We'll meet again...

— Как жалко, что уже приходится прощаться, ещё и при таких обстоятельствах, — Фукуи слегка наклонила голову, чтобы Цудзимуре было легче затемнять некоторые участки кожи на её лице. Прошёл час и за этот час они много чего успели сделать, поработав над образом женщины. План их бегства опять включал в себя разделение. Как и планировалось, Мизуки займётся безопасностью Эцуко и Томико, а Сигма и Дазай займутся книгой. — Не понимаю. Нельзя было просто одеть парик? Зачем стричься и красить волосы? — Осаму закинул в рот горстку каких-то конфет, что завалялись в чемодане, он уже особо не разбирался чей он, с непонятными эмоциями рассматривая выкрашенные в рыжий цвет волосы. Боже, когда-нибудь он перестанет ловить триггер с этого цвета. Сигма сидел собирал сумку, пряча книгу как можно глубже. Туда же он убрал ноутбук. Прощальный подарок от Эцуко, ведь он им наверняка понадобиться, если придётся сломать ещё один телефон. Рядом сидела очень грустная Томико, перебирая в руках его заколочку. Работница Отдела по делам одарённых, возможно уже бывшая, глянула на детектива с некоторым раздражением. Она отложила косметические средства и пододвинула к себе чемодан. Кстати, конфеты он стащил как раз-таки у неё. — У меня здесь только женские парики. Не могла же я в открытую за вами следить. Вот так я милая стюардесса, так строгая бортпроводница, так неуклюжий администратор-новичок, а так админ-профессионал, — Цудзимура по очереди прикладывала к голове парики, соответствующие причёскам ранее перечисленных девушек. С самого начала. Она преследовала их от самого Токио и на протяжении всего пути. Дазаю от этого спектакля аж плохо стало. Как он не заметил? Ладно, он действительно недооценивал Отдел, но, чтобы всё было настолько запущено… Мизуки переделала хвост, спуская его ниже, закрепила волосы заколками и надела сверху тугую плотную сетку, пряча под неё все голубые пряди. Выбрав парик строгой бортпроводницы, она достала ножницы, подрезая хвост и нацепила его на себя, поправляя, чтобы он лежал немного небрежно, волнистыми прядями спускаясь к плечам. — А я думаю, что это даже хорошо. Сейчас я преступница похуже вас двоих. Если мне нужно спрятаться, то я готова изменить не только свою внешность, но и личность. Всё ради безопасности Томико, — Эцуко, что на себя была толком не похожа, как-то грустно улыбнулась, рассматривая в зеркало своё преображение. Одежду ей тоже подобрали другую, чтобы она больше походила на мужчину. На самом деле слежка — это меньшее, что проделала Цудзимура. Она также всё время заметала следы пребывания, что в транспорте, что в гостиницах, забирая себе бланки регистрации, будто их никогда здесь и не было. — Вы правда удивительный человек, Фукуи-сан. Думаю, вас двоих точно не узнают, если вы выйдете отсюда как обычная семейка после отдыха. Но что насчёт нас? — В этот момент взгляды всех присутствующих обратились к Сигме, который тоже возился со своими волосами, закрепляя их заколкой, закончив со сбором вещей. Ну, рано или поздно они бы об этом заговорили. Можно сказать ему повезло. Погладив по голове Томико, он настрочил кому-то сообщение с телефона, что ранее одолжил у Мизуки и вернул его владелице, поднимаясь с дивана. Отойдя к стене, Сигма лишь сложил руки на груди и прикрыл глаза. Несколько минут они все сохраняли молчание, даже толком не шевелились. Когда Осаму собирался что-то сказать, в очередной раз испытывая плохое предчувствие, посреди комнаты образовался чёрный туман, в котором тут же замельтешила белая ткань. Нет. Ну нееет… — И вот, когда наши герои попадают в плачевное положение, из которого не могут выбраться самостоятельно, появляется он! «Кто же он?»: спросите вы? А на этот вопрос вы уже должны знать ответ! — Туман рассеялся и на месте чёрно-белого вихря образовалась фигура уже знакомого шута. Коля поднял руки вверх приветствуя всех присутствующих. — Nikorai Gōgori sono hito!