Пугающе Странное (или сквозь Уэнсдей-мультиверс)

Ну… Это было что-то. Энид вцепилась в руку своей вариации, как в якорь, все еще пытаясь осмыслить только что услышанную сенсацию. Энейт не отстранилась, позволив младшему оборотню прижаться к ней, чтобы подавить тревогу, грозившую поглотить ее. — Дыши, дитя мое, — тихо произнес голос рядом с Энид. Прошло несколько секунд, прежде чем молодая волчица поняла, что это говорит Мортиша… нет, королева Морсиан. Энид подняла голову и увидела, что все Адамо смотрят на нее с разной степенью сочувствия и озабоченности. «Кажется, у меня начался приступ паники», — подумала она. — Я… Мне очень жаль, — пробормотала она. — Просто… слышать все это одновременно было… — Тебе не за что извиняться, волк, — мягко ответила бабушка. — Я знаю, какое бремя я тебе только что открыла. Энид похлопала Энейт по плечу, давая понять, что ей уже лучше и можно убрать руку. Молодой оборотень сглотнула слюну, пытаясь успокоить пересохшее горло. Она не могла не нахмуриться. Она не знала, что именно чувствует в данный момент. То ли страх, то ли предвкушение, то ли нервы. И это расстраивало ее. — Я никогда не считала себя… особенной, — сказала она, даже зная, что, если бы она присутствовала здесь, Уэнсдей стала бы утверждать обратное. — Я много лет была просто Энид, разочарованием в семье, младшей из помета… А потом я попала в Невермор, и все изменилось, я встретила Уэнсдей, я впервые обратилась, и оказалось, что мое превращение было чем-то редким, уникальным и крутым… Но я никогда не считала себя особенной. Выбивалась из общего ряда, конечно, но никогда не была особенной. Я была просто Энид. Волчица издала рык: — И теперь… теперь мне вдруг рассказывают историю о том, что я какой-то… мультиверсальный воин, который перевоплощается, как дешевая копия «Аватара: Последнего мага воздуха»? — Я понятия не имею, что это такое, — сказала бабушка. — И вдруг мне приходится беспокоиться не только о том, что я застряла в другом измерении, что моя девушка, возможно, находится в плену, или о неопределенной судьбе наших друзей, но и о том, что у меня появилась дополнительная ответственность… и… и… и… А-а-а! Напряжение внезапно покинуло ее тело, и Энид опустилась в кресло. — Я не… Я не героиня, — сказала она. — Это больше подходит Уэнс, как бы она ни любила жаловаться на это. Я… Я просто Энид. — Именно, — сказал голос. Это был Уоднесдег. — Что? — спросила ликантроп. — Вы сами это сказали. Вы просто Энид. Этого должно быть более чем достаточно, не так ли? — сказал молодой лорд. Его взгляд был устремлен на нее с напряжением, которое показалось ей знакомым. — Ответьте мне, миледи, что в вас изменилось? — спросил он. — Ну… Я… — попыталась ответить волчица. — Абсолютно ничего, — прервал её Уоднесдег. — Абсолютно ничего не изменилось. Вы получили лишь ярлык, обозначающий то, чем вы всегда были. Ничто в вас не изменилось по сравнению с тем, кем вы были несколько минут назад. — Мой взгляд на вещи немного изменился, я бы сказала! — возразила Энид. — Возможно… И что? — сказал Уоднесдег. — Как это изменит вашу внутреннюю сущность? Как это изменит ваши цели? Ваши моральные принципы? Вольваугр или нет, но вы не перестали быть Энид, миледи, и я бы сказал, что это чертовски важно. Это была правда, не так ли? Энид прокрутила все это в голове. На нее только что свалилось нечто огромное, но, в конце концов, она осталась собой. Ее решения оставались ее решениями. Кому она верила, кого любила… только ее. Ее взгляд остановился на раскрытых ладонях, на которых уже несколько минут красовались разноцветные когти от бури недавних эмоций. — Что и кто, — размышляла она. — Моя госпожа? — неуверенно спросил Пагслег. — То, что я есть, и то, кто я есть, — разные вещи, — сказала Энид. Ее когти втянулись, и она сжала кулаки. — Я — та самая Вольв-кто-бы-там-ни-был. Но я все еще Энид, и это самое главное. Спасибо, Уоднесдег. Наследник Адамо лишь кивнул, на его лице появилась удовлетворенная полуулыбка. — Похоже, ее мысли несколько прояснились, тебе так не кажется, mi loba? — спросил он, повернувшись к Энейт. Воительница-варвар кивнула, улыбаясь и складывая руки на груди с чувством удовлетворения и гордости, глядя на свою младшую версию. — Да, любимый, похоже, она прояснила некоторые моменты. — Что ты теперь будешь делать, волк? — спросила бабушка. — Сейчас? — спросила Энид. — Сейчас мы будем праздновать свадьбу. А если появится Теневой Хайд, мы с ним разберемся. А после этого нам нужно поговорить. Нам с тобой, бабушка. — У кого-то есть план, — озорно улыбнулась старуха. — Нет. Планы и заговоры — это по части Уэнсдей, — ответила Энид с волчьей ухмылкой. — А у меня скорее схема.       

