every man is a...

Дрейфующий остров. Маленький клочок земли протяжённостью в сто квадратных километров, путешествовавший по бескрайнему океану, словно был лёгким листочком, унесённым с родного дерева. Почти двухсотлетний остров рыбаков и бравых мореплавателей, людей и нелюдей, с рождения обдуваемых жгучим морским воздухом, обветривающим щёки и колющим солью чувствительный нос. И всё это, конечно, очень вдохновляюще, если забыть про чёртову климатическую бурю, которую приходится здесь переживать не менее двух раз за год. Бомгю раздражённо посмотрел в окно на ветряные колокольчики, висящие на крыльце и издевательски недвижимые ни на миллиметр. Прошлой ночью вся их страна Оюхэян содрогнулась — трясло так, что хуже было бы лишь если бы остров перевернулся на все сто восемьдесят вверх ногами — а на утро они уже перескочили пару климатических поясов, из приятной свежести весны оказавшись в эпицентре жары, плавящей, казалось, сами камни. Слава всем богам, что в лавке тире скромном жилище Бомгю были вырезаны руны, позволяющие сохранять тепло в лютые морозы и наслаждаться прохладой, даже если по соседству начнётся извержение вулкана. Но с другой стороны, глядя на то, как при открытии двери воздух видимо колеблется, как в пустыне, можно только молиться тому чудовищу, которое рулит островом, чтобы ему побыстрее надоела кипящая вода местного моря, и они отчалили поближе к условиям более пригодным для существования. Он откинулся на спинку стула за широким прилавком, задрав голову кверху и прикрыв глаза, не глядя покачивая пальцами, как дирижёр палочкой, руководя тонкими шёлковыми нитями из паучьей паутины, чтобы соткать из неё невесомую серебристую ткань, мягче которой не сыскать и на всём материке. Спасибо местным богачам, что с радостью согласны на любую цену, когда дело касается чего-то «редкого» и «статусного». Бомгю, как вполне себе уважаемая (нет) и могущественная (не то чтобы было кому это оспорить) ведьма, вот уже как девяносто лет содержал собственную лавку магических услуг, расположенную близ города Кита, что не слишком далеко от берега (направление указывать бесполезно, сами понимаете: сегодня это Запад, а завтра уже Восток). Это была маленькая хижина в один этаж — не считая цокольного этажа и чердака — и весь он был отведён под рабочее помещение. Напротив входа — широкий прилавок, за которым высилась целая стена крошечных и не очень ящичков из самых разных материалов; некоторые время от времени дрожали, а парочка даже повизгивала по настроению. Вдоль остальных стен тянулись полки с артефактами, пузырьками с зельями и мазями, различными травами и камнями, переливающимися в свете масляных ламп блестящими гранями, да всякими безделушками. В дальнем углу также стоял небольшой круглый столик с парой высоких стульев, накрытых мягкими тканями, с подушками для сидения сверху. На столике красовался пузатый шар для предсказаний, любящий подшучивать над посетителями, резко принимаясь бегать на своих металлических ножках. А по левую руку от Бомгю в одном из нижних ящиков была расположена кошачья лежанка, где извечно спал его фамильяр — маленький котёнок по имени Косточка. В общем и целом, самый обычный магазинчик жадной до денег ведьмочки, ничего такого. Как раз когда Бомгю был на полпути к тому, чтобы заснуть и испортить плоды своих трудов в виде левитирующей паучьей ткани в воздухе, толстая дверь из собранных в ряд брёвнышек нерешительно приоткрылась, впуская за собой иссушающий воздух и фигурки нескольких деревенских детишек. Они потоптались на пороге несколько минут, взволнованно перешёптываясь, пока сам Бомгю не сбросил с себя сонливость, натягивая на лицо улыбочку ушлого продавца. — Заходите-заходите, гости дорогие! — пригласил он, вставая за прилавок и поправляя чуть спутавшиеся