We'll meet again...

– Вы бы ещё во время собрания в зале переговоров позвонили. Похоже понятие скрытности вам вообще не знакомо, – Рампо сидел за столом, по привычке закинув на него ноги. Перед носом у него также валялись упаковки из-под конфет, стояла кружка чая и вообще... – Что-то я не помню, чтобы наше агентство выглядело изнутри как замок викторианской эпохи. Это ведь твой домашний номер. Когда ты успел прописаться у своего писателя? – Ни для кого не секрет, что отношения Рампо и По несколько... Специфичны. Они будто были на той же стадии, с которой начинались отношения Сигмы и Дазая. Правда у них не было периода «Ты меня раздражаешь» и «Я к тебе так привык, что готов делить квартиру, футон, а потом можно и фамилию». У них по-умолчанию всё началось с дружбы, если не брать в расчёт их противостояние. Эдогава хоть и пытался делать вид, что их отношения ограничиваются лишь взаимной выгодой и совместной работой, но выглядело всё совсем иначе. – Мы просто работали. Я как раз размышлял над тем, что делать с вами. Фукудзава-сан уже пытался связаться с Нацуме, но тот будто испарился. План ваш хоть и отвратителен, что в задумке, что в исполнении, но кажется сработал. Сейчас все загружены поиском вас, а я под шумок... Нет-нет, не надо, давайте по-позже, – То-ли он их оскорбить пытался, то-ли похвалить, но в итоге всё-равно отвлёкся на кого-то другого. Рампо поднялся с кресла и сам куда-то ушёл, вернувшись лишь с подносом, на котором стояла тарелка с булочками, печеньем и пряниками, чашка чая да вазочка с конфетами. Как не погляди у него работа оказывается в самом разгаре. – Тебе Эдгар ещё и чаи в комнату заносит? Сигма, ты почему мне чаи не носишь? – Дазай повернулся к нему, показывая при этом своё наигранное недоумение и возмущение. Про Гоголя, что сейчас ощущался декорацией, они все дружно забыли. Сигма посмотрел на него таким взглядом, что кажется у Осаму на автомате, прокрутились в голове все те маты, что свалились прошлой ночью на Николая. Ах да, он и так практически всё делает в доме. Чай тоже наливает зачастую он. – Да причём тут Эдгар? Это его горничная вообще-то. Она выполняет все обязанности по типу уборки, готовки, потому что По и Муситаро, в процессе полного погружения перестают следить за порядком, – Эдогава взял из вазочки конфету, разворачивая её и закинул в рот, тут же разглаживая фантик. Внимательно рассмотрев этикетку, он смял её и положил небольшой комочек на стол. – То-есть вы там живете втроём, у вас есть горничная... И енот? Чудесная шведская семья, даже не знаю, что сказать. Мне похлопать? – Осаму сложил ладони вместе и тихонько похлопал, тут же получая локтем под ребра от сидящего рядом Сигмы. Неправильно это как-то, пихать нос в чужие отношения, но похоже так Дазай пытается отыграться за тот раз, когда Рампо разделил своё мнение с Куникидой, утверждая, что Осаму плохой партнёр. Тогда они тоже вдоль и поперёк обсудили их отношения. – Тц, я щас сброшу. Если ты позвонил, чтобы обсудить с кем я живу, то перезвони в другой раз. Щас только от чаепития отвлекаешь. Вы сами то вообще где? – Эдогава вгляделся в экран своего компьютера, пытаясь разобраться, что у них там на заднем фоне. Да только что-то особо непонятно. Впрочем, долго он этим заниматься не стал, снова сосредотачивая внимание на сладостях. – Простите, что отвлекаем, мы хотели посоветоваться с вами. Мы сейчас в вертолёте, нам Гоголь помог сбежать из того отеля, – В подробности Сигма особо не вдавался. В конце концов, скорее всего, Рампо уже знает либо половину правды, либо всю правду. Да и рассказывать особо нечего. Ну, пока они не перешли к самой основной их головной боли. – Гоголь это который...? – Рампо взял с тарелки пряник и сломал его по середине, намекая на тот театр одного актёра с