— В этот раз на нём был уже более привычный наряд из чёрно-белой жилетки, рубашки с рюшами и полосатых клоунских штанов. А шляпу новую он одевать не стал, да и правый глаз больше не прятал. Коля повернулся в сторону доброго друга и тот сразу заметил блестевшее между светлыми волосами золото в ушах. Девочка, сидящая на диване, крикнула не то от страха, не то от восторга. Дазай тут же направился в сторону Сигмы, вспоминая, чем в прошлый раз закончилась их встреча с Гоголем. Лишь чувствуя тёплую ладонь в своей руке, он как-то успокоился, слишком быстро осознавая, что к чему. — Идея которая мне не понравится? Да, ты прям ясновидящий, малыш. Это – отвратительная идея! — Осаму свободной рукой в воздухе очертил фигуру Николая, который как ни в чем не бывало осматривал их номер. Взгляд его упал на ребёнка. Как жаль, похоже не получится нормально подшутить над Сигмой и побесить бинтованного гоблина. — А у нас есть выбор? Я всё прекрасно понимаю, но сейчас это самый удобный способ уйти. Ты ведь разговаривал с Куникидой. Агентство в этой ситуации не помощник и при этом они всё равно стараются… — Агентство не помощник, поэтому ты решил связаться с ним? Он всё ещё преступник, позволь тебе напомнить. Или может я тебе уже наскучил? — Осаму понимал, что это бред. Он глянул на Гоголя, что доставал из плаща какие-то игрушки и сладости, явно украденные из ближайшего магазина или соседнего номера, пытаясь отвлечь или впечатлить ребёнка. Для Сигмы эта фраза прозвучала очень неприятно. Потому что выставлено было всё так будто он… Даже в голове не укладывалось! Словно Дазай вот так вот намекает на его неверность, будто он может запросто перескочить с одного на другого. — Да что ты такое… Говоришь… — Вот именно, прикуси язык. Он слезы проливал не для того, чтобы услышать от кого-то вроде тебя подобную хуйню, — Николай прикрыл ребёнку уши ладонями, глядя на Осаму как на врага народа. Хоть он и сказал это на русском, но маты есть маты. Ему пока не очень хочется от чужой матери по шее получать. Шутки-шутками, а Коля к Сигме относится как к брату младшему. Это было как-то странно, испытывать к кому-то такие тёплые чувства, при этом не желая его убить. Если бы он раньше осознал, что так можно, то Достоевский… — Интересная у вас конечно драма, но чем дольше вы тут находитесь, тем меньше у вас шансов сбежать незамеченными. Если на каждой улочке будут стоять серьёзные дяди с пистолетами, то пиши пропало, — Цудзимура переложила вещи в чемодан Фукуи, только самые необходимые, а после закатила свой под кровать. Он им больше не понадобится. Лучше было бы обзавестись сумкой, но на это тоже времени сейчас нет. Нужно выехать за город. К тому же они уже решили, куда отправятся, так что медлить бессмысленно. — Коль, откроешь портал под Дазаем, я пока отойду, — Сигма освободил свою руку от хватки, вместо этого передавая Осаму сумку. Нет, его эти слова не довели до слез, просто хотелось проверить причёску при нормальном освящении в ванной. В комнате та они свет не включали, чтобы внимания особо не привлекать, только маленькую настольную лампу, чтобы удобно было красить Фукуи. За ним туда же проскользнула и юркая Томико, прикрывая дверь. Дазай под осуждающими взглядами ощущал себя неудавшимся австрийским художником. Мизуки смотрела на него откровенно, как на кусок дерьма, Гоголь отвлёкся на шляпу, которую Сигма оставил на диване, а Эцуко глядела с этим странным материнским осуждением. И даже смена имиджа не изменила её взгляда. — Он плакал? Но когда? — Обратившись к Николаю, он закинул лямку от сумки себе на плечо. А она стала заметно тяжелее, что неудивительно, ведь сейчас в ней находилась толстая книженция. И ноутбук. Похоже теперь небрежно сбросить её на пол не получится. — Когда я пытался его спасти. В итоге только до слез довёл. Но ты в этом виноват не меньше. Он за тебя постоянно переживает. Любит тебя, ублюдок ты одноклеточный. Не понимаю, почему Дост-кун вообще видит достойного соперника в ком-то вроде тебя, — Прежде чем Осаму успел разобрать, что он только что услышал, Коля открыл под ним портал. Щас очутиться где-нибудь в лесу и вообще думать забудет о его словах. Дождавшись Сигму, клоун снова