***

       Уоднесдег не преувеличивал. Сама церемония была не более чем формальностью, длившейся всего несколько минут. Не было ни великих речей, ни сложных клятв. Не было даже священника. Гомеско сам провел церемонию бракосочетания своего сына и наследника с принцессой-оборотнем, ухмыляясь от уха до уха и едва сдерживая слезы гордости, к немалому огорчению самого Уоднесдега. Кронпринц Адамо был по-прежнему облачен в свои черные доспехи, а Энейт — в меховую одежду. Единственным дополнительным украшением на ней был разноцветный плащ, накинутый на плечи. Если церемония была короткой и простой, то последующее празднование было совершенно противоположным. Главный зал замка был превращен в огромный зал с большими столами для самых знатных гостей. Казалось, здесь не было определенного порядка или организованной иерархии, хотя иностранные сановники были легко отличимы от местной знати, которая была более склонна к неформальному общению. Двор замка превратился в площадку для вечеринок. Все больше столов для гостей разного рода, мелкие дворяне и служащие замка перемешались с гостями из города, приглашенными свободно войти и принять участие в празднике. Праздник выходил за пределы крепостных стен, охватывая все уголки города. Энид оказалась за одним столом с молодоженами и королевской семьей, привлекая к себе любопытные взгляды многих присутствующих. Когда она спросила, что ей следует говорить, если кто-то станет расспрашивать ее, и стоит ли использовать какую-то легенду (например, сказать, что она дальняя кузина Энейт), Уоднесдег ответил, что лучше всего будет, если она будет честной и скажет правду. — Некоторые поверят вам, ведь странное и необычное характерно для нашей семьи и королевства. Другие сочтут вас сумасшедшей или шутницей, и их мнение не должно иметь для вас значения, — сказал принц. Энид решила последовать его совету, хотя на данный момент к ней не подходил ни один гость. Она сидела рядом с Пагслегом и Тибериусом, и они вдвоем вводили ее в курс дела, кто есть кто. Сплетница — часть ее самой, которая никогда не исчезает (и которую Уэнсдей любила называть собирательницей информации) — была в восторге. Да и еда была отменной. Утешало и то, что в толпе встречались знакомые лица. Одно из первых лиц, которое она узнала, было среди членов стражи. Высокая, внушительная женщина с короткими светлыми волосами, закованная в тяжелые стальные доспехи. Она явно была аналогом Ларисы Уимс. Даже имя у нее было то же самое, без фонетических вариаций и изменений в слогах. — Это капитан Уимс, — пояснил Пагслег. — Несмотря на ее титул, ее должность ближе к генеральской. Она не только руководит гвардейским корпусом в замке и городе, но и контролирует войска королевства. По мере того как вечер и праздник продолжались, а гости начали покидать свои места, чтобы подойти и более оживленно пообщаться друг с другом, Энид узнавала все больше и больше людей. В какой-то момент Энейт с восторгом обнимала другую бледнокожую длинноволосую женщину, одетую в красно-черный наряд, больше похожий на военную форму Гомеско, чем на другие платья присутствующих дам, включая то, которое было на Энид. — Это леди Йоко, дочь главы клана Танака, — пояснил Тибериус. — Они являются одним из старейших вампирских кланов в мире. Они прибыли на эти берега из далеких земель за морем несколько столетий назад. Леди Йоко — первая представительница клана, родившаяся на этом континенте, и самая младшая в своей семье, ей всего сто восемнадцать лет. — С тех пор как они познакомились, они с Энейт были в одной связке, практически как сестры, — добавил Пагслег. Энид несколько тоскливо улыбнулась, наблюдая