— О-о-о, это будет весело.
Уэнсдей молча кивнула в ответ на слова агента А. Она была уверена, что благодаря свойствам меча и дополнительным дарам, которые давало ей частичное владение призраком, она сможет рассечь своего врага или любого из Теневых Хайдов, как будто они были сделаны из масла. Она могла внести в битву более значимый вклад, чем в прошлый раз. Ее взгляд переключился на Энид и Яркую. Оборотень наносила удар за ударом, которые мгновенно блокировались щитами света из энергии, создаваемыми Яркой, и ломались один за другим, вынуждая ее обороняться. Хотя время от времени из ее рук вырывался энергетический болт или вспышка огненного света, от которых Энид уклонялась в последний момент. Уэнсдей почувствовала непреодолимое желание присоединиться к драке, но сначала… — Нидлер, я знаю, в чем ее план. Видишь вон ту огромную пирамиду? Мне нужно, чтобы ты выслушала меня…***
Фрайдей чувствовала это всеми костями. Что-то должно было произойти, но, похоже, это не входило в планы ее тюремщиков, кем бы они ни были. Она выглянула из окна своей камеры и попыталась посмотреть на улицу. В тюрьме, где она находилась, все еще было невероятно темно: она стояла у подножия гигантской пирамиды, отбрасывавшей свою тень, как гора, и создававшей вечную ночь. Она заметила движение: теневые существа, подобные тому, что схватил ее, бежали в одном направлении. Что-то в них напоминало панику, казалось, они были в состоянии боевой готовности. Казалось, в этот момент события стремительно развиваются. Ее чудовищные тюремщики завыли и закричали, когда тишину разорвал сигнал тревоги. Она видела что-то новое, словно вспышки изумрудного света, отражающиеся от поверхностей снаружи, но со своего места не могла определить причину. — Тсёрсдей — спросила она, надеясь, что ее собеседник в соседней камере слышит ее, несмотря на оглушительный шум. — Тсёрсдей, ты слышишь меня, ты что-нибудь видишь? — Я здесь, — ответил голос Уэнсдей Тсёрсдей Аддамса, мужского межпространственного двойника, находившегося в соседней камере и бывшего ее единственным собеседником последние полторы недели, — я не могу ясно видеть, что… Круги ада! — Что, что происходит? — Они как… Порталы! Порталы открываются, и из них выходит куча людей! Я не узнаю, кто… О! Некоторые из них — наши двойники! И они сражаются с нашими тюремщиками! Порталы? Внутри Фрайдей зародилось что-то похожее на надежду. Если здесь были и другие ее двойники, значит… Внезапно она отпрянула назад, когда в окне по другую сторону стекла напротив нее появилась пара зеленых глаз. — Ага! — воскликнул голос, — Давайте посмотрим, смогу ли я открыть… Μπίνγκο! Дверь раздвинулась, открываясь полностью. В лицо Фрайдей ударил поток воздуха, как будто внешняя атмосфера затопила камеру, которая до этого момента была полностью изолирована. Звуки битвы и хаоса снаружи стали отчетливее: рев монстров из теней, звуки режущего металла, выстрелы и боевые крики, ликование и то, что привлекло ее внимание: вой множества оборотней. В этот момент в камеру вошел ее спаситель, и Фрайдей пришлось на мгновение растерянно моргнуть, узнав стоящее перед ней лицо. — Мисс Энид? Новенькая улыбнулась. Улыбка была кошачьей, и от нее сверкали зеленые глаза. Ее лицо было идентично той Энид, которую Фрайдей знала много лет назад, за исключением цвета глаз и каштановых волос. На ней была черная броня, которая выглядела почти как вторая кожа и открывала атлетическое телосложение. — Да, но нет. Зовите меня Сен-Клер, — ответила Сен-Клер. — М-м-м, Уэнсдей Аддамс, одетая в розовое… Пожалуйста, скажи мне, что ты та, кого