every man is a...

На дворе стоял январь-месяц. Солнце безудержно жарило землю, не щадя ни стариков, ни детей. Бомгю в качестве любопытного зеваки сидел на лавочке у задней стены белоснежного здания церкви, упиравшегося семью тонкими шпилями в небо и переливающегося разноцветными осколками витражей на свету. Над ведьмой беззастенчиво левитировал бумажный зонтик и маленький вентилятор сбоку, пока несколько крепких мужиков, обливаясь потом, вспахивали участок, отведённый под огород. Ах, романтика. — Нам в самом деле нечем отплатить за Ваши хлопоты, — святой отец присел рядом с ним, неловко трогая мочку уха. — Вы говорите это человеку, который буквально сидит и ничего не делает, — индифферентно поправил его стоящий невдалеке Субин, не отрывая внимательного взгляда от рабочих и спрятав ладони в широкие рукава. — Но без Бомгю мы бы даже не знали, у кого просить помощи, — мягко улыбнулся Кай. — Вот именно, Субин, ты сам стоишь и ничего не делаешь, — надулся Бомгю, злобно откусывая кусочек тангулу с характерным хрустом. Субин выразительно приподнял бровь, переводя взгляд на него, и Бомгю благоразумно заткнулся. — В любом случае. Эта почва слишком кислая, — обратился травник к Каю, — на данный момент вы можете посадить в неё тыкву, морковь и помидоры, но дело в том, что большинство культур предпочитает нейтральную среду. Поэтому я бы посоветовал обработать хотя бы половину земли известью, мелом или золой для повышения щёлочности. Для урожайности можно использовать рыбную или костную муку, например, — неторопливо рассказывал он, периодически прерываясь на то, чтобы поправить технику рабочих. — Я могу записать что и когда можно будет сеять. — Это было бы очень кстати! — хлопнул в ладони Кай, сияя ярче Полярной звезды. — Спасибо за Вашу помощь! — поспешно поклонился он. — Поблагодарите его, — махнул рукой на Бомгю Субин. А Бомгю продолжал молча хрустеть тангулу на шпажке. Только поправил немного вентилятор, чтобы подул теперь сзади (так и знал, что нужно было захватить с собой ещё один!) Именно поэтому ведьма первым заметил молодого человека, подошедшего со стороны главных ворот: миниатюрного, даже изящного, с тонкой шеей и большими совиными глазами. Он был одет в лёгкие доспехи (из кожи виверны, если Бомгю не изменяет острота глаз) поверх плотной рубашки и брюк для верховой езды, заправленных в высокие сапоги на небольшом каблуке, на руках — перчатки. А на поясе в ножнах висел одноручный меч. — Господин, я привёз то, что вы просили, — он остановился на почтительном расстоянии от Кая. Его удивительно светлое, считай что белое, лицо могло напугать особо чувствительных бедняжек, встреться оно им тёмной ночью. Особенно вкупе с контрастно тёмными радужками, от которых зрачков не отличишь, и такими же короткими тёмными волосами, падающими на лоб шёлковыми нитями. — Спасибо, Тэхён-а, — нежно пропел Кай. — Отдохни пока в тени, а то перегрелся поди, — засуетился он, прикладывая ладонь ко лбу парня. — Совсем нет. «Конечно, святой отец, вы вообще видите насколько он бледный? Можно подумать, что он с Северного полюса вернулся», — проворчал про себя Бомгю. Он заметил солидарное выражение на лице Субина и по-товарищески протянул ему тангулу. Теперь они уже вдвоём хрустели карамелью, наблюдая за представлением из первого ряда. — Ах, точно, — смутился Кай, вспоминая про их существование, — это Тэхён – рыцарь, который меня сопровождает – он служит церкви. Тэхён, а это Бомгю и Субин, я рассказывал про них, — монах поочерёдно указал на каждого из названных. Тэхён приветственно поклонился им обоим: — Спасибо за вашу тяжёлую работу. — Не нужно быть таким вежливым! — махнул рукой Бомгю, едва не попав по рыцарю кусочком карамели, на что тот и бровью не повёл. — Я вообще просто тут в качестве