надел на него шляпу. Теперь этот жест больше означал: «Доверься мне», нежели «Я тебя использую». Он особо не подслушивал, как тот прощался с девочкой, девушкой и женщиной, погрузившись в свои какие-то думы. Уже прошло несколько минут. Николай надеется, что этот черт об дерево себе голову расшиб, надумав столько всякого неприятного. Да, было бы славно. — Ты ведь не отправил его на дно реки или в открытый воздух? Он иногда говорит что-то необдуманно, но он правда хороший, — Наблюдая едва заметную уставшую улыбку, Гоголь и сам улыбнулся, также несколько натянуто. Они сейчас действительно были похожи на семью, при том, что Николай был в роли отца, а Сигма в роли сына, который выгораживает своего придурошного ухажёра, всячески оправдывая. — При всём желании я только отправил его в лес. Оттуда будет удобнее добираться до вертолёта, — Закутавшись в плащ, оба растворились в тёмном тумане. Сигма снова чувствовал себя не очень хорошо, но ему стало легче, когда они оказались в лесу, подальше от города, на свежем воздухе. Коля его аккуратно придерживал, но отпустил сразу, стоило им только попасться на глаза Осаму. Да, тот и впрямь выглядел как взъерошенный петух, тут же прилипая к своему партнёру с вопросами. Наблюдать за этими голубками долго не пришлось, так как они решили оставить всё на потом. Разговор точно не для клоунских ушей. В прочем его это тоже не то, чтобы сильно интересует. — И так, мои дорогие друже, куда же мы отправимся? В Америку вам путь заказан, всевидящее око Френсиса вас обнаружит в два счета. Поверьте, он уже знает, что книга у вас. Ваши моськи крутят по телевизору вместо рекламы чипсов, а листовки с фотороботами висят на каждом фонарном столбе в Японии, — Николай вклинился между ними, обнимая за плечи, словно они были давними друзьями. Даже неприязнь к Дазаю как-то развеялась, ведь их ждало весёлое совместное путешествие. Поиздеваться он ещё успеет. А вот сам Осаму только и думал о том, как намекнуть шуту, что он немножко третий лишний. Спасибо, пообниматься он мог бы и с одним Сигмой. — В Англии прекрасная Агата Кристи спустит с вас три шкуры за этот уникальный пылесборник. В общем ситуация, ребятки, хуже некуда. Поэтому предлагаю остаться в России, отправившись куда-нибудь в центр. У меня и квартирка имеется, пока там остановитесь. В конце концов здесь вам ничего не угрожает, кроме Достоевского. Но он ведь мёртв, — Гоголь убрал от них руки и вышел вперёд, по памяти направляясь к вертолёту. Они шли всё дальше и дальше в лес, снова поднимаясь на вершину. Слишком много загадок, недосказанных слов и всё это нагнетало атмосферу. К тому же на улице начинало темнеть, а у них ни связи, ни еды. И проводник их что-то молчит как рыба, не уж то потерялся? — Слушай, Гоголь, а какая цель у Агаты Кристи? Насколько я помню она сотрудничала с Фицджеральдом и Достоевским, — Дазай решил разрядить обстановку каким-то отвлечённым разговором, чтобы сразу не кидаться обвинениями. Они идут уже минут пятнадцать. Если он припарковал вертушку так далеко, то почему не может переместить их ещё раз, чтобы добраться быстрее? — Понятия не имею. Об этом знал только Дост-кун, а секретами своими, как вы знаете, делиться не спешил. Мне лишь известно, что женщина она коварная, непредсказуемая и доминантная. А ну и ещё ей нужна книга. Хотя кому она не нужна? С такой вещью ведь можно даже мёртвого воскресить. Ты ведь об этом тоже не раз задумывался, Дазай? У тебя есть человек, которого ты хотел бы воскресить? — Николай остановился, оглядываясь на них через плечо. Вот это он сейчас метко выстрелил. Конечно, у Осаму был такой человек. Он правда хотел бы, чтобы тот жил долгую и счастливую жизнь. Но не так, не таким путём. За всё приходиться платить. И книжке он этой не доверяет. Обязательно будет подвох по типу: «Один воскреснет — другой умрёт». — Это неважно. Долго нам ещё идти? Где ты вообще оставил вертолёт? Сам то хоть помнишь? — Сразу отпало всё желание любезничать с клоуном. Его слова звучали так, будто он говорил это с полным осознанием. Будто всё знал. Пусть