называют Фрайдей. — Ты — вариант Энид! — воскликнула Фрайдей, улыбнувшись и сразу поняв, что происходит. — Она здесь? Остальные пришли? — Сейчас я вынуждена быть несколько скупой на объяснения, — сказала Сен-Клер. Она протянула руки к поясу и достала пару кинжалов. — Могу я предположить, что ты умеешь ими пользоваться? Фрайдей не ответила. Она лишь приподняла бровь, как бы молча говоря: «Ты серьезно?». Сен-Клер фыркнула, сдерживая смех. — Точно, ты же Аддамс. Это был глупый вопрос, — сказала она. — Бери их и следуй за мной. Они должны сослужить тебе хорошую службу, чтобы ранить Теневого Хайда. — Так вот как называются эти штуки? — спросила Фрайдей. — Погоди, Хайд… это было чудовище, с которым сражалась мисс Энид… — Да, ситуация немного запутанная, нужно многое уяснить, — ответила Сен-Клер, осторожно выходя из камеры и приглашая Фрайдей следовать за собой. — Пока что следуй за мной, мы сосредоточимся на вскрытии камер. Идея состоит в том, чтобы освободить всех, а затем организовать что-то вроде маршрута эвакуации, хотя сначала нам, вероятно, придется нейтрализовать всех врагов. Фрайдей взяла в руки кинжалы и вышла вслед за Сен-Клер. Коридор был гораздо шире, чем она могла разглядеть из своего заточения, и она видела, как в нескольких метрах перед ней планомерно открываются другие ряды камер. Здесь было море вариантов: многочисленные Уэнсдей Аддамс и Энид освобождали все больше своих собратьев, сражаясь с Теневыми Хайдами, как называла их Сен-Клер. Большинство из них выглядели гуманоидами, но Фрайдей видела, как золотистый тираннозавр Энид раз за разом превращал одного из теневых монстров в сероватую массу слизи, а обезьяноподобное существо прыгало у нее на спине. Обезьяна с глазами, выдававшими почти человеческий интеллект, и длинными волосами, стянутыми в две косички, выдавала ее личность. В нескольких метрах от них Энид, средних лет, одетая как солдат, с футуристической винтовкой и ножом, открыла одну из камер и выпустила Уэнсдей, похожую на живую мраморную статую, с золотыми трещинами, украшающими ее кожу. Ее волосы, снова затянутые в привычные косички, были светящимися белым, как лунный свет. Чуть поодаль парочка Уэнсдей и Энид, одетая как классические пираты из голливудских фильмов, двигалась кругами спина к спине, методично стреляя в Теневых Хайдов, привлекая внимание монстров восклицаниями «Аарррр!» и удивительно изобретательными оскорблениями. Таким образом они прикрывали побег многих других Уэнсдей, покинувших свое заточение. Среди всего этого хаоса ее внимание привлек голос, раздавшийся позади. — Фрайдей? Фрайдей повернулась и увидела, что соседнюю с ней камеру открыла фиолетовокожая Энид с рожками, проглядывающими сквозь светлые волосы, длинным хвостом и огромными крыльями летучей мыши на спине, как у горгульи. Из камеры вышел молодой человек, который, если не считать его потусторонней бледности, был похож на молодого Гомеса Аддамса, только без усов. Он выглядел несколько дезориентированным, хотя решительно держал только что полученный меч. Она сразу же узнала его. — Тсёрсдей! — Приятно, что к твоему голосу теперь можно подобрать лицо, — сказал он, улыбаясь. — А тебе никто не говорил, что ты очень похожа на красочную версию мамы? — Иногда, но, к сожалению, у меня никогда не возникало комплексов из-за этого. А ты очень похож на… Фрайдей прервалась, когда из тени на земле материализовался Теневой Хайд и выкинул когти, которые могли бы зацепить ее, если бы Сен-Клер не оттолкнула ее в сторону, едва не сбив с ног. Молодой оборотень перехватила удар и с нечеловеческой силой вцепилась