прохожего. — Тогда разве ты не должен заплатить за то, что находишься здесь? — бессердечно поддел его Субин. — Эй, разве я недостаточно тебе заплатил?! — А ты что-то платил? — Они довольно… интересные, — несколько выпав в осадок, заметил Тэхён. — Ты тоже так думаешь? — тихо хихикнул Кай, заинтересованно наблюдая за препирающейся парочкой, и спрятал улыбку в ладони. Тэхён кивнул, наблюдая за тем, как Бомгю пытался отобрать у Субина свой дар, который «не считался за плату», полностью игнорируя тот факт, что мог сделать это за долю секунды благодаря магии. — Это немного напоминает старые времена, — вздохнул Кай. — Когда же в последний раз было так оживлённо? — Сейчас, — сверкнул глазами Тэхён, не давая подумать ни о чём лишнем. — Сейчас наш дом опять наполнен людьми. — Ты прав, — снова улыбнулся тот. — Кстати, о доме: где опять пропадает Ёнджун-а? — …Мы тренировались с утра, — после долгого молчания начал подбирать слова рыцарь, — как обычно. Но после этого я его не видел, — виновато отвёл он взгляд. — Боги, надеюсь, что он не ввязался в неприятности, — между бровей Кая залегла складка, — мы же теперь в абсолютно незнакомом городе… — Мне найти его? — Нет-нет, не беспокойся, пожалуйста, — Кай провёл по его волосам несколько раз, стряхивая дорожную пыль. — Ты и так слишком много работаешь. Успешно уговорив Тэхёна отдохнуть, он подошёл к Субину, который снова вернулся к работе, присев перед уже вскопанным участком на корточки. И тот принялся говорить о методах взращивания овощей при перепадах температуры. — Позвольте пригласить вас на обед, — попросил Кай, когда солнце встало в зените. — Сегодня должен быть минтай на пару и суп из корней лотоса и тофу. Субин едва успел открыть рот, как Бомгю незаметно пнул его по икре, стреляя недвусмысленным взглядом «согласись-согласись-согласись!» — Заодно можно будет провести экскурсию, — благодушно предложил святой отец. Таким образом, они оказались в церкви. Как уже говорилось, здание храма было идеально белым, белее ангельских крыльев и личика местного рыцаря. Оно возвышалось над домами вокруг, словно журавль над цыплятами, и, несмотря на относительно небольшую площадь (особенно на фоне столичного собора), имело множество этажей, последний из которых был, скорее, полуоткрытой надстройкой. В ней висел позолоченный колокол, окружённый семью узкими шпилями пыльно-голубого оттенка. Стоило пройти через высокие двери, как посетителей встречали расписные витражи, ложащиеся на пол цветными тенями. Курильницы с благовониями, зажигаемые, как правило, во время молитв, перемежались с подставками под свечи. Главный зал обладал чувством удивительной свежести благодаря солнечным лучам, проникающим в него со всех сторон, и светлым стенам и потолку, украшенному простенькими руническими узорами по углам. В центре помещения находился алтарь Морского бога — постамент из базальта, аккуратно вырезанного прямиком из траппа, с семью равными углами. На втором этаже находилась трапезная с двумя вытянутыми столами и скамьями по бокам, кухня, будущая библиотека, где пока почти не было книг, а выше уже — опочивальни, поэтому они не стали подниматься дальше. — Святой отец, всё готово! — отрапортовала девчушка лет тринадцати, заглядывая в библиотеку. — Молодцы, мы сейчас придём, — улыбнулся Кай. — Ёнджун случаем не пришёл? — Не-а, — фыркнула та, — братец сбежал вместе с Хисын-и и Джеюн-и. — Опять? — нахмурился он. — Если с Джеюном что-то опять случится, то отвечать будете все поголовно. — Э-э? — протянула девушка, повиснув на дверной ручке. — Но это же нечестно! — Хеин, ты знаешь ведь о чём я, — строго сказал Кай, и Хеин расстроенно протянула звук согласия. — И всегда у вас так? — удивился Бомгю. — Как я уже говорил, нам действительно не хватает рабочих рук, — устало