за этой сценой. — Я поняла, о чем идет речь. К принцессе варваров-оборотней и вампиру подошла еще одна молодая женщина, завязав с ними разговор и смеясь. Энид сразу же узнала ее лицо. — О, я уверена, что эту леди зовут Дивина, я не ошибаюсь? — Ах, еще один вариант, который вы узнали? — спросил Тибериус. — Почти, почти… Это леди Давина из Спаркси, одной из колоний русалок на южном побережье. Леди Йоко и она были неразлучны, если вы понимаете, о чем я… Тем временем Уоднесдег, казалось, занимался своим собственным разговором с двумя другими собеседниками. Его лицо менялось от заинтересованного до вежливо-насмешливого в зависимости от того, кто говорил. — Мужчина невысокого роста, одетый в черно-золотую мантию, — это Юугениос Этингер, — вспомнил Пагслег. — Он один из немногих настоящих друзей Уода за все эти годы. Если бы это зависело от Уода, мы бы усыновили его, если бы не тот факт, что он и две его матери — вполне счастливая семья. — Я всегда говорил, что мы могли бы принять дам Этингер, и это было бы уже не первым случаем, когда Адамо получали дополнительную ветвь таким образом, — сказал Тибериус. — Он как Юджин из моей вселенной, — сказала Энид. — А пчелами он тоже управляет? Оба мужчины удивленно посмотрели на нее, прежде чем Пагслег ответил. — Нет, миледи. Насколько нам известно, у лорда Юугениоса нет никаких особых способностей, кроме выдающегося интеллекта. Он обычный человек. Энид не могла не поднять брови. Сюрпризы и еще больше сюрпризов — она не переставала удивляться тому, как одни вещи остаются неизменными, а другие кардинально меняются в зависимости от вселенной. — Хотя должен заметить, что в свободное время он занимается пчеловодством, — добавил Тибериус. Ладно, может быть, не так резко. — Другой джентльмен более высокого роста рядом с ними — Саверио Торп. У него с Уодом теплые, хотя и несколько сложные отношения. Я даже удивлен, что он пришел на свадьбу, — заметил Пагслег. — О-о-о? Расскажи, расскажи, — заинтересовалась Энид. Она почти чувствовала запах драмы. — Рассказывать особо нечего. Мы знаем Сэва с детства. И с самого первого дня он был влюблен в Уода. И никогда не переставал им увлекаться. К несчастью для него, Уод никогда не воспринимал его иначе, чем как терпимую дружескую компанию на время. Ноль романтического интереса, — пояснил Пагслег. — Что никогда не останавливало Сэва: подарки, сонеты, картины… он всегда осыпал моего брата подарками и вниманием. — И сколько бы раз лорд Уоднесдег ни говорил «нет», Саверио всегда возвращался за новым эмоциональным наказанием. Мы восхищаемся его мазохизмом, конечно, — добавил Тибериус. — Лишь позже мы узнали, что, хотя Саверио по-прежнему влюблен в моего брата, он давно бы прекратил свои ухаживания, если бы не отец, заставивший его настаивать. Старый Винченцо Торп был одержим идеей связать свою семью с нашей, — сказал Пагслег, слегка нахмурив брови. — Мать уладила все это дело. Мы понятия не имеем, какими словами она обменялась с лордом Винченцо, но они привели его в ужас, он отказался от своего титула, уступив его Саверио, и уехал в восточные земли за Джерико. — Ходят слухи, что он плохо зарабатывает, показывая фокусы на ночных представлениях, — рассмеялся Тибериус. — А Саверио с тех пор перестал добиваться расположения Уоднесдега? — спросила Энид, увлекшись рассказом. — Ха! Боже, нет. Он только стал немного сдержаннее и терпимее, — сказал Пагслег. — Нет, он не перестал, пока Уод и Энейт официально не объявили о своих отношениях. Тогда он воспринял это не очень хорошо. — О чем вы трое сплетничаете? — раздался голос. Это была Энейт. — Просто эти два джентльмена ввели меня