сам язык прикусит. Гоголь задрал голову, пытаясь разглядеть небо через ветви деревьев. Лес был не сильно густой, так что такая возможность у него имелась. Он не обратил внимания на чужое недовольство, лишь прибавил темпа к шагу, высматривая что-то впереди. — Успокойся, на самом деле я просто тяну время. Ночью лететь безопаснее. Вертушка в ясном голубом небе привлекла бы ненужное внимание, — Что-ж, ладно, в этом он прав, хотя признавать его правоту в чëм-либо вообще не хотелось. Так они потратили на путь ещё около получаса, пока совсем не потемнело. И вот наконец-то Николай вывел их к вертолёту. Им управляли какие-то незнакомые люди, разговаривающие на русском. Да вот только они вовсе не обращали внимания на пришедших к ним. Гоголь вприпрыжку подбежал ближе, тут же открывая большую дверь вертолёта. На одном из сидений лежала сумка, которую ранее ему так любезно подарил Сигма. Вернее, он молча приватизировал её просто потому что. Ему нужнее. — А вот и наш транспорт на ближайшую ночь. Даже не надейтесь, что волшебным образом заиграет музыка из «Пятидесяти оттенков серого». Не будем же медлить, вперëд-вперëд! — Сигма шутку, связанную с музыкой не понял, а вот до Дазая дошло немного погодя. Они поочерёдно забрались внутрь, заперев за собой и устроились на сидениях. Коля сидел напротив, ближе к тому краю, где находились сидения управляющих и перебирал вещи в сумке, находя пакет с фруктами. Он достал одно яблочко, покручивая его в руке. — Будете? Лететь достаточно долго, вы, наверное, уже проголодались, — Протерев фрукт о ткань своего плаща, Гоголь как ни в чем не бывало надкусил его, передавая пакет в руки Осаму. Сигма выглядел несколько уставшим и сонным. Он тоже взял себе яблоко. Так они в гордом молчании прикончили пакет с фруктами. За яблоками последовали бананы. Николай поглядел на оставшийся последним продолговатый жёлтый плод с некоторым озорством и протянул его другу. Действие это сопровождалось настороженным взглядом Дазая, хотя у него на лице было написано, что желание и благоразумие снова ведут войну. — Угощайся, Сигмушка, — Да, это была та самая ситуация, когда по взглядам окружающих было сразу понятно, что дело пахнет керосином. Коля чуть не мурлыкал, Осаму взгляд метал туда-сюда. Но разве щас это должно волновать? Особенно когда за сегодняшний день он лишь плотно позавтракал, пропустив и полдник, и обед, и ужин. Без каких-либо подозрений Сигма взял фрукт, аккуратно снимая с него кожуру. Две пары глаз внимательно наблюдали, как он подносит его к губам и… Откусывает. Нет, на самом деле это ожидаемо. Никаких пошлых действий, никакого подтекста. Сигма просто за милую душу уплетал банан, поедая его короткими укусами. — Ммм, не зря брал их почти зелёными, они пока в сумке лежали похоже дозрели. Спасибо, Коль, — Доев банан, он просто завернул кожурку в пустой пакет и прикрыв рот зевнул, откидываясь на спинку сидения. Глядя на напряжённого Дазая, Гоголь хотел ржать в голосину. Громко и откровенно. Да, тот явно себе не такое зрелище уже представил. — Блять… — Приложив ладонь к лицу Осаму тяжело вздохнул. О чем он щас вообще думал? Нет, нет и нет! Ничем хорошим такие ситуации не заканчиваются. Если сексуализировать всё подряд, то реакция будет соответствующая. Сигма тут же повернулся к нему, выглядя сбитым с толку. — Что? Ты тоже хотел? Сказал бы, я поделился бы, — Нет, ну тут Николай никак не смог сдержаться. Чужая наивность и невинность просто поражали. Серьёзно, к нему человека вроде Осаму просто подпускать нельзя. Да и Гоголь рядом с ним ощущал себя слишком… Просто слишком, при том, что сам о подобных вещах практически не думал. Ну не интересует его такое. Он уже давно не подросток, страдающий от повышенного либидо. Его смех похоже ещё сильнее сбивал с толку бедняжку, сонливость которого будто рукой сняло. Было ощущение, что смеются над ним. А это не очень-то приятно. — Чего ты ржёшь? Спать мешаешь, я тебя щас с вертолёта сброшу. Всё равно ты от подобного не умрёшь, — Сигма устроил голову на плече Дазая, вытаскивая из его плаща