***
Спустя полтора часа Трусова, сверкая на всю улицу яркими огненными волосами, вышла из салона. Несмотря на сегодняшние перемены, этого ей казалось мало. Мысли о том, что же еще можно было сделать, крутились в голове, не давая покоя, пока взгляд Александры не остановился на яркой неоновой вывеске: «Tattoo» Несмотря на то, что у Саши родители были максимально понимающими, татуировки они не одобряли, считая это вульгарщиной и дурным тоном. Сама же девушка уже несколько лет хотела сделать себе тату, уговаривая родителей всеми правдами и неправдами, но они ни в какую не соглашались. Сейчас же родителей рядом не было, да и ей уже как несколько месяцев исполнилось восемнадцать, а это значило лишь одно: помешать Трусовой сейчас не мог никто. — Хэй?.. Здесь есть кто-нибудь?.. — громко спросила Трусова, заходя внутрь и проходя по длинному темному, освещенному лишь несколькими неоновыми вывесками коридору. — Тьма кромешная… — Тихо добавила она. Чем дальше она шла, тем громче начинала звучать музыка, которая была едва уловима в самом начале пути. Судя по всему, мастер был в каком-то из залов, к которым вела длинная витиеватая лестница. Направляясь к ней, Александра споткнулась и громко выругалась: — Твою мать, не могли они свет нормальный сделать что ли?.. — Чего ругаешься, рыжик? — вдруг вывернула из-за угла какая-то темноволосая девушка, ухмыляясь и скрещивая руки на груди. — Не люблю я, когда ярко вокруг, вот и устроила в своем салоне «кромешную тьму», как ты выразилась. — Боже! Как же вы меня напугали… — вскрикнула Саша, не ожидая, что кто-то может так резко появиться словно из ниоткуда в тихом еле-еле освещенном коридоре. — До божества я, пожалуй, еще не дотягиваю, но для тебя могу быть кем угодно, — усмехнулась незнакомка. На вид ей было лет двадцать пять: яркая помада и дерзкий макияж явно делали ее взрослее, скрывая за маской ее настоящий возраст. Девушка, казалось, искрилась уверенностью, энергия сочилась из нее во все стороны, озаряя собой все пространство вокруг. Дерзость, острота, яркость, уверенность и сексуальность — если бы человека можно было описать пятью словами, то ее Трусова описала именно так. Черные кожаные штаны, светлый топ, открывающий вид на подтянутое сильное тело и несколько татуировок на плече и шее, большие круглые серьги в ушах и небрежный пучок на голове делали ее образ таким же уверенным, как и она сама. Энергетика темноволосой была взрывоопасной, что-то в ней притягивало, заставляло взгляд остановиться и замереть на несколько секунд, теряя дар речи. — Я… Я бы хотела сделать татуировку, — замялась Саша, все еще не отойдя от испуга, вызванного неожиданным появлением незнакомки. — О, серьезно? Неожиданное заявление в стенах тату-салона, — вновь самодовольно ухмыльнулась она, оперевшись спиной о стену и закинув руки за голову, словно лежала на шезлонге. — Может, ты уже перестанешь быть стервой и набьешь мне гребаную татуировку? — видимо, с ней нужно было играть по ее правилам: либо ты, либо тебя. — А у рыжика есть зубки, — девушка отодвинулась от стены и размяла шею. — Уже решила, чего хочешь, или потеряла от меня дар речи? — Решила. Мы начнем? — было сложно строить из себя уверенную стерву, но рыжеволосая старалась. Она ведь дала себе слово измениться, так почему бы не начать прямо сейчас? Там, где никто не знает, какой ты на самом деле, ты можешь быть любым. — Пойдем со мной, — на этот раз девушка мило улыбнулась и протянула руку. — Зови меня Туктик.***
