Судьба одного сердца

— Постойте! — прикрикнул пассажир на возчика, завидев в пелене дождя силуэт. — Эй вы там! Подвезти? — Вы в город? — Да! Забирайтесь скорее, пока не промокли до нитки! — Боюсь, я уже, — Лен принужденно рассмеялся и, сняв с шеи шарф, попытался промокнуть волосы, с которых на лицо капала ледяная дождевая вода. В экипаже было заметно уютнее и, хоть стенки не спасали от сырости и промозглого ветра, было суше, чем на улице. — Надеюсь, своим вторжением не сильно вас побеспокоил. Они тронулись и новый пассажир, наконец, вздохнул с облегчением, почувствовав, что самая мокрая пора миновала. Только теперь он поднял взгляд на своего попутчика, ехидно посмеивавшегося над ним уже пару минут. — Нисколько не побеспокоили, мистер Малоун, — удерживаясь от радостного хохота, поздоровался с гувернером младший Стивенсон. — Бенджамин! — Лен от изумления только хмыкнул, уставившись на своего ученика. — Вот так встреча! Как ты поживаешь? — Всего и не упомнить… Как будто не два года прошло, а две жизни. — Это точно… Бенджамин Стивенсон младший был юношей весьма способным, но до страшного ленивым. Хоть он был лишь на год младше Лена, обучать Бена пришлось многому. Несколько лет, собираясь переезжать в город, юный Малоун подрабатывал, и то, что началось как небольшой заработок, чтобы накопить на содержание себя в новом месте, переросло в крепкую дружбу и плодотворное наставничество. В своей жизни Лен мало кого оставлял равнодушным или недовольным собой. В силу своего характера, он вызывал теплые чувства у всех, к кому приближался, поэтому часто сложно было определить, кто из хороших знакомых ему по-настоящему близок. Бенджамин был одним из немногих исключений, кого Лен с уверенностью мог назвать своим добрым другом… Но, кажется, их расставание, о котором теперь оба предпочли не вспоминать, должно было поставить в этой дружбе точку. *** — И кто та счастливица, кому вы решили открыть свое сердце, мистер Малоун? — Бен разлегся на столе, хитро поглядывая на учителя снизу вверх. — Тебе нужно заниматься, — краснея, Лен попытался вернуть внимание подопечного к книге. — Мне не нравится, что мои сердечные дела увлекают тебя сильнее литературы. — Бумажки от меня никуда не денутся, — парнишка махнул рукой и, положив подбородок на руки, игриво подмигнул учителю. — Это Лили, да? — Прекрати гадать, — юному учителю пришлось собрать все силы в кулак, чтобы выглядеть спокойным, но прилившая к лицу кровь выдала его с головой, будто мошенника окропили краской за вранье. — Я прав! А вы не промах, отличный выбор! Что она об этом думает? — Пока не знаю, — Лен поддался и отложил перо. — Я еще не сказал ей. Боюсь, это все испортит. *** — Наверное, мне не стоит спрашивать, как все прошло? — Бен с порога почувствовал: что-то изменилось. Обыкновенная легкость и мягкая сила его учителя, которые так очаровывали всех вокруг, куда-то пропали. В этот день вместо него пришел недовольный человек, обремененный тяжелой тоской. — Даже не думай, — Лен бросил на стол перед учеником принесенный учебник. — Сегодня проверим, как ты усвоил тему, и закончим пораньше. На следующей неделе я уезжаю, поэтому начинать новую тему тебе придется самому или с другим учителем. — Поедете в университет? — Бен тоже поник. Уселся, поджав хвост, и виновато глядел на наставника, не понимая, сделал ли что-то не так он, или всему причиной что-то иное, вне его контроля. — Наверное. Постараюсь начать новую жизнь… — говорил юноша тихо, опустив глаза в книгу и старательно изображая сосредоточенность. — Какую тему мы начали в прошлый раз? — Вы вернетесь? — Бенджамин решился на дерзость и захлопнул перед ним книгу, твердо намеренный разузнать, что происходит. — Не