медно-рыжие волосы. Детишки переглянулись, но всё-таки прошли внутрь, отлипая от спасительной двери, которая беззвучно встала на место. — Здравствуйте, господин ведьма, — нерешительно сказала девочка в льняном платьице и фартучке, запачканном в муке и саже. В её речи слышны свистящие звуки из-за недостающих зубов, да и выглядит она – худенькая и низкорослая – едва ли на десять, — я бы… Вы… то есть… — девочка боязливо комкает в руках грязный фартук, опустив голову, и её друзья что-то тихо подсказывают ей, подталкивая ближе. Бомгю щёлкнул пальцами, материализуя ступеньки к прилавку, и опёрся локтями на столешницу, успокаивающе улыбнувшись: — Юная леди, не бойтесь – поднимитесь повыше и расскажите, чем Ваш покорный слуга может помочь. Малышка смущённо зарделась, бормоча что-то про «но я совсем не леди», однако забирается повыше, как раз поравнявшись взглядами с нечеловечески — дьявольски — красивым господином. Ведьма не был одет в дворянское платье, но и на одежду деревенских или городских это похоже не было: странная чёрная рубаха с высоким горлом облегала плечи и грудь, брюки доходили аж до талии и были подпоясаны кожаным ремнём шириной в три пальца, пересекаясь крест-накрест, а сверху струилась тёмно-серая мантия с рукавами чуть ниже локтей. Самым же необычным было металлическое кольцо, продетое через носовую перегородку. Деревенские дети ещё не имели чести видеть никого в таком странном наряде. Верно — это же ведьма. — Господин ведьма, — снова начала девочка, уже поувереннее; правда, не решаясь оторвать взгляда от столешницы перед собой, — нет ли у Вас средства, способного подарить прохладу? Моя мама уже давно болеет, но этой ночью ей стало хуже из-за перепадов температуры, — она поджала губы. — Она слаба здоровьем и не выдержит такого зноя, как сейчас. Пожалуйста, не могли бы Вы помочь? — наконец, подняла она голову, встречаясь со светло-карими глазами напротив. — Конечно, юная леди, — мягко ответил Бомгю, распахивая один из боковых ящичков лёгким движением пальца, — разве не для этого я здесь? — и подмигнул, подзывая к себе цветочный горшок размером с ладонь. — Что это? — восхищённо ахнула малышка на такую демонстрацию магии. — Сухолёд вечнозелёный, — пояснил он, указывая на коротенький стебелёк с пухлой шапкой прозрачно-белого венчика из лепестков, от которых по земле в горшочке стелился нежный водяной пар. — Достаточно одного такого бутона, чтобы охладить целую комнату на десяток градусов, — гордо сказал Бомгю так, будто самолично вывел этот вид. — А если рассосать половину лепестка во рту, то можно рассеять внутренний жар. Некий старичок, конечно, будет ворчать на него, если узнает, что он так легкомысленно разбазаривает редкий цветок, — да в первую очередь сам Бомгю никогда бы не подумал, выцыганивая у Субина его драгоценные растения, что тут же отдаст одно из них случайному человеку, но… ничего не поделаешь. Кто сделал его таким слабым перед хрупкими девичьими сердцами? — Удивительно, — даже на расстоянии можно почувствовать ледяную стужу, поэтому девчушка только благоговейно вздохнула, не решаясь коснуться цветка. — Но, наверное, это дорого? — мигом потеряла она всю радость от встречи с чем-то необычным. — А сколько у Вас в наличии? — Бомгю подбадривающе улыбнулся. Малышка вытащила мешочек из-под фартука (видимо, подвязанный к поясу), развязала узел и аккуратно вытащила горсть маленьких медных монеток. — Вот, — скромно подытожила она, невольно краснея щеками. Ровно тридцать две монеты. — Ох! — радостно хлопнул в ладони Бомгю. — Здесь более чем достаточно, госпожа! Ведьма взял несколько медных, пряча куда-то под прилавок, и помог собрать остальные деньги в мешочек, пока девочка силилась осознать, что её опять как-то странно назвали. — Неужели действительно?.. — неверяще сказала