполнила пустоты и увеличила магическую эрудированность Степана еще и еще. Как и в прошлый раз, основная синергия шла от связки с тотемным шаманизмом, поскольку тотем в сути своей зачастую с территорией связан и оттого наиболее новым знаниям близок. Впрочем, и другие направления тоже не остались обделены, включая также методики удаленных воздействий, какие неожиданно раскрылись с новой стороны. Возможность перетягивать часть власти над куском земли и пространства туда, куда протянул нить контроля над духом, могла бы стать крайне приятным дополнением к уже привычным методам поддержки свиты на дальней дистанции.       Противодействие проклятиям и их наложения с упором на территорию, приворотные трюки с той же опорой или против оной, методы запутывать следы, разумы, сознание и восприятие, создание заколдованных лесов или иных «лабиринтов», в каких можно потерять нападающих или просто недругов. Использование подпорки в виде территории для мощных камланий должного типа, сокрытие этих камланий или вообще любых взаимодействий с духами с целью максимально внезапного удара или иного воздействия. Ускорение получения власти над территорией за счет вливания резерва, реагентов, собственной жизни или чего-то еще. Особенно запомнился даже не ритуал, но целая методика того, как быстро получить власть над замком, дворцом или крупным особняком, если переспать с его владелицей (или женой владельца), применяя при этом специфические тантрические практики.       Исцеление себя самого или кого-то еще, пока они в пределах власти территориального контроля, наложение массовых благословений и массовых же проклятий. Методики мощных камланий, особенно с использованием полноценного магического источника, когда призываешь сразу рой всякой нечисти, связывая их воедино общей волей, а откат от нагрузки сбрасываешь на подчиненную территорию. Выливается это зачастую в то, что землицу буквально выпивает досуха, умертвляя растения, изгоняя или тоже умертвляя зверье и насекомых, увеча или дестабилизируя источники, но зато можно в течении некоторого времени камлать так, словно у тебя, фигурально выражаясь, бесконечные патроны.       Много было таких вот трюков, много было новых рецептов призыва, даже приворотники попадались интересные, пусть и не из тех, каких Степан бы призвал. Да, не призвал бы, но просто оценить подход и поискать кого похожего, только с другой ролью и специализацией было можно. Промелькнул в блоке информации, например, забавный дух и описание нужного ритуала, какой позволял напоить вампира или вампиршу своей, или чужой, кровью, погрузить в принудительный сон в особой могиле, где власть над землей была предельно высока, а после начать править жертве мозги игнорируя защиту сознания и завязанное на магию крови природное сопротивление неживой сущности. Да, сильного кровопийцу так не согнуть, да, нужно сначала поймать жертву, - хотя были способы провернуть все это вовсе незаметно для не совсем живого реципиента, - да, все еще тяжеловато, но сам факт! И нет, получить себе бледную и готичную красотку пары веков возрастом и с руками в крови по самую макушку, Степану не хотелось, спасибо, ибо как-то опасно подобное увлечение готикой.       Но ведь это прекрасная идея для ритуальной же ловушки против нежити или даже специфического экзорцизма, просто меняй медиатор, убирай приворотника и зови аспектника того же света или жизни с чистотой, дополняй это якорем не на крови, а на основе проклятия и останков одной из выпитых жертв и готово! Можно если не убить кровопийцу, то уж хотя бы локализовать и ослабить перед сражением, что уже немало, особенно если речь идет о старой и опытной твари. Да, могучий древний или опытный высший такую ошибку не допустит, он зачистит все следы своей трапезы, сделав тело выпитого бесполезным куском мяса, и, скорее всего, вовсе не оставив этого тела на видном месте. А так да, даже иного высшего, из молодых, можно было бы подобной тактикой выцепить, особенно если они о такой тактике не знают или никогда не сталкивались.       - Зовите меня Степаном Хельсингским. – Немного патетично высказался юноша в ночную темноту, но тут же одумался и поправил собственную поспешную фразу. – Хотя нет, лучше не зовите. Вообще не зовите. Никак. А то не хватало мне еще подвязаться охотиться на смертельно опасную мерзость всякую, блин.       Ужинал он уже остывшей кашей и жареной рыбой с каким-то диким количеством хрена, будто бы жена Кирика весь его запас случайно в блюдо вывернула. Слезы текли даже обильнее, чем у студенток-одногрупниц после просмотра Титаника, а дыхание, уже без наличия в теле огненного духа, было готово начать поджигать мебель в доме. Кое-как продышавшись и решительно заявив самому себе, что это был явный перебор со специями, но он обязательно попробует еще раз, - а что делать, если любые специи очень дороги, так как средневековье, пусть и магическое, а остренького покушать хочется, - Степан... нет, не лег спать, не тянуло. Вместо сна он до самого утра игрался с защитой на доме, тоже модифицируя ее и делая максимально незаметной и долговечной. Ему еще оставлять этот дом на Мельда, так пусть мелкому говнюку тут живется получше, здоровье будет покрепче, а сны поприятней – ничего прямо выдающегося, но все равно достойная работа, на уровне того старшего, каким он все-таки стал даже с точки зрения придирчивой донельзя системы.       Отключило его только уже днем, буквально сморило, спасибо окончательно расшатанному режиму сна. Юноша не стал сопротивляться, укрыл окно тем самым духом, какой любил кушать свет, создавая себе уютную темноту и выключился. Снилась ему, как и всегда в последнее время, какая-то лютая чушь, какую придумать специально еще и постараться нужно. Боевые жабки Пепе, кастующие огненное Инферно по площадям, оставляя после себя лишь одно сплошное ПЕПЕлище, покрытый тюремными наколками Буратино, спрашивающий что-то про «носом в глаз или в жопу раз», пока Степан поливал его пламенем из огнемета, но пламя то бессильно опадало с сияющих магической защитой волшебных партаков. Коммандер Шепард мужского пола, отчаянно и навзрыд рыдающий, уронив руки в ладони и вопящий о том, что он на это все не подписывался, пока коммандер Шепард женского пола утешительно хлопала его по плечу бронекостюма и говорила, что он сильный и потому справится.       Отдельные элементы запоминались хуже прочих, вроде какого-то фентезийного города, в каком соблазнительная женская фигура в облегающем черном костюме а-ля шиноби, тихо кралась вперед, таща на горбу чье-то бессознательное тело. Другие, наоборот, запоминались даже чрезмерно четко, отпечатываясь в голове стойкими образами. Вот Степан запыхавшийся и уставший отбиваться неясно от кого запрыгивает в неприметную деревянную дверцу, но за дверью его ждет только полумрак, огни факелов и атлетично сложенный эльф в шипастой портупее гачи и с плеткой в руках, причем лицо у этого эльфа натурально старое, как у задолбавшегося жизнью мужика под полтинник. И это чудо такое берет и говорит: «Похоже ты зашел не в тот Лес, дружок-пирожок. Знаешь, что дядя Первый здесь делает с такими как ты?» - естественно Степан не знал, но догадывался, а потому с боевым воплем кастрируемого сайгака побежал в обратную сторону, оставляя странного гачи-эльфа позади.       Иной сон, в каком Степан вынужден отбиваться от целой толпы всякого народа, разных рас, профессий и специальностей, но стоит ему только глянуть в пустые лица лезущих на него говнюков, как ему начинает казаться, что его атакуют и вовсе какие-то манекены с лицами тряпичных кукол. И от каждой их них тянулись невидимые ниточки, ведущие к пауку-марионеточнику, только рассмотреть его четко не получалось, да и смысла не было. В какой-то момент Степан осознал, что видит сон, правда, так и не перестав убегать, все пытаясь разглядеть своего главного противника, будто бы это стало очень важным. Но образ противника двоился, сменяясь то старым и страшным негром с равнодушной рожей, то сексапильной чернокожей эльфийкой, одетой в одни только шелковые ленты и ничего более, с хищной и уверенной ухмылкой, полной жажды обладать всем и все себе брать. С воплем, боевым кличем даже, в какой Степан вложил все силы и волю, юноша орет: «Чер-р-р-рная магия! Колдун ебучий!» и на образ паука, - или все же паучихи, - падает огромный и столь же черный рояль, ломая и раздавливая противника.       Снова сон, но теперь Степан крадется неслышной тенью уже сам, двигаясь по территории кондитерского завода, укрывая себя всеми возможными духами, какие только имелись в его распоряжении. Напряжение растет, нервы шалят, ему кажется, что он вот-вот попадется и будет обречен, только неясно кому попадется и на что именно обречен, и вот, момент настал. Напряжение такое, что Степан чувствует готовое вырваться из груди сердце, страх сковывает его стальными цепями, а следом идет резкий звук, будто бы запираются на затворы герметические двери и в помещение цеха кондитерского завода хлынула целая лавина заливисто хохочущих женскими голосами кексиков, погребая спящего шамана под собой.       Очнувшийся Степан дал себе зарок – соблюдать режим сна и не ломать его еще сильнее, потому что лучше бы он не выспавшимся до вечера проходил, чем вот так подремал и едва не рехнулся под лавиной мутных образов.