свой телефон. Зарядки мало. А в вертолёте розеток увы нет. Как доберутся до Николаевского дома нужно будет обязательно подзарядить. Проверив наличие или отсутствие пропущенных, он убрал телефон обратно и снова прикрыл глаза. Нужно поспать пока есть возможность. Однако кто сможет нормально уснуть, находясь рядом с клоуном? Такие как он могут заткнуться лишь тогда, когда сами посчитают нужным. — Слушай, Сигма, а ты уже проверил тот стереотип о японцах? — Николай смотрел куда-то в окошечко, игнорируя вопросительные взгляды. Ей богу с этими двумя так весело. Пока один пытался понять его слова, думая, причём тут японцы, какой ещё стереотип и как он должен это проверить, Осаму просто дыру в нём сверлил. Одним взглядом угрожал: «Только попробуй и из вертолёта тебя сброшу уже я, предварительно отобрав тряпку для перемещения». Но ведь Гоголю и делать толком уже ничего не надо. Ведь у кого любопытный ребёнок будет выпытывать информацию про стереотип о японцах? Бинго! У представителя этой национальности. — Дазай, а что это за стереотип такой? — Чувствуя, как его дёргают за рукав плаща, будто они на викторине какой-то и подсказывать нельзя, а Сигма нагло нарушает это правило, Осаму ощущал себя рыбой, выброшенной на берег. Ну за что? Ну почему Гоголь с ним так жесток? Чем он это заслужил? Ладно, может быть, он это заслужил, но ведь ответ скорее всего вызовет ступор не у него а… Нет, он так не может. Лучше бы они поискали другие пути, от этого шута одни проблемы. Хотя если тот будет молчать, то может они сведут на нет эту тему, главное что-то быстренько придумать и всё. — О, ну знаешь, про японцев разные бывают стереотипы. Например, о том, что мы совсем не умеем пить… Не смотри так, ты сам говорил, что по одному человеку судить нельзя. А ещё есть стереотип о том, что мы у нас плохо с выражением эмоций. Глупо правда? Вспомни, как перекосило лицо Куникиды и как долго он ворчал, когда ему вместо сахара насыпали в ягодный чай соли. Как после этого можно всерьёз воспринимать подобные стереотипы? — Дазай громко рассмеялся, пытаясь спрятать своё напряжение, отвлекая и себя, и Сигму, и может даже Николая получится отвлечь. Тот молчит и вроде просто наблюдает, как беззаботный смех бинтованного идиота вызывает такую же улыбку на лице его доброго друга. Так мило и романтично, аж тошнит. — Но скорее всего Гоголь имел ввиду стереотип о том, что японцы постоянно едят суши. А это тоже полнейший бред. Мы с тобой суши, наверное, пару раз всего ели. Зачастую всё было в разобранном виде, отдельно рыба с рисом, отдельно овощи, — Всё, кажется на этом они точно закончили. Переведя взгляд на Колю, он заметил, что тот только заметно кивнул, будто ответ его полностью удовлетворил, а сам он отвлёкся на игру с тростью, которую успел достать из плаща. — Вообще-то я говорил про стереотип о том, что у всех японцев маленький член. Но ты сегодня та-ак много поведал о народе страны восходящего солнца, так что можете не отвечать на этот вопрос, — Он сказал. Только Осаму подумал, что можно наконец расслабиться и подумать о чём-то более важном, ну или поспать на худой конец, как Николай двумя предложениями полностью изменил окружающую атмосферу. Улыбка с лица Сигмы сползла в считанные секунды, словно была нарисована и кто-то неудачно плеснул ему воды в лицо случайно смыв её. Как… Как он вообще должен был на это отвечать?! Прибывая в ожидаемом ступоре, он пытался собрать все мысли в кучку и разобрать их по полочкам, но всё никак не получалось. Если представить, что его мысли — это книжки, которые нужно поставить на свои места, то данная ситуация просто разрушала к чертям все полочки, шкафы и вообще… Всё. Гоголь будто таким завуалированным образом спросил у него видел ли он… Дазая… — Николай Васильевич Яновский, вы самый бестактный, бессовестный, невоспитанный кусок… — А дальше на седую клоунскую голову посыпались такие ругательства, какие он вряд ли ожидал услышать от своего доброго друга. Некоторые вообще услышал впервые. Сигма аж с места поднялся, желая пару раз треснуть этого придурка, но его вовремя удержал Осаму, скрещивая руки чуть выше бёдер. Вообще он думал, что всё будет наоборот и это его придётся удерживать, но кажется он снова ошибся. Только вот дебоширить в вертолёте не нужно. Да и не попадёт Сигма по этому шуту, тот сразу в плащ нырнет.