она, возвращаясь в реальность, боясь озвучить мысль до конца. — Конечно, — кивнул Бомгю, пододвинув горшочек к ней поближе. — Если что-то вновь понадобится, то непременно обращайтесь, – помогу, чем смогу. — С-спасибо большое, — дрожа, поклонилась девочка. Горшок в её руках льдяно жжёт не меньше, чем свинина, хранимая в их дворе в самые холодные зимы, – те, в которые они проплывали Северное море. — Да пребудет с Вами Морской бог, господин, — искренне пожелала она. Может быть, для чужеземцев это и странное пожелание, но для жителей острова, плавающего где-то посреди необъятных вод, Морской бог был и безопасностью, и продовольствием, и самой судьбой, решающей увидишь ли ты очередное рождение солнца из-за горизонта, или задохнёшься в сладких объятиях приливной волны. Выше культа Морского бога в этих землях ничего не было. Иногда, правда, с ним отожествляли уже две сотни лет как погибшего короля Артура, но это всё старушечьи байки. Бомгю никогда не верил во что-то, называемое «божьим благословением». — Да не увидитесь вы с богиней Смерти долгие лета, — привычно ответил он, провожая клиентов. — Только не забудьте держать его в тени! — поспешно прибавил он. — Будет плохо, если он начнёт таять под лучами солнца! Стоило ему остаться одному, как Бомгю устало вздохнул. Как много ещё к нему придёт людей из-за этого антициклона? Ах, точно. Его средство обогащение. Он возвратился к рутинному плетению ткани. Спустя парочку клиентов из города, купивших крем для омоложения, несколько вентиляторов и энергетических камней для их подпитки, на землю легли серо-голубые сумерки, мерцающие остаточными яркими бликами заката. Бомгю счастливо закончил с тканью и отлеветировал в соответствующий ящик, чтобы потом отправить заказ в модный салон. Жалко, что у него недостаточно квалификации, чтобы сшить из неё подходящие аристократическому вкусу одежды самому. Сколько тогда он мог бы за неё получить? И хотел было он отправиться на ещё более счастливый отдых, спустившись к себе вниз, если бы в дверь не раздался стук. — Добрый вечер, чем могу быть полезен? — Бомгю спрятал за вежливой улыбкой усталость, поправляя свою позу до идеальной. Его поздний посетитель выглядел довольно-таки молодо, лет на двадцать, и имел нежное лицо с пшеничной кожей и розовыми губами, что абсолютно противоположно чёрной монашьей рясе, укутывающей его от шеи до ног, и скромной цепочке с вытянутым крестом, переходящим в раздвоенные китовьи плавники на концах. На плотно закрытые веки (невидящий?) падали пряди цвета необработанного белого золота: коротко подстриженные, не считая тонкой косички из нижних волос, небрежно лежащей на правом плече. — Добрый вечер, простите за поздний визит, — мягко произнёс парень, то ли делая вид, то ли действительно не замечая появившейся нервозности Бомгю. — Меня зовут Кай, я монах из возведённой в прошлом месяце церкви, посланец Жемчужного города, — он поклонился, и от этого ведьма почувствовал себя несколько сюрреалистично. Казалось бы, будто ещё вчера Бомгю был вынужден бежать от людей с вилами и факелами, пышущих желанием умертвить его на священном костре инквизиции, а теперь сам святой отец спокойно приходит к нему, как в бакалею по соседству. Но, конечно, за последние века всё изменилось. Не только страна стала другой, даже церкви пришлось слиться с языческими верованиями, чтобы не рухнуть окончательно. — Поэтому боюсь, что нам потребуется Ваша помощь время от времени, — неловко улыбнулся Кай, распространяя вокруг себя поистине святую ауру. Бомгю не удивился бы, если бы некоторые его особо тёмные вещички потеряли после этого свою работоспособность. — Да, конечно! — отмер Бомгю. — Столько лет у нас не было церкви, но слава богам, что столица решила об этом позаботиться! Убил бы этих заботливых человечков