распиленным напополам человеком. Дазая это почему-то слишком сильно рассмешило. Ещё и хруст был такой забавный. Да, Николая с его-то играми тяжело забыть, даже если постараться. И случай с бензопилой хорошее тому подтверждение. – Ах да, он самый, – Сигма сначала толком не понял, что в этом смешного, но потом и сам улыбнулся, взглянув на Колю, что опять от скуки возился с картами, играя с самим собой в «Пьяницу». Шут будто почувствовал на себе его взгляд, помахав ладонью и также улыбнувшись. Да, он похоже о том фокусе и представлении совсем не жалеет. – Нашли у кого помощи просить... – Да я ему тоже самое говорил! – Слушай, я же твой план с масками и заложницей поддержал, вот и помолчи. К тому же у нас не было выбора. И вообще это уже неважно, – Сколько ещё придётся выслушивать то, что Осаму не доверяет Гоголю, ловить на себе эти ревнивые взгляды, когда они с Николаем говорят дольше двух минут? Это уже утомляло. Сигма понимает, что скорее всего Дазай и сам не в восторге от этого, но всё же хуже себя от этого чувствует именно он. – Да, давайте перейдем к делу, со своим любовным углом уж сами как-нибудь разберитесь, в этом я не помощник. Книга. Вы ведь хотите узнать, куда её можно спрятать? – Хорошо, они наконец-то перешли к теме, которая сейчас волновала больше всего остального. Синхронный молчаливый кивок единственный ответ, которого дождался Эдогава. Он положил вторую половинку пряника обратно и откусил немного от того, что остался в руке. Молчание. Они молчали несколько минут, а первым тишину нарушил Коля, умудрившийся каким-то образом проиграть самому себе. – А что вы на меня смотрите? Да я знать не знаю. Вы хоть книгу покажите, что она из себя представляет то, – Сигма открыл сумку, глядя на аккуратно сложенные вещи. Он снова перевёл взгляд на Гоголя, что после этого сразу отвернулся, делая вид, что его это не интересует. – Сомневаюсь, что сейчас подходящее время. Вдруг кто-то захочет приватизировать книгу и, скажем, оживить своего покойного друга, – Осаму тоже обратил внимание на клоуна, относясь с большим недоверием. Впрочем, ничего нового. Они опять взглядами пытались поубивать друг друга, затрачивая чужое время на свои перепалки. – Про себя говоришь? – Снова тишина. Давящая, напряженная. Пока они не начали убивать друг друга в прямом смысле, Сигма всё же достал книгу, удерживая её двумя руками. Он открыл её с самой первой страницы и повернул в сторону камеры. – Я заметил, что тут есть надписи на японском языке, но прочитать их очень трудно. И написаны они какими-то золотыми чернилами. Дальше там всё ручкой. Как думаете, сможете расшифровать? – Сигма держал книжку, перекрывая обзор так, что на чужом экране можно было увидеть лишь текст, напоминающий собою смесь всех возможных иероглифов. Рампо тут же стал серьёзнее, надел на себя очки и приблизился к монитору. – Я, по-твоему что, пророк или проповедник, чтобы в записях божественных разбираться? Ладно, не зря у меня тут под рукой одни писатели. Серьёзно, выдели бы вы библиотеку По, в обморок бы свалились... Да ничего я не преувеличиваю! Что ты там рукой машешь, лучше подойди поздоровайся, – Эдогава поманил к себе кого-то, кто был с ним в одной комнате и сидел где-то с правой стороны. По фону это, кстати, была чья-то спальня. И долго думать кому она принадлежит не пришлось, так как через мгновение с той же стороны показалась знакомая фигура Аллана По с Карлом на плече. Он тихонько поприветствовал их, слегка наклонившись, чтобы его было видно, выглядя при этом неловко и несколько сковано. В домашней растянутой кофте и тёмных широких штанах, По на себя был не похож. Ну не ходить же ему дома, как капуста, в двух пиджаках, жилетке и рубашке? – Вот, с ним мы в два счёта справимся. Конечно, я мог бы справиться и один, но вдвоём