знаю… Нет, — Лен терпеливо раскрыл книгу обратно и даже не дрогнул, когда она вновь хлопнула у него под носом. — Потому что она тебя отвергла? Лили тебя обидела, и ты сбегаешь, да? — парнишка, не скрывая злобы, хлопнул ладонью по столу. Кожа тут же начала гореть и болезненно зудеть, но ярость мешала обратить на это внимание. — Это тебя не касается, — преподаватель, вдруг переведенный в ранг друга, когда к нему обратились неформально, недовольно уставился на подопечного исподлобья. — Меня внезапно бросает учитель, еще как касается! Как минимум, ты должен мне компенсацию, потому что не предупредил заранее, и я не смог найти замену. — Кажется, еще секунду назад твоя претензия была в другом, Бен, — Лен обиженно поджал губы. — Я заплачу, если это нужно, но успокоит ли это тебя? Выговорись, коли так разгорячен. — А знаешь, я и выговорюсь! Я сейчас всё тебе скажу! *** — Вижу кольцо, ты тоже женился? — стараясь не вспоминать, что при прошлой встрече собеседник назвал его жалким трусом, Лен отложил мокрый шарф на колени и перевел тему в более жизнеутверждающее русло. — Тоже? Неужели мой любимый учитель таки нашел кое-кому замену? — Бен ловко ускользнул от вопроса и перевел внимание на своего спутника. — Она не замена, — от такого подбора слов его покоробило. — Эта женщина восхитительна, и я не встречал кого-то более достойного опеки и заботы. — И только? А вы ее любите? Вопрос ударил глубже, чем можно было представить. Вообще-то, Лен даже не подозревал, что парой слов можно зацепить такие далекие уголки души, происходящее в которых оставалось тайной даже для него самого. Дыхание перехватило на секунду, он зарделся до кончиков ушей, и пришлось произвести над собой титаническое усилие, чтобы ответить хоть немного непринужденно. — Я ей восхищен, у меня нет друга ближе и вернее, и, коль скоро это будет необходимо, я готов отказаться от любых амбиций и желаний, чтобы обеспечить её безопасность и счастье. Если это в твоем понимании означает любовь, то, конечно. Но, по-моему, это что-то более значимое и ценное, чем просто любовь. Хотя голосу удалось придать определенную долю решимости, на самых важных словах он дрогнул, коварно выдав неуверенность. К тому же непослушные руки предавали владельца, перебирая ткань шарфа и нервно дрожа. — Похоже, в это не стоит вникать, — Бен неловко покашлял, скрывая смешок. Хоть Лен был старше, он всегда оставался сущим ребенком во всем, что касалось чувств. Особенно плохо ему удавалось скрывать, когда на душе разыгрывалась буря, потому что ненастье это в его сердце всегда обретало такую силу, что обуздать его не сумел бы и опытнейший воин, а Лен был всего лишь юным романтиком. — Я вот тоже стал семейным человеком, мистер Малоун, — все еще забавляясь, Бенджамин продолжил обсуждение, чтобы не дать раскалившемуся докрасна спутнику окончательно сгореть от нервного возбуждения. — Как вы уже заметили, я женился, но ведь есть новость и более свежая. На прошлой неделе моя дорогая жена родила двоих милейших мальчишек. — Поздравляю! — воскликнул Лен восторженно, не вполне сознавая, что его радовало больше, чудесное известие или возможность отвлечься от тяжелых мыслей. — Подумать только! Как она себя чувствует? Благополучно перенесла роды? — К счастью, она очень сильная, и справилась получше некоторых, кто одного носит. Удивительная женщина, признаюсь, — Бен довольно рассмеялся. — Ты, должно быть, на седьмом небе? — Честно признаться, еще не успел этого осознать! Все мотаюсь туда-сюда, иногда и на ночь не успеваю домой вернуться… Только теперь Лен обратил внимание на признаки усталости на лице друга, которые прежде принимал за легкие искажения, которые в это лицо внесли