от недюжей благодарности. Кай только согласно кивнул: — Сейчас у нас немного людей, и в основном мы занимаемся помощью нуждающимся, поэтому, — он вытащил небольшой свиток из рукава и передал его Бомгю, — к сожалению, быстро возник недостаток лекарств и вещей первой необходимости, — расстроенно нахмурился монах. Ведьма тщательно просмотрел длинный список, чуть хмурясь. — Хорошо, для начала я объясню вам по поводу сроков годности, — хлопнул он в ладони. — Крововосстанавливающее зелье допустимо хранить только четыре недели в тёплом помещении, а бодрящее очень любят воровать мыши, поэтому лучше не хранить его в открытых местах, в особенности там, где склянку легко разбить… — Бомгю ещё некоторое время рассказывал о самом важном, в процессе призвав к себе чашку с водой, чтобы смочить горло. — В зависимости от этого рассчитывайте когда и сколько можно заказывать, и где – хранить. Кай выглядел несколько впечатлённым и светло улыбнулся: — Тогда я немного подкорректирую заказ. Бомгю довольно кивнул. Всегда хорошо встретить понимающего человека. Почему-то многие люди уверены, что раз это всё магия, то она должна работать без всяких условий и причин, но магия — это тоже наука. Не такая точная как математика или судостроение, конечно, но порой ограничений в ней даже больше, чем задачек в школьных учебниках. — Я закончу с этим за три дня, — подытожил Бомгю, просматривая окончательный список. — Цена выйдет примерно вот такая, — он черкнул на бумажке несколько цифр, увидев которые святой отец невольно вздрогнул от безжалостности капитализма. — Вы можете прийти за заказом сами или же заплатить за доставку до двери, — мило улыбнулся ведьма. — Мы слишком бедны для дополнительных услуг, — засмеялся Кай, вытаскивая мешочек со звонкими монетами из рукава. — К тому же ещё предстоит облагородить собственный огород, чтобы быть в состоянии обеспечивать себя самим, — вздохнул он, качая головой. — Если Вам нужна помощь, то можете обратиться к мужикам из деревни Ракушек, — заговорщицки понизил голос Бомгю. — Там процветает хозяйство по разведению моллюсков, поэтому они более склонны к сельскому хозяйству, чем рыбаки. Кажется, там даже выращивают батат и бобы, но в любом случае наша почва недостаточно богата, чтобы найти настоящих земледельцев, — пожал плечами он, пересчитав полученные деньги. — Нет, это уже хорошая помощь! — не согласился Кай. — Даже парочка сильных рук, не обременённая глупостью, уже будет ценна, — благодарно улыбнулся он. — Тем более, что Жемчужный город тоже… — он только расстроенно машет рукой, мол, забудьте. Их страна действительно не славится плодородием. — Хотя… — вдруг вспомнил Бомгю и тут же осёкся. — Хотя… — уже более задумчиво повторил он. Если на этом острове и есть кто-то, разбирающийся в земледелии, то он имеет несчастье быть с ним знакомым. Вот только согласится ли этот древний мизантроп, даже если дело касается церкви? Кай вопросительно наклонил голову набок. — Что-то не так? — Вы слышали что-нибудь о местном травнике? — наконец, неохотно спросил Бомгю. — Нет. — Как быстро! Бомгю не может не возмутиться мгновенному отказу Субина, даже не повернувшего к нему лица. Хорошо, что, по крайней мере, он решил сходить к этому старикашке одному. Хотя бы не приходится терять лицо перед другими. — Я же и объяснить ничего не успел! — обиженно воскликнул Бомгю. — Это элементарная экономия нашего с тобой времени, — безапелляционно заявил травник. — Можешь, конечно, поболтаться здесь час-другой, если хочешь, но мой ответ от этого не изменится. Бомгю выразительно закатил на это глаза. Субин был, как ни странно, древнее самого ведьмы, несмотря на то, что не имел магического ядра (поэтому Бомгю справедливо подозревал в нём шамана), хотя и выглядел как молодой мужчина, незначительно старше