***

      Вообще-то селяне редко справляли свадьбы именно весной, в самом ее начале, по крайней мере местные – все же самый голодный период, когда запасы на зиму уже подъедены, а нового урожая пока еще даже не посажено толком. Вот только в Верхних Лядях амбары буквально ломились от зерна, скотина была отожранной и многочисленной, рыбалка вовсе перманентно позволяла не слишком бояться за голодный желудок, а потому свадьбе решено было быть. Женилась та самая парочка, какая прошлый раз не успела, поскольку злополучная Бочка Судьбы превратила празднование в траур. Ну, а еще, конечно же, долбоклюи, без долбоклюев, решивших открыть ту бочку, никакого траура не было бы, но тут, какое счастье, уже не нужно никого виноватого судить, потому что оба дебила первыми же и померли от собственного дебилизма. А деревне теперь гулять по новой и пусть парочка молодоженов уже прожили всю зиму под одной крышей, да и вообще, дочка кузнечья уже, поговаривают, на сносях ранних, но традиции соблюдены быть должны.       Нельзя без традиций, ибо они – превыше всего, включая даже разум, логику, здравый смысл и божественную власть.       В общем, к первому дню весны готовились основательно, это и само по себе праздничный повод, а с такой удачной зимовкой, когда никто от голода не только не откинулся, но даже не похудел толком, грехом было бы не встретить облик Гайи в ее аспекте Юницы, как следует отблагодарив за то, что дала безбедно пережить Старуху-Зиму. А еще нет-нет, но было в селянах что-то нервное, все же каждый помнил, чем закончилась прошлая свадьба и потому как-то неуютно себя чувствовали. И, конечно же, позвали на празднование почтенного магика Панна, потому что как не позвать-то, раз уж он прошлый раз их всех лечил. Мало ли, вдруг еще раз лечить придется? Оно, конечно, никто не собирался ничего в Дантре вылавливать, похоже, даже рыбалку на пару дней приостановив, но перестраховаться лишним не будет. Да и просто, по местным традициям, не пригласить к столу свадебному было бы тем еще свинством, даже бродяге и тому бы чарку налили и место у края стола нашли. А уж живущему рядом всю зиму, да еще и одаренному, да еще и чего-то там учащему Мельда-уже-не-просто-сорванца, причем действительно научив чему-то... тут нельзя было бы не пригласить, люди бы не поняли.       А еще они бы не поняли, если бы Панн прийти отказался, потому что он, конечно, одаренный, но не благородный же, чтобы прямо такое неуважение высказывать. То есть, его не стали бы выгонять или, там, плевать в спину, но просто не поняли бы, посчитали немножко, самую малость мудаком. Это юноша, которому было до крайности плевать, кем его там деревенские жители считали, понял из разговора с Кириком. Староста, конечно же, напрямик ничего такого не сказал, но ведь и духи слов, подселенные в тело, Степану не зря даны. Мужик вообще выглядел немного усталым, видно было, что он и сам немало усилий приложил на то, чтобы эту свадьбу устроить, благо замуж-то выходили за сына его сестры, не чужие люди. Степан, разумеется, видал в гробу шумные деревенские гуляния и назойливых собеседников, но и отказывать совсем уж категорично причин тоже не было.       - Я зайду, Кирик, рюмку подниму за здоровье молодых. – С уст даже не начавшего брить бороду юноши это звучало особенно забавно, и староста юмор уловил, тоже усмехнувшись. – Ненадолго зайду, только поздравить да подарок отдать, а потом тренироваться. Ночь будет важная и утро, первый день весны он не только вам праздник, но и духам тоже, многое можно в этот день сделать успеть. Нужно успеть.       Кирик слушал внимательно, на упоминание о важности смены сезонов только кивнул, он это и так знал из своей бурной жизни, Степан был не первым, кто с ним такой информацией поделился, - просто остальные сводили все к «не лезь смерд, в сей день я слишком занят», а не полноценным разъяснениям, - его согласию так и вовсе обрадовался дальше некуда. Но и после сказать все же решился, подбирая слова максимально осторожно, привычно сглаживая формулировки и показывая свою дипломатичность – вот было в нем это умение найти подход к собеседнику и не донимать его больше необходимого, получив при этом желаемое.       - Вы, ваше магичество, не подумайте, что от вас прямо так и ждут дара какого, это худым поступком считаться станет, а кто иное скажет, тот сам жлоб законченный. – То есть, ждать подарочка будут, но молча, с надеждой, а не требованиями, потому что требовать у одаренных что-то очень уж сцыкотно, они и подарить могут. – Вы все же гость на оплаченном кормлении, а не свой, солядич значит. Вот от хаты до хаты, от соседа до соседа, там уже да, там добром будет добро и принести, кто больше, кто меньше, если сам концы с концами не сводишь. Если вражда меж вами и родичами молоди, так можно просто символически монету сунуть, но чтоб без обидных подтекстов, вроде паленых гусиных перьев, а то бить станут всем селом. От гостя же хватит и внимания, особенно от вас, почтенный. Все же помнят, а я и забыть не даю самым тупым, кто им жизни спас от смерти говенной.       Лекцию о деревенских традициях дарения подарков Степан выслушал не без интереса, даже пару уточняющих вопросов задал, потому что забавная оказалась тема. Каких-то сложных игр со смыслами или четких ранжирований подарков не имелось, чай не аристократы со стойким и выверенным этикетом. Кто может, дарит побольше, особенно родственнички, там прямо соревнуются, кто кого перещеголяет. Кто не может или не хочет, там и мелочи хватит, особенно если реально недолюбливают друг друга – не прийти совсем это продемонстрировать уже прямо тот уровень вражды, когда стоит опасаться ходить ночью одному, а то мало ли. Во многих случаях давняя вражда между упрямыми селянами как раз на таких мероприятиях невольно прекращается, когда все напьются и поклянутся быть друг другу братьями вовек. Ну, или такая вражда как раз на подобных празднествах зарождается, это тоже нередко бывает.       Шаман не то чтобы прямо горел желанием подарить что-то молодоженам, но и причин не сделать какую-то ученическую поделку тоже не имел – ему не сложно, какой-то опыт, опять же, будет, да еще и возможность попрактиковаться. Все это можно было сделать еще до дня Д, а в первый день весны встретить рассвет в шаманском круге, там же встретив закат. Между этими двумя состояниями ему особо нечем было бы заняться, запланированного чего-то нет, а нужные ритуалы отожрут весь резерв и запас прочности тотемов поляны, так что ничем особым все равно не выйдет себя озадачить. Крохоборничать же ради жалких крох опыта уже как-то и не по чину настоящему старшему шаману.       Тотем-подарок Степан успешно сделал, вырезав его буквально с нуля, осторожно, намеренно грубыми движениями ритуального ножа из обсидиана вычерчивая на чурбачке кубические узоры, сливающиеся в какую-то неясную и будто бы постоянно двигающуюся картинку. На доброе здравие и отведение случайного проклятия или не менее случайной болезни, на отваживание злых духов, нежити, зверья или даже человека, на противодействие пожарам или угарному газу, если что с печкой случится, на качественный обогрев дома, на крепкую и всегда заточенную сталь в доме и не портящуюся пищу на леднике. Отдельно прикрутил блок связи по крови, чтобы подарок мог забрать только потомок, но зато гарантировав свободный перенос тотема на новое место жительства. Немного подумал и встроил механизм, какой сделает тотем бесполезным в руках вора или грабителя. Еще чуточку подумал и докрутил, впервые применив, кстати, весьма забавную структуру – фактическое инвертирование тотема в случае кражи.       В нормальном состоянии там были духи-хранители, очажные грелки, несколько воздушников для фильтрации воздуха, мощный светляк-чистый для обеззараживания и противодействия хворям и еще сверху парочка железных-тружеников, какие помогают с рабочим инструментом, незаметно затачивая или даже чиня всякое. Но это в нормальном состоянии, пока тотем принадлежит тем, кому его дарили, а вот если вещицу своровать или просто отобрать в приказном порядке волей важной шишки, то духи в тотеме получат освобождение и увольнение. Зато тотем автоматически начнет притягивать всевозможных порчечников и прочую скверную компанию, даже довольно сильных, какие очень захотят воспользоваться связью нового владельца с тотемом, только следствие такой связи вору не понравится. Потом он принялся модифицировать и проговаривать более щадящие контракты, чтобы без вливания резервов или жизненной силы, без сложных ритуалов, без всякой чернухи, да еще и с предохранителями. Мол, если не выполнять требования по ухаживанию за тотемом, то духи в нем просто погружаются в спячку, а не начинают злобно атаковать позабывших о сделке владельцев.       Под конец свел все требования только к тому, чтобы каждое утро выставлять тотем под лучи солнца, желательно рассветные, но можно и просто утренние, а также к необходимости поливать тотем несколькими каплями вина каждое полнолуние, и несколькими капельками чистой воды из Дантры во времена новолуния. Да, переезжать подальше, где реки рядом не будет, лучше не стоит, но в крайнем случае он все же договорился с духом-чистюлей о том, что воду из реки можно заменить колодезной. Гордо ухмыляясь Степан поглядел на свой труд, докрутил туда еще и защиту от гниения тотема, укрепил само дерево и добавил возможность лечить серьезные раны, если поставить тотем на грудь лежащему больному-раненному. Оценил свою работу, подумал, как ее еще улучшить, немного доделал контрактную основу и даже подумал было прикрутить возможность принимать на этом тотеме клятвы и обещания, чтобы они действительно работали подобно контрактному заверению. Подумал, приготовил новые реагенты, немножко докупив их с магазина, а потом до него дошло, что он, обтекаемо выражаясь, немного перестарался.       Почесав затылок, оглядевшись вокруг, будто бы ища у кого спросить совета, Степан устало выдохнул, немножко посквернословил, а после принялся работать над тем, чтобы замаскировать тотем под нечто попроще. Ну, не ломать же было уже сделанную работу? Маскировка прошла куда сложнее, дух с аспектами тайн и иллюзий тоже поселился в тотеме, выбрав до предела лимит на количество и качество проживающих там духов, смазывая их оттиски и делая более тусклым аурное отображение тотема, чтобы в истинном зрении выглядел он простой поделкой «какого-то талантливого ученика». Последнее заняло усилий примерно же столько, как и создание тотема и все предыдущие модификации, зато вещь вышла действительно годной, были бы планы поселиться в Лядях надолго, себе бы такую же сделал. Хотя ладно, себе бы он сделал куда лучше.       И вот, спустя еще два дня, успев утром совершить первую часть ритуала, поймав первые же лучи весенне-зимнего солнца в очерченный круг, он замкнул эти лучи в круге, заставив их бродить и летать в закольцованной петле, оставив пойманный свет настаиваться до вечера, пока нужные духи подпитывают эти лучи новыми оттенками духовных смыслов, аспектного понимания. А потом, потом он все-таки пошел на свадьбу и без помпы, хоть и вне очереди, вручил молодоженам, прямо жениху в руки весьма красиво выглядящий тотем, заверяя заодно передачу прав и контрактов.       - Владей, Сниро, теперь он твой. Защитит дом от болезни и пожара, зимой согреет, даже если в печи полтора полена будут догорать, а если все прямо плохо и поранишься сам, аль кто-то из домочадцев, то положи его больному на грудь, только не слишком часто. Это, конечно, не целитель, но хоть что-то сделает. – Угу, сделает, причем заметно лучше стандартного целителя, благо там два духа-целителя на границе между сильными и малыми, но сказать такое он точно не скажет, и так, похоже, переборщил, судя по лицу молодоженов, вот потому Степан и решил чуть подпортить им настроение. – Но учти, духам нужно встречать первые лучи рассвета или хотя бы утра каждый день, им нужно несколько капель вина или иной выпивки на полную луну по утру и такие же капли воды речной, из Дантры, в ту ночь, когда луны на небе не будет. Если не соблюдать такого ритуала, то ничего не будет, но и подарок мой пропадет, духи не станут помогать тем, кто им самим уважение не окажет.       И все-таки он перестарался, потому что благодарили его так, словно он им подарил новый авто в премиумной комплектации и еще ключи от квартиры в центре столицы сверху. Кое-как отвязавшись от всей этой толпы и их попыток обнять, - хватило бешеного взгляда от не любящего контактов без спросу шамана и столь же бешеного подзатыльника от Кирика самым смелым, - выпил огромную рюмку ядреной пшеничной водки, какая здесь считались прямо элитным алкоголем и при этом дорогим, ведь никто столько пшеницы на выпивку в нормальных условиях переводить не будет. Выпивка, в какую еще и толченого хрена добавили для жара, едва не сожгла глотку юноше, который на миг забыл, что ему вообще нужно дышать, и на рефлексе подселил в тело целительского духа. А ведь уловители яда, больше соблюдения привычки для, чем из реального опасения поддерживаемые, ничего опасного не заметили.       Толпа селян, увидевшая, как выпучивший глаза магик кое-как проглотил собственный вопль и с равнодушным видом, но такими же выпученными глазами, закусил выпитое куском хорошо прожаренной свинины, положенным на еще свежевыпеченный хлеб, загомонили что-то одобрительное и настойчиво продолжили попытки затянуть парня в круговорот празднества. Ситуацию спас Кирик, какой увидел процесс превращения и без того чуть раздраженного лица шамана в совсем уж инфернальную маску бешенства и с грацией опытного контр-абордажника вывел союзного магика из враждебного окружения, пока не полилась кровь.       - Фух, почтенный Панн, вы, конечно, извините наших, просто, сами понимаете, тут хорошо если пара амулетов рабочих на село будет, у нас, кстати, их аж пять, а тут такой дар, просто слов нет, ух. – Степан сделал себе заметку поглядеть на мысли Кирика этой ночью через сны и, если нужно, подослать тех суггесторов, какие мысли эти скорректируют, если он оплошал прямо слишком очевидно. – Вот, помяните мое слово, будут вас еще внуки этих двух помнить, с таким-то подарком-то. Я теперь себя прямо неудобно чувствую, да и они, наверно, тоже. Фух, но да, извините их, они все привыкли, что коль радуешься, то приобними, все свои. А вам, оно, вижу, неприятно.       Так вот болтая Кирик отвадил остальных желающих общения, усадил Степана на почетное место чуть ли не во главе стола, ближе только отец с матерью с обоих сторон и сам Кирик, как староста. Судя по чуть нервному поведению мужика, что-то он во взгляде шамана заметил и решил увести его, пока эти дебилы не довели до греха и крови. Степан был ему очень благодарен и не стал оправдываться, хотя на деле он все же не его тезка, физические контакты подобного рода ему действительно не особо приятны, особенно с учетом сомнительных запахов некоторых обнимающихся, да только убивать он никого не хотел и не собирался. Причиной, какая вызвала у него резкое возгорание жопы и пробуждение гнева его отсутствующих скандинавских предков было точно то, что и раньше: Ее Милфосвященство, а вернее очередное ее задание.       Получено системное задание (небольшое): внушить Байке, дочери Лопры, а также ее супругу мысль о том, что лучшим способом отблагодарить за подарок к их свадебному пиру является оральный и анальный секс с подарившим, а после насладиться телом благодарной девушки; по итогу благодарности обе жертвы должны быть полностью уверенными в том, что ничего странного не произошло, ведь лоно невесты все еще принадлежит ее мужу. Допустимо использования даров Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай.       Награда: пятая часть от шкалы опыта текущего уровня; дарение одного случайного знания из ранее нераскрытых; случайная материальная награда из особой коллекции Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай.       Ему даже интересно было, есть ли предел цинизму и какому-то запредельно конченному способу воспринимать мир, каким его бесила эта дамочка? Хотя на деле, он, конечно же, понимал, что нет, никаких пределов Автобожественным странностям не было и быть не могло. Зато все сильнее зрело подозрение, что пусть ему никто не скажет спасибо, но весь мир Степану Нормальному очень серьезно задолжал за то, что сюда не принесло-таки изначально запланированного Степана. Потому что жирный бы задание принял, Степан был готов левую почку на это поставить, не просто принял бы, он бы его выполнил с большим запасом прочности и радостной улыбкой, а если бы задания не было, то придумал бы что-то свое. Нельзя сказать, что землянин как-то злился или агрессивно реагировал на воспоминания о тезке – глупо винить и без того обиженного жизнью юношу за то, чего он все равно не сделал и, слава админам, вроде бы уже не сделает. На Земле ему просто негде будет развернуться, да и систему ему никто не подкинет, чтобы разворачиваться.       Наверно.       Степану хотелось в это верить.       Немного поговорив с Кириком, получив благодарности от родни молодоженов, а также скушав еще несколько кусочков всякого вкусного, пусть и пресноватого в счет отсутствия специй, если не считать деревенского хрена и какого-то еще остро-соленого корешка, аналога какому в земных специях Степан не подобрал, юноша покинул праздник по-английски. Укрыв себя легким отводящим внимание куполом, он спокойно дошел до дома, где переоделся в чистое и умыл лицо и руки в специально заготовленном ведре с очень холодной, буквально стылой, водой, какая странным образом была холоднее нуля градусов, но не замерзала. Конечным этапом приготовлений стала весьма специфическая медитация, настройка на собственный дух и даже частичный выход из тела. Он словно завис над самим собой, все еще связанный с телом, но высунувший из него большую часть духовной сути, смотря на мир одновременно глазами материальными и не очень.       Управляя собственным телом подобно персонажу из видеоигры от третьего лица, Степан пошел к поляне, причем внешне ничего необычного в нем не было, разве что кто-то одаренный сумел бы заметить висящего над частично опустошенным телом призрака, но одаренных здесь не было. А если бы были, то укрывший местность следящими сетями и патрулирующими духами шаман об этом бы узнал. Ну, если только противостоять ему бы не стали настоящие профи, которым здесь, в Лядях, делать просто нечего, потому что час работы таких профи стоит дороже, чем все эти Ляди вместе с лядичами.       Поляна по-прежнему освещалась не только вечерним солнцем, но и блуждающими по кругу лентами чистого света, первыми лучами восхода, пойманными в кольцо и заклятыми в том кольце. Специфические духи медленно летали вместе с лентами по тому же маршруту, передавая свету свою энергию и часть аспектов. Степан оценил происходящие процессы, проанализировал все, что только можно, после чего разделся и вошел в круг, позволяя лентам овить себя, словно мумию, прежде чем вернуться на прежний маршрут. Тихое горловое пение все набирало и набирало силу, как и дрожание духовного тела. Степан-призрак действовал и двумя обычными руками, только чуть их удлинив и добавив суставов в такие же удлиненные пальцы, и еще двумя конечностями лишними, превратив их в этакие мультитулы, какими он работал как с очерченным кругом, так и с мелькающими все ярче и ярче лентами.       Пение достигает предела в тот миг, когда солнце начинает заходить за горизонт, а в момент, когда последние лучики заката попадают в ту же ловушку, что и первые из лучей рассвета он замолкает, покидая тело и позволяя тому медленно осесть на землю. Специальный дух воздуха с аспектом, в это трудно поверить, перьев и подушек, был бесполезен в бою, но удивительно хорошо использовал свою стихийную сферу во всяких бытовых мелочах, вроде необходимости подхватить падающего и осторожно его уложить на землю. Степан в духовной форме на это даже не смотрит, он изо всех сил старается не позволить слившемуся свету заката и рассвета пойти в разнос, портя ритуал и лишая его заслуженного контракта, какой он столь долго готовил.       Пения больше нет, но резерв уходит даже быстрее, вынуждая в один миг, когда его меньше трети оставалось, применить читерное восполнение от системы: подпитываться от тотемов было именно сейчас категорически нельзя, сила в ритуал обязана быть влитой из собственного резерва, оставаться исключительно чистой. Все же недооценил юноша свой подаренный мета-навык с первым анализом, уже после осознав, насколько эта штука может пригодиться в столь специфических условиях. Очень и очень тяжелые часы истекают минута за минутой, все больше требуя внимания, но вливание силы временно приостановилось, оставалось только держать концентрацию и не испортить все в последний момент, ведь вторую попытку до следующей осени предпринять не выйдет. Небо сегодня настолько чистое, насколько только хватило контракта Степана с парой сильных погодников, какие и разогнали и без того редкие облачка, так что Луна видна и сияет ярко.       Его личный лунник и еще двое, законтрактованные с немалыми усилиями именно под этот ритуал, помогают с лучами лунного света точно так же, как солнечники помогали с рассветом и закатом. Он и солнечных духов разделил по группам, на тех, кто шел к рассвету, и тех, кто тянулся к закату, именно они помогали держать пойманные лучи в нужном состоянии, а теперь к нитям-лентам бело-золотого и красно-фиолетового прибавились светло-синие лучики луны. Новое вливание резерва, щедрое, на опустошение ауры, а потом, прежде чем ему стало плохо от истощения, прежде чем плохое самочувствие прервало ритуал, он снова применяет мета-навык. Прошло уже куда больше часа, навык восполнил резерв полностью, а не на три четверти, так что камлающий свое воззвание шаман чувствовал себя достаточно уверенно.       