несколько лет, что они не виделись. — Что за дела не дают тебе насладиться семьей в такое время? — Дом, подаренный нам отцом, не рассчитан на большую семью. Честно говоря, он был почти уверен, что у нас до детей дело не дойдет вовсе, — беззаботно бросил Бен, отшучиваясь от своих неприятностей. — Но все произошло быстрее, чем мы сами могли ожидать. И вот я мотаюсь по округе в поисках идеального дома уже несколько дней, но то, что мне могут предложить, либо так велико, что его содержать не по карману, либо мало для нашей растущей семьи. — Насколько большой дом вам нужен? — едва ли не впервые в жизни Леном двигал корыстный интерес, но грешно было не попытать счастья, когда судьба разложила перед ним все карты и кричала о том, что его настигла небывалая удача. — Это большая удача, что мне довелось вас встретить, потому что я так и вспоминал о вас все эти дни. Когда я думаю об идеальном доме, мне вспоминается, как вы однажды забрали меня к себе после очередной ссоры с отцом, из которой я не вышел победителем. И ваша тетушка Серен тогда напекла таких вкусных пирогов, каких я в жизни не пробовал, — он мечтательно прикрыл глаза. — В общем, это место видится мне самым уютным на свете, и, наверное, я все ищу нечто похожее, чтобы также наполнить его уютом со своим семейством. — Бенджамин Стивенсон младший, не иначе, силы высшего провидения заставили сегодня тебя остановиться и подобрать меня в этот жуткий ливень… *** В конце долгого утомительного дня Лен спешил домой изможденный, но счастливый. На смену пробирающему до костей ветру и яростному дождю пришло теплое весеннее солнце, а вместо былых мук неопределенности на душе царил мир и покой. Шарф свободно болтался между полами распахнутого пальто, юноша радостно перепрыгивал через особо крупные лужи, до которых еще не добрались жаркие лучи. Он спешил оказаться дома и поделиться радостными новостями с женой, но остановился, как молнией пораженный, и чуть рот не раскрыл. Раймунд Колтер, самое яркое напоминание о жалкой трусости, беззаботно помахал Лену, жестом приглашая подойти ближе к их забору. Одной рукой мужчина держал сверток со спящим ребенком, уже довольно большим для своих нескольких месяцев. — Привет! — живо поздоровался молодой отец, и ответить на его радушие отказом было сложно. — Он скоро проснется. Хочешь познакомиться? Лен неуверенно сделал пару шагов к ним, будто сомневаясь, что заслуживал такое удовольствие. Если бы ему встретилась Лили, она бы непременно обиженно ушла в дом или просто проигнорировала появление старого друга. Раймунд же был весел и дружелюбен, а дети всегда были слабостью Лена, поэтому он рискнул и взглянул на лицо малыша… И увидел в нем отца. Ни черты не досталось крохе от Лили. Но, может, так было и лучше. Если бы в ребенке виднелись черты матери, Лен бы потерял самообладание. — Это Дилан, — шепнул счастливый папаша. — Ему подходит, — чужак улыбнулся в ответ. Почему он вообще решил, что может позволить себе теперь приближаться к этой семье? Сбежал — будь добр, беги до конца, ни к чему привязываться к чужому ребенку. — Очень похож на тебя. — Точно… Лучшее, что со мной случалось… Малыш тихонько наморщил нос и приоткрыл глаза, услышав разговоры. Не заплакал, не испугался. Дилан лишь увлеченно поглядел на нового знакомого. — Познакомься, это дядя Лен, — шепнул сыну Раймунд, похлопав друга по плечу. — Я… не думаю, что это хорошая идея… — только что ставший дядюшкой сбивчиво запричитал. Этого он точно не заслуживал. — Лен. — коротко, строго, безапелляционно. — В каких бы отношениях вы не были с Лили, ты мой друг. И мне хочется, чтобы ты был другом и для него, когда меня не будет рядом. — Ох, вот к чему ты ведешь всё