Это больно — умирать?

      В воспоминаниях, как бы Драко не копался, не смог найти ничего, за что стоило бы зацепиться. Всё было ровно и стабильно: учёба, патрули, родители, Волдеморт и странное поведение Пэнси и Блейза. Драко злился на самого себя, потому что чувствовал, что упускает что-то из виду.              Как обещала, Гермиона вернулась через полчаса с новым комплектом одежды для Драко, галетным печеньем и баночкой сока.              — Я подумала, что в любом случае нужно вводить разнообразную еду, поэтому постепенно буду приносить тебе что-то новое, а пока необходимо, чтобы твой желудок постепенно начал привыкать. И да, — Гермиона протянула ему запакованную одежду, — переоденься.              Драко раскрыл пакет: белая майка, серая рубашка и такие же штаны и нижнее бельё.              Сняв верх, Драко надел майку; было жарко, он не хотел надевать ещё и рубашку. Положив руку на пояс, Драко вопросительно посмотрел на Гермиону: — Будешь смотреть?              Ещё несколько лет назад Гермиона покраснела бы и смущённо отвела взгляд, но теперь её подобным не смутить, поэтому она спокойно ответила:              — Тебя это смущает?              — А тебя нет?              — В первую очередь, ты пациент. Мне в любом случае нужно осмотреть тебя.              Драко что-то пробубнил, но постарался максимально незаметно переодеть нижнее бельё, а Гермиона, справедливости ради, не смотрела на него в этот момент. И только переодевшись, Драко сообразил, что мог сначала переодеть низ, прикрывая всё верхом тюремной робы.              — Я осмотрю тебя.              ***              Гермиона была дотошна, как никогда. Она просматривала каждый участок его тела, вплоть до кожи головы, что-то записывала, но Драко волновало другое: пусть делает с ним, что хочет. Главное, что он может получать удовольствие от её прикосновений, от тепла на своей коже, от запаха, которые витает вокруг, от голоса, который теперь не плод его воображения.              По итогу осмотра Гермиона отметила для себя, что физическое состояние Драко было удовлетворительным.              — Ты будешь заживлять свою руку?              — Нет. Сейчас не хочу.              Грейнджер кивнула; она предполагала, что эти шрамы, помимо своеобразного календаря, были чем-то бо´льшим, чем могло показаться.              — Продолжим разговор? Ты что-то вспомнил? — Драко лёг на мягкую кровать и блаженно потянулся, не испытывая дискомфорта от цепей, не чувствуя жёсткую, холодную поверхность.              — Блейз как-то сказал, что полезно иметь связи в Министерстве, даже с такой занозой, как Амбридж.              — Это всё? — Малфой перевернулся на бок, подложив руку под голову.              — Была инспекционная дружина, Грейнджер, ты вроде тот год не пропускала.              Закинув ногу на ногу, она скрестила руки на груди и едко упрекнула:              — Ты очень помогаешь.              — Задай более конкретный вопрос, я не на всё обращал внимание. Помнишь, кто рядом со мной жил? — огрызнулся Драко.              — Я понимаю, что это может прозвучать странно, но Амбридж была одна?              Драко поднялся на локте.              — Ты реально думаешь, что меня волновало с кем она спит? И спит ли вообще?              Гермиона закатила глаза.              — Нет, Драко, я говорю о другом. У неё есть брат, ты слышал что-то о нём?              — Брат? Нет, не слышал.              — То есть ты правда никогда не слышал имя Джозеф Амбридж?              — Джозеф Амб…— Драко не смог договорить; жгучая боль ударила в голову, словно его череп раскроили пополам. Горло раздирало так, как будто его царапали когтями изнутри. Боль была адской, затем она перешла на всё тело, точно по венам и артериям пустили раскалённое железо.              Малфой извивался змеёй, содрогаясь от боли, руки и ноги выворачивало. Грейнджер сразу же попыталась нейтрализовать последствия.              — Фините Инкандатем, — прошептала Гермиона, направляя палочку на Драко.              Снова.              Боль продолжала терзать его.              — Финит… чёрт. — Гермиона начала чертить руны на теле Драко. Было тяжело, Малфой не мог оставаться несколько секунд в одном положении.              Гермиона закончила с рунами, Драко почувствовал, как постепенно боль начала уходить, а тело ныло, словно Волдеморт снова мучил его Круциатусом. Отвратительные ощущения, но даже к ним Драко привык.              — Как-ого хер-?..              — Тише-тише, не говори, — Гермиона села на кровать, поглаживая рукой Драко по голове. — Сейчас всё хорошо. Потерпи, боль уйдёт.              Его реакция была аналогичная той, что была у Пэнси, когда она несколько дней назад спросила у неё.              Все ниточки обрывались на Амбридж. Если ты женщина, то и обернуться ты можешь только женщиной, поэтому должен был быть кто-то, кто имел отношение к Долорес.              — Почему я…              — Это проклятие. Вся информация, которая связана с этим человеком в вашей памяти заблокирована. У Пэнси была такая же реакция.              — И как эту хуйню снять?              — Я знаю два способа: с помощью рун, но, говорю сразу, приятного будет мало. Это очень тёмная магия. И второй – смерть волшебника, который наложил.              Драко стиснул челюсть.              — Это пиздец, Грейнджер.              — С этим можно справиться, и мы это сделаем.              Драко вздрогнул. В голосе Гермионы была такая непоколебимая уверенность, что он невольно поверил в слова так, словно Грейнджер не могла соврать, словно сказала общеизвестную истину и червь сомнения, который успел забраться ему под кожу, растворился без следа.              Он видел, с какой нежностью она смотрела на него, чувствовал, как ласково Грейнджер гладила его. В груди защемило от такой Гермионы.              Для себя в это мгновение он определил две вещи: первое, вне зависимости от того, что будет с ним, он защитит её; второе, Гермиона нужна ему.              ***              Гермиона читала книгу, ей ещё необходимо было подготовить отчёт, Роланд предупредил, что Министерство дало несколько дней, чтобы целители обозначили главные проблемы пациентов. Драко же нежился от её прикосновений; лежал у неё на ногах, а она заботливо расчёсывала пальцами его волосы.              — Ты будешь подстригаться или будешь отращивать как Люциус?              — Без комментариев.              Драко расслабленно дышал, получая наслаждение от каждого прикосновения Гермионы.              Спокойно.       Легко.       Умиротворённо.              Драко перехватил её руку и сжал её ладонь своей. Малфой прикоснулся щекой к её коже. Он почувствовал, как она вздрогнула.              — Спасибо, Гермиона, за всё. Не только Тео, но и тебе я по гроб буду обязан, — Драко коснулся губами нежной кожи.              Обожгло.              Момент затянулся. Осторожно высвободив руку, Гермиона решила достать зелья, чтобы прервать эту странную атмосферу между ними.              — Когда ты сможешь снять проклятие?              — Тогда, когда я буду уверена, что оно сработает на вас.              — Собираешься испытать его на ком-то?              — Вроде того, — Гермиона расставила зелья, оставив инструкцию, как часто и какие ему необходимо было пить.              — На ком?              Их взгляды встретились.              — Самое странное, это то, что гриффиндорцы не испытывают проблем с произношением имени брата Амбридж. Я спросила у Луны, она не помнит, чтобы видела неизвестного мужчину в Хогвартсе. Тоже касается и Сьюзен Боунс, Ханны Аббот, поэтому я могу сделать вывод, что это, по каким-то причинам, не могут делать именно слизеринцы, которые помогали Амбридж. Почему? Какую информацию у вас запечатали?              — Честно, Грейнджер, я понятия не имею, — признался Драко.              — Я выясню.              — Как?              — Я собираюсь встретиться с родителями Амбридж.              Драко показалось, что у него началась слуховая галлюцинация.              — Ты что?              — Собираюсь…              — Я услышал, какого чёрта? Кто с тобой пойдёт?              Гермиона молчала, выдерживая тяжёлый взгляд Драко.              — Кто, ведьма?! Кто.с.тобой.пойдёт? — чеканя каждое слово, спросил Малфой.              — Никто, доволен?! — вспылила Гермиона.              — Нет! — в тон ей ответил Драко.              Сев на стул, Гермиона начала потёрла переносицу: — Я понимаю, что тебя беспокоит, но у нас нет столько времени, мы не можем допустить возможность новых жертв. Чем раньше я узнаю, тем проще нам будет.              — Да, но если с тобой что-то случится, то…— Драко замолчал; он прекрасно осознавал, что Гермиона может стать жертвой лжеБлейза, но не ожидал увидеть эту черту её характера вот так, словно она собиралась за сконами в кафе с утра сходить.              — Если со мной что-то случится, то есть, как минимум, трое, которые смогут продолжить то, что я начала.              — Да ты себя слышишь?! — проорал Драко, хватая Гермиону за плечи. — На кой хер мне и Пэнси нужна правда ценой твоей жизни?!Что мне…              Что мне делать, если тебя не станет?              — Так, Драко, успокойся.              — Блять, Грейнджер! Какой, к херам драккловым, успокойся?!              Положив ладони на его руки, Гермиона попыталась отодвинуть Драко от себя, но его хватка была стальной.              — Выпей умиротворяющий бальзам.              — Ты не пойдёшь одна.              — Выпей бальзам, — повторила по слогам Гермиона.              — Ты. Не. Пойдёшь. Одна. — Чеканя каждое слово, не уступал Драко.              — Выпей.              Чёртова упрямая ведьма, блять.              Но Драко всё же послушался и выпил зелье. Они замолчали. Каждый думал о своём.              Драко злился на неё за её легкомысленное отношение к самой себе. Гермиона же продумывала план реабилитации Малфоя и Пэнси.              — Ты знаешь, где они живут?              — Я знаю, что отец работал поломойщиком в Министерстве, но ушёл на пенсию. А мать с братом ушли в магловский мир и ни в одном списке в Хогвартсе не указывалось имя Джозефа Амбридж. Была информация, что он сквиб, но я не верю в это.              — Сколько у тебя времени уйдёт, чтобы узнать, где они живут?              — Не знаю, около недели? Если они живы, то хоть какой-то свет прольют на ситуацию.              — Тогда добавлю тебе задание, — приказным тоном сказал Драко, — судя по всему троица занята в Министерстве, а помогать тебе некому. Пора бы вспомнить, Грейнджер, что ты вместе с Поттером и Уизли нарушала школьные правила и не единожды.              — Я прекрасно помню, как мы себя вели. Что за задание?              — Найди способ вывести меня из Мунго, сделав вид, что я в палате.              Гермиона свела брови на переносице, она удивлённо посмотрела на него. Драко прекрасно считал всё с её выражения лица.              — Ты предлагаешь мне нарушить не меньше сотни правил и позволить себе поставить под удар свою карьеру?              — Я предлагаю тебе взять меня с собой. Одну я тебя никуда не отпущу.              — Ты себя слышал?              — Мне нечего терять.              — А мне?              Драко изогнул брови и саркастично выдал: — Неужели? Не ты пару минут назад была готова идти сама и плевать, что там с тобой случится?! Так вот, Грейнджер, — он навис над ней, — рассказываю для общего развития: есть вещи, которые хуже, чем смерть, а именно: долгие, не прекращающиеся страдания, наполненные такой агонией, что жить не хочется, поэтому подумай ещё раз над моими словами. В случае неудачи, я буду сбежавшим преступником, как Сириус Блэк, а ты – ничего не знающей девушкой, которой я навредил, чтобы сбежать. И поверь мне, я обставлю всё так, что ты будешь жертвой. И мне глубоко по херу, чего мне это будет стоить. Я не позволю тебе, слышишь меня, — чеканил он, — не позволю отправиться туда одной.              — Но тогда, ты же совсем…              — Да, тогда я совсем потеряю шанс выбраться из Азкабана, даже с учётом раскрытия правды.              Гермиона замолчала, а Драко убрал руки с её плеч. Он подцепил руками стул и подтянул её к себе, зажимая её ноги своими бёдрами.              — Что? — неуверенно спросила Гермиона, отстраняясь от Малфоя. Назад.              — У тебя проблема, Грейнджер.              Она не успела спросить, как Драко положил руку на её шею и потянул к себе.              — Я в тебя влюблён, — прошептал ей в губы Драко, притягивая к себе для поцелуя.              ***              В кабинете Долорес Амбридж был полный разнос: стол разлетелся на куски, прекрасный розовый диван был безбожно изрезан, все картины котов были разбиты, а чайный сервиз напоминал горстку песка.              Одним взмахом палочки женщина привела в порядок диван, затем картины, стол…              Долорес была в прекрасном настроении несмотря на то, что её кабинет превратили в непонятно во что.              — Они начали копать, тебе что, совсем всё равно? — проревел гость, исполосовывая её комнатные цветы.       — Почему же всё равно? — миролюбивым голосом ответила Долорес. — Меня твои проблемы никоим образом не касаются, поэтому: сам создал их, сам и устраняй.              — Она видела! Эта мерзкая тварь проследила за мной, притворившись спящей! А сейчас я не могу нигде её найти!              — Так не нужно было делать что-то столь серьёзное, когда были свидетели, Джозеф, ты сам виноват в своей тупости.              — Я Блейз, чёрт возьми, Блейз Забини! Не смей называть меня этим гадким, магловским именем! — Долорес со странной смесью удовлетворения и жалости посмотрела на брата, искренне и с особым наслаждением потешаясь над его промахом. Он давно уже был её костью в горле, она устала прикрывать его зад и зареклась, что та помощь в Азкабане была последней.              — Ты, как был никчёмным, неспособным, жалким Джозефом Амбридж, так и останешься им до конца своих дней. — Она видела, как желваки играли на его лице, но продолжила, упиваясь очередной своим положением. — Я предлагала тебе более-менее сносную работу, ты же всё усложнил, проникнув в Хогвартс с целью поиска девушек для спаривания, словно похотливое, низкое, аморальное животное. — Выплюнула Долорес. — Не моя вина, что те мальчишки оказались смышлёными и поймали тебя. Не моя вина, что ты чуть не убил студента. И не придумал ничего лучше, чем притвориться им на время, но ты заигрался. А за свои действия тебе придётся отвечать самому.              — Ты поможешь мне, — процедил Джозеф.              — Я помогла тебе, когда вытащила из Азкабана. Признаться честно, мне было жаль оставлять гнить там сына Люциуса Малфоя, у него был потенциал.              — Я не могу найти эту дрянь! Она куда-то трансгрессировала; я думал, что приложил её достаточно хорошо, чтобы она потеряла сознание.              Долорес демонстративно отпила из чашки чай, оттопыривая мизинец, затем тихо поставила кружку и блюдечко на стол. Со всей грацией, на которую она была способна, женщина села в кресло напротив брата.              — Знаешь, всё, что я могу сказать: у тебя серьёзные проблемы. Это не школьники, которые были тогда. Это уже Избранный Поттер, профессиональный аврор с компанией своих друзей, которые одолели Сами-знаешь-кого, подумай об этом. Они проявляли себя во всей красе ещё в школьные годы, а сейчас они специалисты своего дела.              — И что, предлагаешь мне сдаться?! — в очередной раз вспылил Джозеф. — Предлагаешь стереть память Забини, выкинуть его куда-то и снова спрятаться в магловском мире? — выплюнул он, — не-е-т, сестрёнка, я вдоволь нажился по ту сторону, я ещё не до конца удовлетворился, уничтожая этих проклятых маглов, которые мне всю жизнь испортили. Я только-только жить начал, познал вкус власти, о котором ты когда-то мне рассказывала. Не считаешь ли ты это несправедливым – лишать меня этого?              Женщина смотрела на него, как на мерзкое насекомое, которое продолжало жужжать у неё возле уха. И это порядком выводило её из себя. Амбридж даже допускала мысль, что поблагодарила бы Поттера и его компанию за избавление от её брата. Правда была в том, что она и сама получала некоторое удовольствие от того, что творил Джозеф.              Она использовала его тогда, когда ей было это нужно. Его руками убирала неугодных ей волшебников или маглов, но свято верила в то, что из них двоих монстр только он.              — Ты из своего шанса создал проблему, решать которую я не имею никакого желания.              Джозеф дёрнулся и поднялся, направляя палочку на сестру: — Ты поможешь мне или я…              Стоило ему это сделать, как Долорес быстро проговорила: — Инкарцеро.              Амбридж ликовала каждый раз, когда оказывалась проворнее брата, но это заклинание навевало неприятное воспоминание о кентаврах, поэтому пользовалась она им реже, чем раньше. Толстые путы продолжали стягивать тело мужчины, который отчаянно сопротивлялся.              — Если ты ещё раз посмеешь сделать что-то подобное, я покажу тебе свои методы перевоспитания, братец. Ты меня понял?              Джозеф скалился, но кивнул, как бы говоря ей, что он осознал свой поступок.              — У тебя есть план? Кто самая большая проблема?              Долорес открыла свой розовенький блокнот и принялась его листать.              — Теодор Нотт и Гермиона Грейнджер.              — Начни со слабой. Грейнджер не аврор, всего лишь младший целитель, я слышала, что заключенные уже в Мунго? Её взаимодействие с Малфоем тебе не на пользу.              Она лукавила, причём сделала это осознанно. Меньше всего ей хотелось марать руки о собственного брата, но Долорес была явно не против задействовать кого-то со стороны. Уж она-то знала, что нельзя недооценивать Поттера и его друзей. Быть может, если бы не направленная на неё палочка брата, то она бы ему помогла. Однако он из раза в раз выводил её настолько, что она находилась на грани между желанием уничтожить его и помочь ему замести следы.              — И без тебя знаю, — рявкнул Джозеф, — но ты думаешь, что к ней так легко подобраться? Этот Нотт чуть ли не каждый день её провожает.              — Вот уже как несколько дней команда Поттера находится на задании в Египте, поэтому сейчас она одна. Беззащитная мисс заучка, — которую Долорес искренне ненавидела. Чёртова грязнокровка, которая не только была умной, но ещё и сумела выбиться в люди, несмотря на происхождение.              Даже если Джозеф провалится, ей он жизнь точно подпортит, поэтому Амбридж посчитала, что она при любом раскладе окажется в плюсе.              Она подняла взгляд на Джозефа, его лицо исказила не то улыбка, не то ухмылка, не то его истинное лицо, отчего женщине стало не по себе. Он был омерзителен: как внутренне, так и внешне.              — Спасибо за информацию, сестрёнка.              ***              Оттолкнув Драко, первое, что сделала Гермиона – влепила пощёчину. Она, к слову, не удивила его и Грейнджер даже показалось, что Малфой на неё даже не отреагировал.              — Понял, виноват, — Малфой поднял руки ладонями к ней и с виноватым видом опустил голову, — только не злись.              — Ты ошибаешься.              Малфой опустил руки и выражение его лица из виноватого сделалось непонимающим.              — Это не влюблённость, — не хватало ей выяснять отношения ещё и с Драко, — это эффект подвесного моста, Драко, не более.              Оскорблённый тем, что его чувства не восприняли всерьёз, Драко прыснул: — Я, по-твоему, настолько тупой, чтобы не понимать, что я чувствую?              — У тебя не было…              Драко грубо перебил: — У меня были отношения, Грейнджер, я прекрасно знаю, что я чувствую.              — …давно секса, — закончила Гермиона.              — У меня в принципе много чего не было за последние несколько лет, однако это не значит, что я хочу каждую женщину, которую вижу рядом с собой.              — Это заблуждение, ты принимаешь благодарность и признательность за влюблённость, — не унималась Гермиона.              — Давай, найди ещё с десяток причин, по которым ты не можешь мне понравится и даже не смей заикаться о своей крови. — Гермиона прикусила губу.              — Выпей зелье.              Драко опешил от такого резкого перехода в теме и тупо уставился на неё. Гермиона кивнула в сторону зелий, Малфой послушался.              — Отвечать ты мне, конечно же, не будешь?              — Во-первых…— начала Гермиона и Малфой протяжно простонал «о, началось», — сейчас я вряд ли смогу дать тебе ответ, потому что все мои мысли буквально заняты проблемой, с которой мы имеем дело. Во-вторых, я не до конца верю в правильность твоей трактовки собственных чувств, — заметив его взгляд, она тут же объяснилась, — я не отрицаю сам факт возможного наличия. Я говорю о том, что ты можешь ошибаться. Сейчас у тебя эмоциональный подъём, обусловленный выходом из Азкабана, наличие людей в жизни, которые так или иначе переживают за тебя. Твои эмоции могут застилать объективное восприятие действительности. Проведу аналогию с едой, например, когда в Азкабане тебе долго не давали пищу, а затем принесли отвратительно вида суп, ты ел его за милую душу, потому что не было альтернативы. Так и здесь. Ты не видел людей, которые относятся к тебе лучше, чем надсмотрщики, поэтому моё общество ты ценишь больше, поэтому пытаешься удержаться за меня. В-третьих, со мной действительно может что-то случится, поэтому лучше ничего не начинать, чтобы потом не было больно. В-четвёртых, если мы опустим третий пункт, то мне нужно время обдумать всё.              Драко внимательно слушал её речь, отмечая для себя важные моменты.              — Если я правильно услышал? Ты ни слова не сказала о том, что я тебе не нравлюсь или о том, что ты в отношениях.              — Я не в отношениях.              — А были ли или всё заканчивается на Уизли?              — Были и не только с Роном. Давай на время закроем эту тему, хорошо?              — Хорошо, если возможно, я бы хотел побыть один.              Драко завалился на бок, поворачиваясь спиной к ней. Гермиона громко выдохнула и достала из кармана несколько книг.              — Нарцисса говорила, что ты увлекался целительством. Я принесла тебе несколько книг, может быть ты их и читал, но это всё же лучше, чем ничего.              Положив их на тумбочку, Гермиона направилась к двери. Малфой слышал удаляющиеся шаги. Кто-то слышал отрывок их разговора.