Твоя любовь во мне всё мирила

      Удержать сползающего на пол Миху Андрей не смог: не ожидал такого поворота событий, но как мог притормозил падение, медленно стекая по стеночке вместе с повисшей на нём Михиной тушей. И тут же принимаясь тормошить его бессознательное тело, но ни на тряску, ни на пощёчины, сразу растерявшего всю нежность, Андрея, Миха не реагировал, пульс кое-как прощупывался, но обезумевший от паники Князь не мог точно утверждать, не свое ли бешеное биение сердца принимает за Мишино.       Ситуация с теряющим сознание Михой не сказать что была из ряда вон, но к этому всегда шли нехилые такие предпосылки, а тут на взгляд Андрея всё произошло абсолютно неожиданно. Не сразу он смог взять себя в руки, аккуратно расположить Миху на полу, потому что тягать его тушу на диван явно не было времени, и совладать со скользящим в потных руках телефоном, чтобы вызвать неотложку.       Девушка на той стороне провода показалось Князю ужасно циничной и сухой, пока она отвратительно медленно опрашивала его по поводу симптомов, возраста и места жительства пострадавшего. На адресе Князь споткнулся конкретно, уже самого себя кляня за плохую память и затерявшийся не пойми где листочек, но кое-как вспомнил улицу и дом, назвал этаж и обещал встретить, потому что номер квартирки упорно не находился в чертогах памяти. Наконец девушка, уведомив, что скорая прибудет в ближайшее время, отключилась.       Дрожащими руками Андрей ещё раз проверил пульс, убедившись, что Миха пока дышит. Минуты растянулись в бесконечную паутину страха, связавшего Князя по рукам и ногам. Несколько раз он порывался перетащить Миху на диван, но Андрей не имел ни малейшего представления, где тот находится, а оставлять Мишу даже на минуту Князь боялся. Поэтому привалившись к стене, Горшка подтянул себе на колени и беспрерывно проверяя то пульс, то дыхание ждал приезда скорой, как в детстве не ждал даже нового года.       Мыслей при этом в голове у Андрея не было, он словно погрузился в белый, плотный туман, скрадывающий не только очертания предметов, но и ощущение времени. Так было легче не сходить с ума от беспокойства за друга, лежащего у тебя на коленях и готовящегося кажется отойти в мир иной, оставив тебя одного. Очнулся он, только когда в отдалении услышал вопли «скорой», беспрепятственно влетающие в кухню через открытое нараспашку окно. Подняв голову Андрей понял, что зачинается рассвет, хоть отличить от белой ночи, его и было трудно.       Чтобы встретить врачей пришлось таки Миху ненадолго оставить. Чуть ли не втащив бригаду на кухню силком, Князь потом прижался к стеночке, доверив друга профессионалам. Заметил быстрый, сканирующий стол взгляд медбрата, хмыкнул, чуть вслух не сказав: «да не пили мы!» что, сразу как плохо человеку, так значит алкоголик?       Проведя над Михой какие-то манипуляции, врач или фельдшер, хрен их там разберёт, буркнул, непонятно к кому обращаясь: — Подозрение на инфаркт. Госпитализируем.       Андрея прошибло холодным потом и мелкие молоточки застукали в голове. «Разве при инфаркте падают в обморок? Это насколько же ему стало плохо? И я ещё со своими поцелуями. Да кто мог подумать?! Сам же полез». Сумятица мыслей вихрем носилась по черепушке, дыхание перехватило и Андрей сам чуть не растянулся рядом, но в панику ему не дал впасть голос врача. — Вы пострадавшему кем приходитесь? Мы его погрузим сейчас конечно, но полис бы неплохо найти.       Андрей вылупился на него как на восьмое чудо света, хотелось заорать: «Какой нахуй полис?! Везите быстрее!» Но здравая его часть зацепилась за первый вопрос, смекнув, что скажи им Князь правду, Горшка он не скоро увидит. И Андрюха понёс на голубом глазу. — Я его брат, по матери, — добавил на всякий случай, вспомнив про разные отчества, мало ли всплывёт, — давно не виделись, не знаю где тут что у него. Но я в дороге выясню у матери всё. Всё привезут в больницу. — Заметив что Мишу уже грузят на носилки, двинулся к ним, — давайте помогу.       