улыбнулся монах. — А теперь давайте пройдём в трапезную? Разновозрастных людей и впрямь хватало. Бомгю подсчитал девять человек, из которых двое были совсем малышами, — женщины с запавшими щеками кормили их кипячёным козьим молоком из бутылочек. Также был старик с мутными глазами, девушка с тонкими, даже спичечными ногами, которую принёс на руках Тэхён, и пара детей, не считая Хеин. В итоге, это было больше похоже на то, что святой отец запряг их на ещё большую работу, потому что не прошло и пяти минут, как Субин уже следил за парой малышей, сидящими ближе всего к нему и так и норовящими опрокинуть стакан с водой или пихнуть ложку с супом куда-то в неизвестном направлении, но только не в рот. А Бомгю тем временем очистил всю рыбу от костей одним заклинанием, заслужив восхищённые вздохи и ахи и, конечно, детей, умоляющих показать ещё какие-то фокусы. Если бы он мог вернуться в тот момент, когда настойчиво пинал Субина, заставляя остаться в этом Аду на земле, то треснул бы самого себя по голове. — У вас так быстро набрались люди, — с кривой улыбкой заметил Бомгю, запуская небольшой салют из своих пальцев. Разноцветные искры взрывались под потолком, рассеиваясь множеством блёсток, исчезающих на полпути до стола с едой. Кто-то благоговейно попытался поймать их в ладонь. — Почти половину из них мы приютили ещё до того, как нас назначили в эту церковь, — беспомощно улыбнулся Кай, помогая кому-то разрезать рыбье мясо на маленькие кусочки. Для человека, не открывающего глаз, он был удивительно ловок. В особенности, если сравнивать со слепым стариком, сидевшим рядом с ним. — Но я отправил послание о необходимости создания социальных учреждений вроде приютов для сирот и бездомных, потому что такими темпами одного храма и впрямь не хватит. Похоже, святой отец и правда был занят организационными вопросами. Учитывая сколько времени город простоял без божьего места, то остаётся только посочувствовать. Вряд ли они получат какую-то гуманитарную поддержку в ближайшее столетие. Верно говорят: выйдешь за пределы освящённой земли — и дышать сразу становится легче. Что? Так не говорят? И зря. Бомгю спрятал вентилятор под мантию, закрепив его на поясе, а зонтик пришлось держать самому, чтобы не привлекать ненужного внимания. — Ах, я устал, — пожаловался он, потягиваясь. — Никто тебя за хвост не тянул. К тому же теперь твоё лисье любопытство удовлетворено, — взглянул на него Субин. — Как всегда проницательно, Субин-а! Десять очков! — ухмыльнулся Бомгю. — Обычно я бы начал с выяснения сплетен и всякого такого, но что я могу поделать, если информация сама падает в мою тарелку? — Мне искренне жаль любое живое существо, вынужденное вступить с тобой в контакт. И в первую очередь себя. Бомгю сделал вид, что задыхается от гнева, изображая лицо невинного агнца: — Да ты же сам мне подыграл! Не отпирайся теперь! — Да и это взаимовыгодный обмен… — пробурчал он в сторону, надувшись. Субин успокаивающе похлопал его по предплечью, будто пень какой-то: — Да-да, ты самый хороший. — Почему, когда это говоришь ты, то это звучит так неискренне? — сощурил ведьма глаза. — Потому что так оно и есть. Храм находился на окраине города Кита, банально из-за того, что больше негде было разместить такую территорию, когда город застраивали век назад. А лавка Бомгю стояла в отдалении, аккурат в противоположной стороне, до Субина же вообще нужно было пройти дополнительные километра три в том же направлении. При обычных обстоятельствах Бомгю мог бы пролететь это расстояние, но он хотел составить компанию Субину, который наотрез отказывался лететь на случайной палке, которую ведьма подобрал по дороге. «Я бы тебе и муравья не доверил, не то что управление летательным средством», — сказал он тогда. Что ж, вспоминая свою