в курс дела, кто есть кто в королевстве, — ответила Энид, улыбаясь. — Могу себе представить, — рассмеялась принцесса варваров. — Пойдем, сестренка, я познакомлю тебя с некоторыми из моих друзей, пока вечеринка не превратилась в танцевальное безумие. Остаток праздника прошел быстро. Энид лично познакомилась с леди Йоко и Давиной, а также со многими другими. Когда она рассказала свою историю (вкратце, разумеется), вампирша с готовностью приняла ее, утверждая, что подобное безумие — нечто настолько изощренное, что может быть только правдой. Танцы начались, их открыла пара Уоднесдега и Энейт. Энид пригласила на танец сначала Йоко и Давину, потанцевала с Пагслегом, затем с Уодом и Энейт, а также неловко поучаствовала в импровизированном групповом танце, когда в центр зала выскочили несколько членов огромной семьи Адамо. Все тревоги и страхи последних нескольких часов, все мучения, вызванные откровениями о Вольваугре, казалось, сошли на нет в эти минуты. На какое-то время Энид смогла позволить себе роскошь насладиться вечеринкой в кругу дорогих ей людей. А потом начались крики. Энид и Энейт услышали их первыми — единственные из присутствующих здесь оборотней, обладающие соответствующими чувствами. Они обменялись взглядом и кивком, после чего предупредили остальных. Энид инстинктивно поняла, что ее предсказания сбываются. Когда она в следующий раз увидит Нидлер, то не знала, обнять ее или придушить за то, что она так точно определила драматические предпочтения мультивселенной. Музыка снаружи сменилась криками и бряцанием мечей. Все гости в большом зале прервали празднество, поняв, что приближается опасность. Прошло меньше времени, чем ожидалось, когда огромные двери распахнулись, и горстка солдат взлетела в воздух, отталкиваемая массивным существом, которое только что набросилось на них. Теневой Хайд зарычал, бросая вызов, и без лишних слов бросился прямо на Уоднесдега. Существо не встретило никаких препятствий. Гомеско выкрикнул приказ страже прикрыть и вывести из зала гостей, многие из которых, будучи сверхъестественными существами, казалось, были готовы скорее присоединиться к драке, чем покинуть это место. Но королевская семья не могла позволить себе риск получить больше раненых, чем, несомненно, уже было. Нет, единственным препятствием, стоявшим перед теневым существом, была Энейт Синклар. Принцесса-варвар прыгнула перед Уоднесдегом и набросилась на существо, отбросив Теневого Хайда на несколько футов назад. Будучи версией Энид, принцесса без труда вонзила когти в бок существа, вызвав рев боли и удивления. Существо попыталось ответить когтями, но Энейт с завидной ловкостью отпрянула назад и схватила существо за конечности, удерживая его за запястья. Несмотря на свою силу, Энейт все еще была в человеческом обличье, и по напряжению мышц ее рук было ясно, что Теневой Хайд скоро вырвется, преодолев ее силу. Но оборотню хватило одного мгновения. Уоднесдег выскользнул из-за ее спины, пройдя под ее широко расставленными ногами, и, словно пружина, поднялся к ногам Хайда, застав существо врасплох атакой, которой тот не ожидал. Своим мечом принц рассек торс существа, выплеснув из него немалое количество сероватой эктоплазмы. — Трепещи, мерзкая тварь! — воскликнул Уоднесдег. — Мой меч может прорубить саму ночь! Не успели эти слова прозвучать, как Теневой Хайд извернулся, лишив Энейт равновесия и бросив принцессу на Уода. Два новобрачных столкнулись друг с другом и упали на землю. Пагслег, Гомеско и капитан Уимс уже спешили к ним на помощь с флангов. Они, несомненно, подоспели бы вовремя — более чем достаточно, чтобы отвлечь тварь и нанести ей урон, если