Пяти пролетов вниз Андрей не заметил, смотря только на лицо Горшка, побледневшее в синеву и осунувшееся. Страшные мысли забились в голову, как стая ворон. Неуёмная фантазия рисовала уже прямую линию на мониторе, слезы Татьяны Ивановны, гроб… Тут Андрей осек себя и в противовес начал думать о хорошем, перекрикивая голос темноты внутри себя.       Из подъезда вынырнув под солнечный свет, Андрей сразу очутился у разинутого зёва белой газели, с уже включёнными красно-синими маячками. Из кузова шустро достали каталку, Миху погрузили на неё и бригада оперативно, и, на взгляд Князя, неаккуратно вкатила Мишу внутрь, врачи расселись по местам и собирались уже захлопнуть перед ним дверь, но тут оцепенение прошло и он кинулся к ним. — Я с вами поеду! Я не могу его оставить! — наверное Андрей походил больше на кандидата в другую машинку, но фельдшер прищурившись, окинул его, бледного как моль, взглядом и что-то шепнул в ухо врачу, после чего тот махнул рукой, жестом показывая, чтобы Андрей залезал внутрь. Кажется Князь никогда так быстро не оказывался в машине. Дверь захлопнули за ним и через несколько секунд, включив, выворачивающую всю душу наизнанку, сирену, водитель вдавил педаль газа в пол.       Невидимыми проносились мимо дворы и улицы Питера, Андрей смотрел только на разгладившиеся черты лица под кислорадной маской.       «Миша, только держись, пожалуйста, держись. Я же себя не прощу. — Абсурдность происходящего, заставила Андрея всхохотнуть, и тут же чуть ли не заплакать, — Если ты, Миха, после моего поцелуя откинешься. Я постриг приму, я даже думать о сексе не буду, только живи Миха, живи. Дыши. Какая-то у нас неправильная панк-принцесса вышла, Миш».       На побелевший сжатый кулак капнула слеза и Андрей с удивлением заметил, что реально плачет. Смахнув слёзы и встряхнувшись, он вспомнил, что Мише в больнице понадобятся документы. Слава богу, телефон в сутолоке не затерялся и нашёлся у Андрея в кармане. На секунду зависнув, прежде чем нажать зелёную трубку с контактом Татьяны Ивановны, Князь вздохнул поглубже, успокаиваясь, чтобы не беспокоить Мишину маму своим испуганным голосом и прислонил телефон к уху. Не прошло и трех гудков, как трубку подняли. -Андрей? С Мишей… Что-то? — голос Татьяны Ивановны чуть дрожал, но в нём слышалась сталь. Андрей выругался про себя — конечно звонок с его номера в любом случае насторожит мать Горшка. — Да это я, — избегая называть и свою по легенде «мать» по имени-отчеству, начал Андрей, — мы с Мишей, едем в больницу. Ему стало плохо, но я уверен всё будет в порядке. Но нужны документы, полис там, не знаю, как обычно. — Мы всё привезём. В какую вас везут? — Андрей не удивлялся спокойной деловитости матери, сын которой возможно находится при смерти: Миха приучил их к мысли о своей кончине уже очень давно. Уточнив номер больницы у врача, он передал его Татьяне Ивановне. — Андрей, что случилось? — жёстко спросила она у него, явно хорошо осведомленная об их ссоре, но ещё не успевшая узнать об их первых попытках перемирия. — Я… При встрече всё расскажу, — вздохнул Андрей, понимая насколько этот разговор будет не для чужих ушей. — Ладно. — Не попрощавшись, Татьяна Ивановна положила трубку и Андрей с тяжёлым вздохом признал, что общаться с ней будет ничем не легче, чем с Горшком в последние годы перед уходом.       Дорогу до больницы и как они вообще из скорой выгружались Андрей помнил обрывками, Миха в себя не приходил, но и ухудшений не было. Князь выполнял то, что ему говорили и вскоре таким образом оказался в приёмном покое. Мишу тем временем подключили к капельнице и увезли в реанимацию.       Туда Андрею путь был закрыт. Оставалось только ждать.