рассеянность, по которой Бомгю мог и воду с огненной настойкой спутать… он не может винить в этом Субина. (Ради справки: огненная настойка — это концентрированная смесь горючих веществ, которую обычно заливают в пасть драконов для хорошего фаер-шоу. Зато экспериментальным путём выяснилось, что работает она и на людях!) — Но я уверен, что почувствовал какую-то странность, — задумался Бомгю. — Но как будто что-то очень слабое… А твои растения ничего тебе не сказали? — Ты думаешь, что это так работает? — скептически приподнял бровь Субин. — Да и когда бы у меня было на это время, даже если бы я и захотел их расспрашивать? — Было бы хорошо, если бы было так. Они проходили через рынок — большую площадь, заставленную торговыми палатками со всем, с чем только можно представить: остатки сырой и сушёной рыбы, разобранной ещё с утра, мидии, куколки пчёл, керамика, амулеты и кресты, книги и чернила… Отовсюду зазывали разномастные голоса, а где-то — жаркие споры. Воздух был одновременно сухим и густо-удушающим от запаха пота и гниющих на жаре морепродуктов. Неожиданно Бомгю осознал, что Субина нет рядом с ним уже какое-то время, и растерянно огляделся кругом. Мог ли этот дурачок потеряться в толпе, выйдя в неё впервые за последние неизвестно сколько лет? Однако потеряшка быстро обнаружился позади него. Похоже, что в какой-то момент Субин просто застыл на месте, сосредоточенно во что-то всматриваясь. — Йа, Субин-а! — Бомгю хлопнул его ладонью по спине, вернувшись назад. — Ты идёшь? — Ты прав в одном, — нахмурился тот, никак не реагируя на удар, — и впрямь происходит нечто странное. Ведьма непонимающе перевёл взгляд туда, куда смотрел Субин. Аккурат между ларьком с дешёвыми украшениями из ракушек и кузнечным магазинчиком был втиснут порядком замаранный шатёр (настолько, что невозможно было различить его изначальный цвет), в котором стояла громкоголосая продавщица в теле. — Что, хлопцы, хотите купить поросят? — весело спросила она, заметив их внимание. — У тётушки Ким самые жирные и мясистые поросята во всём Оюхэян! Не волнуйтесь, они лежат в нетающем льду, так что свеженькие, как только что из-под топора! Бомгю невольно сжал ткань на спине Субина, так и не успев опустить руку, почувствовав слабость в ногах, но не был в силах оторвать глаз от огромных ящиков, стоящих на невысокой лавочке. Потому что хоть содержимое в них и можно было классифицировать как мясо, но… В них лежали сине-фиолетовые эмбрионы. Какие-то были практически идентичны девятимесячному младенцу, а какие-то и на человеческое существо мало походили, имея разбухшую непропорционально огромную голову и крохотное тельце с загнутым хвостом. Однако все они были одинаково крупнее, чем должны быть на своих анатомических стадиях развития. Таким образом, самый маленький эмбрион, свёрнутый в клубок, был размером с ладонь, а самый крупный и впрямь ничем не уступал двухмесячному поросёнку. — Ох, сестрица, дай-ка мне килограмм пять! — подбежала к шатру женщина в крестьянском платье и вынула авоську из кармана фартука. — Мой муж со старшим сыном сегодня возвращаются с плавания, а я совсем ничего не успеваю! — запричитала она. — Сейчас будет! — хохотнула торговка, подняв одного из эмбрионов покрупнее за коротенькие ножки, и взвесила на руке. Видимо, тот оказался тяжеловат, и она – не успел Бомгю и подумать о том, чтобы вмешаться – споро отрезала пару кусков мясницким ножом. В местах разреза обнажилась бело-красная плоть — не пролилось ни капли крови, и обрубок завернули в плетёную сумку. Субин подошёл поближе и осторожно приподнял маленький кусочек льда из кучи, в которой хранилось мясо. Этот кусочек был в виде тонкой изогнутой серпом фигуры, будто лепесток. И совсем не таял. Бомгю и Субин переглянулись, и второй незаметно