— Итак, что мы делаем? — раскладывая стерильные инструменты на поверхности стола, спросила новая знакомая. Помещение, в которое привела она Трусову, было не намного светлее коридора, ведущего в него. Единственным ярким пятном во всей этой тьме было рабочее место: лампы, бьющие в глаза, проникали даже сквозь закрытые веки, вызывая небольшой дискомфорт. — Феникса, — не думая ни секунды, ответила Александра, и спустя пару минут копаний в телефоне протянула Туктику эскиз. — На лопатке. — Чья работа? Довольно неплохо сделано, — хмыкнув, отметила брюнетка, убирая мешающую прядь волос за ухо. — И почему именно феникс? — Моя, — гордость сочилась из Саши: этим рисунком она поистине гордилась. Она создала его в пятнадцать, когда впервые осознала, что хочет сделать себе татуировку. Десятки поломанных карандашей, сотни скомканных и выброшенных листков с неудачными попытками и тысячи минут раздумий дали свои плоды: эскиз получился невероятным. Гордая изящная птица, возвышаясь над миром, расправила огненные крылья, задрав голову в небо. — Разве каждая татуировка должна иметь смысл? — скептически спросила Александра. Вываливать на чужого человека все, что таилось за несколькими тонкими линиями, совершенно не хотелось, поэтому она решила схитрить. — У таких людей, как ты, должна, — усмехнулась девушка, начиная подготавливать инструменты к работе. — Надолго в Москве? — Что? — не поняла сперва Трусова. Что значит это «надолго в Москве?» из уст тату-мастера? Неужели по ней настолько заметно, что она не местная? — Надолго ты приехала в Москву? — уточнила свой вопрос та, посмотрев прямо в зеленые глаза напротив, в которых читался немой вопрос. И она на него ответила: — Ты не похожа на местную. Да и к тому же пытаешься носить маску человека, которым не являешься. Казаться кем-то, кто по твоему мнению лучше, чем ты сама. Быть злее, грубее, резче, увереннее. Но разве это ты? — Я что, на приеме у психолога?! — рыжеволосая заметно нервничала. Что эта дамочка о себе вообще возомнила? Все было слишком странно и непонятно. Может, Трусова вообще попала к маньяку?.. — Чисто технически — да, у меня психологическое образование, — рассмеялась Туктик, а Саша тем временем отогнала мысли о маньяке на задний план. — Получила диплом с отличием года три назад, отдала его родителям и со спокойной душой отправилась заниматься любимым делом. — Я бы так не смогла, — призналась Александра, для которой мнение родителей было невероятно важным. — Идти наперекор родителям… Тяжело. К счастью, ее планы на будущее не расходились с родительскими ожиданиями, и Трусова действительно не представляла, что бы делала, если бы ее желания оказались противоположными родительским планам. Да, разумеется, это была ее и только ее жизнь, но она слишком любила Светлану и Вячеслава, чтобы осознанно причинить им боль. К ее великому облегчению, мысли об этом оставались лишь мыслями. Ей не нужно было бояться непринятия со стороны родителей, потому что они, несмотря ни на что, были действительно понимающими и заботливыми. Если же в чем-то мнения Александры и Трусовых-старших расходились, чаще всего Саша уступала: не так уж и критично это было. — А разве сейчас ты не этим занимаешься? — приподняла бровь девушка, приготовившись переносить эскиз на кожу Александры. — В каком это смысле? — вновь удивилась Трусова. Ей не нравилось, что ее читают, будто открытую книгу, от этого становилось дискомфортно, будто она вмиг оказалась обнаженной перед чужим испытывающим взглядом. — Сомневаюсь, что ты рассказала им о татуировке. — Да кто ты, черт возьми, такая? — проницательность девушки уже начинала пугать. — Я — маг в пятом поколении, белая ведьма, ведунья и знахарка… — жутким голосом начала перечислять та, а у Трусовой тем временем медленно начинали округляться от ужаса глаза. — Да расслабься ты, шучу. Я — Лиза. А теперь переворачивайся на живот.