в конечность монстра. Ее глаза светились зеленым, а клыки удлинились. Мускулатура на ее теле слегка увеличилась, на морде появился мех, а уши стали заостренными. — Отличная попытка засады, μαλάκα, — сказала Сен-Клер, ухмыляясь, как кот, поймавший канарейку. — Но ты не учел… Продолжить она не успела — в этот момент череп Теневого Хайда взорвался, пробитый болтом, выпущенным из арбалета, прошедшего тот же ритуал, что и остальные виды оружия, принесенные межпространственными гостями. Теневой Хайд упал и начал растворяться у ног возмущенной Сен-Клер. — Уилла-а-а! Он был мой! — воскликнула она, надувшись. Фрайдей, все еще ошеломленная нападением, поднялась с помощью Тсёрсдей, беззвучно ругая себя. Похоже, все это время, проведенное взаперти, притупило ее чувства, если она смогла так удивиться. Но самобичевание было недолгим, когда она узнала фигуру, прикончившую тварь. Она была безошибочно узнаваема по натянутой кривой ухмылке, хмурому лицу и арбалету в руках. — ВУ! Аддамс в розовом перепрыгнула через останки монстра и обняла младшую Аддамс. Ву не улыбалась и не скрывала дискомфорта на лице, но голос ее звучал нехарактерно мягко: — Рада видеть, что ты в безопасности, но отпусти, красочное чудовище. Фрайдей отпустила Ву, не в силах подавить улыбку, от которой мышцы ее лица болели от напряжения, и легкие слезы на глазах, когда она осторожно обняла свою коллегу за плечи, тепло глядя на нее. — О, Ву, — сказала Фрайдей с ноткой ностальгии. — Для тебя почти не прошло времени… — А для тебя ход времени оказался куда более значимым, — ответила Ву. — Хотя, возможно, ты будешь рада узнать, что не только для тебя. — Это одна из тех Уэнсдей, о которых ты мне говорила? — вмешался Тсёрсдей. Фрайдей кивнула, все еще улыбаясь. Ву с интересом посмотрела на него. — А, мужской аналог. Из целого моря знакомых лиц, которые зачастую даже не являются людьми, твое состояние остается одним из самых необычных. — Все это очень мило, и здорово, что вы все подружились, — перебила горгулья Энид, ее голос был гулким, а глаза излучали красное сияние. — Но мы должны продолжать освобождать остальных, а вокруг все еще бродят монстры, так что не отвлекайтесь… Словно искушая судьбу, ее голос заглушил яростный рев. Теневой Хайд материализовался рядом с группой, всего в нескольких футах, и мощным прыжком устремился к ним. Его острые когти вытянулись, а пасть распахнулась, обнажив в массе теней десятки острых, как бритва, зубов. Чудовище было в воздухе и вот-вот должно было упасть на них. Казалось, все происходит в замедленной съемке. Ву подняла арбалет и начала наводить его на монстра, хотя было очевидно, что она не успеет этого сделать. Фрайдей и Тсёрсдей напрягли свои тела, взяв в руки недавно полученное оружие. За их спинами горгулья Энид расправила крылья и издала львиный рев. Краем глаза Фрайдей заметила, как Сен-Клер рядом с ней меняет форму, шерсть пробивается на лице и руках… Но в итоге им не пришлось ничего делать. С одной из верхних платформ в воздух одним прыжком взлетело нечто огромное, врезалось в Теневого Хайда, перехватило его траекторию и отправило вниз. Теневой монстр упал на спину, чувствуя, как острые когти впиваются в его тело, и едва ли смог осознать, что произошло. Новоявленный противник навалился на него, удерживая в неподвижности с огромной силой. Это был мужчина-оборотень с мускулистым телом, несмотря на золотистый мех, покрывающий его, и ростом и размерами, почти идентичными росту и размерам полностью трансформированной Энид, что делало его значительно крупнее, чем обычно бывает у оборотней. Оборотень не