А ведь у него резерв вырос на целых две характеристики, причем эти две единицы прибавили в общей сложности столько, что резерв пусть не умножился на три, но на два так уж точно... но все равно не хватало, очень требователен был этот ритуал именно к собственной магии, не принимались здесь ни накопители, ни подкачка от тотемов или источника, только ты сам, только твой собственный свет, какой ты пропустишь сквозь себя и собою сделаешь. Потому и мало кто из шаманов даже его нынешнего ранга, подтвержденных старших, способен успешно позвать то, что он нынче призывает – как раз у шаманов резервы истока растут куда медленнее и неохотнее, у них все тренировки и методы развития устроены так, что именно объемы резерва для них весьма вторичны. Конечно, мир не игра, система тут только у Степана и любого одаренного все равно оценивают в том числе и по объему сил, да только яркость духа служит не менее мощным «удостоверением», но при этом полезна именно шаману. Не говоря уж о том, что у него и резерв уже весьма развит, как у полноценного адепта классической и энергоемкой школы магии, вроде той же пиромантии.       Так вот нахваливая себя и тем пытаясь себя же убедить в том, что он не днищеватое дно, а ого-го какой мужик, почти альфа-самец, особенно с дарами Автобогини, юноша дожидается ключевого момента. Все лучи-ленты связываются воедино, скручиваются в спираль Мебиуса, застывая в этом виде, а духи солнечники и лунники уходят подальше. Перед тем, что придет сейчас на зов, ими лучше не светить во всех смыслах этого слова. Зов, финальная его часть, уходит в никуда, но из ниоткуда на этот зов отвечают. Пропадает свет луны и звезд, любой свет вообще, приходит абсолютная темнота, не тьма, как концепция, а физическое отсутствие света, любого его проявления, причем эта темнота приходит даже в духовном мире, где цветов и сияния куда больше обычного. Полная слепота не только зрительная, но и магическая, даже волшебное зрение не видит ничегошеньки, словно шамана поместили в космос, ну, или в какой-то черный ящик, где и закрыли. Степан рефлекторно подавляет желание ударить навстречу, прорвать пелену своим духовным телом, призвать духов-охранников, какие тихо ждут своего часа, но не делает глупостей. Отбиться-то он отобьется, пелену порвет, тем более, заранее к ней готовившись, даже убить пришедшего сможет с его-то поддержкой и на собственном месте силы, но звал-то он своего собеседника не за этим.       Шаман призывает свою волю, мобилизует усилия и чуть дожимает все еще невидимые светящиеся ленты, смещает их поближе к своей сути, насыщает их собой и вот, их свет становится видимым глазами. Его гость в этом свете тоже видимый, показывается во всем своем великолепии, открывая взору духовному свое призрачное тело, напоминающее морского спрута с самой глубокой дыры Марихуанской Впадины. Сильный дух, почти что на самой границе со старшим, и при этом очень, очень мощный и опасный, самым близким аналогом какого можно считать того страшного медвежутика, какой Степана когда-то сожрать пробовал. Только спрут все же более договороспособный и даже не особо злой, просто прихотливый и чудно мыслящий, отчего без развитого духовного диалога просто не понял бы Степана, а Степан его.       Эта сущность все-таки послабее приснопамятного медведя-убийцы в прямой конфронтации, не настолько она ультимативна, но тоже очень сильна, что против духов, что при работе по реальному миру. Набор экзотических способностей на основе звериной и водной сферы делали его и без того очень опасным, но главной силой его был контакт со сферой света. Да-да, именно так, не тьмой, а светом, каким это нечто питалось и отсутствием какого пользовалось для создания своего ослепляющего поля, какое выключало и зрение, и магические аналоги восприятия, и кучу иных способов воспринимать мир, разве что только слух и запах лишь приглушали, а все остальное, включая чувство касания, верха-низа и восприятие вибраций тоже глушилось. Увидеть сие чудо можно только в свете одновременно луны, восхода и заката, причем максимально чистом свете, никакие видеозаписи, вытянутые из памяти, или созданные иллюзии не помогут, придется заморачиваться так же, как и Степан, или обходить слепоту искусностью и голой силой. Юноша ведь своего достиг, с легкой ухмылкой на призрачной форме протягивая закольцованную ленту света в сторону гостя. Сущность не злая, даже не опасная, они оба заключили предварительные договора о ненападении, но все равно нервничал юноша, слишком памятным был тот бой с медведем и остальной шоблой.       тебе       прими       заключи       Образы со стороны Степана зависают в пустоте, словно дух в последний раз думает, а нужен ли ему такой вот контракт, но потом он свое решение принимает. Пара щупалец осторожно замыкает ленту вокруг себя, а потом свет будто бы втягивается в идеально черную поверхность тела сущности, насколько в мире духов вообще возможно воспринимать цвет. В реальности он действительно будет проявляться черным спрутом, только этого все равно никто толком разглядеть не сможет. Дух впитывает последние капельки света, но из вида не пропадает, наоборот, становится куда более четким и оттого устрашающим, размерами-восприятием он даже больше медведя, пусть и не такой бронированно-плотный. Степан выдыхает с облегчением – раз теперь он видит и всегда будет видеть этого духа, то важнейшая часть сделки прошла успешно, тройственный свет был усвоен сущностью, оставались только формальности.       принимаю       На этом спрут медленно и неспешно покидает реальность и близкие к ней слои, уходя обратно туда, откуда и пришел. Мощный, живучий, способный применять несколько довольно серьезных трюков, крайне уверенно манипулирующий собственной плотью-духом, умеющий травить своих жертв, очень скрытный и способный пролезать сквозь защиту – это уже делает его смертельно опасным. Но самым главным, за счет чего он и старшего духа, вроде того, какой защищал Злую Сиську, мог не прибить, так изувечить и вынудить отступать, было его облако темноты. В нем гасло любое восприятие вообще и практически все противники сравнимого уровня, кроме очень специфических и, зачастую, не менее читерных, становились едва ли не беззащитными. Конечно, Степану пришлось дождаться дня смены сезонов, очень серьезно постараться с ритуалом и подготовкой к нему, закупить часть расходников в магазине и выложиться до дна аж дважды, что было бы нереально без мета-навыка, но оно того стоило.       В конце концов, это ведь не просто разовая сделка на один-два призыва, уж очень дух этот любил такой вот тройственный свет, какой не выйдет просто так взять и приготовить, рецепт создания какого в этом мире не факт что кто-то, кроме одного носителя системы, вообще знает. Нет, контракт был отнюдь не какой-то рядовой сделкой, какие, даже с сильными сущностями, заключались Степаном вполне уверенно и без таких вот свистоплясок.       Получено: «контракт с сильным духом: Скрадывающий Отблеск»; повышено сродство со звериной, водной и светлой сферами; незначительно повышено сопротивление попыткам ослепления.       Обретенный талант добавлен к общему статусу Игрока.       Тридцать призывов в году, пожизненное служение с возможностью перенести служение на потомков, раз в десять лет необходим повтор ритуала по дарению света, но, если такового не проводить, штрафных санкций не вносится, просто замораживается контракт до того момента, пока не возобновится ритуал или не погибнет сам шаман. Конечно, это не системный читерный контракт, какой можно вовсе не подновлять и не подкармливать, нужно прикладывать некие усилия, но все равно очень и очень хорошо, мощно, круто и еще куча эпитетов. Законный повод собой гордиться, да, а ведь он еще и выбил в договоре условия по проведению более сложного ритуала с теми же лучами света, только куда более разнообразными. Сейчас ему не по силам собрать тот свет из нескольких точек мира, законсервировать, слить воедино, а только потом преподнести этому гурману, но в будущем он это сделает.       И вечную службу без дальнейших обязательств от духа тоже получит.       Вообще, ему за время зимы, оставшееся после повышения ранга класса и завершения работы над поляной, весьма «везло» на малые знания контрактов. Ну, как везло, он ведь намеренно ими занимался, просто и безопасно переводя часть сильнейших элементов своей свиты с просто разовых контрактов на полноценную службу. Такую, какая и в системном статусе отображалась, показывая крутизну одного конкретного шамана. Да и сам этот Скрадывающий был вовсе третьим по счету полученным в распоряжение самостоятельно заключенным постоянным контрактом, просто оба предыдущие заключения сделок, с Ящером и Молочником, прошли настолько просто и беспроблемно, что Степан невольно задумался над тем, почему он этого раньше не сделал. Пришел к выводу, что исключительно потому что ему это раньше и особо нужно не было, хватало чем заняться, расти вширь, а не пополнять строки статуса, но вот, зима начала заканчиваться, пора было думать об уходе в новые места и потому Степан начал собирать себе верный отряд.       Малые знания: контракт со старшим духом: Сонный Веятель (ДАР); контракт со старшими духами: Пелена Касаний и Творец Решений (ДАР); контракт с сильным духом: Едок Хворей; защита искажением преддверия сфер; контракт с сильным духом: Чееш’шшуйа; контракт с сильным духом: Веселый Молочник; контракт с сильным духом: Скрадывающий Отблеск       Ящер, настоящее имя-образ какого выговорить или даже записать было нереально, если не использовать образы системы, какие знание загружали прямо в мозги, с самого начала намекал на то, что готов служить и постоянным контрактом, не отказался от своих «слов» и после того, как предложение было сделано. Пришлось опять разориться на реагентах, какие закупались через системный магазин, - и потому на элитные предложения недели юноша вообще не смотрел, чтобы не расстраиваться, - а также признать за духом право не заключать никаких сделок на кровь потомков, только на самого призывателя. Как будто это было для Степана проблемой, честное слово.       Призыв раз в пять дней, не чаще, неиспользованный призыв сгорает, но дополнительная оплата резервом позволит призывать ящера и вне контракта, причем куда дешевле и очень быстро, с максимально упрощенным камланием. Обновление контракта раз в пять лет, условия те же – если нет нужных даров, какие достаточно просто бросить в костер и сопроводить минимальным камланием, то контракт просто замораживается до момента нового приношения или гибели шамана. В принципе, Степану хватало и мастерства, и запаса валюты на то, чтобы купить вечную службу без дополнительных сложностей и обновлений, но, блин, дороговато выходило. А еще землянину не так уж сильно был нужен именно этот ящер, потому что у него были все основания считать, что через пять лет он уже найдет себе призывы более нужные и сильные, так что переплачивать именно сейчас, вроде как, повода и не было.       С духом уюта вышло забавно – совершенно неизбалованное нечто оказалось удивительно радо заключить такой контракт, и это шаману обошлось пусть не бесплатно, но куда дешевле, чем ожидалось. Имени у духа не имелось, сущность просто не осознавала в себе необходимость то имя иметь, так что система именовала новый контракт так, как уловила в подсознании Степана. Этот договор был именно вечным, до гибели шамана и его потомков, и без лишних сложностей с регулярными приношениями, но ограничения тоже имелись в ассортименте. Духа можно было призывать только в том месте, какое хоть в некой мере считает домом Степан, да и сам дух служит именно месту, дому, но не шаману, в движении по миру его не призовешь, в бою не обопрешься, если враг домой не придет. Но за такую сущность со столь большим талантом к массовому усилению малых и точечному укреплению сильных духов, такие мелочи можно было считать нормальной платой. Тем более что Степан и не собирался принимать бой там, где у него нет укрепленной позиции и заготовленной линии обороны, разве что атаковать из засады первому.       Вообще-то, работа по заключению и заверению подобных вечных контрактов, по составлению буквы грядущего договора, не менее сложна, чем процесс камлания и призыва, честно говоря. Все же духи те еще сволочи, как минимум их значительный процент, и если допустить ошибку в формулировании потока образов, то тварь вполне может посчитать... всякое. Вроде того, что раз шаман умер, то его потомкам, какие новых даров не приносят, а пользуются старым договором, можно помочь умереть тоже, чтобы сбросить груз ответственности. А иные и шаману сгинуть помогут в свободное от контракта время, самые продвинутые и вовсе еще наймутся к врагам шамана, сольют все данные о трюках и хитростях нанимателя, получат плату и потом будут, фигурально выражаясь, жрать попкорн, пока неудачника прирежут во сне, пройдя сквозь всю защиту.       Помимо малых знаний, завязанных на контракты, Степан сумел повысить одно знание полноценное, а еще получил повышение случайного мета-навыка: следствие выполненных заданий, естественно, не от Автобогини, а обычных. Милая Милфа тоже предлагала всякое, включая одно среднее задание на устройство настоящей оргии между всеми симпатичными жительницами Лядей и Степаном, причем оргию нужно было устроить прямо посреди деревни, у всех на глазах, парализовав мужиков и потом, когда они досмотрят, стерев им всем память (опционально, можно было и не стирать, просто поставить запрет рассказывать). Это задание Степан привычно послал подальше, хотя в максимальном закрытии предлагали аж пять предметов из элитного списка магазина, причем на выбор из двадцати вариантов, и еще очко характеристик сверху, в самый малоразвитый атрибут.       Оба задания, которые нормальные, были небольшими, но весьма сложными, как ему казалось. Первое как раз и требовало заключить постоянный контракт с сильным духом, закрывшись после договора с Ящером, а вот второе... для закрытия второго нужно было призвать весьма мощного зверодуха на самой максимальной дистанции от поляны, причем не покидая ту поляну. Вызов был действительно сложным, хотя духа и можно было выбирать самому, но именно звериной сферы и не ниже определенной планки могущества. Пришлось попотеть, но сделал он и это, наблюдая за тем, как веселый и кровожадный хорек вырывал глотки немного мутировавшей стае каких-то то ли волкособов, то ли просто волков, но очень крупных и странных. А потом приложить еще больше усилий на то, чтобы заставить довольного хорька свалить обратно и не превращать кусок леса в свои охотничьи угодья, подселившись в труп умирающего от его же духовных клыков зверя. Справился, хоть и не без потраченного в ноль резерва и необходимости обновить его силой мета-навыка.       Из знаний повысились «базовые основы быстрого камлания», став продвинутой базой, заставив шамана весело усмехнуться. Когда-то давно, когда он только попал в этот мир, он взял этот талант для усиления своих боевых способностей и даже вполне успешно его применял, но это было тогда. Сейчас, когда парень уже имел настолько мощную свиту, какая была готова прийти в реальность по щелчку пальцев, этот талант использовался преимущественно для упрощения длительных ритуальных камланий, ценой вливания большего резерва или перерасхода реагентов. Собственно, это тоже было одно из основных направлений применения этого знания, хотя и про изначальное боевое забывать не стоило, особенно с обретенным свойством на множественность осознания: с ним идея призыва массового и быстрого с одновременным тасованием новопризванных, какие станут щитом и массовкой для нормальной свиты, обретала новые черты.       В плане синергии знание оказалось неплохо совместимо с той гранью исцеления, какая требует немедленной реакции и стабилизации пациента, когда все решают уже не секунды, а доли таковых. И можно, - даже нужно! - спокойно потратить большую долю резерва, совершенно неэкономно, но эффективно прекратив процесс умирания, чтобы уже позже долечивать себя специализированными сущностями высокого ранга. Еще значительно уменьшился отклик при работе на дистанции, сама методика быстрого камлания позволяла отправлять нужные образы без сопутствующих задержек или сводя таковые к минимуму, особенно с опорой на тотемы и местность. Та самая опора тоже теперь могла кардинально ускорить любое действие за счет больших трат даже не резерва, а ресурса тотема и подчиненной территории. С риском нанести своим творениям повреждения, но, обычно, в тех ситуациях, когда подобные методики применяются, упомянутые проблемы станут волновать шамана в последнюю очередь.       В плане приворотов или перекройки мозгов раскрывалась методика ускоренного создания рабов, либо менее надежно подчиненных, либо более неестественно себя ведущих, либо утративших больше навыков, либо все это вместе, если уж слишком передавить. В сочетании с агентурной работой этот подход раскрывался в целой куче комбинаций с использованием одноразовых недобровольных агентов, приманок и ловушек, что было тем еще фигуральным людоедством, но эффективным. Очень серьезно выиграло мастерство боевого камлания, для какого знание открывало немало трюков и приемов, но, однако, куда меньше, чем ожидалось. При его нынешней свите и навыках, практически любое сражение будет начинаться с призыва уже законтрактованной и всегда удерживаемой при себе свиты, а не мгновенного вызова чего пострашнее.       Нужно либо ускоренное камлание доводить до мастерства, либо не выделываться, потому что оное ускоренное камлание, чем дальше, тем меньше напоминает знание боевое, приближаясь к универсальному усилителю тех или иных направлений. Впрочем, ряд приемов, созданных под быстрый поиск уязвимости противника и столь же быстрый призыв подходящего духа, чтобы в ту уязвимость ударить, Степан изучил очень внимательно. У него, конечно, свита растет и растет, найти врага, против какого у него не будет подходящего призыва, со временем станет сложно, но всякое бывает, а к этому всякому стоит быть готовым.       Мета-навык в этот раз его подвел, Степан тогда очень расстроился, ведь задание было нигде не Автобожественным, а подняло до тройки чертово развратное развитие. Даже, быть может, напился бы, если бы у него было на это время с его-то графиком. Усилившееся до новой грани «развратное развитие III» не только повысило количество опыта, получаемого от любых пошлых и развратных действий, включая даже мысли, фантазии, разглядывание симпатичных девушек, а также применения приворотной магии с пошлыми целями. Нет, на третьем ранге появилось дополнительная возможность – теперь, занимаясь сексом с партнершей, юноша получал этакое видение-понимание того, что нужно сделать, отыграть одну какую-то фантазию. Скажем, отшлепать любовницу по ягодицам или взять ее в определенной позе, а взамен за это можно было получить какую-то мелкую награду. Немного опыта в прибавку к уже полученному или же какую-то материальную награду с характерными особенностями, причем последняя не появится посреди воздуха во время процесса, а только тогда, когда воля игрока ее «проявит» в реальность, хоть и через пару дней, но не позже недели.       Нет, если он когда-то заведет полноценные отношения и в задании ничего чрезмерного не окажется, то он был бы в принципе не против, только вот не отпускало подозрение, что условия таких микро-заданий будут тоже в стиле Милфозаврихи, - в этот миг почему-то представилась та самая Автобогиня, только в концепции гигантской ящеролюдки, а не человеческой женщины, отчего Степан чуть хохотнул мысленно, - отчего принимать и выполнять их банально не захочется. В остальном... ну, зря потраченное очко, где из приятного только то, что у строчки в статусе пропала отметка «ДАР», что немного подняло настроение. Конечно же ему хотелось получить повышение того же восполнения резервов, добив его до тройки или перевести что-то из уже добитого на четвертую ступень. Да, теперь он мог мета-навыки повышать еще на ранг, характеристик хватало, даже одарение можно было прокачать на новую грань, пусть и в упор хватило. Это заставляло думать и гадать о том, как дальше развивать себя любимого, не пожертвовать ли парочкой знаний на то, чтобы поднять вверх те же «системные задания» или «мирное развитие», какие обязаны стать еще могущественнее на четвертом ранге? С другой стороны, слишком сложные задания могут стать из блага опасностью, даже однозначно станут таковыми, если там будет что-то невозможное или чрезмерно тяжелое в исполнении.       Мысли, сомнения, решения, а спросить можно только справку.       В такие моменты невольно задумываешься о том, что идея с тем, чтобы сходить к какому-то королю гномов и королеве эльфов с предложением «возьмите меня на работу, только чтобы с уютной спальней с мягкой постелью и безлимитным допуском в библиотеку», не такая уж и глупая. Не мертворожденная уж точно, да. Вот только пока что Степан никак не мог предсказать, как именно на подобное предложение отреагируют, но предполагал, что его либо пошлют нахер, либо прибьют сразу, из предосторожности. Это в веселой манге от изобретательных японцев эльфиек, включая королев, может отыметь случайная стая гоблинов, поскольку она им поверила на слово, а в реальном мире такая эльфийка, пусть и королева, скорее отымеет одного попаданца. И не в том смысле, в каком ему это понравится... невольно вспоминались образы уже полузабытых снов, где длинные ушки тоже мелькали в самых разных качествах. Не иначе, подсознание шалит, благо соответствующей литературы, кинематографа и образчиков игровой индустрии Степан употребил даже чрезмерно много.       Или, как сказал бы его тезка, преступно мало.