внешности ведьмы. Помимо данного факта ничего примечательного в нём не было: обычные для их региона чёрные волосы и глаза, смуглая кожа, простая рубашка, широкие штаны, плетёные сандалии и длинная мантия цвета ротанга, которую с тем же успехом можно было бы заменить на большой кусок ткани и Субин так же спокойно бы в неё завернулся, как в кокон. Всё самое интересное (и возмутительное) скрывалось под этой постной рожей. — Я знаю, что ты скорее руку себе отсечёшь, чем кому-то поможешь, но, — весомо сделал паузу Бомгю, — даже ты не можешь не признать, что нет ничего плохого в том, что несколько обездоленных людей смогут поесть картошку вместо собственного желудка. Серьёзно, это даже не магические растения! К тому же теперь там нашли свой приют множество беспризорников, — как бы невзначай добавил он, шаркнув ножкой. — Не заставлять же бедных детей выходить в море, чтобы найти пропитание… Наконец, взгляд острых глаз опустился на бесстыжее личико Бомгю. И опять вернулся к горшку, с которым Субин возился всё это время. — Помоги мне с этим, — бросил ему травник, всучив тяжёлый горшок с каким-то кустарником в руки. — И без магии. — Зачем меня тогда просить?! — пропыхтел от непривычной тяжести ведьма. Кто вообще таскает что-то в руках, когда может просто щёлкнуть пальцами? — Но ты же меня просишь. Тц, и не поспоришь ведь. Субин вёл его из своего каменного домика через сосновую рощу в самую гущу леса, на середине пути сжаливаясь и забирая у бедного Бомгю растение, пока тот его не уронил своими трясущимися руками. Жалеют тут, понятно дело, больше кустарник, чем ведьму, но ему без разницы, пока он может отдохнуть. Субин что-то неясно прошептал — звук, как при шелесте листьев от лёгкого порыва ветра — и утвердительно кивнул: — Здесь. Они оказались в изножии молодого дуба с ярко-зелёной короной, обрамляющей ветви. — Выкопай ямку тридцать на тридцать, желательно оставив пару крупиц духовного следа, — привычно руководил Субин, временно опуская горшок у дуба. Непослушный кустик поспешил обнять своими тонкими веточками широкий древесный ствол. Что ж, до тех пор пока он может колдовать… Бомгю с лёгкостью выполнил инструкции, не забывая про духовный след — то, что называют подписью жизни. На самом деле это просто личная магия, которой наполнено любое живое существо. Просто, если для обычных людей отдать её означает потерять частичку своих жизненный сил, то для ведьм и всяких магиков это проще, чем сделать вдох. Субин с неимоверной нежностью вытащил корневую систему кустика большими ладонями и аккуратно пересадил в лунку: — Мне пришлось временно забрать его несколько месяцев назад, когда он заболел, но этот парень просто жить не может без своего дуба под боком, — мягко объяснил он, — не так ли? — уже обратился к кустарнику, щекоча его листочки, которые ответно обвивают человеческие пальцы. Конечно, всё самое хорошее в Субине предназначается одним лишь растениям, — уныло подумал Бомгю, сложив руки на груди. Если бы он хоть раз разговаривал с ним таким тоном… Нет, подождите, Бомгю-то какая разница как он там разговаривает?! Он рассерженно фыркнул на себя и отмахнулся от последовавшего вопроса в глазах Субина и от собственных горячих щёк: — Я внезапно вспомнил, почему ты такой раздражающий. Тот хмыкнул. — Хорошо, теперь всё, — удовлетворённо распрямился Субин, закончив с закапыванием, поливкой и удобрением. — Не болей, дружочек, — напоследок провёл он по листьям. — Раз уж ты так любезно помог мне, — задумчиво сказал он на обратном пути, — то, думаю, я могу немного помочь с этой… картошкой? — неуверенно спросил Субин. — Какие семена у них вообще есть? И на какой почве… ладно ты этого точно не знаешь, — вздохнул он, кажется, уже успев пожалеть о своём согласии. — Где эта церковь хоть? Бомгю счастливо просиял.