ведь веселее, – Рампо показал пальцами зайчика и свободной рукой сжал руку Эдгара, притягивая его к себе немного ближе. От достаточно резкого рывка вниз, Карл попытался забраться дальше на спину, от чего По наклонился ещё ниже, чувствуя себя ещё более неловко. И стоять так было неудобно, и отпускать чужую руку не хотелось. Дилемма. Сигма посмотрел на потолок вертолёта, находя его ну очень интересным, Дазай же как-то отвлечённо засвистел, сложив руки в замочек, ударяя указательными пальцами друг об друга. Наконец, когда Карл спрыгнул со спины По и перескочил на плечи Эдогавы, первый отошёл, вскоре вернувшись со стулом. Устроившись за столом, отодвинув поднос со сладостями немного в сторону, Аллан тоже чуть приблизился к экрану. – Покажи книгу ещё раз, – Оба сидели чуть-ли не впритык к экрану, чтобы разобрать хоть что-то. И при этом сидели чуть-ли не вплотную друг к другу. Оторвавшись от созерцания прекрасного потолка, Сигма снова приблизил книгу к камере, застыв в таком положении. Прищурившись, Эдгар внимательно прошёлся взглядом по строчкам. Ему волосы особо не мешали, он уже привык, выглядя при этом как бриар или командор, который казалось с открытыми глазами будет видеть только хуже. Однако у гениального детектива на этот счёт было своё особое виденье. А может он просто прикалывался, проведя ладонью по чужому лбу, прижав волосы к макушке. По от неожиданности аж вздрогнул, но ничего не сказал. А там и говорить не нужно. Лёгкий румянец на щеках, контрастирующий со светлой кожей и тёмными пятнами под глазами, говорил сам за себя. – Спасибо... Кхм-кхм, мне кажется, что некоторые иероглифы здесь просто не на своих местах. Скорее всего мера предосторожности, чтобы прочитать с первого раза было невозможно. А вообще у вас там освещение плохое, я разглядеть не могу, – По снова сел прямо, выглядя при этом немного виноватым. Но это чувство сразу же растворилось, как только сидящий рядом Рампо промычал, соглашаясь с его выводами. – Для начала уже неплохо. Начнём пока что с этого. Значит наш летописец знает японский? Это всё упрощает. Если нужно его найти, то мы знаем с чего начать, – Дазая этот факт немного обрадовал. Может если они найдут того, кто тратил время на этот шифр, то смогут перекинуть заботу о книге на него. Но будет сложнее если их писака на самом деле знает все языки мира и это просто ложный след. – Ага, посмотрел бы я, как ты бегаешь, тыкаешь каждому японцу этой книжкой в лицо. Вас же там совсем никто не разыскивают, кретин, – Коля пробормотал это на русском, надеясь, что Осаму его не поймёт. Но потом вспомнил, что этот индюк, ради разнообразия иногда говорил с Сигмой на русском, так что да, подъеб не засчитан. – Ну, если на этом всё, то свяжемся позже, ещё раз. Всё равно вы пока не сможете нормально книгу сфотографировать. А у нас ещё много работы. Нам нужно работать, – Эдогава поспешно отключился от звонка и откинулся на спинку кресла. И ведь не лень кому-то было это шифровать. Хотя может, как и сказал По это что-то вроде встроенной функции, если книгу использует необычный человек. Похоже там написано что-то очень важное. – Слушай, это был действительно японский? Я даже не разобрал, что это за каракули трёхлетнего, – После этих слов на Рампо накатило какое-то странное чувство. Это звучало знакомо... Но зацикливаться на этом, пожалуй, времени нет. – На самом деле я не совсем уверен. Я просто сказал это, чтобы они сначала попробовали сами расшифровать. По крайней мере там точно иероглифы, – Аллан поправил волосы так, что большая их часть снова лежала на правом глазу. Взяв с тарелки вторую половинку пряника, Эдогава отдал её Карлу, пока тот не запрыгнул на стол. – Это гениально. Так Дазай точно на месте сидеть не сможет, надеясь, что всю работу сделают за него.