***

      Договор со Сквидвардом Плюс, - так Степан про себя называл боевого спрута, - вывел количество его опыта на пять шестых от нового, двадцать первого уровня. Сказывалось замедление набора опыта, какое пришло без предупреждения после пересечения двадцатого уровня. С таким ограничением каким даже доведенное до тройки «мирное развитие» немного буксовало, но это можно было бы и с обратной стороны оценивать – он почти взял двадцать первый уровень. Весна все чаще вступала в свои права и Степан был вынужден намеренно подсушивать землю на месте тропы между поляной и домом, чтобы не провалиться в слякоть и грязь, какие возникали на ее месте. Весьма быстро и, на этот раз, без лишних перегибов создав поддельное камлательное место, юноша всерьез взялся за этот рывок, заключая много контрактов с малыми и несколькими сильными духами, даже парочку суггесторов призывал и привел к контракту, уже начав подумывать над приворотниками – опыта за призыв какого-то старшего духа этой сферы дадут много, а призывать иного старшего, только нормального, парень пока что не в силах.       К счастью или сожалению, но преграда была сломлена всего за четыре дня, заметно раньше того, как ему пришлось бы идти на крайние меры, причем, как это уже стало традицией: еще одна обычная тренировка, два призыва экзотических малых духов из сферы теней с аспектами скрытности, связи и взгляда, - этакие шпионы-наблюдатели, могущие стать маяком для отправки по их координатам уже сильных боевых духов, - а потом система обозначила получение нового уровня. Степан успешно закончил камлание, заключил сделки, отправляя одного из духов в общий тотем, а второго в один из элементов браслета, а только потом уселся на специально для этих целей установленном и прогретом духами камушке, какой до этого пришлось волей духов поднять из глубин земли. И только потом принял все, что система ему отдала в награду, включая также и то...       дар мой       ...без чего прекрасно бы обошелся.       Получено: «контракт со старшим духом: Радость Волн».       Обретенный талант добавлен к общему статусу Игрока.       Давненько Ее Преомилфейшество не «радовало» Степана халявными и очень полезными контрактами высшего класса, какие прямо настолько многофункциональны, что будто бы человеко-швейцарский нож, только в три раза круче. Отбросив в сторону раздраженный сарказм и не менее раздраженное отношение к очередному удивительно качественному контракту с не менее удивительно сильным духом, какой все равно бесполезен чуть больше, чем полностью, юноша принялся разбираться с очередным чемоданом без ручки. Только у Автобогини эти чемоданы покрыты шипастыми дилдаками, а еще выбросить их совсем не жалко, но только все равно нереально, если не рвать себе дух и ауру травматическими средствами.       Новая контрактная сущность была самую малость посильнее приснопамятного Веятеля, являя собою помесь носителя водной и звериной сфер и очень странного суггестора с нерядовыми аспектами. Даже вот так сходу и не скажешь, что это за зверушка такая, но в рамках контракта она весьма профессиональна, тут спорить бесполезно. Образ духа имел четкую форму, как уже говорилось, в противовес тому же Веятелю, а форма эта принадлежала этакой рыбе-удильщику. Свою удочку сие существо могло очень незаметно и крайне искусно поднимать вверх, к более мелким слоям сфер, а то и прямо в реальность, оказывая воздействие на избранных жертв.       Три призыва в месяц, неиспользованные сгорают, сам призыв предельно прост, контракт максимально надежен и очень точно прописан, как это обычно у системы и бывает. Сущность эта могла бы умертвить иного сферического в вакууме мастера боевой магии, а то и молодого магистра, если ударит внезапно. А рыба чьей-то чужой мечты иначе и не атакует, только на своих условиях и всегда с полной готовностью убраться от полноценного сражения, если оно станет хоть немного опасным. Увы, - вот уж странность, никогда такого не было! - но призвать новый контракт в бой можно было только на тех же самых условиях, что и прошлые подарочные контракты. То есть, лишь только если сам сумеешь их призвать полноценным призывом, а не контрактным зовом и столь же стандартным способом заключишь договор. Еще раз оценив «рыбку», ее образы и следующий за этими образами характер, Степан четко понял, что вот это дерьмо он звать не станет даже если сможет – сожрет. Найдет способ обойти защиту и сожрет, не может не сожрать, потому что такова его природа, отчего даже странно, что система и Автобогиня вообще смогли такой контракт с максимальной защитой призывателя, вообще оформить. Хотя, одно дело «невозможно для Степана», а «невозможно для Всемогущей Системы и Вездесущей Божественной Милфы» - это уже немного другое.       Возвращаясь к контракту: духу можно указать цель, как обычно, женскую и красивую-симпатичную по меркам шамана, после чего зловещий рыб, фигурально выражаясь, брал под козырек и полз выполнять поставленную миссию. Своей удочкой тварь подключается к тонким телам и ментальному полю, а после начинает их немного, едва заметно менять. В результате такой перемены женщина-жертва начинает, как бы сказать помягче, кончать в необычных условиях. Непроизвольные и очень мощные оргазмы всегда внезапны для жертвы и не осознаются ею толком – жертва понимает, что только что кончила и это нигде не нормально, но тут же отбрасывает эту мысль в сторону, не забывая, но переставая вспоминать. Также, во время оргазма и примерно минуту после, сознание жертвы пребывает в размягчено расслабленном состоянии, в каком она, скорее всего, согласится на какое угодно предложение, если оно будет правильно сформулировано и не станет идти против ключевых аспектов ее личности.       В базовой форме контракта накатывающее удовольствие всегда приходит в те моменты, когда оно не будет угрожать жизни жертвы, даже на публике, но если в людном месте или во время беседы жертва максимум закатит глаза, напряжется и тяжело задышит, пару раз дернувшись, то наедине все будет куда громче, мокрее и очевиднее. Само воздействие по умолчанию совершенно случайно, активируется от двух до десятка-другого раз в сутки, ориентируясь на вложенный в подсознание жертвы алгоритм. Но можно и вложить специфические настройки: на какое-то слово, фразу или звук, на визуальный образ или даже на мысль самой жертвы, чтобы только подумав, допустим, о какой-то конкретной персоне, тут же вызывать реакцию в ментальном теле, переход этой реакции на ауру и уже аура жертвы сама исказится так, чтобы вызывать разрядку физического тела.       Что же, с некими сомнениями, Степан признал этот контракт на ноль целых и одну хренадцатую сотых процента более эффективным и полезным, чем прошлые. В сугубо теоретическом случае, если он наглухо поедет чердаком, то такой контракт вполне можно использовать для создания себе пусть не покорной рабыни, но окна влияния на некую могущественную женщину, заодно обрекая ее на пусть не пожизненные, но продолжающиеся лет двадцать спонтанные оргазмы, какие понемногу начнут становиться все реже и реже, если не подновлять воздействие. Ну, или изначально вкладывать жесткий триггер, чтобы активировалось вложенное не-проклятие строго в заданных условиях. В общем, все было с этим духом ясно – аморально, но хотя бы полезно и от этого даже как-то не настолько бесило происходящее, будто капелька смысла в хороводе безумия давала возможность тверже стоять на ногах.       Утерев трудовой пот и вернувшись в дом, Степан очистил покрытые грязью сапоги и остальную одежду, поужинал и уже прикидывал, как проведет остаток дня и вечер, но снова начал склоняться в дрему. Его попытки восстановить режим сна оказались достаточно успешны, но иногда все равно приходилось тем сном и его режимом жертвовать, что выливалось в вот такие приступы сонливости. Слишком уставший, а также заранее приняв решение повременить с вложением таланта, хотя бы пару неделек, а то и вовсе дождавшись нового уровня, Степан прилег на кровать, закрыл глаза и дал себе зарок поспать хотя бы пять минуточек, погружаясь в водоворот странных грез.       Снились ему три поросенка, занявшие укрепленную огневую позицию и отстреливающиеся от стаи зловещих вервольфов из пулеметов, автоматического оружия, даже из припрятанного под крышей их каменного домика миномета и только черти знают, чего еще. У слаженного трио даже получалось вроде бы, удавалось наносить оборотням, - не просто оборотням, но оборотням в погонах, правда знаки различия не получалось толком распознать, - потери, но тут к оборотням подтянулась бронетехника и балаган вышел на новый уровень. Еще один сон перенес Степана в громадную, исполинскую хрущевку-многоэтажку, но не какой-то там самосборный мегахрущ, а настоящий рай на земле, только без земли. Спа салоны, оздоровительные зоны, парки с искусственным небом и солнцем, многочисленные рестораны и живая музыка, только вот юноша на этом празднике жизни чувствовал себя лишним, будучи одетым в серую робу со свинцовыми вставками и вооруженный странной помесью грабель и автоматического дробовика – смотрели на него, как на идиота, это уж точно.       Приснился какой-то огромный и помпезно украшенный зал, в каком не менее помпезный мужик награждал какого-то молодого и куда менее помпезного мужчину с аурой одаренного, а где-то там, в толпе, но прекрасно видимая, на него смотрела прелестная девица, не то якутка, не то что-то такое. От окружения прямо разило классическими элементами «файв оклок в тумане» и викторианским стилем, а еще кругом сновала охрана, как явная, так и не очень, вооруженная вполне себе огнестрельным, пусть и устаревшим, оружием. Мысленно пожелав парню успехов по службе и в семейной жизни, а также должности главы какого-то важного министерства, Степан мысленно благословил его на подвиги, его жену на терпение, а зреющее в ней дитя на становление архимагом минимум, и просто пожелал уйти. Получилось – странное место тут же пропало, а за грезящим начали бегать десятки вооруженных маркерами котов, какие, он точно знал, хотели пририсовать ему усы Чарли Чаплина, чтобы он превратился тоже в кота, но не просто кота, а самого настоящего Китлера!       Юноша бежал, совершал обманные маневры, призывал кары небесные и десант розовых пони на дроп-подах под командованием радужной генеральши-единорожки, но его все равно загоняли, лишали маневра и все ближе и ближе тянулись маркеры к его лицу, а он все отбивался и орал, орал боевым кличем гневное «Nein! Nein! Nein! Nein! Nein! NEEEEEEEIN!», чувствуя, как его куда-то тащат и уже стучит в дерево молоток, каким будут забивать гвозди в том ящике, в какой его засунут с неизвестной целью. Степан напряг последние силы, рванулся вперед и... проснулся падая с кровати и ударяясь коленом о твердый пол. Он не успел выдать свою любимую ремарку о бредовости приснившегося, когда до него дошло, что в двери реально стучат и довольно настойчиво, отчего именно этот стук ему и приснился в его сне, образы какого уже понемногу скрывались в небытие бессознательного. Кое-как накинув штаны и рубаху, юноша босиком пошлепал к двери и открыл ее с таким праведно-гневным лицом, что оказавшийся за дверью Кирик даже чуть отшагнул назад, этот гнев и праведность увидав. Впрочем, староста быстро взял себя в руки, да и Степан вернул контроль над эмоциями, понимая, что просто так его злить этот мужик бы не стал, он ведь понимающий и вежливый, особенно с теми, кто может в морду дать, а Степана он считал именно таковым.       - Ваше магичество, уж не обессудьте за сон прерванный, но беда там, в деревне, лодка причалила, а с ними раненный, то есть, раненная. Серьезно, а не просто пальчик ушибла, целителя надобно. – Выпаливает на одном дыхании и несколько поспешно Кирик, а после уже чуть иным тоном дополняет сказанное. – Девка одаренная, почтенный Панн, из команды Схирма Гуляша, их лодка пристала. Под ним ходят подпалубники добро сплавляющие по реке между Бросмом и Квар-Имальтом. Кусок не самый вкусный, но человек уважаемый, а главное нормальный, без беса в голове, людей своих бесчинства делать не пускает и других окорачивает. Не волнорез, не людокуп, за то ручаюсь, под ним только подпалубный товар, эта, кобтрпанда, не больше. Помирает его речкознатица, какая маршруты прокладывает и течения ловит, а у меня и так полдеревни знает, что вы – целитель.       Степан с каждым словом все сильнее мрачнеющий, уже успел рефлекторно призвать прямо в себя духов слов, понимая из сказанного куда больше, чем успевал сказать староста и, наверное, даже больше, чем он вообще хотел сказать. Подпалубниками действительно величали контрабандистов, за их ставшую известной и уже давно вышедшей за пределы узкого круга посвященных манеру прятать ценные и не декларированные товары в специальных тайниках между палубой и трюмом. Волнорезами, кстати, звали речных пиратов, за их характерную манеру выплыть на мелких и быстрых шлюпках из уютной заводи наперерез волнам и речному течению, взяв в клещи тяжелый и куда более массивный торговый корабль. Людокупами же звали местную речную версию работорговцев за то, что они формально людей на берегу именно покупали как у всякого криминального элемента, - какие и ловили тот товар, - так и у родителей, если они малышню лишнюю сдавали. Согласно местному «воровскомуречному кодексу», как говорил ему когда-то Кирик, в рабы продают задолжавших, крыс, проигравшихся и прочих «сами заслужили, сами виноваты», но на деле, конечно, ловят кого придется, прикрываясь сказочками о своем благородстве только перед развешивающими уши дебилами. Да и не только покупают, поймать самим одиночного путника или девицу, постирать белье вышедшую, никто не откажется, такая уж работа – не любил этих типов Кирик, искренне терпеть не мог.       Сейчас староста попал в неудобное положение, потому что он, несмотря на сказанное, не так уж верил в честь и порядочность честного и порядочного контрабандиста, прозванного Схирмом Гуляшом. Скорее он точно знал, что этот прожженный негодяй категорически не любил гадить там, где работает и на своем секторе реки держал вольницу незаконную в узде и не давал им грабить прибережные деревни, насильничать девок и жечь хаты... слишком часто и явно. Вот только как себя поведет этот тип с молодым и оттого, как он сам подумает, не особо опытным магиком – большой-большой вопрос. Это староста уже успел убедиться, что внешне сущий мальчишка на деле весьма компетентен, просто очень заниженная у него самооценка. Он в этом мнении, после того, как Степан подарил на свадьбу тот злосчастный тотем-самоделку, уверился железно. А контрабас такого опыта общения не имел, мог бы начать наглеть, а в том, что Панн на наглость ответить может, староста тоже убедился. И как бы ему, вместе со всеми Лядями, не стать крайним.       Чтец заводей – это очень важный индивид, особенно для речной торговли, особенно если держишь какой-то небольшой кусок речного рукава. Их команда, стоило только льдам треснуть и освободить центр Дантры, - а весна в этом годы пришла быстро и была теплой, словно в компенсацию за холодную и очень морозную зиму, - первым делом прошла по своему участку реки, проверяя заводи, привычные места и прочие вещи, на какие обращают внимание только морские (речные) волки (выдры), причем не для себя одних, но и для тех, кто под ними ходит тоже. Вот в одном из таких рейдов, навигаторша и выпала за борт одной тихой ночью, да еще и неудачно ударилась головой. И приставшие к первой попавшейся деревне в их зоне контроля, где можно было болезную завернуть в одеяла и уложить на постель, очень удивились тому, что здесь, оказывается, целитель появился. И судя по тому, как себя неуютно и неудобно чувствует сейчас Кирик, первым делом им об этом сказал некий Тарам, сын самого Кирика.       После их так и не случившегося конфликта, в ходе какого Степан в парне разочаровался и больше о нем не вспоминал даже, Кирик свое слово сдержал и юный социал-дарвинист, слегка бесивший Степана, ему даже на глаза не попадался, только пару раз, мельком, но даже не приблизился. А тут, вот, решил выслужиться перед заезжими гостями, быть может, даже искренне считая себя еще и услугу магику делающим – реклама же. Вот только отец его куда лучше понимал, что нафиг вообще с лихим людом говорить и общаться, даже если по самому минимуму, даже если люди не самые лихие.       - Подсрачник этому недорослю выдашь? – Только и уточнил Степан, прекрасно зная, что Кирик его поймет, а тот и понял, видимо, посчитав, что Степан по лицу все увидел. – Тогда пошли, только оденусь.       А еще он быстро призвал уже сидящего в ожерелье духа и парочку его коллег, разглядывая пристроившуюся к деревенскому причалу речную лодку, весьма массивную и пусть и слабенько, но зачарованную. Как будто там долго жил одаренный, какой владел азами, - не системными, а именно азами вообще, - одновременно работы с материалом, а-ля примитивное амулетостроение, и работы с территорией. Словно этот одаренный корабль сделал продолжением своей воли и тем самым стал на нем себя чувствовать куда лучше. Стала. Потому что духи быстро нашли одновременно яркую и тусклую от полученных травм ауру потерпевшей. Поломало ее и вправду неслабо, и обе ноги, и одну из рук, и, похоже, неслабую ЧМТ выдав: через восприятие духа отчетливо видно, как оболочки в районе головы как-то неприятно мерцают, истончаются.       - Он у меня вроде и умный, но какой же дурак-то, эх. – Признался староста, махнув рукой, будто бы муху назойливую отгоняя. – Я бы, честно, даже не так расстроился, сделай он это со зла, чтобы вас, почтенный, подвести под интерес подпалубников, но нет же, просто дурак!       Да если бы Степан хоть на миг усомнился в том, что парень ему зла желает, то уж не постеснялся бы что-то сделать, хоть бы и в мозги влезая, ставя запрет на подлости в свой адрес, этакий приступ ужаса при первой мысли вообще перейти дорогу некому Панну. Но нет, визиты в чужие сны и позже память показали, что Тарам хоть и расстроился, и обиделся за тумаки от отца и отношение магика, но там было и четкое понимание того, что враждовать дальше он не собирался. Магик забыл о существовании Тарама? Так это же прекрасно, он о себе напоминать не будет! А тут, не иначе, увидел прекрасный повод замирить отношения и, быть может, даже процент за посредничество получить – с сынка Кирикового, наглого в отца, но тупого не в отца, сталось бы этот процент попросить потом.       Одевшийся и накинувший плащ поверх рубахи, утепливший себя исключительно духами, юноша шагал вслед за идущим максимально быстро, чтобы не переходить на бег, старостой. Староста мысленно выдыхал и хвалил себя за то, что сам пошел говорить, уговорив местного и местечкового капитана Рыжеборода не идти самому, чем не дал случиться конфликту. Кстати, борода у контрабандиста и вправду была рыжая с незначительной проседью, а сам он за ней ухаживал и даже любовно заплетал в косички.       - Так, магик, бля, вытаскиваешь больную, озолочу, а коль нет, то... лучше бы тебе вытащить ее, внял, мля? – Очень вежливо и практично поинтересовался сей индивид, взяв быка за рога и пытаясь взять целителя за яйца. – Чо уставился, как дитя на деда?       Степан поглядел на него взглядом немного усталым и с каждой секундой все сильнее раздраженным, потому что ауру он опять скрыл до уровня талантливого ученика, но уж этот то речной викинг, у какого дара была буквально крошка крохотная, даже одаренным его током не делающая, должен был увидеть, что в словосочетании «сильный ученик» ключевое слово все-таки «сильный». Или он увидел, но спутал молчаливость и бледноватость со страхом и рассеянностью? Или у него, как у всякого бандоса, рефлекс такой – пробовать на прочность кого угодно, с кем дело имеет?       - Дядь, если ты в таком духе продолжишь, то с моим дедом можешь и встретиться раньше времени. – Выдал он с предельно спокойным и действительно усталым выражением лица. – Я себя не в помойной яме нашел и пришел сюда человека спасать, а не говно в свой адрес слушать. Да, вас много, но целитель тут именно я. Так будь же, блядь, вежливым, вежливость же, сука, никому нихера не стоит, но пиздец, как гасит любые конфликты. Сечешь фишку, или мне порамсить чуть понятнее?       Вообще-то в ответ за такое можно было бы и словить удар в зубы еще на середине фразы, но тут мужик немножко сдал назад, когда над плечами Степана проявились, прямо посреди фразы, в реальность два малых огненных духа, будто комки полупрозрачного огня, а сам контрабандист таки обратился к своему дару и нормально разглядел шамана вблизи. Духи несказанных слов и призванный разовым контрактом ловчий помыслов, позволили осознать, что мужик банально не ждал от деревенского магика чего-то значимого. Особенно если этот магик пришел по первому зову обычного старосты, а предосторожности Кирика посчитал тем, что старый плут цену набивает и решил наедине рассказать мальцу, сколько брать и требовать. Схирм же тут же взялся спесь сбивать и цену обламывать, а вдруг оказалось, что обломаться можно самому.       - Тихо, бля. – Резким движением руки он остановил своих людей от любой реакции и те, что характерно, заткнулись. – Признаю, бля, рванул удило, как сом придонный, мой промах. Там, на лежаке, моя дочка приемная, считай роднее родных, скольких бы я их не оставил, гых. Нервный я, шаман, переживаю. Давай тогда сначала, так сказать, с нового рейса начнем, лады?       - Да без проблем, я вообще очень неконфликтная личность, да и волнение чужое понимаю. – Степан не то чтобы все понял и простил, но мужик не солгал и девушку раненную ценил и даже почти отеческой любовью любил, а еще она ему очень нужна для его дел незаконных и терять ее вообще нельзя было. – Цену назову после осмотра, но торговаться не стану, не умею. Либо да, либо нет. Руки я никому не выкручиваю, хочешь, можешь с расценками гильдейских целителей сравнивать.       Их он, слава богам, а вернее, одной конкретной Жизнь Дарящей богине, знал неплохо, спасибо Шере и ее науке, так что вполне мог требовать столько, сколько стоит его услуга. Только все равно попросит меньше, иначе трудно будет пояснить, как малограмотный шаман из Дальних Пердей сумел купировать и вылечить все те травмы, какие эта горе-плавательница получила.       - Ты, шаман, конечно прав, я расценки знаю, но так и ты не гильдейский целитель с патентом. – Несмотря на то, что шаман уже шел в дом Кирика, где раненную и положили на хозяйскую кровать, торговаться мужик не забывал. – Или он у тебя есть?       - Нет, ясное дело, а то чего бы я здесь сидел? – Лаконично и даже не споря ответил юноша, склоняясь над больной и беря ее холодную ладонь между своих, начиная сканировать тело. – Но так я и не практику вольную веду, а оказываю разовую услугу в ответ на помощь. Эдикт Трех Храмов, конечно, не везде действует, но только если им прямо злоупотреблять. Я – не употребляю вообще. Чем вы ее напоили, из зелий, я имею в виду?       Девица не умерла пока что только потому, что ее поддерживало какое-то весьма неплохое алхимическое пойло, буквально повышая живучесть до предела биологических возможностей и немножко за ним, но само по себе оно не исцеляло. Схирм того не видел, он даже зрением волшебным пользовался откровенно топорно, но Степан понимал, что без его влияния ночь эту девчонка не переживет – проломленный череп и кровь вылившаяся в мозги и не убили ее только за счет остатков эффекта зелья. А еще, наверное, поддержки корабля, какой та инстинктивно и на крохах знаний превращала в собственное место силы, этакую блуждающую территорию, что, наверное, очень популярно среди тех адептов ведовства, что предпочитают связывать свою жизнь с флотом. Пришлось первым делом незаметно подселить своего духа в себя, а потом, через касания рук, перенести лекаря в тело пациентки, помогая призрачной хваталкой, какую тоже всунул в больную.       «Вот уж точно не такой фистинг от меня ожидала Автобогиня, но чем богаты, тем и рады». – Проносится в голове и приходится еще и смех подавлять.       - Справлюсь, все не так херово, как могло показаться, переломы не опасны, удар по голове уже серьезнее, но самое страшное позади. – Безбожно врет юноша, не сказав ни слова неправды, ведь теперь, когда он взялся за ручки с этой одаренной на уровне слабого ученика девицей, самое страшное для нее действительно позади. – За ночь стабилизирую ее, завтра с утра оттащим ее на берег реки и там проведу камлание. Есть у меня один контракт, если придет на зов, то через недельку она будет прыгать. Двадцать серебром или, если есть самородная медь, железная руда, какая не знала кузни, пригоршня доброго жгучего перца и такая же соли, то всего десять – это мне потом придется самому добыть, чтобы обновить контракт с духом.       - Шамааааны, вечно у вас, мля, какая-то хрень неясная, не то что нормальная магия. – Задумчиво протягивает мужик, стараясь скрыть, насколько ему легче стало, ведь если мальчишка просит именно такую сумму, то, наверное, там и правда все не так страшно, как ему показалось, иначе точно выкручивал бы руки сильнее, не испугался бы, сопляк бешеный. – Перец будет, как и блядова соль, могу и других специй, корицы там, если нужно сыпнуть, хоть горсть, хоть три. Медь только уже кованная, как и железо, уж, не обессудь, такой хероты на волнах не таскаем, у нас, под палубой, чем меньше веса товар не для всех имеет, тем оно спокойней. Двенадцать?       - Пятнадцать. – Просто поправляет его Степан, делая вид, что он что-то считает в уме, а не сказал цифру совершенно от балды. – Кирик, сделай мне чего-то пожевать, чтобы можно было быстро запихнуть в желудок. Всю ночь потом камлать стану, голодным это делать не стоит.       Староста молча кивнул и ткнул пальцем в сторону своего сына, а уже тот унесся с поручением, пока его отец утер с лица пот. Очень уж он перенервничал, когда Степан с этим речным Мориарти едва не вцепились друг другу в глотки. Схирм в свою очередь ткнул пальцем в одного из своих, и тот побежал куда быстрее Тарама, видимо, за специями.       - Слыхал я, что ваша братия, перед херней вашей, наоборот, поститься начинают, жрать чо окромя сухарей с водицей боятся. – Расслабившийся мужик явно стал добродушнее, а еще из него словно стержень вытащили, пусть он и старается не показать, насколько его пробрало, дабы не уронить авторитета честного. – Не, я не в трюм лезу, без претензий, просто по интересу мне. И давай, чоль на именах. Меня Схирмом кличут, Гуляшом прозвали. Не за вонзалово абордажное, врать не будут, кухарем на корабле с отрочества пахал, пока сам не стал кормчим, а потом и отрезок Дантрочки нашей под глаза с ушами получил.       - Ну, тогда меня зови Панном, прозвища я так и не получил, если не считать тех, какими дед называл, когда я тупил слишком сильно, но их я повторять не стану. – Степан дружелюбием не обольщался и за контрабандистом следил даже внимательнее, чем за постепенно стабилизирующимся состоянием пациентки. – Отвечая на твой вопрос, то тут смотря кого зовут. Постятся в основном либо зовя светлых до белизны, чтобы быть перед ними как можно чище, и чистотой своей склонить к контракту. Либо взывая к темной дряни, чтобы закалить тело и волю немножко, да и чтобы не обосраться тоже.       Шутка окончательно разрядила обстановку, быстро принесенная и еще теплая еда утолила голод и окончательно улучшила настроение обоим собеседникам, но Степан не мог не отметить того факта, что Схирм пил только отвар из трав, проведя над ним рукой с амулетом, а также не стал отсылать своих людей подальше. Не пропустил он и того, что женщин на глаза вообще никаких не показывалось, одни только парни и мужчины, да и вообще все были какие-то нервные. Да, контрабандисты Гуляша меру знали и вообще ребята мировые, не дают разгуляться настоящим мразям... но привечать их с огромной радостью как-то тоже не спешили, нервничали. Степан, давно укрывший себя парой защитных контрактов, ждущих до поры предательской атаки, особо не волновался – кое-какие амулеты были только у парочки из увиденных через смотрящего сверху духа бойцов и самого Гуляша, таким его просто так не пробить, если он сам не затупит чрезмерно и не подставится.       Камлать он действительно начал под вечер, разжег свечи, собственные, кстати, с собой принесенные, а на деле быстро докупленные, прочертил небольшой круг особым мелом, укрывая больную от всякой дряни, какая могла прийти на камлание шамана просто поглядеть, а потом кинуться, увидев слабую ауру больной одаренной. Все было прямо по рецепту: горловое пение, щепотки сжигаемых в огне свечей трав и порошков, бледная рожа шамана, мерно раскачивающегося и все так же держащего руку девицы. Сам он уже устранил наиболее страшное повреждение, откачал из мозга кровь и нормализировал состояние сосудов, как сам, буквально духовной конечностью, так и призывая нескольких попеременно работающих духов. Задача была не самой простой, особенно с необходимостью скрывать все свои действия в рамках простого сильного и борзого ученика. Но и завтрашний ритуал профанацией не был, потому что личность девушки изрядно повредило излияние крови и, если он хотел вернуть ее из овощного состояния, то тот дух, про какого он уже говорил, должен быть призван, а звать его проще и дешевле всего возле реки.       С переломами он тоже поработал, но уже не так старательно, только предотвратил повреждения мышц осколками костей и снял отеки, заодно зафиксировав кости специальными духами. Сумей она сейчас встать, то даже ходить бы смогла, будто бы вовсе не поломало ей обе ноги – одну ниже колена, вторую выше, но она сейчас не встанет, вот и вопросов не будет. Частицы костей, какие могли попасть в кровоток или повредить мягкие ткани, он извлекал напрямик, духовным телом, еще и подкармливая одного специфического духа исцеления, какой мог восстановить часть тканей тела, если ему скормить другие, причем проще всего было банально побрить себя налысо и остричь ногти, это тоже считалось. Мозги он ей восстановит физически уже к утру, но вот память и личность, какие пострадали физически, придется на обновленный мозг записывать из тонкого и духовного тела – азы работы с тонкими телами вообще, неважно через шаманство, ведовство или классическое исцеление высокой магией.       А пока шла ночь ему только и оставалось камлать, петь, и работать над спасением чужой жизни. Впрочем, причиной этому было не только человеколюбие и нежелание дать умереть на деле весьма красивой девице, пусть и плосковатой, с мальчишеской стрижкой и наверняка со скверным характером. И причиной тому было очередное системное задание, выскочившее сразу же, как глаза Степана нашли потерпевшую.       Получено системное задание (небольшое): обеспечить исцеление и полное восстановление Таиры, приемной дочери Схирма Гуляша, вылечить ее тело, а также сохранить когнитивные способности после травмы головы.       Награда: некоторое повышение сродства со сферами жизни и восстановления; седьмая часть от оставшегося до следующего уровня опыта; один случайный мета-навык из еще не раскрытых.       Награда действительно пристойная и куда лучшая, чем можно было бы ожидать от не настолько уж сложного задания. Хотя, как не сложного? Не имея духовной формы и возможности напрямую манипулировать призрачными конечностями внутри чужого тела, а также спокойно помещать нужных духов внутрь ауры этого тела и направлять их впоследствии, он не мог бы обойтись без призыва действительно серьезных духов с не менее серьезными ритуалами и нарушением маскировки. Второе задание, вскочившее одновременно с первым и не отменяющее оного, а только дополняющее, он с возмущением отклонил, пусть даже и допускал, что эта Таира никакая не ромашка невинная, да и папенька приемный у нее не лучше. Типичная такая была Автобожественная поддевка: устроить вылеченной и очень тому радой девушке праздник, в каком она добровольно станет главным блюдом для всей команды, включая ее «папика», употребив не меньше двух порций семени от каждого из двадцати одного участника грядущей оргии.       Неплохой способ раздобыть белковой пищи, но, давайте, это все пройдет как-то без участия Степана? Он ее вылечит, на руки главному передаст, помашет платочком, а там пусть она сама, хоть празднует, хоть не празднует, хоть гангбангает всю свою команду, хоть кастрирует их всех – без него, он, как тот скворечник с меметичной картинки в земных интернетах, в данном фестивале не участвует. Хотя предлагали свободное очко таланта для траты в мета-навыки и такое же свободное, но для траты в малые знания. Впрочем, будь Степан жадным, то его жизнь могла бы сложиться совершенно по-другому.       Под утро он, наконец-то замолчал, размял кости, попил холодного отвара на травах, - Мельд варил, дико гордый тем, что он такой крутой и полезный, - встречая совсем не сонный, хоть и угрюмо-уставший взгляд Схирма, какой точно так же не поспал ни минуты, только отличившись пару раз до ветру. Кивнув ему и быстро умывшись холодной водицей, парень принялся описывать их дальнейшие планы на сегодняшний день.       - Пока все, пусть ее местные женщины омоют, переоденут в чистую рубаху и больше ничего, только одеялом сверху укрыть, потом кладем ее на ноши и тащим к реке, тут рядом есть холмик с обрывом, как раз хорошо примыкает. – Мужик слушал внимательно, да и сам был уже спокоен и собран, видел, что его ценной специалистке стало заметно легче и в профессионализме шамана убедился, как и в том, что он не солгал о том, что все было не так уж и серьезно. – Там где-то четыре-пять тысяч шагов, но по реке нельзя, отзвук реки останется на ней, потом сложнее будет, так что скажи своим, что придется потаскать тяжести немного. Сначала, думаю, завтрак, пока твою болезную переодевают, а потом за дело, устал я чего-то, заканчивать пора.       Степан едва успел прикусить губу, чуть не назвав девушку по ее имени, хотя того имени ему никто и не сообщил, отчего это стало бы провалом и вызвало бы подозрение. Хорошо, что вовремя осознал свою промашку и не успел оплошать. Внимательно выслушавший его контрабандист хохотнул звучно, а после грузно встал и подошел к больной, все еще пребывающей в аналоге медицинской комы, погладив по пропотевшему лбу с какой-то трогательной заботой.       - Эту рыбешку-то тащить? Да уж, бля, такая ноша и дохлой кляче хребет не сломит, не наела Таира себе телес господских. – Сам пошутил, сам посмеялся, Степан даже позавидовал такому чувству юмора, хотя бы можно не грустить и самому себе стендапы устраивать. – Хех, уж на это силы нам хватит, главное сам не оплошай, вот прямо, всеми богами прошу, прошу заметь, со всем вежеством.       Степан уже выходил из дома, но тут повернулся и встретил спокойный взгляд почти-не-бандита столь же спокойным взглядом собственным, четко увидев там предельно простую истину – оплошает залетный шаманчик и быть ему битым, а то и убитым, несмотря на «вежество» и доброе отношение. Ну, если его не захотят продать кому-то, скомпенсировав убытки от гибели своей одаренной. Все это Степан понял и как-то ему резко захотелось просто вылечить девицу, дождаться отплытия всей этой шайки, а потом послать за ними вслед что-то голодное и злое, чтобы даже дощечек от их лоханки не осталось. Он мог, теперь точно мог, хотя собирать дощечки придется явно отдельным заданием для группы духов, но все равно мог. И, черт его знает, быть может, именно так он и поступит.       На всякий случай.