кивнул. Нет, подождите, даже до этого льда кое-что было странным. Никто в их окрестностях не разводил столько свинины, чтобы в один день продавать больше десятка заколотых поросят, тем более в такое пекло, — это просто ненаучно! Не говоря уже, конечно, о том, что и сама женщина, их продававшая, как будто бы искренне была уверена в том, что это обычная животина. — Тётя, — вежливо обратился к ней Бомгю, когда та освободилась, — у Вас и впрямь столько здоровых поросят! Я бы очень хотел купить парочку для разведения! — Хах, а у тебя глаз намётан, — усмехнулась торговка. — Но я живу немного далеко… Всё ещё хочешь посмотреть на живую скотину? — Конечно! — натянул улыбку Бомгю, утроив этим свой уровень обаяния. — И также можно нам вот это и это? — спокойно добавил Субин, указав на парочку эмбрионов. — Сделаем! — Кстати, платишь ты. — Ты серьёзно… — закатил глаза Бомгю. — Мог бы просто сказать, что напомнил про это для меня, а не выёживаться. — Нет, у меня и правда нет денег, — озадаченно посмотрел на него Субин. — … Бомгю так быстро приземлился на своём бумажном зонтике (ну а что? что было под рукой, то и пригодилось), что пришлось тормозить ногами по короткой траве, спрыгивая с зонтика и забегая в лавку. Они с Субином решили разделиться для того, чтобы не потерять ни след, ни время. Поэтому он сам должен был исследовать эмбрионы, пока травник остался с торговкой, беспечно присевшей тому на уши. Уже внутри Бомгю отлевитировал стол в центр комнаты, временно отпустив хрустальный шар на свободный выгул, и надел чёрный халат поверх одежды, затягивая множество узелков на спине на автомате, закрыл рот и нос белым платком, а глаза — очками с обычными стёклами. А пока он накладывал несколько защитных барьеров: один вокруг эмбрионов на столике, второй на сам стол, и ещё один большего радиуса на всякий случай. Заметив такую суету, со своей лежанки спрыгнула Косточка — котёнок размером с ладонь взрослого человека; её шерсть была грязного цвета из-за беспорядочно перемешанных рыжего, чёрного и белого, какой бывает только у уличных кошек, а красно-карие глаза были непропорционально большими и навыкате, словно вот-вот да упадут из глазниц. Она медленно прокралась по верхней полке, огибая стоящие в ряд банки и колбы, остановившись как можно ближе к Бомгю, и высоко запищала на эмбрионы, обнажая свои маленькие клычки. — Знаю я, знаю, — махнул ей ведьма. — От них разит чем-то злым, но они в любом случае слишком жалкие, чтобы представлять какую-то угрозу для меня. Хотя и могут быть живы, если способны маскироваться. Если говорить кратко, то понятия «добро» и «зло» использовались для того, чтобы определить источник и направленность силы. То есть необязательно зло будет нести нечто негативное, но образуется оно исключительно из обиды, ненависти или других разрушительных эмоций и подпитывает агрессию и безумие всего окружения. Поэтому-то злая энергия имеет гораздо больший потенциал к, собственно говоря, злу, алогичности и хаосу ради хаоса. Добро же, наоборот, возникает из самых бескорыстных побуждений: защитить, помочь, принести себя в жертву, — и это то, на чём базируется та святая аура служителей церкви, которая есть у Кая, например. Это некорректно называть непосредственно магией, потому что магия — это сознательная воля. Бессознательную волю как раз и представляет сила (со своим вектором направленности), но у большинства простых людей она нейтральна, поэтому незаметна. — Так что лучше отойди подальше, за границу третьего барьера хотя бы, — обеспокоенно попросил Бомгю. Он подвесил над столом шар белого света, направленного вниз, натянул тонкие перчатки, разложил свёрток с набором нужных инструментов, и вынул из него серебряный скальпель. Итак, приступаем к вскрытию неизвестного образца злой природы.