***

– Ага, знаю я вашу работу, Рампо-сан. У вашего напарника от этой работы скоро мешки под глазами будут больше самих... Что? Не смотри так на меня. Он уже отключился. А ты что, думаешь они действительно ночами напролёт книжки читают? Разве тебе не интересно... – Нет. Не интересно. Это неприлично. И это не наше дело. Не твоё дело. Нужно найти весь японский алфавит, включая хирагану, катакану и кандзи. Потом можешь играть в свой покер, – Сигма снова полез в сумку, чтобы достать кусок бумаги, на который всё это выпишет. Но увы, в сумке кроме одежды, бинтов, щёток с пастой и бигуди ничего не нашлось. Да, всё ещё непонятно, каким образом Дазай уговорил его стащить их из отеля, но похоже: «Да если бы мы их не нашли, про них бы никто и не вспомнил», сошло за аргумент. – Что ищешь? – Осаму пододвинулся ближе, когда тот застегнул замки и откинулся на спинку сидения, сжимая в руках книгу. Открыв её там, где были золотистые иероглифы, он пролистал вперёд, останавливаясь на следующей странице. Такая запись была только одна и в самом начале. – Да так, хотел найти какую-нибудь бумажку, чтобы алфавит переписать, но у нас с собой ничего подобного нет, – Кажется на фоне даже перестали шелестеть карты. Сейчас и Гоголь, и Дазай, смотрели на него с некоторым непониманием. Поднимая взгляд на Сигму и опуская его на книгу, они переглянулись между собой. Искать бумагу, когда у тебя в руках буквально целый наполовину пустой альбом это, наверное, немного странно. Осознав этот немой намёк во взглядах окружающих его людей, он в каком-то защитном жесте прижал к себе книгу. – Сдурели что ли!? Нельзя её таким образом использовать. Это слишком ценный ресурс, чтобы исписывать его всякими каракулями, – Хотя, с другой стороны, он уже видел вырванные страницы и сам пытался оторвать. Но это было случайно. Двое лишь пожали плечами, Николай отвлёкся на пришедшее сообщение в телефоне, а Дазай и дальше наблюдал за действиями Сигмы. Вернувшись к попыткам, что-то разобрать, он только ужаснулся. Если на первой странице можно было спокойно разобрать, что это за иероглифы, то на обратной стороне половина текста была просто-напросто зачеркнута, где-то записи обведены раза три... Как это вообще расшифровать? Так ещё и перевести потом надо. Ему уже жалко Рампо который будет возиться с этим. – Он что писал это будучи пьяным? С нас точно потребуют деньги за работу с этим... Чем-то. Вот, а ты ещё не хотел использовать листы как обычную бумагу. Кто-то этот твой ресурс вообще не жалел, – Отчасти он мог бы согласиться с этим высказыванием. Отчасти. В остальном всё выглядело слишком спорно. Коля, которому уже надоело проигрывать самому себе, подошёл к ним, тоже заглядывая в книгу. По его взгляду можно было понять, что он что-то знает. Однако если они сейчас начнут подробный расспрос, то всё сведётся либо к смене темы, либо к ссоре. Нужно подступить к этому очень аккуратно, ненавязчиво. – Что ты за гений такой, если не можешь отличить почерк пьяного человека, от человека отчаявшегося? Если приглядеться, то можно увидеть, что писарь зачеркивал фразы, словно пытался разодрать бумагу, – Гоголь стянул одну перчатку и провёл пальцем по бумаге, ощущая некоторую шершавость. Действительно, будь это обычная книга, бумага разодралась бы в два счёта. Сигма и сам решил проверить, как только тот убрал свой палец, надевая перчатку обратно. Удивительно, Николая и за язык тянуть не нужно было, сам высказал свои догадки. Но всё равно по-прежнему доверия не вызывал. Скорее наоборот. – Тяжело представить, что он испытывал в тот момент... Ну а вообще это так, просто мысли вслух. Мне то откуда знать, что там да как там, – Гоголь вернулся на своё место, снова ложась на сидения, устраивая голову на сумке. С каждым разом он говорит всё больше и больше, чем надо было бы. Тут же вспомнился их разговор до пробуждения Осаму. Всё неспроста. Если так подумать, то шут сказал, что вертолёт отправили, чтобы его забрать. Но если так посудить, мог ли Николай после