***

      Степан увлеченно рисовал самую малость алхимической синей краской всякие полезные узоры на запястьях и лодыжках коматозной девицы: здравие, бодрость, укрепление, спокойствие, мир и куча прочих символов, воплощающие своеобразное отражение мира духов на реальность. Не руны, не ритуалистика в чистом виде, а подтип шаманства и ведовства одновременно, раскрытый в рамках общей эрудиции в связке камлательной практики и работы с территорией. На деле, эти знаки, вполне работающие и полезные, были больной примерно столь же полезны, как холодный компресс или, допустим, шестой палец на левой руке, то есть, вообще никак. Толку ноль, зато смотрится красиво и работает на публику, какая сегодня особенно требовательная.       Десяток рослых и отнюдь не праведно живущих мужиков с ними не пошел, а если бы и пошел, то Степан даже до лечения бы не стал доводить, просто отошел бы от деревни подальше и убил бы всех, протестировав свиту, потому что очевидно было бы, что нехорошее задумали. Всего их пошло к приметному холмику шесть индивидов, не считая самого шамана и прихваченного Мельда, какой сам напросился на роль принеси-подай, а Степан не стал ему отказывать. Четверо здоровых мужиков тащили самодельные носилки, на каких лежала переодетая и укрытая одеялом Таира, какая считалась пятой, а рядом топал мрачно-обнадеженный капитан Гуляш. Дул теплый ветерок, погодка выдалась отличной и даже жаркой для тех, кто тащил за собой еще живой груз, грязевое покрытие на лесной тропке подсохло немножко и потому шлось легко, даже почти не вспотели.       Особых разговоров никто не вел, Степан сразу взялся за дело, мимоходом требуя у Мельда подать ту или иную вещь или реагент. Сам подросток изо всех сил старался делать вид, что он на почти раздетую девицу не пялится, потому что ее пусть и не родной, но батька, буквально в двух шагах и у него кортик. Степан же не пялился вообще, даже когда знаки рисовал, потому что вогнал себя в транс и спокойно готовил призыв уже давно позванного духа, зависшего в паре мгновений от реальности. Еще юноша поддерживал два независимых щита – послабее и более очевидный, а также второй, куда мощнее и спрятанный в тени ауры призывателя вместе с духом, какой этот щит, даже ближе к полноценному полю, создавал. Свита из трех сильных боевиков и десятка специфической мелочи тоже была рядом и тоже готова была действовать: момента удобнее, чтобы прихватить ничейного магика в качестве утешительного товара сыскать бы не вышло.       Степан, если уж честно, почти хотел, чтобы его эти хмыри атаковали, тогда все снова станет предельно просто, понятно и не нужно будет играть в сложную социальную клоунаду. Как же все просто в тех случаях, когда врага можно просто и незатейливо убить к херам. Ну, сначала допросить, а уже потом убить, но обязательно к херам. Впрочем, его если и атакуют, то уже по завершению лечения, да и сами подозреваемые явно шли не на бой, это ощущалось в их движениях и эмоциях, тоже считываемых. Мысли Степан не читал, в данный момент, но поверхностные планы Схирма считал еще утром и предательства там не было, если шаманенок, конечно, справится со своими обещаниями. Вот если облажается, тогда были варианты, но в чем Степан не сомневался, так это в возможности выполнить системное задание – эту бедовую девицу он долечит до идеального состояния, даже если придется сначала убить всех остальных, кроме Мельда, он точно нормальный. Придурковатый, конечно, доставучий без меры, но нормальный, наверно, только это не точно.       Ритуал прошел, ну, как и должен был пройти, никаких отличий, Степан немного прокачал навык горлового пения, жаль, без всяких комментариев со стороны системы, поигрался со своим ожерельем, потряс им над телом больной, а потом девица, резко вдохнула, словно тонуть начала и открыла глаза, задергавшись, словно паралитик. Сейчас она полностью вернула разум, но тело все еще ей нормально не подчинялось – повреждения мозга та еще штука. Степан мог дать ей самостоятельно восстановить рефлексы, чтобы она за месяц научилась ходить не только под себя, но едва ли система засчитает это полным излечением. Значит нужно будет подселить в нее пару духов и вручную подправить участки ауры, отвечающие за связь мышц и мыслей с рефлексами – ничего сложного на фоне его знаний, но полчаса времени сожрет. А чтобы одаренная магичка не поняла, что Степан демонстрирует навыки отнюдь не ученические, к ее вискам уже присосалась пара незримых даже в магическом фоне не-пиявок, какие высасывали не магию или жизнь, а мысли, восприятие и память, даже сам процесс осознания. Если он сейчас захочет, она не заметит даже если ее прямо тут резать начать, или, учитывая природу этих духов, всячески сношать-насиловать.       - Спокойно, не дергайся, я тебя сейчас лечу не затем, чтобы ты искалечилась снова. Твой капитан, вон, чуть слева, все хорошо. – Шаман говорит равнодушно и чуть раздраженно, демонстрируя ровно то, что он и чувствует вообще. – Ты долго была без сознания, тело отвыкло от того, что его направляет разум, я сейчас эту связь восстанавливаю. Тебя судороги через сотню ударов сердца начнут донимать, так что, дабы ты ничего себе поломала, я тебя обездвижу, но говорить сможешь, на, вот, воды попей.       Мельд, красный как рак, тут же склонился над Таирой, поднося к губам ее чашу с давно остывшим отваром. Жадно выпив и часть пролив на себя, что было бы опасно, не утепли он воздух рядом с ней отдельным духом, тяжело дышащая дамочка успокоилась и принялась что-то неразборчиво хрипеть, понемногу восстанавливая голос тоже. Степан особо внимания не обращал, как и на веселые поздравления с выживанием и теплые приветствия от всех ее коллег по опасной противозаконной игре с таможенной и приграничной службами. Зато он обратил внимание на нечто иное, сначала подняв брови в удивлении, а после просто пожав плечами и успокоившись, благо все равно готов был к подобному, хоть и в другом антураже.       - Вихр... Вихрас... – Тихо прошипела больная уже вполне разборчиво слагая буквы в слова примерно минуты три спустя, когда Степан принялся за восстановление ее мелкой моторики, мимоходом не давая девушке даже подумать об использовании дара, а то еще начнет мешать духам и ему самому, с его призрачными конечностями, дела делать. – Вихрас...       - Да, это ж он тебя заметил, Таир, а, считай, спас, хех. – Тут же поддержал ее один из коллег, весело улыбаясь. – Кабы не он, сразу заоравший, что ты шлепнулась, то проплыли бы мы все мимо. И так почти уплыли, ты мимо кормы пронеслась, ноги похерачила, чудом зелье влить успели, а уже тут, вон, мага нашли. Ты не гляди, что мелкий, он резкий, как щука, бля, и дело знает туго.       - Вихрас... он меня и толкнул с борта, падла, хуедрыгало мудопропизженое, он мне засадил в бошку чем-то и столкнул, блядь, сука! – Степан от чистоты речи и складности конструкций речевых даже уважительно закивал, системное знание языка и внутренний перевод с этими ругательствами справлялись, но не без труда, части терминов в привычных земных наречиях, похоже, вообще не было. – И до того, выблядкопроебный сомохуйный шлюхолюб говорил, кха-кха, предлагал за него стать, обещал, блядь, знания и возможность у магиков нормальных подучить чего.       Слова пришедшей в себя Таиры сначала вызывали тишину, потом легкий ропот, а потом очень, очень мрачное выражение лица на роже Схирма Гуляша, какой, быть может, получил свое прозвище не за любовь устроить кровавое побоище, но сейчас был готов именно его устроить, вместе с пытками и медленным скармливанием предателя волшебным магическим хищным сомам, предварительно намазав гнильем и тухлятиной, чтобы не особо хищная рыба, предпочитающая падаль, вообще стала человечину кушать. Такая вот традиционная казнь для крыс и кидалова в среде речного криминала вдоль всей Дантры, священная традиция, считай. Успевший за время ночи полазить в головах у своих «клиентов», Степан всякого сочувствия к ним всем лишился и едва ли не умолял их мысленно, чтобы они дали повод, первыми начав делать плохое ему и потому он бы их перебил. Благородные, сука, контрабандисты на деле, конечно, вполне обоснованно считали себя лучше пиратов, налетчиков или людоловов, но на фоне земных рамок и норм, Степан их всех бы в гробы положил и сверху свинцовый саркофаг построил.       Проблема как Схирма, так и шестерки его людей в том, что их сейчас пятеро и они вооружены только обычным оружием, одетые в минимум доспехов, а то и без них, специальные амулеты-одноразки, без опции восстановления заряда, не брали, - впрочем, железо на себе они по очевидным причинам, вообще не таскают, а часть амулетов надевают только перед схваткой, - тогда как рядом с холмом уже показалась толпа в семь рыл, вооруженных как раз вполне себе на бой. А еще они притащили с собой пять вполне себе мощных аргументов в виде легких, но мощных арбалетов, причем арбалеты были именно арбалетами, а не маломощными самострелами. Главный же из них, видимо, тот самый Вихрас, выделялся особо наглой рожей, неплохим, лучшим, чем у Гуляша, защитным амулетом, причем полноценным, какой можно таскать на себе не снимая, - больше против физики, против магии куда слабее помогающим, но тоже рабочим, - а также уже вытащенным из поясной кобуры классическим волшебным жезлом из покрытого лаком дерева. Судя во всему, бьет эта классика не менее классическим огнем в единственной форме огненной стрелы с возможностью менять накачку – неплохая штука, полезная, особенно при попытке шлепнуть собственное начальство.       - Вихрас-Вихрас, я же тебя из поймы вытащил, в люди вывел, а ты, вот, значит, как благодаришь. – Несмотря на уверенный и весело-осуждающий тон, настроение у Схирма просто могильное и он уже примерно понимает, что сейчас ему амба, но перед еще верными ему людьми он не имеет права показать слабость. – Ну и что же тебе предложили Шмалевые? Стоило оно того, а?       Вихрас с презрением сплюнул на землю, всем видом показывая свое отношение к словам собеседника, но, видимо, не мог отказать себе в возможности покуражиться. Читающий всех вокруг Степан, у которого, благодаря недавнему свойству, даже голова кругом не шла от стольких параллельных диалогов и передач-приемов образов, четко видел, чем дышал этот индивид. И насколько он ненавидел своего шефа за то, что он, такой вот, сука, «благородный», ему помог и спас, а потом всю жизнь об этом напоминает, напоминает, и, сука, напоминает! Потому что он просто сука и все такое, а Вихрас хочет большего, а теперь он, как бы, сам сука, потому что типа предает. Классическая ненависть к тому, кто показал хоть в капельку лучшие моральные качества, желание убить того, чтобы осознание собственной низости не давило больше раздражающим зудением. А еще жажда бабла, власти и девок, включая пока еще парализованную Таиру, какая ему, такому хорошему и честно все предложившему, не дала, сука.       - Ну, во-первых, не Шмалевые, а Камыш, но тебе должно быть похеру, карасик, доплавался. – Красуется, скалит зубы, дает почуять силу и набраться смелости пришедшим с ним, уже повязанным, но все же лучше лишний раз черту провести. – Большой шмон идет, бля, Гнилой кончился, с ним Батрак откинулся, Ельник теперь едва свою жопу защитит, а то трахнут. Камыш теперь в главном течении, ему и кормчим быть, а ты, сука, мешаешь. Не понял, да? Дантру опять делят, как десять зим назад, только в этот раз, Гуляшик, тебе порции ухи не отсыпали, ага. Понял, поваренок? Все, бля, приплыли. Должны были не здесь, а уже в Чальной, но надо же было твоей шлюхе плоской такой живучей оказаться.       Видимо, потому он ее первой и устранить попробовал, - это понял Схирм, а Степан уже считал с него, - что засаду в родной бухте она могла почуять, там были ее чары, да и просто имея время на подготовку, да на привычной лодчонке, чтица течений могла бы пусть не перевернуть итог схватки, то просто дать уйти, ускорив лодку, так что решили не рисковать. Сначала предложили поучаствовать, а когда она отказалась, то тут же и получила по голове. Должны были достать мертвое тело, но, видимо, неправильно ударил – Степан это еще изначально отметил, что ЧМТ у девушки какая-то странная, но списал на очень неудачное падение и удар о борт корабля, а надо было агентурную работу слушать и нормально проверить все. Но нет же, решил не выделяться... ему плевать, конечно, но сам факт упущенной картины раздражает – в следующий раз можно нечто по-настоящему важное упустить.       В переругивания этой воистину достойной друг друга компании Степан не вслушивался, предпочитая заканчивать свои дела, там осталось-то минут на пять, пока вяло матерящая предателя жертва окажется полностью в норме, даже ноги и те уже срослись, просто он конспирации ради сказал бы, чтобы еще недельку не особо ходила. Вот только везение его закончилось, и очередная фраза предназначалась уже для его ушей, причем характерная такая, со всеми нужными маркерами.       - Так, магик, сплавай давай в сторонку постоять, вон там, потом с тобой разберемся и, гы-гы, поговорим, что с тебя взять за то, что мне весло поперек паруса ткнул, бля. – Ну, вот здесь даже интуиции не нужно, чтобы предвидеть тот самый сценарий, в каком сопляка-шамана прихватят в качестве дополнительного трофея. – Только не дури, бля, я огонька не побоюсь, зато тебе потом пятки-то поджарю, костерок, вон, уже горит.       Степан невольно покосился на разожженный для согрева костер, а после продолжил заканчивать работу. Он это требование даже выполнит, даст ублюдкам перебить друг друга, добьет выживших и уже после станет думать, как это все замаскировать под «дяденьки добрые, это они сами все сделали, а я просто случайно живым остался». С его стороны этот конфликт был образцом сексуальных отношений межу аспидом и тропической лягушкой, а потому он искренне желал обеим сторонам успеха и как можно более высокого счетчика убийств. Разве что исцеляемую было жалко и даже не потому, что женщина и уж точно не оттого, что невиновна, просто он ее столько лечил, а тут такое. Да и убивать ее будут точно не быстро, что не могло не взбесить Степана, вообще не любящего кровищу и всевозможные виды пыток, насилия, избиений и всего такого.       - Без проблем, только дайте пару минут закончить и постою, погреюсь у костра. – Мирно и даже немного покорно говорит он, но уже примерившему на себя корону короля вод ублюдку такое отношение явно не понравилось, что вылилось в резкий жест за спину одному из арбалетчиков. – Вот только не надо торопиться, я же не отказлассссссука ты позорная! Что ж вы все себя так не бережете-то!       Примирительные речи юноши были прерваны прилетевшим четко в лицо арбалетным болтом, причем этот был, похоже, немного и хреново, но зачарован, потому что первый щит, слабый и больше для вида поставленный, едва не пробило. Сгустившийся в барьер воздух, созданный вплетенным в волосы пером, уже давно не тем самым, какое для подобного эффекта использовалось изначально, угрозу отразил, хоть и задрожал, а дальше Степан уже ударил в ответ. Он все еще старался действовать в рамках «просто талантливого ученика», а потому не мог сходу призвать Спрута и враз устроить нехорошим дядям тентаклевое порно, иначе придется свидетелей не оставлять, кроме Мельда, какому все равно нужно будет почистить память.       Вместо этого, на последнем слоге его возмущенного «не бережете», у всех оставшихся арбалетов разом взяли и лопнули тетивы, сгнив напрочь. Этот трюк он давно заготовил, идеальное же средство против луков и прочего стреляющего хлама, причем сделал все один малый дух с нужным экзотическим свойством, а не куча отдельных призывов попроще, какие бы каждую тетиву портили отдельно – просто сгнили все цели в радиусе холма. Только ни у кого, кроме противника здесь арбалетов или чего-то еще и не было. Плохо что ли? Хорошо! Жаль, Вихрас, нехороший он человечек, мнение Степана не разделял, заорал что-то оскорбительное, нехорошим словом доброго парня Панна назвал и, переведя свой жезл, явно подаренный покровителями, какие и спровоцировали этот спор хозяйствующих субъектов, в режим максимальной мощности выпустил в сторону шамана даже не стрелу огня, а полноценный плевок пламени. И ладно бы в него, так еще и в недолеченную Таиру, падла этакая!       «Мой халявный мета-навык!» - мысленно закричал, заламывая руки парень, физически наваливаясь на пациентку, укрывая ее собственной защитой и зовя из ожерелья специфического малого духа, именно на такие ситуации и призванного, опираясь на базис знаний в рамках боевого камлания. Дух проявился в реальности, только все равно оставался невидим никому, кто не имеет магического зрения, но совсем скоро стал очень даже различимым. Сущность буквально втягивает в себя огненную магию, словно дымок из кальяна, а после вспыхивает очень ярким и одновременно ни капли не ослепляющим светом. Зато иная вспышка и ослепила, и оглушила, и даже искалечила, а то и убила – дух настроился на источник магии, какой это пламя направил и отправил чуть сдобренное силой самого духа пламя обратно отправителю. Будь это заклятие, исполненное магом, то тому бы ауру деформировало, чуть скрутило бы, но, если не совсем неуч, быстро бы избавился от атаки через энвольтивное подобие. Только, беда какая, чары были созданы жезлом, в жезл и вернувшись, разорвав к херам и весьма сомнительного качества изделие, и руку Вихраса, чуть выше локтя, отчего Степан немного кровожадно улыбнулся. Мысленно, потому что вслух он, когда все проморгались и начали воспринимать мир, сказал совсем иное:       - Ого, реально сработало! – И столько было в этих словах удивления, что даже и не скажешь, будто солгал, потому как действительно удивился тому, что у нормального вроде жезла хоть какой-то защиты от дестабилизации не оказалось. – Поверить не могу!       Мятежной части команды было не до веры или неверия шамана, потому что Вихрас раскрывал рот подобно рыбе, смотря на фонтанирующую кровищей культю, как будто ждал, что она сейчас обратно соберется, а многочисленные травмы, включая очень сильный ожог правой стороны тела, сами заживут по волшебству. Как ни странно, но они не зажили, культя не отросла и жезл не восстановился из щепок – какая-то одна сплошная оглафня, а не успешный бунт, мятеж и смена престола! Впрочем, предводителю еще повезло, - или наоборот, - ведь его соседа убило сразу, наповал, куском вошедшего в висок до половины черепа жезла. Еще один просто был ранен, вопя, что ему ногу оторвало, хотя там просто пару щепок в мясо загнало. Остальные пытались понять, как вообще ситуация сместилась с простого и незатейливого вырезания командования, беспомощного против жезла и арбалетов, в вот такое вот безобразие.       Схирм им не дал разобраться, с воплем настолько непечатным, что его бы зацензурили даже при озвучке от «Кубика в Кубе», бросившись нарезать предателей на тот самый кровавый гуляш. Двух он срубил вообще без сопротивления, потом подтянулись остальные союзники, пришедшие в себя в достаточной мере, а там все и закончилось только с одной раной, царапиной даже, какую получил тот самый говорун, что нахваливал Вихраса, как спасителя утопающей. Из запомнившегося был только один индивид, какой умно и взвешено обежал общую стычку кругом и попытался не то прирезать шамана, не то взять в заложники Таиру, но отважно заверещавший что-то неразборчивое Мельд прыгнул мужику под ноги, сковывая движения и давая время на реакцию Степану. За этот подвиг Мельд получил в нос сапогом, но отомстить за помощника не вышло, потому что из-за спины атаковавшего показался один из «союзных» ребят и сходу приголубил его топором по темечку, насмерть. Хорошо хоть мозгами не забрызгало, а то череп прямо раскололо надвое.       Тем временем Схирм принялся командовать, материться и перетягивать куском веревки руку вяло сопротивляющемуся Вихрасу, правда, не от милосердия. Очень уж хотелось контрабандисту знать, откуда вообще взялась идея смены командира, новенькие амулет и жезл, а также общая канва грядущего большого дележа между бандами. Как-то сразу стало ясно, что лучше бы мудиле прямо тут было умереть, потому что теперь смерть его легкой не будет, как и вопросы, на какие придется дать ответы.       - Все, закончил, прошу расчет. – Заявил тем временем Степан, мгновенно заставив замолчать окружающих и поглядеть на него. – Она здорова и даже ходить, наверное, может. Только я бы советовал недельку хотя бы поберечь и руку, и ноги, кости скреплены совсем насвежо, могут снова треснуть по тем же местам. Эм, Таира, ты там скажи что-то, что ли?       Вместо Таиры ответил ее названный отец, глядя на парня несколько насторожено, но, в целом, позитивно, даже немного благодарно, хотя он в заднице такую благодарность видел и вообще имел их всех в виду. Взгляд, тоже благодарно позитивный, в исполнении Таиры был куда приятнее, но только потому, что смотрела все-таки весьма симпатичная и слабо одетая девица.       - Слушай, Панн, дружище, а ты точно, ну, бля, целитель? – Красноречиво обведя поле битвы взглядом, Схирм снова поглядел на шамана и продолжил свою мысль. – Я не с предъявой, не-не, но как-то это все... эм, внезапно.       - Я не просто целитель – я шаман-целитель. – Поясняет парень, разминая кисти и поясницу. – Шаманы все, как бы это сказать помягче...       - Полгода пляшут голыми вокруг костра, тряся мудями, не пьют ничего горячительного да жрут бычьи хуи и заячье говно каждое утро, зато, когда надо, жахают почти как нормальные маги, только потом опять полгода пляшут. Что я, шаманов что ли не видела? – Вместо него заканчивает мысль принявшая сидячее положение Таира, гневно глядя на всех вокруг и пытаясь прикрыть одетое в одну лишь коротковатую ей рубаху тело. – Да хули вы, блядь, стали и пырите шарами, как бляхи на магистратскую печатку?!! Одежду мне мою киньте, ну! Или вы умудрились ее не взять с собой, что ли?       Пока все выражали бурные эмоции и таки протянули Таире ее плащ, в какой та замоталась и стала злобно смотреть на тех, кто раньше смотрел на нее, Степан немного подумал и все же спросил сам. Вот просто не мог не спросить, все же задета оказалась и его профессиональная тематика, а эрудиция от системы не могла дать ответа.       - Ладно, я могу понять голые пляски и отсутствие выпивки, это частые ограничения и требования к ритуалам воззвания, могу понять даже бычьи гениталии, довольно сильный символ, на подобное условие свои контракты найдутся, но зачем, всех богов и духов ради, кому-то вообще жрать заячье говно? – Оно, конечно, у духов бывают очень экзотические запросы, но речь ведь идет о шаманах вообще, как стереотипе, а в массе своей те оттенки духовных образов, какие от такого сладкого хлебушка можно получить, практически бесполезны. – Там ведь ни аспектной связи, ни симпатического окна, ни хоть чего-то полезного! В чем, блин, прикол, или это какая-то шутка, какую я не понял?       Таира на него посмотрела с легким удивлением, но потом хохотнула, подавив смех в самый последний миг, видимо, очень уж у шамана был взгляд красноречивый. Кое как прокашлявшись, она, сквозь смех и свой, и ее «батеньки», и всей их команды, пояснила:       - Типа силы восполняет, у мужиков, чтобы стрючок стоял дольше. – В ответ на его выпученные глаза она только пожала плечами, мол, ничего не знаю, таковы традиции. – Хуйня, знаю, но селяне верят, даже приторговывают иногда снадобьями. Не, может, они там зайцев какими-то травками кормят, но не знаю, я, блять, чо, совсем пиздонулась еще и спрашивать?       А, ну, если это культурные традиции, то Степан умывает руки, на такое его знания, к счастью, не распространяются.