***

Возмущения не прекращались ещё долго, может быть минут пять, хотя никто особо не считал. А потом ещё минут десять сиреневые глаза пылали высшей степенью недовольства, стоило только взгляду упасть на Гоголя. Но вскоре Сигма уснул, привалившись к плечу сидевшего рядом Дазая. А он и рад, ведь теперь тот ещё долго будет дуться на клоуна, а значит его вспышки ревности скоро вовсе исчезнут. Они не нужны. От них только сплошные неприятности и разногласия. — Бешеный он какой-то стал. Что вы с ним сделали в этом своём агентстве? — Николай говорил тихо, не желая тревожить чужой сон. Сам он удобнее развалился на двух сидениях, перебирая в руках колоду карт, что тоже достал из плаща. Не от него ли случайно Сигма перенял пристрастие к азартным играм? Ведь дело тут не только в казино, кто-то должен был направлять его и обучать. — Мы сделали из него сильного и независимого человека, умеющего отстоять своë мнение, вольного делать то, что он посчитает нужным. По крайней мере так говорит Куникида-кун, когда я лишний раз пытаюсь свалить на него свою работу, — Да и говорит он это в основном Сигме, намекая на то, что он спокойно может послать Осаму вместе с его отчётами куда подальше. Он не обязан ему помогать. Гоголь как-то невесело усмехнулся, что больше было похоже на насмешку и сделал картами пружинку, всяко разно их перемешивая. Да уж, по итогу, по-настоящему Сигму использует только Дазай и то не очень-то удачно. — Да, он совсем не похож на того замученного паренька, с которым меня знакомил Достоевский. Может ему действительно в агентстве не так уж плохо. Хотя не могу сказать тоже самое про ваши недо-отношения, — Николай переложил сумку себе под голову, вместо подушки и убрал карты. Даже в тюрьме койки были удобнее, чем сидения вертолёта. Утешала мысль о том, что так спать придётся недолго. Это всего лишь на одну ночь, а там уж наконец-то тёплая, уютная кроватка. И никакого подъема в шесть утра. — Думай что хочешь. Меня не сильно волнует какое впечатление я произвожу на тебя и какого ты обо мне мнения. Мы с тобой сейчас сидим здесь лишь потому, что Сигма считает тебя своим другом, — Он с ним дружбу водить не собирается, в одобрении не нуждается. О доверии не может быть и речи. Если бы он хоть немного доверял клоуну, то давно бы спал, а не тратил свои слова на эти не особо содержательные разговоры. А ещё Осаму искренне надеялся, что в чужом доме они надолго не задержатся. С Сигмой они обязательно что-нибудь придумают. — Ты уж прости, но я привык высказывать свои мысли вне зависимости от того, хотят меня слышать или нет. Ты выглядишь как типичный мудак-альфач, цепляющийся за каждую юбку. Поэтому мне не особо хотелось, чтобы мой дорогой друг связывал свою жизнь с кем-то вроде тебя. Ну и вообще я думал, что у вас какие-то терки с тем рыжим, — Николай по привычке потянулся к своей голове, чтобы опустить цилиндр, тем самым прикрыть глаза, но вспомнил, что нет у него теперь такой возможности. Почему он не возьмёт где-нибудь новую шляпу? Ну, это сложный вопрос. Просто он к этой белой так привык, что заменить её чем-то другим было бы равносильно измене самому себе. Глупость какая-то, да ему и так вроде неплохо. Слова шута ощущались как ментальные толчки по собственному эго. Неужели он правда производит впечатление такого человека? Интересно, Сигма его считал таким же? Или считает до сих пор? Ещё одна причина недолюбливать Гоголя — его слова наводят на мысли, которые вряд ли когда-нибудь пришли бы ему в голову сами по себе. Последнее предложение так вообще заставило снова по украденной привычке закатить глаза. — Да так не ты один думаешь. Только вот наши «терки» с Чуей заканчиваются там же, где заканчивается совместная работа. Я ему помогаю прийти в себя, если он перестаёт контролировать