это… Хочешь, чтобы я присмотрел за твоей семьей, когда ты снова уйдешь в долгий рейс? — В том числе. Я доверяю тебе, как себе самому, и если ты сможешь хоть краем глаза приглядывать за ними… — Раймунд, если она узнает… Нам обоим придется несладко, — Лен смущенно опустил глаза и встретился взглядами с малышом Диланом, что любопытно тянул к нему крохотную ручку. Но дядюшка еще не решился пойти малышу навстречу, и тому пришлось довольствоваться пухлым шарфом, который можно было потеребить. — Что же такое произошло между вами? Меня беспокоит, что она так резко оборвала все связи, это не похоже на Лили. — Я сильно ее обидел. — А это не похоже на тебя! — Раймунд тяжело вздохнул и глянул на дом, представляя где-то в нем жену, а после вновь хмуро уставился на друга. — Я чувствую, будто все водят меня за нос. Вы оба все знаете, и лишь я в стороне, ничего не понимаю, как последний баран. Начинаю сходить с ума, когда меня вот так дурят. — Никто не пытается тебя дурить, — запричитал в свое оправдание Лен. — Просто это между нами… Я не смогу сказать тебе, потому что во всем моя вина, и мне стыдно об этом говорить. Лили, наверное, не скажет, потому что она все равно ко мне добра и снисходительна, и не хочет портить твое мнение обо мне. Боюсь, это патовая ситуация… — Брось морочить мне голову. Я ведь тебя знаю, ты не способен на то, что испортило бы о тебе мое мнение… — Так ли хорошо мы знакомы? С ответом мужчина помедлил. Пожалуй, раньше он не мог и подумать, что Лен из тех, кто способен жениться не по любви. Но сегодняшний разговор с Маршей теперь всплыл в памяти. Раймунда будто обухом по голове огрели. Может, он не так хорошо знал своего друга? Нужная мысль родилась уже в следующую секунду. «Не зря же он выбрал в жены такую, как я», — прозвучал голосом Марши ответ на его сомнение. Конечно, Лен мог бы, если бы нужно было кого-то утешить. Это, вообще-то, было причиной, по которой Малоун готов был на любые безумства. А Марша, хоть и не была слаба, похоже, в утешении и спасении нуждалась. Оправдав друга, Раймунд вздохнул с облегчением. Конечно, Лен просто был добрым и жертвенным. Это и так было известно, ничего не изменилось. — Достаточно хорошо, чтобы я был в тебе уверен. На этом их негласный договор был заключен. Просить было не обязательно, Лен все равно беспокоился бы и незримо оберегал его близких, и все же было приятно получить просьбу такого характера от Раймунда. Доверие, прощение, тепло. Он почувствовал себя лучше. Не таким жалким трусом и беглецом. И вот, домой юный Малоун вошел снова в прекрасном настроении. Не терпелось поделиться с женой новостями, от количества которых под конец дня кружилась голова. Но этот разговор пришлось отложить. Только увидев Маршу, Лен понял, что что-то случилось. Девушка сидела за столом и теребила в руках бугристый от воды конверт. Услышав, что муж пришел домой, она соскочила с места и посмотрела на него с такой серьезностью в покрасневших глазах, что все слова, вертевшиеся на языке, так и замерли. — Лен… Герцог Кармартенский объявил о своей помолвке, — пробормотала она, сжимая в руке письмо, уже более мокрое, чем после дождя. — Элизабет? — с надеждой уточнил Лен, догадываясь по реакции жены, что эта история не кончилась хорошо. — Нет. Какая-то дворянка с юга, это не имеет значения, — Марша отмахнулась от этих деталей, речь ее, обычно размеренная, от волнения ускорилась. Девушка ухватилась за край стола, ощущая, как земля уходила из-под ног. Отбросив пальто на пол, Лен подскочил к жене, готовый поймать, если ей станет плохо. Но она схватила его руку и отстранила от себя раньше. Следующие слова дались ей тяжело, и вырывались из груди с болью. — Элизабет ждет ребенка.