давал Теневому Хайду прохода, руководствуясь первобытным инстинктом и яростью, вызванной возмездием и местью. Он еще глубже вонзил когти в шею темного чудовища, не обращая внимания на его тщетные попытки вырваться, и сильно дернул, отрывая голову и забрызгивая шерсть остатками серой эктоплазмы другого зверя. Он поднял обезглавленную голову Теневого Хайда, прежде чем она начала растворяться, как и остальное тело, и издал торжествующий вой. Фрайдей без труда узнала своего мужа на месте. — Имон! Имон Синклер перевел взгляд на жену, сбрасывающую с себя останки Теневого Хайда. Его волчье лицо, которое до этого момента было маской дикой ярости, достойной легендарного чудовища, сменилось выражением, которое больше подошло бы восторженному щенку, а сияющие золотые глаза стали голубыми, как летнее небо. Он прыгнул к Фрайдей, но остановился, прежде чем врезаться в нее, и принялся обнюхивать ее и нежно водить мордой по ее лицу и шее, издавая при этом восторженный скулеж. Фрайдей рассмеялась, погладив шерсть на его шее и за ушами. — О, любовь моя, посмотри на себя! — сказала Аддамс, одетая в розовое, радостная, но в то же время озадаченная. — Как это возможно? Кажется, здесь нет полнолуния… — Нидлер и бабушка, — пояснила Ву. — Вдвоем они создали тоник, который позволяет оборотням и другим разновидностям Энид с подобными способностями превращаться по желанию, если они не обладают этой силой. — Если бы здесь не было дневного света, я бы превратилась в бесполезную каменную статую, — добавила горгулья Энид. — Очаровательно, — пробормотал Тсёрсдей, внимательно глядя на нее. Фрайдей все еще обнимала огромную шею преображенного Имона, принюхиваясь к его запаху так же, как и он к ее. — Мой волк, мой зверь, ты пришел за мной. — М-р-р… если честно, он не единственный, кто пришел за тобой, — добавила полупреображенная Сен-Клер. — По правде говоря… — МАМА! — МАМОЧКА! Фрайдей повернулась, но не отпустила мужа. Ее взгляд был прикован к двум фигурам, бегущим сквозь толпу Энид и Уэнсдей, которые все еще сражались с появившимися в округе Теневыми Хайдами. Слезы снова навернулись ей на глаза, когда она отпустила шерсть мужа, чтобы распахнуть руки и заключить Тео и Дору в объятия. Два юных близнеца Аддамс бросились в ее объятия, навалились на нее и чуть не опрокинули, если бы не Имон, служивший огромным живым матрасом. — Именно они начали тебя искать, — сказала Ву, решив в кои-то веки не ругать сентиментальность, которой она была свидетелем. — В каком-то смысле, если бы не эти двое, нас бы здесь не было. Фрайдей кивнула в ответ, глаза ее закрылись, и она крепко сжала сына и дочь в объятиях, словно боясь, что ее снова разлучат с ними. — О, как я скучала по вам, — сказала она, покрывая поцелуями обе их щеки. — Мои маленькие чудовища! Мои маленькие отродья! Тео лишь рассмеялся, не обращая внимания на чувство неловкости. Дора произнесла еще одно «Ма-а-а-ам!» в знак недовольства, но в нем не было настоящего упрека. Подростковая неловкость, вызванная столь откровенным проявлением привязанности, затмевалась огромным облегчением от того, что они наконец-то нашли свою мать. Фрайдей заметила, как маленький огонек надежды в ее груди превратился в тлеющий костер, когда она снова обняла руками детей и почувствовала, как огромная мохнатая фигура Имона защищает их всех троих. Она знала, что впереди еще много трудностей и сражений, но в этот момент она была уверена, что все будет хорошо. И точно, именно в этот момент башня цитадели Яркого, возвышавшаяся на несколько сотен футов над тюрьмой, взорвалась сферой жгучего белого света.