свою способность. А он это просто он. Сказать мне о нём нечего. Удобный союзник вот и всë, — Возможно он сейчас обманывает самого себя, но углубляться в их отношения и разбираться что к чему он не хочет. Накахара, да и вся мафия в целом лишь один из пройденных этапов в его жизни. Прошлое. Настоящее он связал с другими людьми и не планирует их больше менять на кого-то другого. Черт и всё же начал углубляться. — До чего же ты странный. Обычные люди больше похожи на растения. Ведут прикреплённый образ жизни, адаптируются под окружающую среду. А ты так легко меняешь одних на других. Может Сигма для тебя тоже «удобный союзник»? — Да когда же у него закроется рот? Лучше бы дальше шутил, травил какие-нибудь анекдоты, рассказывал бы как его в тюрьме дрючили. Нет, ему вот именно сейчас нужно пытаться вести с ним серьёзные разговоры, залезть в самую душу, только чтобы найти на что ещё такое надавить. Раздражает. — Чего ты хочешь добиться этим? Не помню я, чтобы мы успели сдружиться до такой степени, чтобы я так просто начал делиться с тобой своей личной жизнью. Сигма для меня не только удобный союзник, он… Особенный, — Взглянув на ранее упомянутого, что так удобно устроился на его плече, Дазай снова стал разглядывать бледное лицо, небольшой аккуратный нос, тонкие розоватые губы, светлые брови, что даже во сне были слегка нахмурены. Неужели в таком состоянии он продолжает злиться на Гоголя с его слишком длинным языком? Забавно. — Не думал, что ты умеешь улыбаться, при этом не выглядя как самодовольный мудак, — Ты временами похоже вообще не думаешь. Спать собирался ну так спи, — Осаму отвернулся, желая на этом совсем закончить диалог. Ещё Сигму разбудят и прилетит обоим. Они сейчас находятся в достаточно неприятной стрессовой ситуации, так что пусть хотя-бы во сне он отдыхает и не беспокоится о чём-то лишний раз. Коля, кажется, пробормотал что-то о том, что тот сам не спит и это очень мешает, но потом повернулся к нему спиной, пожелав спокойной ночи. Сам Дазай смог уснуть через полчаса, когда убедился, что шут точно спит. Так они проспали около семи часов. Первым, что неудивительно, проснулся Сигма. Лишь каким-то чудом его голова всю ночь пролежала на плече Осаму. А может тот просто не спал и всё контролировал. Он опять вытащил телефон из кармана его плаща, проверяя время. Восемь часов утра. Ну вот зачем так рано? Николай обмолвился, что лететь им достаточно долго, но всё же ему нужна была конкретика. С некоторым сомнением глядя на пилотов, Сигма поднялся со своего места, стараясь при этом не будить Дазая. Он подошёл чуть ближе, цепляясь за первую попавшуюся вещь, что оказалась чужим сидением. — Извините, а сколько нам ещё лететь по времени? — Вообще отвлекать управляющего каким-либо транспортом это не очень-то правильно, не говоря уже о безопасности. Однако ответить на всего один вопрос не сложно ведь? Двое мужчин просто проигнорировали его. Подумав, что те могли не услышать, Сигма повторил чуть громче. Итог: ноль реакции. Он слышал, как они переговаривались друг с другом, но своих пассажиров словно совершенно не замечали. Хлопнув ладонью по креслу, в качестве последней попытки дозваться до них, он почувствовал такой же лёгких хлопок по своему плечу. — Они тебя не слышат. И не видят. Это для вашей же безопасности. Смотри, — Только что проснувшийся Гоголь сунул руку в плащ, и та тут же появилась прямо перед лицом пилота, щёлкая по лбу указательным пальцем. Сигма сделал вдох, замечая, что даже это не привлекло чужого внимания. Николай зажал нос, дёрнул за волосы, но результат всё тот же. — Видишь? Попробуй сам. Они как кукольные тут сидят, их единственная задача помочь нам добраться до нужного места, а остальное их не волнует, — Странно это всё. Подозрительно. И при этом он пошёл на поводу желания немного позабавиться. Сигма протянул руку вперёд, прикасаясь к чужой голове и легонько дёрнул прядь светло-русых волос. Стоит признать это правда немного забавно. Но увлекаться не нужно, перед ним ведь по-прежнему живой человек. — Кто они? Что с ними? Почему