их последней встречи за пару дней улететь отсюда, а потом также по первому звонку вернуться? Вместе с вертолётом? Напрашивается вывод о том, что Гоголь за это время никуда и не улетал. Он чего-то ждал. Но чего? – Ой, зато ты у нас такой умный, можешь понять, что чувствовал человек по каким-то каракулям. Слушай, малыш, фиг с ним с этим покером, давай лучше кино какое-нибудь посмотрим. Отцепись ты уже от своей книжки. Потом почитаешь, – Дазай просто забрал у него книгу, спрятал ту в сумку и отложил подальше, тут же залезая в поисковик. Лететь ещё долго, так что в принципе можно потратить несколько часов на фильмы. Похоже к неудобным сидениям они уже настолько привыкли, что те практически не вызывали чувства дискомфорта. – «Звёздные войны» или «Гарри Поттер»? – Оба произведения - франшизы длиной в несколько фильмов. Самое то для длительной поездки. Выбор пал на эпическую космическую оперу. Увлечённые просмотром, они толком не обратили внимание на то, что рядом пристроился Коля. Лишь при переключении с первой части на вторую, Осаму искоса глянул в его сторону. Ну хоть устроился рядом с ним, а не рядом с Сигмой. Два фильма они просмотрели практически залпом, обговаривая лишь какие-то незначительные детали или просто шутя на разные темы. Снова не сойдясь во мнениях, Николай и Дазай о чём-то спорили. Шут ещё тогда назвал его Чубаккой из-за чего у того опять подгорело. В итоге они пропустили минут десять от фильма, так ещё потом пришлось объяснять Сигме кто такой Чубакка. Проспойлерили блин. – А мне кажется, с самого начала было понятно, что Энакин станет злодеем, – Пересмотрев пропущенный фрагмент, они молча просмотрели до того, как Скайуокера или же Дарт Вейдера, побеждённого Оби-Ваном, находит Палпатин. И вот Гоголю опять захотелось поговорить. – И почему же? – Ладно, Осаму уже третий раз пересматривает, по сути, это все ради Сигмы. А если тот хочет послушать рассуждения своего чокнутого дружка, то так уж и быть. К тому же такие разговоры немного разбавляют атмосферу. Да и время проходит ещё быстрее. Коля посмотрел на него с таким видом, будто это было очевиднее некуда, устроился поудобнее, повернувшись к ним и в этот раз ткнул на пробел. – Смотрите. С самого начала его показывают каким-то ну слишком хорошим и слишком типичным для второстепенного персонажа. Сразу понятно, что он рано или поздно должен выйти на передний план. Так и получается. Мы видим, что этот обычный бедный, несчастный мальчик-раб в свои девять лет и швец, и жнец, и на дуде игрец. И силой там какой-то обладает, и спасти всех может. В общем в простонародье Мэри Сью, – Николай вытащил из плаща бутылку с водой, открутил крышку и сделал несколько глотков. Да, для Дазая это тоже было несколько очевидно. Так что пока он не удивлён. Только вот ему это всё что-то напоминало. Сейчас, когда клоун проговаривает это вслух. – Если у такого персонажа и дальше будет всё хорошо, то наблюдать за этим будет неинтересно. Вот и начинается: Покушение на жизнь его любимой, видения всякие неприятные, смерть матери. Одно за другим просто. При таком раскладе оставаться хорошим невозможно. Так что самое очевидное для такого персонажа дальнейшее развитие – роль главного злодея, – Звучало это как какое-то логичное умозаключение. Но на деле не всегда ведь так. Размышляя над чужим объяснением и пытаясь понять логику шута, если она, конечно, вообще имелась, Сигма и сам погрузился в глубокий анализ. Мальчик, раб, хороший второстепенный персонаж, Мэри Сью, несчастья, предательства, главный злодей... Почему это всё так знакомо, но в то же время чуждо? – Ерунда какая-то. Ты хочешь сказать, что слишком хороший человек, которого представляют как жертву обстоятельств, в итоге обязательно превратиться в бездушную тварь, готовую убивать каждого без разбору? – Вывод напрашивался лишь такой. Взгляд Николая несколько ожесточился, будто таким образом Осаму мать его родную оскорбил, что значительно сбивало с толку. А Сигма не понимал, почему атмосфера между