0
Диана собирает и разбирает ружье уже в пятнадцатый раз; единственное развлечение, которое может себе позволить. Доктор разбирается с документами, которые прислал Банкир. Охотница не знает почему, но мужчина настоял, чтобы она сидела подле и откровенно скучала. — Прекрати, — не выдерживает Дотторе, когда приклад щелкает, становясь на место. — Еще хотя бы звук, и прикажу тебе застрелиться. Диана вздыхает и опускает дробовик себе на колени. Незаряженный. Доктор удовлетворенно хмыкает, а скука заползает в рассудок змеями. Девушка заглядывает через мужское плечо. — Что это? — Твое имя, — насмешливо отзывается Дотторе. Он знает, что она не умеет читать; он не пытается, даже не предлагает научить. — И приказ про зачисление в Фатуи. Рот пересыхает. — Нет, — одними губами произносит девушка, но голос наполняет уверенность и злость: — Нет, нет, нет. Нет! Пергамент скользит под пальцами, но Доктор не дает разорвать листок; настойчиво, но нежно, перехватывает дрожащие ладони и прижимает к собственной груди. В последние недели Диана жуткая истеричка, и она осознает это. Но Дотторе нравится — он говорит, что она наконец-то ведет себя как человек, а не волчица. — Почему? — заглядывая в глаза, интересуется мужчина. Она ожидает удар — так хорошо. И привычно. — Я не хочу, — морщит охотница нос, но это едва ли ответ, который желает Доктор. — Я не хочу быть как брат. Он… просто ушел. И тогда ружье передали Ди. Потому что Дария была слишком мягкая, чтобы нести ответственность за целый дом. — Попроси меня и я порву это, — скалится Доктор.1
— Ты бы любила меня, превратись я в животное? — Я не люблю тебя даже когда ты второй самый важный человек в целой Снежной. — Да, но может быть, если бы я был волк или, даже не знаю, трупный червь, я бы нравился тебе. Диана закатывает глаза. — Еще слово, и я уйду. Доктор полу-садится, опираясь на подушки. — Скажи, что я красивый.2
— Дитя похоже на тебя. Сын? — Если я скажу да, это пробудит в тебе ревность? — Нет, — опускает Диана ружье лишь для того, чтобы закатить глаза. — Стоило попытаться. Это буквально я. Прошлый отголосок. — Мне стрелять? — …да. — Зачем мы охотимся, Зандик? — За моими тенями и отражения. Жалость новое чувство и оно заставляет сжать мужскую ладонь до того, как надавить на курок.3
Диана нервничает, а значит, она практически дикий волк. Но в дверь наконец-то стучаться и она даже не позволяет, чтобы Доктор приоткрыл рот. — Да?! — собственный крик, оказывается, в действительности лишь слабый шепот, но прислуга слышит. Поворачивается резная ручка. Она бросается на колени и широко расставляет руки. Давид кидается в объятие, Дина любопытно обходит заваленный сладостями стол, а Дана и Даниил плюхаются на диван. Мама и Дима стоят в двери. Они выжили. Дотторе посмеивается. Он тоже поднимется на ноги; приглашает мать опуститься в кресло и галантно целует единственную ладонь. — Не стоит благодарности, — усмехается мужчина и перехватывает Дави себе на руки, чтобы Диана обняла мать. И охотница на миг думает, что он не монстр. Она оборачивается и одними губами произносит спасибо. … Не та рука. Не то увлечение. Не то… — Они не люди, верно? — Не люди настолько, насколько была Лили, — он открывает ладонь, в которой держит кварцевое кольцо. — Зандик… — выдыхает Диане иступлено. — Я убью тебя. — Я сделал это ради тебя! Идеальные подделки!4
Ночь безлунная, и от того на груди болит. Часовая башня объявляет полночь. Диана садится на край кровати и смотрит в окно, где не видно ничего, даже пик соседней башни. Тяжелый вздох вырывается из груди. Когда она закрывает глаза, ничего не видно тоже. Волки спят. Она же ждет, когда Дотторе вернется. Он обещал новое задание, и ружье, приставленное к постели, уже голодно дрожит. Можно спуститься в южное крыло, где находится лаборатория. Но Диана недавно уже ощутила под лопатками хирургический стол, и не желает, чтобы это повторялось, даже если Доктор молился у девушки между коленями.