***

      Помимо семерых мертвых предательских предателей погибло еще двое оставшихся верными Гуляшу мужиков, каких прибили от греха подальше, когда они заметили факт подозрительных действий противника в момент его сборов. Что же, команда Малютки Леща, как называлась лодка Гуляша и его команды, уменьшилась почти вполовину, но, отплыть они, вроде как были способны и сейчас, благо поехали на разведку путей и проверку оставленных на зиму тайников они переполненным составом. Впрочем, на несколько дней они решили остаться, чтобы похоронить парней своих, - на том же холме, где лечили Таиру, - а также подумать над дальнейшими действиями. Как подозревал Степан, еще и затем, чтобы дать срастись нормально костям их одаренной, какую даже после прихода в сознание, назад пришлось нести.       Степану выплатили его монеты за лечение, даже честно предложили еще и боевые заплатить, но что юноша, в приступе скверного настроения, столь же честно отказался. Не из благородства, а потому, что атаковал лишь после того, как ударили уже его. Да и не хотелось никаких подарков от этих личностей брать, кабы не просьба Кирика и не задание системы, так он бы и лечением заниматься бы не стал, или бы сделал по минимуму, просто чтобы не померла. Хотя, ладно, здесь перегибает – помог бы и вытащил. Схирму он просто и лаконично «пояснил», что если бы он дал убить или надругаться над только что вылеченной им девушкой, то ему бы дед и с того света лопатой по башке ухерачил бы. Вроде бы, поверили, особенно послушав слухи, бродящие по деревне, наверняка начав считать деда Степанового очень суровым мужиком, прямо железным, только не Феликсом.       Мельд, получивший от Степана оперативное лечение сломанного и перекошенного шнобеля, теперь хвастался и понтовался так, словно открыл в себе казахские корни, став звездой всей деревни на неопределенный срок. Кирик с одной стороны довольно потирал руки, потому что денег вставшие на постой подпалубники принесли в село много, а с другой, наоборот, недовольно морщился и запрещал девкам бродить в одиночку. Конечно, он и остальное село особого зла от Гуляша и его команды не видели никогда, но эта команда с капитаном во главе никогда и не бывала здесь дольше одного вечера, а тут несколько дней, да злые, да после боя, да с потерями, да все вместе. В общем, спал Кирик в пол уха, а свой абордажный топорик держал под подушкой, как и ранее сложенный на дне сундука в промасленной тряпице тесак.       Шаман же вернулся обратно в свой домик, поглядел немножко в потолок, повздыхал о кровавости и жестокости этого мира, а после взялся за свой новый мета-навык – «восполнение жизни I», какой очень красиво дополнял собою «восполнение резерва», только был при этом едва ли не полезнее, пусть и с более долгим откатом. Раз в месяц от момента получения навыка Степан мог восполнить недостающую жизненную силу буквально одномоментно, даже если его почти досуха выпили какие-то вампиры или высосала развратная демоница, - в этом миг полусонный юноша очень удивился тому, откуда у него вообще такая мысль появилась, но привычно обвинил Автобогиню с ее регулярными заданиями, - хватило бы только сознания на то, чтобы просто пожелать навык активировать. Впрочем, обновление шкалы жизненных сил было мелочью, Степан почти не использовал те камлания, где духам требовалась именно жизнь с кровью, потому что имелись пути попроще, не столь опасные, и при этом не менее эффективнее. Да и большую часть любителей кровушки можно уломать на несколько больший объем чистой магии – сравнивая показатели истока и телесности все равно было выгоднее.       Фишка в том, что этот трюк исцеляет раны, любые, вообще – на этом этапе только физические или с минимальной магической компонентой, не помогая против ядов, проклятий или иных долгоиграющих эффектов. Но уровни мета-навыка продолжат расти, а недооценивать возможность мгновенно восстановить себе дыру в груди размером в саму грудь, если успеешь применить навык и сохранишь достаточно самообладания, чтобы о нем в такой момент вспомнить... нет уж, с его жизнью недооценить такой спасательный круг будет невозможно. Как бы ни старался Степан избегать конфликтов, но оные его все равно находят, никаких усилий прикладывать не приходится. С такими мыслями, поминая мир темного и злого фентези добрыми словами, Степан и встретил внезапный стук в дверь.       Удивившись тому, что нашелся смертник, желающий его опять потревожить, но поглядел сквозь дверь, - с десяткой в сенсивности он мог так делать и вовсе не переходя полностью на магическое восприятие, - удивившись еще больше тому, что увидел за той дверью. Несколько секунд он подумал притвориться, будто вовсе умер или убежал в ночь, но посчитал это недостойным своей выдающейся крутости, все же встал и пошел открывать.       - Ну и забрался же ты, блядь, на самый край света, шаман. – Немного раздраженным голосом, какой из-за заметной хрипотцы, похоже, всегда был раздраженным, высказалась ему в лицо Таира собственной персоной. – Чо смотришь? Пустишь погреть кости поломанные, или скажешь пиздовать отсюда обратно?       Такого он бы не сказал, даже если бы и хотел, потому что он, как тот заяц из мультика, очень вежливый мальчик, но соблазн был. А вторым соблазном стал внешний вид его гостьи, одетой только в легкие штаны и рубаху под плащом. Погода была, конечно, весенней, но дыхание зимы еще ощущалось, а нынешний вечер уже переходил в ночь. Судя по показаниям сенсивности, грела она себя примитивнейшим магическим воздействием, инстинктивным, рефлекторным и неэффективным до крайности – от истечения силы, паразитного и бесполезного, у юноши едва слезы на глаза не навернулись. Нет, конечно был вариант того, что ей нормально, а соски через тоненькую и явно «праздничную» рубаху из бело-красной ткани просвечивают оттого, что она очень рада его видеть, но нужно быть реалистом.       - Проходи, я, пожалуй, чего-то горячего заварю. – Он не то чтобы находил девушку, какая была едва ли на три-четыре года его старше, такой привлекательной, но и отказываться от ее намеков не собирался, как не собирался и забывать об осторожности. – Разувайся, чувствуй себя, словно дома и все такое.       «Только не забывай, что ты в гостях», - но это Степан добавил уже мысленно.       - А ничего тут у тебя, чувствуется сила, снаружи и не видно, а здесь, сука, аж в жар кидает, нашептал нормально, не хуже, чем у меня на Ляще. – Она бы куда больше учуяла, но Степан успел своих духов предупредить не слишком показываться в восприятии, все же она одаренная, причем кое-как обученная, а не простая девица. – Горячее тащи сразу, что горит, настроение прямо на кубок вина минимум, полный, сука, пиздец. Сплавились, называется, поглядели Дантру, пощупали заводи, ебала я все это абордажным крюком.       Юноша немного задумался, сделал вид, что наклонился за бутылкой, а на деле купил ее прямо с магазина системного, причем была это какая-то укрепляюще-оздоровительная настойка с кучей положительных свойств. Степан вежливо кивнул на довольное присвистывание Таиры, какая и сама выставила на стол бутыль с некой жидкостью, видимо, тоже покрепче вина. Напряжения и фальши в ней не ощущалось, духи не улавливали таковых ни в эмоциях, ни в словах, ни в поверхностных мыслях. Их беседа и ее реплики выдавали только вполне себе определенного характера помыслы, смешанные с благодарностью за лечение и то прикрытие от удара пламенем, а также вполне себе желание перепихнуться «с кем-то достаточно смазливым и моющимся чаще раза в год, и только попав под дождь». Не говоря уж о том, что на корабле она никому давать не собиралась, иначе одни только проблемы, а сопливую подростковую влюбленность в своего приемного отца Таира давно переросла.       Все это Степан с нее считывал с легкостью, аура одаренной мало помогала против его методов, не в месте его частично силы, наполненном волей шамана и не после того, как он настолько плотно работал с ее тонкими телами и аурой. Потому шансов спрятать помыслы у нее не было, потому он ее еще и не убил, как только ощутил легкое, легчайшее даже, воздействие с ее стороны – классический ведьмовский приворот, только не грубый, а мягкий. Даже не подавление воли, а просто повышение привлекательности, так, чтобы касания ее и к ней были приятнее, запах возбуждал сильнее, секс стал приносить больше удовольствия. Своеобразное слияние желаний и чувств, без прямого контакта аур, но работающее и с ним тоже, позже, когда тела станут, хе-хе, контактировать. Причем, действует в обе стороны, и, как полагал Степан, привыкшей брать желаемое девицей это все воспринималось аналогом боевого макияжа, а не коварной попыткой повлиять на волю, потому что добиться какого-то подчинения, а не желания трахнуть, таким способом очень тяжело, на начальных этапах уж точно.       «А почему бы, мать ее, и не да?» – Подумалось Степану в миг, когда рассказывающая очередную веселую историю из своей практики протаскивания контрабанды и разведки маршрутов, наклонилась чуть ближе и ниже.       Поцелуй был из тех, какие явно ждали обе стороны, особенно теряющая терпение девушка, разгоряченная парой глотков волшебной настойки, но от этого не менее жестким и даже конфликтным. Ни привыкшая быть сверху девушка, ни Степан, не собирались уступать инициативу, но на стороне парня была лишняя единица в телесности, а на стороне Таиры только опыт и вредный характер. А еще дар, какой она разгоняла, похоже, даже не понимая особо, что партнер ее действия видит и осознает: трюк реально тонкий и слабенький, неудивительно, что она его не считала чем-то для себя опасным и способным ее выдать, зато при этом практически никак не улавливаемый. Даже если она раньше и тащила одаренных в койку, едва ли там были достаточно чувствительные индивиды, чтобы заметить такую ее маленькую хитрость.       Какая развязывала руки и самому шаману, какого давно уже мучало любопытство, касающееся части его тантрических практик.       - Хааааа! Сссуть твою, бешеную, ох, бля, Панн, что ж ты, творишь... бляяяяя!!! – Первый оргазм накрывает ее просто от предварительных ласк, Степан не сдерживается и не стесняется воздействовать на нее через обратную связь ее собственного трюка, какой она уже бы и разорвала, просто не удержав контроль, но не может. – Да, да, да, да, давай, еще, еще, даааа!!!       Таира была плоскогрудой настолько, что на земле бы точно не носила бы лифчика со своим ноль-пятым размером, но вот ягодицы у нее были пусть не крупные, но подтянутые регулярной физической активностью и движениями, а также умеренным потреблением всего вредного и нормальным регулярным питанием. Темные волосы, остриженные достаточно коротко и связанные на спине в крохотный хвостик, гладкая кожа и чистые зубы – ее дар помогал раскрыть и не утратить позитивные качества изначально не особо-то и выдающейся по земным меркам внешности, пусть даже она и не пыталась поддерживать именно красоту. Ее шарм был более честным, без зелий, алхимии, молодящих процедур и оттого особенно притягательным.       Степан же честно не играл, сходу принявшись стимулировать ее тонкие тела, играя при этом с телом физическим: легчайшие касания губ и пальцев к соскам в резонирующем контакте с аурой, буквально сводили Таиру с ума, заставляя кончать и стонать второй, а после третий раз. Это уже нельзя было считать чем-то естественным, но она была не в силах осознать произошедшее, тогда как парень додавливал остатки сопротивления, вводя поплывшее от удовольствия сознание в ступор, понемногу переходящий в глубокий транс. И четвертый оргазм заставил застонавшую уже куда тише и словно сомлевшую девушку выдать едва ли не классическое ахегао, только без слюней и высовывания языка, хотя нет, с языком. Следом были уже более спокойные движения, какие можно было принять за массаж шеи, рук и отсутствующих сисек, прежде чем юноша, тоже тяжело дышащий и с трудом удерживающийся от желания наброситься на партнершу и трахать ее до утра, отступил назад, давай ей сесть на кровати и спокойно, буднично даже спросил.       - Я буду задавать вопросы, а ты отвечай, хорошо? – Внимательно отслеживая реакцию, никаких огрехов в собственных действиях он так и не находит, удовлетворенно кивая.       - Да, хорошо. – В ее поведении и словах нет ни сонливости, ни расслабленности, ни даже следа сопротивления, только капелька неестественности, слишком отсутствующий взгляд и немного застывшая улыбка. – Я буду отвечать.       - Тогда скажи мне, какие у тебя и твоего командира на меня вообще планы, задумали ли что-то нехорошее? – Вопрос втекает в ее ушки и тут же уходит в мозги, а все еще плавающие в многократных оргазмах извилины выдают ответ без пауз или редактуры.       - Да не, не планировали вообще ничего, ну, или я не знаю, мне Схирм не про все рассказывает. – Она даже пожимает плечами, недоуменно так, абсолютно не видя проблемы в ответах. – И так проблем допизды, еще неясно, до чего там в больших сходках допиздятся, а нам бы свое сохранить. В другой раз, конечно, могли бы попробовать, все же одаренного толкнуть – не девку у берега спиздить, ебейший приз, можно и попытать счастья, а потом тому же Плюгавому тебя сдать. Но меня посылать с щелью наголо точно не стал бы, никогда так не делал, да я бы и сама послала его хуи сосать, имею уважение...       В какой-то миг Степан попросил ее говорить без мата, потому что слушать было больно, ее чем дальше, тем сильнее заносило, пока даже перевод не начинал сбоить, настолько там шли специфические выражения и жаргон. Судя по ее ответам, шамана из Верхних Лядей посчитали вполне себе опытным и резвым, про такого стоит, при случае упомянуть, - вот тут уже время напрячься, - но так, мимоходом, просто что молодой очень и уже талантливый. Во времена большого шмона за любую инфу о выдающихся одаренных или хотя бы необычных, да вообще за все необычное, могут неплохо так заплатить. Ищут кого-то, сурово ищут – кого именно, Таира не знает, но подняли, едва ли не всю Дантру и ее честных лодочников. Да и не только Дантру – все Вольные Города тоже трясет.       Ее любимый трюк, какой она применяла тогда, когда нравились парни, а времени на ухаживание или любовную муру не было, - то есть, почти всегда, - ее еще бабка научила, пока была жива и достаточно молода, чтобы что-то соображать. Степана она просто собиралась положить на спину, довести до состояния, в каком сопротивляться не хотелось, а потом поскакать на нем всласть – она не лгала о том, что девушке на корабле не потрахаться, прослынет доступной и тогда только новое место искать, одаренная она или нет. Ну, если ее приворот бы лег, словно влитой, а такое бывало часто, один раз даже с каким-то ученичком уважаемого мага, - как она тут же призналась, довольно улыбаясь, - то убедила бы его в благодарность немного языком поработать, только сначала бы омылась. Все же Панн ей жизнь спас, заставлять его свои брызги слизывать – это уже просто свинство с ее стороны. Но она все равно сомневалась, что юного отморозка проймет настолько сильно, он ведь не настолько тупой и самовлюбленный, как тот мальчишка, да и старше его на пару лет.       В ходе допроса Степан понял две вещи. Первая состояла в том, что ничего злого ему все-таки не желали, тогда как вторая требовала немного подправить мышление оставшимся свидетелям, так, самую малость сместив акценты. Они и так уже успешно додумали все нужное – мол, шаман ждал подставы, вот и приготовился как на бой, а бой и случился, только подставили не те. Выдал все, что копил всю зиму или дольше, шаманы так умеют, сам же Схирм был свидетелем и Таира тоже. Вот и нужно их еще сильнее убедить в том, во что они поверили, чуть смазать их восприятие, чтобы точно стали уверены, что жезл был некачественным и едва сам лопнул с минимальной помощью, а шаман потом чуть не лег от усталости, когда тетивы сгноил и удар огнем перехватил.       А еще стало немного стыдно за то, что так, ну, некрасиво повел себя с пришедшей к нему с достаточно чистыми намерениями девушкой. Не очень стыдно, все же приворот – это приворот, причем куда очевиднее, чем аура богини плодородия у Шеры, а потому и рвать волосы на голове не собирался. Но все же спросил у Таиры, мол, что он может ей такого хорошего сделать, чего она хочет на самом деле? Ожидал услышать стандартные ответы про деньги, власть, знания и могущество, а услышал нечто вовсе иное.       - Сиськи большие хочу. – Мечтательно улыбаясь и лаская все еще обнаженные соски, какие принесли ей, с помощью землянина, столько удовольствия, говорила она, не видя, как выпучил глаза ее «собеседник». – Всю жизнь плоская, как паромная палуба, аж бесит. Всегда хотела, чтобы сиськи были, чтобы подержаться за них можно было, чтобы в лицо потрясти кому, вырез показать, а они уже слюни пускают, бычки тупые. Я даже про алхимию думала, есть не дорогая, так ведь все поймут, ржать будут, скажут, шлюхам позавидовала. А я и завидую! Только даже себе о том сказать через раз решаюсь, вот и не беру алхимию. Взяла бы, но дешевая навредит грудь вообще искосить может, как жрача придонного, а качественная – дорогая, да и купить ее непросто. Но сиськи хочу. Большие. Мягкие. Меня тогда всякая падла захочет, а я все равно не дам, сама возьму и только того, кого захочу я...       Монолог о размере груди, о том, как могущественные и сильные девки заслуживают не менее могучих сисек, а также о том, как этот размер определяет преимущества в жизни, был настолько экспрессивным, что Степану даже показалось, что она сейчас из транса вывалится, но нет, успокоилась. А юноша задумался над тем, что как раз эту ее просьбу он выполнить вполне может. Не сразу, не сейчас, потому что подозрительно будет, если она к утру заявится на свою лоханку с бидонами в дыню размером, - да и не факт, что он это сумеет столь быстро и безвредно провернуть, - но взять у нее образцы крови, выждать пару месяцев и отправить особый контракт следом – это можно. Подходящие духи уже есть, в блоке знаний о приворотниках хватает тех, кто работает с внешностью, увеличителей сисек там столько, что глаза разбегались бы, не полезь те глаза на лоб. Степан их, правда, принципиально не призывал раньше, но раз уж тут такой шанс использовать подарочек от Автобогини с чистым сердцем и без вреда для кого либо, то почему бы и нет. Конечно, он понимал, что искреннее желание Таиры не значит, что она потом не будет беситься, ища того, кто ей подлил ту самую алхимию для роста верхних девяносто, но так даже лучше – он тоже безобидно пошутит, как и она пыталась с ним.       Получено системное задание (небольшое): увеличить грудь Таире, приемной дочери Схирма Гуляша по меньшей мере на три размера, отправив к ней духа нужной сферы и аспектов; жертва не должна знать или догадываться о вашем участии в изменении ее тела. Допустимо использования даров Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай.       Награда: пятая часть от шкалы опыта текущего уровня; дарение одного случайного малого знания-призыва; случайная материальная награда из особой коллекции Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай.       Вот же зараза - все настроение на шутки убила!       Что очередной тупой призыв, что не менее тупой подарок от щедрот извращенного системного магазина, - какой так и тянет назвать системным секс-шопом, - юноше не нужны. Иное дело пятая часть шкалы, причем не оставшейся, а от всего уровня... да и само задание в кои-то веки попадает под список тех вещей, какие даже аморальными не назвать хотя бы потому, что жертва и сама мечтает о чем-то подобном, но финансово позволить себе не может. С другой стороны, а не пофиг ли? В том смысле, что он задание, даже если не станет отказываться от него, закрыть не сможет по причине все той же конспирации. Одно дело послать духа спустя полгода, а совсем иное, если буквально на следующие сутки – тут уж и тупой начнет подозревать некую взаимосвязь между странным магиком-шаманом и нарисовавшейся теснотой в рубахах. Конечно, можно повести ритуал призыва сразу, но установить срок начала работы в половину года, оставив духа просто следовать за жертвой все это время и не показываться из глубоких слоев сфер. Да только едва ли это будет учтено, как выполнения поручения, а потому, повторяя вопрос уже заданный Степаном самому себе – а не пофиг ли?       Степан, вот, считал, что пофиг, так что особо беситься не стал, записав себе в системный блокнот новое задание от себя самого, а после принялся снимать оттиски с ауры все еще ласкающей себя Таиры. Небольшая прядь волос, капля крови из мгновенно зажившей ранки на плече, часть магического резерва в специальный камушек-накопитель с духом внутри, какой этому резерву не даст потерять «черты» владельца. И вот, заготовка под адресное проклятие или любое иное воздействие готова и теперь шаман может свою любовницу достать вообще на другом конце света, если ее какой-то могучий маг, не ниже мастера, не начнет всерьез прятать и защищать. На этом моменте он решил, что хватит уже издеваться над девушкой, можно вернуть ее в сознание и заняться в кои-то веки именно тем, ради чего она сюда пришла, а он ее впустил.       Таира очнулась плавно и без проблем, пару раз моргнув, убрав руки от пока еще плоской груди и снова притянув полураздетого юношу, не обратив внимания на мелкие несхождения в их позициях и некоторое количество упущенного времени. Новый поцелуй уже более обычен, Степан не пытается перегружать ее сознание, зато куда активнее раздевает партнершу, стягивает с нее остатки одежды и укладывая спиной на кровать, целуя, лаская, обнимая и едва не падая от резкого толчка, с каким она подбила ему руки и повалила на спину самого. Он едва не испугался, отвечая атакой на попытку атаковать, но речная магичка не пыталась вредить, лишь занимала привычную позицию, не давая пошатнуть свою собственную доминирующую сторону. Поскольку Степан прекрасно помнил, как она, совсем недавно, сначала кончала до потери сознания и воли, а потом мило отвечала на все его вопросы, даже не осознавая собственного состояния, то он позволил ей инициативу захватить. Правда, при этом явно слишком уж многозначительно улыбался, отчего усевшаяся на него верхом девушка грозно нахмурила личико:       - Чо лыбу давишь, довольный очень? – Свой вопрос она подтвердила начавшимися движениями бедер и таза, скользя промежностью вдоль его члена, без прямого проникновения, заставляя сцепить зубы от прострелившего все тело немного неестественного удовольствия. – Ну-ну, сейчас я тебя, маленький Панн, заставлю покричать, но тебе понравится, не переживай.       Вложенное в нее слабенькое и должное быстро пройти внушение, не дающее ругаться матом в присутствии Степана уже себя окупило, да и слушать ее стало куда приятнее. Не менее приятным было и ее воздействие, та самая магическая муть, усиливающая ощущения от контакта тел, благодаря какой он с трудом удерживался от того, чтобы выплеснуться прямо в этот же миг. Она это прекрасно понимала и, похоже, хотела довести свои действия, до логического конца, вынудив его кончить без проникновения, но здесь уже парень не стал терпеть и проявил встречную инициативу. Резким движением он схватил Таиру за поясницу, чуть приподняв ее и тут же опустив, но уже вонзаясь в нее всей длиной, с невероятной легкостью входя в текущее влагой лоно. Девушка зарычала, прикусив губу, одновременно из раздражения тем, что ее игра была поломана, но и со вспыхнувшей новым витком страстью.       Они сливаются в едином движении, забывая об окружающем мире и всем том, что в этом мире есть, их остается только двое, лишь беспринципная схватка двух страстей, в какой обязан быть победитель и проигравший, в какой никто не желает уступать первенство без боя. В отличие от мягкой и податливой Шеры, Таира была острой, резкой и требовательной и к партнеру, и к процессу, она не признавала мерных и спокойных ласк, не признавала возможности отдаваться удовольствию. Для нее был лишь один вариант – брать все желаемое самой, быть сверху и первой, только таковой. Она скачет всадницей, серфингисткой на волне, ритмично ведя эту партию, обе ее ладони сжимают ладони Степана, она упирается в него всем весом, прижимая руки к кровати и не давая сменить позицию.       Она хотела, истово желала заставить его финишировать первым, но так и не сумела, - да и не смогла бы, ведь Степан связал их ауры и разрядку воедино, - выгнувшись дугой и пробивая кожу на чужих ладонях ногтями, пуская кровь. Прежде чем она опомнилась, он уже сбрасывает ее, переворачивает на спину и затыкает возмущение очередным поцелуем. Теперь амплитуда движений за ним, теперь он выбирает ритм, такой же быстрый и резкий, а шипящая дикой кошкой Таира вцепляется в его плечи с обвивает поясницу ногами, сама подаваясь на встречу. Она действует изо всех сил, но в худом и жилистом теле шамана одна лишняя единица телесности, что позволяет нивелировать любые физические поползновения в зародыше, а царапина на плечах и немного на спине – небольшая плата за удовольствие. Таира, понимая, что не может, - и не слишком хочет, - сдвинуть любовника силой, хитро и предвкушающе скалит зубы в улыбке, обращаясь к дару.       Удовольствие простреливает резкой вспышкой, страсть на пару мгновений готовится затуманить разум и обратить в одержимого плотским желанием зверя, но этот эффект Степан сбросил мимоходом. Вторичный эффект, провоцирующий разрядку и последующую расслабленность, он тоже отражает, но частично – финишировать он финишировал, выливаясь в сжавшееся вокруг него лоно новым потоком семени, да только воздействие на сознание он отразил на саму создательницу чар, благо, в ведовстве он был куда лучше нее. Закатившая очи свои карие девица глухо застонала, резко расслабившись и оставив в покое снова оцарапанные плечи юноши. Он же, решив не терять темпа и не чувствуя за собой вины за отраженную атаку, переворачивает лениво и без огонька возмутившуюся Таиру, какая, вероятно, посчитала свои чары сорвавшимися и оттого на нее же обернувшимися, на живот, пристраиваясь к чуть смуглым ягодицам. Сзади у нее заметно больше объема, просто потому, что этот объем вообще есть и Степан тут же взялся за полушария подтянутых ягодиц, чуть сдвигая Таиру вверх и без сопротивления входя в нее еще раз.       Теперь грубости нет, даже поспешности не ощущается, он двигается медленно и методично, неотвратимо вызывая у снова не сдержавшей стон контрабандистки очередной экстаз, вознося ее на пик блаженства. В такие моменты он почти готов поверить, что получение знания о тантрических практиках не совсем уж бесполезное нечто. Но только почти. Окончательно сомлевшая, или, быть может, просто уставшая Таира уже не пыталась перехватить контроль, позволив ему довести партию до финала, снова совместив оба их финиша воедино. На этом моменте усталость все же взяла свое, Степан слез с партнерши, укладываясь рядом и давая той перевернуться обратно на спину.       - А ничего так, приятно было. А вел себя, как всю жизнь отшельничающий старец, девиц только на срамных картинках и видавший. – Зевая во весь рот и притягивая его в объятия, резюмирует она, лениво прижимаясь поближе. – Говоришь, из глухой деревни приперся, да? Хорошее наверно у вас там ме-е-е-е-е-есто, жаль, сплавать туда не выйдет.       - Нормальное место, не хуже прочих. – Вяло защищает честь малой родины, будто бы и вправду за ту деревню Большие Перди обиду испытывая. – И чего сразу, если из глухого угла, то сразу только на картинках видавший? Девушки, они во всех местах одинаковы... эм... в географических местах. Кхм. Неважно. Суть в том, что научиться получать и приносить удовольствие можно и в большом городе, и на глухом хуторе, было бы с кем учиться. Всего-то и нужно, что не о себе одном думать и стараться сделать приятно и партнерше тоже, но мхмммм!       Заткнувшая ему рот поцелуем Таира, похоже, не желала вступать в философский диспут, мгновенно выиграв в нем решительную победу тем способом, сопротивляться какому и не хотелось. Степан такому только рад был, но в глубине души подспудно сидело занозой понимание того, что его все равно банально заткнули, а он и рад. Вроде бы ничего такого, а все равно испытываешь какое-то неудобство пониже спины... а, нет, это бляшка снятого с Таиры пояса под ягодицу попала.       - Закройся, Панн, а то прокляну и столкну с крова-а-а-а-ати, давай лучше спать. – Он хотел возмутиться тому, что это, как бы его дом и проклясть здесь она может только свою идею выступить против него дар к дару, возразить тем, что его нельзя сталкивать с кровати хотя бы из правил гостеприимства, но он не успел даже рот открыть, как его любовница уже сладко сопела и явно видела какой-то приятный сон.       Чего бы снам быть неприятными, если он закамлал свой дом под те самые спокойные и приятные сны, правда, ему это помогло не сильно, он даже несколько раз свое камлание проверил и укрепил. Что же еще сделать-то, если контакт шамана с высшими сферами без последствий не пройдет, как и перековка духовного тела – всяческие видения, часть из каких идет из подсознания, а часть являет собою переломленные в человеческом восприятии образы из мира духов. Такими видениями можно даже будущее провидеть или гадания с ненулевыми шансами на успех проводить, но знания от системы также указывали настолько низкую эффективность таких попыток интерпретации увиденного, что Степан, без должных профильных талантов, даже не пытался в этом направлении двигаться, развиваясь в более перспективных аспектах.       Подаренное «развратным развитием III» бонусное свойство пришло с новым образом: прямо сейчас оно могло подарить Степану какую-то материальную награду от Автобогини за выполнение особого условия, если он сможет довести себя и Таиру до еще одного оргазма, при этом не разбудив спящую или даже усилив ее сон магическим образом. Степан, пребывающий в хорошем и лирическом настроении, только улыбнулся этой мысли, мысленно послав мета-навык в то место, где ему самое, хе-хе, место, предпочтя не искать лучшего там, где и так хорошо. Быть может, будь они с Таирой в хороших и серьезных отношениях, он бы и попросил у нее разрешения на то, чтобы усыпить ее и в таком состоянии отыметь. Ну, мало ли у шаманенка фетишей нашлось? Вот только отношения у них не такие серьезные, брать партнершу против воли и с применением магии юноша не намеревался, а на прямую просьбу его таки попытаются сбросить с кровати. Они, в конце концов, недостаточно близки и не настолько верят друг в друга, чтобы она позволила шаману накладывать на нее любые эффекты, особенно столь, мягко говоря, специфические.       Завистливо покачав головой, глядя на довольную и спокойную улыбку спящей Таиры, какая во сне казалась не только красивой и даже желанной, но и какой-то милой что ли. Последнего он, впрочем, озвучивать не будет, иначе придется ей править память, чтобы избежать охоты за своей головой и попытку отрезать если не яйца, то язык. Отбрасывая в сторону глупые мысли и лезущий в сонную голову бред, Степан отдает последний приказ духам охранникам и засыпает сам, закрывая глаза и погружаясь в сон, уткнувшись лицом в макушку прижавшегося к нему теплого женского тела. Ладно, он готов это признать: за подобный момент и вправду стоило поучаствовать в том недоразумении, каким была случайная и ненужная ему стычка с предательской частью команды контрабандистов.       Сон укрывал покрывалом из легчайшего шелка, пригоняя новые и новые порции образов. Образов восхитительно прекрасных, образов кошмарно страшных, образов несуразно глупых, образов, образов, образов... На фоне Звезды Смерти, атакуемой торпедами в форме телепузиков, действительность и вправду станет казаться почти нормальной. Четверо мушкетеров-крысолюдов, отбивающихся от котолюдей-гвардейцев с помощью бронированных шипастых тапочек и газет, скрученных из цельного стального листа. Образ Д’арт Крысяна, бьющего Атасу, Полтосу и Арахису в спину под крики «ля, ты крыса!», пока вражеские коты бегают за точкой лазерной указки в руках зловеще хохочущего Микки Мауса. Сцена из третьей части Пиратов Карибского Моря, только вместо Джонни Деппа на месте Воробья (капитана и Джека, разумеется) представал Аркадий Укупник. Глубокое темное подземелье, в каком выл и стенал бесконечно могущественный призрак, неспособный это подземелье покинуть, но очень того желающий. Он воет, кричит, скрежещет цепями и вырывает клоки ткани из тяжелого призрачного халата, обещая кого-то вычислить, отыскать и замучить в пыточной, методом использования ай-пи.       Вот мелькнула сценка с Таирой, одетой в знакомую уже рубаху ало-белого цвета, едва не лопающуюся на очень даже большой груди. Она орала и страшно угрожала потеющему и, похоже, обгадившемуся со страху мужику, торгующему дынями, требуя у него вернуть все как было. А тот молил не убивать, пытаясь доказать, что он просто так завлекал клиентов, говоря, что от хорошей дыни и титьки вырастут, он того не ведал, его дыни – обычные дыни, только вкусные и сочные, а если бы они могли так сделать, то он бы их куда дороже продавал. Таира не верила и обещала скормить его живьем придонным сомам, если не начнет говорить, не сдаст тех, кто подсунул ей начиненную зельями дыню, от какой ее сиськи размером с дыню стали, или она за себя не отвечает, а виру за его кровь потом занесет смотрящему за портом.       Еще одна сцена, в какой смутно знакомый ушастый мужик, вроде бы и эльфийской наружности, но с лицом и морщинами, как пятидесятилетнего трудяги, задолбанного непрерывными сменами на заводе, разносит уже более привычно выглядящих эльфов на тему того, кто подпустил лучшую обольстительницу всевысочайше почтенной Градианны к столь важному и тщательно опекаемому проекту. И кто донес до оной обольстительницы очень причудливо искаженную информацию, причем от имени той самой всеблагороднейшей Градианы? Какая на деле никакого применения воздействий второй и третьей степени с последующей привязкой на почтительное вожделение и дивное преклонение в рамках стандартов работы против объекта не санкционировала. И каких демонов всех пороков вместе взятых, отобранные и обученные ими хранительницы так сплоховали, что сами под воздействием специалистки оказались? Уж не потому ли, что кто-то выдал ей всю необходимую информацию и ключи к защите их подопечных? В этот момент восприятие-образа эльфа-старика мигнуло, и он предстал одетым в кожаные трусы и портупею, поигрывая плеткой перед лицами враз побледневших эльфов, рассказывая им, что они тут не просто мальчишки из соседнего двора, а за ПРОКОЛ им не отделаться тремя сотнями флоренов.       Снова образ, новый сон, только теперь Степан видит в нем себя, о чем-то говорящим с какой-то явно важной и весьма красивой дамой, но, почему-то, все внимание во сне приковано не к ней и ее внешности, а к двум материальным якорям. Тонкой работы перчаткам до локтей, вернее пальцам одной из рук, на какой перчатка и надета, какие ритмично стучат по деревянной поверхности стола. И какому-то странному прибору, напоминающему маятник Ньютона, неслышно, но, почему-то, ощутимо бьющему в такт с ритмом пальцев. Этот ритм настолько навязчив, что от него хочется как-то избавиться, но беседа важна, он должен говорить и отвечать, соглашаться и запоминать, нельзя скрыться, нельзя уйти, нельзя запомнить, нельзя не забыть. Но можно спрятаться, скрыться от звука и стука, от маятника и пальцев, нырнуть под тяжелый стол, спрятаться под платьем темно-синего цвета, уткнуться лицом между гладких и манящих бедер, мягких и нежных ляжек, прильнув к влажной киске. И маятник замолчит, и стук пальцев исчезнет, когда ладонь ляжет на затылок, оставив только слова, какие нужно слушать, забывать, запоминать и делать...       Степан проснулся с диким стояком, вызванным, не иначе, наличием рядом прильнувшей к нему обнаженной женщины, какая нагло и цинично едва ли не залезла на него во сне, погребая под своим, к счастью, скромным весом. Образы снов утекали из сознания, оставляя только частички, разбитые и разрозненные, память не в силах была удержать предназначенные не для физического мозга видения. На какой-то миг Степан почти решился выйти из тела и попробовать удержать в себе несколько больше воспоминаний, мало ли, вдруг ему пригрезилось что-то важное, какое-то предупреждение о грядущей опасности, но желание сие так и не сформировалось. Степан проверил духов, какие внимательно следили за спящей любовницей, отчитавшись о том, что она не колдовала, не просыпалась, не устраивала подлостей и вообще, все было норм. Быстрая проверка себя любимого на сторонние воздействия с помощью еще одного духа, а также пары страхующих его сменщиков, каких он призвал прямо из левого браслета, показала лишь остатки толком не сработавших любовных чар, какие, наверняка, и были причиной утреннего возбуждения и ночных видений, что приняли пикантные очертания.       Сосредоточившись, он пытается выделить важные образы, но получается не очень: шпага, сжатая в крысиной лапе, морская гладь, по какой плавают вооруженные пушками парусники, дорогая ткань темно-синего цвета, прилавок с дынями, тяжелый деревянный стол, толпа понуро опустивших головы эльфов с видом нашкодивших школьников... все, пожалуй. И как из этого собрать непротиворечивую картину? Может быть, как будет время, привязать себе над кроваткой максимально сильного духа, какой будет сны запоминать и позволять их потом разглядеть получше? Там тоже не все сбережется, слишком тонкая резонирующая линза получается, где линзой разум шамана служит, но все равно хоть что-то. Ладно, об этом Степан подумает позже, а сейчас важно суметь как-то незаметно выбраться из зловещего плена, а то и уломать Таиру на продолжение банкета.       Почему-то у Степана не было никаких сомнений в том, что она с радостью уломается.