им удалось бы хорошо скоординировать свои атаки. Но в этом не было необходимости. С огромной скоростью, превышающей скорость бега, масса золотистого меха, обернутая остатками рваного красного платья, врезалась в Теневого Хайда, вонзая огромные когти в туловище и шею существа. — Это платье было чертовски красивым, — прорычала полностью преобразившаяся Энид. — А ты чертовски неприятная штука. Поднявшись с земли в нескольких футах от них, Уоднесдег и Энейт посмотрели на оборотня, затем обменялись взглядами и вернулись к схватке. — Она великолепна, — размышляла Энейт. — Жаль, что сейчас не полнолуние, Уод. Я бы с удовольствием пробежалась с ней по холмам. Энид, со своей стороны, уничтожала Теневого Хайда. Ею овладело методичное, почти трансовое хладнокровие. Никаких игр, никакого неконтролируемого гнева, никакого позерства. Это было одной из тех вещей, которые служили тому, кто отвечал за все происходящее, и с Энид было достаточно. Она блокировала и уклонялась от каждой атаки Теневого Хайда с почти оскорбительной легкостью. В какой-то момент она схватила тварь за руку, когда та попыталась ее ударить, но вместо того, чтобы удержать ее на месте, Энид со всей силы дернула, оторвав конечность. «Прикончи его, — подумала она. — Прикончи его быстро, не оставляй ему ни единого шанса». Энид понимала, что это разумный поступок. Но какая-то часть ее души хотела оставить монстра в живых. Пусть оно бежит искалеченное к своему хозяину. Это было бы посланием: «Я все еще здесь. Я приду за тобой». Но как бы приятно это ни звучало, Энид сохранила достаточно здравого смысла и прагматизма, чтобы понять, что это плохая идея, что она просто заставит Яркого насторожиться, а это нехорошо. Нет, лучше всего было как можно скорее покончить с этим Теневым Хайдом и сразу же приступить к первому шагу в реализации идеи, которая зрела в ее голове. Но убийственный удар нанесла не она. Сверху, с деревянных балок и опор, а также из тени арок, составлявших потолок большого зала, словно божественная кара, упал луч концентрированной молнии и обрушился на голову Теневого Хайда. Не сумев уклониться от атаки, произошедшей в мгновение ока, голова существа взорвалась, как гнилой фрукт, оставив Энид испачканной вонючими следами серой слизи. Э-э-э! Оборотень потерла морду, пытаясь удалить отвратительные следы эктоплазмы со своего меха, раздраженная, но тем не менее впечатленная. Энид подняла голову и увидела человеческую фигуру, появившуюся из тени высоко на стропилах. Несмотря на огромную высоту, новоприбывший спустился вниз, плавно коснувшись земли, словно просто сошел со ступеньки. Он был одет в черную мантию, похожую на мантию Тибериуса, с широко надвинутым капюшоном, скрывающим лицо. — М-м-м, а я-то надеялся на эффектное появление, — весело произнес новоприбывший, легонько пнув растворяющиеся останки Теневого Хайда. Энид узнала голос, хотя в своей вселенной она лишь пару раз встречалась с версией этого человека. В этот момент воздух наполнился другим звуком. Чистым, звонким смехом. Уоднесдег смеялся. И Энид видела по выражению лица Энейт, что для нее это было столь же необычно и драгоценно, как и для самой Энид слышать смех своей Уэнсдей. — Ты пришел! — воскликнул принц, приближаясь к ним с маниакальным восторгом, напоминающим восторг его отца. — Ты действительно пришел! Новоприбывший ответил тихим смехом, откинув капюшон и обнажив лысую голову с круглым, бледным, изможденным лицом. Общие черты лица несколько отличались, но Энид без труда узнала бы этого человека в любой вселенной. — Ну не мог же я пропустить свадьбу своего протеже с косичками? — сказал Фестрир Адамо, брат короля.