они нас не замечают и никак не реагируют? — Столько вопросов. Кажется, он даже забыл их ночную ссору. Ну, вернее, как ссору. Когда один чуть-ли не в алфавитном порядке покрывает матом на весь вертолёт, а второй сидит с выражением лица как у тупой рыбы, то это не сильно похоже на ссору. Да и вообще на Колю долго обижаться не получается. Если с ним не общаться, то будет только хуже. Таких людей как он игнорировать нельзя. Гоголь метнул взгляд в сторону спящего Осаму. Его главная проблема — догадливость этого чертилы, а сейчас можно спокойно ни о чем не беспокоиться. — Я не могу сказать. Я не знаю. Их просто прислали чтобы забрать меня, а что у них с головой не так это мне неизвестно, — Сейчас он надеялся, что Сигма по наивности детской просто закроет эту тему и пойдёт дальше сидеть в обнимку со той чувырлой. Он не может сейчас дать ответы на эти вопросы. Не хочет его обманывать и снова подвергать опасности. — Кто их прислал? — И на что он надеялся? Конечно, может Сигма и более благосклонен к нему, чем Дазай, но всё равно относится с недоверием. Оно понятно, но всё же этот факт немного расстраивал. Да, в этой вселенной они не могут стать обычными друзьями. Спасение от трудного разговора пришло оттуда, откуда не ждали. Осаму свалился с сидения. Ну вернее на сидение, соскользнув как-то по стене. Тут же подорвался, весь взъерошился, оглядываясь по сторонам, будто что-то потерял. Вернее сказать кого-то. Сигма сразу забыл про все свои вопросы, возвращаясь к своему горе-партнеру. Что-ж, в этот раз ему сыграло на руку то, что эти двое в таких отношениях. — Доброе утро… Мы ещё не прилетели? Вот неудача, а я уж думал, что проснусь в уютной кроватке, а там и ты под боком, и цирк вернулся обратно в свой шатёр, — Дазай потянулся, вытягивая ноги и удобнее устроился на неудобном сидении. Присевший рядом Сигма лишь улыбнулся, а Гоголь по-детски передразнил его, отворачиваясь. Если смотреть правде в глаза, то они оба клоуны, так что это вообще не имеет какого-либо смысла. Осаму достал из своего плаща телефон, проверяя время и убрал обратно. Лететь им ещё около девяти часов. И чем в это время вообще можно заняться? Сигма обычно разговаривал с Ацуши, рассказывая всё, что только в голову придёт, когда у того было свободное время. А сейчас даже поговорить не получится, потому что осталось процентов десять. Только на разговоры по делу. — Слушай, а ноутбук заряжен? Не помешало бы связаться с кем-нибудь из наших, чтоб уведомить о том, что мы живы-здоровы, — Сняв с плеча Дазая лямку от сумки, он положил её себе на колени, расстëгивая замки. Ноутбук лежал прямо сверху и весь был покрыт детскими наклейками с разными мультяшными персонажами. Мило. Подняв верхнюю крышку, Сигма сразу же проверил процент зарядки, как только экран зажёгся. Девяносто пять. — Ура-а, можно будет в покер поиграть, — Ну этот как обычно. Хотя ладно уж, зарядки хватит и на игры. Введя пароль, который им заранее сообщила Фукуи, он обратил внимание на обои рабочего стола, где была чужая семейная фотография. На фоне зелёной лесной чащи, Эцуко стояла в летнем хлопковом платье, держа на руках Томико, которой, наверное, ещё и года не было. Рядом с ними стоял мужчина, голову которого так удобно получилось обрезать. Наверное, ради приличия, стоит поменять обои. — Делу время потехе час, сначала нужно кому-нибудь позвонить. Только вот кому? — Переглянувшись, они снова повернулись к экрану ноутбука. Куникиду они ещё вчера замучили, Ацуши скорее всего на задании, а у остальных и своих дел по горло. Правда был один кандидат, с которым Осаму давно уже хотел поговорить. — Глупый вопрос. Думаю, сейчас самое время позвонить умнейшему человеку, с которым нам посчастливилось работать, — Забрав себе ноутбук, он начал искать приложение для звонков. А если его нет, то можно скачать. Вертолёт в очередной раз приземлился на подзаправку, что происходило каждые три часа. Благо их это вообще не касалось, всё оплачивали со своего кармана пилоты. Похоже они нормально взаимодействовали со всеми, кроме своих пассажиров.