ними снова накалилась. – Конечно, если по итогу остался один, на грани смерти, а единственный кому он доверился предал его и бросил. Тут ещё посмотреть надо, кто по-настоящему тварь бездушная, – Гоголь отодвинулся от него, а после и вовсе спрятался в плащ, исчезая непонятно куда. Что это сейчас было? Оставшиеся в вертолёте задавались этим вопросом, пока снова не отвлеклись на фильм. Лишь потом, после небольшого перерыва, тот вернулся в добром здравии, рассказывая какая хорошая погодка снаружи, при этом выглядя так, будто совершенно ничего не произошло. Между ними стояла тишь да гладь. Сигма опять дремал на плече Дазая, а тот в свою очередь играл в покер. Но эта идиллия разрушилась в один момент. Гоголь от делать нечего раздвинул вертолётную дверь, восхищаясь красотами России-матушки и закрыл лишь тогда, когда ему три раза пригрозили вышвырнуть наружу. Остался от силы час. Из еды бутылка воды на троих. – Сигма-а, хочешь покататься со мной на хвосте вертолёта? Тебе обязательно понравится. Там ветер так прикольно в лицо дует и виды! Ах, какие виды, я знаю, что ты такое любишь, – Неугомонный Николай уже успел помучить их несговорчивых кукольных пилотов и расчленить себя, но ему по-прежнему было скучно. Он из тех людей, что не могут сидеть ровно на одном месте. Правда его активность проявляется не в бесконечной работе, а желании навести суету. Заинтересованный таким предложением, Сигма поднялся со своего места, но потом повернулся к Дазаю, с намерением спросить, не имеет ли он чего... – Всё нормально, иди. Я не против, – Не отвлекаясь от игры в покер, он без каких-либо разборок и пререканий дал своё согласие. – Точно? – А то потом опять будет эта его неоправданная ревность, дешёвые драмы и всё в таком духе. За свои слова в отеле он уже извинился, но ведь если ничего такого не говорить, то и извиняться не будет нужды. – Точно. Ну что ты как маленький, я же не могу тебе запретить приближаться к нему. К сожалению. Главное будь осторожнее, а я щас барана одного на место поставлю и позвоню кому-нибудь из наших. Напомню о своём существовании, – Осаму наконец поднял на него взгляд и только улыбнулся, сразу же вливаясь обратно в игру. Сигма протянул ладонь Гоголю, а тот, притянул его к себе, тут же заворачиваясь вместе с ним в плащ. Как только звуки двух винтов стали громче и отчётливее, буквально под самым ухом, он вцепился в клоуна, пытаясь вжаться в него от страха. – Нет! Коля я передумал! Коля я не хочу умирать! Верни меня обратно внутрь! Коля! – Это вызвало у Николая приступ смеха, который толком невозможно было разобрать. Они сидели на хвосте вертолёта, а лопасти его винта вращались прямо над головой. Боже, на что он согласился?! – Да не дергайся ты, просто сядь смирно и смотри! – Перекрикивая весь этот шум, клоун пытался его обездвижить, чтобы не свалился ненароком. Лишь через пару минут, когда Сигма немного притих, понимая, что вроде бы им ничего не грозит, он открыл глаза, всё также крепко цепляясь за одежду Гоголя. Они летели на высоте четырёх с половиной тысяч метров, буквально по открытому небу. Внизу уже виднелся город, где рядами выстраивались красивые домики, Большая Нева, разделяющая два берега, отражающая ясность чистого голубого неба, а дальше, разливался Финский залив Балтийского моря. – Знакомься, мой дорогой друг - Санкт-Петербург! Наша культурная столица! – Коля чуть ли не в ухо ему кричал, при том, что сидели они вплотную, рассказывая какие-то исторические факты об этом великом городе белых ночей, известном своими театрами, музеями, памятниками архитектуры. Сигма старался уловить каждое слово, пусть всё ещё был напуган, завороженно рассматривая виды. Без сомнений они замечательны. – А теперь прыгаем! – Не успел он толком разобрать, что только что услышал, как Николай просто спрыгнул вниз, утаскивая его за собой. Шум ветра тут же заменил шум винта, порывами врезаясь в кожу. Да он что издевается над ним!? – Яновский я ненавижу тебя! Если мы выживем я убью тебя! Убью!