***

      Малютка Лещ уплыл вниз по Дантре, оставив после себя опустевшие запасы алкоголя, пару разбитых рож деревенских мужиков, неплохую выручку и сманив одного из молодых парней, - не Мельда, - к себе в команду. Так-то он и раньше задумывался, говорил на эту тему с родителями и самим «рукавчим», но до сего момента им этот слабо обученный рыбак был особо не нужен. А тут кадровый голод и общая нехватка рабочих рук сказались, и он пролез в, как ему казалось, лучшую жизнь. Степан, пока немного правил в чужой памяти впечатления от сражения на нынче ставшем могильным холмике, поглядел и на мысли Схирма Гуляша и не нашел там намерения быстро тюкнуть новенького по башке и потом продать кому, ему действительно нужны были люди.       Опять же, как говорил Кирик, контрабасы – не пираты и не работорговцы, да только видевший их насквозь Степан все равно был максимально далек от того, чтобы проникнуться речной воровской романтикой. Ну, если Таиры не считать. Она потом еще пару раз приходила в гости, чем явно вызывала у селян пересуды, но в меру, все же они оба были одаренными, могли себе позволить плевать на уклады и традиции. Мимоходом подлечив девушке проблемы с поджелудочной, какие могли бы вылезти спустя пять-семь лет, а также прочистив аурные узлы, немного засорившиеся от неправильных методов развития и тесной связки себя с корабликом, он поцеловал ее на прощание, выслушал пожелание не сдохнуть, пожелав всего хорошего в ответ и только что платочком ей вслед не помахал.       Вот когда они отплыли, а Кирик утер пот с чела, Степан и побрел тихонечко в свое тайное место, где как следует взялся за все еще висящий квест от Автобогини, какого он не отклонял и не отказывался. Да, ему по-прежнему нахер не сдалась вся эта награда, если не считать опыта, но тут и просто любопытство присутствовало: как именно засчитается или не засчитается задание, насколько вольно система и Милфоргент позволяют творчески изгибать эти задания? Тема без шуток интересная, ради этого стоит немного поработать. Степан без проблем призвал нужную сущность, какая едва ли не сама к нему ластилась и готова была всячески служить, хоть и вполне себе сильный дух. Кровь, волосы, очень качественный аурный слепок цели, очень много уточняющих деталей – особенно Степан старался в отношении сохранения здоровья и не причинения вреда.       Во-первых, укрепление мышц спины и хребта вообще в должной мере будет соответствовать выросшим формам, чтобы не испортить ни осанку, ни самой груди не дать обвиснуть спустя пять-десять лет. Во-вторых, конечно же, механика наращивания массы, опирающаяся на банальное питание, обильное и качественное – если у Таиры не будет возможности жрать, как не в себя, то процесс временно приостановится до того момента, как она сможет всласть покушать. Ну, и аппетит все время, пока будет рост идти, вырастет только так, заодно и ЖКТ укрепится, станет более стойким на время «роста» и уже после. Во-третьих, срок активации подарочка от Степана наступит через шесть с половиной месяцев от дня заключения контракта, а не в тот же миг. Оставалось надеятся на то, что она к тому моменту не помрет, но, если верить мыслям Гуляша, то у них, отбивших дерзкую попытку рейдерского захвата их части реки, есть вполне нормальные шансы найти нового покровителя или даже договориться с тем самым, какой подкупил мятежный элемент.       Система, когда он завершил ритуал и закончил деактивацию тотемной подпитки и размыкание камлательных кругов, несколько секунд словно думала и подвисала, но, к его удивлению, - правда не приятному, хотя и не разочаровывающему, просто к удивлению, - все же выдала соответствующий образ, засчитав выполнение задания.       Получено: «контракт со старшим духом: Вишпли-Швалстпрахтматт».       Обретенный талант добавлен к общему статусу Игрока.       Новый контракт, новая порция закатывания глаз к небу, а также новый не слишком полезный груз, какой, впрочем, спину не оттягивал, а потому и не мешал... как казалось поначалу. Но, чем внимательнее Степан приглядывался к этому дару, тем сильнее и сильнее он отвешивал вниз челюсть. Сильная сущность, наверное, сильнейшая из всех, какие он получал от Автобогини, а также почти сильнейшая из всех, с какими контактировал. Тот темный природник, создатель листа-маяка, конечно сильнее, но не так, чтобы сногсшибательно. Не выговариваемый дух, образы какого толком даже в слова не оформить, находился вплотную к той грани, за какой следовала следующая за старшими ступень. Экзот, сфера тверди и камня, опора на аспекты хранения и очага, но это был отнюдь не простой хранитель, нет.       Один призыв в году, но каждый из призывов в целый год длиной, отчего, регулярно обновляя призыв, можно держать духа вечно активным, удивительная незаметность его воздействий, от какой прослезился бы Веятель, а тот удильщик, который Радость Волн, попросился бы в ученики, если бы он мыслил в человеческих рамках. Сущность призывалась в каком-то здании, лучше всего хотя бы особняке, а не просто хижине, с каменными стенами и множеством комнат, в каких и будет действовать его власть. Суть трюка в том, что это существо будто бы вкладывает свою волю в пространство помещения, дома, особняка, даже дворца или крепости (последние два варианты так и вовсе наиболее идеальны), скрываясь в голосе и оттисках камней настолько полно, что ни чтение потоков, ни истинное зрение, ни духовное восприятие не покажут ничего – оттого и предпочтительно селить духа в старых помещениях с историей, что он в этой истории спрячется и размоет свое бытие.       А дальше Степан, как приказывающий контрактор, получает право выбрать целью любую женщину, какая окажется в тех же стенах, - если он сам считает ее «сношабельной», не могла Автобогиня этот момент упустить, ему нужно будет в образах приказа упирать на этот факт тоже, - после чего эта самая женщина начинает считать абсолютной нормой соглашаться на любые сексуальные запросы со стороны шамана, пока они происходят в стенах дома. Более того, чем дольше на нее идет воздействие, тем сильнее закрепляются некие эффекты, целая плеяда их, по выбору Степана. Можно нарастить сиськи с жопой, сделать губы более пухлыми, увеличить чувствительность эрогенных зон и создать новые, сделать характер более покладистым, снизить амбиции или прибавить страстности, сделать более рассеянной или даже глуповатой, вложить желание, мысль, перекроить память, добавить новое постельное предпочтение или вложить двухступенчатый активатор... Чем дольше жертва пребывает в закрепленной территории, тем более явные эффекты можно проводить, тем быстрее происходит наложение новых или снятие старых. А еще, стоит только жертве покинуть место пребывания, как все странности и выпадающие из нормы воспоминания запечатает в глубине сознания и черта с два выйдет найти следы воздействия без по-настоящему глубокого сканирования.       Даже новые формы и прочие явные изменения, вроде смены цвета волос или глаз, будут казаться либо бывшими такими всегда, либо она сама вспомнит, как пришла к мысли эти изменения внести, давно хотела и вообще все в полном порядке. Впрочем, это только сама жертва, тогда как остальные ее знакомые могут заподозрить, что превращение злобной и умной стервы в кроткую и глупенькую куколку с сиськами с арбузы размером – это явно не она сама так решила имидж поменять. Степан, проверив справку системы и собственное понимание контракта, признал, что такой херней при долгом воздействии можно даже мастерицу боевой магии (сферическую и в вакууме) обработать незаметно для нее. Магистрессу тоже можно, шансы есть, но там уже нужно везение или дополнительное воздействие иными контрактами, тогда как с мастерицей должно, наоборот, очень больше невезение случится, чтобы она хотя бы заподозрила неладное.       Казалось бы, очередная бесполезная и развращенная донельзя хрень, какую применить выйдет только в очень редких условиях, остальное время висящая вечным напоминанием о том, за что Степан «любит» Ту-Что-Милфит. Вот только, если Степан себе найдет крепость какую-то, где можно сделать постоянную базу, то он этого духа точно активирует – сущность, помимо прочего, может не только обеспечить мужскую силу живущему в его домене-контроле шаману, а также тех, на ком мужскую силу применять. Можно улучшить здоровье, вернуть молодость или даже откатить возраст, исправить старые шрамы или даже вовсе излечить аурное искажение, а то и проклятие какое-то снять, причем на том уровне, где не всякий старший дух или мастер магии совладает! Чем дольше Степан перепроверял все эти факторы, тем больше бледнел и чувствовал, как рушится его картина мира.       Автобогиня!       Подогнала!       Небесполезный!       Призыв!       Конечно, можно попытаться самого себя успокоить тем, что немалую роль играла сила духа, какой был достаточно крут, чтобы даже в условиях контракта быть крайне гибким в применении, отчего и возникает небесполезность. Да только вот тот же Веятель тоже весьма гибок и кучу вторичных специальностей имеет, как и Волновик-Удильщик, но их контракты как раз-таки вполне себе характерны для Автобогини. Не то это какой-то баг той версии системы, какую она переделала под себя, не то Степану повезло, не то просто у Госпожи Фортуны сегодня просто великолепное настроение, и она его поцеловала взасос. Гадать бесполезно, можно просто радоваться внезапному прибавлению в полезных контрактах и простить Мильфильтраторше одну стотысячную процента ее приколов.       Хотя, он ведь еще на ее материальный подарок не глянул – вон, лежит на земле еще одна дорогая коробочка, только теперь не футляр с чулками, а небольшая шкатулка из материала похожего на слоновую кость. Заглянув внутрь, Степан уже ожидал увидать какие-то особо могучие магические зажимы или затычки, но это был всего лишь браслет. К счастью для разума заглянувшего. Небольшой, изящный, сделанный будто бы из какой-то черной бронзы и при этом совершенно обычный – попытки прочувствовать природу украшения показывали всего-то защитный амулет против проклятий, весьма неплохой, в высоком ценовом сегменте, но те же броне-чулочки защищали куда лучше, даже без учета их «скрытой специализации». Магический дар спасовал, а вот системная справка открыла попаданцу глаза, заставив те глаза поочередно дергаться в припадке нервного тика.       Этот браслет, если его настроить на ауру жертвы или просто подложить к той жертве, а то и просто случайной красотке поближе, вызывал инстинктивное стремление его надеть и забыть о нем. При этом сам браслетик менял внешний вид и подстраивался к тому, что уже надето на жертве, обязательно женщине, разумеется, обязательно красивой по меркам владельца браслета, - то есть, по Степановым меркам, - а еще автоматически не давал о себе вспоминать. Жертва будет носить игрушку, никогда не снимая и не замечая ее присутствия, не вспоминая, откуда вообще этот браслет взялся и когда она его надела. Остальные же, наоборот, не будут замечать этот браслет на теле жертвы, даже если и должны были бы подобные мелочи отслеживать: украшение сливается с инфо-полем мира, становится настолько уместным и нормальным, что даже очень цепкий разум не воспримет его внезапное появление.       Что же было основным свойством сей штуки, помимо ее незаметности и коварной привязки к жертве? О, здесь плавно происходил переход от «всего-то» маскировочных трюков на стыке ведовства, менталистики и вывернутого наизнанку ясновидения, к очень продвинутой смеси спиритуализма, некромантии и мистицизма, с некоторыми прибавками самых азов магии душ. Внутри браслета хранились слепки не столько личности и памяти, сколько опыта, навыков и рефлексов, нескольких очень продвинутых специалисток. Очевидно, специализацию их угадать совсем не сложно – соблазнения, совращения, незаметное влияние на сознание, промывка мозгов и работа с привязанностями, причем не только с магической поддержкой, но и вовсе почти без нее, на чистой психологии и виртуозном чтении ауры и эмоций цели, за счет этого чтения подбирая идеально выверенное воздействие.       Дай эту игрушку вчерашней симпатичной крестьянке, она имеет все шансы захватить власть в небольшом городке. Надень браслет на руку рабыне в гареме какого-то шейха, у гарема сменится хозяйка, а то и сам шейх. Вручи артефакт воровке на рынке, и у ночной гильдии поменяется глава, а если и нет, то старый уж точно сменит жизненные приоритеты. Казалось бы – вот, вот оно, наконец-то случившийся раскол мира, подарок от Автобогини, какой можно и нужно использовать с нормальной, понятной и эффективной целью. Найти себе помощницу, с какой возьмешь самые крепкие клятвы, - можно и мозги промыть заранее, но это все же не Степанов метод, - вручить ей игрушку и потом пользоваться ее услугами, не мешая ей самой налаживать личную и не очень жизнь. Увы, это все только казалось, хотя, спору нет, подобное было бы провернуть вполне возможно, но у браслета были и некоторые иные функции.       Жертва-носитель чужих слепков не просто приобретала навыки и, в случае отсутствия дара, пробуждала его, дара, зачатки, какие понемногу могли за годик-другой сделать из нее полноценную одаренную. Нет, херня тут в том, что Автобогиня меры знать не знает, шутки у нее не смешные, а совесть она имеет исключительно в нецензурном смысле этого словосочетания. Жертва не только не осознает на себе браслет, она не осознает и необычности только появившихся умений, - а если ей заранее сообщить, так незаметно для себя самой забудет, - воспринимая их чем-то само собою разумеющимся и столь же инстинктивно этими умениями пользуется. Грубо говоря, никакие клятвы не помешают теоретически имеющейся «союзнице» попытаться первым же делом приворожить «союзника». Потому что это не будет восприниматься нарушением клятвы, как ты ту клятву не прописывай – максимум добьешься того, чтобы жертва тут же упала замертво, если делать клятву предельно жесткой и завязанной не на восприятие самой поклявшейся, а на условие подтипа «если – то». Любая попытка напомнить о том, откуда у жертвы новые пристрастия и умения вызывает инстинктивное желание забыть об этом, а еще сделать так, чтобы рассказавший тоже забыл.       Степан мучил справку довольно долго, уже зная, что он там найдет, но желая получить подтверждение своим домыслам и таки нашел, ничуть не удивившись. Наиболее сильная реакция и неконтролируемое желание поиметь цель в голову и физически у жертвы браслета будет вызывать тот, к кому этот браслет привязан – то есть, сам попаданец, великий и ужасно наивный, если уж он решился эту игрушку использовать, поведясь на подколку Чрезвычайно Милфовой. Ничего опасного, но очень разнообразно и с кучей извращений, какие еще и периодически станут меняться вместе со вкусами владелицы браслета, какой браслет окончательно овладел. Справедливости ради, Степан даже не обиделся особо и уж точно не расстроился – он бы спать перестал и ворочался ночами, если бы заготовленное западло обнаружить не вышло, потому что поверить в его отсутствие не смог бы.       Осторожно закрыв шкатулку, заодно подавив желание сходить к Дантре да и выкинуть этот дар в глубины речные, он пошел обратно в дом, не то спать, не то страдать ничегонеделанием. В реку он свой дар не стал выбрасывать исключительно потому, что, зная закон всемирной подлости, украшение бы обязательно всплыло, попало к кому-то в руку и эту кого-то Степан бы обязательно встретил. Нет-нет, пусть уж лучше сей Великий Дар, способный из торговки на рынке сделать эксперта экстра-класса по эротическому гипнозу, из деревенской травницы мастерицу создавать любовные зелья, из слабенькой магички опытную приворотницу, а из рядовой стражницы Евгению Бонд на эротической тяге, лежит под кроваткой шамана вместе с горнодобывающим блюдцем, убер-чулками и здравым смыслом, какой от происходящего бедлама тоже под кровать спрятался.       Только никак не получалось прогнать назойливую мысль о том, что такими темпами ценность его подкроватного пространства станет сравнимой с содержимым сокровищницы какого-то крупного вольного города.

***

      Снежные шапки понемногу пропадали и пусть до их полного исчезновения оставалось еще не меньше недели, - очень уж много сугробов зима накидала, а потепление первых дней весны немножко отступило, вернув обратно слегка минусовую температуру, - только ждать еще немного, как и чрезмерно нагло пользоваться деревенским гостеприимством, Степан как-то постеснялся. Кирик ему ни на что не намекал, но юноша понимал, что если не решится уйти сейчас, то и потом не сможет, вечно будут какие-то еще задачи, задумки, мысли и теории, какие стоит проверить вот прямо сейчас. Укрепить свою поляну, призвать к постоянному контракту еще нескольких духов, поработать над призывом полноценного старшего, что, в теории, Степану уже по силам, еще парочку духовных путешествий совершить, поискать информацию во снах жителей ближайшего города, проложив к нему такую же тропку, как когда-то к Фантрелю – придумывать можно было много, успешно и даже небесполезно. Да только звала дорога приключений, а еще желание сменить обстановку.       И потому Степан, завершивший последние штрихи в маскировке поляны, окончательно закончивший макет-муляж-обманку «обычной» камлательной точки «простого талантливого ученика (тм)», решительно начал готовиться к отъезду. Он даже честно попробовал организовать еще один, в этот раз буквально на сутки-другие, выход из тела, но и тут не задалось. Сначала он очень долго не мог призвать своего старого знакомца, который Бабочка-Беглец, лишь зря потратив время и реагенты на ритуал – судя по всему, дух пребывал в мертвой-неживой форме, уже находясь с кем-то в контрактной связке. Потом он едва не сорвал второй призыв еще одного духа, похожего и не менее функционального, только с другой природой: намеренно действовал без переплаты и даже с чуть меньшими тратами, чем считалось необходимым, пытаясь продавить свое решение усиленной за счет эха меткой сфер. Справился, но дух едва не сорвался, в последний миг подобрал нужную комбинацию образов, чтобы его ублажить. В отличие от Беглеца, этот дух жил в небольшом амулете, напоминающем окаменевший лист папоротника, являющийся им же, только очень волшебным. Сущность подселялась в тело прямо в момент начала выхода, умирая-перерождаясь в тот миг, когда хозяин духа в тело возвращался – эффективность и надежность та же самая, но вот удобства уже не те, с Беглецом было куда проще.       Завершив работу над подготовительными рубежами, Степан получил очередное задание, небольшое и не сложное, но проблемное и требующее затрат по времени. Работа с длительными благословениями на хороший урожай – это не проклятие вешать на все село, это он и сам с радостью сделает, а уж за случайное свойство так тем более. Опыта за задание зажали, повышение сродства со сферами жизни и плодовитости было не так уж ценно, но свободно полученное свойство все-таки пересиливало любые неудобства. До последнего Степан боялся, что задание не засчитается: дабы вложиться в весьма узкие временные рамки, шаман принялся не готовить территориальное воздействие сам, а делать упор на уже проведенную Шерой работу. Он усилил и без того вполне крепкое божественное благословение еще заметнее, добавил в него свойства защиты от насекомых, вредителей, болезней, гнили и сорняков, и даже вплел во все это призыв двух сильных духов, каких он уговорил десять лет и два дня незримо спать на том месте, где в духовном мире отражаются поля землепашцев. И, покуда они спят, работающие на этих полях будут получать меньше травм, растяжений, солнечных ударов или ожогов, им станет сложнее неудачно покалечить себя кривым ударом тяпки или просто надорвать силы от страшно изматывающей трудотерапии.       Система, к большому удовольствию Степана, засчитала результат и даже выдала свойство в награду. Справедливости ради, награда была не прямо восхитительной и, если уж совсем откровенно говорить, то на нижней границе полезности, хотя шаман и этому был рад. Тем более, что ему «малый духовно-энергетический оберег» все равно пригодится с учетом его походной жизни и вынужденных ночевок под ближайшим деревом. Нет, это свойство, врастание какого в ауру сопровождалось ощущениями множества горячих и холодных языков, ту ауру облизывающих, не давало повышенного сопротивления урону или усиления щитов против атак. Это был именно оберег, не дающий обжечься кипятком, простудиться под дождем, замерзнуть в снегопаде или случайно порезать руку острыми шипами куста розы – этакая защита от бытовых травм и дорожных мелочей. В качестве бонуса – повышение сродства с немалой частью сфер, особенно посвященных стихиям и элементам, но на фоне тех свойств, какие сейчас стоят в списке желаемых к приобретению, это было действительно бледновато. С другой стороны, этим свойством усилило часть остальных, включая метки всех типов, да и духовная форма стала несколько более стойкой, как и аура вообще.       И вот, закончив очередной квест, оглядев свои владения, а также потыкав носком сапога в стремительно уменьшающийся снежный сугроб, Степан понял – пора валить, причем валить не кого-то, а куда-то. Иначе можно уже всерьез и надолго селиться в этих лядских Лядях, выбирать себе в жены одну из девиц на выданье, - благо заплатить ого-го какое приданное он точно сможет, - а потом превращаться в местного мага-чудака. И долгие-долгие годы маскировать свои возможности под постепенный прогресс, проводя все время в лесу, изредка выходя в трактир или к дому... землянина испугала даже не сама перспектива, а то, что она начала казаться не такой уж и плохой. Вон, Мельд тоже успокоился и начал становиться все степеннее: если в начале их знакомства шалопай был сущим чертенком, причем Степан был уверен в том, что он из деревни уйдет на вольные хлеба при первой же возможности, то сейчас уже почти женившийся пацан стал действительно молодым мужчиной. А всего-то стоило бедолаге наслать разок метеоризм на одного прохиндея и сразу все проблемы решились. Как сказали бы на Земле: решение основной про/b/лемы конфликта на высшем уровне.       Нет, парень не прекратил интересоваться всяким, и он явно имеет все шансы занять нишу местного травника-лекаря, но душа его все сильнее привязывалась к наконец-то принявшему его месту и людям. И увидев все это, Степан не расстроился, не погоревал над своими толком не оформившимися планами взять парня в реальные ученики, применив одарение, нет. Он просто увидел, что сам может повторить его судьбу, если останется в Лядях слишком надолго – комфорт привязывает и сковывает, даже не столько комфорт, какого привыкшему к земным меркам юноше все-таки недоставало, а комфортное окружение. Здесь шаману нравилось, его здесь уважали, ценили и не донимали, не искали способа испортить ему жизнь или подставить под проблемы, а просто принимали новый элемент действительности. Конечно, во многом это заслуга Кирика, какой самых умных едва ли не зуботычинами вразумлял, благо наглости и какой-то нездоровой самоуверенности в людях хватало в обоих известных Степану мирах. Особенно запомнилась одна бабка, науськивающая своего старшего сына съездить в одно из дальних поселений в неделе пути, к живущей там ведьме, чтобы купить, внимание, приворотное зелье и выдать внучку бабки за заезжего магика!       Старуху от и без того уже имеющего психотравмы юноши спасло только то, что она уже реально старая и потому немного в маразме, поскольку делать плохо старикам совесть Степана позволяла, а вот уже скорбных умом как-то нехорошо обижать, тут разве что сразу эвтаназепама влить в мозг. Так ведь за слова и намерения убивать как-то слишком, ну, по меркам Степана, а не вообще. Но, сука, попробовать приворожить весьма компетентного магика к не слишком красивой девице, рассчитывая на то, что дешевое зелье слабой деревенской ведьмы, - он не поленился духа шпиона в нужном направлении отправить и оценить оную «профессионалку», рядом с какой Труда и ее дочь были едва ли не экспертами, - сумеет его пронять, а после верить в то, что магик такое говно проглотит, даже если первый этап и сработает? Юноша не мог решить, ему злиться, смеяться или плакать. К счастью сам мужик был хоть и маменькиным сынком, а только умным и трусоватым, рассказы Мельда, - один очеслонительнее другого, - о той драке на холме послушал и рисковать не захотел.       - Тамушта ты, старя, ужо пожила-повидала, а я ящо маладой! – Припечатал он, закрывая тему и уходя запивать тяжкий разговор кухлем бражки в трактир.       Невольно Степан поблагодарил, - исключительно мысленно, - говорливого сопляка за то, как тот успешно остудил голову и загубил чужие матримониальные планы. Впрочем, уж кто-кто, а юнец, своим быстро подлеченным, но не до конца исчезнувшим синяком на лице щеголявший аки боевым орденом до полного рассасывания, свою минуту, - если точнее, то недели полторы, пока история не протухла, - неумирающей славы получил и сполна ею воспользовался. Да и вообще, парень остался без накладов и в шоколаде – одни только камлания и обереги на его доме чего стоят. И это при том, что никто кроме него и его потомков здесь жить не сможет, неуютно будет себя чувствовать и чем дальше, тем неуютнее. И обереги здоровья, и сторожевой дух, какого Мельд умеет сам подкармливать примитивными подношениями, и укрепление крыши, и общее утепление, и благословение колодца на обеззараживание, и влияние на землю, чтобы поля родили. В таком домике иной горожанин бы с радостью согласился жить, даром, что понижение в статусе. А ведь часть воздействий пришлось снимать или маскировать под остальные, чтобы не «пересолить», а то получил бы Мельд во владение завязанную на него «твердыню», какой иной полноценный адепт с дипломом позавидует черной завистью.       Эти задачи и мысли занимали дай-то духи одну десятую головной боли Степана, тогда как большую часть вопросов вызывал багаж, какой он захочет брать с собой: часть тотемов, часть материалов, часть ценностей все равно придется оставить, всего на руках не унести. Кое-что Степан был готов бросить, уже будучи способным сделать куда лучший инструмент, часть тотемов можно было бы свободно и без угрызений совести деактивировать и распустить духов оттуда, выдав им от щедрот даже небольшие благодарственные вложения, часть он гарантированно попробует перетянуть за собой прямо с поляны, используя уже знакомую методику переноса на духовное отражение. Но были вещи, какие бросать нельзя просто потому что потому – особенно дары Автобогини, какие для этого слишком уж круты и опасны, да и жалко все-таки. Если не использовать самому, то попытаться понять методику создания сделать нечто свое, попроще, но нормальное, являлось вполне себе планом действий. Та же защита и эффектор массового благословения-оберега, вплетенный в эфирный материал боевых чулочков... юноша был бы до слез рад, сумей он перенести подобную структуру на какую-то вязанную шапочку, можно даже с помпончиками.       - Так, я, значит, верно понимаю, что вы, почтенный Панн, успели себе побрякушек волшебных наделать, какие ни продать никак, ни оставить нельзя, но и выбросить жалко? А оставаться в наших Лядях никак не хочется, потому что большой мир зовет? – Кирик, к его чести, не пытался слезно умолять Степана оставаться в его селе, да и смысла не было, поскольку Степан особо никому не помогал и вмешивался в деревенскую жизнь только по самому минимуму. – Так не гоните коней к водопою не ко времени, да и садитесь на лодку-то. Я знаю надежных речных, если не до Дантмарка, то уж до Квар-Имальтом, Роартрака или Ключевого доставят и задешево. Скоро как раз будут плыть пушные, какие шкуры да прочие дары лесов наших будут сплавлять, по реке, будут там и мои знакомцы. Я словечко замолвлю. Скидку обещать не буду, то правда, но на борт вас возьмут. Нет, не подумайте ничего, я не себя нахваливаю, просто в рейсе, да еще и с грузом, случайного пассажира никто не подберет.       - В принципе, меня такой подход устраивает, Кирик, оплатить я ничуть не против, что услугой, что серебром. – Тут же обозначает Степан, задумчиво прикидывая те камлания, какими он свой багаж от любопытных пальчиков защищать станет. – Во сколько мне это примерно обойдется и какой процент тебе, как посреднику?       - Вы, это, почтенный, давайте меня обижать не обижайте, с вашим посредничеством, да. – Только покачал головой Кирик, весьма искренне отказываясь от возможной халявы. – Считайте, если напоить меня сегодня в трактире сумеете, да еще раз, перед отъездом, то мы и в расчете.       Дальнейший разговор показал, что подобное пассажирское место с минимумом комфорта и возможностью сложить свой багаж к товарному грузу, обойдется не особо и дорого даже для обычного жителя сего мира, не говоря уж о Степане, способном просто материализовать должное количество монет за счет траты в магазине. Почесав в затылке и оговорив цену, юноша принялся ждать нужного рейса, какой должен был пройти вот-вот, буквально на днях. Так-то по реке уже вполне ходили кораблики, но то были не те капитаны и команды, за честное отношение и порядочность каких Кирик был готов перед Панном поручиться. Соскучиться шаман не успевал, так как забот все равно хватало, а если не забот, то способов тренировки. Поскольку поляна уже была переведена в спящий режим, а без нее бродить по миру духов было пусть не суицидально, так рискованно, Степан принялся отрабатывать несколько упавшее в приоритете упражнение на подселение в себя сильной и опасной сущности.       Несколько специфических разовых или многоразовых контрактов с духами, именно на это направление взаимодействия и делающими упор, у юноши уже были, оставалось только тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться. В процентном соотношении такой подход чаще всего практикуют именно со звериными духами, для каких облик и сфера зверя превалирующий и основной. Есть даже целый список практик, какой позволяет превратить себя в контролируемого оборотня, перекидываясь в машину для нарезки мяса и обратно даже неодаренному человеку. Впрочем, дар все равно будет к месту и такие практики и его тоже развивают, особенно телесность, какая у подобного класса превалирует. Степан этой дорожкой, весьма специфической и закрывающей часть дорог других, идти не намеревался, а потому следующие пять дней просто и незатейливо подселял в себя сущность и учился ходить, бегать, атаковать и взаимодействовать с окружающим миром в таком состоянии.       Попробовал он вселять в себя полноценных духов-зверей, от каких даже тело морфировало, приобретая откровенно зловещие черты, когти и клыки, только что шерсть Степан намеренно не проращивал, даже запрещал той расти, если это было частью естественной частичной трансформы. Его эрудиция подсказывала в том числе и такие мелочи, как проблема шерсти, какая при обратной трансформе может и не исчезнуть, являясь не только весьма приставучей дрянью, но и готовым энвольтом для проклятия, не хуже обычной пряди волос, оставленной незнамо где. Поработал и с духом без четкой формы или сферы, благодаря какому он даже мог становиться полностью призрачным, просачиваться в дверные и половые, - без пошлых подтекстов, - щели, а также делать короткие рывки через мир духов, этакая телепортация-не-телепортация на коротких дистанциях. В тренировочных упражнениях получалось неплохо, дух вел себя весьма послушно, навыки позволяли и поддерживать свое тело, и контролировать вселенную сущность, и даже направлять камланиями иных духов, спасибо множественности осознания. Но полноценно проверить подобные методики можно только в бою или очень рискованных ритуалах, для каких их и создавали, а рисковать Степан не любил и не хотел.       Некоторые духи выдавали при заключении контракта весьма странные требования, вроде необходимости испытать похмелье через медиатор в виде тела шамана – он этот контракт заключил, ведь возможность не опьянеть и все запомнить, даже упиваясь самой лютой бодягой, стоит нескольких часов мучений... какие нельзя убирать магией или ослаблять медитацией. Методика, между прочим, из раздела агентурной работы, причем вариаций контракта или ведовских практик, способных помогать не пьянеть или адекватно помнить и воспринимать информацию несмотря на опьянение, были натурально сотни и сотни. Но на каждый тип подселенных духов, желающих насладиться похмельем в обмен на информацию и трезвость, приходилось множество чисто боевых призывов или просто рискованных трюков, в ходе каких слишком легко все может пойти не так. Хотя, конечно, отдельные вещи просто вымораживали и вгоняли в синий экран: дух, подселяемый в чресла и переселяющийся в любовницу, - или любовника, или даже просто живое или не очень живое существо, а то и не особо свежий труп, - во время извержения, превращая жертву в идеальную куклу, частично сохраняющую рефлексы, память и личность... очень концептуальный подход, прямо в духе даже не порно, а каких-то хорроров.       Помимо столь важных и нужных тренировок, Степан все-таки вложил очко таланта, хотя пауза на раздумья заняла куда больше времени, чем ожидалось: уже и двадцать второй скоро можно было бы закрывать, а он только полученное за двадцать первый решился вложить. В оправдание Степана стоило сказать, что немалая доля его работы в последнее время никаких новых улучшений статуса не требовала, а решаться с каждым уровнем становилось все сложнее и сложнее – уж очень много свободных направлений. В этот раз свободный балл был вложен зеркально предыдущему, какой дали за повышение ранга класса: только вместо диалога повышал он камлательную практику – все же основа шаманства как такового, его, Степана, хлеб. «Мастерская практика камлания» ожидаемо легла на мозг серьезной нагрузкой, вынуждая провести в познающей медитации не меньше семи часов, с перерывом на попить воды и сходить до ветру. Являясь ключевой основой класса, талант синергировал с абсолютно любым направлением развития, отчего и проявлял столь яркую нагрузку на мозги и ментальное тело шамана.       В первую очередь, конечно же, обогатился набор всевозможных способов воззвания и призыва, различные варианты ритуала и оплаты, причем, что важно, среди них были те, что предназначались для общения строго со старшими духами. Не способы имитировать нужные эффекты или усилить более слабую версию призыва за счет меток на ауре и духе, а именно изначально идеально подогнанные методики работы со старшими сущностями. Прорыв на ранг мастерства оказался не менее серьезным усилением, чем такой же прорыв, только с диалогом. Новые подходы, методики массового или очень узкоспециализированного призыва, многоступенчатые камлания, способы должным образом сортировать приходящих на неоформленные свободные призывы духов, усиление защитных барьеров и ритуальных черчений, создание многоступенчатых защит или защит обманных, какие приманят агрессивного духа обманчивой слабостью, убедив его атаковать, чтобы потом атаковавшего можно было взять за энергетические яйца и склонить к куда более жесткому сотрудничеству.       Огромнейший потенциал в призывах соответствующего направления знаний – приворотники и суггесторы, боевики и скрытники, проклинатели и целители, разные сферы, разные аспекты, опора на разные элементы камлания. Подходы к работе через тотемы или связь с истоком, через власть над участком высоких сфер или мистические практики связи с подконтрольной территорией, механика использования новых знаний в бою или агентурной работе. Сотни способов скомбинировать условия призывов так, чтобы дух одной специальности делал то, что ему не совсем свойственно, за счет смещающего типа камлания – способ таки заставить тех же «любовных и страстных» действовать в роли если не полноценных боевиков, то хотя бы боевой поддержки. Неэффективной и, по большому счету, нахер не нужной, но сам факт возможности провернуть подобное в пику Милфобожественной воле улучшал настроение до околокосмических величин.       Углубление контрактной практики и взаимодействия, вплетение оной практики в уже готовые призывы, когда дух явившийся на зов заключает контракт уже по факту появления. Способы сделать такие сделки как честными, просто максимально ускоренными, так и наоборот, выдать одно за другое и сменить контрактные условия в последний момент. Работа со снами и во снах, способы позволяющие, после определенной подготовки, камлать нужных духов, не просыпаясь, или осознавать себя во сне в мере достаточной, чтобы такое камлание вообще проводить. Работа вне тела с опорой на подготовку или вовсе без ничего, голым духом, помогая себе только тем, что сумел взять с собой в путешествие, а также способы быстро сообразить призыв нужного и заранее не призванного духа в таком состоянии. Опционально добавляемые методы предосторожности, не дающие быть сожранным своим призывом сразу же, как тот увидит уязвимого шамана без прикрытия полноценного ритуала и замкнутых барьеров. Символические ритуальные сражения прямо в мире духов, настроенные на те сущности, какие принципиально не пойдут на контракт пока их не победишь или хотя бы не покажешь достойного сопротивления, подтверждая собственную достойность и достоинство.       Образы, образы, образы...       Лишь только закончив усвоение таланта, приведя себя в порядок и нырнув с головой в бочку с холодной водой, Степан позволил себе отключиться в уже почти чужой кровати, - не забывая максимально качественно очистить домик от следов своего аурного присутствия, - забываясь во сне. Не иначе как от его тренировок с духовными соседями, дополненных образами от повышения таланта, сны приходили исключительно дурацкие. Особенно запомнился какой-то адепт ведовства, вооруженный десятком дубин и через слово поминающий некого Олега, - правда, про макет ничего не спрашивалось, - а также Степанов незабвенный тезка. О, уж тезка во сны Степана ворвался со всей своей разогнанной физикой массы, похоже, немного, самую малость, уменьшившейся. Вполне профессионально маша двумя светящимися алым клинками, - один длинный, второй покороче, этакая дага, все в традициях лучших фехтовальных школ, - какой-то чуточку более подтянутый, но все равно жирный и прыщавый, землянин рубил на части прущих на него демонических культистов, весело напевая песенку о том, что он, дескать, ретро-паладин, и нагнет он их всех исключительно один. Главная демоница, демонически коварная и злобная, но при этом демонически же красивая, отчего-то не вдохновлялась перспективой, отчаянно шмаляя по скачущему невозможно резвой блохой жиртресту боевой магией на инфернальной основе. Помогало слабо, улыбка на лица допевающего второй куплет песни Степана Альтернативного становилась все пакостнее, а паника демоницы все очевиднее и очевиднее.       Проснувшийся шаман немного помедитировал, пытаясь уловить остатки удивительно четкого видения-сна, заодно разглядывая остатки образов в специальном уловителе снов.       А миг спустя, будто специально дожидались, отправленные сторожить причал духи прислали образ-весть приставшей к тому причалу лодки, весьма крупной, не меньшей, даже заметно большей, чем Малютка Лещ.       Пришла пора Степану покинуть столь гостеприимное место.       Нельзя сказать, что без сожалений.

***

      Капитаном Бусинки, - в честь давно погибшей певчей птички любимой жены капитана, - являлся среднего роста и сложения мужик с нордическим обветренным лицом, только что без бороды и косичек викинга. Звали его Бастий, и был он с Кириком хорошо знаком, ведь тот самый Кирик на его Бусинке почти восемь лет проплавал. О ставшем старостой в родном селе бывшем охраннике торговец-капитан не забыл, регулярно используя Верхние Ляди в качестве места для остановки, закупки части скоропортящегося провианта, а также для отдыха матросов. Учитывая тот факт, что аж трое мужчин из экипажа корабля были из этой же деревни родом, то взаимоотношения оказались весьма крепкими.       Небольшой, но добротный причал, конечно, с трудом мог обслужить весьма крупную лодку, каких-либо серьезных работ с такелажем или корпусом на этом месте не провести, но все равно вполне себе годное место. А еще здесь можно не бояться того, что союзные селянам разбойники или пираты, какие деревню крышуют или вовсе селяне и есть, когда не разбойничают, решат взять охрану и купца в ножи. Все же товар был хоть и не сверхценный, но только сравнительно: обычная, не элитная пушнина, - элитная тоже была, но немного, начнешь скупать больше, оторвут парус по самую корму, - рога оленьи, некоторое незначительное количество янтаря, не самые дорогие и долго хранимые травы и коренья. Свой кусок Бастий Поплавок, прозванный так за то, что трижды его в молодости во время трех разных сражений выпинывали за борт, но он так и не утоп, держал крепко, все подати в гильдию платил, сомнительной херней не занимался, - если мелкой контрабанды не считать, как понял Степан из образов духов несказанных слов, - и потому процветал.       - Одаренный на борту, это всегда к месту, хоть бы и за счет подзарядки амулетов, если ничего не уметь. Но ты, если верить Кирику, отнюдь не неумеха, а на похвалы этот лещ не особо щедрый, особенно незаслуженные. Считай, роль целителя на тебе будет. – Говорил он, когда Кирик оставил их обоих за столиком в трактире, где уже подали жаренного гуся с мелкими и кислыми яблоками, прямо с ледника вынутыми. – Честно скажу, не поручись он за тебя, брать бы не стал. Никто не берет пассажиров посреди рукава, разве что речные караваны, когда одних кораблей с десяток и охраны на малую армию. Волнорезы любят всякие гадкие сюрпризы устраивать, ведь нормальных кораблей они не держат, накопителей и щитов у них всегда меньше, даже если магики сами по себе и сильные, им честная схватка не к месту. Яду там всыпать в котел общий, повредить корабельные чары или просто маяк оставить, чтоб не пропустить рыбку-то – это все им за милое дело.       - И слова Кирика вас убедили? – Позволил себе интерес юноша, вкушая одну из ножек павшей во имя чревоугодия птицы. – Или тот факт, что я здесь всю зиму прожил?       - Ну, скорее первое, у него всегда было чутье на людей, как у щуки на кровь, но и не без второго. – Охотно отвечал собеседник, и сам не забывающий о пище, да только взгляд его был внимательным и расслабленному общему виду не соответствовал. – Вези я самородное злато с серебром, чистый янтарь, соболей, а то и вовсе магических зверей шкуры, тогда да, там и не такое придумывают, стервятники обгаженные. Когда Дабрика Бочку брали в ножи, не поленились за полтора года заранее в команду ему мальков заслать, знали, что он раз в три года большой заплыв чуть ли не к устью делает, чудом обошлось малой кровью, да еще нанятой аж в Морграфе командой авантюристов с цельным мастером магии. Но все равно столько добрых мужей схоронили у берега, эх. Только ради моего товара такие интриги заплетать, что водорослями весло обматывать, особо и не нужно, не стою я того. Вот потому и соглашаюсь.       Юноша весьма впечатлен оказался масштабами заговоров, какие ходят в среде речных торговцев, а потому не стеснялся расспрашивать, благо его легенда о диковатом пареньке, сбежавшем от строгого учителя и родни, уже была «по секрету» пересказана Кириком своему капитану. Справедливости ради, он и сам сканировал сего дядечку всеми доступными и незаметными средствами, быстро обойдя работу весьма посредственных амулетов, не находя там чего-то кровавого или подлого. Вот идея попробовать завербовать полезного лекаря и не только на постоянную основу, в глубине души торговца мелькала, его собственный магик был больше по течениям и попутному ветру специалист, а вылечить мог разве что от жизни. Подумывал он об этом, но не слишком всерьез, не факт, что ищущий приключений юнец вообще согласится, да и двух магов держать накладно, особенно если целителя – эти ставки дерут безбожные настолько, что проще обходиться зельями и оберегами, какие дадут протянуть до города, а также беречься от серьезных травм.       Экипаж Бусинки вместе с капитаном, составлял тридцать два человека, вернее, тридцать людей ровно, одного на четверть орка и одного полукровку половинчика, из которых только восьмеро были чистыми охранниками без обязанностей матросов и при этом профессиональными воинами. В случае конфликта вооружаются и отбиваются, конечно, все, но только охрана таскает на себе не снимая, кроме как для сна посменного, доспехи и оружие, а в бою первыми встают на защиту корабля. Да и эффективность обычного матроса и бойца-профи, жизнь сражениям и тренировкам посвятившего, все-таки весьма различна. И это не потому, что матросы хреново сражаются, там публика крепкая и умелая подобралась. Должность такого охранника, на деле, весьма непыльная и часто бывает так, что вынимать оружие из чехлов и ножен вообще не приходится, но без охраны никуда. Все восемь бойцов в составе экипажа были на контракте лично с капитаном, причем оплату за каждый рейс они получали только от него лично, отчего вынуждены были защищать нанимателя. Не особо хорошая перестраховка от нечестного ублюдка, но тут играло роль еще и то, что сотрудничали они все не первый год и хорошо друг друга знали.       Вооружена восьмерка, - вообще-то десяток, но один недавно женился и остепенился, а еще одного переманили в другую команду, - была короткими копьями-дротиками, небольшими щитами, тесаком или топориком, а также кинжалом и простеньким защитным амулетом, причем нормальным, постоянного ношения, а не надеваемым только для боя из-за отсутствия восполнения заряда. Собственно, у давно отбывшего по своим делам Схирма тоже такие были, хоть и похуже, но лежали они в сундуке капитана, видимо, никогда особо своим людям не доверявшего полностью, а мятежники тот сундук не смогли взломать. Помимо восьмерки, какие себе позволили только по чарке вина, пока вся команда отдыхала, защищены оказались капитан, его боцман-магик и помощник, заодно и племянник, какому схоронивший сына, - и наплодивший только не особо желающих в мужские дела лезть дочерей, - мужик планировал передавать дело. Не бог весть какая сила, но с учетом того, что товар капитана относился к самой нижней планке верхнего ценового сегмента, а также уплаты всех законных податей и «податей незаконных», для выживания хватало.       - Нет, Панн, наличие медальона с печаткой кого из ночных, конечно, часть голов остужает, но на деле, это просто немного уменьшает риски того, что за тобой охотиться станут специально. – В словах капитана застарелая и усталая даже не злость, только жгучая неприязнь на нечто, чего изменить нельзя, но все равно раздражает. – Волнорез, если возможность безнаказанно в подбрюшье вгрызться увидит, то шанса упускать не станет, а было там или не было медальона – то уже потом спрашивать станут. Даже если и будет свидетель, то поди докажи, а если и докажешь, то максимум головы «неразглядевших» получишь, но уж точно не возмещение товара. Чтобы вернули именно деньгу, по чести и вровень с утраченным, хотя бы с закупочной ценою, а не с прибавкой о прибыли... нет, Панн, не по мне такая заводь – подобные разговоры начинают ходить только там, где текут реки злата и берега из серебра. И не абы чьего.       - Вроде поставок под патронажем аристократии или заказов могущественных одаренных на редкие реагенты? – Уточнил очевидное юноша, мимоходом вспоминая уже почти забытую случайную бочку, содержимое которой едва не умертвило всю деревню, и судьбой какой дальше опекались ребята из всяких важных служб. – Или, через третьи руки, принадлежащие самим же покровителям отдельных пиратских шаек?       - Вот не зря Кирик твоего деда хвалил, сразу видно, что подсекаешь на ходу. – Одобрительно покивал Бастий, скривив лицо из-за особенно кислого яблока. – Да, именно в таких случаях подобные решения и принимают, почти всегда. Еще если громкий и некрасивый скандал получится, когда задели вроде и не слишком знатных, но-о-о-о-о, грязно задели. Чернота всякая, с магией связанная, а то и демонопоклонничество, прости Даромар... хотя с последним там уже не деньги вертают, там всю мерзость прибережную вешают в назидание.       Степана подмывало спросить и об отношении местных с демонами, но хватило ума не спрашивать, благо личная эрудиция ограничивалась только некоторыми способами распознания и противодействия такому типу противников, а также очень убедительными аргументами «не влезать, а то хуже, чем просто убьет». И его вопрос, о том, какие тут взаимоотношения не с поклонничеством, а с классической демонологией, станет, мягко говоря, подозрительным и даже опасным для Степана. А после, соответственно, для начавшего подозревать всякое капитана Бастия.       - Ладно, юный магик, засиделся я что-то. Завтра по полдню, чтобы команда отоспалась, отчалим отсюда, но вещички свои советую занести заранее, а то знаю я, как в последний миг вспоминают про то, что забыли любимый ночной горшок любимой бабушки. – Встав из-за стола, грузно опирающий руки в боки и тяжело дышащий от плотного ужина, он принялся прощаться до следующей встречи. – Замок магический, конечно, ставь, я вас, магиков знаю и своих бревноголовых тоже знаю, там даже если и не утащить чего, там просто поротозеить могут попытаться. Но, сразу предупреждаю, защита чтобы была не опасна для корабля, и для команды. Ничего убивающего или калечащего, всякое бывает, могут и просто случайно твоего коснуться, а если нет, то я сам ворью пальцы и срублю. И чтобы никакого огня, или дальше поплывешь, загребая ручками, без обид. Вроде все, до завтра, Панн.       - Что же, вполне понятные требования, я их одобряю и понимаю, а плыть к берегу не хочу, вода еще холодная. – Пожав руки на местный манер, они распрощались, в принципе довольные друг другом. – До завтра, Бастий.       Уже следующим утром, стоя рядом с уныло зевающим Черлом, корабельным магиком, на корме, где было самое свободное место, и не творилось лишних движений, Степан провожал взглядом понемногу отдаляющийся причал Верхних Лядей и машущих ему руками Мельда с Кириком. Оба получили от него прощальные амулеты-подарки, этакие «символы на удачу» со слабеньким щитом, как сказал им Степан. На деле щит там не совсем слабенький, комбинирующий мягкое отведение ударов физических и магических и жесткие барьеры против направленных и неотклоняемых ударов, а также свойство сбивать прицел самонаводящимся чарам. Помимо перечисленного Степан туда присобачил еще и функцию оздоровления, поддержку жизни, поглощение проклятий, активацию усиления тела и реакции в случае смертельной опасности, самозарядку и защиту от кражи вместе с привязкой к хозяину. Все же оба этих человека много для него сделали, а таких проблем, какие продемонстрируют настоящий потенциал скрывающих свой магический образ, - методика предельно упрощена, но подглядел саму концепцию у недавнего подарочного браслета, отыскав подходящего духа, какой поработал с материалом амулетов, - побрякушек, в Верхних Лядях, к большому счастью, не бывает. Довершил этот аттракцион наслышанной и невиданной щедрости еще и второй тотем-хранитель, аналогичный подарку на свадьбу, только уже лично в руки Кирику. Тот поблагодарил искренне и столь же искренне сунул в руки очень даже неплохой кинжал с рукоятью из слоновой кости – трофей времен давней молодости и память о едва не вспоровшем ему брюхо этим самым ножом речном пирате. По одному взгляду в глаза Кирика юноша понял, что вещь действительно дорогая и памятная, но если он попробует ее не взять, то смертельно старосту обидит.       Взял, конечно, хотя и проверил потом на всякие сюрпризы, а после повесил на пояс вместо кинжала собственного, тоже добротного и качественного, но все-таки похуже как минимум из-за отсутствия бонуса на плюс двадцать единиц к стильности. Пили они в тот вечер, конечно, не слишком сильно, но допоздна, а Кирик еще и дал несколько советов в плане того, как выходцу из глуши себя вести в большом мире.       И вот – отплывают они, а это значит – все, очередная страничка жизни землянина-попаданца перелистнулась и теперь он снова свободен. Немного грустно, но все равно пьянит его этот аромат... Нет, не реки и камышей, и не грядущих приключений, - да не дай все боги, включая Могучую Милфу ему те приключения опять найти! - но перемен, новых событий, новых пейзажей и новых открытий. Степан с радостью остепенится, отстроит себе новую поляну-крепость, но для начала ему нужно обеспечить себе достаточный уровень комфорта, какой обычная и заурядная деревенька ему дать не в силах. Ведь если уж живешь в мире магии и волшебства, сам умея во всякое антинаучное и очень волшебное, то стоит сделать свою жизнь такой, чтобы ее было приятно проживать.       Ради подобного можно и потерпеть речную качку.       Но не храп матросов, нет, только не его.       - Такс-такс-такс, где там у меня были контракты поглотителей звуков?       Степану очень хотелось верить, что именно подавление храпа и выветривание духана от кучи потеющих тел станет самым страшным испытанием в этом путешествии. В конце концов, это ведь действительно рутинный торговый сплав по реке, пусть не безопасный, пусть полный риска, но Бастий уже едва ли не сто раз так плавал и ничего, живой. В конце концов, неужели что-то начнет идти абсолютно критически не так, специально к визиту Степана? Он ведь не в аниме попал и уж точно не тот самый Избранный, какого искала Автобогиня, пусть ему повезет, а?       Повезет же?       В крайнем случае, он – полноценный старший шаман по меркам системы, любого типичного врага, какого стоит опасаться такому кораблику, как Бусинка с ее экипажем, он если не в порошок сотрет, то уж убежать точно сможет.       В конце-то концов, ему ведь нужно просто доплыть до сколь-либо крупного городка, это же не заказ на двенадцать подвигов Геракла!       Да что может пойти не так?       СТАТУС СТЕПАНА НОРМАЛЬНОГО НА МОМЕНТ КОНЦА ЧЕТЫРНАДЦАТОЙ ГЛАВЫ:       Имя: Степан       Уровень: 21       Класс: Старший Шаман       Характеристики: (свободных: 0)       Таланты (свободные): 0       Телесность: 2       Сенсивность: 11       Мощь: 6       Контроль: 5       Исток: 5       Дух: 13       Сопротивление: 1       Поглощенные знания: устная и письменная речь: Вольные Города, академический Нейтар, Островное Королевство; мастерская практика камлания; мастерские практики духовного диалога; отшельник дикой природы; продвинутые основы работы с исцеляющими духами; продвинутые развитые методики наложения шаманских приворотов (ДАР); продвинутые базовые методики навеивания и коррекции снов (ДАР); развитая практика боевых камланий; продвинутые базовые методики взаимодействия с магическими истоками; продвинутые базовые методики противодействия проклятиям; продвинутые базовые основы быстрого камлания; развитая практика духовного оперирования; мастерство опытного боевого камлателя; основы духовного торга и контрактных договоров с инопланарными сущностями; развитая практика удаленного контроля духовных сущностей; начальные методики преподавания магических наук; базовые методики тантрических практик; продвинутые базовые методики территориальных воздействий; основы работы с тотемами; продвинутые базовые методики построения оборонительных массивов; развитые методы духовного странствия; продвинутые базовые навыки духовного конфликта вне физического тела; продвинутые развитые методики суггестивных воздействий на основе шаманства (ДАР); методы агентурной работы       Малые знания: контракт со старшим духом: Сонный Веятель (ДАР); контракт со старшими духами: Пелена Касаний и Творец Решений (ДАР); контракт с сильным духом: Едок Хворей; защита искажением преддверия сфер; контракт с сильным духом: Чееш’шшуйа; контракт с сильным духом: Веселый Молочник; контракт с сильным духом: Скрадывающий Отблеск; контракт со старшим духом: Радость Волн; контракт со старшим духом: Вишпли-Швалстпрахтматт       Обретенные свойства: благословения здравия и долгих лет; крепость духа; высокая стойкость тонких тел; небольшая метка плеяды духовных сфер; духовная плащаница высшего аурного сокрытия (ДАР); гибкая трансформация духовного тела; отметка опавших листьев и черных корней; тантрический духовный очаг; признание творцов страстей и плетущих чувства (ДАР); наследие в крови и духе (ДАР); лоскутное духовное эхо (ДАР); множественность духовного осознания; малый духовно-энергетический оберег       Системные модификаторы: мирное развитие III; выдача системных заданий III; развратное развитие III; доступ к системным покупкам III; малое системное дарование характеристик; темпоральная осознанность III; обновление резервов II; восполнение жизни I       Особое: Благословение Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай: вероятная выдача дополнительных талантов при повышении уровня; выдача специфических системных заданий с повышенной наградой; метка судеб: Сингха, дочь Маеги, и Маега, дочь Маэдры; скрытые эффекты

***

      В КАЧЕСТВЕ БОНУСА:       После тяжелого сражения с демоническим культом, в каком принимал участие случайно попавший под удар Степан, просто мимо проходивший, и действующая по отдельному заданию от Леса многоопытная Мелодия:       Мелодия, усталая, но (не)много в режиме подозрительности: признаюсь, это было очень опасно и совершенно не восхитительно, заклинающий духов, если бы не ваша помощь, я могла бы и не справиться. Даже удивительно, что вам удалось достигнуть такого могущества даже в столь юном возрасте, причем юном даже для человеческих волшебников и чародеев.       Степан, на расслабоне и потому не следит за базаром: что, хочешь знать, как я сумел достичь своей вершины?       Мелодия, насторожено, но с интересом: полагаю, за счет труда и таланта многих поколений вашего рода, как и всегда у говорящих с духами. Или я не права?       Степан, все еще не следит за словами, но настроенный пошутить: не, так-то дед у меня еще тот был, но нет, большую часть своей силы, считай, всю ее, я получил иным способом.       Мелодия, видящая, что собеседник «поплыл», но при этом не лжет, с неподдельным увлечением: в таком случае не стану и пытаться скрыть свой интерес. Вдруг да будет возможность пойти если не той же тропой, то поблизости?       Степан, вообще берега теряя и адекватности маша ручкой, отчего анализ речи на лживость на нем сбоит, всегда показывая правдивость: ну, раз хочешь силы, остроухая, то слушай, как ее обрести.       на этом моменте Мелодия вся обращается во внимание       Степан, помахав рукой кукушечке: значит, между деревнями Большие Перди и Малые Бзды есть тропка лесная, вот по ней пройдя, выйдешь к ручью, по нему пройдя против течения, дойдешь до пещеры, в пещеру влезешь, три дня пройти все поворачивая только налево и никуда больше, а там провал в Поземелье, там пятнадцать залов, тринадцать переходов, руины какого-то города, оттуда вверх, к потолку, там будет неприметная лесенка, попадешь в пустыню, пройдешь пару недель на запад, даже если запад будет убегать, выйдешь к небольшому оазису, а там пространственная червоточина, она приведет в болотистый лес и нужно будет идти на юг строго прямо, пока не выйдешь на небольшой холмик, на вершине какого две сосны растут и с какого в любую погоду видны и Солнце и Луна одновременно... ты там запомнила?       Эльфийка, аж в подкорку эти слова записывая, кивает, думая, что ей сольют в момент неадекватности какую-то легендарную шамансую технику-ритуал-хитрость: кивает.       Степан, подавляя ржач: в общем, выходишь на холм, снимаешь одежду, всю, расставляешь руки в стороны и громко, четко, с должной дикцией на любом языке говоришь, запоминай. **прокашливается** «Активировать подключение нового пользователя. Инициация установки системы. Настройки по умолчанию. Да. Да. Да. Принять». Ждешь двадцать минут. Потом все.       Мелодия: ОШИБКА 404       Степан: мысленно хохоча уходит телепортом в закат, прежде чем выбитая из колеи Тень успеет среагировать.